Oomph! — Kontrollverlust
Из сна вывело шебуршание. Мими спала всегда в одном положении как убитая. Никакой возни. Только периодические разговоры во сне. Сейчас же… несусветная темень и едва уловимый шорох. Раньше в комнату попадали тени с улицы, даря немного рассеянного света от ночного освещения. Теперь вокруг было очень-очень темно. Рука тянется к ночнику непроизвольно. Вот только тумбочки нет. И ночника нет. Зато в комнате определённо кто-то со мной есть… Резко села в постели, подтягивая простыню к груди. Прокатываются воспоминания вчерашнего, выбитые стрессом, гневом и тем, что за ним последовало. Я в отдельной комнате. Наказание, расселение, без Мими… — Ещё рано… — голос Фенцио из темноты, — Выспись. Я сглотнула, продолжая шарить рукой по тому месту, где прежде была тумба в другой комнате. Из сумрака долетел усталый смех. Щелчок кнопки, и ночник вспыхнул с противоположной стороны. Ангел чуть сощурился, как и я от довольно яркого света. Уже собран. В руках туфли. Я неуютно заёрзала, глядя как он опустился на край постели, шнуруя обувь. Почему-то в голове стойко крутилось, что я не хочу, чтобы он вот так ушёл. — Почему?.. — хрипло сорвалось с губ. — Скоро рассвет. Если я выйду из крыла общежития как ни в чём не бывало — это вызовет вопросы. Я вздохнула, опустив голову, чувствуя себя до крайности тупой. Стоило подумать об этом ещё вчера, но уснули быстро после всех потрясений. Слишком быстро. И почему-то даже не казалось страшным, что кого-то может принести. Просто стойкое ощущение, что всё произошло именно так, как и должно. Спать… вместе?.. «Пока невозможно. Или вообще… невозможно…» — нервно мигнуло в голове. Шатнувшись вперёд, вжалась лбом в его плечо, сопя и сдерживаясь. Хотелось хныкать. Непонятное ощущение. Такое чувство, что с переездом в другую комнату вместо Виктории Уокер оказался кто-то другой. И первая, пусть и опасная до одури проведённая вместе ночь на территории школы, оказалась чем-то до безумия органичным. С ним было уютно, спокойно и безопасно… И даже после всех вчерашних приключений… Я выспалась… — В чём дело?.. — по щеке поглаживая скользнули пальцы, опускаясь вниз и поддевая подбородок, — Плохо?.. Я помотала головой: — Глупости… Просто не о том думаю. По комнате пролетел вздох. Перетягивающее за плечи движение. Снова придержал крылья. Хотелось поморщиться от такой заботы, пусть она и была приятной. Но всё же понимала, что преследует цель оставить мои крылья именно светлыми. Вправе ли была отказать после всего? Снова выбор на тонкой грани: амбиции и желание отомстить или смирение и проявившиеся чувства?.. Что важнее, если мне нужно всё вместе, если я не хочу разделять две части одного целого? Не хочу делить себя на ту, кто хочет уронить корону матери и ту, кто привязывается к её бывшему любовнику. Привязывается?.. «Как скоро я себе смогу открыто признаться, что привязанность уже получила куда более сложное продолжение?..» — скользнув пальцами по его щеке, подумала я. Чуть подалась вперёд, продолжая кутаться в простыню, чувствуя губами полуулыбку в ответном поцелуе. — Последний раз прошу — постарайся не влипать в неприятности. Для твоего же блага, — поглаживая моё бедро через ткань, проговорил ангел. — Утром тебе нужно будет отметиться перед занятиями у меня. Первый урок тоже со мной. Так что, не должно вызвать затруднений. Я прикрыла глаза, стараясь подавить рвущийся наружу мерзкий сарказм. Проглотила, кивнула, упрямо посмотрела в усталое лицо. Не выспался. Сейчас уйдёт… Осадила нытьё, дёрнувшись вперёд, оплетая шею руками, словно это могло что-то изменить. На собственном теле руки сжались крепче. После вчерашнего, кажется, слишком многое стало куда сложнее и значительно менее понятным. То, что планировалось разовой попыткой надломить тирана, переломало меня саму до того состояния, что сейчас отпускать не хочется. — Крылья поменялись. Попробуем перелёт до столицы без водоворота?.. — Придётся устроить минимум один привал, — скользнул пальцами между моих крыльев, лаская кожу, спускаясь до поясницы. — Велик шанс, что не выдержишь. — Выдержу, — упрямо ответила я. — Должна. Иначе все тренировки бесполезны, если не ставить новые цели и планки, которые нужно научиться преодолевать. Качнул головой, ссаживая обратно на постель. Я откинулась на подушку, повернувшись набок, и через полуопущенные ресницы следила за последними минутами его сборов. Всё же ещё слишком рано. Веки наливались свинцом. Лёгкое движение магии, и мятный ветер скользнул по нервам. Зажмурилась, проваливаясь в дремоту. Уже не видела, как погас ночник. Только тёплые губы, прижавшиеся к плечу, и отведённые с лица волосы. Всё действительно становилось сложнее. Вчера я едва не переступила серьёзную грань… Впрочем… Скорее всего я её переступила, сама того не заметив. Если даже Йор успел уловить, что к матери я отношусь не так, как ожидалось. Для Кроули это уже не секрет… Ещё