"Sex Is Not Enough"

      — Нет…       Геральд хватанул кулаком по столу:       — Да какого дьявола: «нет»?!       Я поджала губы, сидя на педсовете, как практикант-преподаватель. А ведь думала, что только Мамона припашут. Стоило пошутить на тему смены статуса от влиятельного князя преисподней до школьного преподавателя на замене, как уже следующим утром, получала разнос от Геральда и назначение «в связи с нехваткой рук». А следом ещё увещевания Мисселины и Ребекки, что это мне только на пользу, поскольку практика зачтётся как преддипломная, а дальше, если даже «дворником» не возьмут, то в школе преподавателем точно остаться разрешат. Начав орать, я убралась к себе, пытаясь успокоиться после такого сомнительного повышения.       Зато на педсовете стало веселее. Особенно, когда я, как вчерашний (и сегодняшний) студент, начала править школьную программу, которую составляли веками, на свой лад, делая упор на практики и боевую часть.       — Потому что исходная тема занятия, судя по сноске в таблице, не «условия боя», а «всех не спасти». Можно спасти большинство. А если руководствоваться предметным направлением — то проще сразу вырыть себе ямку за школой и накрыться простынёй, — я нагло сложила руки на груди, откинувшись на диване в учительской под раздражёнными взглядами учителей. — Да и ко всему прочему, хорошо, учтём, что занятие носит ещё и боевой характер. В какую эпоху вы планируете отправлять учащихся?       Мисселина робко проговорила:       — Такой поток учащихся в прошлое даже Шепфа не мог бы отправить. Так что в условиях современного боя… В условиях земной войны. Это тоже весьма неплохо…       Я усмехнулась:       — Что-то во время мясорубки с легионами ада я огнестрельного оружия не приметила. Требушеты и баллисты не в счёт. Современная война строится, если вы не знали, на многократно более передовом вооружении, на автоматах, пулемётах, танках и много чём ещё. И если… когда начнётся очередная бойня, они, студенты, будут беззащитны, станут бросать всех, только бы свою задницу спасти. Зато, да, последуют скрытому постулату, — я хмыкнула. — Вот только мы знаем, что сократить потери можно. Если совмещать слово и сталь.       Геральд замахал руками, откинувшись на спинку стула:       — Кто меня за язык тянул, когда я тебя в штат записал… — устало пробормотал он, но перевёл на меня взгляд, — Критикуешь ты хорошо. Предложения есть?       Я кивнула:       — Как я помню, в школе есть оружейный арсенал. Мне нужен ключ от него, чтобы провести подгонку стали под нужды учащихся, а также содействие некоторых стражей. Просто помочь быстро перетянуть рукояти мечей под хваты. Стоит убрать эту бредовую формулировку о необходимости кого-то бросить, как отработанный материал. Если бы я не наткнулась на наставника Миндера, в школе не было бы такого опытного начальника стражи, — тренер хмуро поджал губы, но согласно кивнул, подтверждая мои слова. — Можете порвать меня в лоскутки, но Мальбонте открыто заявил, что война ему не нужна. Не с нами уж точно. По сути, ему это действительно на руку. Править кладбищем и восстанавливать экстренно «популяцию» бессмертных — сомнительное счастье. Другой вопрос, что если цитадель затребует подкрепление для защиты своих задниц…       Ребекка поджала губы:       — Они его не получат. Нас бросили на произвол, сочтя недостойными подмоги. Так с чего бы…       «Кто тебя знает…» — усмехнулся внутренний голос.       — Тем более. Школе нужна защита. И далеко не факт, что от полукровки. Если он закрепится на этом плацдарме — водоворот может помочь переместиться на двухчасовой перелёт до цитадели. Это они осилят в любом случае. А вот ответный удар цитадели мы можем не выдержать. По сути, мне плевать на происходящее. Мы должны сократить количество жертв в своём обиталище. Для этого — обучение самообороне. Элементарные знания рукопашного боя, работа со сталью. Крылоборство, маневрирование в лесу, ориентация, умение прятаться, устраивать засады, — я нервно сглотнула, рассматривая собравшихся. — К слову, школа лишилась щита…       Повисло молчание в кабинете. Преподаватели переглядывались. Кажется, я озвучила «неудобный» вопрос, о котором все уже знали. По помещению прокатились шепотки. Ехидные взгляды пары престарелых демонов сместились на Ребекку. Та холодно ответила на этот беззвучный выпад, высоко задрав подбородок и надменно созерцая собравшихся.       Наконец Геральд выпалил:       — Когда школу покидал полукровка и его последователи, а также те, кто присоединился, изношенный щит, который не обновляли уже точно пару тысяч лет, осыпался. Школа действительно не защищена, — он вздохнул. — Восстановить можно. Вот только…       Мисселина гневно поджала губы:       — Необходимо десять шкал резерва от ангела, десять от демона и десять от Непризнанного. Задать первичные элементы. Демонов достаточно, ангелов тоже, способных поставить защиту, — она покосилась на меня. — Десятую шкалу Непризнанные открывают только перед распределением. И то, далеко не все.       Я грустно улыбнулась, взглянув на Геральда:       — Девять. Мне нужна ваша помощь. Стабилизировать перерасход.       — Спятила?.. — вскинул брови демон. — Хорошо, откроем десятую, а потом снова перерасход, когда щит восстановят?! Я всё понимаю, ты оценила преимущества бессмертия…       — У нас выбора нет, — выпалила я. — Сможете подвести к десятой хоть одного вчерашнего смертного — ради бога. Тогда я умываю руки. А у вас, уж простите, некоторые прирождённые до пятой еле как дошли.       