***
Они молча шли по коридорам дворца, спускаясь все ниже и ниже. Лоре приходилось напоминать себе, что Джонатан и Илейн не нуждались в сопровождении, чтобы дойти до места назначения, поскольку… ну… ситуация была и правда запутанной. Редко когда в Народном Дворце объявлялся его второй хозяин из параллельного мира. Эд протянул руку и незаметно сжал левую ладонь Лоры. Она слегка улыбнулась и стала идти ближе к нему. Своими мелкими шагами она не могла догнать его при всем желании, так что ему приходилось подстраиваться под темп Лоры, которую это не переставало забавлять. В их отношениях и правда сохранилось что-то от отношений брата и сестры. По правую руку от Лоры шла Илейн, и с другой стороны их четверку замыкал Джонатан. «Братья» держались на почтительном отдалении друг от друга, в то время как их спутницы уже взяли за привычку понимающе переглядываться, а после посылать своим мужчинам снисходительные взгляды. Иногда они вели себя хуже детей. Хорошо, что они уже не пытались убить друг друга. Очень хорошо. И ушли на это всего лишь сутки. — Эддард, — внезапно нарушил тишину Джонатан, впервые обращаясь по имени к своему… кому? Сопернику? Брату? Добрые духи, иногда лучше не задаваться вопросами, на которые не можешь получить ответ, — Зедд сказал мне, как именно ты переместился в прошлое. Мне интересно узнать, каково это — находиться одновременно в двух состояниях. Ах, ну конечно. Лора даже не сомневалась, что первым делом Джонатан спросит про что-то, что могло помочь ему достигнуть своей цели. Она не была наивной и не верила, что второму Ралу было интересно, что происходило с Эддардом на самом деле. Он скорее оценивал возможность такого путешествия для себя самого. И Лора была готова поспорить, что такие же выводы сделала и Илейн, лицо которой враз ожесточилось. — Если ты хочешь переместиться на двадцать семь лет назад и провести в том времени девять месяцев, может быть, моя история и будет полезна. В остальных случаях — нет. Лора незаметно выдохнула, выпуская скопившееся в легких напряжение. Никто в их семье не завел бы этот разговор, будь у него выбор. Эддард мог отшучиваться, но ему эти воспоминания приносили не больше радости, чем Лоре, их родителям или их сестрам. — Насколько я понимаю, для такого перемещения понадобился артефакт из Храма Ветров, — продолжил Джонатан, как истинный Рал продолжавший гнуть свою линию, не обращая внимания на то, что могло быть скрыто под масками безмятежности, которые натянули на себя его собеседники. Эддард кивнул. — А еще магия почти десятка Сестер Тьмы, — с долей веселья добавил он. Он прекрасно помнил, как закончилась жизнь Сестер Джеганя, оказавшихся на пути у разъяренного отца — это было отрадным воспоминанием. — Итак, ты только что назвал две причины, по которым такое перемещение больше невозможно. В нашем мире вход в Храм Ветров запечатан еще с моего рождения, и артефакт недосягаем. — В нашем мире доступ в Храм Ветров есть. Но Сестры Тьмы канули в бездну Подземного мира, — будничным тоном ответил Джонатан. Они с Эддардом впервые переглянулись. — Значит, этому было суждено случиться. — Я спросил не потому, что намерен повторить твой путь, — вдруг сказал Джонатан, всё также сохраняя подчеркнутую будничность тона. Эддард смотрел на него выжидающе и не без интереса. От этого его не отвлекло даже то, что они подошли к лестнице и начали спуск по ней. — Просто интересно, каково было существовать в двух разных временах. — В своем времени я впал в нечто вроде сна. — С замедлением обменных процессов, я полагаю? — В точку, — без воодушевления ответил Эддард, крепче сжимая руку Лоры. — Примечательно, что я закрыл глаза в начале зимы, а открыл — в конце