OOMPH! — Auf Kurs
Неуютное ощущение не покидало все выходные. Возможно, это было даже хорошо, что Фенцио отправился в столицу один. У обоих появилась возможность переварить то, что было недавно озвучено. Мне успокоиться и раскинуть мозгами, выстроив какую-то логическую цепочку все знания, что имелись. А ему… ему подумать и решить, стоит ли в это вообще ввязываться. И всё равно неизменно оттачивала навык сети, проверяя каждые несколько часов — вернулся или нет. К утру субботы его энергия выветрилась из школы полностью и я проснулась с ощущением наркотической ломки, словно лишилась чего-то важного. Пришлось перебарывать себя и снова плестись в привычно полупустую по случаю выходных школу на стандартный моцион со стиркой, завтраком и прочими нуждами. И только потом удалось сбросить оцепенение, убедить себя, что это всего лишь на пару дней. Или даже меньше. В последнем не сомневалась. Библиотека адского факультета на выходных была закрыта к посещению, пришлось шерстить школьную и те книги, что были доступны в открытых кабинетах. Основная сложность заключалась в том, что книг было множество, а ориентироваться в них зачастую приходилось не только по профильным кабинетам, но и по содержанию. Обложка может обещать то, что нужно, а на деле же — обычная, бесполезная в моём случае, макулатура. Я сидела с учебником в очередной аудитории, когда дверь приоткрылась и в кабинет просунулась голова Геральда: — Уокер… — Я отметилась утром! — буркнула я, возвращаясь к прерванному чтению. Хохот: — Помню, что отметилась. Я всё понимаю, но какого дьявола ты в выходной день с учебником опять толчёшься? Тебя второй наблюдатель точно не пытает ради повышения успеваемости?.. — Нет. Мне нужно найти информацию по передаче… — я со вздохом захлопнула книгу, поняв, что настрой испарился, — Не важно. Просто хотела почитать и дать мозгам отдохнуть от практик. Демон вскинул бровь, встав посреди аудитории: — О передаче чего? — У меня так и не пробудился талант… Ищу возможность, как его можно получить, активировать, спровоцировать, вытряхнуть. Из себя или из кого-то другого. — я вздохнула: — Ненавижу чувствовать себя бесполезной. Поджав губы, собралась выйти из аудитории, но была поймана за локоть и резко дёрнута назад. Пока ничего кроме этого не происходило и пришлось задавить рефлексы, привитые Миндером. Хотя тело и дёрнулось, пытаясь разорвать контакт и заломить руку. Прохладные пальцы подняли лицо, чтобы видеть глаза. Сомкнула и уплотнила щиты, приводя всё в боевую готовность перед чтением, подтягивая из памяти воспоминания с разбирательств, банкетов, встречу с Сатаной. Что угодно, лишь бы скрыть происходящее. Усмешка, давление на блоки. Даже треска не слышно. Пятый на нервной почве схлопнулся окончательно скрыв энергию. Демон поймал мои зрачки, пробиваясь в память. Полетели воспоминания сегодняшнего утра, завтрака. Выбила, вытолкнув кадры с очищающего ливня. Я хитро усмехнулась, задав невербальную формулу с отзеркаливанием. Геральд шатнулся, не успев скрыть отрывок воспоминаний, где я выхожу из кабинета Фенцио раскрасневшаяся и наигранно огорчённая. Можно было бы принять за смущение после взбучки, если бы на шее от колыхнувшихся волос не открылось яркое пятно после несдержанного поцелуя. Поджав губы, я выдернула локоть, разорвав зрительный контакт. Ждала, что сейчас понесутся упрёки и обещание оповестить Кроули, но была тишина. Долгая, вязкая и выматывающая. — Это твоё решение. Если всё ещё считаешь, что тебе не вредит — в путь. — проговорил он. — Но будь готова к последствиям. — Вы ошиблись в суждении. — хрипло проговорила я. — Неужели, Виктория?.. Ровно до разбирательства ты не интересовалась ничем, кроме развлечений, дурачества с демонами и посещения вагончика. Спустя рукава закрывала задания, чудом удерживая позиции лучшей… — Геральд усмехнулся, — Зато стоило Фенцио взяться за наблюдение, как все показатели полезли вверх. Месяц прогресса для тебя как полгода для любого другого Непризнанного в стенах школы. Не слишком ли?.. Выдавив кривую улыбку, я сложила руки под грудью: — Кажется, я в прошлый раз вполне пояснила причину своего прогресса: я просто хочу жить. — вскипал гнев, который стоило бы припрятать до лучших времён, просто потому, что в данный момент он лишь подтверждал правоту преподавателя, но меня уже несло: — Во мне нет таланта, нет ничего, что доступно прирождённому. Сторона гарантирует, что за меня хоть кто-то вступится. Что кто-то побоится, как один белокрылый ублюдок, нарушить законы, чтобы получить удовлетворение, изуродовав и воспользовавшись беспомощностью. Мне нужно развитие, а не удерживание одного уровня долгое время. Кривая усмешка и любопытный взгляд: — Уокер, ты разводишь никому не интересную патетику. Я не против развития. Скорее за. Лишь опасаюсь. Я видел похожий стремительный взлёт двадцать лет назад в похожих условиях и… — И «взлёт», спустя те же двадцать лет, закончился заточением в башне школы. Иронично, не так ли?.. — я хмыкнула, внимательно глядя в лицо преподавателя: — А ещё ироничнее то, что я двигаюсь в совершенно другую сторону. И даже если сам Сатана будет против, я всё равно присоединюсь к Аду. Моё место там, хотя бы на тот случай, чтобы наверняка знать, что «семейного воссоединения» не случится… Геральд отступил на пару шагов, внимательно меня рассматривая. Не настораживало. Просто немного злило избыточное внимание. Не знай я всей ситуации, что была в прошлом, не знай происходящего, вероятно, разделяла бы его опасения и тревоги. Как и не будь я отчего-то полностью уверена в Фенцио. На все сомнения моя голова просто подбрасывала ситуации, в которые довелось влипнуть за последний