"Sex Is Not Enough"

      

OOMPH! — Wenn du mich lässt

      — Виктория! — я обернулась, на рассвете покинув башню.       Миндер торопливыми шагами преодолел расстояние, неожиданно стиснув меня в объятиях. «Что это с ним?..» — сонно пронеслось в мыслях. Я дико устала и глаза уже закрывались, но от холодной брони тренера тихо пискнула и попыталась вывернуться. Не из-за избытка нежности и от того, что было противно прикосновение… Нет. Просто холод, который заставил на пару секунд взбодриться.       Осоловело окинув сереющее над школой предрассветное небо, я улыбнулась:       — Доброе утро, наставник.       — Безбашенная девчонка… — почти гневно выпалил он, — Вам сказали сидеть в школе! Куда тебя понесло?!       Сморщившись, я отступила спиной вперёд в сторону школы:       — Можно нотации оставить на более позднее время, прошу? Ночь была тяжёлой и я почти сутки на ногах… — удалось судорожно подавить зевок, — Как вы здесь оказались? То есть, понятно, конечно, что Кроули вызвал подкрепление через водоворот. И не то, чтобы я не рада… Просто неожиданно.       Ангел запустил пятерню в волосы на затылке, пытаясь унять нервы. Эмоции на лице перетекали с бешеной скоростью: волнение, гордость, радость, удивление. Наконец он вздохнул, потерев лицо широкими мозолистыми ладонями, и усмехнулся:       — Почему я среди элитного подразделения, будучи не архангелом?.. Сам напросился. Здесь мне наверняка есть кого и что защищать. Не там, — к верхушке башни улетел хрипловатый нервный смех. — Хотя, судя по всему, вы тут и сами в состоянии отбиться. Твоя мать могла запросто справиться с советником и самостоятельно. Зачем ты полезла в драку?..       Я всё же зевнула:       — Судя по её поведению, в камере был блокатор сил. Не полный, но скрытый талант работал только частично, — скривившись, я покосилась на дверь, откуда выходили серафим Кроули, мать и несколько стражей. — Да и, судя по воплям, Фенцио был прав: те, кто слишком уповает на магию, о своих физических возможностях забывают напрочь. Один удар в пах, и советник…       Миндер едва слышно хохотнул:       — Тихо… — он встал чуть позади меня, положив руку на плечо, — Доброе утро, серафим Ребекка.       Я продолжала осоловело хлопать глазами, уже толком не соображая, кто где стоит и на ком стоило бы сосредоточить своё внимание. Мать сдержанно кивнула ангелу, даже не взглянув на меня. Кроули, на удивление, даже после событий прошлого вечера открытого негатива не выказывал. Скорее наоборот: тёплая отеческая улыбка, проницательный взгляд. Излишне проницательный, если учесть, что он уцепился им за мой набор оружия, явно мало чем уступающий амуниции архангелов. Поблёскивающий в утяжелителе чёрный бриллиант размером со средний абрикос тоже притягивал внимание.       — Удивительное проявление храбрости и стойкости, Виктория. Поразительная самоотверженность и невероятная сила воли… — сложив ладони перед грудью, улыбаясь, словно блаженный, произнёс серафим, — Защищать мать ценой своей жизни — достойный поступок… А то мы уж было думали, что ты против…       «Он что, решил мне дифирамбы петь перед матерью, чтобы свою несостоятельность прикрыть?» — устало пронеслось в голове.       Ребекка кашлянула, прерывая его словоизвержение, и плавно выступила вперёд, мазнув взглядом по Миндеру:       — Полагаю, вы являетесь тренером Вики?..       Я открыла было рот, но Миндер уже почти насмешливо поправил:       — Виктории. Да, по просьбе архангела Йора и требованию девушки я обучал её азам мечного боя, — затылком чувствовалась гордая улыбка. — Первая женщина, которую мне довелось обучать. Результат превзошёл ожи…       Она подняла руку, обрывая его речь:       — У достойного учителя только достойные ученики. Я буду ходатайствовать перед начальником боевых полков цитадели о вашем повышении до статуса архангела.       Миндер удивлённо вскинул брови:       — Я планировал остаться в страже школы. Опыт показал, что стоит уделить больше времени тем, кто заинтересован в обучении со сталью и…       — Это не обсуждается, — отрезала мать, положив руку на другое моё плечо. — Нам нужно поговорить наедине. Прошу извинить…       Кажется, на моём плече сошлись когти стервятника. Бросив на Кроули и Миндера умоляющий взгляд, я разочарованно пискнула и пошла с матерью, увлекаемая в сторону школы и чуть левее, чтобы избежать лишних ушей. Она выглядела так, словно не провела месяц в застенках школы. Холёная, не уставшая. Где-то на задворках сонных мозгов крутилось, что это напускное… Ведь это мне не надо держать лицо — я устала и этим всё сказано. Ей требовалось сохранять спокойствие и статусное безразличие.       Но всё же меня дико злило, что я не получила даже какой-то доброй улыбки. Хотя бы такую мелочь можно было подарить той, кто если её не спас, то хотя бы пытался защитить…       Когда расстояние от бредущих в школу Кроули и стражей стало достаточным, она заговорила:       — Смелый, но излишне безрассудный поступок.       — Рада, что тебе не плевать, — зевнув, бросила я.       Ногти вошли в плечо ещё сильнее, и я подавила шипение.       — Я бы справилась и сама. А тебе не стоит высовываться. Почему ты не использовала талант? Блокатор стоял только на мою силу. Рондент вообще слабак и канцелярская крыса с неразвитыми силами прирождённого…       — У меня нет таланта. Я как человек. Только частично бессмертный и с крыльями… — рывок за плечо, разворачивающий меня лицом к матери, я сморщилась, — Убери руку. Ты делаешь мне больно.       