"Sex Is Not Enough"

      

OOMPH! — Komm zurück

             Я не помнила, как добралась вчера днём до комнаты. Не помнила, как стянула липнущий от пота и крови кожаный комбинезон, как стояла на коленях в душе, держась за стену в попытке не рухнуть от усталости, боли и страха. Да… Страх наваливался волной. Разрушительной и такой безумной, что мне оставалось только реветь и сыпать проклятиями на головы тех, кто довёл до этого. До смерти Винчесто. Тех, кто не смог её предотвратить… Сыпать проклятиями на себя — ладья? Королева? Хуже всякой пешки…       Из разума стёрлась истерика и боль. Помнила только, что Мими и Ости приглашали лекаря, опасаясь тащить меня в лазарет своими силами. Пожалуй, столько успокоительных я не употребляла за всю свою жизнь. Магией, настоями, компрессами на основе каких-то трав. От уровня боли в шее перед глазами меркло всё, и я старалась не шевелиться лишний раз, бездумно таращась в потолок, чем вызывала у собравшихся в комнате демонесс и лекаря приступы паники и резкие порывы прощупать пульс и убедиться, что я не умотала без чемодана в Небытие по собственной воле.       Попытка поесть обернулась рвотой — горло ещё не восстановилось, и пища застревала, вылетая с кашлем обратно. Голода не испытывала, не испытывала ничего, что должен бы испытывать нормальный живой человек. Только запахи… Запах пота и крови, стекающей на эшафот. Запах собственной энергии, мятного ветра, резонансом мечущегося после экстренного исцеления от Фенцио, ореха Люцифера и малины с розами, принадлежащих Мими и Ости. Но страшнее было то, что я не могла выбросить из себя энергию Сатаны. Отвратительная сталь, горчащий пепел от которого саднило в горле и становилось ещё сложнее дышать.       Кажется, насытившись живительным кислородом и восстановив истощённый резерв, я переключилась в режим робота. Регенерация собственной энергией протекала, как обычно, довольно болезненно, но стоило потерпеть. В голове вызревали бредовые идеи, всё больше превращающиеся в потребность. Потребность уничтожить тех, кто уничтожает других. Мать, Сатану, Совет серафимов, Шепфа… Тех, кто под своим напускным стремлением переиначить расклад погребает чужие жизни. В ушах стояли слова демона о том, что Ад не примет меня.       «Значит я разнесу Ад по камню и помогу создать новый… Но прежде — Рай. Прежде цитадель и совет…» — отчётливо подумала я, спокойно сев в постели и заматываясь в одеяло. Мими сидела за столом, включив лампу и читая какой-то из моих учебников. Я отметила обложку книги с именем Фенцио — один из трактатов по составным рунам. Сбоку было тепло, я, морщась от боли, повернула голову, увидев дремлющую Ости. Вымоталась и вырубилась, укрывшись крыльями. Блаженная улыбка в сочетании с глубокими усталыми тенями под глазами. Но, кажется, заберись я в её сон — увидела бы одного светлокрылого с обаятельной улыбкой и волосами цвета вызревшей пшеницы.       Я со вздохом снова повернула голову, встретившись со встревоженным взглядом Мими. Те же тени, то же беспокойство и усталость. Прошлый день был испытанием для всех нас.       — Можно воды?..       Демоница кивнула и пошла в ванную. Вернулась спустя минуту со стаканом, который прижала к моим губам, опасаясь, что я начну давиться и захлёбываться. Руки всё ещё подрагивали, и стакан я бы скорее всего не удержала. Однако, после питья мелкими глотками в голове прояснилось и стало несколько легче воспринимать происходящее, выстраивая соображения в цепочку.       — Как ты?.. — не меняя позы, поинтересовалась Ости.       — Бывало лучше, — я изобразила вымученную улыбку. — Спасибо, что остались. Кажется, будь я одна, всё бы кончилось куда раньше и куда хуже.       Мими вздохнула:       — Я так перепугалась, когда твоё тело пролетело со свёрнутой шеей со ступенек. Мы с Люци не могли подойти до тех пор, пока Сатана не ушёл в здание школы. А после… после нас ангел Фенцио прогнал. Такой поток магии в попытке удержать твою жизнь был, что мне страшно стало от мысли, что даже ему сил не хватит, — она наиграно дерзко усмехнулась. — У тебя на волне страха так сошлись щиты, что пробиться было почти невозможно…       Повисла тишина. Чертовки озабоченно всматривались в моё отрешённое лицо. Я опустилась на подушки, мазнув взглядом по сумеркам за балконной дверью, скосила глаза на часы: десять вечера. «Придёт ли Фенцио?..» — почему-то безэмоционально подумала я. Кажется, заряд батарейки отключился и оставалось только это безучастное созерцание.       Вздохнув, я проговорила:       — Мы с Винчесто виделись всего трижды. Я… не знаю почему, но меня тянуло к нему… Как ребёнка к отцу. Это… это сложно объяснить. Я была маленькой, когда мать погибла. Её сбил пьяный сенатор штата или его родственник. Не имеет значения. Тогда я чувствовала дыру внутри своей груди, но ещё плохо понимала — что это такое?.. Сейчас же всё осознано и остро чувствуется. Словно я снова потеряла кого-то из своей семьи… — глаза закрылись, и я ощутила, как из внешних уголков скатились слёзы, теряясь в волосах, — Так почему… почему к едва знакомому демону у меня такие больные чувства?..       