Послышался истерический смешок Мамона, покосившегося на меня с любопытством:       — Отчаянная молодёжь ищет смерти ещё до встречи с клинком…       Я отрицательно качнула головой:       — Не ищу. Просто знаю, что если не обезопасить настоящее, то будущего не последует. А у нас ещё не все важные постройки восстановлены, всё так же отрезана провизия и нет даже малейшего шанса получить помощь хоть от кого-то.       Повисла очередная пауза. Я понимала, что запросто могла уже переоценить свои силы. Последний перерасход в кузнице дался проще из-за одной сохранённой шкалы. Что будет на десятой я боялась представить. На одиннадцатой… Что ж: выжить после Сатаны, ритуала, переливая силу Мальбонте… Но откинуться, воспроизводя щит — что-то новенькое. Да уж, Фенцио точно посмеётся от этой нелепицы. А потом воскресит и прибьёт сам. Если получится, конечно, но от него можно ожидать и этого.       Наконец, Геральд кивнул:       — Допустим. Итак, снижение упора на теорию. Прирождённые отрабатывают боевые таланты, как и Непризнанные, у кого они проявились. Остальные получают усиление нагрузок на крылоборстве, лётное поле, слава… — он хотел сказать Шепфа, но воздержался, — Поле не пострадало во время стычки. Энди проводит уроки маневрирования для молодняка. Начальник стражи школы проводит факультативы мечного боя с доверенными охранниками. А ты? — он усмехнулся. — Разделила обязанности, а себя обошла.       Я улыбнулась:       — Энергии для тех, кому следует раскрывать шкалы и потенциал. Введение ими боевого элемента, для тех, у кого талант не боевой, щиты, чтение… Всё, чему меня успел научить Фенцио, — наглое упоминание в столь открытой форме заставило большинство собравшихся вздрогнуть.       Воздух напряжённо наэлектризовался, готовился вспыхнуть скандал. Мне было совершенно плевать на то, что и кто решит сказать. Научилась слоновьему спокойствию в сжатые сроки. По крайней мере в отношении чужого мнения, когда доподлинно знаю ситуацию изнутри. Просто становилось смешно из-за однобоких выводов собравшихся.       Ещё некоторое время длилось обсуждение каких-то немаловажных вопросов, после чего всех отправили на занятия. Я выскользнула из учительской, но была перехвачена за плечо Геральдом. Кивок в сторону и торопливые шаги к его персональному кабинету. Понимала, что, либо сейчас будет очередная непубличная порка за длинный язык, либо просто попросит быть более адекватной.       Дверь закрылась с тихим щелчком и демон устало прислонился бёдрами к столу, сложив руки на груди:       — Я всё понимаю. Понимаю и твоё стремление как-то защитить Фенцио, но не забывай, что крысы здесь могут водиться не только со стороны Мальбонте, но и от цитадели. Здесь учатся дети чинуш, которые работают бок о бок с серафимами, — он поджал губы. — Свои политические предпочтения не стоит выказывать столь уж явно. Дальше. Удалось договориться стараниями Ребекки и моими, чтобы демоны могли посещать хотя бы факультетский корпус в Аду. То есть: просто спуститься, пройти теорию и вернуться в школу. Уже неплохо, вроде… Что-то ещё… А, да. Твои занятия начинаются с завтрашнего дня. Сейчас утро — можно попробовать открыть шкалу.       Я кивнула:       — Можно. Вот только стоит уйти подальше от школы.       — Это ещё зачем? Как тебя потом откачивать?! — брови Геральда поползли вверх.       — А как потом отстраивать школу с нуля? Я так и не проверяла объём абсорбированной силы после ритуала. Будучи в столице делала заказ в кузнице — оставила одну шкалу — без приключений. А вы можете гарантировать, что с полным истощением эта мощь не придёт в движение и не попытается устранить угрозу? — демон отрицательно качнул головой. — Так что, стоит пойти к реке, думаю. Из учебника я помню, что там проходит граница купола, который отделяет школу от города ангелов. Там щит должен быть плотнее… А значит и возводить новый придётся там. Легче впитать тот всплеск, что рассеется.       Демон со вздохом полез в ящик своего стола, вышел из кабинета на некоторое время и вернулся через десяток минут с амулетом на длинной цепочке. В выдвижной ящик вернулся ключ, амулет был наброшен цепочкой на мою шею. Я покрутила в пальцах массивный грубо огранённый прозрачный камень. Тонко выделанная оправа смыкалась по кайме, фиксируя почти не понятно каким образом. Холодное украшение гранями погладило подушечки пальцев.       Я вскинула брови:       — Это что и откуда? И что ещё важнее — зачем?       Геральд ехидно осклабился:       — У твоего «учебника» одолжил. Горный хрусталь. Амулет, помогающий вбирать больше энергии за короткий срок. Потом верну обратно… — он хлопнул глазами, — Хотя, конечно, едва ли он за всем этим добром вернётся когда-то… Но как-то совсем уж наглыми быть не очень красиво. Переодеваться пойдёшь или в этом полетишь?..       Окинув себя взглядом в висящем на стене зеркале, я пожала плечами:       — Вполне сойдёт и это. Кстати, стоит подобрать какую-то единую форму для учащихся на время. Иначе в пылу схватки перережем друг друга, — я подёргала себя за карман льняного комбинезона. — Что-то вроде, только нейтрального цвета, чтобы грязь не видно и прятаться удобно.       Демон кивнул, выходя из кабинета:       — Разумно. Отдам распоряжение, — неожиданный раскатистый хохот пролетел по этажу преподавательских кабинетов. — Хаки! Чтобы вы все как курсанты военного училища были.       Пожав плечами, я шла следом:       — По сути так и есть. И не так уж это плохо. Будь учащиеся подготовлены не хуже стражи, в прошлый раз жертв было бы значительно меньше на мой взгляд.       