и эти намёки от архангела и от Рондента… Уже выстраивалось понимание, что они, вероятнее всего, из приспешников. И не скрывают ведь… Что если сдать? Не поверят… Во сне мельтешили кадры с суда. Сознание то подбрасывало верный результат с равнозначным наказанием — заточение, казнь, ссылка. То почему-то перестраивало образы, делая подсудимыми меня и Фенцио. Разум понимал, что велик шанс попасться так же. И здесь едва ли будет что-то кроме казни. Низший по воле прошлого ангел и какая-то сявка, которую попутным ветром занесло с земли на небеса в угоду планам Мальбонте. Мелькающие в смешении с судом видения. Чаша, пылающее дерево… Я нервно натягивала на себя одеяло, чувствуя, что начинаю подмерзать. Сквозняк. И в постели пусто. В итоге просто села, понимая, что сон испарился. Дверь заперта изнутри, как и было, приоткрытая створка балкона, на краю стола знакомый свёрток с плащом. — Романтика… — я хмыкнула, покосившись на предусмотрительно поставленный на тумбу вчера будильник, — Пора собираться… В комнате обнаружилась не замеченная прошлым вечером со всеми разборками дверь в ванную. Тоже стандартная… Совершенно обычная, как в прочих комнатах. Торопливо приняв душ, я выбралась в спальню, перебирая содержимое чемодана. Предстояло разложить своё барахло по полкам и развесить всё. Теперь посменного ношения в стирку вещей не будет. Всё сама. Впрочем, может… оно и к лучшему. Полная самостоятельность. Необходимо научиться выживать без постоянных подсказок Мими. Неожиданно усмехнувшись, вспомнила, что необходимо теперь отмечаться каждый раз о присутствии у своего «наблюдателя». И с ним же первый урок… Прекрасно. В голове выстроился коварный план. Просушив волосы, скользнула в чулки и бельё, выудив из недр чемодана клетчатую юбку, которая при должном старании могла быть натянута до середины бедра. Но никто не собирался стараться. Белая блузка с гипюровыми рукавами до локтей. Собранные в высокий хвост волосы, туфли на далеко не демократичном каблуке. — Что ж, я соблюла приличия — если не делать резких движений, даже задницу не видно. И всё как надо… «Женственно», как он любит. И до безумия провокационно… Зеркало отражало смелую фантазию режиссёра фильма для взрослых о безбашенной школьнице. Подкрасилась, чуть ярче выделив глаза, но минуя губы, на случай, если всё зайдёт слишком далеко… Стало немного стыдно. Самую-самую малость. Он сдержан, я — нет… За вчерашнюю вспышку хотелось слегка отомстить. Заодно проверить уровень выдержки. Дёрнулась было переодеться, но всё же криво усмехнулась, брызнувшись духами, покидая комнату и запирая за собой дверь. Теперь это так же насущно, как и всё прочее. Свои тайны следует беречь. Все тайны, которых у меня становится с каждым днём всё больше и больше. По коридорам было идти смешно. Кажется, после событий, которые были связаны с матерью, все ждали от меня монашеского облика и смирения, экстренного перехода под Райские знамёна. «Не угадали, дорогие…» — ехидно думала я, цокая каблуками по мрамору коридоров, облепленная любопытными взглядами с ног до головы. Уже на этаже учебных классов нагло расстегнула пару пуговиц, создав декольте на грани приличия. Откуда-то из другого класса, в открытой двери которого я отметила Дино, раздался присвист. Наряд оценили. Не те, кто нужно, но придало уверенности. До урока оставалось минут пять, когда я вошла в аудиторию. Повернулись, кажется, все. Фенцио мазнул взглядом лениво. Реакцию выдали только расширившиеся зрачки и заскрипевший в пальцах карандаш, готовый вот-вот сломаться. Мятный ветер резанул по обонянию, но схлынул. Походкой от бедра дошла до первой парты, устроившись на «царском» месте, закинув ногу на ногу. Показалась резинка чулка… В классе стояла такая тишина, что летай бы по помещению муха, все бы слышали. — Ты спятила… — встревоженно выдохнул позади Энди. — Возможно, — я усмехнулась. — Как твои тренировки?.. Он сглотнул, проследив взглядом за моими ногами, утянутыми в тонкий капрон. Словно под гипнозом. Было смешно — кажется, даже вопрос не расслышал. Впрочем, нужная мне реакция всё же была достигнута. Со стороны преподавательского стола раздался треск сломавшегося карандаша. Половина пролетела через полкласса и укатилась под стеллаж, вторая под гневное бормотание была спроважена в мусорку. «Один-ноль в мою пользу!» — азартно подумала я, оборачиваясь на звук, — «Воу… А вот теперь становится жарко…». На лице Фенцио был такой набор эмоций, что я едва удержалась от реализации желания спрятаться под парту и не вылезать до конца урока. Однако, занятие началось. Стандартная перекличка, установка галочек в «расстрельном списке». Моя фамилия прозвучала вкрадчиво и с угрозой. Насмешливо ответив, я выжидательно застыла. Сегодня ожидался урок по насильственному чтению, которое я уже освоила. — Лекция… — хрипло уведомил ангел. По классу прокатился разочарованный стон. Всем уже нравилось, что