Ости тихо ответила:       — Ты утратила мать, потом, погибнув, лишилась отца. Надеялась воссоединиться с Ребеккой здесь, но не преуспела… — я попыталась возразить, но она упреждающе сжала моё плечо, — Уокер, ты просто не видела себя, когда узнала, что она здесь. Не титулу её радовалась, а ей самой. И не видела себя, когда стали всплывать детали… Что до адмирона, мне кажется, что ты увидела в нём того, кто когда-то делал ледяную глыбу серафима Ребекки живой. Наделял её чертами, которые она утратила, годами тянувшись к власти. Возможно, когда-то так о ней отзывался твой земной отец… Прошла аналогия, и твой разум спроецировал на Винчесто необходимую картинку.       Я вскинула брови. Мы с Мими озадаченно переглянулись. Со скрипом повернув голову, мне удалось посмотреть на стремительно краснеющую после этих слов Ости. Та закрыла лицо ладонями, глухо смеясь. Стала похожа на ребёнка, утратив прежний стервозный облик на несколько этих истекающих минут.       — Неожиданно… — хрипло проговорила я, улыбнувшись.       — Не то слово… Где ты этого набралась? — поддержала Мими.       Хрипло хохотнув, Ости скосила на нас глаза:       — Я впала в депрессию, когда отца осудили. Долгие годы жизнь протекала то в приступах гнева, толкающих на идиотские поступки и уничтожение, то наоборот — в полнейшей апатии. Мать настояла на том, чтобы отправить меня на землю к психологу. Как обычного человеческого ребёнка, представляете?.. — она усмехнулась, словно силясь забыть тот кошмар своего прошлого, — Память врача потом старательно стирали, но он говорил эти странные слова, значения которых я не понимала тогда. Потом из любопытства я притащила несколько книг по психологии с задания, пытаясь сообразить: что мне тогда говорили. Вот, собственно, и всё… Ничего, кажется, необычного.       Для меня необычным было всё. И то, что даже здесь существуют проблемы душевного характера. Мне всегда казалось, что порой поговорить по душам — вполне достаточно, чтобы голова прояснилась. Сейчас же я убеждалась, что это срабатывало далеко не со всеми. Мне — да, мне проще было выговориться, выплакать всё, проораться или измочалить полено в лагере в щепки, чтобы выпустить боль. Прочим могло быть куда сложнее. Куда хуже воспринималась цель поделиться сокровенным. В голове неожиданно всплыл разговор Фенцио и Мисселины. Он ведь тоже открылся впервые не перед самой близкой приятельницей.       — Это нормально… — тихо проговорила я, — Нормально, когда боль не имеет выхода, но он необходим. Нормально, что мы не можем быть откровенными с теми, кто постоянно рядом, но охотно открываемся незнакомцам. — на губы наползла улыбка, — Знаете, на Земле есть поезда дальнего следования, когда у тебя на двенадцать и более часов пути есть собеседник, которого ты видишь в первый и в последний раз. И есть возможность обсудить всё-всё… не утаивая и не прячась. Тоже… своего рода терапия. Он забудет рассказанное, едва покинет вагон, а у вас в душе становится тихо…       Усмешка от зевнувшей и потянувшейся Мими:       — Ты романтик, Виктория. Земной романтик и та, за которой почему-то не страшно идти… — она прикрыла рот ладонью, сделав виноватые глаза, — Прости.       Я улыбнулась, взяв обеих чертовок за руки и благодарно их сжав:       — Идите отдыхать. День был сложным у всех. А вы ещё со мной здесь возились. Спасибо, но мне уже стыдно, что вы столько времени потратили на то, чтобы я оклемалась.       Послышались смешки Мими и Ости. Они ушли, а у меня внутри снова образовывалась пустота, высасывающая остатки чувств и желание жить. Я чувствовала себя ребёнком, который потерялся где-то в лесу накануне ночи. Любое направление, куда не пойди, в равной степени может вывести и к жилью, и в самую чащу. И тогда был риск пропасть окончательно. И почему-то уже не пугает даже мысль о том, что меня просто не найдут. Я и сама себя уже не найду с тем, что начинает происходить. Мысли путались, утягивая в беспросветную воронку, из которой выхода не находилось, как не крути.       Я поджала под себя колени, повернувшись на бок и укрывшись крыльями поверх одеяла. Раздражал цвет. Предписанная кровью принадлежность, выворачивающая всё наизнанку против моей воли. Раздражало всё, что связано с их появлением. Вспоминалась дикая боль и алые перья в кровавых оттаявших лужах. Те крылья были утрачены мной и впервые разум не стал противиться сосредоточию дисбаланса, показав ангельскую сторону, которую я возненавидела через каких-то несколько дней.       Скрипнула балконная дверь. Лёгкое дуновение сквозняка, плеснувшая по воздуху занавеска, щелчок щеколды. Медленные, от чего-то неуверенные шаги. Фенцио опустился на край постели, молча поглаживая мои волосы. Я невидящим взглядом таращилась в стену, не зная, что сказать. В мыслях разворачивалось, что он события этого дня мог воспринять предательством. Для него понять то, что со мной сейчас творилось, было сродни испытанию. Я касалась Винчесто, объятия, поцелуй моей руки. Попытка спасти демона ценой своей жизни. Другой спектр понимания, который мог быть ему неподвластен.       Чуть сдвинувшись, я освободила достаточно места, чтобы он мог улечься рядом, и откинула край одеяла. Вздохнул, но также молча начал раздеваться. Напряжение не отпускало. Да и не могло бы отпустить, кажется. До того, как прозвучат слова или будут просмотрены мысли. До того, как свою горечь он озвучит. И всё же… остаётся. Даже если я сделала больно — остаётся, чтобы позволить мне выдохнуть, кутаясь в его тепло и некогда позабытый навык дарить заботу и покой той, кто рождён женщиной, предавшей его два десятка лет назад.       