Геральд вздохнул, но ничего не ответил, только усмехнулся, ощутив мою вспышку энергии. Я рефлекторно продолжала прощупывать школу на присутствие мятного ветра. Это уже было сродни обряду. Маленькая надежда на чудо, что всё приснилось, что ничего не произошло. Сейчас пойти в аудиторию, сесть за первую парту и слушать лекцию, делать конспект или проходить практическое. Только бы не всё это, что окружало сейчас.       Школьный двор окончательно был расчищен. Отремонтировали крыльцо. Я махнула крыльями, разминаясь на ходу и взмыла, едва выйдя из-за колонн. В голове отголоском носились слова Фенцио о том, что мне в лагере не место. Оставалось только дождаться набора в отряд сопровождения каравана и дальше чуть ли не с радостным визгом повиснуть на шее «похитителей». Впрочем… Впрочем, можно было немного и схитрить.       Геральд лёг на крыло рядом, спокойно рассматривая развалины и восстановленные постройки школы. Послышался шелест чуть позади. Я удивлённо вскинула брови, оборачиваясь. Догоняла Ребекка. «А ей-то чего нужно?» — поинтересовался внутренний голос. Она упрямо пристроилась с другой стороны. Я невольно залюбовалась переливами золотых перьев в свете солнца. Эстетически смотрелось хорошо, если не знать, какова у этого цвета цена. Последнюю мысль пришлось спешно отбросить — злиться сейчас было не лучшим выходом.       Ноги ступили на мягкий песок у самого берега реки ещё через десяток минут. Я повернулась к серафиму:       — Зачем ты здесь?       — Подстраховать, — просто ответила она, покосившись на Геральда. — Будем считать, что исправляю допущенные ошибки по мере сил…       Демон хмыкнул, глядя на то, как я укладываюсь на песок. Покрутившись минут пять, плюнула и отстегнула оружие. Лежать было не очень удобно. Если меня ещё придётся волоком возвращать обратно в школу — будет ещё более неудобно. Отложив ножны с ремнями в сторонку, я тронула пальцами холодный хрусталь на груди. Камень стал ощутимо теплее — резерв был полон, но активация прошла успешно. Сейчас он был как нельзя кстати. Сконцентрироваться не удавалось от того, что в глаза било солнце. Послышался чуть хриплый смех демона, и он раскрыл крылья, вставая так, чтобы я оказалась лицом в тени.       — Спасибо.       — Вперёд, Уокер. Не то, чтобы мне нравились твои конвульсии, но раньше начнём, раньше закончим.       Я со вздохом расположила ладони перед грудью, материализуя первую сферу:       — Напоминаю: поднимите щиты. А то опять потом будете сыпать проклятиями, что я диверсантка.       Снова усмешка, но я уже не слышала, расширяя потенциал. Шкалы плавно перетекали из вместилища в образовавшийся в ладонях шар. В ушах предвкушающе зашумела кровь. Сила заинтересованно подобралась, но затихла, не обнаружив источник угрозы. Дыхание выравнивалось. Я уже знала, что будет больно до выкрученных костей и разрывающихся клеточек тела. Опять кровь, слёзы. Надо будет практически сразу открыть резерв.       «И молиться, чтобы этот чёртов «рубец» меня не угробил после таких экспериментов…» — сглотнула я.       Я хмыкнула, выталкивая последнюю шкалу в сферу, раздувшуюся уже даже больше баскетбольного мяча:       — Советники узнают о этой тренировке?       Мать скривилась:       — Вот ещё…       — Проверим… — я усмехнулась, подбрасывая пульсирующий шар и обрывая канал связи, — Щиты!       Грохнуло так, что, кажется, маяк содрогнулся. По речной глади прокатилась волна и качнулся густой кустарник, тянущийся вдоль русла. Я завопила, чувствуя, что на сей раз всё уже переходит границы терпения. Сила внутри пришла в неконтролируемое бешенство послышался хриплый крик, спину обожгло диким жаром. Выгнувшись от стремительно рванувшейся в раскрытую десятую шкалу энергии, я замолотила конечностями по песку, словно надеясь, что от этого станет хоть на капельку менее больно. И всё же всё продолжало безумно жечь.       На лоб что-то легло. Влажное и холодное. «Полотенце никто не прихватывал, как я помню…» — через кровавую пелену в мозгах подумала я. Внутри продолжала растекаться боль. Правда, с резервом не связанная. Заплатка словно вплавлялась в резервуар энергии и силы ещё больше. Кажется, пытаясь восстановить его, чтобы повреждение затянулось и вместилище стало однородным.       От стекающей в горло крови подкатила тошнота, становилось всё жарче. На запястье сошлись тонкие прохладные пальцы, шкалы начали заполняться быстрее. Я всхлипнула, выгнувшись на песке, скребя ногами и пытаясь усвоить излишний поток. Не мой… Не моя, но быстро абсорбируемая и адаптируемая энергия. По лбу стекал пот и вода. Ткань прошлась по лицу, стирая кровь, начавшую стягивать кожу. Всё приходило в сравнительную норму, кроме слабости.       Я потянула носом воздух и огляделась, подслеповато щурясь. Ребекка стояла на коленях у моей головы, положив длинный рукав одеяния, смоченный в реке, на мой лоб, отирая кровавые дорожки. Беспокойства не было. Почти. Она отпустила мою руку, скользнув пальцами под своим носом. Немного крови — тоже подступающий перерасход. У меня заполнилось шесть шкал. Я вывернула запястье, разрывая контакт, чуть удивлённо посмотрев на неё:       — З-зачем?..       — Моя энергия тебе подходит. Помогает быстрее восстанавливаться, — вскинула глаза, пренебрежительно покосившись на Геральда, сидящего на корточках, придерживая мои ноги. — Он тоже попытался, но всё пошло наперекосяк.       — В плане? — я хрипло втянула воздух ртом, пытаясь не стошнить булькнувшей в горле кровью, и попыталась сесть, но руки разъехались, и я рухнула обратно, ощутимо приложившись затылком. — Что за хрень?!..       