его уроки превратились в что-то динамичное. Писанина была через одно занятие. Сегодня график изменился из-за моей каверзы. Обычно меряющий шагами кабинет перед столом во время подачи материала, ангел остался сидеть. Я спрятала ехидную усмешку, развернув пергамент. Причины нежелания проводить урок в новом формате были ясны — мой внешний вид запустил необходимые механизмы. Вялый скрип карандашей и перьев по пергаменту. Я с усмешкой чуть выставила коленку из-под парты, не отвлекаясь от писанины. Повисла пауза. Кто-то позади кашлянул, прерывая возникшую заминку. Стараясь не улыбаться, прикрыла глаза в ожидании дальнейшей лекции. Продолжилось. Более хрипло, чуть быстрее. Кто-то попросил замедлиться, и ангел сурово рыкнул о том, что пора научиться сокращать слова в конспекте. Под завершение лекции все сидели на иголках… — Свободны, — пролетело над головами, и я поднялась со своего места следом за остальными, сворачивая пергамент. — Уокер, задержись… Ничего хорошего его голос не обещал. Впрочем, оставалось надеяться, что и плохого тоже. Но когда дверь захлопнулась за последним вышедшим непризнанным, я чуть склонила голову к плечу, ожидая продолжения. Однако, воздух, кажется, полыхал, выжигая кислород в лёгких. От одного взгляда тело покрылось испариной. И мне это, пожалуй, нравилось… — Может, я всё-таки пойду, если не находится слов?.. Вздох: — Зачем?.. — Мне так захотелось, — я пожала плечами с лукавой улыбкой. — Так я могу?.. — Нет, — серые глаза сверкнули. — Подойди… Пока я поднималась из-за парты, подтянул с края стола учебник, подбирая параграф по управлению сознанием и подброшенным воспоминаниям. Пальцы торопливо пролистывали страницы, чуть подрагивая. Я склонилась над столом, уперевшись ладонью в крышку, почти с любопытством заглядывая через плечо. Тема была полезной. Стоило и вправду изучить более внимательно. Могло пригодиться в будущем. — И что?.. — И переписать тезисно то, что тебе может быть полезно. Позже разберём… Я вздохнула, стараясь не хихикать, закусила губу, свободная ладонь скользнула от его колена по внутренней стороне бедра выше. Волосы на шее колыхнул очередной обрывистый вздох. Чуть скребнули ногти через ткань. Я лукаво скосила на Фенцио глаза, ожидая отповедь, но стояла тишина. Боковым зрением уловила испарину и прикрытые глаза с бегающим от наслаждения под веками зрачками. Пальцы сжались, огибая и очерчивая напрягающийся под тканью орган… Дверь распахнулась, словно от пинка, выдёргивая обоих из неги. Меня из созерцания, ангела из ощущений. Резко разогнувшись, я всё же оставила одну руку на столе, чтобы не дёргаться слишком уж сильно. Вошедший в аудиторию Геральд либо сделал вид, что ничего не заметил, либо действительно не заметил ничего, что могло вызвать осуждение. Шагнул внутрь… — На пару слов… — проговорил он удивлённо. Фенцио прочистил горло, строго взглянув на меня: — Переписывай. — Может, после заня… — Сейчас. Садись и переписывай. Немедленно… — хрипло произнёс он. Поджав губы, я взяла учебник, продефилировав на своё место, и плюхнулась на стул, разворачивая чистый пергамент. Злило, что у прочих перерыв, а у меня конспект. Впрочем… хотела позлить — получите и распишитесь. Геральд проциркулировал мимо меня, собираясь подойти к Фенцио, и я едва удержалась от хохота, когда ангел скользнул ниже под стол, сохраняя сидячее положение. «Возраст не показатель того, что реакции могут стать излишне явными…» — истерически смеялся внутренний голос. Однако, разговор был на пространные темы учебного процесса, так что я довольно быстро абстрагировалась, внимательно скользя взглядом по страницам учебника и выписывая нужное. Исподволь поднималась волна гнева, что внимания от ангела хотелось получить несколько больше. Я закусила губу, оторвавшись от конспекта, отмечая мазнувший по себе взгляд. Спрятав улыбку, чуть лизнула кончик карандаша, слушая в очередной раз охрипший голос. Демон недоумённо посмотрел на коллегу, прикрывшего глаза, испрашивая у Шепфа терпения, очевидно. «А теперь — контрольный в голову…» — пакостливо решила я, покрутила карандаш в пальцах так, что он вылетел и приземлился на открытом обзору участке класса. — Ой… Что-то я сегодня очень неловкая… Поднялась с места, плавно склонившись под двумя уже обалдевшими взглядами, чтобы поднять принадлежность.