"Sex Is Not Enough"

      

Oomph! feat. Sharon den Adel — Land Ahead

             Повязку сняли на вторые сутки. Лицо пришло в абсолютную норму, не считая опухших глаз и синяков под ними от кошмаров и недосыпа. Проще всего оказалось прикидываться спящей. Проще, чем снова и снова рассказывать о произошедшем. Я знала, что приходил Йор, что навещала Мими и даже заглядывала Ости. Вечерами после занятий наведывался Геральд, стараясь отвлечь, пересказывая пропущенный материал за всех преподавателей сразу. Сквозь сон слышались молитвы Мисселины и мягкое поглаживание по волосам знакомых тёплых пальцев и шёпот. Тот самый шёпот, что заставил когда-то хотеть жить здесь, остаться здесь и сражаться. А сейчас делал больнее всякий раз, когда касался слуха.       Очередная проверка на целостность. Энергия восстановилась почти, но надломы появлялись, и лекари лишь разводили руками — убрать это невозможно до тех пор, пока я не приду в полное состояние покоя. Это было почти невозможным и оставалось лишь ждать… Не совсем понятно, чего, правда. В лазарете позволено было посетить душ. Мими принесла кое-какие сменные вещи из моей комнаты. После переодевания, кажется, я пришла к пониманию всего произошедшего, усвоив простую истину: как бы Кроули не распинался о том, что родство здесь ничего не решает… Быть может. В позитивном ключе не решает. Зато в негативном может с таким грохотом рухнуть на голову, что ты не разгребёшься.       К вечеру в лазарете почти никого кроме «болезных» и дежурного не оставалось. Я ждала выписки, рассматривая с койки, как дежурный заполняет бланки и готовит лекарства. На столе уже стоял знакомый «антидепрессант», ещё ряд каких-то склянок с рецептами по эксплуатации. И только в моей голове судорожно долбилось, что теперь мне всё это не нужно. Не пригодится.       Наконец ко мне шагнули с небольшим тканевым мешочком и сложенным в него всем, что было прописано. Проверка энергии, недовольно поджатые губы лекаря, поскольку процесс восстановления застыл, а держать в лазарете дольше уже смысла нет. Осмотр на предмет сошедших синяков. Пара капель противозачаточного «на всякий случай», ведь мою память так и не просмотрели, поверили на слово, что Астр не успел довершить задумку. Я кивала, выслушивая рекомендации и надевая платье. Хотелось закончить всё это как можно скорее и покинуть наконец дышащие медикаментами стены.       Лекарь деловито осведомился:       — Может вызвать кого-то из преподавателей, чтобы сопроводили в комнату?..       — Не нужно, спасибо. Я в состоянии дойти сама.       Он кивнул:       — Предписания по приёму к каждой склянке. Не перепутай. Если что-то почувствуешь — малейшее недомогание — лучше сразу приходи обратно. Слишком нестабильный фон… Может, конечно, повлияет возвращение в комнату, более спокойная атмосфера… — лекарь вздохнул, — Да и беспокоить все подряд не будут.       Я кивнула, поднимаясь с койки, и по привычке заправляя её. Рефлекс.       Всё на автомате и почти не вникая в любое совершаемое действие. Может, оно и к лучшему. Меньше мыслей — проще совершить задумку, не повернув на половине пути. Ведь я не боюсь даже… Теперь я вообще ничего не боюсь. Кивнула ангелу, взяв мешочек, и покинула стены лазарета. В нос ударил свежий воздух, ведущий к общежитию из госпитального крыла. Хотелось верить, что сдует из головы тяжёлые мысли, но… Не удавалось.       Высунутая в окно рука и мешочек канул куда-то вниз. Мне не нужны лекарства, компрессы. Мне нужен покой.       Торопливые шаги по сумеречным школьным коридорам. Всё самое хорошее со мной почти всегда случалось ближе к закату. Кровавые краски — такая глупая аналогия, прежде не получавшая хода. Не теперь. Когда-то Фенцио назвал меня судьёй и палачом, признаваясь в одном из самых тяжких грехов для Земли и Небес. Сейчас я примеряла этот статус на себя саму, понимая, что все нападки продолжатся, едва я оправлюсь. Не Астр, так кто-то другой. И тем обиднее, что вины на мне нет. Почти… нет.       На преподавательском этаже тишина. Хотелось раскинуть сеть, узнать где он. Одёрнула себя — не стоит привлекать внимание. Не стоит делать хуже, чем уже есть. «Нет любви в этом мире. Есть пары, которые покупаются или договариваются для укрепления… чего угодно…» — вспомнились мне слова Ости. Может и вправду нет… Только тела и какие-то вспышки понятных только двоим мыслей. Пересекающиеся, отдающиеся в мозгу истомой, что всё получится, всё возможно… А потом иллюзия рушится. Тебе просто дают понять, что чужие ошибки потопят тебя прежде, чем ты успеешь осознать себя… Прежде, чем ты успеешь себя зарекомендовать.       