Геральд обошёл меня, вздёргивая на ноги под подмышки:       — Ты песок расплавила… — он хмыкнул, чувствуя, что я заваливаюсь, и просто поднял на руки, чтобы не воевать с пока непослушным телом, — Хорошо, что не в школе, действительно. Мощный всплеск был…       Я сдавленно пискнула, глядя на действительно выплавленный контур своего тела на месте, где соприкасалась с песком. Взгляд сместился к серафиму, обозревающей последствия. Она неожиданно рассмеялась и потёрла лоб пальцами, ткнув рукой в кромку воды:       — Кажется, у нас на несколько дней решилась проблема с продовольствием… — Ребекка нетвёрдым шагом направилась в сторону школы, — Пройдусь…       Сморгнув, я упёрлась лбом в плечо Геральда:       — Можем подождать, я чуть восстановлюсь и смогу дойти.       — А чего время терять? — поинтересовался демон, опасливо взглянув на оплавленный песок. — Тем более она права, рыбу забрать надо до того, как течением унесёт. Чего добру пропадать…       Я с любопытством посмотрела в спину матери. Прозвучавшая фраза о исправлении ошибок что-то внутри царапнула. Трактовать можно было двояко. Особенно после того, что я учинила в столице. Всегда больно слышать правду, когда её озвучивают. Неужели начало доходить, что почти все её достижения такой же пшик, как и попытки совета серафимов блюсти ими же разрушенное Равновесие?       Геральд со вздохом поставил меня на ноги, хмуро кивнув, убедился, что я перестала заваливаться от перерасхода. Базальтовые крылья распахнулись, и ветер упруго ударил в лицо от скорости его взлёта. Я нетвёрдо переступила с ноги на ногу, прижала оружие к груди и пошла вслед за Ребеккой.       — Подожди меня, пожалуйста.       Она чуть обернулась, окинув меня любопытным взглядом:       — Я думала, что тебе стоит полететь с демоном, чтобы быстрее оказаться в лазарете.       — Мне не нужен лазарет. Восстанавливаюсь достаточно быстро. Твоими стараниями даже быстрее, чем ожидалось, — я нервно улыбнулась. — Удивила. Не думала, что после всего решишь помочь.       Мать потянула носом речной воздух, выйдя на каменистую дорожку, ведущую к школе от берега:       — Быть может, если бы я не уповала излишне на… на возможности, мы бы не разметались по разным сторонам, — она дёрнула плечами, спокойно выдержав мой взгляд. — Время, что проведено здесь, заставляет многое пересматривать из смертной жизни. Каждая эмоция, кроме гнева и отвращения, делает слабее. Роняет на ступень, с которой ты только поднялся. Приходится… абстрагироваться. Забывать многое из того, что составляло основу существования прежде. И жалеть об утраченном нет времени, — она усмехнулась. — Ирония в том, что в мире, где впереди вечность, ни на что нет времени.       Я сглотнула:       — Как быстро ты забыла про нас с отцом?       Гневный взгляд, брошенный в мой адрес, припечатал так, что я ждала клеймо ругательного характера на собственном лбу:       — Я не забывала. Просто переживания отошли на второй план. Это стало сродни снимку на полке: напоминание, что когда-то всё было иначе. Вот только исправить уже ничего нельзя. Или можно, как выяснилось с тобой… Но какова цена этих исправлений? Твоя жизнь…       Вздохнув, я чуть усмехнулась:       — Человеческая жизнь не стоит ломаного гроша для местных обитателей. Тебя убили, чтобы получить элемент. Меня тоже. Разные стороны… Это в первую очередь наш выбор. Нет, я выбирала сторону не только тебе в пику. Просто демоны зла мне не делали, за исключением единственной пьяной выходки Люцифера. Зато ангелы… Лилу, Астр…       Ребекку передёрнуло. Стиснутая челюсть, кажется, скрипнула при упоминании последнего. Послышалось недовольное шипение:       — Там вся семейка такая. Следовало ожидать. И это тоже моя ошибка. Стоило предупредить, чтобы ты держалась подальше от этого недоноска. Лирия, будучи прирождённой, не смогла меня подвинуть на испытании в совет. Ещё раньше — недостойные намёки от Гавриила… — она сморщилась, словно почувствовала какой-то мерзкий запах, — Астр — дитя мезальянса, которому всё подносилось на блюдечке. Он привык забирать то, что нравится. Изласканный, излюбленный, избалованный…       Я хохотнула и шатнулась, хватаясь за дерево. Резерв неохотно восполнялся. Тело скрутило судорогой, но я устояла, подняв руку, показывая, что всё в порядке. В голове всё ещё паршиво укладывалось, что мы можем спокойно говорить.       — Словом, предпочтение демонам отдано не на пустом месте. Тот же Люцифер, Ости, Мими… Все они ни единого раза не сделали мне действительно больно, — выдохнула я, вернувшись на дорожку. — Менять я его не стану. Совет внушал только отвращение, как и решения Шепфа, как и большая часть ангелов.       Мать хмыкнула:       — Но при этом с Фенцио ты спелась весьма прекрасно. Даже зная, я полагаю, что тебя убил именно он.       — Это обошлось дорого, но да. Мы не спелись, просто пришли к пониманию, что прошлое не дороже будущего. Там уже ничего не изменить. И, кроме того, не мне тебе рассказывать о том, какой из него наставник, — я со вздохом улыбнулась, цитируя. — «Слабенько, Уокер… Можешь лучше…» или «Соберись уже и перестань себя жалеть!». Пугал до чёртиков. А потом научил выживать. Как видишь — вполне достойно.       Она дёрнула плечами:       — Не стоит путать чувство вины с желанием помочь…       — Ты неисправима… — я поджала губы, шагнув под своды школы.              Я задумчиво бродила между партами, надиктовывая материал лекции. Технику работы Фенцио последнего времени, решила не менять, чередуя практики с теорией. Так было проще усваивать, сверяясь с конспектом и воспроизводя формулы. На передвижной доске рядами выписывались наиболее часто востребованные руны, формулы и диаграммы использования резерва. Первые два-три занятия Непризнанные и некоторые не сильно развитые прирождённые ехидно скалились. Я была младше некоторых новоиспечённых бессмертных, но после гневного шипения Мими, почему-то активно налегающей на учёбу, все присмирели.       