месяц. Как и все последствия их, которые я бы, вероятно, переживала, варясь в своём соку, отстранившись от происходящего и спрятавшись. По сути, если бы Фенцио нужна была моя смерть, оттягивания ритуала не было бы. Как и никто не учил бы всему, что было достигнуто за этот чёртов месяц. На лице преподавателя проступила мудрая улыбка с налётом иронии: — Меня удивляет, что ты ничего не боишься. Это не моё дело и больше копаться в происходящем я не стану, Уокер. Но подумай о том, что даже бриллианты под давлением крошатся. Это единственное, пожалуй, что меня в происходящем пугает до дрожи. — усмешка с долей горечи: — Поверь, это весомое признание от демона… — У меня нет права «крошиться». Либо я выживу, либо нет. — мой голос дрогнул на последнем слове, но смотреть продолжала упрямо и уверенно, — Я могу быть сколь угодно похожа на мать. Внешне, внутренне, но в мою голову никто не проберётся. Там — только я. Мои решения, выборы и последующая ответственность за них. Не только в отношении себя, но и тех, с кем я готова сблизиться от любви и до дружбы. Ответственность за то, что может произойти, не вмешайся я каким-либо образом… Прозвучало многозначительно и я застыла. «А собственно… какого бы хрена и нет? Фенцио, Ости, Люцифер, Дино… Последний под вопросом, конечно, но это тоже временное упущение…». Я подавила улыбку, словив в голове бредовые картинки того, как гипотетически когда-то могу попасть в разряд «мачехи». Пришлось осадить румянец, хохот и прочие признаки собственной подступающей от одиночества шизофрении. Почему-то было легко признать в себе подступающую тоску. По аудитории пролетел вздох: — «Сеть» слишком заметно раскидываешь. — с широкой улыбкой проговорил Геральд, неожиданно переводя тему. — Как формулу выстраиваешь?.. Я хлопнула глазами: — Характеристика нужной энергии и визуализация, потом формула, потом растворение в пространстве и руна удержания до тех пор, пока нужная не найдётся. А что? — «Сеть слишком явная!» — уверен, ты это уже не раз слышала от Фенцио. — я настороженно кивнула, — Скажем так, те, кто за тобой не наблюдают, этого не уловят. Наблюдают даже не как те, кто должен по преподавательской стезе. Нет, мы не улавливаем кого именно ищут, но судя по тому, что сеть исправно испаряется на этаже кабинетов… наводит на мысли, не находишь?.. Отбросив решение отбрехаться и сбежать, я хмуро посмотрела на учителя: — И как исправить?.. — Ну, отзеркаливание чтения ты освоила блестяще. Учитывай я, что и это уже знаешь, скрыл бы всё за блоками. Попробуй использовать более сложную руну отражения. Должна была видеть… — снова усмешка, говорящая, что если у меня были в руках книги Фенцио, то и руну я знать должна, — Скажем так… Сведущие в первую очередь считывают энергию оппонента. Ты это знаешь и так. Своего рода ключ. Так вот: те, кому твоя энергия знакома, улавливают отголоски. Если ты с ними достаточно связана, они улавливают присутствие. Если они тебя хорошо знают — отследить момент обрыва плетения не так сложно. Сообразила в чём подвох? Я нервно закусила губу и снова села за парту, ища карандаш и пергамент. Искомое появилось перед носом, позволив мне вытроить цепочку и продемонстрировать её преподавателю: — Так?.. — Почти. — Геральд внёс пару штрихов в расписанную с дополнениями формулу, опёрся руками о парту, вернув мне бумагу. — Я скажу это всего раз, но прислушайся и попытайся не вспылить. Ты похожа на Ребекку. Почти полностью. За исключением характера и выбора своего пути. Знаешь поговорку про то, что женщину делает королевой не корона на голове, а король рядом с ней? Вот подумай… Шахматы, Уокер… Ты часто думаешь о них, улавливаю невзначай. Чёрная королева и белый король. Разве могут они стать союзниками в партии и не уничтожить друг друга?.. Я застопорилась. Мозг перебирал аналогии и мне было смешно. Смешно потому, что оба варианта нам не подходили. Даже в рамках школы. Я не королева… А он? А Фенцио?.. «По сути, не получи он в наказание свержение, уже был бы так высоко, что матери только ему под плащ да в брючину заглядывать… Выходит, всё же — да? В какой-то мере король?» — пронеслось в голове. Я задумчиво поджала губы: — А что, если это не «бой», учитель, а гроссмейстер только разминается? Один на доске, переставляя фигуры за себя и противника? Что если танго между королём белых и королевой чёрных будет длиться так долго, что… — Идеализируешь… — хмыкнул Геральд. — Возможно. Да только вот я не королева. И не стремлюсь к возвышению до той самой «венценосной». Оставим оба положения тем, кто более гибок, готов на уступки и улыбаться через злые глаза. Я — настоящая. И не пользуюсь другими, чтобы взлететь. Прин… — Принципиально, понимаю. — Геральд кивнул, задумчиво глядя на меня: — Что, если я скажу, что белый Король твоей партии оступался десяток раз? Предпоследний его уронил, последний поднял на пьедестал куда выше, чем обещает иерархия… Что в этом случае, Виктория? Что, если Король исчерпает твой ресурс и оставит или переключится на другую партию. Я мотнула головой, поворачиваясь снова к выходу. Мысли гнала, но всплывали. Без моего желания и ведома. В последнем вопросов не возникало — другой не будет. Не та, не тот уровень, учить сызнова. Он не ленив, но предпочитает не распыляться. Для него даже сейчас сложно сочетать работу, Дино и меня, как дополнение к работе. Искать другую… Нет. Всё же нет. Для бывшего иерарха это не игра, а понимание прежде всего для себя — события, вклинившиеся в жизнь не шутка. В моих силах было вернуть ему не пост, но самого себя. Того, кто одним взглядом, одним словом влияет на судьбу низшего. А что я могла сама? Сама по себе… По сути — действительно