Чуть прогнувшись в пояснице, присела на корточки, подхватывая пальцами карандаш. Из-под юбки снова показался чулок. Отброшенные невесомым жестом с плеча за спину волосы. В кабинете стало душно… Послышался нервный смех Геральда и тяжёлое дыхание ангела. — Уокер… — с угрозой протянул Фенцио. — Что? — я хлопнула глазами, возвращаясь на своё место, стараясь идти как можно более соблазнительно. Ости могла бы гордиться собой: невольно научила, — У меня всего лишь карандаш упал… Демон запахнул мантию плотнее: — Я позже зайду, пожалуй… — он покосился на меня, — А тебе Мисселина сегодня точно мозги промоет на тему воздержанности в гардеробе. Выдавив виноватую улыбку, я проговорила: — Не успела после переезда в новую комнату разобрать чемодан. Пришлось надеть то, что первое под руку попалось… — Надеюсь, в следующий раз попадётся что-то скромнее, — хмыкнул Геральд, выходя из аудитории. Хлопнула дверь. Снова стало тихо. Я, подло хихикая про себя, склонилась над пергаментом, выводя очередные тезисы. Фенцио продолжал молча жечь взглядом. Снова начал искриться воздух. Я старательно загоняла готовую сорваться улыбку в себя. — Какого чёрта ты устроила?.. — наконец тихо, почти шёпотом спросил он. — Сказала же — чемодан не успела… — Уокер… Я поднялась с места, сложив руки на груди: — Условия соблюдены. Если не бегать — всё прикрыто. Юбка — женственно. Чем ты не доволен?.. По кабинету пролетел истерических смех: — Стерва… — Змея! — я назидательно воздела палец к потолку. Он хмыкнул, неожиданно лукаво сверкнув взглядом. Я сглотнула, когда поднялся. Под брюками всё ещё чётко прослеживалось возбуждение. Даже нервно обернулась на дверь. Ключа в скважине не было… Если кто-то войдёт — вляпаемся. Стоило развернуться обратно, отметила, как ангел поднял пергамент, вчитываясь в то, что я написала. Согласный кивок, отложенная бумага. Я уже подрасслабилась… Напрасно. Рывок за затылок, взгляд исподлобья снова обжигает, заставляя вытянуться в струнку, давя желание обвить руками, хоть как-то коснуться. Поцелуй до головокружения. Почти растеклась от жгуче впившихся губ, обводящего нёбо языка, ласкающего и возбуждающего, пожалуй, даже больше, чем всё, что поцелую предшествовало. Привлекающее за талию движение почти впечатывает в тело ангела. Животом чувствую, снова подступающую эрекцию и толпу собственных бегущих по спине проворных мурашек от удовольствия. Дальнейшее смахивает на комедию в одном акте: рывок юбки, резкий обжигающий задницу шлепок тяжёлой широкой ладони. Я взвизгнула, вывернувшись под насмешливым взглядом, потирая отбитое седалище. Рука легла хорошо. Если ближайший час не переодеться — при первом же резком движении велик шанс засветить отпечаток руки, багровеющий на светлой коже уже сейчас. Ещё и сидеть будет больно до конца дня. Судя по всему, вид у меня был крайне озадаченный и гневный. По классу пронёсся удовлетворённый смешок: — «Один-один», Виктория… Ты ведь так подумала, верно?.. — он хмыкнул, вкладывая руки в карманы, — Можешь быть свободна. В семь часов я зайду за тобой… Задница действительно горела остаток дня, являясь напоминанием о собственном неразумном поведении. Злиться, опять же, кроме как на себя, было не на кого. Потому, стоически терпела, старательно одёргивая и придерживая юбку при ходьбе. Любопытные и разгорячённые мужские взгляды перестали «греть душу». Я действительно выслушала от разгневанной Мисселины лекцию о воздержанности в одежде. К концу дня хотелось повеситься на чулках. Так что, когда занятия закончились, я с облегчением убралась в свою новую обитель, буквально спиной чувствуя на себе насмешливый взгляд бдительно следящего за каждым шагом ангела. До семи часов было достаточно времени, чтобы уделить его багажу. Пришлось с нытьём развешивать всё, что я вчера побросала в чемодан, не глядя. Забить до отказа ящик для обуви. Никогда не была фанатом педантичного порядка в гардеробе. При жизни так и вовсе было чудом, если, открывая дверцу шкафа, не получала чем-то по голове. Сейчас же, вспоминая чужой дом, где даже книги в алфавитном порядке на полках стоят, и куда мне через несколько часов доведётся снова войти, раскладывала всё вдумчиво и аккуратно. Комната немного ожила после установки какой-то приятной мелочёвки, которую дарили ребята для украшения. Взгляд зацепил всё так же лежащий на краю стола свёрнутый плащ. Я мотнула головой, расставив учебники и разложив пергаменты по предметам. — Переодеться… Кое-как выбрав бледно-розовое вязаное платье по колено и полуботинки, я распустила волосы и стянула чулки. Сумка, как в прошлый раз, приняла в свои недра рубашку, расчёску и зубную щетку. «Что-то не так всё же…» — хмуро подумала я, рассматривая своё отражение, — «Косметику долой…». Торопливое умывание и приведение себя в окончательно удобоваримый вид. — Стало уютнее… — услышала я, покидая ванную. Едва не заверещав от неожиданности, прижалась спиной к стене, рассматривая стоящего в комнате Фенцио. Сердце готово было пробить грудную клетку от испуга. Гневно сдув выбившуюся прядь с глаз, я буркнула: — Тебе не страшно так открыто прилетать?.. — Башня выходит на непроходную часть парка. Кроме твоего балкона с этой стороны жилых помещений нет. Всё предусмотрено… — меня окинули задумчивым взглядом с лёгкой улыбкой, — Лучше, чем было… определённо. Я надулась, подходя к столу и разворачивая плащ, чтобы накинуть его на плечи: — Судя по реакции, ты был не очень-то против такого вида… — Не против, но против, что этот вид