***
— Почему-то Я не удивлен, что без вас в этой драке не обошлось. — строго сказал Павел Алексеевич. Завуч очень старался выглядеть сурово, но, честно признать, Антон ему плохо верил. — Может потому, что ни одна крупная драка без вас не обходится? Антон, Дима, Макс, Света и Сева стояли в кабинете завуча, куда их отправила учительница географии, заметив, что они вытворяют. У Макса под правым глазом красовался чудесных цветов фингал, а Сева потирал левую щеку, расцарапанную до крови. Видимо Антон, когда его бил, как-то умудрился содрать кожу кольцом. Парень невольно заулыбался, представив, как это, наверное, больно. — Что ты лыбишься, Шастун? — отвлёк его от размышлений Павел Алексеевич, — Вы собираетесь мне объяснять, что натворили, или так и будете стоять, глазки друг другу строить? Макс повернул голову в сторону, Света опустила глаза, Дима снял и начал протирать очки, а Сева не сводил с Макса испепеляющий взгляд. Один Антон еле сдерживал смех. Ведь он, знающий их драгоценного завуча лучше всех из присутствующих, единственный догадывался, что Павел Алексеевич ничуть не злиться, а даже наоборот, сгорает от любопытства и наверняка хочет все разузнать, но статус не позволяет ему этого сделать. Поэтому он сидит, изображает тут не пойми что. — Так все, Шастун, ты меня достал! Все свободны, а Антон остаётся отвечать за всех провинившихся! — скомандывал завуч. Ребята немного потоптались, но кабинет все-таки покинули. Антон с трудом дождался, когда за его друзьями закроется дверь, и наконец дал себе отмашку и в голос засмеялся, сгибаясь пополам. Павел Алексеевич с улыбкой наблюдал за учеником. — Вот еще чуть-чуть, и плакала бы моя конспирация… — усмехнулся завуч. — Извините, я просто не привык видеть вас… таким. — Ну, если так и дальше пойдет, придется привыкать, — резонно заметил Павел. — Ну, может, все-таки расскажешь? — Ну… — Антон призадумался, — Мы подрались. . — Это я заметил. — …Все вместе… — И это тоже. — …Видимо, за Свету… — А вот тут уже интереснее. — еще шире улыбнулся Павел Алексеевич, оперся локтями о стол и сложил пальцы домиком, заинтересовано глядя на ученика. — Кто с кем и за кого? — Павел Алексеевич, из вас получился бы превосходный шиппер! — усмехнулся Антон. — Почему «получился бы»? — завуч склонил голову на бок и рассмеялся. — Ладно, у тебя сейчас урок начнется, подробности я из тебя потом вытрясу. — Антон направился к выходу из кабинета, когда Павел снова его окликнул, — Подожди! Сергей Борисович просил передать, что с нетерпением ждет встречи с тобой. — Прям с нетерпением? — улыбнулся Антон, застыв у двери. Завуч кивнул. — Чтож, тогда я обязательно забегу к нему на урок. До свидания.***
Все бумаги на столе были прибраны, шторы — задвинуты, стулья подняты на парты, а доска вымыта. Арсений в пустом кабинете собирался домой. Перед уходом учитель еще раз оглядел помещение, и его взгляд упал на пачку непроверенных тетрадей. «Забыл…» — с досадой подумал Арсений, но решив, что сегодня все-таки пятница, оставил тетради на столе до понедельника. Вряд ли шестиклассники сильно огорчаться, узнав, что учитель еще не проверил их работы. Мужчина сдал ключ от кабинета вахтерше Ирине — неописуемых размеров женщине, и вышел из здания. Арсений свернул за угол и сел в черную машину. Часы показывали 18:03, когда он наконец выехал из дворов на трассу. «Пробки в Петербурге достигли семи баллов. Таких пробок давно не наблюдал наш город…» — весело сообщил ведущий по радио. Арсений тихо выругался, представив, сколько еще будет ехать. Домой Попов вошёл около восьми вечера. Уставшего и потрепанного, его встретила пустая квартира. И стопка тетрадей на рабочем столе. Сделав вид, что он ее не заметил, мужчина пошел на кухню. В холодильнике ничего вкусного не оказалось, да и есть особо не хотелось. Поэтому Арсений заварил себе кофе и, недолго думая, добавил туда ликёра. Потом посмотрел на бутылку в руке и отпил немного прямо с горла. Так, для разгона. «Вот теперь можно и тетради проверить» — уже более жизнерадостно подумал мужчина, и пошел в комнату, взяв чашку с кофе с собой. Тетради действительно проверялись быстрее и веселее. Даже учитывая то, что это входная контрольная работа 11 класса. Может, ученикам тоже на входе в школу нужно наливать по сто грамм для разгону? Арсений усмехнулся. Главное вслух эти мысли не говорить, а то и уволить могут… Вдруг устоявшуюся тишину прорезал мерзкий перезвон колокольчиков — это на телефон пришла смска. Мужчина оторвался от проверки тетрадей и открыл переписку. Стас Привет, спишь? 23:57Привет. Нет 23:58