ничего. Снова одна из множества похожих. — Я слаба и бесполезна?.. — вспомнив слова Миндера почему-то до белых костяшек ухватившись за дерную ручку аудитории. Повисла тишина. Геральд вкрадчиво поинтересовался: — Кто тебе эту хрень в голову занёс?.. Фенцио? С кривой усмешкой, я обернулась через плечо: — Знаете, учитель… У меня, настоящих наставников всего три. Фенцио, Миндер и вы… Первый научил почти не сомневаться в себе, второй не сомневаться в своих силах и навыках. А чему меня учите вы? — Быть собой. — просто ответил Геральд. — Так всё же — кто? — Не имеет значения. Я переборола это ощущение. Переборола, как и многое другое. И переборю не меньше. Демон вздохнул, насмешливо облокотившись бёдрами о край учительского стола: — Ступай. Из аудитории выскользнула с чётким пониманием, что меня почти обвели вокруг пальца. Но… ничего явного я, кажется, не сказала. Додумать можно что угодно, но это уже совершенно не моя забота. Помотав головой, я прошлась в сторону своей обители и вытащила меч Фенцио, чтобы пойти на тренировку. Раз уж я теперь бесконтрольна — можно опробовать все свойства новой «игрушки». По крайней мере поиск с помощью кулона с чёрным камнем. Всё остальное вне настоящего боя не проверить. А тащить кого-то с собой, чтобы узнать, смогут ли меч в руки взять — не самая удачная мысль. Переодевание в комбинезон, собранные волосы. Я с усмешкой убрала в карман все три ключа, чувствуя себя теперь чуть ли не единоличной владелицей лагеря. Снова проходить всю школу до крыльца было лень, и я, уже привычным манёвром, вылетела через балкон прямиком из башни, стараясь держаться до самого шпиля параллельно стене, чтобы не привлечь к себе внимание. Несколько взмахов и школа отдалилась, оставив меня наедине с ветром в ушах и состоянием близким к смутной панике — одна в лагере я старалась не бывать, но пора менять это. Ноги встали на песок парящего острова, и я огляделась. Тишина, запустение. Для надёжности раскинула в качестве пробы усовершенствованную сеть. Никого и ничего. Я хмыкнула, прислонив меч к раздевалке, не извлекая из ножен и сняла подвеску с шеи. Короткая формула поиска и камень качнулся, безошибочно отклонившись на цепочке в сторону меча. Эксперимент удался. Сбросив заклинание, вернула всё как было, и занялась разминкой. Всё смахивало бы на земные занятия в спортзале, если бы не прикреплённые к ремню ножны. Решение попробовать усложнить задачу таким образом было верным. Движения немного сковывало, и был повод научиться управляться даже с этими ограничениями. Я ловила себя на мысли, что ни с мечом Йора, ни тем более с тренировочным, такого баланса не ощущала. Нет, пресловутого «меч, как продолжение моей руки» не возникало, но по ощущениям и общему балансу, удавалось подстраиваться даже в работе с манекеном. Я с довольной улыбкой рассматривала сверкающие в каждом движении руны. Расставив две мишени за манекеном, чтобы отточить возможность синхронизации импульса и стали, я запустила нехитрый механизм на основе маятника, вращающий манекен с утяжелителями и приняла стойку. Руки двигались почти автоматически, уворачиваясь от деревянных стоек, поперечно вбитых в основание. Получалось вполне сносно. Когда импульсы по четверти шкалы начали сбивать мишени, цель была достигнута. «Ещё бы освоить физическое воздействие энергией на живых существ, а не на предметы… Но едва ли такое вообще возможно…» — вздохнула я, протирая меч сложенными на бочку тряпками. В ножны скользнул с мягким шелестом — срабатывала затачивающая лезвия встроенная система. Обновка была великолепной до той меры, что я сама себе завидовала и в очередной раз ругала собственную глупость в выборе подарка. Но уже ничего не попишешь. В другой раз буду умнее. «Если выживу и доживу до другого раза». В последний раз окинув взглядом лагерь, я проверила замки и взмыла в воздух, чтобы вернуться в школу. На поле крылоборцев шла тренировка ангелов. Понаблюдать хотелось, но не так сильно, как сходить в душ и уткнуться в очередной учебник. Невольно отметила Лилу, которая моталась по полю, словно снаряд, на который бесперебойно орала светлокрылая точка Дино. Стало немного смешно, но при этом оставалось какое-то сомнительное чувство едкости и ехидства — сама виновата. Остальные ангелы просто работали крыльями, стараясь не злить «капитана». Отклонившись на попутном ветре, я спланировала к школьному крыльцу, когда услышала шипение со стороны затенённого угла. Тело среагировало мгновенно. Меч выдернула, словно кто-то рискнёт напасть сию секунду. Но бредовость мыслей уходила на второй план. Я поджала губы и двинулась на звук. — Уокер, убери свой шампур пока последний глаз мне не выбила… — хрипло проговорил Люцифер. Я охнула, послушно убрав меч в ножны, и подходя ближе: — Судя по всему, тебя застали в кабинете отца… — Именно так… Он вышел из тени и мне захотелось завопить от ужаса и злости. Если раньше мне казалось, что страшнее тех побоев, что я видела в адской темнице, уже ничего не будет, то сегодня убедилась, что «нет предела совершенству». Демон смахивал на кусок фарша: разодранная одежда, лицо в кровоподтёках, синяки на шее, слипшиеся от крови волосы… малая часть обозримого. Алое зарево в уцелевшем глазу полыхнуло встречным гневом. Люцифер коротко рыкнул: — Мне жалость не нужна. Иди куда шла. — Сюда и шла… — буркнула я, наблюдая как он попытался оттолкнуться от стены и пойти к спальням, подволакивая повреждённую ногу, — Тема семьи в условиях небес становится всё более и более отвратительной. — Она не у всех такая. — ответил демон. Я со вздохом подошла ближе, перекидывая его руку на свои плечи, чтобы разделить вес: — Идём. Тебе стоит лечь. — Повторяю, жалость