позволено видеть кому-то ещё, — согласно кивнул Фенцио. Вскинув брови, я внимательно посмотрела на него: — Ангелы все собственники?.. Поджатые в скепсисе губы. Кажется, его несколько обидел вопрос, но всё же неохотно ответил: — Я склонен полагать, что любые отношения, в которых нет моногамии, крайне недолговечны. Впрочем… — он вздохнул, — Есть и такие представители сторон, для которых это не является проблемой. Если для тебя в этом заключается сложность… Я отрицательно мотнула головой, давя стыд: — Нет сложностей, — я осторожно подалась вперёд, поцеловав его в уголок губ. — И прости за эту выходку. Просто немного разозлилась из-за переезда в отдельную комнату. Но скажи, неужели проплывают в твоей голове мысли, что я так вырядилась бы для кого-то другого?.. Усмешка и крепче прижавшая за талию рука, не позволяющая отстраниться: — Мне показалась, поняв всю задумку вчера, ты была не слишком против… Оказывается — не угадал, — склонился, произнеся тихо, почти задевая губами мочку моего уха. — Надеюсь, ты учтёшь пожелание и больше таких фокусов не последует… — Я не собственность… — Не собственность, верно. Но право на то, чтобы получать тебя до остатка, я буду подтверждать всякий раз, пока не признаешь поражение. Я сглотнула, хмуро всматриваясь в совершенно серьёзное лицо ангела. Невольно в голове крутились не самые приятные мыслишки о неуёмной ревности и удушающем собственничестве. «А так ли, собственно, я против, если уже нахожусь в состоянии заведомо подчинённой?..» — взгляд скользнул по его губам: — «Впрочем, скорее это взаимозависимость…». — Ты тиран и деспот. Знаешь это?.. — С этим сложно спорить, но таков имидж. Я не готов делить свою… — он осёкся и мотнул головой, коротко выглянув в окно, — Остальное можно обсудить уже дома. В противном случае, мы доберёмся до места слишком поздно. В полной темноте лететь будет опасно… Уверена, что не стоит воспользоваться порталом?.. — Уверена… — «Свою — кого?..». Я высвободилась из объятий, заперла дверь, забрав ключ и убрав его в сумку, ещё раз окинула себя взглядом в зеркале, поправляя плащ. Первый совместный побег из школы казался чем-то невероятно запредельным, опасным… Мне был непонятен мотив, я не осознавала причин — почему он идёт на этот шаг. Почему ведёт туда, где в опасности не я, а сам ангел, полностью уповая на моё доверие и гася собственные возможные страхи. Сейчас же… Всё было как-то иначе. В памяти отголоском пронеслись вчерашние слова: «Прости меня, мой свет…». Я сглотнула, распахивая створки балкона и взбираясь на широкий бетонный парапет. Если бы не тяжесть крыльев за спиной, заскулила бы и попросилась обратно, но не теперь. Фенцио вышел следом. Снова движение чар, шёпот… щеколда на двери закрылась изнутри. Он поднялся на парапет следом, привлекая меня ближе: — До тех пор, пока не покинем купол школы — держись крепче. Потом полетишь сама… Успела только обхватить его за пояс. Снова острое желание заверещать от скачка адреналина и ударившего в лицо ветра после резкого взлёта. Только прижать крылья к телу до того, как разовьётся достаточная скорость, чтобы их расправить и снизить немного нагрузку. Впрочем, какого-то неудобства от «балласта» он не выказывал. Лишь крепче прижавшие руки. Надёжно, уверенно. Как свою… просто свою. И не важно, кого… «Важно, но вопрос ребром ставить сейчас глупо. Я просто «его свет», как вчера выяснилось…» — от мысли стало тепло. Чуть улыбнувшись, уткнулась носом в грудь Фенцио. Школа оставалась позади, стремительный полёт над всеми просторами парящего острова. Щекотка чар, пояснение — обманка для энергии, чтобы скрыть меня. Я чуть дрогнула — его навыки пугали. «Что было бы, не стань мы из-за одного порыва союзниками?..» — промелькнуло в голове. Я зажмурилась, вслушиваясь в биение сердца через тело, одежду. Сердца, которое постепенно училась чувствовать и согревать. Очищать от пыли чужого предательства и его собственного неприятия себя. Кажется, задремала, пригревшись, если это возможно в процессе полёта. Вынырнула от прикосновения губ к макушке. Купол остался позади, расстояние стало безопасным. Скорость чуть снизилась, и я раскрыла крылья, подстраивая взмахи и ритм под обоюдоудобный полёт. Расстояние ровно до той меры, чтобы не задевать друг друга. Я невольно отмечаю, что с учётом пропорций тела мои крылья примерно такого же размера, как у ангела. Может, чуть меньше. Взмахи более упругие. Не нужно биться с собственным весом, чтобы удерживать скорость. Можно закрыть глаза, вслушиваясь в ветер, в шелест перьев. Ловить на себе взгляд, незаметно улыбаться, пока он не видит… И хотелось бы пролезть в голову, всё же узнать — что чувствует, почему говорит то, что я едва ли от него жду? И понять, нужны ли вообще какие-то слова?.. Я поставила себе цель не ныть и не просить передышку. Чем бы не закончилось. Никаких привалов, никаких остановок. Выдержу. У меня перед глазами лучший