Выматывало, пожалуй, в большей мере именно то, что приходилось заниматься нудной бубнёжкой, но всё-таки, когда стал заметен результат у части обучаемых, я потирала руки и внутренне хвалила себя. Утром попыталась снова вытащить Геральда на открытие одиннадцатой шкалы. За что получила втык и требование не переоценивать собственные силы. Попытка отмазаться тем, что как-то я за два дня раскрыла две шкалы, встретила ещё и явный протест в исполнении Ребекки. Не то, чтобы волновалась, но, кажется, уяснила, что когда-то подарила жизнь сумасбродной авантюристке, которой умереть своей смертью не позволит шило в заднице.       На моё удивление, после скандала в столице, она невероятно присмирела и почти не выделялась из общей массы. Что-то искала в библиотеке, изредка проводила занятия по формулам для желающих, которые в большей мере приходили, чтобы вблизи посмотреть на серафима. Я могла лишь посмеиваться, глядя как надменность к концу дня превращалась в усталость. И всё же, видя её с книгами, вспоминала тот момент, который видела в зеркале. Я понимала и то, что тот секрет могу не узнать вовсе, а подходить сейчас с вопросами было чревато — могли опять сцепиться по любому поводу.       — Блокирование сознаний следует освоить как можно скорее.       — Почему? — робкий вопрос с задней парты.       Я усмехнулась, откладывая учебник на преподавательский стол и поглядывая на часы над дверью аудитории:       — Ваше сознание — кладезь информации. Всё, что вы знаете, вся информация о планах, о прошлом и навыках, — я постучала указательным пальцем себе по лбу, — всё это находится здесь. Самый простой пример и, пожалуй, самый болезненный для Непризнанных: враг узнаёт о вашей смертной жизни всё и уничтожает тех, кто был дорог в мире смертных. Другой пример: в вашу голову вживляют воспоминания о событиях, которые не происходили, но картинка до того живая, что вы можете почти детально воспроизвести вкусы и запахи. В итоге, опять же, например, вам чудится, что вы сами убили тех, кого знали при жизни…       Прикрыв глаза, я вспомнила, как события из этой самой аудитории Фенцио спроецировал в мою голову. Своё счастье от того, что смогла сбежать. Счастье, которое не испытала бы в реальности никогда. Даже прежде, чем всё завязалось, кажется. Иногда я начинала анализировать события и стычки с ним, предшествовавшие дню разбирательства. Какое-то мазохистское наслаждение от прежних ссор, которые после превратились в нечто невообразимо тёплое и ссоры стали такой редкостью, что даже вспоминать не хотелось.       Глаза распахнулись, стоило вспомнить события уже в доме в столице и успокаивающие объятия. Я снова посмотрела на часы:       — Урок окончен. Завтра будем практиковаться. Просмотрите сегодняшние формулы и руны более внимательно. Если кому-то любопытно — их можно компоновать и использовать в тандеме для получения весьма сносных результатов. Даже в самообороне и защите разума. — Непризнанные продолжали сидеть и слушать. Урок на сегодня был последним у них, что позволило подзадержаться. — В чём дело?..       Девчушка, которую я впервые видела на уроке Геральда, с энергетикой цветов шиповника робко улыбнулась:       — Нам бы про щиты ещё сегодня. Хоть коротко…       Я хохотнула, любопытно окинув студентов взглядом:       — Хорошо… Давайте так. Я соберу все блокировки, какие у меня есть, и посмотрим, какое давление выдержу. Как пример и к чему стоит стремиться. Техники по конспекту отработаете самостоятельно на медитациях, — по классу прокатился разочарованный стон, и я усмехнулась. — «Ленивый в этом мире не выживет» — как говорил один из моих наблюдателей.       «Предатель…» — едва различимо произнёс кто-то в середине кабинета. Я почувствовала, как лицо каменеет. Пора было смириться, что для окружающих он действительно является именно таковым, но всё равно внутри поднимался такой ураган, что хотелось рвать и метать. Выдавив механическую улыбку, скопированную с лица матери, я посмотрела в ту часть класса, откуда услышала реплику:       — Если вам так проще думать — пусть. Однако, это не отменяет того, что он был и остаётся одним из лучших учителей этого мира, пусть и не по своей воле, — я ехидно прищурилась, вставая перед столом и складывая руки на груди. — Практикуемся или продолжим перемывать кости, которые вам точно не по зубам?.. Щиты в готовности. С первой парты — наращивайте поток энергитического воздействия, закончив на максимальном давлении — фиксируйте поток направленного воздействия и поднимайте руку. Подключается следующий, и так по цепочке, до тех пор, пока не попрошу остановиться.       Блоки сомкнулись, я замерла, стараясь излишне не шевелиться, но внимательно следя за поведением резерва, силы школьников. Первые два ряда давление едва чувствовалось. У большинства было открыто по одной-две шкалы. Плюс не умели работать с концентрацией. На пятом ряду показатели блоков двинулись вниз. Очередь подходила к тому участку класса, откуда раздалась насмешливая реплика. Я ждала подвоха, но в том углу напряжения даже не прибавилось. Выдав саркастичную усмешку, я продолжала следить за всем и сразу.       Половина класса продавливала, когда шкалы просели на четверть. Дальше не хотелось экспериментировать, но было любопытно… Я поджала губы, пытаясь понять, чего хочу больше. Дилемму разрешил стук в дверь. В кабинет просунулась голова Миндера:       — Виктория, я тебя долго искать по всей школе буду? У нас практика уже пять минут как должна была начаться.       Я выдохнула и кивнула, обращаясь к классу:       — Снижаем и отключаем давление. Так же с первой парты, опуская руку, когда канал иссякнет.       