Притягивающие в объятия руки кольцом обернулись вокруг тела, поглаживая плечи и голову. Осторожно, опасаясь тревожить ещё не до конца восстановившееся тело. Я с благодарным вздохом уткнулась лбом в его грудь, подстраивая вдохи под размеренный гул сердца внутри. Без злости, паники, страха. «Мой покой рядом с тобой и больше нигде…» — признание отголоском в памяти. Несмелое прикосновение. Слепо, просто подняв руку в никуда, перебирая и поглаживая жёсткие выбеленные природой или всё же событиями пряди. Перехватывающее движение тёплых пальцев, сплетающихся. Следом прикосновение губ к тонкой коже запястья. Щелчок выключателя, погасивший ночник и погрузивший комнату в сумерки.       Я вздохнула:       — Прости…       — Главное, что всё закончилось, — Фенцио аккуратно притянул меня ближе. — Впрочем, смотря с какой стороны подойти. Маль появился сразу после казни. Потому я не смог прийти сразу.       Сил на удивление не оставалось. Да и… это было вполне ожидаемо. Бестелесный получил то, чего хотел: стычку, кровь демона, до предела натянувшиеся отношения меж учениками и учителями, между ангелами и демонами. Пожалуй, впервые за всё существование — оплотом спокойствия школы стали Непризнанные. Неподверженные треволнениям сторон Равновесия. Серокрылые пока принадлежали только самим себе.       — Осколок получил последний компонент, верно?.. — тихо спросила я.       Закономерное молчание длительностью в целую минуту моих противоречий:       — Верно. И мне жаль, что такой ценой…       — Почему?       — Винчесто… — ангел застопорился, анализируя свою память, — По сути жертва обстоятельств. Быть может, придержи я когда-то язык за зубами, Ребекка осталась бы с ним и пошла по пути сердца, а не желания утвердиться во власти. Всё было бы иначе.       Я напряжённо проговорила:       — Если ты злился, что он касался меня, то…       В темноте пролетел вздох:       — Глупо злиться. С годами это понимаешь всё более остро. Когда ты появилась в моей жизни, стало ещё острее. Молодая амбициозная женщина, наделённая ангельской внешностью и дьявольским характером, всегда будет привлекать тех, кому доведётся её встретить независимо от пола и возраста. С этим следует смириться и, пожалуй, впервые в жизни, довериться полностью твоей верности и собственному терпению, — он помолчал и добавил. — Порой ревность убивает куда быстрее, чем холодность. Как и не редко второе проистекает из первого.       Прикрыв глаза, я вслушивалась в голос, пытаясь успокоиться окончательно в нужных руках. Вот только стоило Фенцио умолкнуть, как перед моим внутренним взором возникала отрубленная голова, скачущая по помосту. «Будь сильной, Виктория…» — прощальная улыбка, блеск отточенной стали, и снова… снова…       Из кошмара вытягивает движение пальцев, перебирающих волосы на затылке. Я благодарно тронула губами его грудь:       — Я осознала одну важную вещь… Здесь терять тех, кто дорог, куда страшнее, зная, что пути назад нет…       Поддетое пальцами лицо. От прикосновения я невольно вздрогнула, памятуя, как после аналогичного, хоть и более грубого жеста, двенадцать часов назад у меня был сломан позвоночник. Но всё прервалось, когда губ коснулся поцелуй. Успокаивающий, дающий надежду, что всё наладится. Не сегодня, не завтра. Не скоро, но когда-нибудь — обязательно. Чуть скользнувший по верхней губе кончик языка вынуждает ловить следующее движение. Смахивает на отвлекающую от гнёта мыслей игру. Снова движение пальцев, бережно скользящих по щеке, ниже, к шее, поглаживая, успокаивая.       Мятный ветер тронул под щитами жимолость, обволакивая, как делала я совсем недавно. По коже прошла волна мурашек, приподняв мелкие волоски. Я чуть потянулась, почти поймав волну умиротворения. Импульс энергии с оттенками мяты незначительный, но регенерация ускорилась, снимая остатки болевого синдрома. Стало легче дышать, соображать и вернулись остатки чувствительности к рукам и ногам.       Фенцио оторвался от моих губ без особой охоты, тихо проговорив:       — Не берусь описывать — что со мной творилось, когда он отбросил бездыханное тело. Не возникало сомнений, что всё кончено. И каково было удивление и счастье, что удар был упреждающим…       Я вздохнула, слабо улыбаясь:       — Двое суток — две «шкалы» и два щита. Цена высока, но тем не менее…       Повисло молчание.       — Странный способ развития потенциала энергии, ты не находишь? — осведомился ангел.       — А как осваивал блоки ты?       Он попытался пожать плечами, что в лежачем положении выглядело достаточно комично:       — Как и большинство прирождённых — медитации, тренировки. Но они точно не раскрывались от испуга. С таким я вообще столкнулся впервые и исключительно в твоём исполнении.       Я поджала губы:       — Вот так легко и просто можно почувствовать себя бракованной и «странной». Талантом получить функцию «сосуда», в мире магии уповать на физические навыки, как обычному человеку, раскрывать потенциал во время стресса, испуга и истощения… Дальше, боюсь, я буду в Ад после отказа прорубаться киркой и… — в темноте пролетел усталый смех, — Что?.. Сатана сказал, что меня не признают на его территории…       «Если он сохранит своё право на эту территорию…» — ядовито фыркнул внутренний голос.       — Ты не бракованная. Своего рода особенность твоего существа. К тому же… В тебе нет баланса, не забывай. Энергия и скрытая сила перетекает, словно из двух резервуаров, уравновешивая… Твои заклинания невозможно снять из-за двукомпонетной основы, одинаково прекрасно даётся управление потоками энергии в состоянии гнева, исцеления в покое… — тёплые губы прижались ко лбу, — Чёрт в табакерке. Когда пробудится талант, боюсь, я вынужден буду согласиться с Геральдом, радуясь, что у тебя отдельная башня… Мы рискуем лишиться если не всей школы, то как минимум общежития, пока ты научишься ею управляться.       Порадовавшись темноте, я залилась краской, но всё схлынуло невероятно быстро. Прояснившийся разум начал вычленять из потока событий этого дня основные зацепки. Я резко села в постели и вздрогнула, опасаясь, что сейчас вернётся боль в шее. Но было тихо. Прикрыв глаза, я внутренне возблагодарила бессмертное тело и уже вслух поблагодарила ангела. И тем не менее, хлынувший из памяти поток информации складывался в цепочку.       — Мне нужна твоя помощь… — хрипло проговорила я, включая свет, — Здесь я точно сама не справлюсь…       Свесившись с постели, я выдвинула ящик и извлекла из него кольцо адмирона, протянув его Фенцио. Он, не касаясь, провёл рукой над украшением, прозвучала короткая формула, и с внутренней стороны вспыхнула руна. Я вскинула бровь, вопросительно взглянув на него.       — То, что повлекло за собой помутнение разума. Руна начертана нестираемыми чернилами, — осторожно взяв кольцо, он внимательно осмотрел её. — Наспех, поскольку криво… В противном случае, они бы не остановились даже с появлением публики, продолжив…       — Понятно, — прервала я, забирая кольцо обратно и крутя его в пальцах. — Он сказал, что это кольцо могло оправдать их поведение сейчас, но уничтожить за прошлое…       Задумчиво продев в него палец, я вздрогнула от вспыхнувшей перед глазами картины, которую захотелось клещами вытряхнуть из собственной памяти. Пылкий поцелуй Винчесто и матери. Несдержанный, словно в попытке наверстать утраченное. Пламя, которое, вспыхнув раз, грело демона многие годы.       Наваждение рассеялось, стоило стянуть украшение. Я помотала головой, стараясь не подавать вида, что увидела нечто не самое приятное. Снова бездумное исследование в поисках чего-то, что просто так не увидеть. Кольцо… скорее даже перстень, при всей своей массивности было излишне лёгким. Я поджала губы, надавливая то на одну часть, то на другую. Тщетно… И всё же, с трудом, но удалось найти тонкий, тоньше волоса срез. Словно плотно и давно притёртую крышку. Я снова слазила в тумбу, вынув острую пилку для ногтей и пытаясь поддеть серебряную крышку.       Вздохнув, Фенцио забрал у меня из рук перстень и скомандовал:       — Лучше вытащи кинжал.       — Логично… — я выбралась из постели и прошлась к шкафу.       Из оружейного ящика вынула кинжал и пошла было обратно, когда заметила на себе удивлённый взгляд, рассматривающий так пристально, словно он впервые меня увидел. Я застопорилась и обернулась к зеркалу, пытаясь понять причину замешательства. Растянувшийся ворот футболки, в которую я переоделась после душа, немного оголил ключицы, выставив на обозрение татуировку Змея-Искусителя. Я посмотрела на выглядывающий узор и стянула футболку полностью, чтобы взглянуть более внимательно. Смахивало на лавровый венец, очерчивающий ключицы.       — Н-да… — резюмировала я, — Проиграть, чтобы выиграть…       — Что это?..       Я отмахнулась:       — Чуть позже. Это пока не имеет особого значения, — протянув ему кинжал, я снова села в постели, расправив затёкшие крылья. — Загадки будем раскрывать постепенно… К слову, ты можешь определить по энергии, чьей рукой была нанесена руна?       Фенцио отложил клинок в сторону, сжав перстень в руке, считывая фон предмета и пытаясь вычленить под энергией покойного Винчесто чужеродную. Брови нахмурились, проявилась сосредоточенность и бледность. Я наблюдала за мечущимся под веком зрачком, не решаясь прервать процесс неуместными репликами.       — Демон, — коротко резюмировал он. — Что-то знакомое, но недостаточно, чтобы образ сходу всплыл в голове…       — Рондент… — подсказала я.       Ангел вскинул брови, снова прислушиваясь к энергиям на перстне. Озадаченный согласный кивок. Я криво усмехнулась, извлекая из ножен кинжал и протягивая его рукоятью вперёд.       — Твоя теория становится всё более правдоподобной. Судя по всему — советник действительно один из последователей. Как, вероятно, и Йор. Тогда это объясняет связь между адмироном и Ребеккой, внезапно вышедшую из-под контроля.       Поддев крышку идеально отточенным лезвием, он чуть надавил на рукоять, увеличивая зазор. На постель выпали скрепленные нитями волосы. Светлые, будто переливающиеся золотом и иссиня-чёрные. Вопросы отпадали. Я потянулась было к находке, но ангел отрицательно качнул головой, поддевая волосы кинжалом. Снова формула… ничего не произошло. Он снял их с лезвия, опасливо и всё ещё насторожено.       