мне не нужна… — Могу добить, чтоб не мучился, если тебе станет легче, — я скосила глаза на рукоять клинка, демон насмешливо дёрнул разбитыми губами, — Вот и не выделывайся. Это не жалость, а помощь: разные вещи. Он сморщился, но ничего не ответил. Двигались медленно, но к удивлению, никого не встретили. Самой большой проблемой было преодоление лестницы. Долгий маршрут, на котором всё же столкнулись со стайкой непризнанных, шуганувшихся от избитого демона так, словно тот уже умер, а я тащу кусок мяса в комнату для разделки. Пришлось с рыком послать их в пеший маршрут с ускорением. К концу серпантина давление на плечи усилилось — силы иссякали. На этаже мужского общежития Люци едва не свалился на пороге. Пришлось придержать за оба плеча и уже почти волоком тащить по коридору. Я растерянно замерла, пытаясь сообразить — какая из спален его. Дёрнул подбородком, шатнувшись к одной из дверей. Ручка провернулась, открыв школьную обитель демона. Я с удивлением обозревала вполне аскетичную комнату, венцом которой была большая тяжёлая кровать. А так — набор вполне стандартный — шкафы с книгами, гардероб, рабочие стол и стул. Массивная мебель и тяжёлое дерево в коконе обработанных каменных стен. — Н-да… Интересно, я когда-то доживу до чего-то подобного для своей задницы?.. — риторически поинтересовалась я. Раздался хриплый смешок: — После двадцати пяти и обряда признания… — Люци, прихрамывая, дошёл до постели, рухнув на неё, — И, скорее всего, не такого масштаба. Впрочем, как я знаю, ты у нас и так с отдельными апартаментами. До срока… Я хмыкнула: — О да, чтобы меньше контактировать с Мими и не поддаваться её «влиянию». — я внимательно огляделась и шагнула в сторону предполагаемой ванной. Повезло. Нашёлся ковш и полотенце. Набрав тёплой воды, я вышла обратно в спальню. Люци лежал в постели, продолжая бездумно таращиться в потолок и абсорбировать немного энергии на заживление. То ли травмы были избыточны, то ли просто устал. Я со вздохом поставила свою ношу на пол, отстегнула ремень с оружием и села на край постели, начиная расстёгивать его рубашку. Демон приоткрыл не заплывший глаз, насмешливо взглянув на меня: — Время не теряешь… Только боюсь, я сейчас не в состоянии тебя «порадовать», даже если захочу. — Вручную себя потом порадуешь. — фыркнула я. — Твой язык иногда хочется выдрать. Но язвительность к лицу. — он попытался тоже справиться с пуговицами, но распухшие выбитые пальцы не сгибались. — Мне удалось кое-что выяснить. Но, боюсь, сейчас я не в состоянии долго говорить… Я не знала, что ответить. Татуировки не напрягали. А вот обилие застарелых шрамов на теле — пугали до чёртиков. Рваные, глубокие, рассечённые… смотрелось дико. Зажмурившись, помотала головой, гоня непрошенную картинку того, как хотела бы отходить его отца, если бы сил хватало. Полярность моего мира давно менялась с космической прогрессией, но это было перебором. Уж лучше безучастность и нейтралитет, как у моей матери, суровый нрав Фенцио с весьма едкими комментариями в отношении навыков Дино. Но не это. Точно не это. Я со вздохом взяла покрывало, бросив на бёдра демона и спокойно расстегнула пуговицу на его брюках, потянула молнию. Ошалевший от скорости развития событий взгляд, перехваченная рука. Демон рассматривал меня так, словно я вот-вот собираюсь лишить его давно утраченной девственности. Пришлось закатить глаза: — Если сможешь снять сам… Вздох и меня отпустили, позволяя закончить начатое. Впрочем, всё было вполне цивильно. Обнаруженные под брюками боксеры несколько добавили мне оптимизма. Смочив в ковше полотенце, начала убирать кровь, чтобы видеть все повреждения. Чувствовалось, что сегодня меня ждёт капитальный перерасход, если стану помогать. Нет, не так: когда стану помогать. Ловила себя на мысли, что идеально сложенное мужское тело отклика не вызывает. Не из-за рисунков на коже или травм. Нет… Просто я уже доподлинно знала, кто мне нужен, и чего я хочу. Люцифер зашипел, когда полотенце прошло по лбу, стирая запёкшуюся корку у корней волос. По виду, словно его взяли за затылок и приложили о край чего-то очень твёрдого. Я поёжилась и внутренне осадила бурлящую от гнева энергию. — Ты излишне эмоциональна. — проговорил демон, — Это не первые тумаки, и, уверен, не последние уж точно. Я сморщилась: — Не знаю, что ответить. Ненормальная жестокость. — Это Ад, Непризнанная… Он по своей природе жесток. Жесток до той степени, что даже это можно счесть проявлением какой-то отцовской любви. В какой-то мере это даже лучше, чем пренебрежение… — он сморщился, взглянув на меня в упор, — Не стоило затрагивать тему, которая тебе отвратительна. Помотав головой, я встала коленями на постель и положила ладонь на его грудь: — Опусти щиты. По комнате пролетел хриплый от боли смех: — Ты не сможешь помочь с восстановлением таких травм. А если и получится — я тебя потом не откачаю. — Мне повторить совет? — я вскинула бровь. — Как прикажешь… — кривая усмешка, не сулящая ничего хорошего, — не говори потом, что я не предупредил. Щиты упали, заставив меня качнуться. Мощь его энергии я ощутила достаточно давно, ещё на одном из занятий у Геральда, но никогда не определяла её привкуса. Что-то ореховое. Твердая скорлупа, горечь плёнок в сердцевине… И где-то внутри ядро, до которого не добраться, пока не ощутишь остальное. Пробраться почти невозможно. Сердцевина болезненно сжималась даже от дыхания, не имея возможности вобрать достаточно энергии, чтобы запустить врождённый процесс заживления травм и побоев. Зажмурившись, я сняла и свои блоки, потихоньку выпуская направленный поток в его тело. Потоки сами находили бреши, восстанавливали трещины