"Sex Is Not Enough"

      — Не думал, что они так быстро вспомнят про рог, — Мальбонте потёр пальцем подбородок. — В сущности, он не несёт никакого смысла. Пусть забирают. Только в долине будь осторожна. Там…       Я отмахнулась:       — Да-да… Уже оповестили. Призраки покойников, которые доведут до слёз и желания убиться. У меня это желание после тренировок на мечах было с первого дня, так что: ничего нового, — я серьёзно взглянула в зеркало. — В школе так же, как в лагере, ловят лазутчиков. Цитадель пытается везде держать своих представителей. А теперь подумай, хватит ли тебе сил, даже со мной рядом, удержать контроль над субантрами, если кто-то из скрытых шпионов вынесет из школы артефакт и переправит его в столицу, а там применит?       Он умолк, переваривая информацию. Если бы это было реализуемо, думаю, сейчас ощутила бы нервный плеск цветов жимолости. «Странная штука — наследственность…» — хмыкнул внутренний голос. В голове параллельно крутились мысли о разговоре в башне. Прежде не сложно было понять, что мать едва ли стала бы такой только из-за аварии. И всё же… Оговорка про наказание Гавриила дала зацепку. Единственный, кто мог раздобыть мне такого рода сведения, был Йор. Едва ли мне удастся его выловить ближайшее время.       «Да и хрена с два он станет так глубоко рыть, если не озвучить причины любопытства…» — буркнул внутренний голос. Это могло бы помочь вычислить того представителя совета, кто ввёл запрет на возвышение архангела. И самое странное, что я уже прикидывала, как разделаюсь с папашей Астра. Руки чесались, как и язык. Последний с острым желанием поинтересоваться у Лирии, знает ли она, как муженёк развлекался…       Из мыслей вывел голос Мальбонте:       — Хорошо. Ты права. Какие предложения?       Я покосилась на будильник на своей тумбе:       — В восемь часов мы отправимся в долину. Если сейчас отправишься, успеешь забрать раньше нас?       Маль неожиданно дрогнул, отводя взгляд:       — Один я её не пройду.       До меня начал доходить смысл слов. Ни ему, ни, тем более, Фенцио туда соваться не стоило. И у одного, и у другого руки в крови. Их видения будут такими, что мои покажутся детским лепетом. Отправлять доверенных? Кого? Там все должны быть в достаточной эмоциональной связке, чтобы суметь вытащить из воспоминаний.       Послышался скрип двери, следом голос Фенцио:       — Какие новости?       Мальбонте посмотрел на него поверх зеркала:       — Они собираются идти за рогом химеры.       — В долину? — полукровка кивнул, следя за его реакцией. — С ума сошли? И кто пойдёт?       Я прочистила горло:       — Мать, я, Геральд, Энди…       Воцарилась тишина. Следом опять голос ангела:       — Великолепный набор. Три бывших смертных и демон с… — он осёкся, — Словом, прогулка предстоит удивительная. Виктория, может, тебе стоит пересидеть?       Я вскинула бровь, глядя на усмехнувшегося Мальбонте. Тот озвучил скепсис:       — Ты бы видел её лицо после своей реплики…       — Я его видел после всех реплик с тех пор, как она в школу попала. Ничего нового, — я попыталась возмутиться, но он продолжил. — Основная опасность — ядовитый туман. Если суметь его согнать — пройдём с минимальными рисками. С моей силой это реализуемо. Памятуя, что Ребекка всё же серафим, да и Геральд далеко не слаб, стоит взять Саферия и ещё пару демонов из гвардии Сатаны. Желательно из личной охраны. Там уровень подготовки наверняка выше.       Не удержавшись, я фыркнула:       — То есть я уже не в счёт? Ну-ну… Я это запомню.       По комнатушке пролетел терпеливый вздох:       — Уокер… Тебе вообще туда лучше не соваться, как я и хотел бы, но зная твою непоседливость, ты туда рванула бы уже сейчас, если бы дорогу знала.       — А это хорошая идея! — я азартно побарабанила пальцами по прикроватной тумбе. — Слетать, забрать, оставить у себя, чтобы никому не достался. Или уничтожить…       Маль закатил глаза:       — Она всегда такая импульсивная?       — Чаще, чем хотелось бы, — ответил Фенцио. — Виктория, напоминаю, что не все артефакты можно хватать голыми руками. Можно погибнуть. Это, конечно, не ключ от чертога Шепфа, но тоже не самая слабая вещица. Нет уж. Прилетишь со всеми, раз так неймётся.       Я обиженно надула губы:       — Ну и ладно. Рассчитайте время и выдвигайтесь, чтобы забрать его прежде, чем наша компания появится.       — Это уже сейчас, — поджал губы Мальбонте. — Следует торопиться.       Зеркало погасло.       До отправки было ещё несколько часов. Сняв барахло, я забралась в постель, пытаясь уснуть. Мысль о приёме незначительной порции успокоительного я отвергла на подлёте. Неизвестно, какая реакция будет на рефлексы, если в долине приключится какая-то ерунда. Со своим везением я не сомневалась в вероятности такого исхода.       В голове всё ещё прокручивался разговор с матерью. Неожиданное объятие. Неожиданное ощущение, что при всей своей силе она слаба. Слаба не потому, что чего-то не может. Живая. У неё есть здравые страхи, опасения и ворох воспоминаний, которые наложили отпечаток. Отсутствие тех, с кем можно было обсудить случившееся, доверить секрет, который, вероятно, даже секретом-то не был, хотя и подистёрся на досужих языках сплетников цитадели. Было ли мне приятно это доверие? Кажется, да. Тем более неожиданно было понимать, что отдалённо похожие чувства мне не позволили пережить в одиночку. Но за это просто хотелось поблагодарить тех, кто был рядом каждую минуту, когда было невыносимо тяжело.       Сознание погружалось в дрёму, роняя туда, где проходили все события. Образ матери в её текущем статусе подменялся на тот, что я вынесла из воспоминаний Дино. Вчерашняя серокрылая, доказывающая всем и каждому, что чего-то стоит. В тот момент я даже не могла винить её в том, что она отказалась от связи с Фенцио. Слишком много перспектив, соблазнов, желания добиться справедливости хоть где-то. Хоть в чём-то. Безусловное доверие, что Рай и ангелы — добро и чистота. Обрушение идеалов за одну насильственную связь и перемолотое в труху сознание. Явное понимание, что белокрылые то ещё дерьмо.       Образ снова перетёк. Вместо неё была я. Вместо Гавриила — Астр. И болезненная мысль: «А что сделала бы я?». По всему выходило, что убила бы его и отправилась следом в Небытие. Ей дали стимул продолжать карабкаться по этой лестнице из золотых ступеней, показав, что даже такая поблажка, как наказание насильника, возможна. «И всё же… Кто тот самый убийца-благодетель?» — металось в дремлющих мозгах. Кто тот приближенный к совету или советник?.. За чьей подписью был приказ о наказании?       Через несколько часов я села в постели, чувствуя себя окончательно разбитой. Слишком много мыслей, слишком много вопросов. И обдумывать их снова только мне самой. Впрочем, можно будет попросить на время отдать зеркальце Фенцио. Почему-то для меня было важно уточнить, знал ли он, что произошло с матерью после того, как они разошлись.       «И ещё я чувствую себя ревнивой идиоткой…» — стремительно пронеслось в голове.       Я нервно выбралась из постели, застилая её. Снова натянутые брюки, топ. Предусмотрительно выловленный из гардероба укороченный чёрный кардиган. Больше не с целью прикрыться, а чтобы ножнами ничего себе не натереть. Крепежи заняли свои традиционные места. Я умылась, пытаясь согнать тревогу. Не выходило. И самое противное, что в эти самые минуты я испытывала нечто сродни тому, что произошло накануне нападения Ади. В голове невольно проскочили слова Мими… Я вздрогнула, и постаралась взять себя в руки.       