Наставник продолжал следить, войдя в аудиторию, но оставшись стоять у двери. Интерес и живое любопытство. Сегодня было запланировано раскрытие силы. Мне до последнего хотелось верить, что талант будет нести боевой элемент. Впрочем, судя по тому, как расплавился песок при открытии десятой шкалы и щита… Едва ли талантом будет гадание по кофейной гуще.       Когда руки опустились, я почти насмешливо окинула студентов взглядом:       — Вот теперь точно занятие закончено. Если услышу ещё хоть одну реплику не по теме урока — перейдём на чистое конспектирование и самостоятельные тренировки, — разочарованные вздохи, но хотелось верить, что все всё уяснили с первого раза.       Миндер насмешливо кивнул на выход, и я пошла к нему, прихватив оружие с края стола и пристёгивая ножны к фиксаторам уже на полном автомате. Тренер только посмеивался. К моему удивлению, пошёл в сторону лётного поля. Лагерь был занят демонами, практикующимися с оружием. Мы же с Миндером превратились там чуть ли не в изгоев: времени и места для занятий не найти. Пришлось выкручиваться и искать место для разминок.       Он некоторое время молчал, искоса поглядывая на меня и улыбаясь своим мыслям, после чего выпалил:       — Скоро по некоторым спальням твои алтари будут появляться. У Непризнанных так уж точно. Чуть больше семи месяцев в школе, потенциал похлеще прирождённых, — архангел хмыкнул, неожиданно став серьёзным. — Уокер, мне за тебя немного страшно, если честно. Не зарывайся. Талант ещё не раскрыт полностью. Стоит поднапрячься и понять природу воздействия. А это может быть довольно болезненно.       «И не только для меня, но и для окружающих…» — вздохнул внутренний голос. Мы вышли на лётное поле школы. Миндер снял оружие и броню, сложив их на одну из лавок. Я последовала его примеру, разоружаясь. Через несколько минут разминки и лёгкой медитации, я взглянула на тренера:       — И что дальше?       Миндер задумчиво взглянул на меня, делая змеиный выпад кулаком, целясь в лицо. Увернулась. Ожидаемо. Он любит выводить из внутреннего равновесия, чтобы поднять эмоции со дна. Подсечка. Отпрыгиваю в сторону. Пока в обороне и без желания ответить. Недостаточно зла. Начинается почти банальная потасовка. В ход идут ноги, руки, попытка дезориентировать сгустком энергии. Выводит хотя бы на физическую усталость — я отработала полдня своих занятий, после ещё вела несколько факультативов. Это может стать первичным катализатором.       Бросок кулака пропускаю — удар в солнечное сплетение выбивает воздух, но времени на передышку нет. Пытаюсь увернуться, но получаю смачный обидный пинок под задницу и захват. Залом руки до затылка почти. Попытка лягнуться — прижатая коленями нога. Удар по стопе — теряю равновесие, удерживаемая им, укладываюсь носом в колючую остриженную траву газона.       Эффект достигнут — начинаю злиться, и кобра внутри поднимает голову, готовясь к ответному выпаду. Распахивается пасть, истекающие ядом клыки готовы выскользнуть в боевое положение. Хватка пропадает, когда по полю начинает толчками проходить рябь, словно на дне стакана, стоящего на музыкальной колонке. Кобра разочарованно шипит. Переворачиваюсь на спину, глядя на стоящего архангела, заслоняющего собой солнце. Сила хлещет через край — агрессия требует выхода за такой подлый поступок: дать подначку, но не пустить кровь, чтобы позволить себе отыграться.       Миндер упирает руки в бока:       — Всё же слабая, а, Вики?       Кобра делает бросок против моей воли. Вспышка силы протекает по конечностям и наэлектризованный от гнева воздух одной мощной волной подбрасывает тренера в воздух. Морщусь, зажмуривая глаза, ожидая услышать треск сломавшихся лавок, но он ведь многократно опытнее меня. Успевает распахнуть крылья и изменить траекторию.       Усмешка, картинные аплодисменты:       — Как всегда — только в гневе. Что ж, поправимо, — Миндер приземлился рядом, уже спокойно протянув руку, чтобы помочь подняться и вздёргивая на ноги. — Итак, воздух… Судя по рассказу Геральда — при открытии шкалы, был и огонь. Уже много, но что-то подсказывает, что постепенно появится и какой-то ещё сюрприз, может и не один. Для начала: как ты её ощущаешь?       Я потёрла середину груди, отдавая четверть шкалы, чтобы загодя убрать синяк, который после удара точно останется:       — По моим ощущениям смахивает на змею. Связано, скорее всего, с тем, что один покойный рогатый упырь называл меня именно так… — я хмыкнула, вспомнив и другую аналогию, — И кое-кто другой называл «змеиным ядом в хрустальном флаконе»… Словом, мысли обрели плоть.       Миндер кивнул:       — Хорошо. Визуализация в процессе освоения упрощает жизнь значительно, — я нервно рассмеялась, припомнив как училась проникать под щиты с Фенцио в самом начале. — Как она ведёт себя в моменты эмоциональных всплесков?       — В ярости и при наличии угрозы — готовится к броску. То же самое в случае страха, боли и паники. Дальше нарастает концентрация и вспышка проходит по телу волной, срываясь почти как невербальное управление энергией в формулах и рунах, — я закусила губу, пытаясь вспомнить ещё что-то полезное. — А ещё она часто требует всё проверять и испытывать себя на прочность. Вне этих перепадов. Что-то сломать, разнести, повредить…       Тренер вскинул бровь:       — Пугающе звучит. Хорошо, допустим так… Пробовала уже что-нибудь?       Я хохотнула:       — Сатану убила — единственное разрушение, которое меня даже не опечалило. А что?       