Oonagh, Santiano, Oomph! — So still mein Herz
Суета началась ещё до того, как прозвенел будильник. Спешно перекопав гардероб в поисках удобного и «скромного», я убрала в сумку шерстяное платье по колено и комбинезон на всякий случай. Туда же полетел стандартный набор, с изменениями в виде новой ночной сорочки, дополнительной стопкой сменного белья и заветная коробочка с запонками. На вечер ещё более скромное платье на молнии спереди, чтобы избавиться от него максимально легко и быстро. Ботинки, которые придут на смену туфлям, и уже не покидающий меня плащ… И, да, вчера впоследствии окончания уборки после «показа» я уснула, даже не успев подумать о том, что сумка не собрана после всех разговоров, новостей и проблем, которые наваливались внезапно. Хотелось волшебную палочку. Просто взмахнуть ею, и чтобы всё наконец завершилось. Пришло в покой. Исчезли опасности, и мы… все мы просто продолжали коротать своё бессмертие так, как угодно душе. Но не может всё быть так просто, верно? Этот мир требует учиться выживать так, как никакой другой не смог бы с бесконечными… — А чем, собственно, он отличается от того, что происходит на земле? — полощась в душе, размышляла я вполголоса, — Те же войны за «независимость», те же стремления быть выше, желание жить, любить без запретов и испытывать чувства к тем, к кому тянет… В ушах стояли слова Винчесто о любви к моей матери, взгляд Ости, обращённый к Дино, моё собственное сердце, мои чувства… Фенцио. Ему так и вовсе удалось все запреты переплюнуть и хватануть кару за них со всеми последствиями. В очередной раз встревоженно металось в голове, что устаревшее равновесие не поддерживает порядок, а лишь делает хуже. Опаснее для сторон и этой части Вселенной. Те, кто спокойно обретаются в школе бок о бок, испытывая лишь редкие потрясения, продиктованные сторонним вмешательством, могут жить спокойно и дальше… Главное лишь доказать, что это возможно. Из душа в комнату, старательные сборы, попытка самостоятельно скрутить неприлично отросшие волосы во что-то привлекательное. В итоге собрала в какую-то небрежную объёмную причёску с несколькими завлекающими прядями, бельё, чулки, макияж, платье и туфли наконец. Подбор парфюмерии — та ещё головная боль. Определившись с лёгким цветочным, распылила на область груди. — Понеслась… — встревоженно проговорила я отражению. Почему-то какого-то знакомого азарта и радости от праздника не проплывало. Я с усмешкой спустилась до этажа общежития и постучала в комнату Мими. Дверь была заперта, зато в стыке обнаружилась записка с сообщением для меня, что искать стоит у Ости. Удивлённо вскинув брови, я прошла к уже известной комнате, слушая встревоженный писк из-за двери и робко постучала. Изнутри донёсся хохот: — Ну, если вы с непризнанной в четыре руки не сможете затянуть корсет, я начну сомневаться в демонах: действующих и будущих… Щелкнул замок, и меня втащили в помещение. — Ого… — только и вырвалось из меня. Комната демоницы смахивала на королевский будуар. Всё в цвете пурпура и тёмного прекрасно залакированного дерева. Широченная постель, несколько шкафов, массивный стол, заваленный свитками, учебниками и какими-то журналами. Пара банкеток и ширма, из-за которой доносилось недовольное пыхтение хозяйки. И на нескольких столиках с изогнутыми ножками изящные вазы с дикими мелкими розами, наполняющими помещение сладковатым, но при этом свежим ароматом. Моя комната была вдвое меньше. «Зато с балконом» — хихикнул внутренний голос. — Леди, либо вы меня сейчас упакуете, либо мы никуда не пойдём… — многообещающе протянули из-за ширмы. Мы с Мими с улыбками переглянулись и шагнули к чертовке. Корсет, оказавшийся верхней частью изящного боди без бретелей, на вешалке ожидала своей участи пышная полупрозрачная юбка, под ширмой туфли. Я впервые видела страдальческое выражение лица демоницы, которая не могла поместиться в новое платье. Впрочем, заминка была, на мой взгляд не в размере. — Тебе ничего не мешает? — невзначай поинтересовалась я. — Если ты сейчас скажешь, что мне надо худеть… — рыкнула Ости. Я со вздохом подошла к ней, распутывая плетение корсета на спине, деловито погрузила руку спереди почти по локоть в ложбинку бюста и извлекла наружу палантин, видимо, зацепившийся за боди, провалившийся внутрь, и не замеченный хозяйкой. — Думаю, сейчас всё пойдёт бодрее. Меня удивило наличие живота, которого вчера не заметила. Снова тройной созвучный хохот, спешная перешнуровка, теперь уже успешная. Писки при затягивании петель корсета. Хрипы Ости, держащейся руками за столбик постели, пока мы управлялись с лентами из серии: «красота требует жертв». В конечном итоге все удовлетворились своим внешним видом, заканчивая сборы. Серебряные серьги с подвесками, выданные Мими, действительно закончили образ, и я почувствовала себя завершённой. Ости закрепила юбку, поправила макияж и окинула меня задумчивым взглядом: — И всё же, тёмные крылья действительно были бы куда предпочтительнее. — Работаем с тем, что есть… — я развела руками, — В остальном?.. — Минимализм, если вдуматься — удел ангелов. Но в твоём случае это… — она щёлкнула пальцами, подбирая слово, — Это скорее подчёркивание образа. Своего рода стиль той, кто становится реверсом своей матери… Я вскинула брови: — Ты её видела? Ну… до последних событий?.. — Ты забываешь, что она судила моего отца, — Ости скривилась от воспоминаний. — И сейчас ты на неё невероятно похожа — аскетичный аккуратный образ, но… Тёмный. Как и сказала — другая сторона медали. Когда я сообщила своей матери, что дочь Уокер планирует пойти против своей родительницы… Словом, у моей был чуть ли не припадок от смеха. Лучшей шутки от мироздания и судьбы придумать было сложно. Я хмыкнула: — Инь и Янь небесно-адского разлива. Что ж, может, в этом и заключается Равновесие в моём исполнении, — попытка улыбнуться превратилась в судорогу. — В