Мать одёрнулась, словно обожглась, и отступила на полшага назад:       — Что значит: «У меня нет таланта»? Он есть у всех… У моей дочери не может быть…       Я закатила глаза:       — У твоей дочери из-за тебя ворох проблем, нервный тик и сегодня недосып. А вот таланта нет. Но это, скорее всего от тебя не зависит… — я вздохнула, — На родителях природа отдыхает, а на детях отрывается… А, простите, серафим… Земное родство тут значения не имеет. Позвольте откланяться. Я спать хочу до такой степени, что вот-вот соглашусь уснуть на лавке под деревом, если доползу. А если не доползу, то и травка сойдёт…       — Не ёрничай! — она снова встала ближе, дёрнув меня за подбородок, чтобы привлечь рассеянное внимание. — Почему нет таланта?       Я вскинула брови:       — Слушай, ты здесь два десятка лет. Это мне надо задавать наводящие вопросы. Просто — нет… От меня это не зависит. Ты думаешь, я просто так с мечами пошла упражняться?       Мать застопорилась, недоверчиво взирая на меня. Повисла пауза. Взгляд стал саркастичным и колючим:       — Твой куратор Фенцио. Он не мог не вытряхнуть что-то достойное, даже если внутри глухо. Или утратил хватку…       Рука взметнулась непроизвольно, скомкав платье матери на груди под золотой вязью. Испуга на её лице не проступило, но неуверенные полшага назад последовали. Выражение лица осталось извечным мраморным изваянием. Она лишь поджала губы, уловив мою испарившуюся сонливость и усталость на волне выскочившего гнева.       — Только ляпни ещё что-то о нём… Я знаю, какого дерьма ты с его подачи избежала. Знаю, как взлетела, после того, как он пал… Мне почти полгода пришлось угробить на то, чтобы ему доказать, что я от тебя далека как Солнце от Нептуна, чтобы не измывался двадцать четыре на семь. Прошла по костям? Умница… — я оскалилась, стараясь выглядеть не сонным ежом, — Я не ищу пути наверх через чужие члены. Не стремлюсь наверх вовсе. Мне столько времени тыкают в то, что моя мать серафим, и я обязана соответствовать, что блевать тянет от такого родства.       Мать отступила, оценивающе рассматривая меня. Я разжала хватку на её платье, но стиснула хват на эфесе меча. Мозг, желающий спать, учитывал только одно: если она сейчас бахнет в меня все навыки без амулета сдерживания — даже мокрого места не будет. Ребекка Уокер сглотнула, чуть побледнев, но выражение лица выдержала. Хотелось сплюнуть. Я была окончательно без сил. Даже с учётом, что от такого отношения мне хотелось разреветься, уйти в комнату башни и уползти под кровать.       Ребекка выдохнула, проговорив почти шёпотом:       — Тебе так и не привили нормы поведения…       — Правда?.. А кому бы?! — я насмешливо развела руки, истерически хохотнув. — На Земле отцу было интереснее в компании виски. А здесь? Здесь я из одного дерьма в другое прыгаю как буйный сайгак, уже не соображая, когда это кончится. Моё поведение соответствует фракции, — я полоснула её брезгливым взглядом. — Пусть мне Сатана ещё пару раз шею свернёт, если это поможет уйти в Ад. От вас, святош, воротит…       Развернувшись к школе, я хмуро побрела в сторону ворот, нервно молясь только о том, чтобы хотя бы до вечера никакого дерьма не случилось, и я могла отдохнуть. И более всего хотелось верить, что занятия на сегодня отменят. Если ещё придётся выслушивать нудный бубнёж предметников, я вообще сдохну. Позади раздавались шаги, словно смена конвоя, мать шла неотступно. Понятно, что уйти куда-то ещё она не могла. Даже для использования водоворота требовалось вернуться на территорию школы и попасть в кабинет с порталом.       Миновав крыльцо, я едва не оглохла от гомона ангелов, Непризнанных. Демонов не было вообще. Только Геральд и пара не совсем соображающих дряхлых преподавателей. Школа праздновала победу. По счастью бескровную. Я краем глаза отметила Фенцио, стоящего чуть в стороне, и, уже не соображая, направилась прямиком к нему. Хотелось уткнуться в грудь, на ручки, чтобы меня отнесли в постель, раздели и уложили. Вместо этого позволительной роскошью было только встать рядом и наблюдать за фарсом на вершине лестницы.       Серафим Кроули стоял с такой горделивой и довольной улыбкой, словно самолично раскидал архидемонов и отстоял школу. Взъерошенный пингвин сменился на избыточно горделивого, и я невольно усмехнулась. Вышел архангел, кресалом, без применения магии выбив искру и зажигая факел, вспыхнувший белым пламенем. Символ победы сверкал и плевался искрами на мраморные полы.       Я фыркнула, едва слышно, взглянув на Фенцио:       — Надеюсь, на сей раз не придётся никакого праздничного змея убивать.       Он усмехнулся. Дрогнувшие в улыбке уголки губ снова опустились от взгляда брошенного чуть выше моей головы. Я обернулась, видя, как мать ступила под своды школы, осматривая собравшихся и серафима. Взгляд наткнулся на нас. Едва заметно скривилась от отвращения, мгновенно переключив внимание на Кроули, начавшего говорить:       — Не всё ученики появились отпраздновать это знаменательное событие. Быть может, это даже к лучшему. Поступок демонов был ожидаемым. Сатана не мог не вытворить что-то похожее. Благодаря моим заблаговременным действиям демоны убрались ни с чем.       — От скромности не помрёт… — прошептала я.       Сбоку послышался тихий смех Фенцио. На плечо легла рука. Чувствовался резкий контраст после прикосновения матери. Чуть сжавшиеся пальцы, словно размяли напряжённые мышцы, и я едва не растеклась довольной лужей по полу:       — Тебе следует отдохнуть. И я… рад, что произошло именно так и в Ад ты всё же не ушла. Хоть и безмерно зол был, когда узнал от Геральда, что ты полезла с мечом в башню, — вздох и снова чуть гордая усмешка. — Особенно позабавили «нити» на запястьях Рондента. Памятуя то, как они впервые были применены тобой, хотелось…       — Хватит… — я отчаянно покраснела, — Полечу через улицу. Если мне придётся переть по ступенькам в башню, я умру. Рюкзак из кабинета Геральда заберу завтра. С матерью постарайтесь не разговаривать. Мы опять поцапались. Опасаюсь, что тебе тоже достанется…       Фенцио чуть сморщился, мазнув по ней взглядом:       — Нам есть что сказать друг другу, но ты права. Сейчас конфронтации будут лишними и вступать в них не стоит, — меня подтолкнули к выходу, и он чуть тише добавил. — Ступай. Я приду, когда стемнеет, а сейчас дам распоряжение, чтобы тебе принесли перекусить.       