У крыльца пришлось затаиться. Беседующие Геральд с Мисселиной, на которых я едва не наткнулась, не заметили. Судорожно подтянув блоки на энергию, я шагнула в тень высокой распахнутой двери и прикрыла глаза, вслушиваясь в диалог.       — Я боюсь, что она не выдержит давления. Бедное дитя…       — Не нагнетай. Всё наладится. Я договорился с Кроули. Будем с Фенцио следить на пару. Кажется, в этой политической войне ставки чрезмерно высоки. Девочку могут перемолоть и даже не выплюнуть, если Ребекка совершит ещё хотя бы одну ошибку, — демон хмыкнул. — И всё же… Каков характер… Вроде мала ещё, не понимает и трети происходящего, а всё равно пытается противостоять.       Мисселина вздохнула:       — Это её отличие от матери. Пожалуй, самое главное. С первого дня — противоречия одно на другом, полное нежелание соответствовать тому, что ждут… Я рассказывала ей о матери, что Ребекка здесь. Казалось, она ожила. Но… чем дальше, тем больше приходило понимание, что до дочери серафиму дела нет вовсе. Либо же та заняла позицию наблюдателя. И всё же, появление Йора вселило надежду.       Хриплый смех Геральда пролетел по крыльцу:       — Йор? Этот проныра?.. Его скорее прислали следить, чтобы Виктория мать не позорила. Направлять на время смуты. И всё же, обрати внимание — даже его она отшивает, всё ещё утверждая, что Райские её не прельщают. И не поспоришь… В девочке слишком силён дух справедливости, и, что удивительно, желание сохранять Равновесие. Его правильную мысль…       Повисла тишина. Я вжалась затылком в стену, стараясь не хныкать. Кажется, приставь ко мне хоть трёх наблюдателей — мало будет. Даже с постоянным контролем я найду проблемы.       Мисселина проговорила очень тихо:       — Ты заметил её щиты? Непроницаемые. Пока сама не позволит проникнуть — не получится. Неужели Фенцио взялся за младшую Уокер? Он когда-то так же выпестовал Ребекку на похожие фокусы. Да вот только даже её щиты поддеть можно было хоть как-то. Особенно, когда та нервничала, — голос стал ещё тише. — А здесь наоборот — непроницаемая стена.       — Не думаю. Ангел и прежде не слишком её жаловал. Сейчас, правда, удивляет своим стремлением крутиться рядом. Как бы не попытался отыграться за прежнюю промашку, унизив девочку, когда та привяжется… — из тени было видно недовольный взгляд учительницы, и Геральд ответил, — Что?.. Скажи, что я не прав.       Она качнула головой, поправляя накидку на плечах:       — Мне кажется, всё проще и сложнее одновременно. Но едва ли его мотивы направлены на уничтожение. Сам вчера слышал: он признаёт разницу меж Викторией и Ребеккой. Это не было сказано назло Лирии или Гавриилу. Просто очевидный факт, который Фенцио озвучил. Нет… Он не станет. Да и ко всему прочему, у меня подозрение, что… — Мисселина осеклась, залившись румянцем и неожиданно развернулась к двери, — Поздно уже. Пора проверить общежитие и идти спать. Завтра новый день…       Геральд хохотнул:       — Погоди, ты хочешь сказать, что этот раритет и Уокер-младшая…       — Я ничего не хочу сказать, — безапелляционно заявила ангел. — Иди проверяй мужское крыло.       Тихий типично мужской смех того, кто раскрыл какую-то прежде неведомую тайну. Они ушли по лестнице в сторону общежития сменив тему и перешучиваясь, словно ничего не случилось. Я же с тихим всхлипом сползла на пол, обняв колени руками — всё начало всплывать. Если кто-то из них проболтается… Точнее, если они уже всё заметили и поняли, то дальнейшие слухи — всего лишь вопрос времени.       Принятое решение получило поддержку оттуда, откуда не ждали.       Смахнув слёзы, я шагнула из тени на крыльцо. Крылья со светлыми перьями, которые я не заслуживала, раскрылись. Два взмаха, и школа отдалилась. Как и говорил Фенцио… Я мотнула головой, приказывая себе не думать. Нельзя думать. Иначе струшу, сдамся и развернусь на пол пути. Нельзя. Второго падения я совершить не позволю.       — Уокер — это не фамилия, а клеймо… — проговорила я, перекрикивая шум ветра.       Крылья работали на пределе, до боли в спине, до боли в лопатках. Казалось, что от каждого взмаха упругое биение перьев разрушалось, махи стали обрывистыми и жалкими, но я всё же уносилась выше и выше, чуть наискось от школы. Когда расстояние прошло какой-то предел, лёгкий внутренний треск оповестил о преодолении купола защиты замка и парящего острова. Воздух становился всё более холодным, рассеялись пробитые насквозь облака, осев взвесью сырости на встрёпанных ветром перьях.       Каждый взмах через силу. Всё выше и выше, поднимаясь так высоко, как только возможно, пока это возможно. До самой точки, с которой уже невозможно повернуть и передумать. Лёгкие обожгло льдом, словно я вдохнула через снега самую холодную часть воздуха в мире. Морось, собранная в облаках начала превращаться в иней, становясь всё тяжелее, сковывая перья ледяным панцирем и приближая меня к желаемому.       