желании исправить её ошибки или свести на «нет» их последствия… Демоницы переглянулись, рассматривая меня пристально и с удивлением. — Ты не обязана что-то исправлять, — проговорила Мими. — Это не твоя война. Но должна сказать, что с твоим появлением… баланс сил покосился в нужную сторону. Прежде чаши весов Равновесия всегда клонились в пользу ангелов. Теперь же… Не знаю насколько правдивы слухи, но отец говорил, что Сатана тебе благоволит. Первой Непризнанной, которая готова вступить в открытую конфронтацию ради даже непринятой пока ещё стороны. Ости хмыкнула: — На ангелов она влияет не меньше. Фенцио, как наблюдателем стал, преобразился, собак почти не спускает… Да и занятия не смахивают на каторгу больше. Не говоря уже про то, что Астр за решёткой… — она заметила, как я дрогнула от его имени и прикрыла глаза, — Эй, Уокер… Он не успел сделать самое отвратительное. Остальное скомпенсируем, когда выпустят. Ещё проклянёт тот момент, когда Лирия раздвинула ноги перед повитухой, чтобы выпустить его на свет. — её ехидный взгляд скользнул по Мими, — Но сегодня запланировано другое… Я вскинула брови: — Конкретнее бы… — На месте увидишь. Пора идти… — заговорщически проговорила бывшая соседка по комнате, подталкивая меня к выходу. По этажу уже сновали последние собирающиеся, все постепенно подтягивались к лестнице, почти не создавая столпотворение. Непризнанные, демоницы, ангелы… Кто-то уже пересекался на этаже парней со своими сопровождающими. Я заметила Лилу, ухватившую под локоть хмурого Дино. От вида последнего по спине прокатилась огненная лава. Всё же какая-то часть демона во мне бушевала после произошедшего не на шутку. Спорить со своими мозгами о том, что он в чём-то прав, сложно, как и с тем, что он не видит всей картины… Но невероятно хотелось закатить скандал… И всё же стоит сдерживаться. Фенцио прав — открыть ему всё — подставить под гильотину третью голову. Ангел хмуро смерил меня взглядом, ещё более хмуро покосился на свою пару и всё же побрёл в сторону банкетного зала. Я посмотрела на помрачневшую от их появления Ости. Но неожиданно на её лице заиграла типично демоническая усмешка, не сулящая ничего хорошего. И едва ли она станет вредить парню, но за Лилу я поручиться не могла. У зала, где проходило торжество перед очищающим ливнем, нас встречала Мисселина. Студенты удивлённо столпились в коридоре, ожидая момента, когда всех пустят внутрь, однако из помещения вышел серафим Кроули. Взгляд прошёлся по недоумённым лицам ожидающих, и он с чуть горестным вздохом шагнул вперёд. — В связи с нестабильной обстановкой банкет в этом году пройдёт в форме ужина. Мы надеемся, что удастся примирить вас хотя бы ради праздника. Прошу всех пройти в зал торжества… Разочарованные вздохи и переглядки, но спорить уже никто не решался. Вернувшись на этаж ниже, мы собрались у очередной двери. Я отметила стоящего в сторонке Люцифера, с хмурым лицом взирающего на собравшихся. В воздухе остро витал аромат раздражения. Извинившись за отлучку, я направилась к нему. Даже не представляю с какой целью, и что хотела сказать, но подумалось, что это необходимо. Своей интуиции я привыкла доверять. Выпав из созерцания от звука моих приближающихся шагов, он задумчивым взглядом окинул мой наряд. Кривая улыбка: — Неплохо. Крылья бы тёмные, и хоть сейчас в ад. — Будем считать, что это комплимент… — я вернула улыбку, но более спокойную, — В чём дело?.. — Всё ещё идут переговоры о том, чтобы помиловать Винчесто. Отец был доволен твоим предложением по поводу наказания Астра, считая, что так будет возможность держать в узде светлых. — Люци заложил руки в карманы, глядя куда-то поверх моей головы, в воздухе вихрилась его энергия, которой я не могла даже определения подобрать, — Но Астр даже не пешка. Его голова ничего не стоит свету. Будь он хоть сыном кого-то из совета серафимов, полагаю, ситуация едва ли изменилась бы. Я скривилась: — Следовало ожидать. Что ж, время есть… Что-то ещё придумаем. — Придумаем?.. Что ты можешь, Уокер? — раздражённо выпалил он. — Влипать в проблемы, например, — выдавив усмешку, я сощурилась. — Тебе удалось что-то найти в отцовской библиотеке?.. Демон поджал губы, отрицательно качнув головой: — Был бы отец в чуть более благодушном настроении, я получил бы возможность изучить то, что есть в его кабинете. Но по последним событиям это невозможно… Я со вздохом чуть опустила щиты, доверчиво колыхнув его волосы энергией с целью немного успокоить и осадить гнев. Люци озадаченно вскинул брови, но смолчал, ожидая пояснений. Я чуть улыбнулась, шагнув вперёд и незаметно коснувшись его запястья, запуская поток в тело, как не странно, принявшее его без блокировки. — Будь мудрым… Сейчас накалить обстановку — сделать лишь хуже. Ты — будущий правитель и от каждого твоего решения уже сейчас зависит то, как и кто пойдёт за тобой в случае, если независимость Ада придётся отстаивать кровью, — незнакомые нотки демонической энергии пошли на спад, Люцифер продолжал удивлённо всматриваться в моё лицо, но не отстранялся, позволяя продолжить. — Да, понимаю, я не тот союзник, который может тебе сейчас быть полезен. Но всё же, поверь, я не меньше прочих хочу справедливости. Он усмехнулся чуть менее напряжённо: — Речи ангела с уст той, кто позиционирует себя демоном? Виктория, ты всё ещё балансируешь… — Нет. Я определилась. Но подумай о том, что, если сейчас действовать слишком открыто и активно, допустить малейшую ошибку, адмирона казнят, не дожидаясь окончания праздников. Ты сам сказал, что шкура Астра ни гроша не стоит. Подождём и подумаем над тем, как можно обыграть их своими силами… — я улыбнулась, чуть подавшись вперёд, — К тому же… Мне кажется, они действительно невиновны. Оба. И я это говорю не с целью защитить мать. Есть основания полагать, что оба были под заклятием. Люци тряхнул головой: — Едва ли… Их проверили на всё, что