Благодарно улыбнувшись, я выскользнула из школы и взмыла из внутреннего двора в сторону башни. В голове было пронзительно пусто. Слипались веки. Сделав несколько витков вокруг школы для того чтобы разогнать сонливость хотя бы ради душа, я всё же спланировала на балкон и прошмыгнула в спальню. Оружие вернулось в футляр, всё ещё лежащий на постели, который в свою очередь был снова убран в шкаф. Я стянула брюки и топ, чувствуя, что ткань излишне жёсткая от засохшей испарины после боя и всей беготни минувшей ночи.       Тёплая вода в душе вымывала остатки бодрости. Я уже с блаженной улыбкой предвкушала, как заползу в душ, вытянусь в постели и вырублюсь на остаток дня до самого вечера. Тем более грело обещание заглянуть вечером. Уже когда я замоталась в полотенце, раздался стук в дверь комнаты. Дёрнулась было открыть, но вспомнила, что ключ в брюках, пришлось ступорозно шарить по карманам, костеря себя за склероз, чтобы хоть взглянуть — кого принесло.       Очевидно, ожидающий не стал трепать себе нервы и удалился прежде, чем я успела вставить ключ в замочную скважину. Снаружи у двери на полу стоял поднос. Чуть левее, чтобы не снести его ненароком. Губы второй раз растянулись в благодарной улыбке, и я занесла пищу к себе в комнату. Порция была излишне большой, а я не особо голодной, так что, спешно прожевав какой-то сэндвич и запив его простой водой, я осталась довольна.       Сытый желудок окончательно выбил из равновесия, и я блаженно вытянулась в постели, не пытаясь даже голову полотенцем просушить или найти ночную сорочку. Стоило закрыть глаза, как меня унесло в сон. Без каких-то картинок, без воспоминаний о пережитом. Единственной остаточной и абсолютно вялой мыслью было только то, почему я полезла всё же спасать Ребекку. Очевидно, вспомнилось недавнее открытие, что план по воскрешению Мальбонте начался с её убийства. Ещё двадцать лет тому назад. Обычная пешка в неведомой партии, которую так же легко и просто могут убрать с доски, когда её ходы завершатся.       Почему-то в тот момент, когда я вошла в темницу, мне хотелось верить, что виной всему в первый раз было присутствие адмирона и страх показаться слабой, этой ночью, нападение Рондента. Но ситуация в парке у школы в очередной раз доказала, что я заблуждаюсь. Стоило смириться и продолжать следовать по собственному пути в совершенно противоположную сторону. От неё не стоит ждать ни добра, ни поблажек. Чужой человек со своими стремлениями, планами, пожеланиями и амбициями.       Крепкий сон был чем-то нарушен. Точнее, кем-то. Рефлекторно дрогнувшая энергия пришла в покой после того, как нашла нужное. В следующий момент по пояснице прошлась дорожка поцелуев, заставив меня потянуться и с блаженной улыбкой уткнуться носом в подушку. Тёплые ладони обвели контур тела от бёдер до подмышек, чуть вызвав щекотку. Руки инстинктивно прижались к телу под тихий смешок. Губы двинулись выше. Обводящее движение языка на выпирающих под кожей косточках позвоночника. Прикосновение чуть царапающей отросшей щетины к основанию крыльев, все больше нависающее и вдавливающее в постель тело, отведённые с плеча волосы.       — Прости, что разбудил.       Я сонно улыбнулась:       — Если на этом всё только начинается, я даже рада, что разбудил…       Чуть хриплый от поднимающегося возбуждения смех и скользнувшие в волосы на затылке пальцы оголяют шею. Проходящая по телу волна мурашек начинает стягивать все струнки возбуждения к низу живота. Согнутая в колене нога приподнята чуть выше и пальцы проскальзывают по увлажняющейся промежности, заставляя кусать губы и снова улыбаться от удовольствия, показывая и не смущаясь: нравится. Глаза закатываются от давления на комок оголённых нервов, сжатие пальцами до писка и закушенного угла подушки.       Тело ещё сонное и разум уплывает в негу довольно быстро. Лёгкий укус за мочку уха и жгучее дыхание на щеке. Едва уловимый шёпот, но от шума крови в ушах почти не улавливаю смысл. Лишь улыбаюсь от скольжения языка по чувствительной точке за ухом. Упор ладони почти рядом с головой. Чуть удерживающее движение, задающее угол вхождения и давление ладони на поясницу. Выгибаюсь от плавного вхождения в своё тело. Приоткрываются от удовольствия крылья и снова кусаю нижнюю губу, стараясь сдерживаться.       Толкнувшись глубже, ангел замер, наслаждаясь то ли зрелищем, то ли ощущением. Может и всем сразу. Медленно и плавно, реагируя на каждый стон и довольную улыбку на моих губах… движение. Заполняя до конца, чуть придерживая, скользя свободной рукой от плеча к бедру. И от этого под кожей яркие искры рассыпаются, согревают, ласкают раскрывшуюся энергию с привкусом жимолости, тянущуюся сквозь растворяющиеся блоки.       Проскальзывающая под живот ладонь вздёргивает на колени и нарастает скорость. Тело прогибается, подставляясь под нарастающие удары. Сжатые в пригоршнях ягодицы, задающие ритмы каждого глубокого проникновения. Почти оглушают звонкие хлопки тел и касание кожи к коже становится очередным катализатором. Чуть раскрываются крылья, удерживаемые рукой на спине, ласкающей место схождения крыльев с лопатками, перебирая пока ещё светлые мягкие перья.       