Взмах, второй, третий… ещё несколько и даже бессмертное тело перестало отогреваться на уровне рефлексов. Обмороженное лицо, покрытые коркой льда губы и ресницы… По венам рванулся холод космоса, кажется, и полёт замедлился… Крылья окончательно замёрзли.       Падение.       «Бессмертный сможет убить бессмертного если захочет… А сможет ли бессмертный умереть добровольно, не дожидаясь, пока его убьют…» — пролетело в голове со свистом спущенной стрелы. Тело расслабилось, отдаваясь воле свободного падения, пробивая слои атмосферы, прошивая всё новые и новые потоки воздуха. Отсыревшие крылья начали оттаивать, но я развернулась спиной вниз, чтобы не искушаться, не струсить… Не раскрыть их и не спастись.       «Я нужна здесь зачем-то… Умереть и обрушить планы всем. Я ведь умею это делать — рушить. Портить всё одним своим существованием. Пятно на репутации матери, последняя ошибка Фенцио, та, кто готов был биться за правду и справедливость, но в итоге, понявшая, что их просто нет. Они не существуют для Небесных…».       Лёгкий ментальный удар купола, считавший энергию — земля уже близко. Я раскинула руки, зажмурив глаза: «Бессмертная хочет умереть…». Сознание услужливо гасло, предоставляя последний шанс одуматься, развернуться. Напряглись мышцы, каждая клеточка, кажется… Тело вопило, что вопреки мыслям хочет жить. Пробравший до костей холод отступил, но мне было всё равно.       — Бессмертной нужно умереть…       Ещё немного и всё закончится…       Рывок под колени и лопатки, удары крыльев, замедляющие падение, выравнивающие. Ментальный удар мятного ветра погрузил сознание в сон. Ведь я так бездумно и глупо опустила щиты, позволив себя обнаружить, когда ушла в падение. Расслабившись, приняв решение. Жимолость не отзывалась. Кажется, источник энергии иссяк. То ли от страха, то ли потому, что я его не заслуживала и прежде, а теперь в наказание…       Ветер полёта мягко бил в лицо.       — Зачем?..       — Помолчи. — голос Фенцио не сулил ничего хорошего.       Лёгкое ускорение. Несколько витков вокруг башни. Щелчок щеколды балкона. Проверка на чужое присутствие. Геральд, Мими… Больше сюда никто не приходил в моё отсутствие. Первый оставлял учебники и свитки с заданиями. Мими брала сменную одежду, чтобы передать мне в лазарет. Воздух в комнате спёртый после улицы, после того, что было в небесной выси, но быстро проветривался.       Осторожно уложил на постель, молча сев рядом. Широкие ладони прошлись по лицу Фенцио, сгоняя остатки эмоций. Прозвучал облегчённый вздох, говорящий больше чем все слова — «успел».       — Объяснись…       — Это так необходимо? — я отвернулась, пряча лицо в подушку.       Жёсткий захват пальцев: за плечи развернул обратно. Впившийся в лицо взгляд: болезненный, почти злой, в то же время перепуганный. Я не знала его таким. И, чувствую, не узнала бы никогда. Затягивающееся молчание. Просто взгляд, который сейчас не вызывал ничего, кроме стыда. Я зажмурилась, снова проваливаясь в удушливую волну неприятия случившегося. «Ему противно. Должно быть противно. Он собственник… А меня касался другой. Чужак…» — голова безвольно мотнулась, когда встряхнул за плечи.       — Смотри на меня и говори. — жёстко и прямо… привычно, — Какого дьявола, Виктория?!       — Так было нужно. На мне должно было закончиться…       — Что закончиться?! — снова встряхивание за плечи, останутся синяки от захвата, отпустил, — Прости.       Я качнула головой:       — Ничего. Я привыкла.       Фенцио сморщился, осторожно перехватил моё лицо за подбородок, заглядывая в глаза:       — «Я не предаю…» — твои слова, Виктория. А что это было, если не предательство?       — Попытка уберечь. Всех, — я попыталась высвободиться из пальцев, но только ладонями в колыбель лицо обхватил, проведя по щекам большими пальцами. — Я… не хочу тебя разочаровывать, но делаю это. Ко мне прикасались чужие руки. И не только…       Дыхание сбилось, я зажмурилась, чувствуя, что начинаю задыхаться. Опять накатывал волнами ужас того, что могло произойти в раздевалке. Весь тот шквал бессильной паники и понимания, что ещё немного и я просто предпочту смерть позору. И в итоге я её и выбрала. Позже, но… Быть может — позже выйдет?..       