только можно. Не нашли ничего, что могло иметь затмевающее разум действие. Да и… сама подумай — адмирон и серафим. Это уже не только статус, но и мудрость… Они бы распознали… В зал начали запускать студентов, чем заглушили конец его речи, но я чуть прищурилась: — Люци, ты тут родился, а до сих пор забываешь более простое и логичное объяснение. Вспомни, что рассказывал Геральд про предметы, которые мы слишком часто носим с собой. Они пропитываются нашими энергиями и могут скрыть наложенные чары, — я отступила к двери спиной, глядя ему в глаза. — Обдумай это и постарайся держать себя в руках, чтобы не сделать хуже, чем уже есть… Кивок, и он шагнул следом. Я обернулась к двери, почти носом к носу столкнувшись с Фенцио. Хмурый от наблюдения за разговором взгляд прошёлся по мне, осматривая наряд. Усмешка, одобрительный кивок, невзирая на то, что проскочила нотка ревности. Приглашающая в зал пиршества ладонь. Я едва удержалась от шутливого книксена, тепло улыбнувшись, чтобы разрядить обстановку и шагнула в зал. Взгляд мазнул по рукаву белоснежной рубашки, отметив… запонку. Едва не издав победный визг, улыбнулась ещё шире, оглядываясь в поисках свободного места. Первая мысль, сесть с Мими и Ости, обломалась, между ними с натянутой улыбкой устроился успевший войти Люцифер. Пришлось садиться на «линии огня». Между Дино и Ади. Учащиеся хмуро буравили друг друга взглядами, наполняя тарелки. Преподаватели так же напряжённо наблюдали со своего края стола за праздничной трапезой. Прошло достаточно времени, прежде чем вялые беседы потекли хотя бы между своими фракциями. Ко мне чуть повернулся Ади: — Отлично выглядишь… — Хоть кто-то это признал, — я усмехнулась. — Как настроение?.. Рыжий пожал плечами, вяло ковыряясь в своей тарелке: — Сегодня возвращаться домой. Впервые за последние лет пять. Прежде я оставался в школе с Сэми. Теперь же мама стребовала моей явки в обязательном порядке, — он усмехнулся. — А твоё?.. — Сносно. Хорошо, что каникулы. Плохо, что паника до сих пор периодически накрывает от идиотских событий, — я вздохнула, возможно впервые признавшись себе самой. — Я перестала чувствовать себя в безопасности окончательно. И, пожалуй, полукровка теперь к этому почти не имеет отношения. Ади качнул головой, наливая себе немного вина, но промолчал. Я как всегда влезла с неуместными упоминаниями в и без того неуютный разговор. Темы иссякли… я испытывала укол вины, зная всю цепочку событий. В такие моменты чувствовала себя монстром, пожалуй, даже больше, чем себя считал Фенцио. У него не было выбора… Не Сэми, так кто-то другой. Не Лора, так кто-то другой… «Не Винчесто… только не Винчесто…» — подумала я. С другой стороны, все задания даны были с периодичностью и правильной установкой. Начать с той, о ком не пожалеют, но с кого начнут шептаться, следом того, кто покажет свет слабее… И завершить политической пешкой. Убить правую руку Сатаны, чтобы развязать заявленную бойню. «И как решить эту дилемму, когда всё всплывёт…» — сглотнув, подумала я, без аппетита глядя в тарелку. Из размышлений вывел голос вставшего со своего места серафима Кроули: — Даже в такое непростое время не следует забывать о традициях. Этот праздник — важная веха не только для нашего мира, но и для людей. Для них он обрёл иное значение, но смысл остался — обновление. Всякое событие имеет точку отсчёта, — он миролюбиво окинул взглядом присутствующих. — По традиции я предлагаю всякому, кто желает, и кому есть что сказать, за что поблагодарить Шепфа выйти и высказать это, — прокашлявшись, серафим вздохнул. — Начну я, чтобы вам было легче. Хочу поблагодарить Шепфа за мир, который мы обрели, и за процветание, к которому он привёл… В зале стояла тишина и никто не решался высказаться из опасений начать скандал одной неуместной фразой. Промокнув губы салфеткой, я поднялась, удерживая бокал с вином и вышла к началу стола, осматривая учащихся и преподавателей. Половина взглядов настороженная, половина заинтересованная. «Какого хрена я вечно впереди планеты всей?..» — с истерическими нотками пронеслось в голове, но удалось улыбнуться: — Хочу поблагодарить Шепфа за мудрость тех, кто меня окружает. За новую жизнь и новый старт, который всеми силами буду стараться оправдывать и дальше. Поблагодарить за пусть и хрупкий «мир», сильное и надёжное плечо… — взгляд неуловимо скользнул по Фенцио и переместился к учащимся, — За врагов, которые находят в себе силы стать друзьями и за тех, кто перестаёт отыгрывать роль друзей, показывая своё истинное лицо, и помогая разрушать стереотипы… Спасибо. Не дождавшись реакции, я пожала плечами, отсалютовав бокалом, и пригубила вина. Наконец оцепенение спало, и кто-то фыркнул. Со стороны демонов послышались одобрительные смешки. Ади с усмешкой хлопнул меня по плечу: — Хорошая речь. Ещё бы кто-то понял из тех, к кому ты обращалась… Я хихикнула, наблюдая за потихоньку подходящими к центру стола студентам и преподавателями. Моя попытка, кажется, была самой долгой. Остальные благодарили за навыки, силы, терпение. Вышли и некоторые преподаватели, последовав примеру серафима. Прочувствованная речь от Мисселины, короткая реплика от Геральда, поблагодарившего за понимающих коллег и способных учеников. На последних словах меня одарили красноречивым взглядом с такой усмешкой, что вспомнилось «летающее ведро», и я невольно рассмеялась, покраснев. Становилось скучно, но поднялась Лилу. Я напряжённо следила за манёвром светлокрылой истерички, ожидая какую-нибудь пакость. Та вышла с бокалом сока, словно подчёркивая, что в отличие от прочих свою «чистоту» бережёт даже так. — Благодарю Шепфа за то, что подарил смертным жизнь, за ту любовь, что мне дарят… — её взгляд требовательно впился в Дино, натянуто улыбнувшемуся в ответ, от чего я фыркнула и закатила глаза. Лилу же протянула к нему руку, словно подтверждая своё право, продолжая