в костях, разрывы и ушибы. Пальцы свободной руки слепо скользнули вверх по линии шеи, подбородку, задев искривлённые от боли губы, нос, заплывшие от гематом глаза и наконец добрались до лба. Второй поток вклинивался словно неохотно. «Бессмертный должен хотеть убить другого бессмертного, чтобы получилось. Видимо, нужно ещё и желать, чтобы затянуть травмы было сложнее, чтобы даже энергия сопротивлялась исцелению…» — встревоженно думала я, увеличивая концентрацию. Истощив две из пяти внутренних шкал, я стиснула зубы, направляя последний поток на снятие застарелых травм. Голова начала предательски кружиться, но сдаваться так легко не хотелось. Сжала челюсть плотнее, выталкивая всё. Не выходило — слишком много времени прошло. Я шатнулась, едва не рухнув на спину с кровати, но была ухвачена за запястья и втянута обратно на постель. Щиты обоих с треском встали на место, переставая прошивать пространство энергиями. — Ты ненормальная, Уокер… — ворчливо проговорили над головой. — Если бы каждый раз, как я это слышала, мне давали бы по кирпичу за последние полгода, я бы построила вторую школу… — хрипло ответила я. Глаза открывать не хотелось. Я позволила себе попытаться вобрать рассеянный в воздухе чужеродный резерв. И всё же, избыточное шевеление подсказывало, что залечить самое сложное мне удалось. Послышались шаги в сторону ванной. Шум воды. Снова шаги и на лоб с влажным шлепком легло прохладное полотенце. — Спасибо. — пролетело по комнате. Я всё же открыла глаза, недоверчиво глядя на наследника Ада: — Тебя били по голове… Это сказалось на умении благодарить? — Виктория… — предупреждающе проговорил демон. Улыбнувшись я рассматривала его лицо, выглядящее куда лучше. Работа проделана была неслабая. Такого уровня заживление я ещё не пробовала ни разу. Что ж, потенциал был… — Что удалось узнать? — тихо поинтересовалась я, садясь на постели и придерживая полотенце. Кривая усмешка: — Отцу что-то нужно на Земле, но он не может спуститься. — Прости, а что, царственную задницу Сатаны не выдержит водоворот? — Не перегибай. — предостерегающе проговорил Люцифер, — Нет. Дело не в водовороте, а в балансе. Отец и Шепфа — существа на порядок выше любого прирождённого в этом мире и являются столпами поддержания Равновесия. Если один из них ступит на Землю без другого, баланс будет нарушен и мир внизу рискует быть стёртым в труху. Катаклизмы, эпидемии, войны. Всё это прокатится по смертным, выкосив и уничтожит тех, кто питает наш мир. Я вскинула брови, переваривая информацию. В сущности, вполне логично. Каждое вмешательство высших сущностей даже в трактовке библии приводило именно к тому, что было перечислено. От потопа до прочих моментов с обрушением огненного дождя на Содом и Гоморру. Выходит, те, кто достигал определённой ступени развития этого мира теряли связь с Землёй окончательно. Да и нужна ли она им была, по существу? Если только как источник чистой энергии. — Хорошо… То есть, нет. Не хорошо, конечно. Но зачем ему?.. — Понятия не имею. Но, как ты понимаешь, Шепфа на Землю спускаться не собирается. Да и вообще покидать свои чертоги не имеет никакого желания. — Люци откинулся на подушки, укрыв ноги одеялом и глядя в потолок; — Обманчиво мнение для всех в этом мире, что он способен выжить без смертных. Способен, но не очень долго. Земля и её обитатели питают Ад и Рай от сотворения. Вера. Элементарная вера людей из мира смертных делает нас теми, кого они нарекают ангелами и демонами. Согласно кивнув, я внимательно посмотрела на демона: — Логично. Ещё что-то?.. — Свиток… С исходником того, что ты нашла в библиотеке. Я потом прочёл ту книгу. Полный ритуал разделения. То, что стоит у истока Равновесия. Основанный на… — Мальбонте. — закончила я, — Что ж, теория всё больше становится похожей на факт. В свитке были параметры затрат на ритуал?.. Кивок: — Почти до нуля. Там нет чёткой градации. Просто отдать всё. Пожертвовать всем, что есть, чтобы разделить какого-то сопляка для создания миропорядка? Думаешь, это разумно? Я усмехнулась: — Этот мир вообще не разумен, как по мне. Ещё что-то?.. — Свитков было два. — мрачно проговорил Люци, — При попытке распечатать второй меня и поймали. Боюсь, теперь это будет невозможно узнать. Хмыкнув, я отложила полотенце в сторону: — Если пораскинуть мозгами, то всё более чем понятно. Если в одном разделение, то во втором слияние, я полагаю. Давай подумаем, куда следовало бы копать. — Я вскинула перед носом пятерню, загибая пальцы: — Первое: становление Равновесия в том виде, каким оно до нас дошло, началось с разделения Мальбонте. Кощунственный акт трусов, которые не могли найти подход к ребёнку. Одного труса, если точнее… Но не суть. Разделив его, Шепфа утратил почти всю мощь, став слабее, чем мог предположить. — загнула первый палец, — Второе: предположительно в втором свитке ритуал слияния. То есть, чётко расписанный план того, как полукровка обретёт прежнюю мощь. Я не спрашиваю за каким хреном он понадобился твоему отцу — это понятно изначально и нет смысла озвучивать. Более того, в этом я его точку зрения разделяю. Вот только большой вопрос — станет ли Мальбонте его союзником, или обрушит то, что останется. — второй палец, — Маль находится в бестелесной форме. То есть, может быть абсолютно в любом месте на территории шко… «В моей комнате был бестелесный… Пытался связаться с Бонтом через зеркало. Пытался? Или всё же смог?..» — я сглотнула, проваливаясь в свои мысли, уже забыв про заинтересованного демона. И даже про то, что я в его постели. И пусть бы даже одетая. И ничерта не было… Дёрнувшись, едва не навернулась спиной вперёд, но была с усмешкой поймана за запястье. Удержал, чтобы