"Sex Is Not Enough"

      

Oomph! — Diesmal wirst du sehn

             Пробуждение было бы идеальным… Если бы не всё затёкшее за ночь в одной позе к чертовой матери тело. С трудом чувствовались руки и ноги. Попытка повернуть голову обернулась хрустом на весь первый этаж.       — О-о-о… — я со скрипом распрямила затёкшие локти.       Осознание пришло медленно: так и проспала поверх Фенцио, сжатая руками и под пледом. Ангел с такими же болезненными стонами пытался размять отдавленные мной за ночь конечности. Послышался хриплый после сна смех:       — Планировал перенести в спальню, но ты быстро уснула. Не стал будить.       — И в итоге пробуждение вышло несколько менее романтичным, чем момент погружения в сон… — морщась, хихикнула я, поднимаясь на вытянутых руках и рассматривая его, — Доброе утро…       По спине скользнули ладони от поясницы к лопаткам, вынуждая наклониться. Холодок мяты, поддевая блоки, скользнул к жимолости, смешиваясь и привычно обволакивая собой. Поцелуй неторопливый, уверенный, глубокий. Я зажмурилась от скользнувшей по щеке ладони, едва не замычав от удовольствия. Тело бессознательно начинало испытывать предвкушающее напряжение.       — Теперь оно действительно доброе, – разорвав поцелуй, проговорил ангел в дюйме от моих губ.       С хрустом и смехом удалось всё же подняться и побрести в душ. Эйфория от пробуждения и вчерашнего вечера металась где-то внутри. В запотевшем зеркале снова лихорадочный румянец и слишком ярко сияющие голубые глаза. «И я люблю тебя, мой свет…» — отголоском в разуме. И ведь всё начиналось с запрещённого приёма. И почему-то приходит осознание, что я бы на такое не решилась, если бы не тянуло изначально. Если бы из его ненависти не родилась какая-то приманка для меня, влекущая, словно мотылька огонь.       Высушив волосы насколько позволяло отсутствие фена, я шмыгнула из ванной в спальню. Туника всё так же лежала на краю постели. Что ж, показатель того, что откровенность может быть не пошлой и не вульгарной. Скользнув в невесомый наряд с толикой какой-то гордости, окинула себя взглядом в зеркале, чувствуя, что от собственного вида начинаю краснеть. Глупая… глупая счастливая непризнанная со всеми симптомами стокгольмского синдрома в сияющих любовью глазах.       На первом этаже было тихо. Преодолев лестницу, я подошла к сумке в поисках расчёски. Непроизвольно улыбнулась ещё шире. Из кухни тянуло кофе. Всё больше создавалась иллюзия быта, который может быть нам недоступен в этой жизни вовсе. Сырые волосы были скручены в косу, чтобы не мешаться, и я уже вознамерилась пойти к Фенцио, но взгляд зацепился за продолговатый ящик на диване. Подавив порыв сунуть нос сразу, я всё же направилась в сторону кухни с улыбкой, полной предвкушения.       — Осваиваешь приготовление? — я подошла к нему сзади, тронув спину между крыльев губами, — Или позволишь завершить мне готовку?       На столешнице уже расположились яйца, какое-то вполне обычное мясо и овощи. Но с кофе не просчитался. Заряд бодрости был не лишним. И, да, после вчерашнего хотелось готовить. И ещё лучше. Вспомнились пошлые шутки одногруппниц из университета насчёт того, что правильно удовлетворённая женщина превращается в идеальную домохозяйку. Раньше меня только веселила эта мысль. Теперь же приходило понимание, что это не так уж далеко от истины.       — Как пожелаешь. Тем более, твой любимый напиток уже готов, — ангел погасил огонёк под ковшиком и обернулся, рассматривая меня.       Короткая формула, прикосновение ладони к волосам, и они просохли до конца. Я скосила глаза на свою шевелюру, улыбнувшись:       — Спасибо. Всё-таки иногда мне не хватает земных удобств в виде фена для сушки волос.       Он усмехнулся:       — После принятия стороны необходимость в нём отпадёт, как и во многом другом. Специализированные навыки фракции, — поддетый пальцами подбородок. — Всё же решилась принять сторону демонов…       Я отвела глаза:       — Ты знаешь, что я предпочла бы нейтралитет и дальше. Но обстоятельства всё больше подводят к выводу, что свет мне отвратителен за единственным исключением.       Мягкое увлекающее за подбородок движение пальцев, заставляющее смотреть в серые глаза.       — Твои мотивы мне понятны. Как и причины выбора. Давить и убеждать после всего будет как минимум глупо, но ты и сама понимаешь — это добавит опасности к уже имеющемуся, — поцелуй в лоб, — И меня это пугает. Но справимся, верно?       Я со вздохом прикрыла глаза, понимая, что мы подходим к теме, которая уже не первый раз крутится у меня в голове. Правда, меня терзали вполне закономерные опасения, что он просто покрутит пальцем у виска и порекомендует оставить эту тупую затею. И всё же… всё же, что, если удастся сменить расстановку сил?.. Об этом было рано думать. Всё пока затихло и неизвестно, когда именно произойдёт очередной удар от последователей.       — Справимся. Справимся со всем, — я отпила кофе и благодарно улыбнулась, — спасибо.       — Оставлю тебя пока. И следует подумать над тем, что нужно изучить за время, что проведём здесь…       Я закатила глаза, не удержавшись от усмешки:       — Каникулы вообще-то созданы для отдыха… — но словила укоризненный взгляд и улыбнулась, — Составные руны, энергии и кое-что из теории. Мне нужно будет тебя допросить по поводу одного мастера заклинаний из прошлого.       Он кивнул и вышел из кухни, оставив меня наедине с продуктами и вопросами о том, что же в коробке. Устраивать допрос не хотелось — всему своё время. Так что я просто ушла в процесс. К удивлению и счастью, на сей раз обошлось без стейка из морского дракона. Обычное мясо. То ли говядина, то ли телятина. Тихо напевая навязчивый мотив какой-то из земных групп, я в нетерпении приплясывала у плиты, потягивая кофе. Поплыли приятные ароматы яичницы, мяса с тушёными овощами. Вопросов о том, откуда берутся продукты, я уже не задавала — просто есть и ладно.       «Небесная служба доставки не дремлет даже в праздничное время?» — хихикнул внутренний голос. Перекочевавшая из сковороды на тарелки яичница, новая порция кофе на двоих. Уютное состояние и тишина.       — Навыки восстанавливаются… — отметил вернувшийся Фенцио с усмешкой.       — Практика. Тебе ли не знать, — я пожала плечами, расставляя всё на столе. — Итак, начинать допрос или потерпим до завершения трапезы?       — Как тебе будет угодно.       Я заметила, что сегодня вариант домашнего облачения был более неформальным. Закатанные рукава рубашки, не застёгнут до последней пуговицы, но неизменные брюки. Меня удивляло, что даже сейчас удерживал какой-то свой стиль. Едва не улыбнувшись от промелькнувшего перед глазами образа в халате и тапочках, я уткнулась носом в кружку. Ещё не хватало попасться на такой бредовой мелочи — мысли он чаще всего считывал за один пойманный взгляд.       — Итак… Кто такой Великий Заклинатель Фидеро?..       Фенцио вскинул брови:       — Зачем он тебе?       — В библиотеке Ада, когда мать и адмирона вели в башню, я наткнулась на пару занимательных книжек. Начиналось всё для того, чтобы понять, как наложено заклятие на башню, что не позволяет Бонту её покинуть… — меня прижгли настороженным взглядом, пришлось пояснить, — Я не буду ему помогать выбраться. Но что-то ответить надо будет, когда он в очередной раз появится. Что какую-то информацию мне всё-таки удалось выкопать. Но это ещё только верхушка айсберга…       — Фидеро жил невероятно давно. Когда бессмертие наскучило ему, он ушёл в вечность, став всем и ничем одновременно. Его страшила смерть, но после какого-то события и жизнь перестала привлекать, как я знаю. Так что, даже не представляю, где его искать… И можно ли вообще найти. Что до башни — наложенное на неё заклятие имеет древнейшие корни. Покинуть её без позволения Кроули, как я знаю, почти невозможно.       Я вскинула бровь:       — Почти?..       — Когда-то давно оттуда сбежал пленник. Его вывели за пределы, но далеко уйти он всё равно не смог. Стража башни достаточно бдительна. Да и за побег получил в наказание небытие. Сомневаюсь, что Бонта ждёт столь же суровая кара в случае попытки побега, но едва ли её избежит тот, кто ему поможет, — очередной строгий взгляд, который я спокойно выдержала. — И почему у меня ощущение, что ты уже задумала какую-то авантюру?..       