речь, — Спасибо Шепфа за счастье. С видом победителя вернулась на место, одарив меня красноречивым взглядом, в ответ на который хотелось покрутить пальцем у виска. Сдержалась с величайшим трудом. Встала Ости. Я с улыбкой проследила за походкой от бедра, мотая на ус детали и посмеиваясь в кулак. Чертовка вышла на открытое пространство, окинув всех немного ехидным взглядом, подняв удерживаемый бокал с вином: — Хочу поблагодарить Шепфа за силы, которые он мне даровал. Они растут и развиваются с каждым годом. Благодарю за то, что дал силы пережить тёмные времена… — на последних словах она сделала акцент и с загадочной усмешкой перевела взгляд на меня, — За то, что открыл глаза на некоторые вещи, некоторых… людей, которые казались мне прежде порождением истинного зла. За тропы и пути, которые прежде казались несуществующими… Широко улыбнувшись, я кивнула, искренне радуясь, что мы всё же смогли найти общий язык и перестали делить то… точнее того, кто по сути не нужен был нам обеим. Однако, на этом веселье только начиналось… Проходя к своему месту, Ости «оступилась», картинно взвизгнув, и дёрнула бокалом в сторону стола. Вино смачным фонтаном брызнуло на голову спутницы Дино. Я замерла, зажав руками рот, и неверяще вытаращившись на происходящее. Стекающие алые капли с головы Лилу, демоница, с плохо скрываемым торжеством поднимающаяся с пола при помощи вставшего со своего места Ади. Белокрылую трясло от гнева. Она вскочила, остервенело стряхивая на сидящих поблизости рубиновые капли напитка с головы и платья. Послышались недовольные голоса. Ости изобразила раскаянье: — Прости, ангелочек, я сегодня страшно неловкая… — Ты… ты специально! — Лилу выскочила из-за стола, потрясая пальцем перед носом демоницы, — Демоны ничего не делают просто так!.. Толчок в плечи Ости тонкими ладошками, и чертовка неожиданно легко отлетела в объятия Ади. Преподаватели поднялись с мест, по толпе учащихся пролетело неодобрительное ворчание. Причём с обеих сторон, и отнюдь не в поддержку Лилу. Скандал прервал Дино, вставший наконец со своего места. Один взгляд, брошенный на светлокрылую, и та умолкла, топнув ногой. — Иди к себе. Немедленно. — Но… — Лилу… — в голосе прозвучала сталь, которую я знала очень хорошо. — Я это так не оставлю… — рыкнула ангел, сложив руки на груди и выскакивая из зала. Дино со вздохом дождался, пока за ней с грохотом захлопнется дверь, после чего шагнул к Ости, всё ещё настороженно стоящей рядом с Ади. Парень качнул головой, подхватив её ладошку и сжав своими. В зале повисла тишина. Последовавший диалог, кажется, окончательно ввёл собравшихся в ступор. — Прости за этот спектакль… — Дино мягко улыбнулся демонице, — Не держи зла, Ости. Она не в себе из-за некоторых… разногласий. Чертовка завороженно проследила, как он сухо клюнул поцелуем костяшки её пальцев, закрепляя извинения. Прочистила горло, выдавив ответную, неожиданно тёплую улыбку: — Всё в порядке. Я не злюсь… — Ади фыркнул, и она наступила ему на ногу, — Почти… Кажется, выдохнули все разом. Дино по-джентльменски пошёл успокаивать свою пассию, которая, кажется, сегодня получит отставку. Ости, незаметно мне подмигнув, уселась за столом. Следом, задвинув ей стул, опустился посмеивающийся Ади. Моего слуха коснулся едкий комментарий рыжеволосого демона: — Кажется, кто-то вкусил прелести унижения за выходку во время манёвров во время урока Фенцио… Я хихикнула и отпила вино, чувствуя какое-то мрачное удовлетворение от случившегося. Хотелось посмотреть на преподавательскую часть стола и оценить последствия произошедшего, которые наверняка отражались на лице Фенцио. Сдержалась, дабы не привлекать внимания. Поток желающих «благодарителей» иссяк, и продолжился пир… Я металась по комнате, выковыривая шпильки из волос и параллельно стирая броский макияж. Бельё уже было надето, как и чулки. Сменился наряд с праздничного на тот, который запланировала. Внутри всё приплясывало в предвкушении. Отложенные на полку серьги, которые после каникул я планировала вернуть Мими. Почти сразу по завершении праздничного застолья все разбрелись по комнатам, забирая свой багаж. Некоторые даже не переодевались. Во внутреннем дворе уже почти не осталось морских драконов, отправленных семьями. Демоны так и вовсе просто улетали в разлом, откуда их забирали каким-то своим транспортом, о котором я не знала. Часть учащихся отправлялась водоворотом. Своими силами не улетал почти никто. То ли из опасений витающей в воздухе угрозы, то ли от избыточной ленности. Я сунула ноги в ботинки, застёгивая молнии, и направилась в ванную, чтобы смыть остатки косметики. Оставалось только дождаться сумерек, надеть плащ и можно выдвигаться. После умывания на меня из зеркала смотрела раскрасневшаяся девица: встрёпанная, довольная, с ярко сверкающими в предвкушении глазами и какой-то глуповатой улыбкой. Стало даже немного неловко. Странное ощущение… Будто украла или незаслуженно получила счастье, которого кто-то лишён. Выскочив из ванной, уже без испуга отметила Фенцио, задумчиво обозревающего прибранную перед уходом комнату. Радостная улыбка улетучилась от довольно тяжёлого взгляда. Я опустила глаза, предвкушая нагоняй. Собственно, терпеть долго не пришлось: — Что произошло с Люцифером?.. Я нервно хохотнула: «ожидаемо…». — Он был слишком зол. Я опасалась, что во время пира что-то пойдёт не так и сгладила последствия, как смогла. Не думаю, что стоило портить день скандалом. Который, впрочем, почти случился… — я поджала губы, пройдя к кровати и сев на край, — Ад всё ещё пытается выбить помилование для адмирона. Астр у них с моей подачи, но, как Люцифер сказал, его шкура не стоит того, чтобы решение суда изменили… По комнате пролетел вздох, и ангел подошёл ближе, опустившись на корточки, чтоб лица были на одном уровне. По щеке скользнули тёплые пальцы: — Ты влезаешь в игру, правил которой до конца никто