Губы дрогнули, я заплакала, захлёбываясь и пытаясь научиться дышать заново. Силы снова истаивали, оставляя пустую оболочку. Только котёл собственных чёрных мыслей, ведущих в темноту и беспросветный вой. И не совсем понятно — станет ли легче, если всё это выплеснуть? Станет ли хоть когда-нибудь легче??? Горячие слёзы рвались из глаз, кажется, как у мима, обжигая потоками лицо, тело, куда падали. Мне действительно было страшно и сейчас ничего не могло помочь, поскольку я сама не знала — что делать. Вернулась головная боль, перед зажмуренными глазами яркие пятна от нехватки кислорода.       «Небесные способны испытывать панические атаки?» — сквозь собственный плач и крики подумала я отчего-то совершенно спокойно. Истерика медленно отступала. Слишком медленно. Попытка взять себя в руки — тщетно. И всё это снова с острой перечной горошиной стыда — он ещё и это видит. Утешать ту, что на деле должна бы быть противна. Унизительно вдвойне, должно быть.       Где-то на краю выползающего из истерии сознания послышался шепот:       — Любить тебя — всё равно, что голыми руками выгребать горячие угли из очага, но я стараюсь… Только не оставляй, Виктория…       Всхлипнула, загоняя панику вглубь, хватаясь побелевшими пальцами за отвороты влажной от слёз рубашки на груди Фенцио. Пришлось сделать вид, что не расслышала. Рано для откровений, страшно понимать, что я… Не то, что ему нужно, что утяну на дно, откуда уже не выбраться. Но, пожалуй, эти слова смогли отрезвить. Как и попытка успокоить, как и то, что не разворачивается и не уходит. Не бросает, остаётся рядом с Непризнанной, которая его может погубить одним своим существованием.       Прикосновение тёплых губ к виску вырвало меня из тисков мыслей, и я всхлипнула:       — Неужели не противно?..       — Твоей вины нет. Мы оба это знаем… Что ещё нужно, чтобы ты наконец успокоилась?.. — пальцы скользнули по волосам, — Я не виню. Не тебя уж точно. Но была бы моя воля, Астру вырвал бы сердце ещё там при родителях.       Я вздрогнула, но удержалась от панического взгляда, только пальцы, кажется, сжались крепче на рубашке. После стресса возвращалась усталость. Волнообразно, беспощадно. Уловив состояние, помог скинуть одежду, знакомо укутал в одеяло, уложив в постель и погасил свет, устроившись на боку, и прижав к себе. Собранные губами последние слёзы, чуть солоноватый поцелуй. Грань какого-то очередного рубежа доверия. И стирающийся страх. Или просто уходящий куда-то на задний план, превращающийся в фоновый шум. Дыхание медленно успокаивалось, позволяя мне уловить отголоски своей успокаивающейся энергии. Словно всё снова втягивается, заполняя эту внутреннюю сферу, её сосредоточие.       Уткнувшись носом в шею Фенцио попыталась выделить аромат акации. Удалось не с первого раза. Бьющаяся в лоб венка под кожей замедлялась, становилось тепло и спокойно. «Безопасность» — вяло пронеслось в голове. Перебор пальцев в волосах на затылке снимал тупую головную боль. Я вздохнула, чуть подавшись вперёд и подтягивая его свободную руку к своему лицу.       — Спасибо… за то, что ты рядом. За то, что ты есть…       — Спи, мой свет…       Выпростав нос, я всмотрелась в темноту, чувствуя тепло от этого обращения:       — Почему именно «свет»?..       По комнате пролетел терпеливый вздох:       — Потому, что смогла вывести из беспросветного мрака. — по щеке успокаивающе пробежались пальцы, отводя волосы в сторону. — Ты сделала на разбирательстве больше для Равновесия, чем кто бы то ни было…       — Каким образом? — сон схлынул, и я едва не начала выбираться из одеяла.       — Астра всё же заключили в тюрьму ада. С учётом, чей он сын, Сатана не раздумывая согласился. Казнь Винчесто удалось отложить. Думаю, если бы ты всё же ушла не на службу преисподней, добраться до должности в цитадели не составило бы труда, поскольку выбранное тобой наказание утвердили в совете серафимов… — ангел усмехнулся, уловив моё замешательство: — Игра на уровне высшей политики. Не будь сын Лирии и Гавриила дерьмом, которое я наблюдал с тех пор, как он пачкал пелёнки, счёл бы, что ему подлили приворотного зелья. Собственно, на это и уповали, но ничего лишнего не нашлось… Просто попытка унизить, доказать, что прирождённые — лучшая версия созданий Шепфа.       Я завороженно переваривала услышанное. По сути я даже надежды не питала о том, чтобы решение о заточении было принято вообще. Но согласование на таком уровне — что-то новое. Аванс с попыткой обратить меня к свету?.. Та самая фраза о мотивации со стороны Рая, который не считает чем-то важным отбор непризнанных в свои ряды. Либо… либо да, политика, где, как и Йор, меня пытаются протолкнуть куда-то вопреки собственным пожеланиям.       «Не хотелось бы…» — встревоженно подумала я.       — Засыпай. Я уйду на рассвете.       Я сглотнула:       — Геральд согласился стать вторым наблюдателем…       — Знаю.       — И они с Мисселиной догадываются, что мы… что у нас… — я осеклась, чувствуя, что к лицу приливает кровь, — В общем, они догадываются… И я бы не хотела, чтобы всё всплыло…       Усмешка:       — Не всплывёт. У всех свои скелеты в шкафах в наличии. Спи, Виктория. Завтра тебе нужно вернуться к занятиям. Более того, Миндер рвал и метал из-за пропуска, не слушая объяснений, — шёпот в лоб. — И всем миром тебя заклинаю: больше не делай так. Никогда.       Я хлюпнула носом, снова пряча подступающие слёзы, и старательно зажмурилась, надеясь провалиться в сон как можно скорее. Нужно было отблагодарить Люцифера и Дино. Парни полезли под удар, чтобы спасти мою честь. Первый так уж точно, что для демона так и вовсе неожиданно. Помогать неопределившейся. И ещё важнее было, что… ревности его поступок не вызвал. Видимо, Фенцио понимал, что совершенно не тот случай. Для меня же теперь вопрос вставал ребром — что в оплату этого «долга» с меня потребует сам наследник Ада…              Я проснулась от грохота в дверь. Такого, словно её собирались снести с петель. Будильник сообщал, что до подъёма ещё около получаса. Отчаянно матерясь, зевая и кутаясь в одеяло, я недружелюбно зыркнула на дверь, но всё же поднялась, чтобы настучать по голове визитёрам, которых принесло в такую рань. И так полночи кошмары мучали без остановки. То логический финал произошедшего в раздевалке, то падение в бездну, когда нужные руки не смогли поймать. Не успели. И ещё страшнее — полёт не удалось выровнять и погибли оба.       Мотнув головой, я провернула ключ в замке и надавила на ручку. Грохот оборвался фразой:       — А я говорила, что она уже не спит… — радостно оскалилась Ости, — Доброе утро, райский диверсант!       — Вообще-то я ещё спала… — я зевнула, шагнув в сторону, когда бюст Ости вплыл в помещение, рассекая воздух сладким привкусом диких роз, — Доброе утро…       Мими вошла следом, виновато покосившись на меня:       — Я предупреждала, что ты раньше семи не встаёшь… Привет, Виктория, как ты?..       Встряхнувшись, выдавила чуть робкую улыбку:       — Терпимо… Что-то случилось?       Ости кивнула:       — О да, случилось! Прежде всего мы, то есть я, решила, что тебе пора обозначить свою позицию, как демона. Будущего демона. Так что… — она покосилась на часы, — На душ у тебя минут семь, не советую тянуть.       Я поёжилась, понимая, что выпихнуть их из своей обители не выйдет, даже если очень захочется. Две на одну меня, ещё и не до конца проснувшуюся… Тоскливо вздохнув, чтобы обозначить своё отношение к идее, я всё же скинула одеяло и поплелась в душ. В комнате началась бурная деятельность с обсуждением гардероба, макияжа, укладки, маникюра и прочих прелестей, из которых состоит женская красота.       «Кажется, сегодня я снова рискую получить по мозгам от Фенцио за неподобающий вид…» — полощась в душе, нервно хихикала я. Стыд остался со вчерашнего вечера. Только теперь обрёл другую форму. Мне стало стыдно за свой поступок. Что заставила его нервничать. Пришлось мотнуть головой, чтобы собраться с мыслями. Следовало как минимум попросить прощения за свои действия. В моём слабоволии и прочих попытках избежать ответственности за мои собственные поступки он точно не должен нести груз проблем.       Завернувшись в полотенце, я почистила зубы и выбралась в комнату. Демоницы уже подобрали несколько вариантов повседневной одежды, развесив их по дверцам шкафа. Шло живое обсуждение макияжа. Какие-то линзы, «смоки айс», глянцевые помады… Задумчиво пробежавшись глазами по вешалкам, я выбрала самое скромное из наличествующего под заверения о том, что мне предстоит шоппинг и знакомство с лучшими портными ада для того, чтобы «для начала влиться в тусовку». Робкая попытка протеста была пресечена двумя гневными взглядами.       Скользнув в графитовое платье по фигуре с небольшим шлейфом на юбке и пиджак, я задумчиво попыталась сунуть ноги в чёрные балетки. Ости пообещала устроить публичную порку и вытянула из недр гардероба изящные чёрные лодочки.       — Так… Уже лучше. Теперь хоть понятно, что ещё не демон, уже точно не ангел, и от непризнанных отличаешься, — удовлетворённо проговорила Мими, — Садись. Сейчас будем менять имидж…       — Волосы не трогаем… пожалуйста. — робко попросила я.       Ости хмыкнула, запустив пальцы в мою шевелюру:       — Уокер, такое богатство грешно трогать. Памятуя три волосины твоей мамаши — эта красота способна покорить мужчин: даже, если ты будешь пускать слюни и нести бессвязный бред, как Кроули лет через десять… — лёгкое шевеление магии и запах роз плеснул по комнате — волосы просохли, — Так… Локоны?       — Локоны. Ей идёт… — Мими кивнула, колдуя над моим макияжем, — Запоминай, как и что делать. Пару раз соберём, потом сама. За тебя начинается война, и мы не сдадимся!       Демоницы «отбили пятёрку» друг дружке, продолжая шаманские танцы над моей внешностью. Спустя время из отражения на меня взирала адская скромница, которой я себя никогда раньше не представляла. Смотрелось более чем достойно. Когда я потянулась к полке с парфюмерией, Ости только сморщилась, перенюхав всё содержимое и выбрав самый ядерный и стойкий аромат с нотками сандала и цитруса. Вместо кожи, брызнула прямиком на одежду, махнув ладонями, чтобы пятнышко от духов разошлось как можно шире, впитываясь…       Выслушав пояснение, что тяжёлые духи не стоит наносить на кожу — могут сменить запах или выветриться слишком быстро. А вот в случае с одеждой двенадцать часов эффекта обеспечены, если стойкость высокая. И если надоест — всегда можно переодеться, чтобы аромат перестал раздражать. Мотая на ус ценную информацию, я показала свои ногти, получив вагон критики за форму и длину.       — Вообще-то я с мечом тренируюсь… Куда мне длину? Руки себе проткнуть, когда хват выбирать?..       Ости показала свой маникюр, который мог поспорить с длиной фаланги:       — А я дерусь на ножах и саи*… Как видишь — не умерла пока и ничего не проткнула. Но пожелание учтём.       Мими взглянула на будильник, махнув рукой в сторону выхода:       — Завтрак. Потом ей нужно отметиться у Геральда…       Я со вздохом выперла девушек из своей обители, выходя следом, и запирая замок. Стало почему-то невероятно любопытно:       — Насчёт «войны» мне может кто-то что-то объяснить?       — Не бери в голову… — Мими нахмурилась, спускаясь по лестнице, — Оговорка по Фрейду…       Ости фыркнула:       — Врать не хорошо… — она повернулась ко мне, — На последнем разбирательстве ты открыто утвердила свою позицию в предпочтении ада. Небесные псы попыток не оставят, но, поверь… Твоя задница сейчас стоит на аукционе по очень высокой стоимости для сторон Равновесия.       Сморщившись, я покосилась на демониц:       — Пешкой, которую не могут поделить, быть не очень-то приятно.       Ости и Мими с усмешками переглянулись:       — Ты куда выше пешки, Виктория. Не королева, но на ладью вполне тянешь, — проговорила моя бывшая соседка по комнате. — Женская половина ада пришла к выводу, что игра будет стоить свеч, если ты примкнёшь в случае войны. И не как политический заложник, а добровольно.       По лестнице прокатился чуть хрипловатый женский смех:       — Всегда приятно, когда дети врагов, познав истину, встают под нужные знамёна добровольно… — Ости толкнула дверь в столовую, задумчиво сервируя себе поднос сладостями под моим немного насмешливым взглядом: — Что?.. Я столько тренируюсь, чтобы держать в тонусе то, чем природа одарила, что могу позволить себе немного лишних калорий. Тебе бы, к слову, тоже не мешало бы немного нарастить… хотя бы задницу.       Я подняла руки, поставив себе на поднос ароматную кашу и фруктовый салат с чаем:       — Я пас… Миндер с таким остервенением гоняет, что каждый лишний грамм на боках добавляет полчаса тренировки.       Перешучиваясь, мы позавтракали. Я старалась не проваливаться в собственные мысли, хоть их и было с избытком. Вообще состояние всё больше говорило о том, что я близка к очередному витку паники. Успокаивало, пожалуй, присутствие неожиданных компаньонок. Всё больше удивляла Ости, прежде плескавшая негативом. Сейчас она была напряжена, и я расценивала это как попытку переступить через себя, свои воспоминания.       Перед глазами проплывали кадры из разговора во время разбирательства. Кто мог вынести сор из избы? Геральд — более чем сомнительно — демон молчалив и угрюм. Его шуточки редкость, а сарказм больше беззлобен. Люцифер — вполне вероятно. Он обозначил свою позицию на то, что готов за мою задницу сражаться, если я не изменю решения примкнуть к демонам. Водить дружбу с наследником Ада может быть не то, чтобы полезным… Скорее понимание, что нужные слова он от меня услышит. Если сочтёт нужным.       Завтрак закончили в тишине. Я хмуро побрела к учебной аудитории, поправляя корсаж платья, норовящий сползти с груди. Странно — раньше сидел, как влитой. Похудела на нервах?.. Всё может быть. Вспомнилось, что в лазарете я почти не ела. Не тянуло совершенно. Пожалуй, сегодняшний завтрак оказался для меня первым полноценным приёмом пищи.       В аудитории ещё никого не было. Только мрачно сидящий за столом Геральд. При моём появлении он усмехнулся:       — С возвращением, Виктория! Как самочувствие?       