Ответная усмешка с долей гордости:       — Если требует — попробуй отлететь от школы и потренироваться с камнями, со скалами… На парящем острове или на отшибе территории. Но внимательно. Щита нет — бес его знает, нет ли где-то лазутчиков поблизости…       «Нет. В этом я уверена пока на тысячу процентов…» — хмыкнула я.       — Ладно. Ещё что-нибудь?       — Отоспись. А то смахиваешь на привидение…       Рассмеялась, качая головой и забирая оружие с лавки:       — Дельный совет. Только мне ещё надо учебный план поправить… А дальше… Дальше да. Благословенный сон. Завтра мечи?       Сухой кивок:       — Именно. Приятного вечера, Уокер.              Холод сковывал. Гулявший по вершине отвесной скалы ледяной ветер бил со всех сторон, готовый, кажется, оторвать ноги от земли, едва плотно прижатые к спине крылья хоть чуточку раскроются. Я нервно сглотнула, оглядывая какие-то старые постройки. Очередной сон, не связанный с моей жизнью. Очередные кадры… Не лагерь Мальбонте. Что-то другое. Какое-то место, с которым ничего не связывало. Лишь отдалённо проплывали воспоминания о городе за рекой Метатрона. «Может, оно?..» — ёжась от очередного порыва ветра, подумала я.       Кадры стремительно стали меняться. К обрыву из-за угла массивной постройки выскочил черноволосый перепуганный мальчишка. Бледный, взъерошенный, бешено озирающийся по сторонам в поисках спасения. Повреждённые крылья едва раскрывались и по перьям, переходящих сверху-вниз от светлого к тёмному, струилась кровь. Первая мысль о том, что связали нитью, чтобы не мог улететь подтвердилась, когда мальчик подбежал к обрыву и закричал от боли, в попытке распахнуть их и взлететь. Мне захотелось закрыть уши руками — душераздирающий крик страха, который даже унять и разделить с ним некому.       — Нет! Нет-нет-нет… Не хочу больше… Не хочу… — он всхлипывал, острые ещё детские плечи подрагивали от холода и плача.       — Мальбонте… — прошептала я, пытаясь оторвать окаменевшие в одночасье ноги от уступа скалы.       Из-за того же угла показались и преследователи. Кто-то с оружием, кто-то с очередными футами золотой нити, чтобы обездвижить, связать. Ангелы, демоны. Я оскалилась, понимая, что не могу помочь. В видении безоружна, без права пошевелиться, хоть как-то попытаться спасти. Из глаз хлынули бессильные слёзы. Почти два десятка бессмертных, отряженных на охоту за ребёнком, который напуган и одинок.       Один из светлокрылых вышел вперёд, показывая раскрытые пустые руки, будто это чем-то могло успокоить. В мире, где у истока стоит сила другого толка, пустые руки не означали, что боли не причинят.       — Успокойся! Мы не причиним тебе вреда!.. — ангел сделал несколько неуверенных шагов к мальчику.       Мальчишка только вздрогнул, продолжая отступать спиной к обрыву. Пятился, как загнанный в ловушку зверёк, захлёбываясь плачем и пытаясь раскрыть крылья. Спастись.       — НЕТ!       Он закричал, словно пытаясь защититься этим. Я поёжилась, вспоминая свой крик во время битвы. Звуковая волна силы и энергии. Скопленная боль, усталость, страх, одиночество — в одном этом детском крике, разрывающим гул ветра над скалой. Бессмертные начали падать. Кто-то от мощи удара сорвался со скалы, не имея возможности перевернуться, кто-то просто отлетел в сторону. Многие уже не поднимались.       Ангел, что подходил к мальчику в числе первых устоял, успев выставить щит из своей энергии:       — Прекрати немедленно! Ты слышишь?! Тебе никто не желает зла!..       Неосознанно принятая боевая поза, последняя попытка защититься. Он набрал больше воздуха в лёгкие, и очередная волна яростного крика пролетела по преследователям. Они закрывали руками уши, падали на колени. Текла кровь от перерасхода — щиты не спасали, слетая, будто шелуха с арахиса и уничтожая своих хозяев, ставших беззащитными под ударом объединённой силы, что жила в мальчике. Тела падали без чувств и признаков жизни, не шевелясь, больше не пытаясь хоть как-то противостоять. Угасали чужие энергии, испаряясь после гибели «бессмертных» от руки ребёнка, которого им поручено было уничтожить или пленить.       Ноги наконец смогли двинуться. Я почти с отвращением рассматривала мёртвые искажённые агонией лица. Без сожаления и горя… Зная, чей приказ они исполняли. Зная, чем в итоге всё это завершилось. Взгляд переметнулся на всё ещё дрожащего у края обрыва мальчика. Подрагивающие крылья, тяжёлое дыхание, кузнечными мехами поднимающее и опускающее острые плечи. Он продолжал озираться по сторонам, словно снова ожидал нападения. По воздуху разливался знакомый вязкий запах цветов жимолости, дурманящий и почти перекрывающий мою собственную энергию.       Мальбонте успокаивался с трудом, с удивлением оглядывая убитых им самим бессмертных. В темноволосой голове мальчика не вязалось, что это одна из множества попыток спастись, выжить. Он словно не был собой, выпустив ярость, избавляясь от погони. Сейчас же приходило понимание — осознание, что он сделал что-то не то… Что делать это даже в детском восприятии — плохо. Плохо убивать… Нельзя… «Я — зло?..» — обиженно думал мальчик. Обиженно, но почти принимая это как факт… Разум ребёнка излишне гибок и податлив.       Качнув головой, я по наитию подошла ближе и опустилась рядом с ним на корточки, чтобы лица были на одном уровне, и без особой надежды попыталась тронуть его за плечо. Рука сошлась на ткани тонкой чёрной футболки. Мальчик дрогнул, словно выпав из транса и резко повернулся ко мне. Мы застыли друг напротив друга. Обветренные пересохшие губы ребёнка разлепились, и он удивлённо рассматривал меня, приоткрыв рот.       