не знает. Эта политика опасна до той меры, что… — У меня нет выбора, — я твёрдо ответила на его взгляд, — мне отвели роль пешки в этой игре. И она меня не устраивает… Потому предпочту вмешиваться так или иначе. Просто чтобы доказать свою состоятельность. Чтобы со мной считались. И добьюсь этого сама, а не… — я осеклась, чувствуя, что опять встаю на скользкую дорожку, памятуя слова Геральда о том, что мать от Фенцио получала все уровни протекции. Уловив заминку, он усмехнулся. Без горечи и какого-то прежде знакомого надлома в поведении: — Тебе это и не нужно — черпать чью-то помощь, чтобы подняться так высоко, что не дотянется никто. Это уже в тебе. В твоём характере, — прямой взгляд, в котором было какое-то, кажется, восхищение, гордость. — И ты услышишь это не один раз. Да, Ребекка с моей подачи получила достойный старт. Свой старт ты намечаешь сама… И это не может не привлекать. Прости мне ревность, но иначе я не могу. Буду злиться из-за каждого мужчины, который окажется подле тебя. Тому есть причины… Я кивнула, выдавив горькую усмешку. Причина сидела с матерью в башне. Судя по тому, что я смогла понять — моя бесценная матушка делала авансы обоим одновременно. И если Винчесто мог быть более лоялен из понимания, что им вместе не быть из-за Равновесия, то ангел скорее всего видел всё в мелочах и с учётом характера долго мариновался в своей ревности, не решаясь высказаться и выплеснуть отчаянную горечь от ощущения второстепенной роли. Да и… кто знает. Было ли их всего двое… Или же её похождения имели куда больший список кандидатов. Тряхнув головой, я опустила глаза: — Я понимаю твои опасения, но повода не дам. Не знаю, вынуждены ли мы будем и дальше держать всё в тайне, или когда-то всё всплывёт… Мне не нужны другие. Мои крылья нашли свой ветер со свежестью мяты в тебе, и менять это я не собираюсь. Перехваченная ладонь и благодарный поцелуй в запястье. Напряжение испарялось и мне удалось улыбнуться достаточно открыто, чтобы доказать, что тема исчерпала себя. Развёрнутый им плащ лёг на мои плечи. Я с усмешкой поднялась с постели, увлекаемая за руку, и перекинула через плечо сумку. Дальнейшее на автомате — запертая изнутри дверь, ключ в карман, беглый осмотр комнаты на предмет забытого. Спохватившись, взяла с полки флакон с противозачаточным под насмешливым взглядом, памятуя о правилах приёма, а заодно и успокоительное на всякий случай. Обсудить предстояло многое и не самое приятное, так что — лишним точно не будет. Молчаливый кивок в сторону балкона, куда проследовала незамедлительно. Пока он закрыл дверь, управляясь с щеколдой, застегнула амулет на запястье. Всё по дважды выполненной технике. Чуть позже, ближе к цитадели крылья снова временно станут белыми. Овившиеся вокруг тела руки и привычно «позабытые» на парапете внутренности от скорости взлёта. Прикрыла глаза, подставив лицо бьющему в него ветру и прощальным лучам солнца. Покинуть школу на неделю, если получится, провести её как неразлучникам в клетке без права покинуть её на весь срок без необходимости… Я даже не знала, почему меня не злило такое положение дел. Хотя… хотя сколько ещё времени придётся скрываться так до выпуска. И что будет после того, как я получу признание и покину школу?.. Стало немного горько от понимания, что если ничего не изменится — всё бессмертие будет растрачено на попытку скрыть то, что дарит нам счастье, но совершенно будет непонятно обывателям и тем, кто Равновесие видит в безнадёжно устаревших законах. Волна мурашек от накрывшей тело энергии мятного ветра. Внутренний щелчок, преодоление купола школы, снова заставил отчаянно покрыться испариной — несколько дней прошло с того момента, как я пыталась разбиться. И сейчас испытывала такой спектр благодарности за то, что ошибку совершить не дали, такой стыд, что хотелось провалиться сквозь землю. Безмолвное благодарное прикосновение губ к гладко выбритой щеке под удивлённым взглядом, но вопросов задавать не стал. Чуть развернула крылья, чтобы они наполнились ветром и объятия разжались, позволяя мне лететь самостоятельно. Какая-то эйфория, чувство свободы, которое я бы уже не променяла ни на что. Упругие махи крыльев, свист ветра и непередаваемо прекрасное зрелище тёмной спящей Земли. Места, где мне дали жизнь, чтобы завершить её и получить новую. Более опасную, но и куда более насыщенную. Невольно посмотрела на Фенцио: уже сложно было представить, что моя кровь на его руках послужила катализатором тому, что мы имеем сейчас. Сложно было поверить, что, один порыв всё перевернул вверх дном, сделав убийцу союзником, любовником, и куда большим, чем я могла помыслить кого бы то ни было в своей жизни. «Любимым…» — вздохнул внутренний голос. Взгляд перехватил, отправив лёгкий ментальный толчок. Мятный ветер прошёлся по нервам, подняв волосы на загривке, заставив меня улыбнуться. На сей раз даже мороси не было… Туман и сразу крупные хлопья снега. Вот теперь в моей голове начало появляться земное ощущение рождества. Рождества, как праздника, который способен собрать семью за столом, отснять на фотоаппарат застолье, процесс распаковки подарков и ещё тысячу важных для людей деталей, которые составляют суть этого праздника. Здесь нет этого. Нет необходимости делать из события, которое состоится за бессмертие тысячи раз, бесполезный фарс. А я… я всё ещё пыталась тянуться к этой привычке и традиции потому, что мне нравилось делать подарки и наслаждаться реакцией. Вот и сейчас — предвкушение в каждой части себя: понравится ли, оценит ли, будет ли использовать, понравится ли «вторая часть» в виде белья?.. Я закусила губу, давя улыбку и накинула капюшон, скрутив волосы и убрав их за шиворот. Стянутые на шее завязки, щекотка знакомых уже чар — не оборачиваюсь, знаю, что крылья кипенно-белые. «А что, если так придётся делать всю вечность?..». Энергия развивалась, как и развивались навыки