Решительно выйдя из комнаты, я прихватила ключ от кабинета Фенцио, собираясь на обратном пути под прикрытием просмотра учебного плана завернуть туда и забрать противозачаточные. Моего флакона осталось всего на одно употребление. Кто знает, чем закончится каждый последующий день. Может, придётся вернуться в лагерь ближайшее время. Следовательно… едва ли в тех условиях удастся воздерживаться. Когда каждый день может стать последним, все моральные установки слетают.       «Секс — это ещё не всё… Теперь это не просто секс…» — вспомнились слова Фенцио. Я улыбнулась, пробегая коридоры и выходя во внутренний двор. Беглый осмотр подсказал, что я не зря выскочила из своей обители почти на двадцать минут раньше. Эти… нехорошие личности собирались слинять без меня. Когда я появилась на пороге школы, кажется, не вздрогнула только мать. Суровый вид оценили. Я поджала губы, уперев руки в бока:       — Мы ведь договаривались отправиться вчетвером. Что за избыточный героизм?       — Я надеялась, что ты отдохнёшь всё же, — спокойно обронила Ребекка.       — А я не устала… — буркнула я.       Геральд хмыкнул, разминая крылья:       — Не растягиваемся. Постарайтесь лететь размеренно и не расходовать силы, — он поправил ножи под мантией, пристёгнутые на широкий ремень. — В случае нападения представителей цитадели Ребекка и Энди за наши спины и используете только магию.       Кивнув, я распахнула свои крылья и взмыла, с лёгким ехидством заметив, как Энди и мать шатнулись от порыва воздуха. Махина за спиной позволила за один мах взлететь над школой. Вспомнилась первая персональная тренировка по крылоборству с Фенцио. Тогда это казалось недостижимым. Сейчас же… Крылья не меньше, чем у прирождённых, маневренности больше, каждый мах позволяет преодолевать расстояние почти без труда.       Взлетели и остальные. Геральд выцепил мои зрачки, пытаясь если не мысли считать, то уж точно эмоции. Я лишь хмыкнула. Поправив немного мешающиеся из-за крыльев ножны на спине. Стоило немного поменять расположение ремня. В противном случае был шанс травмировать себя при извлечении клинка. Последний раз такая паника у меня была только при примерке всей этой сбруи. От воспоминаний низ живота стянуло… Вспомнилось заботливое пристёгивание ножен руками ангела. Скольжение тёплых чуть шершавых ладоней по бедру в разрезе туники. До какой меры сейчас бы оно смотрелось с новыми крыльями необычно… Весь тот образ?..       Внезапным откровением в голове промелькнули слова Дино о том, что моя энергия вплетена в контур дома в столице, как ключ. Странно, что он заметил это только когда мы уходили… Видимо, когда тащил меня на руках после видения, было не до проверок. Зато, стоило оказаться в безопасности… Я невольно прикидывала — когда Фенцио успел это провернуть? В очередной выход из дома за провиантом во время выходных? И ещё удивительнее было, что доверял до той меры, чтобы дать там укрытие на случай проблем.       Я размышляла почти всю дорогу, на автомате прощупывая пространство на несколько километров вокруг в поисках чужеродных энергий. Энергии матери и Геральда уже улавливались сами собой. Энди был мне знаком едва ли не с первой минуты в этом мире — аромат его энергии я могла идентифицировать, как цветущий каштан, который тоже уже не вызывал опасений. Вокруг было тихо. Могли, конечно, использовать скрывающие амулеты, но даже в зоне видимости никого не было.       