Не знаю почему, но я ждала «взрыва». Обнаружить такого рода талисман, который был символом давнишней любви его бывшей женщины к другому… Ещё и с учётом, что мать крутила ими одновременно… «Я бы сорвалась. Определённо и так, что от башни с казематами не осталось бы камня на камне…» — встревоженно подумала я, забирая находку и спроваживая её обратно в тумбу. Туда же полетело и кольцо.       Повисло неловкое молчание. От греха подальше я убрала кинжал в ножны и отложила его.       — Не стоит нервничать. Меня уже не трогают такого рода предметы. Да и их связь в целом перестала быть предметом гнева, — с горьковатой усмешкой произнёс Фенцио. — Вывод, впрочем, очевиден… Вопрос лишь в том, какие цели преследует советник, если решился подставить Винчесто. Едва ли ему нужна война. Такой же политикан, как Йор.       Я вскинула бровь:       — Поддержать Мальбонте и стать наместником Ада в случае свержения или убийства Сатаны… Либо помыкать унаследовавшим место отца Люцифером… Который уж точно не будет рад такому «переходящему знамени» от своего рогатого родителя. — криво усмехнувшись, я припомнила разговор с властелином Ада, — Бестелесный уже нашёл Бонта?       Фенцио скривился:       — Как не странно — нет. Маль, по сути, должен находиться всё время в одном помещении. Он не имеет физической оболочки, а значит его энергию щитами скрыть невозможно. Щит — отражение физической составляющей энергии, которая полностью зависит от наличия «тела», будь то существо или предмет. Я плохо представляю, как он добрался до башни, даже во время каникул, и так же спокойно вернулся в свою обитель…       Поджав губы, я посмотрела на зеркальце, лежащее на тумбе. Периодически я всё же брала его в руки, просматривая зачем-то пустую комнату, в которой раньше был заперт Бонт.       — Ты говорил что-то про амулет… — напомнила я.       Он вздохнул:       — В школе есть хранилище артефактов и амулетов. Инвентаризация не производится уже веками и вынести оттуда можно почти что угодно. Ещё до начала всех событий с… — он запнулся, — со смертями, я выкрал оттуда амулет, способный скрывать энергию. По этой причине как бы школу не обшаривали, а один припрятанный в помещениях камень в оправе способен бесконечно долго прятать Бестелесного целиком и полностью.       Всё складывалось удачно для расклада полукровки. Спрогнозировать бойню было не так уж сложно. Неотвратимая часть плана по расшатыванию прежних устоев, чтобы всколыхнуть небожителей и обитателей преисподней. «Века заточения, чтобы выстроить чёткую безотказную схему, в которой пока у меня отведена роль жертвенного ягнёнка. Вот только всё наперекосяк… Почему? Потому, что Уокер находит неприятности даже там, где для неё уже расчищен и предопределён маршрут…» — подумала я, скосив глаза на Фенцио, — «Впрочем, и приятное тоже появилось…».       Я закусила губу:       — Ты понимаешь, что мы семимильными шагами идём к завершению ритуала слияния?.. Только найти и укрыть Бонта, реализовать всё и…       — И утратить остатки покоя… — вздохнул ангел, — Мне всё ещё хочется вернуть всё, как было. Вернуть мальчишку в башню, сдать местонахождение Маля…       — Чтобы последний после сдал тебя, как сообщника, что автоматически повлечёт казнь… Здорово придумано, — проворчала я, нахмурившись. — Я понимаю, что ломать мировоззрение сложно. Действительно сложно перемалывать устои, привычный ритм жизни. Но, ответь, неужели в самом начале, когда ты только ввязался в эту историю, мысли были только о мести? Или всё же желание добиться справедливости?..       Он качнул головой:       — Справедливости в этом мире нет. Есть власть, протекция, сила воли и сталь. Каждый сам выбирает путь, по которому достигнет вершины, — он усмехнулся, взглянув на меня. — И только тебе удаётся совмещать всё, за исключением явной протекции. И всё же, мне любопытно, откуда татуировка? Это не Монжоми…       Я хмыкнула:       — Я первой дошла до змея. Но в обход традиции, которая, к слову, стала ещё одним грузом на весах против сохранения Равновесия, не захотела его убивать. Искусители разумны, понимаешь? Он мыслит, разговаривает и умеет делать выводы. Его род прерывают из года в год ради глупого конкурса, который совершенно никому не нужен. Татуировка, которая повлечёт силу убеждения, сравнимую с прирождённым? — усмехнувшись, я перекинула ногу, усевшись на бёдра Фенцио под удивлённым взглядом. — Я могу убеждать и без Монжоми. А сможешь ли ты прочесть мою память и мысли?..       Ангел проворно и с азартом выцепил мои зрачки, пристально выискивая брешь и хоть что-то. При этом энергия продолжала циркулировать в открытой вариации, не скрытая щитами. Я не прятала от него ничего. Не было мельтешащих страниц чтения, давления на разум. Ничего. Он нервно сглотнул, предпринимая очередную безуспешную попытку пробиться в сознание, помотал головой. Обхватил моё лицо ладонями, словно это могло чем-то помочь. Удивление, раздражение, непонимание — всё смешалось в кучу и перетекало на его лице красноречивой гаммой.       Наконец он откинулся на подушку, недоумённо глядя на меня:       — Как это возможно?       — Благодарность от змея за то, что я не стала его убивать, — я указала на свою татуировку. — Это вечная блокировка от чтения, подброшенных воспоминаний, любых попыток пробраться в мою голову, посредством привычной бессмертным техники. Магическая татуировка с ядом и противоядием. И, признай, пользы от неё куда больше, чем от Монжоми. Особенно в сложившейся ситуации.       По комнате пролетел очередной терпеливый вздох… Или даже не терпеливый… просто знание, что я всё в очередной раз перевернула с ног на голову. Победа ценой проигрыша. Закрытое от всех сознание при развитых теперь уже семи щитах. Последний, разумеется, предстоит ещё тренировать и учится с ним работать. Но это опять же вопрос и дело техники — время расставит всё по местам, стоит только уделить время и внимание практике. Теперь стоило бы всё это усилить многократно, раз времени нет.       «Интересно, в школе предусмотрен «академический» отпуск?» — хихикнула я про себя.       Я дрогнула от рывка за запястье и резкого переката на бок. Погас свет. Снова зарывшиеся в волосы на затылке пальцы и свободная, чуть шершавая тёплая ладонь скользнула от плеча за спину, привлекая ближе и теснее:       — Спи. День был сложным, мягко говоря.       Спорить было сложно…              Время неумолимо истекало. Многих учащихся более старших курсов отрядили на дополнительные занятия с Непризнанными. Нагрузки увеличивались. Пока не объявляли о начале активной фазы подготовки к войне. Подавляющее большинство демонов перебралась из школы домой, посещая занятия только на адском факультете. Это огорчало хотя бы в силу того, что поговорить я теперь могла только с Энди и Дино. Последний, после событий в аудитории с Ости, старательно меня избегал. Судя по всему, из опасений, что я сдам их обоих Фенцио.       Отмечаясь утром, я получила от обоих наблюдателей разнарядку об отмене занятий и требование уделить время мечам и тренировкам энергии. В первой половине дня с демоном, с полудня до ужина предполагалось быть в лагере и отрабатывать техники боя, закончить подразумевалось работу с щитами под руководством Фенцио. На вопрос, собственно, а почему я не со своим потоком, оба посмотрели на меня со вздохом и попросили не донимать вопросами, ответы на которые я и без того знаю. Собственно, да. Знала. Знала, что уже успела перескочить основную программу за короткий срок. Вот только остальной поток Непризнанных уже раскрыл свои таланты. У меня же всё так и оставалось в подвешенном состоянии. Злило безмерно…       Геральд задумчиво пролистывал страницу в книге, пока я разминалась с концентрацией. Наедине демон превращался обратно из защитника и преподавателя в расслабленного, немного вальяжного шутника. Сейчас я краем глаза смотрела, как он сидел на стуле, закинув на стол ноги в высоких наглухо зашнурованных берцах. Контраст был ощутимым. Видимо, сочтя, что передо мной можно не пытаться держать лицо, а дальше своего языка я информацию не унесу, он позволял себе передышку.       — Уплотни и придержи… — посоветовали мне.       Я поджала губы, чувствуя, что нужно успокоиться. Нарощенный максимум в сфере размером с баскетбольный мяч, лежащей на ладонях, мог высосать меня до нуля. Да, хотелось восьмой щит, но и жить мне пока тоже хотелось. Если сейчас немного изменится эмоциональный фон — был риск опять испытать перегрузку. Не то, чтобы я не доверяла ему спасение своей головы, но валяться на полу кабинета, истекая кровью, не возникало никакого желания.       На лбу выступала испарина, но сферу удерживала:       — Долго ещё?..       Геральд отложил книгу, продолжая в той же расслабленной позе рассматривать меня:       — Давай-ка попробуем небольшой эксперимент…       Я напряжённо сглотнула, собираясь втянуть сферу, но он предостерегающе поднял ладонь. Хотелось захныкать. Пустые резервы меня пугали. А сейчас всё было вложено в эту хрень в собственных ладонях.       — Если что-то пойдёт не так, я упаду в обморок, — сквозь зубы пробубнила я. — Возможно, упаду насмерть…       — Не думаю. Просто чуть усложним формулу. Ты задаёшь одну общую константу материализации. А теперь разбей формулу на несколько сегментов, которые у тебя уже открыты… Попробуй показать не одну огромную сферу, а семь поменьше.       Закусив губу, я переставила производные и задала новую формулу плетения. Семь небольших шариков зависли в воздухе вокруг тела, словно отделившись от основной. Подумав, что на сегодня мне хватит приключений, я втянула четыре из них, чувствуя себя гораздо спокойнее. Оставшиеся три снова слились в один, который я мягко перекатывала в пальцах, балуясь, словно ребёнок.       — Получается, но, кажется, я не умею оперировать малыми величинами. По крайней мере точно не могу их долго удерживать.       — Временное явление. Кстати… Твой первый наблюдатель, — Геральд ехидно выделил последнее слово. — Сообщил, что ты пытаешься энергию задать в боевой элемент. Но не уточнил, как именно. Продемонстрируешь?..       Ехидно скосив глаза на демона, я увеличила внутреннюю концентрацию сферы за счёт руны и подбросила сияющий переливами шар вверх, отрывая канал пуповины. Троичный, как в первый раз в столице. Перегрузка немного ударила по нервам, но я знала, что восстановлюсь достаточно быстро. Хотя бы для того, чтобы сбежать, пока учитель будет придумывать, куда меня отправить на отработки в наказание за такую пакость.       