блоков, которые хвалили уже все, кому не лень в глаза и за глаза. Я научилась удерживать четвёртый. Научилась сама, без подсказок и понуканий. Он оказался самым сложным, но и самым упрямым. Мог сдержать даже Фенцио, как я убедилась на последнем разбирательстве. Сейчас я схлопнула его на энергии, чувствуя безопасность… Безопасность ровно до того момента, пока не показались стены столицы и стража на входе. Знакомый мандраж и паника, которые пришлось убрать в дальний ящик. Привычная дистанция, удержанная лишь до конца перехода в широкой крепостной стене. А вот дальше на моё удивление тёплая ладонь обернулась вокруг моей, увлекая по уже знакомому маршруту. Я вздохнула, пытаясь уловить манёвр, но, видимо, сейчас обоим было плевать. Да и улицы были пустынны — обитатели цитадели скорее всего уже разбрелись по домам, оставив город на волю снега и стражи. Почему-то ждала каких-то элементов праздника, но… Но нет. Та же хмурая серость. Только свет в окнах первых этажей домиков, тянущихся вдоль улицы. «Пора привыкать…» — хмыкнула я, скользнув в распахнувшуюся дверь. — Кстати, а почему ключа нет? — зачем-то спросила я. — Замок зачарован так, что пропускает только тех, кто приглашён, и хозяев. Ключ — энергия. Постороннюю без моего согласия или согласия Дино дом не пропустит, — с усмешкой пояснил Фенцио. — Впрочем, тебя, вероятно, уже тоже впустит без осечек. Но проверять это мы не будем по объективным причинам — при попытке проникновения стража появится незамедлительно. Я понятливо кивнула, распуская шнуровку плаща на шее. Ангел привычно помог снять его, повесив на крючок в прихожей. Формула — свет, теплеющий в доме воздух. Словно не третий раз, а уже не первая тысяча таких совместных возвращений в его гавань. И всё же я робко застыла, сняв обувь, не решаясь без его разрешения идти дальше, чем вызвала очередную усмешку и реплику из серии: «Стеснительный подросток, не иначе…». Хотелось съязвить, но промолчала, увлекаемая за руку в тёплую гостиную с пылающим камином. Сумка опустилась в кресло, и я полезла внутрь, вытягивая свой подарок и сжимая в руках. Слова застревали в горле. Сказать хотелось многое, но я застопорилась, пытаясь хоть что-то внятное изобрести. Не выходило. Просто протянуть и стоять, уперев глаза в пол в ожидании вердикта, было глупо. Мотнув головой, подняла взгляд, улавливая заинтересованность в ответном. Краска прилила к лицу, сделав стыдливый румянец от собственного скудоумия почти лихорадочным. По комнате пролетел смех, заставивший нервы напрячься до предела. Я со вздохом подошла ближе, вставая напротив Фенцио: — Надеюсь, ты не сочтёшь это глупостью… Я не знаю традиций и правил, что здесь связаны с Рождеством. Пока не знаю, но это вопрос времени. Для тебя не будет новостью, что для людей этот праздник тоже имеет подоплёку, продиктованную религией: подношение даров сыну Бога, который здесь, на небесах, для своих детей имеет установленное имя… — меня, как обычно уносило в дебри рассуждений, пришлось одёрнуть себя и продолжить уже без упоминания неважных деталей, — Люди обмениваются подарками. Своего рода традиция благодарности, но благодарят они друг друга. За то, что были рядом в трудные и хорошие времена, за разделённое горе и счастье, которое не приходится переносить в одиночестве. Я… мне хотелось бы подарить тебе одну вещь. Надеюсь, она не вызовет какого-то… непонимания. Я просто хочу, чтобы ты был… счастлив. Сглотнув, я протянула коробочку, чувствуя, что начинаю краснеть так, что в голове стала пульсировать кровь. Он спокойно принял подарок и откинул крышку. Я внимательно следила за реакцией, даже не дыша, кажется. Запонки переливались вставкой из камней на ребре крыльев в свете пылающего очага. Скользнул пальцем по ним, поднял взгляд, всматриваясь в моё лицо, ещё более отчаянно вспыхнувшее от пристального внимания. — Спасибо… — чуть хрипло проговорил Фенцио, — Это… неожиданно, но невероятно… Снова тишина, я с надеждой свела брови «домиком»: — Правда нравится?.. — Чистая правда… — осторожное привлекающее в поцелуй движение пальцев, чуть сжавших подбородок, — Спасибо, мой свет. Впервые произнесённое не в темноте и не в порыве обращение заставило меня судорожно потянуть воздух носом в попытке сдержать стон облегчения. Я шагнула вперёд, обнимая его за пояс и чувствуя поглаживающее движение свободной руки на спине. Снова немного раскрывшиеся от ласки и щекотки крылья заставили улыбнуться, пряча смущение. — Камень… вставка… Это ангелит, — тихо проговорила я. — Когда-то на Земле он являлся оберегом. Но исполнял строго одну задачу, после чего по повериям терял свойства. Но его цель будет вечной — оберегать твоё бессмертие. В любой ситуации. Вздох и прижавшиеся ко лбу тёплые губы: — Каждый раз, когда мне кажется, что я тебя успел узнать и понять за этот короткий срок, появляется что-то новое. И я не устаю тобой восхищаться, Виктория, — Фенцио протянул руку, поставив открытую коробочку на полку над очагом. — Здесь нет традиции с подарками, но именно в твоём исполнении, она по-своему прекрасна. И всё же, главный подарок я получил месяц тому назад, или того раньше, хоть его и не заслужил, но постараюсь это исправить… Я чуть улыбнулась, вскинув голову и заглядывая в его лицо: — С учётом некоторых моих поступков: тот ещё подарок. — Возможно… — он неожиданно усмехнулся, — Впрочем, я по наитию сделал примерно то же самое, но свой подарок ты получишь, как полагается — утром после Рождества. «Лишь бы не одежда… Если его с туникой пронесло, то дальше может быть ещё более «скромно», чем уже есть…» — хохотнул внутренний голос. Я закусила губу, скользнув носом по участку его оголённой шеи в ореоле воротничка рубашки: — История в том, что подарков по сути у меня два… — я хихикнула, — Но свою часть я себе уже вручила загодя по объективным причинам. Думаю, самое время «распаковать» и второй. Я красноречиво