из доступных примеров того, что сдаваться нельзя. Докажу, что заслуживаю его уважения к себе хотя бы такой вот малостью. Полётом без поблажек. Для начала хотя бы так. Внизу проплывают облака, изредка открывая дремлющую землю. Становится намного прохладнее и начинает срываться моросящий дождь. Стягиваю на шее плащ, накидывая капюшон. Крылья тяжелеют от сырости, но молчу, упорно держа темп. Хочется смеяться над собственным бесполезным упрямством, но… Становится ещё холоднее, и впереди показываются наконец стены цитадели. «Осилила…» — гордо мечется внутри. Улыбаюсь, чуть повернув голову. Щекотка чар, крылья снова становятся белыми. В руку перекочевал уже знакомый амулет на короткой цепочке. Обмотала вокруг запястья, постепенно снижаясь. Он — первый, я следом, стараясь не терять из вида. У ворот уже знакомая паника. Страх, что остановят, что-то начнут спрашивать. Но, кажется, как и в прошлый раз, минует. Ворота, сырая, засыпанная снежной крупой брусчатка и липкая холодная сырость, морось… Съёживаюсь, бредя в нескольких шагах позади, до упора натянув капюшон на голову. Тело подстраивается под мерзкую столичную погоду неохотно, словно что-то глушит все механизмы бессмертного тела… — Фенцио?.. — его кто-то окликнул, и я торопливо прошла вперёд, завернув в проулок. Сердце ударило в горло от испуга. Приметная фигура ангела показалась в цитадели вторые выходные подряд. Не мудрено, что заметили… Вполне закономерно, что решили поздороваться. Я же стояла, прижавшись спиной к стене, молясь, чтобы морок на крыльях не слетел. Будет нелепо попасться почти достигнув цели. Небо темнело, сгущались сумерки, и усиливался мокрый снег, в который преобразовалось ледяное крошево. Глаза всё же привычно бегали по постройкам, словно силясь понять — почему здесь так мрачно всё же?.. — Идём… — вывело из размышлений прикосновение тёплых пальцев к руке, — Бывший… коллега. Я сглотнула от чуть охрипшего голоса и пошла за ним, увлекаемая за руку. Как показалось, незаметно оглянулась через плечо, рассматривая высокого мужчину в расшитых золотом одеждах с большими золотыми же крыльями, которые, если бы не рост, тащились бы по брусчатке. Чуть сильнее сжавшиеся на моей руке пальцы пояснили, что манёвр от внимания не укрылся. Поджала губы, шагая быстрее, стараясь не отставать. Почти бегом — я просто не поспевала, путаясь в длиннополом плаще. Уже знакомое крыльцо, которое я почему-то запомнила с первого раза, гостеприимно распахнувшаяся дверь, мягкое подталкивание в спину. Я скинула капюшон, чувствуя разливающееся напряжение по прихожей. Фенцио захлопнул дверь, устало прислонившись к ней спиной и прикрыв глаза. Поджал губы, несколько раз ощутимо приложившись затылком о дерево, словно пытаясь согнать мысли и горечь. Видимо, не выходило. — В этом минус посещений столицы. Всякий раз есть шанс встретить старых знакомых, которые по долгу службы прежде улыбались, а теперь… — А теперь выдохни и забудь… — я скользнула вперёд, испытующе заглядывая в глаза и обнимая его за пояс, как тогда, когда покидали школу, — Ты ведь вернулся сюда не ради них, верно?.. Вздох, чуть дрогнувшие уголки губ: — Верно. Двуличие всегда ранит… — Ранит только то, чему мы придаём избыточное значение и то, что не соответствует нашим ожиданиям, — я приподнялась на цыпочки, неуловимо тронув поцелуем губы ангела. — всё прочее… ерунда. Добрались — это главное. Фенцио усмехнулся, всматриваясь в моё лицо: — Меня удивляет твоя мудрость. Для неполной четверти земного века и подвижного молодого разума твои мысли невероятно зрелые. Я сглотнула, отступив. Отвела глаза, потянув завязки плаща, чтобы снять его наконец. Ответ крутился на языке, но добавлять своей язвительности к уже имеющемуся грузу сегодняшних вопросов не хотелось. А ответ… ответ был прост: «Я просто слишком хотела жить…». Не будет мудрости, не будет понимания происходящего и жизнь будет утрачена по чьей-то воле. Без ботинок деревянные полы почему-то показались невероятно тёплыми. Я держала в пальцах сумку, почему-то снова осматриваясь, словно впервые оказалась в его доме. От пробежавшихся по предплечьям ладоней по телу поползли мурашки. Я опустила голову, немного расслабившись, кутаясь в объятия и чувствуя себя снова в полной безопасности. Немного ныла спина после перелёта. Опыт был полезным, но достаточно сложным. — Крылья отсырели немного… — проговорил Фенцио, — Лучше просушить. Щекотка чар, и камин уже знакомо вспыхнул. — Спасибо, — я протянула руки к пламени, грея чуть закоченевшие пальцы, — Почему в школе погода стабильная и почти всегда ясная, а здесь… так холодно и серо? Ангел развернул меня спиной к очагу и чуть провёл пальцами по спине от поясницы к основанию крыльев. От щекотки я дёрнулась вперёд, но крылья приоткрылись, позволяя перьям просохнуть быстрее. Стало смешно, и я залилась краской. Нелепые реакции тела, которые после изменения физиологии вызывали