Сфера взмыла под потолок, вращаясь как кручёный бейсбольный мячик под завороженным взглядом Геральда. Я прикрыла глаза, распахнув резерв. Громыхнул импульс. Следом громыхнул упавший стул. И послышался тихий несдержанный мат, красноречиво уточняющий мои умственные способности и навыки устраивать несчастному педсоставу проблемы на пустом месте.       Поднявшись с пола, демон деловито отряхнул мантию, потирая руками лицо. Я втянула голову в плечи, предвкушая тираду. Не самого цензурного содержания и далеко не с напутствием о долгой и счастливой жизни.       — Могла бы предупредить… — проворчал он.       — Тогда эффект неожиданности пропал бы, — резонно заметила я. — Сколько секунд дезориентации получилось?.       Геральд тряхнул головой:       — Я до сих пор кроме жимолости твоей ничерта не ощущаю! Своя энергия словно вообще отрубилась, — он хмыкнул. — Удивительно… В сущности, для тех, кто не подготовлен, ты полна сюрпризов, как ящик Пандоры. Казалось бы — совершенно неподкованная в практике, а такие номера откалываешь, что с ума сойти.       Виновато пошаркав ножкой, я посмотрела на часы:       — Можно идти? Мне ещё надо что-то на перекус взять перед лагерем. До вечера в школу не вернусь.       — Беги. По возвращении не забудь отметиться.       Я кивнула и с довольной улыбкой выбежала из аудитории. Что ж, в очередной раз удалось доказать, что со мной не так легко. Хотелось бы верить, что в условиях боя всё будет получаться не хуже. Набрав пакет провианта для экстренного перекуса, чтобы не нестись потом сломя голову на ужин, я пообедала и пошла в башню, чтобы переодеться. Сеть подсказывала, что мятный ветер в гневе и на этаже кабинетов. Кто-то вывел. Я с облегчением выдохнула, что это не моих рук дело. От него мне вообще перестало влетать. Прежде считала, что только из-за сближения. На деле же, сам признался, что нет причин для взбучек.       Торопливое переодевание в комбинезон, собранные волосы. Я с тоской покосилась на своё оружие и махнула рукой. Хватит демонстрировать ценное, вопросов и так всё больше. Люци не интересовался, Миндер просто молча порадовался, надеюсь. Оставалось лишь улыбнуться, взять тот, что остался в раздевалке лагеря и приобретён для меня Йором. Для разминки — самое то. Перешнуровав обувь и перехватив пакет с сэндвичами, фруктами и овощами, я наконец выбралась по привычке на балкон и раскрыла крылья.       «Когда-нибудь мне определённо дадут по голове за то, что я покидаю школу нетрадиционным образом…» — хихикнув, подумала я, и взмыла в небо. Снова соблюдая предосторожность и поднимаясь до шпиля вдоль стены. Солнце ударило в глаза, дезориентировав на долю секунды, но зрение быстро пришло в норму. В голове уже спешно выстраивалась система тренировки. Что стоило бы отработать, как обустроить площадку…       Спикировав на парящий остров, я прикинула расположение солнца, решив усложнить технику и работать с бьющим в глаза светом. Должно пригодиться, если бой будет заведомо идти в условиях вспышек. Многие боевые таланты ангелов сопровождались вспышками. У демонов это было более щадящим, но и более болезненным.       Вынув из кармана ключ от раздевалки, я шагнула к постройке и замерла на месте. Замок валялся на земле, присыпанный песком, вырванная петля из стены. По спине полз холодок — замок был зачарован, просто так его не выдрать. Только с куском стены. Но кому-то, кто проник в раздевалку, это почти не доставило проблем. Я нервно сглотнула, подтянула щиты, отложив на бочку пакет с провиантом, вытащила из стоящей рядом тренировочный меч и раскинула сеть для проверки на остаточную энергию.       Судя по фону, в помещении было пусто. Но что, если энергия скрывается?.. «И кого сюда могло принести?!» — встревоженно подумала я, пинком распахнув дверь и всматриваясь в мрачное помещение. На первый взгляд было пусто. Поджав губы, я криво усмехнулась, выплела сферу из энергии и запустила её в помещение, обрывая канал и повторяя то, что несколькими часами ранее провернула с Геральдом.       Сначала после движения сгустка на порог обрушился мой ящик с мечом Йора, который мог бы запросто оглушить, сунь я голову в дверной проём. Следом громыхнула вспышка сферы, кажется, заставив постройку содрогнуться до самой крыши. Послышался грохот и стон. Я шагнула внутрь, торопливо перестраивая зрение. Рывок за щиколотку, заставивший повалиться на спину от неожиданности. Удар ногой вслепую пришёлся по чьему-то телу, снова вызвав недовольное ворчание. Рефлексы сработали на «ура»… Перехват пытающейся зафиксировать руки, залом, переворот. Рука не выпускала тренировочный деревянный клинок.       Оказавшись в положении верхом на груди противника, я до хруста в его рёбрах сжала колени, занеся рукоять утяжелителем над лицом…       — Тори?! — удивлённо выдохнул порядком измятый Бонт.       Я хлопнула глазами, резко поднимаясь с него и отскакивая в сторону:       — Ты так соскучился по нашим разговорам, что решил приложить меня по голове сразу, чтобы не мучилась?..       — Прости… Я… я растерялся. Не знал, что это ты. Без зеркала энергия распознаётся иначе… — он продолжал лежать на полу, виновато глядя на меня.       