Пожав плечами, я усмехнулась:       — Возможно потому, что авантюры нет. А если я что-то начну изобретать — ты будешь первым, кто об этом узнает. Так вот… В тех же книгах я нашла заклинание разделения сознаний. Полагаю, это то, чему подвергли когда-то Мальбонте. Предшествует ему нетрудоёмкий ритуал с использованием крови... Как правило, крови заклинающего. А также львиная доля резерва сил и энергии, — я задумчиво отпила кофе, посмотрев на Фенцио. — Что, если Шепфа, разделив полукровку, истратил больше, чем ожидал и не может до сих пор восстановиться? Веками не может. По той же причине давно не появлялся в своей телесной форме, если таковая вообще существует…       Ангел отложил приборы, внимательно рассматривая меня:       — То, о чём судачат веками в кулуарах цитадели, одна непоседливая непризнанная вычитала в адской библиотеке… Не перестаёшь восхищать. Да, это — теория, имеющая право на существование. Возможно, так и есть, но ответа на этот вопрос мы скорее всего никогда не узнаем. Создание такого уровня свои секреты бережёт и едва ли посвящает в них даже особо приближённых, — он усмехнулся. — Если таковые вообще существуют. В основном это просто веления, которые необходимо неукоснительно соблюдать для поддержания порядка.       Я хмыкнула:       — Что-то не заметила никакого порядка за всё это время. Скорее полнейший беспорядок. Ладно… Оставим это на волю самого «сверхразума». Также я наткнулась на один занимательный ритуал в той же книге. По разделению сил. Полагаю, база примерно та же, что у сознаний. Но есть оговорка, что передать можно только тому, кто их изначально лишён. То есть, присоединить что-то дополнительное к уже имеющемуся таланту не выйдет, — я щёлкнула пальцами, подбирая аналогию. — Как попытаться влить в уже заполненный водой кубок, например, масло. Оно не смешается и осядет плёнкой, блокируя использование уже наличествующей воды.       Я умолкла, выжидательно глядя на Фенцио. Тот задумчиво кивнул:       — Понимаю, к чему ты ведёшь. Всё ещё не дают покоя слова Бонта о «сосуде», а то заклятие вполне может помочь наполнить. Вот только большой вопрос — приживётся ли такой ценой обретённый талант. Это ведь чужеродное…       — Как пересадка органов, да?.. Выше шанс, если донор и реципиент родственники или имеют похожие исходники…       — В какой-то мере.       Расхохотавшись, я откинулась на спинку стула:       — Н-да… Единственный «родственничек» сидит в башне и чёрта с два станет в этом помогать, не желая стать слабее.       — Мы не можем быть уверены, — спокойно ответил Фенцио. — Вы ведь не разговаривали с того момента, как ты… попала в школу.       Снова скользкая тема, которая подводила его к гнетущим мыслям. Я со вздохом качнула головой:       — Нам не о чем говорить. Более того, мне кажется, что любой наш разговор и попытка выйти на диалог приведёт к склоке такого масштаба, что небеса содрогнутся, и преисподняя остынет. У меня на языке слишком много нелестных эпитетов в её адрес, как и она, я уверена, разочарована во мне от начала до конца, — закусив губу, я поднялась из-за стола, собирая опустевшую посуду. — Впрочем, ты прав… Может когда-то нам и доведётся поговорить.       Фенцио покачал головой:       — Ты слишком радикально мыслишь, не терпишь условностей и полутонов, Виктория. И я понимаю, что мир сам делает тебя такой. И всё же, она когда-то была твоей матерью.       — Когда-то… — я поставила посуду в раковину, уперевшись руками в столешницу и опустив голову, — Когда-то я была желанным ребёнком, которого, скорее всего, планировали отдать на танцы, научить вышивать крестиком и выращивать орхидеи… Всё пошло наперекосяк после того, как какой-то упырь из кругов элиты штата сбил её и скрылся с места аварии, — тряхнув головой, я ощутила какие-то обидные слёзы, которых по этому поводу давно не проливала. — Дальнейшее смахивало на гонку. Год спокойной жизни в попытке привыкнуть жить без неё. Мне было три, когда отец начал прикладываться к бутылке. Уже позже, чтобы реже бывать дома, я уговорила его отдать меня в кружок рисования. Это стало своего рода спасением. Помогло выбраться из воспоминаний… И жить дальше. Папа перестал пить, когда понял, что ещё немного и рискует лишиться и меня. Без стороннего вмешательства. Только по собственной вине…       Зашумела вода в кране. Я мыла посуду, старательно гоня от себя мысль о том, что очень давно не говорила об этом ни с кем. И, пожалуй, надо было выплеснуть это, высказать. Не так легко и просто обходится вскрытие старых ящиков с воспоминаниями. Руки подрагивали, но я продолжала надраивать тарелки.       — Она рассказывала об этом… — тихо проговорили за спиной.       — Догадываюсь. И ведь мы ничего не смогли сделать тогда. Убийца избежал возмездия, откупился. Забрал одну жизнь и сломал ещё пару следом без всякого сожаления. Люди — невероятно хрупкие создания. Я была слишком маленькой, чтобы всё осознавать. Отцу пришлось сложнее. Я… не винила его в запоях и слабости, в попытках забыться. Но, к своему стыду, винила в собственном одиночестве. Когда он был нужен мне, его никогда не было рядом, — на лице проскочила кривая усмешка. — В десять я уже умела сносно держать быт в доме, в двенадцать могла отремонтировать что-то при необходимости, в пятнадцать устроилась работать в супермаркет, чтобы было на что закупаться красками и расходниками для школы рисования. Когда поступила в университет… Я выдохнула, знаешь… Общежитие, другой штат. Я уехала из дома, понимая, что там меня не ждут уже давно. Но случился перелом и папа начал искать общения. Звонки, приезды, частые разговоры. Словно понял, что чего-то дома не хватает…       От тёплых ладоней, сжавшихся на плечах, по телу прошла дрожь.       Воспоминания давались с трудом, но это было частью меня. Было той частью, что осталась внизу, в двух метрах под землёй. В той девушке, что получила перерождение и крылья. Право на то, чтобы снова жить в мире, который на порядок выше того, что было доступно её пониманию. Я обернулась, не решаясь поднять голову, и уткнулась лбом в грудь Фенцио. Слёзы высохли. Внутри из уже знакомого витража выломался очередной устаревший осколок и на его месте появился более чистый и новый.       — Это было стимулом Ребекки к высотам.       — Уже не имеет значения, — хрипло ответила я. — Повторюсь, моя мать умерла больше двадцати лет назад. Здесь совершенно другая незнакомая мне женщина, которая обретает всё больше черт врага, а не друга. Девочка выросла и научилась быть сама по себе… И продолжает этому учиться, — я подняла глаза. — Прости, что тебе пришлось это выслушать.       Фенцио обхватил руками моё лицо:       — Если стало легче, значит, было необходимо, и я рад, если смог помочь, — он чуть повернул голову в сторону гостиной. — Пора разбавить негатив чем-то приятным, ты не находишь?..       Я вскинула брови:       — Например?..       — Подарок на Рождество. Традиция Земли соблюдена. Рождество наступило, и самое время вручить то, что мне удалось для тебя раздобыть… — улыбнувшись, проговорил он, увлекая меня в комнату. — Параметры полностью соблюдены. Ну и пара мелочей для удобства.       По спине поползли мурашки: «Опять платье?!».       Мы подошли к дивану, и он откинул крышку с ящика:       — Удивлён, что ты не полезла потрошить её, когда спустилась, — Фенцио усмехнулся, наблюдая за моими округлившимися глазами.       В коробке был деревянный футляр. Я нерешительно выщелкнула замок и распахнула крышку. На подкладке лежали меч и кинжал в ножнах. Брови полезли на лоб. Я перевела взгляд с содержимого на ангела, нервно переступая с ноги на ногу. В утяжелителе сверкал чёрный камень. Могла поспорить, что после реплики Геральда про чёрный бриллиант… это он и был. Ножны с креплениями под пояс и пока слабо понятные мне крепления чуть ниже.       Приглашающе распахнутая ладонь с намёком на то, чтобы опробовать. Я помотала головой:       — Страшно. Не хочу что-нибудь разнести ненароком.       — Не разнесёшь, — усмехнулся Фенцио. — Пробуй.       Сглотнув, я нерешительно извлекла меч, освободив его из ножен. Запахло оружейным маслом и сталью. Вес идеальный. Вплоть до унции, кажется. Удобная рукоять, на клинке гравировка с рунами, вспыхнувшими в ожидании подзарядки. Я невольно ойкнула, едва не выронив подарок, но удержала. Вытянула руку, рассматривая идеально заточенное обоюдоострое лезвие в планке удобной гарды. Хотелось пищать от восторга, меч был удивительно хорош и полностью соответствовал всем параметрам.       «И ведь всё запомнил, всего раз увидев пергамент с рекомендациями Миндера…» — с восхищением подумала я, переведя взгляд на ангела:       — Спасибо… это… — голос охрип, — Он потрясающий.       