чуть потянула молнию на своём платье, но оставила её, расстегнув лишь на пару дюймов. Воздух начал электризоваться. Пролетевший по гостиной вздох ознаменовал начало игры, обещающей стать чем-то весьма занимательным. И всё же, ухватившись за карабин потянул вниз молнию, продолжая прерванное мной движение… Я научилась с ним слишком многому… Пламенеть от одного взгляда, плавиться от дыхания, терять себя от ощущения касающихся кожи губ. Мне нравилось в нём всё, но больше всего… Больше всего я любила его безмолвное созерцание. Восхищение… да-да… того самого собственника. Взгляд, который с другими раздражал и лишь вызывал отвращение, потому, что я не вещь. С ним было иначе… Темнеющая серость от открывающегося вида. Скольжение пальцев по плечам, увлекающее платье за собой, позволяющее ему просто упасть на пол, открывая завершённый образ, который был создан для него мной из того, что он сам для себя счёл подарком и в чём видел ценность для себя. Ценность куда большую, чем собственная жизнь. И тому не требовалось тысячное подтверждение в словах… Опять же — хватало взгляда. Взгляда, ласкающего не меньше, чем могут ласкать руки, губы, тепло, пропитывающее до кончиков волос. Так и сейчас — каждый дюйм кожи, словно прижигался огнём нарастающего желания. — Ты невероятно красива… — шепот едва уловим. Привлекающая в поцелуй ладонь на затылке, притягивает так близко, что всякий судорожный вдох отдаётся рикошетом от соприкасающихся лиц. Я чуть отстранилась после поцелуя, потянув его нижнюю губу зубами, и вглядываясь в черноту зрачков, заполняющих всю радужку. — Немного не честно… Меня раздел, а сам… — свободная рука потянулась к пуговицам, но я её отвела в сторону, мягко опустив вниз, — Не так… Моя очередь… Часто меня забавляло, что он застёгивался почти наглухо. Но сейчас это было вполне к месту. Каждая пуговица, покидающая паз — дюймы открывающейся светлой кожи, которой можно касаться. Запахи, которые дают тела, энергии, лёгкий, почти неуловимый отголосок парфюмерии и едва приметные вспышки акации, смахивающие на сердцебиение. Покончив с пуговицами спереди, я переключила внимание на рукава, извлекая непримечательные запонки, которые уже получили замену. Извлечение из пазов, высвобождение смятой части, заправленной в брюки, медленно сползающая с плеч ткань. Наблюдение из-под полуопущенных ресниц, ожидание конца игры… Скользнула за спину, ведя пальцами по груди, до плеча, по ребру крыла и обратно. Мягкое прикосновение губ к шее и дорожка лёгких поцелуев, обрывающихся у основания крыльев — вздох, электрическими разрядами пробегающий по нервам. Улыбаюсь, касаясь лбом широкой спины. Пальцы скользят по верхнему краю брюк, обводя тело от поясницы и сходясь объятиями спереди, касаясь ремня. Немного нетерпеливая усмешка, которую я ощущаю, но не вижу, от прижавшейся к спине груди, скрытой тонкой тканью бюстгальтера. Пальцы справляются с ремнём, пуговицей, молнией, увлекают ткань, уже цепляющуюся за… — Виктория, ты издеваешься… — хрипло пролетело по комнате. — Возможно… — лёгкий укус за плечо, завершающийся поцелуем. Снова возбуждённый смех — это его ответ, который звучит в моём исполнении. Очередное доказательство принадлежности друг другу. Одежда остаётся только на мне, если комплект из тонкого бордового кружева можно назвать таким громким словом. Возвращение на исходную, снова чувствуя себя какой-то мелкой рядом с ним — даже забавно, но так и есть. — Закончила?.. — поинтересовался Фенцио. Я с усмешкой кивнула… Взгляд бесконечной антрацитовой черноты расширенных зрачков гипнотизирует. Встаю ближе, струной вытягиваясь вдоль его тела, чувствуя обхватившие талию тёплые ладони. Пальцы прочерчивают мою спину от поясницы до крыльев, отклик на уровне безусловного рефлекса — раскрывающиеся перья. Привлекает теснее, поднимая за бёдра, придерживая, увлекая в глубокий поцелуй и отходит к дивану. Безмолвная формула на остатках адекватности — из освещения остаётся только пламя камина и внутренний огонь, который продиктован желанием. Опускаясь на сидение, усаживает верхом и от упирающейся в бедро твёрдой плоти уже кружится голова. Скользящие по телу ладони сжимают, ласкают и управляют мной, словно пальцы скульптора податливой глиной. Щелчок застёжки бюстгальтера и ткань стекает, увлекаемая их движением с плеч, улетая куда-то в сторону. Жгущее кожу дыхание, поцелуи всё менее сдержанные. Не пугает предстоящий пурпур следов на коже, не пугает, что бесконечные отметины теперь смахивают на какой-то ритуал ненужных, но существующих доказательств. Вбирает губами грудь, обводя сосок языком, сжимая упругую поднявшуюся горошину, вторую. Выгибаюсь, чувствуя прокатывающуюся от этого волну жара от шеи до поясницы. Плавное увлекающее на спину движение, придерживая крылья, нависая, словно цунами, впиваясь губами в шею с каким-то порывом, выводя на коже замысловатый узор кончиком языка. Глубокий поцелуй тёплых губ, срывающийся моим перевозбуждённым всхлипом так громко, что даже немного стыдно, но он улыбается от этого. Чуть прикусывая, оттягивая вниз, зарываясь пальцами в волосы на затылке. Язык прочерчивает губы, раскрывая их, неторопливо навёртывая упущенные в школе мгновения из-за опасности. Сплетается с моим в нарастающей пляске… Отстраняется, скользя ладонью по бедру, задевая кромку чулка. Отмечаю хмурую гримасу — чулки не любит. С момента моей выходки, очевидно. Тонкий капрон присоединяется к бюстгальтеру, освобождая ноги под мой тихий смех. Хмурость истаивает от одного взгляда. Остаётся только последняя часть. Словно праздничная ленточка на подарке. Избавляться от тонкой ткани не торопится, скользит пальцами от подбородка к шее, ниже, прочерчивая ровную линию, спиралью обводя пупок и смещается ещё ниже. Накрывает тонкую ластовицу, проводя большим пальцем через ткань по напряжённым, скрытым ею лепесткам, чуть усмехаясь от того, как кусаю