лета. Мое восприятие времени было, мягко говоря, нарушено. — Где-то я уже об этом слышала, — мрачно усмехнулась Илейн, потерявшаяся в своих мыслях. Но она слишком поздно поняла, что зря сделала это: на нее с интересом уставились три пары глаз. — Подобное происходило с людьми в вашем мире? — даже с долей восхищения спросил Эддард. Он мысленно посочувствовал сородичам Илейн, если у них это было в порядке вещей. — Не совсем, — она задумалась. Вряд ли кто-то из ее народа задумывался о том, что в сказках может быть хотя бы доля реальных событий — и уж тем более не думал, что их когда-нибудь занесет в напичканное магией Средневековье. — Вернее… кто знает? Реальных свидетельств тому нет, только истории. Все трое переглянулись. Илейн поняла, что ее объяснения оказалось маловато. — У вас нет такого понятия как «сказки»? — осторожно осведомилась она. — У нас их читают детям. — Что же это за детская сказка такая, в которой человек лежит без сознания много месяцев? — удивленно спросил Эддард. — «Спящая красавица». — Спящая кто? — брови Исповедника стремительно взметнулись. — Перестань смеяться! Три пары глаз уставились уже на Джонатана Рала: одна возмущенная и две удивлённые, потому что казалось, что лицо мрачного Магистра не в состоянии принять такое выражение. Но Джонатан Рал действительно гоготал. Во всю глотку. Илейн никогда не видела, чтобы он смеялся как-то, кроме как сдержанно и коротко, мгновенно возвращая себе серьёзность, но сейчас его будто прорвало. Эддард же едва не заходился красными пятнами — то ли от тщательно скрываемого возмущения, то ли от более заметного замешательства. Кажется, его только что сравнили с вымышленной женщиной, не запомнившейся сказителям ничем другим, кроме как своей внешностью и тем фактом, что однажды она просто взяла и уснула на примечательно долгое время. — Красавица, лорд Эддард, — с долей смущения и вины заметила Илейн, не понимая, на кой черт она еще и повторила это. Справа от нее раздался новый взрыв хохота. Джонатан оперся раскрытой ладонью о перила, чтобы не полететь вниз по ступеням. — Илейн, а не в этой ли истории «красавицу» смог разбудить только поцелуй «прекрасного принца»? Иномирная кивнула, не решаясь вербально поддержать его провокацию. Джонатана нельзя было назвать поклонником культуры ее народа, но уж эта история была ему хорошо знакома — он просто хотел озвучить ее часть так, чтобы Эддард непременно услышал. Илейн приложила ладонь к горящей левой щеке, эдакий жест извинения для Эддарда и попытка от него же и прикрыться. Но вдруг иномирная услышала, что Лора, опередившая трех спутников и теперь шедшая впереди, тихонько посмеивалась, прикрыв лицо серебристыми локонами. Эддард Рал, к ее удивлению, вдруг усмехнулся. — Что ж, племя Тины дало мне похожее прозвище — разве что в соответствии с моим полом. — «Спящий красавец»? — поддразнил Джонатан, не удержавшись. — Да они сделали нам обоим комплимент! — Учитывая превратности перевода, больше похоже на «Ходящего во сне». Джонатан отмахнулся от этого прозвища, как от букашки. — В Племени Тины меня называют Джонатан-Повелитель-Огня, — с некой гордостью изрек он. На сей раз настала очередь для провокаций от Илейн. — Ты не хочешь уточнить, что получил это прозвище после того, как сжег в деревне почти все, что попалось под руку, и даже твоему отцу не сразу удалось остановить пожар? — тыкнув пальцем в грудь д’харианца, пожурила она его. Как дитё малое! Которому вовсе не обязательно знать, что Илейн была в восторге от открывшейся черты любимого. Таким он был до трагедии? Мог вот так вот просто смеяться и дурачиться? Джонатан посмотрел на нее с опасным прищуром. Да, Илейн была уверена, что ещё огребёт