Братья

Джонатан, Илейн, Кара и целый отряд Морд-Сит отправились в малый Зал совещаний, чтобы там ожидать прибытия Ричарда и Кэлен. Эддард устало потер переносицу. Ему хватало проблем и без этого подарка судьбы. — Эд, может, ты расскажешь, что здесь произошло? — Лора слегка коснулась его руки, чтобы привлечь его внимание. Она многозначительно оглядела поляну с рядами выкорчеванных кустов и опаленной травой. Зрелище, надо сказать, не из обнадеживающих. — Мы с Бердиной просто шли и разговаривали, как вдруг раздался странный звук, и нас сбило с ног. Ну, а дальше уже досталось несчастным растениям, — безо всякого энтузиазма ответил он. Еще не хватало, чтобы она задалась вопросом, что именно он обсуждал с Бердиной в Саду Жизни. — А он и правда похож на тебя, — вдруг хихикнула она, покручивая серебристый локон, когда на отдалении послышался звук захлопнувшейся двери и никто другой не мог слышать их разговор. Совсем как шестнадцатилетняя девчонка. Эддард вдруг поймал себя на том, что ямочки на ее щеках, от которых он с трудом отвел взгляд, даже сейчас казались ему невероятно милыми. — Вовсе нет, — резко выпалил наследник Д’Хары, словно одна мысль об этом задевала его. Были бы здесь его младшие сестры, они бы уже синхронно улыбнулись: он позволял себе такие проявления эмоций, такую открытость только с ней, хотя ей и не следовало знать, что иногда он терял связь с окружающим миром, просто глядя на нее. — Да, у вас всего лишь одинаковый цвет волос и глаз, примерно одинаковый рост и одинаковый взгляд, пробирающий до костей. Ничего примечательного. —Тебе, милая, любой мужчина покажется высоким, — парировал он с неотразимой и такой невинной улыбкой, что Лора лишь нахмурилась и поджала нижнюю губу, но не сказала ни слова. Учитывая то, что Эддард видел эту картину с высоты своих шести футов, это казалось ему просто очаровательным, тем более, что по-настоящему задеть ее подобным было невозможно уже лет пятнадцать. Он почувствовал удовлетворение от исхода их словесной перепалки. Ей все же не стоило сравнивать его с этим… подарком на зимнее солнцестояние. Эддард вдруг обратил внимание на темно-синее платье Лоры, в котором она заявилась в Сад, на ее волосы, уложенные в аккуратные локоны, на фероньерку, подобранную в цвет платья. Кстати о празднике солнцестояния… — Владетель, — вдруг выругался Исповедник, — в единственный праздник в году, когда в Народный Дворец приедут даже Лин и Лия, нам не хватало только чего-то подобного. — Как ты думаешь, кто он? — вполне серьезно спросила Лора. Несмотря на внешнюю невозмутимость, она понимала, что за их гостем стояла огромная магическая сила, и это не внушало доверия. — Я не могу быть уверен до конца, но, так или иначе, ему придется забыть о своих притязаниях на титул Магистра Рала. Лора лишь хмыкнула. Будучи единственной в этой семье, кто не обладал даром, а лишь талантом дипломата, она привыкла не вмешиваться в магические разборки — по крайней мере, не непосредственно. — Ах, кстати, чуть не забыла! Мне интересно, что настолько секретное вы могли обсуждать с Бердиной в Саду Жизни? Это, случайно, не связано с тем, что она путешествовала со мной по Срединным Землям почти полгода и может подсказать тебе, какой подарок мне следует дарить? Скрийлинг, как же хорошо, что она не Исповедница! Еще и эта всезнающая улыбка… — Не говори глупости, — отмахнулся он, — я не настолько банален. Вопреки ожиданиям, после его слов ее улыбка стала еще шире.