Идея с запонками стала казаться бредовой. Неравноценные подарки. Слишком. Я торопливо убрала меч в ножны, продолжая стоять и хлопать глазами, прижав его к груди, словно ребёнок куклу. Краска прилила к лицу, и захотелось от стыда провалиться под землю.       — Что-то не так?.. — настороженно поинтересовался Фенцио.       Я помотала головой:       — Нет же! Всё превосходно, но теперь я смотрю на запонки и чувствую себя…       — Виктория, это уже ребячество, — он усмехнулся. — Твой подарок для меня невероятно важен. Поверь на слово. А этот, к сожалению, в большей мере продиктован необходимостью. К тому же, у него есть пара секретов…       — Каких?.. — я закусила губу, всё ещё чувствуя себя до крайности неуютно.       Он извлёк из ножен кинжал, остававшийся в футляре. Аналогичное с мечом обоюдоострое лезвие. Заточенное до идеала. Проще меча, но рукоять вполне удобная. «Интересно, а его возможно метать?..» — невпопад подумала я. Ангел нерешительно замер, взглянув на меня:       — Ты мне доверяешь?       — Да, — не раздумывая, выпалила я.       — Вытащи меч и позволь твою руку.       Клинок снова выскользнул из ножен, которые я отложила на диван, протянув свободную руку Фенцио. Кинжал был заточен до такой степени, что от росчерка пореза по внутренней части ладони я даже боли не ощутила поначалу. Не вырывалась и не дрогнула, только чуть обиженно всмотрелась в его лицо. Только потом начало доходить, что это для запитки рун. Поняв, что нужно делать дальше, я провела порезанной ладонью по символам на клинке, чувствуя, как прошёл жар от рукояти по всему телу.       Снова перехваченная ладонь, прикосновение пальцев и энергия с привкусом мятного ветра начала затягивать порез. Я закусила губу, чувствуя, как поднимаются волоски на теле от какого-то смутного восторга. Он усмехнулся, уловив реакцию, и чуть тронул губами мою ладонь:       — Клинком не сможет воспользоваться никто кроме тебя. Взять в руки, извлечь из ножен… Теперь это можешь сделать только ты. Более того… — он извлёк из кармана небольшую подвеску с аналогичным камнем на длинной цепочке, которую накинул мне на шею, застегнув замочек, — Если меч окажется где-то в другом месте, то ты сможешь его найти. Камни подвески и гарды из одного источника, и их притягивает друг к другу. Достаточно дать формулу поиска, держа подвеску на вытянутой руке.       Я зачарованно смотрела на камень в серебряной оправе.       — Когда ты всё успел?..       — Пока ты была в лазарете. Счёл, что тренировочный меч пора оставить Миндеру, а своё оружие должно быть под рукой постоянно, — он вздохнул. — Особенно после того, как Астр покинет тюрьму Сатаны. Время есть, но теперь мне будет спокойнее. Убирай меч в ножны.       Я послушно выполнила команду, наблюдая, как Фенцио вытащил из футляра какие-то странные ремешки. Дыхание оборвалось снова — ножны крепились и к спине, и к ремню. В зависимости от предпочтений. Наискось, для удобства извлечения. Талию обхватил широкий ремень, две лямки прошли вокруг плеч, как у рюкзака. Щелчки карабинов и ножны удобно устроились на спине, почти не стесняя движений. Я осторожно завела руку за спину, нащупывая рукоять и без труда извлекая меч, едва не полоснув собственное крыло.       — У меня слов нет… — хрипло выдавила я, пытаясь снова попасть в ножны, не снимая их со спины.       Он устроился на диване, подманив меня рукой, и вытащил ещё два ремня. Подхватил мою ногу, расположив её ступнёй на своём колене, с усмешкой посоветовав:       — Держись за плечи…       Я послушно ухватилась за него, наблюдая, как ангел расстегнул поясную часть ремня продевая кольцо ножен кинжала и сдвигая его к боку. Снова щёлкнула пряжка. Тёплая ладонь скользнула в разрез юбки, отводя тонкую полупрозрачную ткань в сторону. По телу потекла волна жара и мурашки, которые он с лукавой усмешкой заметил.       — Издеваешься?..       — Ничуть, — ремень протянулся в нижнем кольце ножен и обхватил моё бедро, фиксируя их на ноге. — Не слишком туго?..       Я помотала головой:       — Нет… Идеально.       Усмешка и поцелуй в колено. Я выдохнула сквозь стиснутые зубы, чувствуя, что пошла волна возбуждения. Во всей сбруе вооружения всё равно тело первым делом отзывалось на прикосновения его рук. Пришлось зажмуриться в попытке себя осадить.       — Молодой боец за собственную жизнь становится всё более опасным, — улыбнулся ангел. — Смертоносная красота тёмного бриллианта…       Покраснев, я склонилась, обхватывая его лицо ладонями и упоённо целуя губы. Попытка уняться провалилась. Правда все крепления сейчас только мешались, но всего три щелчка и идеально подогнанные ремни покинули тело и плечи, позволяя мне двигаться полноценно. Притянул на руки, усаживая верхом на себя. Мятный ветер расслабленно скользнул по открытым участкам тела. Чуть изменилась тональность энергии — обезопасил до той меры, что была возможной. Дальнейшее зависело теперь только от меня самой.       — Спасибо… — я провела пальцами по его щекам, ловя довольную улыбку, — Это очень много для меня значит.       — Рад, что ты оценила. Да и мне теперь будет куда спокойнее знать, что в случае проблем ты будешь с надёжной сталью, которая не подкачает в нужный момент, — Фенцио провёл пальцами по моему лицу от виска к подбородку, заправляя волосы за ухо. — Кто бы мог подумать, что когда-то руки женщины будут справляться с оружием не хуже, чем с моим сердцем…       Я вздохнула, прижавшись лбом к его лбу:       — Сердце тоже стало оружием, ангел… Оно создало из девушки Вики с Земли нечто совершенно другое… И не вини себя за это больше никогда. Я не злюсь, не злись и ты.       Внимательный взгляд серости:       — Ты удивительная, Виктория. Нет, уже не Вики. Даже на земле ты перестала ею быть довольно давно, — он вздохнул, всматриваясь в моё лицо. — Я эгоист, наверное, но рад, что ты рядом, хотя искупать свою вину перед тобой я буду всё отведённое бессмертие.       Закатив глаза, я подалась вперёд, обвивая руками его плечи:       — Всё в прошлом. Есть только этот день и все последующие. Остальное уже не имеет значения. Точнее, имеет, но больше для понимания происходящего, — пальцы привычно перебирали тяжёлую платину, поглаживая голову. — Просто хочу, чтобы ты знал, что важнее тебя для меня нет никого.       Он чуть прищурился и резко поднялся с дивана, продолжая удерживать меня под бёдра, смеясь от моего встревоженного визга. Дыхание обожгло шею, снова запуская цепную реакцию из мурашек по всему телу. Чуть сжатая губами мочка уха и я тихо охнула, понимая, что уже поплыла даже от этой малости. Поцелуй в подбородок и весьма красноречивый взгляд.       — Что-то мне подсказывает, что всё же это будут каникулы без какого-либо обучения… По крайней мере, сегодня… — чуть хрипло проговорил Фенцио.       Я хихикнула, заливаясь краской:       — Даже не стану сопротивляться.       Вскинутая в скепсисе бровь:       — Звучит многообещающе…       Неторопливые шаги в сторону лестницы. Я расхохоталась, понимая, что повторять опыт с диваном мы станем ещё не скоро. Конечности продолжали немного ныть после сна без возможности развернуться. Впрочем, возможность была и не одна. Просто нам было хорошо именно так. И плевать на утренние последствия. Второй этаж, спальня, зачем-то захлопнутая дверь. Я невольно улыбнулась в поцелуй, продолжая скользить пальцами по его лицу — мир в хмурой громаде столицы с его серостью всё же становился невероятно красочным в такие моменты.       Падение на постель и спешно стягивающие одежду руки, бесперебойно бегущие по телам. Я выгнулась от поцелуя в шею, краем сознания улавливая заведённые над головой запястья, крепко сжатые его ладонью. Красноречивый взгляд изрядно потемневшей серости в ожидании реакции — резонно волнуется, что сработает триггер после произошедшего с Астром, но я чувствую себя в безопасности, нетерпеливо ёрзая в предвкушении. Усмешка в ответ, и взгляд темнеет ещё сильнее, перекрывая зрачком почти всю радужку.       Две формулы почти шёпотом и я нервно вздохнула, лишившись зрения и чувствуя на запястьях широкие путы. Не те, которые могла создать сама. Что ж, он мудрее и знает о последствиях, тем более я сама спровоцировала… Пожинаем плоды. Но тело всё же немного напрягается — знаю, что если и будет больно, то лишь для контраста с наслаждением. Лишь слегка и если начну избыточно дёргаться. Сегодня я под контролем и следует расслабиться…       В голове проносится вопрос: «Ты мне доверяешь?». Молчаливый кивок, больше для себя, и страх остаётся где-то на самом дне. Улавливает осевшую энергию, до того чуть нервно плещущуюся внутри. Благодарный поцелуй, скользнувший теплом по губам, как точка обратного отсчёта в предстоящее удовольствие. Чуть больше напора и поддаюсь без промедления, чувствуя углубляющийся поцелуй. Неторопливо, сладко, заставляя почти извернуться в попытке удержать контакт.       