Арсений уже начал печатать следующее сообщение, где интересовался, не случилось ли чего у товарища, но телефон завибрировал, и на экране высветилась фотография Стаса. — Алло. Рад тебя слышать. — с улыбкой поприветствовал друга Арсений, ответив на звонок. — Здарова! — из трубки раздался веселый голос Стаса, — Ну, как жизнь? Как работа? — Да нормально все. Вот сижу, тетрадки проверяю. А у тебя как? — Да так, то вверх, то вниз, — туманно ответил друг, и ненадолго утих, — Слушай, так ты завтра работаешь? — Не-е-ет. — протянул Арсений, пытаясь понять, что имел ввиду ученик, когда писал «углы при кресте». — Превосходно! — крикнул Стас так громко, что учитель чуть телефон из рук не выронил от неожиданности, — Погнали в бар. Прямо сейчас. А то тебя как определили в классные руководители 11-А в середине августа, так мы толком и не виделись. — Замечательная идея. — кивнул Арсений больше по привычке, — И Я наконец выберусь куда-нибудь. Только можешь меня по дороге захватить, пожалуйста. А то я уже ликёра немного отхлебнул… — полупустая бутылка, которая стояла на кухне, свидетельствовала о том, что отхлебнул учитель отнюдь не немного, но всем подряд об этом знать не обязательно. По крайней мере, так считал Арсений. — Ахаха, понятно, как ты тетради проверяешь! — рассмеялся друг, — Хорошо, я заеду за тобой через полчаса. Я позвоню, как буду подъезжать. Арсений отложил телефон и снова уставился в тетрадь. Отпил немного кофе с ликёром. Снова посмотрел в тетрадь. «Тьфу ты блин! Видимо, он имел ввиду накрест лежащие углы» — дошло до учителя содержание ошибки. Просмотрев работу ещё раз и посчитав ошибки, Арсений вывел на полях красную «3» и отложил тетрадь в сторону. Посмотрел на часы. Решив, что успеет хотя бы начать проверять новую работу, мужчина взял ещё не проверенную тетрадь и посмотрел на обложку: «Так, следующим будет… Шастун» Всю дорогу до бара Стас говорил, не переставая. Но Арсений его почти не слушал, как бы не старался. Мысли его были где-то далеко: в комнате с зеленой тетрадкой в руках, или в кабинете Павла за спиной парня, который общается с завучем свободнее, чем сам Арсений, или в классе, наблюдая за тем, как зеленоглазый парень на задней парте заразительно смеется над чьей-то шуткой… В общем, где угодно, только не в баре с другом. «Почему? Почемупочемупочему?!» — в который раз задавался вопросом Арсений, пытаясь выгнать парня из собственной головы, — «Почемутынеуходишьизмоейголовы?!» — У тебя точно все в порядке? — в который раз поинтересовался Стас, — Ты какой-то чересчур задумчивый… — У меня выработалась вредная привычка думать, вот и мучаюсь, — ответил Арсений, и опрокинул в себя шот, — Пойдем покурим? — Ты же вроде бросаешь? — уже по дороге к выходу, пробираясь через толпу, уточнил друг. Арсений вышел на улицу и, держа в зубах сигарету и прикрывая её от ветра, в надежде поджечь, ответил: — Я тебе больше скажу — я бросил. Летом, — сигарета наконец подожглась, и Арсений с наслаждением втянул в себя дым, — Но вот уже неделя как я снова начал. — Вот тебе и школа… — усмехнулся Стас, — А была какая-то определенная причина? — мужчина расплылся в хитрой улыбке, — Может, ученица какая-нибудь красивенькая…? Арсению ножом резануло по сердцу, и резко захотелось истерически смеяться и плакать, причем одновременно. — Ох, если бы все было так прозаично и банально! Я бы сел за совращение малолетних и счастливо бы существовал в тюрьме! — в приступе полусумасшедшего бреда сказал Арсений. — Ученик…? — упавшим голосом спросил Стас. Он уже начал серьезно сомневаться в психическом благополучии друга и даже придумал, куда будет звонить в случае полного пиздеца. Арсений посмотрел на друга, растянул губы в кривой улыбке и неуверенно закивал. — Как…? Что?! Арс, ну я конечно, все понимаю, но это уже… — Да я не в любовном плане! — перебил его Арсений. — А! Фух. Ну хорошо. А то я уже было подумал, что все, пиши пропало, — заметно