Наконец, впереди показался даже не остров, а словно огромная скала, скрытая густыми туманными сумерками… Все пошли на снижение. Я решила больше не геройствовать и в метре от земли сложила крылья, едва удержав равновесие. Энди торопливо подхватил меня под локоть, не позволяя упасть носом вперёд. Я благодарно улыбнулась, осматривая место. Зелёный густой лес, который словно после какой-то незримой черты становился серым и безжизненным. Долиной это назвать можно было с натяжкой. Скорее болото, которое вытягивало все жизненные соки.       Я сморщилась от смрада плесени, сырости и гнили. Казалось, на лицо легла куча протухшего тряпья. Воздух стал густым и отвратительно спёртым, словно сковывая движения. Пришлось силой воли расправить плечи, стряхивая это дерьмо.       — Долина отравляет, — проговорила Ребекка, — не задерживай взгляд на чём-то излишне долго.       — Держимся друг друга, — Геральд сложил крылья, нервно дёрнув головой. — Обо всех изменениях в поведении друг друга докладываем остальным. Ребекка впереди, я в тылу, Виктория и Энди в середине.       Я хотела возмутиться, но придержала язык. Демон выглядел обеспокоенным. Это было уже не ново, но к его поведению имело смысл прислушиваться. Распределившись в колонне, мы двинулись вперёд. После преодоления границы болота и обычного леса мне показалось, что я оглохла. Не было слышно шагов, шелеста одежды, даже обычно слегка скрипящие ремни ножен безмолвствовали. Только собственное шумное дыхание в попытке не стошнить от зловония и грохот сердца в груди. Всё такой же обеспокоенный.       «Возможно, когда-то это место было долиной…» — внимательно оглядывая безжизненные ветки уродливых деревьев, подумала я. Ветра не было, но они словно покачивались, заманивая свернуть с тропы, которая едва различалась под ногами. Свернуть, уйти в топь, сгинуть, провалившись в гнилую жижу. Я нервно выпустила шкалу энергии, материализовав в руке шарик, который для спокойствия перекатывала в пальцах. Едва ли это могло как-то помочь, но я продолжила шагать за матерью, почти не оглядываясь по сторонам.       До тех пор, пока не раздался шепоток… Словно рядом или в самой моей голове. Едва приметный, почти неразличимый… Я втянула сферу, ухватившись за клапан набедренных ножен. Щелчок — кинжал почти лёг в руку, когда за спиной послышался голос Геральда:       — Виктория, не применяй оружия. Может привидеться что угодно. Не хватало, чтобы ты пырнула кого-то из нас.       Я сглотнула, но вернула всё, как было.       — Его здесь нет… нет…       — Кого «нет»? — настороженно поинтересовалась я.       Голос не принадлежал Энди или Геральду.       — Мне казалось, что он здесь… Что мы снова будем вместе… Но его нет… Здесь так… холодно!       Я сморгнула, боковым зрением отметив бредущий нам навстречу тёмный силуэт. Он приближался, но никто не реагировал. Я попыталась тронуть мать за плечо, но воздух стал ещё более густым, а руки неподъёмно тяжёлыми. Только ноги продолжали двигаться на автомате. Силуэт наполнился светом, показав образ того, кого я ожидала увидеть, но явно не в таком варианте…       — Какая же ты сука… — прошипел Ади, — Ты променяла крепкую дружбу на любовь к убийце… Променяла мою жизнь и жизнь Сэми на него…       Я помотала головой, стараясь не слушать, пробубнив сквозь стиснутые зубы:       — Это мой выбор.       Призрак изобразил печаль:       — Сэми здесь даже нет… Мне страшно и больно без него… Видишь, что ты натворила? Убийца…       — Сам ты убийца.       