смесь из смущения и хохота. И всё же — забота?.. От тепла, кажется, снова начал раскрываться запах акации. Я уже забыла о своём вопросе, но ответ последовал: — В школе должны быть стабильные погодные условия. Много занятий проходит вне помещений. Тем более, она расположена значительно южнее цитадели… А здесь… в сущности, и здесь можно добиться того же эффекта. Но вся скопленная и генерируемая верой сила уходит на другие механизмы. Погода здесь не является первостепенной заботой и подчинена земным сезонам. У меня округлились глаза: — Ох… Ведь скоро Рождество, да?.. — Через пару недель. — Дино говорил, что здесь не бывает праздников… Фенцио чуть качнул головой: — Рождество — это как дата обновления. Не совсем праздник, но время, когда таймер сбрасывается. Мы устраиваем пир, на котором благодарим Шепфа за, то что он даровал нам за этот год. Пальцы задумчиво прошлись по его плечам. Традиция была хорошей. И я даже знала, за что буду благодарить. Видимо, это отразилось на лице, и я снова смущённо вспыхнула под насмешливым взглядом. Крылья опустились, и я отвела взгляд. — Человеческая жизнь коротка, поэтому у нас больше праздников? — Именно. И мне тоже есть за что благодарить… — неожиданно улыбнулся ангел. Я сглотнула, опустив голову. Кажется, скоро я буду краснеть от любой реплики. И это начинало вводить в ступор похлеще всего прочего. У меня возникало ощущение, что я снова подросток, который не знает куда деть руки и глаза на очередном свидании, а расслабиться не выходит, поскольку постоянно боишься сделать что-то не так. Обидеть, огорчить, разозлить… С другим и в других обстоятельствах я бы не стала прогибаться и подбирать слова. Сейчас же… даже утренняя провокация казалась тупостью и неуместной попыткой показать зубы тому, кто чужих оскалов повидал побольше, чем я часов прожила на земле. Стало стыдно. — Уже поздно… Стоит отдохнуть после перелёта, — ангел поддел моё лицо пальцами, — Ты справилась. Я не ожидал, что не понадобится привал. Удивила… Я чуть лукаво улыбнулась: — Не могу сказать, что так уж сильно устала… Можем обсудить то, что удалось выяснить за прошедшую неделю… Подхватывающее движение под ягодицы, поднимающее вверх. Ноги обвились в замок вокруг его пояса автоматически. Я вскинула бровь, едва сдерживая хохот от последовавшей реплики: — Завтра обсудим… А если не устала, то это можно исправить. Не включая свет. Не задумываясь и не оглядываясь. Кажется, у обоих в головах была только одна мысль: сегодня можно всё. Узкая на первый взгляд лестница, ведущая на второй этаж вполне позволила ему подняться с ношей в руках. Привычно выскальзывающие из родных пазов рубашки пуговицы. Прогревающиеся от магии помещения. Стянутое в спальне платье улетело куда-то в темноту комнаты. Лёгкая щекотка, вынудившая расцепить ноги и с писком рухнуть спиной на постель, слушая ответный смех из полумрака. Что-то неуловимо менялось, переворачивая привычный мир с ног на голову. Кажется, атмосфера вынуждала расслабиться, чтобы собрать удовольствие не в агрессивной форме, продиктованной школой и торопливой попыткой получить друг друга «здесь и сейчас». Кроме желания быть вместе, этим вечером, никому доказывать ничего не надо. Неспешно движущиеся по плечам тёплые пальцы избавляют от мешающегося бюстгальтера. И не понятно, что обжигает кожу больше — скользящие поцелуи или дыхание. Жмурюсь, чувствуя опускающиеся от подбородка вниз движения губ. Вырисовывающий влажные дорожки язык, обводящий грудь. Вбирает предельно окружности, чуть прикусывая соски, подходящие по твёрдости к состоянию вишнёвых косточек, чуть улыбаясь от изгиба и стона, слетающего с моих губ в ответ. Опускается ниже, поддевая пальцами последнее кружево, скрывающее самое сокровенное. Неторопливое движение, стягивающее их с бёдер, прочерчивая пальцами кожу до щиколоток. Снова дорожка поцелуев, опускающаяся до предела ниже. Снова обжигающее прибоем дыхание на внутренней части бедра. Недоверчиво жмурюсь, предвкушая то ли пытку то ли наслаждение. Волна скользящего движения рук, разводящих колени шире. Нетерпеливый вздох, закинутая на мужское плечо нога… Мир рассыпается предельно быстро… Изгибаясь в постели, вскрикиваю от прикосновения к напряжённой плоти горячих после поцелуев губ. Попытка заставить себя вдохнуть — провал, и тени комнаты, кажется, становятся густыми и вязкими, заполняя голову. Прочерчивающее движение языка по податливым складкам плоти. Тело выгибается бессознательно, руки судорожно хватаются за изголовье и на смену теням от каждой ласки приходят яркие вспышки под смеженными веками. Сжатая тёплыми, чуть шершавыми ладонями талия вынуждает замереть и не дёргаться. Рывок языка в тело — салют и выкрик в темноту. Снова полуулыбка в кожу, чётко отслеживаемая реакция почти бессознательного от наслаждения тела. Наблюдение, следом вывод — как заставить дрогнуть, просить большего. Всхлипываю, с трудом