смогла сесть ровно и свесить ноги с постели. — Даже здесь и сейчас… — насмешливо проговорил Люци, — Но не думаю. Его энергия в бестелесной форме не может быть скрыта блокировками. То есть, мы бы его ощущали весьма однозначно. Так что, не следует об этом переживать. Итак, дальше?.. Я вздохнула, снова собрав мысли в кучу: — Лору убили осколком зеркала небытия. Поиски других осколков не дали результата, так?.. Позже Сэми… — наследник Ада задумчиво кивнул, и я продолжила: — Снова мои бредовые теории, но что, если зеркало необходимо напитать кровью трёх компонентов мироздания, чтобы оно смогло стать проводником? Остался демон. — Винчесто. — подытожил Люцифер, — Его не отпускают, но и казнить пока не торопятся. Такое чувство, что чего-то ждут. «Провокации ждут. Что Ад решит забрать адмирона с боем. Но едва ли они станут так подставляться. Это больше смахивает на попытку давления. Плюс Астр всё ещё в тюрьме Сатаны… Тоже своего рода гарант…» — я озвучила свои мысли, на что получила задумчивый кивок. — Ну и наконец видения. Снова три элемента. Непризнанная, демон и ангел. Если быть честной, последнего я уже нашла. Но до него не добраться. Защищён максимально надёжно. — я поднялась с кровати, чтобы унять нервы и начала мерять комнату шагами, — Кубок, дерево… Есть мысли?.. Люци отрицательно качнул головой: — Кубок просто артефакт, который усиливает ритуалы. Чаша аккумулирует свойства жертвенной крови и увеличивает эффект. Дерево я вообще нигде и никогда не видел прежде. Понять бы теперь, как всё это связать воедино?.. — он потёр лицо ладонями: — Хорошо, что хоть часть информации ты мне рассказала. Буду искать дальше. Я кивнула, понимая, что аудиенция у наследника преисподней закончена и взяла из кресла свой меч, собираясь выйти из комнаты, но неожиданно дёрнулась. На губы легла пакостливая усмешка. Я протянула Люциферу ножны рукоятью вперёд: — Попробуй вытащить. Вскинутая бровь, но он честно попытался ухватиться. Запахло озоном и лёгкий треск оповестил, что не стоит такое делать. Демон потряс ладонью, озадаченно глядя на меня. Вторая попытка, преодолевая сопротивление. В конечном итоге по комнате пролетел смех: — Хорошая «зубочистка», Виктория. — Он испытующе посмотрел на меня, — Талант так и не пробудился?.. — Нет. И вот что занимательно… — я пристегнула ремень, поправив оружие: — Что, если он не проявится никогда?.. Люци хмыкнул: — Твой талант — длинный язык с жалом на конце. Поверь, все прочие рядом с ним меркнут… — по комнате пролетел вздох: — Спасибо за помощь. Я с улыбкой кивнула и ушла к себе. «Всё-таки, ведя себя как мудак большую часть времени, становится нормальным, когда обстоятельства меняются. Видимо, очередное подтверждение того, что не все демоны априори дерьмо, какого свет не видывал…» — с кривой усмешкой подумала я, бредя к башне. В сущности, мгола бы пройти через мужское крыло. Лестница прошивала с конца коридора все этажи. Но, словно по волшебству, дверь оказалась заперта. Хмыкнув о того, что скорее всего подсуетились «наблюдатели», даже скорее всего целый один, я поплелась по старинке через женский этаж. В голове всё ещё мельтешила часть разговора о Бестелесном. Быть может, энергия тёмной половины на сеть спроецировалась, но я не верно считала её? Просто и элементарно не зная, как стоит работать с такой материей, могла пропустить. Фенцио мог бы почувствовать… Но не знал, что стоило бы искать. Однако, он с полукровкой контактировал. Если подсказать, что следует искать, то и проверить сможет. Но это не раньше, чем завтра… Ввалившись к себе, я убрала оружие в ящик и устало поползла в душ. Тело привычно ныло после тренировки, да ещё и после того, как пришлось помочь Люциферу. О последнем не жалела ни на йоту… Между нами зарождалась если ещё не дружба, то приятельские отношения. Это стоило дорогого, особенно с учётом того, до какой степени я уже сейчас начинала ненавидеть его отца. Объяснение было элементарным — я не терпела тех, кто причинял боль другим для своего удовольствия и для того, чтобы донести своё мнение. Сатана был именно из той категории. Вообще, Люци сегодня произнёс ключевую фразу, что проявления родительской любви могут быть разными. Быть может… и так. Но калечить своего ребёнка, даже зная, что регенерация рано или поздно позволит восстановиться всё равно было уродским поступком. Умом понимала, что и Фенцио в этом плане строгостью и колкостью был не лучше: ранил словами, как ни один удар не мог бы ранить. И всё же, хотелось верить, что сейчас это ушло в прошлое, позволив отцу и сыну когда-то найти общий язык и перестать создавать скандалы на пустом месте. Выполоскавшись, попыталась просушить волосы, но в итоге просто привычно скрутила их в сырую косу, пообещав себе узнать у Мими, где можно подстричься, чтобы хоть немного упростить себе жизнь с сушкой. В комнате было отвратительно тихо и пусто. Натянув шорты и свободный топ, я заползла на постель, перехватив учебник по основным техникам невербальных заклятий. Спустя время высокопарный слог написания научной литературы перестал вводить меня в гневные припадки. Сложно к восприятию, но становилось понятно — раньше я просто не вникала особенно в написанное. Но… не теперь. Находя что-то полезное, загибала уголок нужной страницы, чтобы утром выписать в свиток. Жалела, что делать отметки карандашом в книгах не разрешалось, а за закладками вставать было лень. Постепенно глаза начали слипаться. За окном уже была непроглядная темень и буквы перед глазами начали расплываться. Резерв полностью восстановился, и пребывающая в покое жимолость самовольно погрузила разум в спокойный сон. До лёгкого дуновения ветерка от укрывшего