Я потянула воздух носом, махнув рукой в сторону видения. Оно рассеялось, но после призрак возник с другой стороны. Смахивало на попытку прогнать дым. Пальцы, кажется, касались парового холодного облака. Сознание начало подбрасывать события у костра. Я посмотрела на свои руки и едва не завопила. С пальцев стекала густая горячая кровь. По коже пошли мурашки размером со слонов. Стало труднее дышать… Подступало подобие панической атаки. Я зажмурилась, считая до трёх, а когда открыла глаза, ладони были чистыми.       Разум — игра в кошки-мышки. Воздух становился всё более удушливым. Я судорожно пыталась вспомнить, что помнила из разговора с Мальбонте и Фенцио, но мысли путались, погружая в безотчётный страх. Вздрогнув от ветки дерева, царапнувшей плечо, я едва снова не выдернула кинжал, но сунула руку в карман брюк. «Можно ранить тех, кто со мной… Не стоит использовать оружие…» — отчётливая мысль среди волн накатывающего и укутывающего в вязкое беспокойство ужаса.       Призрак встал передо мной. Ади оскалился, протянув руки:       — Быть прахом так прекрасно! Ветер носит твои частицы по всем трём мирам… — он жутко улыбнулся, черты исказились, — Ты должна была гореть, Виктория! Гореть!       — Нахрен иди… Ты не Ади, — я снова махнула рукой, прогоняя наваждение.       — Гореть! Гореть, вместе с твоим любовником! Гореть и полыхать до самого праха! — голос изменился, словно по команде, став дребезжащим и далёким от человеческого. — УМРИ, ВИКТОРИЯ!..       Бессилие и бездействие начало выводить из себя. Я рыкнула сквозь зубы, выдернув две шкалы резерва, и долбанула россыпью мелких импульсов по площади. Дышать стало легче. Вместо тухлятины и гнили по рецепторам сладко прошлась жимолость.       — Так-то лучше…       Порадоваться я не успела. Призрак, кажется, впитал импульсы, став более плотным. На моём запястье сошлись ледяные пальцы, и он дёрнул меня в сторону от тропы, шипя в лицо:       — Ты заменишь мне здесь Сэми! Будешь раздвигать ножки, как перед предателем и убийцей!.. Гори, Виктория! ГОРИ!       Я заверещала, не узнавая собственный голос. Сила сорвалась невольно, словно кобра от испуга вышла из дрёмы. С ладони сорвался огненный шар, ударившись в дерево. Наваждение растаяло бесследно. Меня же дёрнули за плечо назад. Обернулась, клацая зубами, ожидая снова увидеть Ади, но там был Геральд.       — Уокер, ты соображаешь, что творишь?! Никакого применения сил, оружия…       — Там… Там… — я задыхалась, ухватившись за его рукав пальцами, — Так… Стоп. Секунду. Мне надо перевести дух. Этот гадюшник мне уже в печёнках за неполные полчаса маршрута…       Геральд обеспокоенно поддел моё лицо за подбородок, заглядывая в глаза:       — Как чувствуешь себя?       — Жить буду, — я подпрыгнула от лёгшей на плечо руки матери, едва снова не завопив. — Прошу, не делай тут больше так. И так херня всякая мерещится. Я могу по неосторожности и прибить…       Мама криво усмехнулась, но согласно кивнула, поинтересовавшись:       — Идти можешь?       — Теперь да.       Энди, до того стоявший в стороне, ободряюще улыбнулся, протянув руку, призывая продолжить путь. Колонна вернулась к прежнему порядку, двинувшись дальше. Чем дальше мы уходили от места пятиминутного привала, тем громче становился знакомый шёпот. Словно уговаривая обернуться, взглянуть.       — Гори, Виктория! Гори… Гори… Гори-и-и!       Я стиснула зубы, продолжая упрямо идти за матерью.       Шаг, второй, третий… Она неожиданно остановилась, отчего я почти влетела носом в золотые крылья, приоткрывшиеся, чтобы не потерять равновесие. Воздух стал невыносимо густым. Энергию использовать было опасно, силу тоже. Призрак крутился где-то поблизости, я чувствовала его присутствие кожей.       — Начинается… — тихо проговорила сквозь зубы Ребекка.       