Улыбка и губы бегут ниже, лаская шею, чуть прикусывает, слушая первые стоны подступающего удовольствия. Сжатая в пригоршни грудь, уже напряжённая. Лёгкая щекотка языком поднявшихся до остроты сосков. Обхватывает губами, лаская жёстче, сжимая сильнее, чуть задевая зубами до обрывистого стона, который в себе удержать нет никакого шанса. Словно играет, пропуская напряжённые горошины между пальцами. Губы, жёсткая платина, горячее дыхание. Грудь твердеет до почти болезненного состояния.       Пытка продолжается, и поцелуи скользят ещё ниже, прочерчивая, кажется, рёбра. Немного щекотно и я улыбаюсь, закусывая губу. Словно издеваясь, проводит влажные дорожки языком, и я всё же смеюсь. Живот… Немного вбирая кожу, обводя языком впадину пупка, снова щекоча и издеваясь, проверяя предел. Мысли начинают путаться куда стремительнее, когда поцелуи смещаются ещё ниже. Прочерчивающие движения тёплых ладоней от колена к промежности широко разводят бёдра. Дорожка влажных поцелуев к сосредоточию…       Выгнулась от лёгкого укуса во внутреннюю часть бедра. Усмешка, и губы прижались к напряжённым лепесткам. Разрядом тока от низа живота до мозгов, волной мурашек и протекающего от конечностей жара. Зрения нет, только темнота и прикосновения без права касаться самой. Всё смешивается коктейлем, и подрагивающие от удовольствия крылья раскрываются под телом, то ли силясь прикрыться, то ли взлететь. Скользящие по телу руки снова сжимают грудь, дополняя ощущения. Язык прочерчивает каждую складку, задевая напряжённую точку всех стянутых к низу нервов, вбуривается, раздвигая и пробивая путь.       Новая грань — скользнувший в тело палец… второй. Плавное движение и обрывистый вздох, почти хрипящий от удовольствия. Не видя, сложно понять, кружится ли голова, но судя по тому, что я уже перестаю чувствовать что-то, кроме этих прикосновений — мир рассыпается напрочь. Снова контрастом росчерк укуса — слишком близко к пламенеющим складкам плоти. Сжатая губами пульсирующая точка и я едва не заскулила от разрывающего спектра ощущений.       Нарастающая скорость пальцев, расходящихся в теле, ласкающих изнутри пламенеющие стенки плоти. Хочется податься им навстречу, но прижимает одной рукой поперёк живота к постели. Кожей чувствую взгляд, обозревающий дёргающееся в судорогах тело с усмешкой: «Так на тебя могу влиять только я, Уокер… И ты сама угодила в этот плен…». Замедление и тихий смех от того, как я начинаю ёрзать в нетерпении. Хочется большего. Всего его, сию секунду.       Чувствует, считывает… не знаю. Пальцы покидают тело, срывая разочарованный всхлип, но успокаиваюсь, чувствуя нависающую тяжесть, уже привычно обвивая его ногами за пояс. Руки всё ещё удерживаются какими-то путами за головой. Скольжение органа по уже перевозбуждённой до предела плоти, чуть надавливая, раскрывая податливые лепестки. Дразнит, но сдерживаю комментарии, только повожу бёдрами в надежде. Играет… Пытка для Непризнанной.       Прикосновение губ к шее, одно заполняющее движение… Выгибаюсь дугой от стона в кожу, отвечая резонансом. Очередная волна жара. Толчок ещё глубже, словно прежнего было мало. Широкая ладонь скользит от низа живота, чуть надавливая, словно пробуя на вкус поднимающийся плеск энергии, отвечающий на каждое медленное движение. Пальцы сминают покрывало в надежде на хоть какое-то возвращение в реальность, но мятный ветер скользит по разгорячённой коже, снова роняя куда-то в бездну. Обхватывающая шею ладонь чуть поглаживает, улавливая грохочущие удары пульса, подстраивая движения под них.       Подъём под бёдра, вынуждающий прогнуться, оставаясь на постели лишь верхней частью тела, и сместившийся угол проникновения выводит на новую черту. Несдержанные глубокие движения выбивают воздух из лёгких до хриплого крика, вырывающегося из пересохшего горла. Пропадают прочие звуки, кроме стонов и влажных хлопков слияния. Пропадают все мысли, оставляя лишь чувство какого-то внутреннего доверия. Пропадают запахи, кроме акации, мяты и приторной на сей раз жимолости.       