одеяла и забранного из рук упавшего на грудь учебника. Погас и ночник. Я выжидательно замерла, ожидая продолжения, незаметно, через прищур рассматривая силуэт на фоне рассеянного света от звёзд и луны в обрамлении балконного проёма. В другой ситуации я бы сочла заботу такого рода смешной. Но с Фенцио это даже милым не казалось — просто радоваться, что даже после всего, что пришлось пережить, он это умеет, помнит и делает. Несколько торопливых шагов в сторону балкона. Я надула губы, тихо проговорив: — А поцеловать?.. Вздрогнул от неожиданности, нервно рассмеявшись: — Уже поцеловал, пока спала. — Не помню. Значит не было… — Ты ведь понимаешь, что потом не остановимся. Завтра понедельник. Я села на постели, всматриваясь в темноту чуть мутным от сна взглядом: — А потом вторник, а потом среда, и так до упора. Что изменится? Усмешка: — Резонно… Я счастливо растянулась на постели в предвкушении. После чего получила поцелуй в лоб, как контрольный в голову, и чуть гневно не завопила. На губы легла широкая тёплая ладонь, прерывая «поток красноречия», готовый разнести всю атмосферу предвкушения. Бархатом пробежавший по обнажённым плечам смех и ладонь испарилась, позволяя наконец дёрнуться вперёд и восстановить справедливость. Я нервно пыталась нащупать застёжку плаща, падала в волну поцелуя, что-то бормотала, чувствуя, что соскучилась до такой степени, что, если сейчас всё будет оттягиваться ещё дальше — начну устраивать вандализм. Усмешка, и плащ улетел на пол, позволяя наконец добраться до вожделенной рубашки. Вот только концентрация на предстоящем осыпается, стоит теплой ладони скользнуть под топ, сжимая и лаская грудь, чуть улыбаясь от отвердевших в мгновение ока горошин сосков. Едва ли не осязаемые щелчки по фалангам, отдающиеся вибрацией от шеи до поясницы, уже стягивая всё внутри в ожидании. Несдержанно прикусываю его губу, ловя довольный низкий стон в поцелуе. Ладонь смещается ниже, проникая под кромку шорт. Ещё один виток предстоящего безумия. Становится совершенно не до пуговиц, когда тёплые пальцы проникают под резинку, приближаясь к самому сокровенному месту. Тело выгибается, стоит коснуться напряжённых складок, скользнуть по им, раздвигая и пробираясь ко входу. Медленно, плавно. Где-то на краю уже полыхающего всеми огнями сознания отмечаю улетающую в темноту рубашку. Светлое пятно во мраке комнаты. Шелест молнии… Опять всё стирается. Проскальзывающие внутрь пальцы находят уже знакомый ритм, медленно, дразня, едва проникая и покидая тело. Нетерпеливое ёрзанье его забавляет, ловлю в поцелуе в шею улыбку, равномерные толчки пальцев становятся чуть глубже, поощряя. В ответной ласке моя ладонь сходится на наливающейся плоти, упирающейся в бедро. Моя очередь усмехнуться от непроизвольного толчка в ответ на первое же движение ладони вверх-вниз по уже знакомой длине. Взмах крыла на очередное скольжение — шелест свитков, посыпавшихся со стола. Со стоном впилась в шею, наверняка оставляя очередную незапланированную отметину на коже от раскрывшихся в теле пальцев. Упрямое движение до первой волны возбуждения. Нарастающая от нетерпения скорость. Бёдра расходятся шире, открывая больше доступного. В пальцах пойманной птицей бьётся сердце собственного наслаждения, скользя в чуть вспотевшей ладони. Резко выскользнувшие пальцы срывают с губ непроизвольный перевозбуждённый скулёж, за который уже даже не стыдно. Хочется невероятно ощутить то, чего недополучила за истёкшие уже более чем двое суток. Скольжение ладоней, стягивающих шорты, сбившийся под шею топ упархивает следом. Улыбаюсь, чувствуя, нетерпеливое притягивающее движение за бёдра. Скользнувшая по влажной плоти головка прочертила, дразня до напряжённого узелка, заставив конвульсивно дёрнуться навстречу, пытаясь насадиться самостоятельно. Хрипловатый смех во мраке: — Даже не представляешь до какой степени льстит такая реакция… Всего после пары суток воздержания. Поджав губы перекатилась, увлекая Фенцио на спину: — Издевательство бывает наказуемо, учитель… — Серьёзно?.. Губы порывисто впиваются поцелуем, сминая и срывая протяжный стон, ещё сильнее стягивающий всё внутри. Улыбаюсь, скользя дразнящим движением по тёплым губам самым кончиком языка, улавливая ответ, но упоённо смещаюсь ниже, прочерчивая линию челюсти, шею, выписывая плавный узор над стучащей призывно ярёмной венке. Чуть сходятся зубы на коже — ещё один стон. Улыбка шире, скольжу ниже в дорожке поцелуев, чувствуя, как пропадают прежде удерживающие тёплые ладони. Вбирая кожу губами, чуть прикусывая. Представляя, как утром эта дорожка скроется одеждой, но я буду точно знать о её существовании. Только я и ангел. Живот подрагивает от щекотки спадающих с плеча волос. — Один-один, Виктория… — выдох в темноту. — Неужели?.. — обжигаю дыханием тонкую кожу, едва задевая губами напряжённый орган. — Так легко сдаёшься?.. Хриплый смех и судорога от скольжения языка совсем рядом: — Стратегическое отступление, мой искуситель… — проговорил Фенцио. — У меня для тебя паршивые новости… — кончик языка вырисовывает узор по пульсирующей вене под тонкой мягкой кожей, и слух гладит несдержанное шипение: — Деваться некуда. Придётся мучиться до самого финиша. Смех в ответ и страдальческий стон переходящий в возбуждённый, когда губы смыкаются на головке. Обвожу языком, медленно и плавно вбирая пульсирующий орган. С любопытством расставляя галочки в списке его привычной сдержанности — на сколько терпения хватит ему сегодня? Скользящие по стволу губы ласкают, поглаживают, постепенно увеличивается скорость и глубина. Напор и давление, прижимающего языка. Прочерчиваю ногтями ровные полосы на коже живота, дополняя