Выгибаюсь, ложась грудью на постель, подставляясь и принимая полностью, слушая ответные стоны и чуть хриплое от подступающего удовольствия дыхание. Наклон, упор руками в покрывало, накрывая мои ладони, сплетая пальцы. Лёгкий росчерк укуса в шею и лукавая улыбка от моего шипения. Свет ночника чертит пошлую картинку двух силуэтов на стене, двигающихся в танце общего наслаждения. Слежу за тенями мутным взглядом, чувствуя затягивающийся внутренний узел и распускающиеся нотки жимолости.       Скорость увеличивается, и очередной рывок впечатывает крыльями и спиной в тёплую широкую грудь. Руки накрепко прижимают, не позволяя самостоятельно задать темп. Отдаюсь его воле просто наслаждаясь, собирая то, что мне предназначено тугими ударами в низ живота, дотягивающимися, кажется до предела невзирая на положение. Есть возможность лишь скользить ногтями по мужским коленям, чуть запуская их в кожу. Росчерки болезненных поцелуев, от которых уже через пару мгновений будут яркие пятна. Сжатая в пригоршни грудь до сдавленного писка в полумрак и снова две чёткие тени на оштукатуренной стене.       Заведённая за спину рука зарывается в платину, притягивая давлением на затылок в поцелуй. Чуть царапает щетина и это нравится почему-то даже больше, чем идеальная гладкость обычных ночей. Укус в нижнюю губу, стремительно врывающийся в рот горячий язык, оглаживающий губы, сплетающийся с моим, в змеиной пляске. Чуть сдавленное горло пальцами и нарастающая частота движений вынуждает вскрикивать от этого жгучего шквала ударов.       Широкая ладонь скользит к низу живота, накрывая пальцами промежность, стимулируя, заставляя срываться на звонкий крик от накрывающей волны удовольствия. Выдох в губы, всё более стремительные движения, звоном способные оглушить и выбить остатки воздуха из лёгких. Давление на напряжённый узелок и несколько обрывистых глубоких толчков — финиш. Разрядка дрожью проскальзывает по телу, сжимая его изнутри до хриплого стона и закатывающихся серых глаз.       Дыхание обрывистое и хочется растечься, но продолжает удерживать в руках, стоя на коленях позади. Поглаживая, успокаивая, целуя плечи, шею, покрытые капельками остывающего пота. Я прикрыла глаза, чувствуя, как внутри всё успокоено замерло. Чуть подрагивающие пальцы прошлись по удерживающим широким ладоням.       Фенцио хрипло рассмеялся:       — Надеюсь, ты успела выспаться…       Разлепив один глаз, я повернула голову:       — Это только начало?..       — После передышки, и если возникнет желание повторить…       Расхохотавшись, я вывернулась, вытягиваясь в постели и чувствуя оборачивающие себя снова руки, привлекающие в объятия. По лицу невесомыми поцелуями скользили губы. Укрытые крыльями тела сплелись так, что выдохнуть сложно было.       — Я забрал Бонта из лагеря. Стало опасно.       — Ведь я не говорила, где он… — я слегка вздрогнула.       — Не сложно догадаться. Тем более, отголоски его энергии и её воздействия на тебя улавливались после лагеря, — ангел вздохнул. — Погрузил в сон, перенёс в школу. В недавно проверенные стражей комнаты закрытой части. Думаю, там ему будет лучше хотя бы пока. Это примерно аналогичная башня. Оставил записку… надеюсь, он будет благоразумен и не станет покидать комнату в светлое время.       Я поджала губы:       — Мы на пороге войны… Тогда всё и начнётся, верно?       — Верно. Бестелесный ждёт нападения Сатаны на школу с целью забрать Люцифера и демонов, — Фенцио приподнял моё лицо за подбородок. — И я всё ещё не хочу, чтобы мы это провернули. Слишком опасно… И мы расстанемся на неизвестно какой промежуток времени.       Сглотнув, я подалась вперёд, пытаясь успокоить. Самой от этой мысли было неуютно. Едва ли полукровка сразу после обретения прежних сил начнёт насаждать свою политику. Необходимо будет войти в курс, обвыкнуться, подсчитать тех, кто последует за ним, отработать стратегию и решить по какому пути идти дальше. И мне искренне хотелось верить, что это не путь смертей и убийств.       — Придумаем что-нибудь. Я верю в это… Ты будешь нужен ему уже не как марионетка, которая вынуждена в угоду мести выполнять пункты плана. Наставник, советник… — пальцы скользили по его лицу, успокаивающе поглаживая, — Он утратил прошлое, но обретёт будущее, но по сути — дитя. Больше даже, чем я. И его силу нужно будет направить по верному пути. А кто справится с этим лучше, чем ты?..       Он вздохнул:       — Ты возлагаешь слишком много надежд на меня, мой свет. И я всерьёз опасаюсь их не оправдать. И ещё больше боюсь, что с тобой что-то случится в моё отсутствие, — Фенцио умолк, продолжая поглаживать мои лопатки. — И ещё я пытался усовершенствовать твою формулу… Одна неизвестная — объём «сосуда». Остальное вполне сойдётся.       Поднявшись выше, я улыбнулась:       — Безразмерный. Так сказал Бонт. Точнее, я абсорбирую то, что не могу принять. Просто гашу в себе, как избыточную энергию или магию исцеления. Излишек рассеивается. Так что, этот вопрос можно выяснить лишь в процессе передачи сил, — я села в постели, шаря глазами по комнате и собралась было к столу, но была дёрнута за руку в исходное положение. — Ладно, тогда теоретически… Я буду чувствовать заполнение силами и смогу, надеюсь, вытерпеть боль и воспроизвести блокирующую формулу с руной зеркала, чтобы прервать поток, когда «сосуд» будет заполнен. Но вот смогу ли я через боль воспроизвести ту часть с заплаткой — большой вопрос.       Ангел поджал губы:       — Я сделаю. Останется лишь надеяться на то, что ты сможешь это удержать и оно приживётся. Что не будет отторжения. Иначе это повреждение всех связей, что дарует бессмертное тело. Физических, ментальных… Слишком велик шанс погибнуть.       — Я выдержу… Должна выдержать, — протянув руку, погасила ночник. — Где Бонт? Мне стоит сходить к нему завтра и успокоить, чтобы не совершил ошибок.       — Северное крыло школы. Там же, где старые артефакты. Я оставлю утром набросок, где искать, — он усмехнулся с долей горечи. — По идее бояться и паниковать нужно тебе, а не мне. Но отчего-то всё наоборот.       Улыбнувшись, я закинула ногу на его бедро, мгновенно перехваченное тёплой широкой ладонью, пришедшей в движение. Послышался тихий смех, который мне всё больше нравился в его исполнении. Без сарказма, без издевки. Мужской, тёплый, уверенный в том, что его влияние на меня такая же истина, как и наоборот — неизменное желание заполучать больше и больше. Как он сам сказал перед рождественским посещением столицы: снова и снова.       Я подалась вперёд, чуть потянув его нижнюю губу зубами и ответила:       — Мне есть за кого и за что сражаться. За тебя и свободу своего выбора. За то, чтобы эта связь перестала быть наказуемой и заведомо обречённой. И я готова идти до конца и пожертвовать собой, чтобы остальные перестали бояться и скрывать отношения, которые делают их счастливыми не в угоду Равновесию, а ради них самих, — хмыкнув, я провела пальцами по его щеке, отводя волосы с лица и перебирая их пальцами, чуть поглаживая голову. — Кто знает, может пришло время полукровок, которые будут видеть этот мир иначе. Влиять на него иначе. По сути, какой бы ступени развития они не достигли, они смогут спускаться в мир смертных, не нанося вреда. Полное соблюдение баланса, понимаешь?..       Повисла пауза, и по темноте пролетел вздох:       — Боец, создатель заклинаний, политик и философ. В тебе когда-то перестанут открываться новые черты, способные меня удивить?       Расхохотавшись, я прикрыла глаза:       — Боюсь, в тот день тебе станет со мной скучно и захочется найти кого-то моложе, смешнее…       Задницу обожгло шлепком, затем ещё одним и ещё. Я задёргалась, пытаясь вывернуться из хватки с отнюдь не музыкальным визгом. На губы легла ладонь, прерывая вопли и поток готовой сорваться ругани за такой вероломный акт. Горячее дыхание обожгло шею и по телу поползли мурашки:       — Не знаю, откуда у тебя в голове появляется такой бред, но гарантирую, что за подобные мысли пороть буду беспощадно.       От укуса за мочку дрогнула, чувствуя, как горящая от шлепков ягодица была сжата в пригоршню. Ладонь с губ пропала, позволив хрипло выдохнуть:       — Звучит как вызов… Принесу тебе с земли короткий хлыст, когда задание будет… Разнообразим.       Хохот и тяжкий вздох:       — Несносная…              Я разлепила глаза в половине седьмого утра, за час до будильника. Запертая пустая комната. На столе действительно обнаружился план северного крыла школы, и короткая записка с просьбой не сцепляться в скандалах с матерью. Если бы не напомнил, думаю, я бы и позабыла, что её из клетки выпустили. Теперь же прямо до зуда хотелось пакостить и выводить её из себя. Хмыкнув, я отхлебнула из флакона противозачаточное и побрела в душ. Следовало найти Миндера, уточнить детали насчёт продолжения обучения, если такое будет всё ещё удобно ему по времени, сходить на занятия и после обеда пойти на поиски Бонта.       В зеркале ванной отражалось абсолютно чистое тело. Лишь небольшие следы пальцев на полукружиях груди и животе. Я с удивлением подняла волосы, думая, что всё вывел перед уходом, пока я дрыхла после ночного марафона в нескольких актах. Под волосами обнаружился набор пунцовых отметин и синяков. Не больно, но уже пугало немного. Нервные опасения, что мне в порыве страсти перегрызут горло, становились поводом не для шуток, а для опасений.       Попытка выдать направленный толчок энергии отдался всплеском мяты, но синяки даже не попытались побледнеть. Я гневно поджала губы и побрела в комнату. «Стоит установить рамки и попросить быть чуть более сдержанным. Вреда не причинит, скорее всего, но подбирать гардероб с учётом этой росписи — то ещё удовольствие…» — распахивая шкаф, подумала я. Глаза пробежались по тёмной части содержимого. Я с усмешкой передвинула часть вешалок. Решая, чем сегодня побаловать себя и выбесить мать.       — Что там Ости говорила про реверс? Сдержанность, скромность, опрятность и минимализм?.. Есть и такое в Датском королевстве, — я извлекла чёрное платье в пол с вырезом от середины бедра и вышивкой на груди с рукавами три четверти и отложным воротничком в стиле «мандарин» на жемчужной пуговице. — Отражение… Вот только волосы отрезать я до такой длины не стану даже с целью её разозлить.       Пять минут на переодевание, двадцать на укладку и ещё полчаса на макияж, приведший меня в гневный ступор. В конечном итоге сумев каким-то чудом обозначить мрачную холодность в тёмных оттенках на глазах и довольно бледной помаде, я удовлетворённо сунула ноги в туфли на довольно высоких каблуках и окинула себя взглядом в зеркале. «Что ж, теперь главное не опуститься до собачьего лая в случае скандала и хоть раз попытаться выдержать лицо не менее достойно, чем она…       Из комнаты вышла с максимально прямой спиной, отбросив волосы за плечо и сделав до того надменное лицо, что, уловив своё отражение в оконном стекле, чуть не поздоровалась. Стало смешно, и я заторопилась в сторону столовой на завтрак. Со всех сторон долетали встревоженные шепотки и любопытные взгляды. Комизм перешёл границы, когда Геральд из преподавательской части зала узрел приключившуюся перемену и прикрыл глаза ладонью, обращаясь к Мисселине. Удалось прочесть по губам: «Да начнётся война между Уокер…». Учительница хмыкнула, оценивающе взглянув на меня, и ободряюще подмигнула. Что ж, поддержкой со стороны преподавателей я заручилась сама того не ожидая, что не могло не греть. Сдав поднос с пустыми тарелками, побрела к аудиториям.       