Формула и пропадает всё, что ограничивало, позволяя запустить пальцы в покрывало, расфокусированно окинуть взглядом купол белых крыльев, развёрнутых над постелью, ещё более белых, чем потолок. Взгляд цвета бури, закатывающийся от встречного наслаждения, приоткрытые губы, с которых срывается хриплое дыхание вперемешку со стонами, напряжённые плечи и руки, удерживающие на весу…       Обрушившиеся чувства проворачивают планету, кажется, меняя местами полюса и кружа голову. Пульсирующий жар внутри стремительно расширяется, заставляя тело подрагивать с каждым ударом всё сильнее. Закусив губу, выгибаюсь на волне проходящего по телу разряда тока от оргазма, разрывающего на куски. Собирая сквозь пелену и собственный крик, сквозь конвульсии разрядки ответный стон: гортанный, проходящий сталью по нервам.       Несколько финальных аккордов и растекающаяся нега увлекает его следом, вынуждая опуститься на постель, придавливая сверху. Чуть подрагиваю, опутывая руками, скользя пальцами по вспотевшей и часто вздымающейся спине. Улыбаюсь от жгущего шею дыхания и довольного протяжного стона:       — Как ты там думала — наркотик? Всё больше смахивает на правду…       Я залилась краской под его взглядом:       — Обоюдно действующий. Мне тебя всегда будет мало…       — Приятно знать, — Фенцио с усмешкой откатился в сторону, привлекая к себе, позволяя опутать руками и укрывая обоих крыльями, не в силах добраться до смятого покрывала. — И ещё приятнее, что это взаимно…       Я осоловело хлопнула глазами, растекаясь в его руках. Хотелось привычно засыпать вопросами на волне умиротворения. Правда, ответы на большинство из них я, скорее всего, не буду рада услышать. И всё же вздохнула:       — Почему ты не прогнал меня сразу, как всё началось?..       По комнате пролетел смех:       — Своевременный вопрос… — ангел поддел пальцами мой подбородок, всматриваясь в глаза, — Ты дала на него ответ на следующий день: потому, что это было нужно обоим. Влечение, понимание, что… тянет. Бессознательно тянет. И я заставляю себя проецировать ненависть на тебя, доподлинно зная, что твоей вины нет ни в чём. Твои мысли, отголосками проплывающие на поверхности распахнутого от возбуждения сознания… Я искал это в других, но нашёл в тебе. И рад, что смог переступить через свои страхи и злость, которым уже давно нет места.       Я залилась краской, вспоминая своё почти паническое состояние после первого раза. Рухнувшая в бездну ненависть и возродившееся на её руинах понимание, что всё лишь началось. Предстоит долгий путь, который вместе пройти проще, чем по отдельности, ещё и являясь противниками. Пальцы бессознательно чертили узоры на его животе, ловя каким-то внутренним радаром спокойную энергию с привкусом мяты.       — А если бы… Если бы не мысли?..       Вздох:       — Ворошишь корзину с грязным бельём, Виктория. Теперь не имеет значения ничего, кроме того, что будет дальше. Защититься, выстоять и сберечь достигнутое…       «И достичь большего…» — почему-то закончила я про себя.       — Прости… — я зажмурилась.       Он усмехнулся, меняя тему:       — Геральд, как я полагаю, пытается вывести на откровения?       — Безуспешно. Для того, чтобы услышать правду, стоит самому быть правдивым. А что?..       Фенцио усмехнулся, скользнув пальцами по моему плечу:       — Неуютный разговор после банкета. Я и без того был достаточно зол из-за твоего разговора с Люцифером, ещё и попытка расставить точки над «i». Словом, возник небольшой конфликт, — по спальне пролетел смех. — Два наблюдателя не могут поделить одну бедовую непризнанную, чтобы защитить от одного и того же… Иронично, ты не находишь?..       — Может быть. Я куда больше опасаюсь, что если они с Мисселиной догадались уже сейчас, то и для остальных это лишь вопрос времени. И я даже не представляю, будет ли в этом случае хоть какой-то шанс на побег и спасение…       В комнате повисла тишина. Ответа, кажется, не знал никто из нас. Что ж, как говорила Ости: «Видимость нулевая, идём по приборам!..». Я усмехнулась, поднявшись выше и закапываясь носом в его шею. Все мысли будут позже. Пока можно выспаться и отложить их до поры до времени…       — Шансы есть всегда… — руки сжались крепче, — Спи, иначе пойдём упражняться с рунами.       Я торопливо зажмурилась под пролетевший над головой смех.