Протянув руку, я помогла ему подняться, встревоженно рассматривая потрёпанный вид и глубокие тени под глазами. Пришлось отряхивать, параллельно оглядывая помещение на то, как он тут обустроился. Обнаружился мой вскрытый ящик, вещи, аккуратно скрученные в качестве подушки, сдвинутые для оборудования постели лавки… «Подушку» скреплял мой кружевной бюстгальтер. Я судорожно залилась румянцем, переведя вопросительный взгляд на растерянного ангела.       — Ты здесь давно?..       — Третьи сутки. После побега… ты ведь всё уже знаешь, да?.. — я насторожено кивнула, — После побега спрятался в какой-то пещере. Там был фонтан с плачущими скульптурами. Пришлось просидеть почти сутки, пока буря улеглась. Но мне там было очень… очень больно и плохо. Ночью я летал и наткнулся на это место. По энергиям его уже проверяли и тут было сравнительно безопасно…       Я внимательно слушала рассказ ангела, не переставая удивляться находчивости и желанию покинуть башню, которое он успешно реализовал. Оставалось только восхищённо поаплодировать, но вместо этого я только поинтересовалась:       — Ты понимаешь, под какой удар подставил Дино?.. Его могли отправить в Небытие! — внутри всё бушевало ещё и по той причине, что не успей Фенцио прикрыть сына, всё бы так и произошло. — Я понимаю твоё стремление к свободе, но цена может оказаться слишком неподъёмной… Жизнь того, кто считал тебя другом, Бонт…       Ангел опустился на лавку, сжав голову руками:       — Уже сейчас — понимаю. В тот момент эйфория от свободы кружила голову, и я… мне было невероятно плохо и стыдно после того, как я причинил вред другу. Но этот полёт ночью… — по глазам было видно, что жалел он минут десять, а потом расправил крылья и дал дёру, радуясь, что Дино жив, — Это так прекрасно, наконец-то покинуть башню… Правда, теперь всё становится сложнее… Я скоро не смогу круглосуточно удерживать щиты.       — Почему?       — Я не ел с момента побега. Вечерами летаю к реке, чтобы набрать воды. Пару раз натыкался на какие-то ягоды, которые ещё не созрели… Словом…       Вздохнув, я вышла из раздевалки и вернулась с пакетом, передав его беглецу. Понимала, что следовало бы, наверное, сдать его страже, но… «Собственно, какого хрена, если мне он нужен точно не упрятанным в башню до скончания времён…» — подумала я, глядя, как ангел с блаженным выражением лица запустил зубы в яблоко. Смахивал на ребёнка, которому дали угощение после нескольких месяцев диеты на овсяной каше без молока и сахара. Невольно улыбнувшись, я села рядом, не решаясь прервать молчание.       — Приятного аппетита.       — О, спасибо! Прости, я растерял остатки вежливости. Ещё и твою пищу отнял, — он снова сделал виноватые глаза, продолжая жевать. — Плохо, правда, что в сэндвичах мясо…       Я вскинула бровь:       — Ну, прости… Я как-то не рассчитывала, что придётся отдавать свой ужин. Вытащи мясо и оставь на каком-то листе салата или на салфетке. Остальное в твоём распоряжении, — вздохнув, я качнула головой. — Ну и буду знать на будущее, что ты у нас вегетарианец.       — Веге… кто?.. — поперхнулся яблоком Бонт.       — Те, кто мясо не ест. На земле их зовут вегетарианцами. Употребляют только растительную пищу, иногда яйца и молочные продукты…       Ангел на секунду застопорился, переведя на меня удивлённый взгляд:       — Это значит, что ты не отведёшь меня обратно в башню?..       Я отрицательно качнула головой:       — Нет. Но, боюсь, скоро ты пожалеешь, что сам сбежал оттуда. Прежде всего, как я и говорила, башня оказалась для тебя не темницей, а защитой. А ещё та тёмная часть, что пыталась пробиться к тебе через зеркало. Теперь она может оказаться рядом почти в любую секунду.       — Мне должно хватить сил отбиться от него, — хмуро проговорил Бонт. — Сейчас башня не глушит мои способности, и я почти не подвержен стороннему влиянию.       «Самонадеянное заявление…» — подумала я, незаметно сняв лифчик с остальной одежды и убрав его в карман комбинезона, — «Итак, что мы имеем? Три элемента слияния в наличии, бойня не за горами, кубок где-то у Маля, скорее всего, или у Рондента. Осталось выяснить, какое звено в этой цепочке занимает Йор…». Оставив Бонта наслаждаться своим провиантом, я сходила в тренерскую, найдя некое подобие инструментов и с трудом смогла восстановить выдернутую из стены петлю для замка, после чего всё же вернулась к цели своего визита.       Большим знаком вопроса являлся ритуал. Что, если для завершения слияния меня и Люцифера действительно придётся прикончить. С другой стороны, в моей голове теперь проявилась очередная теория объединения в кубке трёх компонентов крови: вполне вероятно, что полукровка в телесной форме ангел, кровь демона нужна для того, чтобы задать маршрут в тело второй части сознания. А я… «Сосуд… я сосуд для объединённой силы. Сосуд того, что окажется во мне, материализуясь и перетекая в тело Бонта, чтобы восстановить прежнюю мощь рождённого от альянса света и тьмы…».       Тело работало на автомате, используя импульсы энергии для закрепления эффекта. Иссечённые брёвна, основательно побитый манекен. Голова полностью ушла в размышления о предстоящем. Времени оставалось мало… День? Два? Неделя?.. Предсказать невозможно. И тем страшнее было совершенно по другому поводу: что, если Фенцио решит всё же вернуть Бонта в башню, отказавшись от идеи?..