раслабился Стас, — А в каком тогда плане? — А я вот не знаю! — честно ответил учитель и затянулся до отказа, — Я не понимаю, что происходит. Он. Он совершенно обычный! Уж я-то могу судить. — Арсений оставил паузу, надеясь, что Стас что-нибудь ответит, но тот молчал и, видимо, ждал продолжения, — Где-то около недели он буквально живёт в моей голове, даже покурить не выходит. А мне даже видеть его не надо — одного упоминания в разговоре хватает, чтобы дрожь пробила и пальцы на руках заледенели… — По мне, так все признаки на лицо, — продолжил ехидничать Стас, — Ваш диагноз: любо-о-овь. — Да пошел ты! — беззлобно послал друга Арсений, — Тебе смешно, а мне не очень… И ты что, серьезно думаешь, что я не влюблялся ни разу? Я знаю, как выглядит влюбленность, и это не оно, — мужчина замолчал, уйдя в свои мысли, — Знаешь, это похоже на волнение перед долгожданной встречей… Как будто я вижу в нём кого-то очень дорогого мне… — Кого же…? — Себя.***
Грязный подъезд. Зеленые, обшарпанные стены были покрыты татуировками маркерных надписей. По старой лестнице разносилась музыка. Она скатывалась по ступенькам вниз, и невозможно было определить, на каком этаже источник звука. Послышались голоса. Кто-то напевал всем известную песню. — Я сижу и смотрю в чужое небо из чужого окна и не вижу ни одной знакомой звезды. Я ходил по всем дорогам и туда, и сюда, обернулся — и не смог разглядеть следы… Макс, сидя прямо на холодной ступеньке, ловко перебирал струны, по памяти играя одну из известнейших песен Цоя. Рядом, на ступеньке ниже, сидела Света и, прикрыв глаза, подпевала другу. Она была немного ответственнее, поэтому постелила на холодный бетон свою куртку. На подоконнике маленького подъездного окна расположился Антон, а под ним, сидя на кортах, устроился Дима. — …Но если есть в кармане пачка сигарет, значит все не так уж плохо на сегодняшний день… Иронично из кармана красной толстовки, в которой сидел Макс, торчала пачка сигарет. Антон невольно залюбовался тем, как красиво парень играет на гитаре. Именно с визуальной стороны. Антону до такого ещё тренироваться и тренироваться.Макс начал играть на гитаре в пятом классе. Изначально родители сами записали его к учителю, и чуть ли не силой заставляли ходить на уроки. Но постепенно мальчик начал втягиваться, музыка нравилась ему все больше и больше, пока не стала неотъемлемой частью его жизни. Так прошло четыре счастливых года, которые парень посвятил музыке. Родители поддерживали сына в его увлечении, что придавало ему ещё больше уверенности. А потом кризис, увольнение отца с работы, из-за чего денег стало совсем мало, и Максу пришлось забросить музыку. Но несчастья на этом не закончились: спустя неделю после увольнения в жуткую аварию попал его дядя — родной брат отца. Когда приехала скорая, спасать уже было некого. Константин — отец Максима — не смог с этим справится. Каждый вечер он напивался до омерзительного состояния, оправдывая себя тем, что заглушает боль от потери брата. Но когда он уже не смог отрицать, что зависим, было поздно. До сих пор, приходя домой, Константин первым делом тянется к бутылке. Мать Макса, которая в начале ещё пыталась бороться с зависимостью мужа, теперь махнула рукой и старается не обращать на этот недуг никакого внимания. А Макс… А Максу теперь запрещено играть на гитаре. Мать хочет, что-бы её сын учился на менеджера и выслушивать не хочет другие варианты. А отец теперь просто не выдерживает звучания гитары, особенно по пьяне. В последний раз, когда Макс пытался отрепетировать новую песню дома, надеясь, что Константин спит, его отец чуть не разбил ему голову пустой стеклянной бутылкой, брошенной со всей силой. Именно тогда Макс пришёл ночевать к Антону. Теперь парень только и может, что играть в грязных парадных в компании друзей…