Мне показалось, что топь взбурлила. Из глубины болота стягивался туман, подбираясь к нам и сгущаясь до той меры, что я перестала различать собственные руки. Всё развивалось стремительно. Энди обернулся, вглядываясь в пространство. От его голоса у меня по спине поползли мурашки:       — Нет же, Кирстен! Ты сама укладывала свой парашют!..       Следом голос матери, так же застывшей, обняв себя за плечи:       — Не смей говорить мне такое! Не желаю слушать!       Я сжала зубы, озираясь и ища глазами Геральда. Он стоял спиной к нам, всматриваясь в молоко густого тумана, отчаянно жестикулируя. До меня долетали обрывки фраз:       — Она смогла это пережить. Она хорошая! Этого никогда не будет!..       Справа снова сгустилась тень, приняв облик Ади:       — Время умирать, Виктория! Умирать во второй раз! Ты привычная… Шлюха Непризнанная… ГОРИ!       — Я — демон! — хрипло рявкнула в ответ, а прозвучало, как визг.       «Основная опасность — ядовитый туман. Если суметь его согнать — пройдём с минимальными рисками. С моей силой это реализуемо…» — пронеслось в голове голосом Фенцио. Внутри запустился какой-то таймер. Его талант — чтение мыслей и памяти. Сила… сила… Мятный ветер. Ветер! Руки дрожали, я не могла собраться с силами. Кобра внутри беспокойно металась. Нужно было привести в порядок разум.       «Нужна боль…» — подумала я, выдёргивая из ножен кинжал и закатывая рукав кардигана. Лезвие рассекло предплечье, потекла кровь. Боль не подступала. Я зашипела, надавив на рану пальцем. Помогло — отрезвило. По болоту пронёсся мой вопль, смахивающий на придушенный писк. Где-то вдалеке отголоском плеснула энергия мяты, проясняя мозги окончательно. «Он уже здесь…» — выдохнул внутренний голос.       Кобра подобралась, выталкивая к поверхности силу. Я зажмурилась, материализуя вокруг себя небольшой ураган, разметавший клочья тумана. Пахнуло жимолостью. Сладко, приторно… Энергия всколыхнулась, разливаясь вокруг. Вихрь вокруг набирал обороты, разгоняя туман, расчищая пространство, открывая тропу, показывая моих застывших спутников с искажёнными муками и страхом лицами. Их видения продолжались… Надышались туманом…       Мама была ближе всех. Я сделала шаг вперёд, едва различая шёпот:       — Винчесто, не бросайся такими обвинениями! Я правда тебя любила… Ты ведь знал это… Всегда знал, — она почти всхлипывала, продолжая до дрожи обнимать себя за плечи.       Сделав через силу ещё один шаг, я протянула руки под её крыльями, обнимая за пояс. В мои запястья она вцепилась мёртвой хваткой. Ледяные пальцы впились в кожу, раздался хриплый стон. Толчок энергии смял блоки, проскальзывая к её вместилищу, гася панику, обволакивая, как умел. Лоб вжался в укрытый капюшоном затылок, я с трудом протолкнула сквозь горло слова, которые в ином случае едва ли когда-то смогла бы произнести именно так, как нужно.       — Тише… Мам, я рядом… Всё хорошо… Он не настоящий.       Хватка на запястьях ослабла. Напряжённые плечи поникли. Обрывистый вздох:       — В… Ви-виктория…       — Да. Всё хорошо… — я осторожно высвободила одну руку, погладив её пальцы, — Ты в порядке?       Она дрогнула, ответно сжав мои пальцы:       — Да. Спасибо… спасибо тебе, — она отстранилась, осматриваясь. — А где туман?       Я вяло отмахнулась:       — Согнала… Приведи Энди в чувства. Я посмотрю, как там Геральд.       Ребекка кивнула, подходя к серокрылому. Геральд стоял на краю тропы, вцепившись пальцами в скрюченное дерево. Его крылья то раскрывались, то сжимались. Гневные волны кофейной энергии плескались вокруг. Сжатые зубы, сквозь которые шипением долетало обрывисто:       — Не смей! Не смей так… говорить!..       