Я вспомнила, как демон на руках тащил мою изуродованную тушку в лазарет, и отчаянно залилась краской от стыда:       — Почти в порядке… И спасибо вам…       — Пока никого нет, хотелось бы поговорить о твоём первом «наблюдателе». — Геральд чуть насмешливо смерил меня взглядом, — Обучает сверх занятий?..       Я со вздохом опустила голову, предвкушая неуютный разговор:       — Да.       — Нет резона пояснять, что когда-то, будучи Престолом Света, он взялся так же натаскивать Ребекку? — дождавшись моего кивка, демон продолжил. — Я только попрошу тебя быть внимательной и сообщать о всех отступлениях от правил школьного распорядка, неуставных отношениях и связях… Если Фенцио перейдёт черту, ничем хорошим это не кончится.       Перед моими глазами пролетел их диалог с Мисселиной. Если она, кажется, поняла суть, Геральд остался при своём мнении и теперь всерьёз опасался, что мне могут навредить. Опасным был любой из моих последующих ответов. И всё же я пояснила:       — Не думаю, что от него исходит опасность. Я знаю все детали их связи с матерью. Как и все последствия их решений… Ошибочно принятых или нет — не имеет значения. Склонна к тому, что сейчас у него… — я вздохнула, — Работа над ошибками. И если я могу ему помочь…       — Не можешь. Тут уже ничем не помочь, Виктория, — отрезал Геральд. — Решать, разумеется, тебе, но всё же будь с ним внимательна. Сейчас всё может быть спокойно. Но твоя роль сейчас стала первоплановой у обеих сторон. Ребекка в опале, Сатана благоволит твоему последнему требованию. Ты в открытую противостояла представителям верхушки Небес. Имидж, девочка. Ты его выдерживаешь лучше, чем когда-то справлялась твоя мать. Тебя нет нужды тягать по приёмам и показывать всем, как племенную лошадь. Даже в стенах школы ты смогла поставить себя выше, чем многие прирождённые. Словами, поступками и приложенными стараниями.       Дёрнув плечами, я устроилась за первой партой:       — Я не пытаюсь пролезть по головам и не представляю опасности. Не принимаю протекции, но… скажем так, даю авансы тем, кто… — едва не усмехнувшись, подняла глаза на учителя, — Кто способен помочь. Это нормально или стоит поубавить пыл?..       — Отчего же… Протекция хороша, если не вредит тебе самой. И если ты видишь, что цена аванса тебе доступна к уплате. Но всё же, не пытайся по земной привычке позиционировать любовь на…       Я чувствовала и сама, что взгляд стал знакомо колючим и неприятным. Геральд осёкся и умолк, следя за моим преображением с уважением и скрытой иронией. От шпилек воздержался, позволяя мне самой сделать выбор — о чём я готова говорить, а о чём нет. Пришлось ответить:       — Уровень наших отношений с ангелом Фенцио удержан в рамках субординации… — «которая давно перешла дозволенное», — Его протекция в большей мере направлена на то, чтобы происходящие в школе события, а именно убийства и всё прочее могли меня миновать. Не думаю, что это так уж плохо, — я решила сделать ход конём, а за одно и перевести тему. — Но это даже не самое интересное. Архангел Йор, прикрываясь велением матери, так же пытается подобраться, советник Рондент…       От последнего имени Геральд нахмурился:       — Этот хлыщ куда лезет?..       Я пожала плечами:       — Мне неоднозначно намекнули, что следует поддержать победителя. И, по правде, я не думаю, что он имел в виду Сатану. Я знаю о истоках Мальбонте. Нашла необходимую литературу в старом фонде адской библиотеки… — немного радовало, что удалось удивить преподавателя своей осведомлённостью, — Это позволяет предположить, что помимо открытой политики идёт и подковёрная борьба. Ведь, по сути, полукровке не нужно Равновесие в его нынешней форме. Ему нужны себеподобные. Те, кто могут сочетать…       Геральд поднял руку, призывая к молчанию и переваривая мои слова. Во взгляде явственно читалось желание отправить меня на отработки за длинный язык, но это было бы ребячеством. К тому же, мы оба понимали, что в данном случае я абсолютно права. Стороны рушат миропорядок, который установлен для них века назад. Рушат, словно инфантильные детки, считая себя правыми во всём и не пытаясь остановиться и осмотреться. Но будем честными — так ли оно нужно — Равновесие?..       Наконец демон устало потёр пальцами глаза:       — Есть доля истины в твоих словах. Но всё же, давай отложим этот разговор до лучших времён… — он многозначительно поджал губы, — Раз Фенцио с тобой работает, полагаю, это объясняет весь прогресс. Однако, настораживает, что так и не открылся талант. Мечи — полезно, но в условиях, где магия всё же в приоритете, сама понимаешь — толку мало. Что с энергиями? Каков уровень сейчас?       