Антон запрокинул голову, и холодная стена остудила затылок. Парень достал из кармана черный маркер и вывел на противоположной стене надпись «Цой жив». Немного подумав, он поставил запятую и дописал «Пока есть в кармане пачка сигарет». Антон, довольный собой, убрал маркер обратно. Макс последний раз провел по струнам и замолчал. Наступила тишина. Парень выжидающе посмотрел на друзей, принимая заявки на следующую песню. Света развернулась на своем месте. — А давай Горшка, — тихо предложила девушка. — Хорошо, будет тебе Горшок, — улыбнулся парень, и, несколько раз перебрав струны, начал петь, — Уставшим путником войду в твою я спальню. Без приглашения, тайком, без лишних слов… — …Возле тебя я тихо сяду на диване И пожелаю не обычных, сладких снов. Зажгу свечу я, но будить тебя не стану, не отрываясь, буду пристально смотреть. И этот миг мне силы даст, залечит мои раны, и он сумеет сердце мне согреть. — сразу подхватили ребята. Антон посмотрел на девушку, которая с видимым удовольствием подхватила песню. Её светлые волосы отражали грязный жёлтый свет тусклой лампочки, а розовые искусанные губы сильнее выделялись на почти болезненно бледном лице. Сейчас она выглядела особенно хрупкой и маленькой в своей огромной бежевой толстовке и баночкой Белого Монстра в руках. В голове Антона невольно всплыли воспоминания о его первой встрече со Светой.Первое сентября. Восьмой класс. Анна Геннадьевна выводит в центр низенькую хрупкую девочку с большими голубыми глазами. Она робко стоит около учительницы, то и дело поправляя и так идеально сидящую юбку, и смотрит на новый класс. Тогда Антон подумал, что в их классе появилась новая кукла, и совершенно никак не отреагировал на её приход. Ведь в тот момент парень не знал, что уже на следующий день девушка станет участницей драки со старшеклассниками, защищая тогда просто девчонку, а теперь ее лучшую подругу. Именно тогда Антон по-настоящему обратил на Свету внимание — на её стиль, на её удары, на её взгляд… Отец ушёл из семьи Светы ещё до ее рождения. Хотя лучше сказать, что он никогда в эту семью и не приходил. Девушка даже не представляет, как он выглядит — да и не хочет, если честно. Для неё не секрет, что она незапланированно появилась на свет — её мать залетела от своего парня, который был ещё не готов к детям. А Люся не смогла решиться на аборт… Так и получилось, что Света росла в материнской любви и ненависти к отцу. Мать воспитывала её сильной и самостоятельной, учила без надобности не оголять лишний кусочек тела и не верить в любовь. Такая Света и выросла — вечно в огромных толстовках, сильная и храбрая, только ежится от одного упоминания о чувствах…
— Дальний путь зовет меня, но уйти я не могу, возвращаюсь снова я, твой облик в сердце берегу… Снова воцарилась тишина. Вдруг Антон заерзал, сел на край подоконника и свесил ноги вниз. — Можно теперь я? — спросил Антон, вытянув руку вперед. Макс кивнул и протянул гитару другу, — Я недавно песню новую выучил, — парень взял инструмент и начал играть. Конечно, выходило не так уверенно, как у Максима, но для такого результата Антону не хватало практики — все-таки он на гитаре играет чуть меньше года, когда его друг занимался три года в музыкалке и два самостоятельно. — Давай останемся друзьями в этом городе машин. Давай не будем торопиться — я хочу побыть один. Не смотри в мои глаза. Я налью себе вина и расскажу тебе о том, как я ненавижу себя. — Эта осень для меня, — подхватила Света, а парни сидели молча. Эту песню они слышали впервые, — Эта осень для тебя. Эта осень ждет тебя… Антон провёл взглядом по друзьям. Максим качал головой в такт песни и с улыбкой смотрел на Свету, которая кайфовала по полной. А Дима листал новости ВКонтакте.Из всей компании он — единственный, у кого не было серьезных проблем. Да, у него были иногда терки с мамой, но у кого их не было! Поэтому часто получалось, что Дима просто не понимал своих друзей. Но Антон не обижался на него. Ведь он прошёл с ним весь путь, начиная с первого класса. Дима не раз поддерживал Антона, когда у него не оставалось никого, и парень благодарен ему за это. Хоть и завидует ему иногда.
Антон пару раз бесформенно провёл рукой по струнам, завершая песню, и передал гитару владельцу. Потом достал из кармана полупустую пачку сигарет и вытащил оттуда одну. Уже из другого кармана парень достал спичечный коробок и поджег сигарету. Сделал вдох, и долгожданный дым заполнил легкие. А что на счет него самого? Ничего. Эта история ещё не готова быть рассказанной, да и нужных слушателей Антон пока не нашёл… Много песен еще было спето, много мыслей возникло, много слов не сказано. Но сейчас они вместе, значит, не все потеряно.