Я сглотнула, встав перед ним, всматриваясь в широко распахнутые ярко голубые глаза. «Субординация…» — напомнил мозг. Осторожно сжав его плечи руками, я сделала то, что умела лучше всего — выпустила в него шкалу резерва, заставив шатнуться. Демон мотнул головой, расфокусировано глядя перед собой. На лбу забилась вена.       — Учитель…       Геральд хлопнул глазами, словно вывалился из транса:       — Уокер?..       — Ну не Донни же… — я улыбнулась, отступая на шаг, — Всё в порядке?       Он нервно сглотнул:       — Кажется, да.       За его спиной раздался отчаянный хлопок, я с любопытством выглянула из-за плеча преподавателя, рассматривая мать и держащегося за щёку Энди. Стало смешно: методов не выбирает, как обычно. Пока я со всеми сюсюкалась, пытаясь привести в чувство — одна пощёчина и в глазах Непризнанного мелькнули возвращающиеся на своё место мозги.       Геральд хмыкнул, после чего перевёл внимание на меня:       — Ребекка, у неё кровь.       Мать обеспокоенно подошла ближе, ухватив меня за руку:       — Какого дьявола?..       — Мне нужно было прочистить себе мозги. Лучше всего соображаю от боли в последнее время. Вот и… — я виновато закусила губу.       Демон закатил глаза:       — Серафим, ты знала, что родила когда-то камикадзе?..       Ребекка припечатала его гневным взглядом, проводя пальцами над моим предплечьем и выталкивая энергию на исцеление:       — Я родила свою дочь. А камикадзе, как ты изволил выразиться, из неё сделали обстоятельства, — ещё толчок энергии, кровь остановилась, и на месте пореза остался тонкий белёсый шрам.       Собственная энергия почему-то не хотела восстанавливаться. Я осторожно попыталась абсорбировать из пространства энергию, но она словно отдавалась во вместилище гнилью. Пришлось оставить эту затею до тех пор, пока не выберемся из этого гадюшника. Все перевели дух. Мать, как обычно, очень быстро взяла себя в руки, уверенно шагнув вперёд по тропе.       Торжествующий тихий смех:       — Ну наконец-то… Рог! — выдохнула она, проходя вперёд.       Смахивало на какой-то алтарь на возвышении из раскрошившихся ступеней. Мама взбежала по ступенькам, схватила рог, подняв его над головой с довольной улыбкой и видом победителя. У меня же в голове отчаянно мельтешило, что миссия провалена. Его должны были забрать раньше. Незаметно раскинутая сеть сообщала, что Фенцио и Мальбонте уже близко. Назревала потасовка. Я это чувствовала спинным мозгом и уже готовилась хватать рог и драпать куда подальше, если придётся.       Из паники вывел голос, прозвучавший в голове, кажется:       — …Вам не победить…       — Какого хрена?.. — прошептала я, прислушиваясь.       Голос казался странно знакомым.       — …Ты спасёшь их, лишь став им врагом…       «Любопытно…» — я сглотнула, наблюдая, как мама подходит ко мне, протягивая рог. Это было весьма удачно. Только сжать пальцы и всё…       — Школа в безопасности… — выдохнула она.       Я протянула ладонь, собираясь забрать находку, но не успела. Порыв ветра и энергии с привкусом цветов жимолости выбил его из рук матери прямо в раскрытую ладонь вышедшего из-за деревьев Мальбонте. Он был сосредоточен и серьёзен:       — Она так или иначе в безопасности, — он взглянул на меня, спокойно кивнув. — Здравствуй, Виктория.       Из-за полулысого кустарника показались Саферий с парой демонов и Фенцио. От вида последнего Ребекка вздрогнула и оскалилась. Ангел выглядел абсолютно спокойным. По мне мазнул глазами, оценивая гипотетический ущерб, но быстро скользнул дальше. Молча кивнул застывшему с уже извлечёнными из ножен короткими клинками Геральду. Почти безразлично взглянул на Энди. Мать удостоилась взгляда последней…       Я почему-то застыла нервным изваянием, но нашла в себе силы переключить внимание на Маля:       — Здравствуй.       