По расписанию первым был урок Фенцио, и я вальяжно вплыла в полупустую аудиторию. Он оторвался от какого-то списка. Брови поползли наверх, но с кивком на подлёте распознал задумку. Незаметная усмешка и он вернулся к бумагам. Я устроилась за партой уже даже не прикасаясь к учебникам. Сегодня по графику было практическое занятие. Я с тревогой поглядывала на дверь — общее занятие Непризнанных и демонов могло накрыться медным тазом. Последние из-за вчерашних событий устроили бойкот, судя по всему. Однако у меня было подозрение, что как раз на урок Фенцио они явятся хотя бы частично.       Собственно, предвкушение не подвело. Показались Мими и Ости. Зеленоглазая чуть улыбнулась уголком губ и села позади меня, тронув за плечо:       — Я смотрю, чертёнок вышел на тропу войны?..       Я скосила глаза на ангела, делающего вид, что проверяет чью-то работу, но внимательно прислушивающегося, и спокойно ответила вполголоса:       — Чертёнок решил показать зубы. Как говорил Сатана: «избыточную спесь следует сбивать». Так что, демоны пока меня смогли направить в нужное русло мышления. Осталось только всё правильно преподнести. И, главное, доходчиво…       Мими хмыкнула:       — Боюсь, там уже такой панцирь собственного мнения, который ты, даже переиначив её образ, не сможешь пробить. Надо действовать тоньше. Копировать манеры и характер, но при этом действовать наперекор.       — Разберёмся… — я отмахнулась, — Сплетни по общежитию не ходили? Она в столице или осталась при школе?       Ости тихо проговорила:       — Я слышала, что выделили покои где-то на этаже преподавателей.       Стиснув зубы, я ощутила, как взбурлил гнев. С трудом удержавшись от того, чтобы не прижечь взглядом Фенцио, я улыбнулась самой фальшивой улыбкой из своего арсенала. «Он не виноват. Скорее всего так решил Кроули… В конце концов, куда её ещё было засунуть? В общежитие? Или в мою башню, если там есть ещё хоть одна спальня?..» — чувствуя бурлящую в себе кровь, подумала я, отворачиваясь от демониц и наблюдая, как ещё с десяток представителей их фракции рассаживается по аудитории. Уткнулась носом в стол, торопливо давя гнев, заставляя себя даже не думать о том, что они хотя бы в одном крыле школы сейчас обретаются.       Фенцио уловил перемену настроения. Отчётливый импульс мятного ветра ударил в уплотнившиеся от ярости щиты и рассеялся. Я подняла глаза, встречаясь с ним взглядом. Изогнутая в любопытстве бровь и явственно читающийся в глазах вопрос: «Что происходит, Уокер?..». Я поджала губы, резким движением закинув ногу на ногу и открыв учебник непонятно на какой странице и делая вид, что углубилась в чтение. Ещё пара попыток пролезть под блоки, накрывшихся медным тазом, и он вроде бы успокоился.       Дверь аудитории захлопнулась порывом энергии мятного ветра. Злиться начала не только я.       — Начинаем урок. Тема сегодняшней практики — щиты. Большинство из вас, как прирождённые развивают их поэтапно почти от рождения и уже в школу приходят минимум с первым или вторым уровнем. Здесь же развивать приходится более углублённо. — Фенцио обошёл стол, сложив руки на груди. — Щит является показателем защиты вашего внутреннего вместилища. От мощности резерва зависит то, сколько «рубежей» обороны вы в состоянии удержать и в каких условиях. Ости, сколько методик «вскрытия» известно в данный момент?       Демоница поднялась с места с лукавой улыбкой:       — Три, не считая посмертной.       — Меньше сарказма, больше развёрнутости. Перечисли и дай характеристику любому из трёх, — ангел сделал приглашающий жест.       — Давление более развитой энергией на блоки; невербальное поддевание в случае, если противник не отслеживает плотность или находится в нестабильном эмоциональном состоянии; дестабилизация плотности щитов из-за сближения с объектом вскрытия в ментальном плане, — она чуть задумчиво склонила голову на бок, припоминая выдержки из учебника. — Расскажу о последнем. По историческим данным такой способ вёлся во времена войн за Равновесие. Подкупленный представитель одной из фракций при достаточной мотивации мог войти в фавор исследуемого объекта и определить его энергию и уровень развития резерва. Далее на этой основе выстраивалась боевая сила таланта противника и изыскивался способ его нейтрализации. Не редко, используя того же подкупленного представителя. И, как правило, самым элементарным и простым ядом или ножом под ребро…       Ангел хмыкнул, но кивнул, обводя аудиторию взглядом и выискивая, кажется, болтающих и не слушающих. На лице промелькнула гордость и лёгкая усмешка. Все внимательно слушали, никто не отвлекался и не отвлекал остальных. Он чуть сморщился и взглянул на меня, уже без попыток пробить блоки. Ярость почему-то не торопилась испаряться, и я продолжала таращиться в пространство перед собой.       Вздох:       — Молодец. Садись, — чертовка устроилась на своём месте с довольной улыбкой. — Энди, второй метод: нестабильность эмоционального состояния и его влияние на вскрытие щитов. Ваш ответ.       Непризнанный бодро вскочил на ноги, застопорился. Я чуть обернулась, подсказывая, едва шевеля губами. Тот страдальчески свёл брови к переносице, не совсем понимая, что я говорю. По парте перед моим носом шлёпнул свиток. Угрожающее цоканье языком. «Предупредительный выстрел» удался, я села ровнее, припечатав Фенцио почти разъярённым взглядом.       Наконец в мозгах Энди появился ответ, и он неловко прокашлялся, привлекая к себе внимание:       — Энергия, как функция организма бессмертного, находится в постоянном движении из-за эмоциональных изменений. Бытует мнение, что излишние скачки нервного фона могут приводить к нестабильности блокировок и при точечном ударе в «зазор» дают возможность сорвать их для изучения ментального следа. Однако, метод устарел и почти не используется. Прирождённые редко позволяют себе эмоциональные срывы. Непризнанные же первые месяцы обучения энергию скрыть не могут, это позволяет их изучить вдоль и поперёк. — отрапортовал он.       