***

Это было странно — идти по коридорам своего Дворца, знать каждый поворот и лестницу и каждый раз напоминать себе, что этот дом — не его. Джонатан не мог сказать, что взял на себя обязанности Магистра слишком рано: родители сделали всё, чтобы их сын был готов ко всему. Однако не ощущать этой опоры, этой абсолютной уверенности, которую даёт власть было… неприятно. Холодные точки пробежались по его ладони: это Илейн сжала его руку, чтобы после, словно опомнившись, отпустить. Между аккуратно подведённых бровей залегла едва заметная морщинка; она кусала губы, думая, что Джонатан не видит, и перебирала в руке какую-то мелочь. Расстроена. — Как ты? Илейн всегда приходилось задирать голову, чтобы заглянуть ему в глаза: она была слишком миниатюрной, чтобы просто скоситься на Джонатана. Они оба знали, о чём д’харианец говорит: он собирался уйти один. И даже не попрощался. — Думаешь, я бы не отпустила тебя? — тихо спросила она, поджимая губы. — Заставила бы выбирать между фавориткой и любимой семьёй? — Думаю, я бы тебя не отпустил. Выбор был между любимой женщиной и любимой семьёй. Она улыбнулась. Не слишком радостно, проглатывая прерывистый вздох. Джонатан не хотел смотреть, как она опускает голову, пряча свои невозможные ореховые глаза. Он любил её глаза, огромные и блестящие, как у куклы, с потрясающе длинными ресницами. Он любил смотреть, как они загораются золотом на солнце и искрятся, отражая её улыбку. Он не любил, когда глаза Илейн тускнели от боли, причиненной им же. Джонатан это просто ненавидел. — Я понимаю, Джонатан. Я понимаю твою любовь и глубокую привязанность к ним понимаю, как сильно тебе их не хватает. Я не пытаюсь их заменить, я и не хочу быть чьей-то заменой. Но мне не становится легче, когда я думаю, что ты считаешь, будто я не поддержу тебя, или что говорить мне такие вещи и вовсе не важно. — Илейн смотрела ему прямо в глаза, говоря: — Выбор был всё же между фавориткой и семьёй: любимых в таких вещах берут в расчёт, Джонатан. Джонатан не ответил. Что он мог ей сказать в своё оправдание? Как будто Илейн была неправа. Никто из них двоих не заметил, как хмурилась Кара, вслушиваясь в разговор.