Я чуть улыбнулась, слегка плеснув энергией и обхватывая его лицо ладонями, стирая большими пальцами бегущие из глаз солёные дорожки. История повторялась… Детские руки прижали мои пальцы, накрыв их сверху, пытаясь удержать. Молящий взгляд, словно просящий убедить, объяснить. Я покорилась, осторожно подавшись вперёд, целуя вспотевший от перенапряжения лоб с прилипшими тёмными волосами.       — Ты не зло… — шепот в прикосновении губ.       Снова поднявшиеся плечики. Он успокаивался, недоверчиво прикрыв глаза и прислушиваясь к протекающей энергии сладких ягод с нотками горечи. Перестал бушевать ветер на уступе скалы. Время замерло, кажется. Только холодные детские ладони, устало скользнувшие по моим пальцам, отпуская. Только сожаление в глубине карих глаз мальчишки и слова Бонта, прозвучавшие в памяти набатом, словно я слышала их только вчера: «Только пообещай быть рядом, когда всё начнётся…».       Внутри меня поднималась тоска и гнетущее ощущение, что всё можно было бы исправить, не свергни Шепфа его родителей. Все эти воспоминания о погонях… Ведь это всего один момент, что я видела. А сколько их было на деле? Я не знала. И лишь от него зависело — узнаю ли когда-нибудь. Это не выглядело как жалость, скорее, как сожаление, что в таком раннем возрасте он был вынужден стать сильным, чтобы тянуть время, выживать. «И чтобы после это завершилось болью разделения и заточением…» — судорожно пронеслось в моей голове.       — Не знаю, слышишь ли, запомнишь это или нет — это обстоятельства. То, что делает тебя тем, кто ты есть. Уничтожителем или спасителем — решать тебе. Слышать кого-то, прислушиваться или нет — так же решать только тебе. Ты невероятно силён не только от происхождения… — шепот, который он, как мне хотелось верить, слышал и понимал, — Я останусь рядом в нужный момент. Тогда, когда ты почувствуешь, что готов идти дальше, не оглядываясь на то, что невозможно изменить, но готов будешь создавать, — короткий тёплый поцелуй в высокий лоб мальчишки. — Будь сильным не для кого-то, а для себя. Мы очень скоро встретимся…       Видение стало отдаляться, словно меня на резинке-банджи выдернуло куда-то. Кадры размывались, унося меня обратно в реальность из чужой, не моей памяти. Я дёрнулась вперёд, словно пытаясь дотянуться до ответно рванувшейся вслед руки, но сила утягивала, и мальчик лишь удивлённо наблюдал за моим исчезновением. Ни обиды, ни разочарования… Только удивление: «почему ты бросаешь меня?..».              Я села в постели, бешено хватая ночной воздух губами. Распахнутый балкон, колышущиеся занавески. В комнате было невероятно холодно. «Я ведь закрывала его…» — встревоженно пронеслось в голове. Стояла вязкая тишина, прерываемая только стуком моего сердца о рёбра. Пришлось потереть лицо ладонями, чтобы согнать остатки страха. Страха от того, что я знала, чем закончилась та история, что сделали с мальчиком. Ведь это была одна погоня из множества. Одна, увенчавшаяся победой маленького «монстра».       Внутри поднималась злость.       — Трусы… — прошипела я, словно кто-то мог услышать.       Раздался шорох из тени и на фоне балконного проёма показался массивный крылатый силуэт. Я дёрнулась было одной рукой к включателю ночника и за кинжалом другой, но силуэт оказался куда проворнее. Один молниеносный бросок нечеловеческой скорости, невероятная сила, которая не оставляла и единого шанса вывернуться и обороняться.       На губы легла тяжёлая жёсткая ладонь, мешая разораться от испуга. Паника хлестнула, дёрнув к поверхности искры энергии. Сила продолжала дремать, будто так и надо. Зато вспышка жимолости осветила лицо… Лицо, которое мне виделось всего несколько минут детским и испуганным, а теперь обрело мужскую жёсткость и красоту. Я перестала дёргаться и попыталась выдавить из себя ещё хоть одну искорку, чтобы ещё раз увидеть, закрепить в памяти образ.       Не выходило.       — Почему я вижу твоё прошлое? Твою смертную жизнь?.. Как ты попадаешь в мою голову, чтобы подбрасывать эти видения?! — гневное дыхание обожгло мочку уха. Мне почему-то стало смешно: с зажатым ртом ответить не получилось бы и при желании. — Ты оттянула в себя часть моих сил!       Я всмотрелась в отблеск глаз, нависающего над собой Мальбонте, мыча в ладонь без особого результата. Чувствовалось, что пожелал бы — утром мой труп опознавали бы долго. Но даже ненависти, кажется, не испытывал при всём при этом. Только смутное сожаление… Чуть шевельнув рукой, я выпростала её из захвата и почему-то скользнула пальцами по его щеке. Замершее мгновение затянулось на несколько тактов пропущенных ударов сердца.       Энергия цветов жимолости рванулась по рецепторам, скользнув под щиты, тронув мою. Мальбонте резко отпрянул, словно обжёгшись. Несколько стремительных шагов в сторону балкона.       Шелест распахнувшихся крыльев, уносящих его в ночную синеву неба…       Глаза открылись, и я резко села в постели, долбанув кулаком по включателю ночника. Свет резанул по глазам, заставляя сощуриться, оглядывая комнату, в которой никого, кроме меня, не было. Балкон закрыт. Тишина и только перестук капель в ванной из протекающего крана. Вот только одеяло сбилось в ноги, словно я с кем-то боролась в попытке выжить…       — Вторая часть — это мои персональные глюки или это тоже подсылаемое видение?.. — нервно улыбнулась я, снова погасив ночник.       В голове всё ещё мелькали кадры погони из чужой памяти. И детская наивная мысль того, кому просто не успели объяснить элементарные постулаты, создающие человеческую жизнь. На языке перекатывались привкусы чужеродных эмоций. Чужой страх, чужая паника… Ощущение безнадёжности и понимание, что выходы вот-вот закончатся. Бежать некуда, спрятаться не выйдет — энергия слишком сильна…       Я вздохнула, прикрыв глаза и повторяя, будто мантру:       — Ты не зло… не зло…