Ангел кивнул, позволяя ему сесть за парту.       — Совершенно верно. Со временем и продвижением по иерархии даже Непризнанные развивают потенциал до той меры, чтобы блокировки не поддавались эмоциональным изменениям. Явный пример такого рода удержания недавно покинул школьные казематы, — он криво усмехнулся. — Сумевшему пробить энергетические блокировки Ребекки Уокер можно сразу выдать диплом. Правда, посмертно… — по аудитории прокатились нервные смешки, затихшие после того, как он воздел руку, призывая к молчанию, — О первом, полагаю, нам очень ярко и красочно может поведать недавно опробовавшая на собственных щитах воздействие чужеродной развитой энергии Сатаны другая Уокер. Виктория, ваш выход…       Я стиснула зубы, поднявшись из-за парты. Колкости вертелись на языке, но пришлось взять себя в руки.       — Воздействие более развитой энергии проминает щиты либо до тех пор, пока не отключится сознание, либо до тех пор, пока продавливаемый их не опустит самостоятельно. Третий вариант — упомянутый летальный исход. Тогда вместилище может организовать взрыв и бессмертный будет уничтожен. Но энергию, да… считают, — поджав губы, я сложила руки под грудью в ожидании продолжения.       Ангел облокотился о стол, пристально рассматривая меня:       — Сколько щитов было раскрыто на момент ментального столкновения?       — Четыре.       По аудитории прокатились шепотки, и недоверчивые взгляды прижгли мою спину. Захотелось поёжиться, но я лишь встала ровнее, перебарывая себя. Чуть приоткрылись крылья от напряжения. Нервничала, но, кажется, минуя наследственность, на нервной почве я блокировки схлопывала лишь сильнее.       — Последствия?..       Я криво усмехнулась:       — Каждый щит запитан на внутреннюю «шкалу» резерва. Ментальный след скрывается щитами до тех пор, пока резерв не будет истощён. Давление на блокировки вкачивает энергию из «шкал» до тех пор, пока они не опустеют. Результатом становится появление брешей во вместилище, возможные повреждения ауры. Если давление не ликвидировать в момент падения щитов после исчерпания резерва, оно сдавливает резервуар и далее, как я уже говорила: взрыв и смерть.       Фенцио согласно склонил голову:       — Совершенно верно. Однако вот в чём ирония, господа студенты, — он окинул притихшую аудиторию внимательным взглядом. — Когда прирождённые и большая часть Непризнанных развивают резерв и щиты посредством медитации и долгих практик, Виктория вопреки этому снова ломает стереотипы. Не уверен, что это следует практиковать остальным, но техника «развития» весьма любопытная…       Я раздражённо вздохнула:       — Мои «шкалы» раскрываются от полного истощения и на волне паники. Пятый раскрылся во время встречи с Сатаной, шестой после отстрела энергетического резерва, седьмой… опять же после встречи с будущим начальником… — криво усмехнувшись, я прижгла Фенцио взглядом, — Впору просить о личных занятиях. Экстернат либо посмертный, либо такой, что я смогу преподавать Непризнанным к следующему учебному году техники работы со щитами.       По аудитории прокатилась волна смеха. И всё же, утихли под суровым взглядом преподавателя. Ангел с усмешкой провёл ладонью в сторону пустого пространства около своего стола. Я нервно вздохнула, отойдя от парты и вставая на указанную точку. Все выжидательно застыли, наблюдая за дальнейшим развитием событий.       Фенцио сплёл пальцы, разминаясь, словно пианист:       — У мисс Уокер, как мы выяснили, развито семь щитов. Раскрывать перерасходом восьмой мы не будем из опасений, что конвульсивно дёргающееся тело на полу аудитории неизбежно повлечёт моё увольнение, — он криво улыбнулся. — Зато продемонстрировать действие давления из первого случая вполне реализуемо. Полагаю, количество раскрытых «шкал» Сатаны неизвестно даже его приближённым. У меня их свыше двух десятков. Точные данные вам ничего не скажут. Зато сможете оценить частичные последствия давления.       «Я тебе подопытный кролик, что ли?» — вскинув брови, спросила я взглядом, но щиты уплотнила ещё больше. Резерв приходил в боевую готовность. В аудитории стояла звенящая тишина. Прежде он пытался пробиться точечными ударами, словно искал брешь, в которую мог просочиться и вскрыть неподдающиеся «замки». Сейчас же это смахивало на обвал. Не многим слабее Сатаны. Можно, конечно, сделать скидку, что последний тоже не во всю мощь пытался…       Пошатнувшись, я поставила ноги на ширину плеч для устойчивости, ощущая, как блоки упрямо удерживаются на своих позициях. «Шкалы» медленно ползли вниз. По аудитории матались сполохи оттенков мятного ветра. Студенты завороженно следили за противостоянием. Хотелось выкинуть какой-то финт, но концентрация должна была оставаться неколебимой. Закрылись глаза… Я судорожно вздохнула. Не известно в какой момент наиграется, неизвестно, как решит сбавить обороты…       Я невольно прислушалась к давлению на щиты, отмечая, что есть некая… систематизация давления. Брови полезли на лоб, но я погасила изумление, шумно вздохнув. Смахивало на поглаживание. Проминающиеся блокировки словно скользили по спине и животу, ласкали шею и поглаживали оголённые предплечья, ноги в разрезе юбки. «Провокатор…» — начиная возбуждаться, подумала я. На губах вылезла улыбка, которую пришлось спрятать, опустив голову. Мятный ветер продолжал бушевать. Я же всерьёз подумывала о том, что останавливаться как-то не хочется. Но проседающий резерв уже явственно намекал, что восстанавливаться я буду долго, если мы сейчас не прервёмся.       