Я развела руками:       — Застопорилась на том, чтобы выдать концентрированный импульс, который можно сосредоточить в пространстве.       Геральд хлопнул глазами:       — Уокер, я не буду тебя пытать, но всё же мне любопытно… Прежде ты как-то не особо тянулась к знаниям. Что изменилось?..       — Я жить хочу. Всё просто… Ради собственной шкуры стоит поднапрячься…       Он хмыкнул:       — Потому вчера с интервалом в несколько минут ты проскочила «купол» на безумной скорости? Чтобы «жить»? — я стыдливо отвела глаза, — Ладно. Но дальше без глупостей. После Рождества будешь помогать мне на занятиях с молодняком по энергиям. На мои тебе вообще можно до конца года не ходить. Чисто для галочки и заданий на земле…       «Рождество… Земля…» — я встрепенулась, вспомнив одну немаловажную деталь. Подарок для Фенцио я даже не искала. А до праздника всего ничего времени. Становилось немного стыдно.       Геральд кашлянул, привлекая моё внимание:       — В чём дело?..       — Учитель, а… кхм… Райские, чтобы забрать что-то с земли, даруют благословения. А мы? Ведь денег у нас нет, а если оттуда что-то нужно взять демону?       Осклабившись, он откинулся на спинку стула:       — Мы не ангелы, Уокер… Не забывай. У нас в законах нет чёткой градации и морали поступков, но мы стараемся соблюдать Равновесие. Сатана предпочитает несколько… иные методы. К примеру, купюры, которые, попав в кассовый аппарат магазина, исчезнут, но нередко невнимательные покупатели будут давать продавцам лишние деньги. Или нечто похожее. — Он хмыкнул: — или последнее изобретение Мамона — кредитка, которая оплатит покупки, а потом сделает отмену операции, когда ты вернёшься на небеса, но с оговоркой — пользоваться ею можно только в тех магазинах и заведениях, где обманывают клиентов…       — Поня-я-ятно… — разочаровано протянула я, — Красть не самый удачный вариант, но видимо выбора нет.       — То есть?.. — Геральд вскинул брови, — Что ты задумала?!       Я пожала плечами:       — Мне чётко дали понять, что нужно обозначить свою позицию в отношении стороны. В том числе в отношении гардероба и прочих мелочей. Дабы отбить охоту всяким кретинам пытаться сблизиться или устроить какое-то… — хотелось сказать грубее, но пришлось быть культурной, — непотребство.       — Женщины… — красноречиво хохотнул демон, выдвинув ящик преподавательского стола, он вытащил из стопки одинаковых банковских карт, перетянутых резинкой, первую попавшуюся и протянул мне, — Без лимита, но наглеть не советую. Карта начнёт греть карман, когда попадёшь в магазин к тем, кто мошенничает. Задание со спуском будет завтра в конце учебного дня. И постарайся не светиться…       Я встала из-за парты, подходя к столу и принимая карту из его рук. Обычная. Стоило прикоснуться, как по пластику пошла рябь и появились расплывчатые цифры, коды, имя держателя и какие-то банковские памятки на обороте. «Мамон, это же отец Мими, вроде?..». Я улыбнулась:       — Услуга за услугу, как я понимаю… Чем я могу вам помочь?..       Геральд красноречиво воздел палец к потолку:       — Умница, Уокер… Истинный демон всегда уточняет цену помощи и должен быть уверен, что оплата его удовлетворит. Но, на самом деле, со мной всё проще. Заставлять тебя делать уборку в моём кабинете я не буду, но… — Он выдвинул другой ящик, выложив на стол список и стопку пергаментов, шнуры, сургуч, свечу и ещё какую-то мелочёвку: — Садишься на заднюю парту, по списку имён выписываешь напротив каждого краткое изложение задания, подписываешь свиток, скручиваешь и запечатываешь. Задача ясна?..       Я хмыкнула, сгребая персональное задание с преподавательского стола:       — К слову, уборку в кабинете я тоже сделать могу. Не белоручка и не ханжа…       Геральд лукаво усмехнулся:       — Поверь, такого бардака ты ещё не видела…       Я расхохоталась, вспомнив, как выглядела к концу недели комната последнего бойфренда из прошлой жизни и неожиданно протянула руку вперёд раскрытой ладонью:       — Спорим?..       Демон прищурился:       — Нарываешься, Уокер… Спор спором, но какова в этом случае будет твоя цена?..       Усмехнувшись, я склонила голову к плечу:       — Доверие. Просто доверие.       — Не нравится мне это, но бес с тобой… — он скрепил рукопожатием спор и сам же разбил его свободной рукой, — Завтра после занятий. Тряпки и полироль я выдам.       Слушая его ехидный смех, я ушла упаковывать свитки для экзамена признания. В списке было больше тридцати имён. Надо будет полюбопытствовать у Фенцио: смогли ли они с Мисселиной сократить своё поголовье из похожего списка. «Тот момент, когда на высшем уровне Равновесие всеми силами пытаются уничтожить, а обыватели изо всех сил пытаются его спасти… Иронично…».