соображая, что происходит. Хочется извернуться, но руки держат крепко. В попытке уловить ускользающую реальность хватаюсь за широкие жилистые запястья. Сверкающее сполохами подступающей разрядки сознание едва отмечает ответно сплетающиеся с моими пальцы. Каждое движение — судорога, выбивающая остатки сознания то ли ниже ада, то ли выше небес. Каждое прикосновение, каждый поцелуй — стон, разрывающий на куски. Почти жалобный. От разрядки по постели расстилаются крылья. Всё же извернулась до хруста, чувствуя фейерверк разорвавший темноту под смеженными веками. Вскрикнула, кажется, слишком оглушительно. Очертания пространства поплыли, стоило открыть глаза, облизывая пересохшие губы. По ощущениям, грохот сердца в теле слышно даже с улицы. Тихий смех Фенцио из темноты: — Всё ещё не устала?.. –снова смешок, когда пытаюсь что-то ответить непослушными после разрядки губами, — Видимо нет, раз пытаешься говорить… Это поправимо… Лёгкий укус во внутреннюю сторону бедра. Волной прибоя неспешные поцелуи, бегущие по телу в обратном маршруте от низа живота вверх. Обводя каждую часть тела, наслаждаясь, кажется, хрипло срывающимися с губ вдохами, каждой волной бесконечно бегущих по телу мурашек. Укус в ключицу ощутимее, будто заставляя собраться, напрячься до последнего. До самого финиша. Вот только достигнуть его быстро нет никакого желания… Жгучие поцелуи на коже шеи оставляют ярко пунцовые следы, заставляя снова стонать. Руки оплетают тело ангела, притягивая, как только возможно близко, словно желая пробраться под кожу. В голове носится бессвязный бред несвоевременных откровений. Столько хочется сказать, открыть, выплакать. Не время… Его губы пахнут моим телом, впиваясь жадно, сминая мои поцелуем. Границы возбуждения сужаются до точки схождения двух тел, уже знающих, что последует дальше. Нетерпеливо повожу бёдрами, размытым от желания взглядом скользя по нависающему над собственным телом ангелом. Плавное заполняющее до упора движение вынуждает сорваться на крик. Кажется, мир взрывается. Заведённые за голову руки, сплетающиеся пальцы. Неторопливый темп, не позволяющий подстроиться, собраться. Сегодня не так жгуче. Сегодня можно насладиться медлительностью. Друг другом насладиться, не имея возможности пресытиться, не имея права на это. Кусаю губы, выгибаясь, силясь прижаться к теплу, напитаться жаром кожи, прохладой, выступившей на ней испарины. Снова сплетающиеся за его спиной едва послушные ноги, колени задевают нижние белые перья крыльев, дополняя ощущения. Чуть увеличивая скорость, снова бдительно следит за реакцией на свои действия. Кажется, его разум никогда не отключается, даже на волне желания. Либо я прохожу очередное испытание, раскрываясь перед ним, для него… прогибаясь и подставляясь. Ломаясь больше, чем уже есть… и ломая неосознанно в ответ. От каждого толчка почти хриплю — почти болезненно глубоко и напряжение стягивается внизу с новой силой, обещая ураган по итогу. И всё же, ловит эмоции… «Лишь бы не сравнивал…» — молюсь где-то на дне распалённого разума. Даже в темноте улавливает, едва адекватно замечаю сверкнувшие серые глаза, почти в гневе. Опускаясь на локти, вжимает в постель всем телом. Сдержанность осыпается цветным конфетти и по спальне рекой рвутся созвучные обоюдные стоны, сопровождаемые ударами двух тел. Удушливо, пахнет в комнате страстью в той тональности, когда остановиться на полпути равнозначно самоубийству. Плохо слушаются отпущенные руки, но оплетают ангела всё же в ответ на сжатое в фиксирующих тисках объятий тело. Накрытые поцелуем губы, предельная скорость, заставляющая с криком изогнуться впечатываясь, сливаясь, сокращаясь в разрядке, пытаясь ухватить пересохшим горлом хотя бы один глоток воздуха. Но упрямое биение в теле продолжается, срывая жалобные стоны от продолжающейся сладкой пытки. Поцелуй в шею, чуть сжатая зубами мочка уха. От дыхания на коже, плавящего всё внутри снова разрядка, волной прокатывающаяся по телу, разрывающая темноту криком. Финальный аккорд вбивающегося органа с удушливым скачком двух энергий.Уже на пределе моих возможностей в почти бессознательное тело с разбитым от наслаждения вдребезги разумом, шёпот в висок: — Не сравниваю… Не стану, мой свет… «Мой свет…» — по нервам, словно вирусом в кровь. Ответный мужской стон в шею и затихающие в темноте движения. Непослушные пальцы поглаживают подрагивающие после разрядки вспотевшие плечи. Жжёт дыхание шею, словно пытаясь надышаться. Почти до хруста сжимая руками, откатывается в сторону, притягивая к себе, впечатывая в грудь, продолжая что-то шептать… Уже не слышу… Засыпаю. Лишь уговариваю себя бессознательно не ответить всего одним словом, которое уже не позволит оставить всё как есть. Не позволит держаться в рамках близости и попытки защитить друг друга от всего подряд. Но так хочется сказать всего одно «люблю»…9. "Коснись моего сердца"
17 декабря 2020 г. в 12:00