Раздался уверенный и громкий стук в дверь аудитории. Не дожидаясь ответа, она распахнулась, и на пороге показалась мать. Я с трудом подавила испуг и удержала щиты, чтобы Фенцио успел снизить давление. Энергия пронеслась по кабинету, колыхнув юбку материнского облачения и рассеялась.       — Мне нужна Виктория, — поджав губы, проговорила она в звенящей тишине аудитории.       Я фыркнула:       — После урока.       Ребекка сложила руки на груди:       — Немедленно…       Со вздохом посмотрев на Фенцио, я уловила саркастичную усмешку и приглашающий жест на выход. Извинившись взглядом, всё же пошла навстречу очередной склоке. Хотелось просто пинками вытолкать её в коридор, захлопнуть дверь и продолжить. По телу всё ещё носились отголоски энергии и почему-то поднимались волоски от ощущения, что было бы любопытно узнать, как это работает без щитов. И тут такой облом. Гнева поприбавилось, однако я стоически пустила его в уплотнение щитов и подражание её надменным манерам.       Дверь в аудиторию закрылась за моей спиной и мать молча пошла к выходу во внутренний двор школы. Огляделась и направилась в сторону парка, даже не оглядываясь. Поджав губы, я брела следом, уже примерно представляя, какую стоит выбрать тактику поведения. «Лишь бы не провоцировала…» — встревоженно подумала я.       Ступив под кроны деревьев школьного парка, мать замедлилась, повелительно указав ладонью на то, чтобы я шла рядом, а не плелась позади хвостом. Визуально мы действительно смотрелись как дневное и ночное светила. Разные, но при этом чем-то всё же неуловимо похожие. Как не отбрасывали влияние крови, а она оставалась даже в этом мире, накладывая отпечаток хотя бы на внешний показатель.       — Мне не нравится твоё сближение с Фенцио, — мрачно произнесла мать.       — Он мой наблюдатель. Как и Геральд.       Ребекка раздражённо дёрнула плечами:       — С сегодняшнего дня с тебя снято наблюдение. Наставником буду я. Мне не нужна шавка Сатаны. Тебе стоит сменить вектор обучения и стать союзником, а не врагом. Только будучи…       — …Ангелом можно добиться реальных высот?.. — я усмехнулась, вспомнив слова Фенцио, — Высот можно добиться в любой фракции, серафим.       Она застыла посреди парковой дорожки, рассматривая меня так, словно я только что ударила её. Порывистый шаг вперёд, и прохладные тонкие пальцы тисками сдавили мой подбородок. Надменный взгляд, подрагивающие от гнева губы, готовые выплеснуть яд или обнажить оскал от сдерживаемого потока едких слов. Щиты немного дрогнули, но продолжали стоять. Я же выдерживала прямой испепеляющий взгляд.       Наконец она хрипло проговорила:       — Так и знала, что он попытается переманить тебя на свою сторону… — она криво усмехнулась, — Жаловался о бессердечной бывшей?.. Не в его стиле, но время меняет даже таких, как он…       — Ошибаетесь… — я усмехнулась, сохраняя бесстрастную мину, — Несколько месяцев назад я пробралась в его кабинет в поисках амулета. И нашла стопку удивительных писем. Вы себе даже не представляете, какой отвратительной картинкой передо мной раскрылась правда о «непогрешимом серафиме». Тогда я начала его понимать. Понимать его ненависть к себе. Начала понимать тех, чьи родители вашей волей лишились всего, и кто проецировал на меня свою ненависть к вам, — улыбка угасла, и я спокойно произнесла. — Никому из них не было нужды «переманивать» меня. Вы справились с этим сами прежде, чем я вообще здесь оказалась и начала пожинать плоды ваших же собственных поступков на своей шкуре.       Её пальцы на моём подбородке дрогнули и стали ещё холоднее. В глазах плескалось недоверие. Я явственно видела в них непонимание, что спустя столько лет Фенцио до последних месяцев хранил эти идиотские переписки в своём кабинете. Ладно бы в личных комнатах… но в рабочем кабинете. Пальцы пропали, и она отступила. Скандал исчерпал себя сам, я получила прикрытие своих отношений, она почву для размышлений о прошлом, если ещё способна была упомнить всё сотворенное дерьмо.       Чуть склонив голову, я развернулась и шагнула в сторону школы. В спину долетело почти спокойно:       — Это не отменяет остальных требований. Я — твой наставник. Ты примкнёшь к Раю, — однако голос вибрировал всё же, выказывая пробивающиеся нервы.       Я остановилась, спокойно взглянув на неё через плечо:       — Вынуждена отказать, серафим. Я сделала свой выбор. С меня может снять наблюдение только директор Кроули, однако я буду настаивать на наставничестве ангела Фенцио и учителя Геральда. Равно как и о дальнейших занятиях с наставником Миндером. В вашей помощи я не нуждаюсь, — ещё один предельно учтивый кивок, почти издевательский. — Простите, у меня урок. Пропуски не в чести…       В спину долетело гневное шипение:       — Виктория… немедленно вернись. Я твоя мать!       — «Кровное родство в условиях небес теряет всякое значение», — я с усмешкой процитировала слова Кроули, всё же остановившись, но не поворачиваясь к ней лицом, чтобы скрыть торжествующую улыбку. — Здесь есть серафим Ребекка и есть Непризнанная Виктория. Меж ними нет ничего, кроме пропасти времени и амбиций, которые направлены к разным полюсам, приоритетам и… И меня не интересуют высоты. Не те, что интересны вам, уж точно… Я приму сторону демонов, как и говорила вчера на рассвете. Рекомендую смириться с этим выбором. Его уже не изменить.       — Убирайся… — выдохнула серафим.       — С превеликим удовольствием… — я улыбнулась, сохраняя надменность и, держа прямую спину, зашагала к школьному двору.       И даже Шепфа не представлял, как меня трясло от гордости за собственную «политкорректную» язвительность. Кажется, всё же этот раунд я выиграла…