***

— Можешь себе представить? Они теперь на каждом углу кричат, что всегда были на стороне Д’Хары. Даже поставили памятник нашим солдатам прямо у Дома Культуры! В коридоре раздался громкий девичий смех, вызванный, очевидно, репликой собеседницы. Джонатан лишь приподнял брови, не считая такой абсурд поводом для смеха. Не после того, что андерцы учинили его родителям. Едва столкнувшись с управлением Империей, первое, что Джонатан сделал — «скрасил» жизнь самодовольным андерцам: они были первыми, кто поднял вопрос о компетентности шестнадцатилетнего мальчишки на троне. — Эти андерцы… как только их можно терпеть в составе Д’Хары? С политической точки зрения… — Да-да, только с политической, конечно. Будь твоя воля, Лин, ты бы уже выскочила за того хакенца и предоставила бы андерцам возможность почувствовать на себе века страданий его народа. — Эллия, это абсурд и бессмыслица! И не забывай, что он член Совета. — Член Совета с очаровательными рыжими кудрями и веснушками, — в дверях кабинета появилась обладательница звонкого и мелодичного голоса, все это время наполнявшего коридор и соседнее помещение совершенно неуместным, по мнению Джонатана, весельем. Джонатан был крайне удивлен, обнаружив, что за звонкой девушкой, которой на вид не дашь больше восемнадцати лет, следовала вторая, причем с абсолютно идентичной внешностью: у обоих были прямые светлые волосы, по длине доходившие едва ли не до талии, нехарактерная для такой внешности загорелая кожа и несуразные румяные щеки. Впечатление какой-то несвойственной Народному Дворцу простоты лишь усиливалось тем, что на обеих были потрепанные жизнью дорожные костюмы. В Срединных Землях их длина волос говорила бы о высоком положении, но в Д’Харе были другие порядки, и эта деталь не была веским аргументом. Джонатан прекрасно понимал, что этот Зал — не его. И тем не менее, это всё ещё был Зал для совещаний узкого круга людей, приближённых к Магистру Ралу. Д’Харианец приподнял бровь в немом вопросе: как эти две девчонки вообще попали в столь хорошо охраняемую часть дворца и почему они позволяют себе так просто сюда заходить? Как назло, Кара куда-то пропала — делать выговор за ненадлежащее исполнение обязанностей было некому. Хотя оставить неизвестных и крайне подозрительных пришельцев наедине с простыми жителями Дворца тоже было не лучшим решением со стороны телохранительницы. Он даже не успел придать себе суровый вид, когда светловолосые особы приметили его. Более разговорчивая пискнула, да еще и так, что Джонатану хотелось закрыть уши, а лицо второй прорезала ошалелая радостная улыбка, и они обе, одновременно, ринулись в его сторону, чтобы обнять. Илейн не сдержалась — хихикнула, прикрыв рот ладошкой. Возможно, ей следовало заревновать хотя бы чуть-чуть, но, во-первых, девушки явно ещё даже не вышли из подросткового возраста, а, во-вторых, выражение ошалевшего Джонатана было слишком занимательным зрелищем. Он столько раз глумился над её растерянностью! А иномирной так хотелось подловить всегда грозного и собранного Магистра и отпустить какую-нибудь особо колкую шутку, из тех, от которых у него пар из ушей повалит, прямо как во время их перепалок! — Эд, ты что, остолбенел? — спросила Та-Что-Не-Эллия, первой отстраняясь от брата. Джонатан благодарил Добрых Духов за то, что хотя бы одна из беспардонных молодых девиц отличается благоразумностью: он уже даже не знал, куда девать руки. Не будет же он обниматься с детьми на глазах у Илейн! Да и не на глазах — тоже не будет. — Кто вы и кто вас пустил сюда? — отчетливо, спокойно и почти не угрожающе проговорил он, собирая все свое самообладание, чтобы не отпихнуть вторую, которая не так уж спешила с побегом. И Джонатан начинал подумывать, что зря, потому что чувствовать на своей шее руки незнакомой девицы ему нравилось всё меньше. Да это неприемлемо, в конце-то концов! На него уставились яркие голубые глаза, пока что слишком наивные и даже отдаленно не напоминавшие о леденящей синеве небес, которая была, например, в глазах Никки — другой знакомой Джонатана с похожей внешностью. И всё же было в них что-то, к чему следовало бы присмотреться. Сначала в них играло непонимание, и пару мгновений три человека просто неотрывно следили друг за другом, как вдруг одна из них, на сей раз Эллия, полуоскорблённо-полунасмешливо присвистнула. — Братец, ты, вне сомнения, старший из нас троих, но Дворец тебе еще не принадлежит, — она старалась продержаться серьезной так долго, как это было возможно, но вдруг улыбнулась так, будто разгадала его намерения. Вторая, словно прочитав мысли сестры, слегка стукнула его по плечу, и Илейн ахнула, глядя на вытянувшееся в возмущении лицо Джонатана. Это, конечно, было весело. Но только поначалу: дело могло принять скверный оборот. Джонатан и в тщательно контролируемой им ситуации мог быть абсолютно непредсказуем, а уж если он сам растерян… Никто не говорил детям, что ходить по тонкому льду — опасно? Очевидно, девочки близки с лордом Эддардом, но мрачную ауру Джонатана ни с чем не спутаешь. — Заканчивай это представление, уже не смешно. Ты, может, и единственный, кто унаследовал дар, но Исповедниц такой слабой актёрской игрой не проведешь. Эти девчонки — и вдруг Исповедницы? Джонатан подумал, что следует помолиться за здешнюю Империю. Импульсивный наследник, больше напоминающий бойцовского петуха, и Исповедницы одна другой бесцеремоннее. Он даже на мгновение потерял дар речи. Ему пришлось присмотреться к двум девушкам повнимательнее, чтобы увидеть, что в их глазах, как и в глазах Эрин, была печать той же самой магии, скрытая юным возрастом. И, если подумать, Даркен Рал, если бы он решил принять женское обличье и заодно помножить себя на два, мог бы произвести такой же эффект. — Что это с ним? — шепнула одна другой, вглядываясь в лицо старшего брата и не находя там ничего, кроме замешательства. В лучшем случае. Потому что чем больше девочка смотрела на человека перед ней, тем холоднее ей становилось. — Может, поищем Лору? — предложила вторая, не сводя глаз с «брата». — Она-то точно в курсе. — Уже к вашим услугам и, признаться, я сама не понимаю, что творится в этом дворце, — в дверном проеме возникла сама Консул малых народов Срединных Земель, сопровождаемая лордом Эддардом и… Карой, хохочущей из-за вида шокированного Джонатана и обеих наследниц дома Ралов, которым теперь было не до шуток. Вдруг стало понятно, почему морд-сит так внезапно испарилась, стоило Исповедницам появиться в коридоре — наблюдать за сменяющим друг друга выражениями шока, негодования и недоумения со стороны было гораздо интереснее. И всё же Джонатан не упустил напряжения во взгляде Морд-Сит: смех-смехом, но для Кары он оставался чужаком. Как только Исповедницы обернулись и увидели в дверях Зала своего настоящего брата, они нахмурились и отступили от Джонатана на шаг, ошалело всматриваясь в обоих. В голове Эллии промелькнуло, что, наверное, незнакомцы точно так же рассматривают их при первой встрече. Ей всегда было интересно, как это выглядит со стороны, но сейчас это смотрелось… жутко. Потому что человек, которого они случайно приняли за брата, сам по себе был именно таким — жутким. — Признаю, Эддард, — протянула Лин, гневно сверкая глазами, — так ты нас еще не разыгрывал.