ощущение, отмечая высоко вздымающуюся от прерывистого возбуждённого дыхания грудь. Скорость увеличивается и разум полностью уходит в нужный ритм. Снова скольжение языка, давя все существующие рефлексы. На затылке сходятся в волосах пальцы, вынуждая замедлиться, позволить отдышаться. Не сегодня… Снова рассыпающиеся по темноте стоны. Яростнее, глубже, приближая внеплановую разрядку, которую оттягивает всеми силами. Замедление, втянутый до вакуума воздух, долгое, медленное обволакивающее скольжение с плавной щекоткой языка. Изгиб в пояснице и белые крылья широко раскрылись, свешиваясь с далеко не маленькой постели. Густая влага скользнула в горло в сопровождении обрывистого стона с рычащими от напряжения нотками. Вспышка мятного ветра от слетевших щитов роится под светлой кожей искрами, рассеивая сумрак. Потираюсь чуть ли не с урчанием щеками о часто вздымающийся живот, чувствуя ответный мстительный рывок под блоки. Обрывистый шёпот формулы для тишины. Я насмешливо скользнула в знакомое положение на его бёдра, прочертив пальцами полосы от шеи до точки соприкосновения. Движение промежностью по влажному от прежней ласки органу. Возвращается утраченное напряжение. Нетерпеливый рык из темноты, широкие тёплые ладони сжимают бёдра, сходясь большими пальцами в промежности, чуть сдавливая. Попытка вести, заставить кончить в ответ… Улыбаюсь наигранно покаянно, насмешливо приподнимаясь под разочарованное шипение, скользя отвердевшими сосками по груди, выгибаясь в пояснице, едва ощутимо касаясь поцелуем губ… Наивная… Привлекающее движение руки, властный глубокий поцелуй от которого перехватывает дыхание. Давление на поясницу, прижимающее бёдра к напряжённой плоти. Пальцы путаются в густой жёсткой платине, перебирая и словно пытаясь соперничать… Бесполезно. Трение прокатывается напряжением, задевает, натягивая и без того вибрирующие струнки внутри тела. Звонкий шлепок по ягодице срывает обиженный писк в поцелуй. Отталкиваюсь от груди, откидывая волосы на плечо. Вернувшийся виток напряжения, приподнятые бёдра… Попытка принять медленно и размеренно… Порывистое движение, сразу проникающее до конца. Вскрикиваю, слушая довольный смех. Руки сжимают талию, задавая темп. Почти сразу неудержимо быстрый, резкий. Улавливаю общую волну, разрываясь почти жалобными стонами. Сжатая в пригоршни грудь, игра с напряжёнными сосками, чуть оттягивая, сдавливая, дразня. Будут пятна от прикосновений на грани удовольствия и жёсткости впивающихся пальцев. Словно за последнюю опору хватаюсь за широкие запястья, улавливая бьющийся под кожей пульс. Смешиваются энергии от ускорения, заливая пространство сполохами синевы и изумруда. Мысли путаются, только биение под кожей, только тёплые руки, ласкающие с желанием утолить общий голод, скопившийся пусть и за невероятно короткий перерыв. Недовольный стон от замедления. Снова попытка ускорить, заполучить желаемое, почувствовать завоёванную или сдавшуюся без боя — какая к дьяволу разница. Свою… Резко сев в постели, опутывает руками, придерживая за лопатки, впиваясь губами в шею, прикусывая кожу. Давление на крестец, не позволяющее вывернуться. Прерывистое, жёсткое. Крылья раскрываются от щекотки бережно прошедшейся от поясницы до лопаток ладони. Обнимаю за плечи, притягивая в поцелуй, чувствуя знакомую властность, едва удерживаемый в узде напор, который вот-вот реализует так, как сочтёт необходимым. Движения всё более обрывистые, сбиваются с нужной волны и по языку прокатывается медный привкус крови от прокушенной кем-то губы. Обрывистый рык, тело сжато так, что вдоха не сделать. Ногти чертят глубокие полосы на мужских плечах, оставляя царапины уже без нежности. Перекатывается, нависая и в темноте чудятся сполохи бури в серости с тонами бледного изумруда. Подхваченное бедро, удерживаемое для нужного угла, глубокие точки заставляют вскрикивать, выгибаясь навстречу каждому, раскрываясь шире, притягивая ближе. Белая тень крыльев заслоняет потолок, разгоняя пляску искр. Тело подрагивает от резкого заполняющего движения бёдер. Не хватает воздуха и хриплые от удовольствия стоны улетают в пространство, рассеиваясь в куполе, накрывающем комнату. Скольжение ладони от живота вверх, улавливая пляску энергии в моём теле, прорываясь внутрь физически, ментально… Щитов нет и два слияния выводят на уже знакомый взлёт к вершине. Раскрывающиеся под телом крылья подрагивают, силясь обнять наравне с руками, но скорость увеличивается ещё больше, вынуждая расслабиться. Испарина на теле щекоткой капель пота стекает от шеи вниз, навстречу тёплым пальцам. Обхватывает горло, чуть сжимая, увеличивая частоту ударов до встревоженного писка, срывающегося с искусанных губ. Резкий наклон, сжатые ладонями плечи и волна ударов сливается в землетрясение, разрывающее каждую клеточку тела наслаждением. Пальцы скользят в платине, поглаживают основания белых крыльев, от скорости входя в нежную кожу на стыке рождения из человека ангела. Опутывающие ноги поглаживает нижняя кромка перьев, щекоча колени. Ещё больший напор и по рецепторам протекает тандем энергий и акация в придачу. Выгибаюсь, чувствуя свой финиш и проваливаясь куда-то вместе с пространством под хриплый от ответного оргазма стон. Сбитое дыхание обрывается едва слышным смехом: — Не хотел бы я оказаться в любой битве против тебя. Очередное подтверждение: мало того, что не сдашься, ещё и догонишь, чтобы добить. Я хихикнула, поглаживая широкую вспотевшую спину и успокаивающе перебирая перья у основания крыльев: — Ты вполне жив… Вздох и прикосновение губ ко вспотевшему виску: — Жив… Но в твоём плену, моя любовь…25. "Лишь потому, что замерзают ангелы"
18 января 2021 г. в 12:00