от грозного Императора. Но не сейчас. Сейчас она будет наслаждаться чуть тщеславным, но беззаботным Джонатаном, которого никогда не видела прежде. — Дайте-ка угадаю: с этого момента они поменяли все соломенные крыши на что-то более надежное? — улыбка была и на лице Лоры, и в ее голосе. — Я вижу, купол Сада Жизни уже не первая ваша жертва, лорд Джонатан, — Эддард был следующим в очереди, чтобы вволю позлорадствовать. — Считайте, что вам еще повезло, — заметила Илейн с усмешкой после того, как окинула Эда и Лору преувеличенно серьезным взглядом. Когда они спустились с лестницы и подошли к высоким стеклянными дверям, ведущим в залы подземного города у самого основания Народного Дворца, настроение в этой четверке казалось приподнятым, даже несмотря убийственную мину Джонатана. Потому что на самом деле он впервые за много лет был полностью доволен.***
— Ах, к Владетелю это все! Кара швырнула карту на стол с таким неистовством, будто та прокусила ее кожаную перчатку. Карта с темно-зеленой окантовкой, символизирующей ресурсы Вестландии, была крайне полезной при наличии чего-то посильнее, но, судя по всему, у морд-сит в рукаве были припасены исключительно карты этого ранга. Кэлен старалась не улыбаться, хотя это и было бессмысленно — Кара и так понимала, что карты у нее были куда лучше. — Ну и где Магистр Рал, когда он так нужен? — громко выдохнула морд-сит, откидываясь на спинку кресла. Очевидно, она имела ввиду не Ричарда, а одну из двух высших карт в колоде. Та могла спасти даже при самом бедственном положении, если, конечно, у противника не оказывалась другая карта, по силе равная ей. Тогда, если обе карты вводились в игру, поединок заканчивался ничьей. Одной из девяти карт, что Кэлен веером держала перед своими глазами, была именно эта могущественная карта, но она не спешила расставаться с ней. Вместо нее она выложила другую, с золотой окантовкой Срединных Земель. На ней было стилизованное изображение ведьмы, соответствующее всем установившимся в обществе стандартам: у нее было буйные рыжие волосы, яркие зеленые глаза и вызывающе короткое платье с глубоким треугольным вырезом. Художник, изготовивший эту карту, настолько искусно владел кистью, что на эту женщину иногда заглядывалась даже Кэлен — невольно, разумеется. Тактическая же мощь карты заключалась в том, что она усиливала всю комбинацию, разложенную на столе, почти вдвое. Бен, стоявший рядом со своей женой, через плечо смотрел на оставшиеся у нее восемь карт. На его лице была растерянность. Удивительно, как только эта упорная морд-сит еще не проиграла с таким хлипким набором. Кара сделала решительный шаг и выложила две старшие карты — карты Морд-Сит. Увидев это, Кэлен не стала убирать с поля карту ведьмы, как того требовали правила, а вместо этого сделала очередной ход. — Быть не может! — всплеснула руками Кара, когда увидела очередную карту с золотой окантовкой. Кэлен удивительно везло на карты масти Срединных Земель, и очередное тому подтверждение — карта Исповедницы, которая убирала одну карту Морд-Сит из игры. Ведьма осталась лежать на своем месте. — И кто только придумал, что Исповедницы сильнее Морд-Сит? — вслух задалась вопросом Кара, и, хотя она говорила о картах, было очевидно, что под этим могло подразумеваться нечто большее. Кэлен лишь скромно усмехнулась. Карты стали невероятно популярны на всех трех территориях после того, как Ричард вернулся из Древнего Мира. Хотя в Народном Дворце не нашлось бы человека, который ни разу не держал их в руках, раньше они не пользовались особой популярностью. Ричард использовал правила игры, которым следовали в Древнем Мире, и немного видоизменил их, и после этого к д’харианским мастерам