губу, закатывая глаза. Напряжение нарастает и тонкое поддетое кружево наконец получает финальный маршрут, увлекаемое тёплыми широкими ладонями. Прочерчивая ноги от бедра к щиколоткам, снова разливая огненные реки под кожей от прикосновения. Разведённые колени позволяют снова нависнуть, обжигая губы поцелуем. Пропущенная под поясницей рука, создающая новый угол. Ноги бессознательно обвиваются вокруг его пояса, срывая усмешку: — Нетерпеливая… — усмехнулся Фенцио. Я повела бёдрами, задевая напряжённый орган под аккомпанемент шипения воздуха, выходящего через его стиснутые зубы. Направляющее движение, упругий толчок до упора внутрь. Вскрикиваю от удовольствия, от ощущения наполненности внутри первый салют. Вибрирующий в поцелуе стон и руки крепко обхватывают мужские плечи. Ангел снова двинулся, вглядываясь в моё лицо. Терпеливо, медленно, придерживая за плечо, чтобы зафиксировать, словно пытаюсь отстраниться. Выдох в губы — новый толчок и ещё… и опять. Медлительность выводит, заставляя напряжённо изогнуться, подставляясь, притягивая ближе, почти в молитве вглядываясь в серые бездны. Хочется больше, сильнее. Знаю, как он может, но сегодня мстит за начало вечера, кажется, продолжая неторопливо проникать внутрь раз за разом. Прижимаюсь вспотевшим лбом к его лбу, отводя пальцами жёсткую платину. Доверчиво выгибаясь, пропитываясь им в очередной раз до самого конца. Глубокий поцелуй топит остатки сознания. Вынуждает всё же ускориться, получить больше, взорваться стонами от каждого удара в своё тело. И слышать ответные стоны — музыка. Пальцы ног бессознательно подгибаются от нарастающей скорости. Улавливает подходящее к границе слишком быстро возбуждение — снова замедляется. Обиженно кусаю за губу, снова проваливаясь в удовольствие от нескольких предельно сильных толчков, словно пытающихся вбить в подлокотник. Продолжая удерживать, упор на вытянутой руке и всё ускоряется до безумия. Свешивается с дивана раскрывшееся от наслаждения крыло. Снова извиваюсь, слыша его голос, но уже не улавливая ничего, впиваясь ногтями в плечи и подставляясь всё больше и больше. Рывок под лопатки. Положение почти в воздухе и крылья раскрываются от неожиданности взмахом. Ответом из вместилища — всплеск энергии. Угол острее и слияние становится почти безумным. Удерживает, стоя коленями на диване, не позволяя рухнуть. Каждый удар почти подбрасывает, и мятный ветер с оттенками жимолости и акации скользит по коже там, где руки не дотягиваются и не смогут дотянуться никогда, наполняет раскрывающиеся у обоих крылья. Вскрикиваю, чувствуя волну жара, рвущуюся из конечностей к низу живота, но помилования сегодня так легко не получить. В шею улетает стон от сокращающегося в первой разрядке тела. Снова ускорение, разгоняющее туман, до крика, вынуждающее вернуться из неги в реальность. Напряжение возвращается, прокатываясь по телу, снова стягивая и перетягивая все внутренние узелки. Обвиваюсь руками вокруг шеи, чувствуя, как его ладони сжимают ягодицы, снова меняя темп с резкости на замедление и обратно. Разворот. Ведущее положение. Верхом на бёдрах, уже почти не соображая, выгибаюсь, откидывая волосы за спину. По телу скользят руки, сжимая и лаская грудь, смещаются вниз, следуя за движениями моего опускающегося тела, принимающего его до упора, до звонких хлопков соединяющихся тел. Сдавливают талию, подсказывая темп. Чуть смещаются на бёдра, сходясь большими пальцами на промежности. Стимуляция, приближающая вторую бездну. Ладони упираются в широкую грудь, продолжаю двигаться на пределе своих сил и скорости, всматриваясь в закатывающуюся от наслаждения серость. Замедление, в сопровождении его тихого рыка от нетерпения, но спираль бёдрами и затихает, вдавливая затылок в диванную подушку, рвано дыша. Снова ускорение, пролетающее в такт с ударами пульса в ушах. Стоны почти оглушают, перекрывая всё полностью и отключая сознание. Почти финал… Ещё немного… Немного… Рывок за запястье, роняющий на него сверху, сжатые ладонями ягодицы. Не успеваю расслабиться, получая волну ударов внутрь на пределе скорости, когда ангел упирается ногами в сидение. По комнате разлетается крик наслаждения, разбиваясь о стены и погружая мир в дымку. Волна незатихающих ударов, шепот в висок, всхлипы, рвущиеся из меня. Какофония звуков, затихающая в волне оргазма после ответного стона. Пульсирующая наполненность и очередной салют внутри знаменует разрядку. Притягивающее движение широкой ладони в поцелуй. Почти ничего не соображаю, лишь вздрагиваю, подаваясь вперёд бессознательно, чувствуя, как он выскальзывает из тела. Горячие губы чуть изогнуты в улыбке и целуют упоённо глубоко и сладко. С трудом разлепив мутные от удовольствия глаза, я что-то невнятно промычала. Пришлось прочистить горло: — Безумие… Пошевелиться не могу почти. Я сползла ниже, почти растекаясь на его груди и с трудом выпрямив ноги. Попытка укрыться крыльями — провал. Трепыхнулись и опять вытянулись вдоль спины под тихий понимающий смех. Движение, стянутый со спинки дивана плед укрыл до поясницы. Руки ангела обхватили тело, чуть поглаживая покрытую испариной кожу. Я прикрыла глаза, всерьёз опасаясь начать капать слюнями. Под щекой успокаивалось гулко бьющееся сердце. Густой, пахнущий сексом воздух с трудом наполнял лёгкие заново после того, как был выбит оргазмом. Головокружение и эйфория… — Фенцио… — отчаянно краснея, обратилась по имени. — М-м?.. — почти насмешливо донеслось над головой. Я с трудом удержалась от того, чтобы не сгореть окончательно, но всё же выпалила: — Я тебя люблю… От удара сердца едва не оглохла. Зачастило, стремясь пробиться. Я улыбнулась, стеснительно спрятав нос у него на груди. Руки на теле сжали крепче. Улыбалась, чувствуя, что от озвученного признания волнуется не меньше, чем я сама. Глубокий вздох: — И я тебя люблю, мой свет…19. "Одиночество, оно не вечно"
6 января 2021 г. в 12:00