начали выстраиваться очереди из аристократов, желавших, по примеру четы Ралов, получить свою колоду ручной работы. Жители, у которых не было на это средств, даже стали собственноручно изготавливать свои колоды — просто из желания поиграть. Поскольку в Древнем Мире не было ни Исповедниц, ни Морд-Сит, правила их взаимодействий остались на усмотрение Ричарда. — Тебе ведь не обязательно, чтобы Мать-Исповедница отвечала на этот вопрос, верно? — усмехнулся Бен, кинув быстрый взгляд на Кэлен, которая ответила ему хитрой улыбкой. — Угу. Здесь все и так очевидно, — пробормотала Кара, критично вглядываясь в свой набор карт. В конце концов, воительница в бурой коже положила карты рубашкой вниз и посмотрела на подругу крайне недовольным взглядом. — Ты решила добить меня, — это был не вопрос, а утверждение. — Впервые вижу, чтобы игра так заботила тебя, — беззлобно поддела ее Кэлен. — Говори уже, в чем дело. — Ты и сама догадываешься, так зачем спрашивать? — резко ответила морд-сит. Спустя секунду раздумий, она вновь взяла восемь карт в руки, и потянулась к колоде за новой. Только открыв ее, она обреченно вздохнула, и все же принялась раздумывать, какую выложить следующей. Бен однажды сказал, что об упрямстве морд-сит можно слагать легенды — и, вне сомнений, он был прав. — Дело в Джонатане и Илейн, — констатировала факт Кэлен. Она не могла сказать, что была озабочена их появлением в сколько-нибудь меньшей мере, просто ей было проще скрывать эмоции. — В большей мере — в Илейн, — резко высказалась морд-сит. — Она мне не нравится. Кэлен вопросительно изогнула бровь. Да, девушка была бойкой и не лезла за словом в карман, к тому же умела постоять за себя, но разве Кара когда-то презирала это? Морд-сит искренне любила Лору, а ведь они с Илейн были очень похожи. По крайней мере, так казалось на первый взгляд. Кара ощутила непонимание Кэлен, только взгляд той зафиксировался на ее лице, и поспешила объясниться: — Я не понимаю, как она оказалась рядом с Джонатаном, учитывая то, каким образом погибли… — Кара вдруг запнулась, — его родители. Насколько я поняла из вчерашнего разговора, Илейн никогда не была на стороне д’харианцев, даже наоборот — отстаивала интересы Иномирных. В том числе тех, кто покушался на его жизнь. — Кара, но далеко не все Иномирные повинны в смерти его родителей, — вступился за девушку Бен. За столько лет обе женщины успели обвыкнуться с тем, какую мягкость могли обретать суровые черты лица генерала, и все же иногда его миролюбивость, особенно в сравнении с женой, была просто удивительна. — Разве это волновало бы лично тебя, если бы кто-то убил лорда Рала и Мать-Исповедницу, да хотя бы попытался? Когда мы истребляли остатки Имперского Ордена, для нас не имело значения, у кого из них какие были намерения, — на едином дыхании проговорила она. — Среди Иномирных было — и есть, насколько я могу судить, — огромное количество людей, которые просто хотят жить спокойной жизнью, потому что даже не знают, что ее можно проживать иначе. Среди солдат Джеганя таковых не было, — сухо подметила Кэлен в конце, зарываясь взглядом в карты. Она надеялась, что отвлечется от своих мыслей хотя бы за игрой. Очевидно, Кара не позволит ей такую роскошь. Бен сел в кресло между ними и набрал девять карт из колоды. Даже будучи умудренной опытом Исповедницей, Кэлен не смогла прочитать по его лицу, какие карты ему попались. Обычно игра с генералом Мейффертом заканчивалась оглушительным разгромом для кого бы то ни было, кроме Ричарда. Эти двое пытались переиграть друг друга часами, и исход их битвы не смог бы предугадать даже Натан со своим пророческим даром. На этом спор, к великому счастью Кэлен, был закончен.