По площадке пролетел шипящий голос матери:       — Откуда тебе стало известно о роге?..       — Видимо, кто-то донёс… — поджал губы Геральд.       «Угу. Я…» — усмехнулся внутренний голос.       — Виктория видела субантр, вполне логично, что рассказала. И закономерно, что вы хотели обезопаситься, но школе, как я и говорил, ничего не грозит. Рог вам не понадобится…       Мама напряжённо расправила плечи, золотые крылья приоткрылись:       — У меня нет к тебе ни капли доверия! Нет никаких гарантий, что ты изменишь план и не станешь нападать…       Мальбонте поднял ладонь:       — Повторяю: мне не нужна школа. Вы мне не враги.       Мама рыкнула сквозь зубы:       — Как в тот раз, с письмом?!..       Молниеносное отточенное движение её рук, мгновенно сгенерированная волна атаки. Я лишь успела выдернуть из ножен меч, отмечая рванувшегося ко мне Саферия. Архидемон встал, рассчитывая траекторию так, чтобы закрыть меня от сражающихся. Один едва заметный кивок — сигнал к учебному поединку. Красивая битва для отвода глаз. Геральд против Фенцио. Энди, работающий силами и крыльями, против пары так же вполсилы сражающихся демонов. При желании, его смяли бы в мгновение ока.       Но это всё было исключительно прикрытием. Пожалуй, только два сражающихся друг против друга моих наставника и мать с Мальбонте бились в полную силу. Я вяло отбивалась, высекая мечом искры из клинка Саферия, наблюдая, как Ребекка, не жалея сил, сыплет всё новыми ударами. Молнии, ветер… Воздух в приоритете, развит, доведён до Абсолюта. Молниеносные реакции. Маль отвечал играючи, но не нанося ни единого удара в ответ. Только лёгкие подсечки, общие стихийные удары. Как и обещал — вредить не хотел.       Всё происходило до такой степени быстро, что я не успевала следить. Воздух насытился озоном, защекотало в носу. Я дрогнула, пропустив удар, зашипела, когда архидемон ложным ударом рассёк мне предплечье. От сорвавшегося вопля боли, кажется, замерло время. Мальбонте резко сократил расстояние, ухватив Ребекку за предплечье. Удар силы — вспенилась болотная жижа, ударив в грудь Геральда. Он отлетел в дерево, ударился о него затылком и отключился.       Саферий обхватил меня поперёк живота, воспользовавшись замешательством и приставив меч к моему горлу:       — Прости… — тихо, почти в самое ухо.       Фенцио обеспокоенно смотрел, как я замерла с мечом архидемона у глотки. Расстояние достаточное, чтобы даже не оцарапаться. Снова напускная картинка. Иллюстрация боя, которого вовсе не должно было случиться. Я опасливо смотрела поверх головы матери в лицо Мальбонте, продолжавшего сдавливать её руки. Она замерла, словно приняв поражение. Позади с хриплым стоном рухнул в вытоптанную траву приложенный гардой по затылку Энди.       Маль тихо проговорил, глядя в глаза матери:       — Мне. Не. Нужна. Война.       Она оскалилась:       — Из-за тебя казнили Винчесто!       Мальбонте прикрыл глаза, отпихнув её в сторону. Не знаю, специально, или нет, но она шатнулась, почти рухнув в руки Фенцио. Над площадкой пролетел его приглушённый голос:       — Предлагаю тебе решить её судьбу, ангел. Руками Ребекки ты утратил прежнюю жизнь. Справедливо, что её жизнь окажется в твоих…       Я вздрогнула, неверяще глядя на Маля. Тот лишь твёрдо взглянул в ответ, выцепляя мои зрачки. Удалось считать мысль: «Он должен сделать выбор и определиться: достоин тебя или нет…». По щекам побежали слёзы. Хотелось зажмуриться, но я смотрела на застывшую в руках Фенцио мать, стараясь не всхлипывать. Всё было почти, как взгляд со стороны: удав и кролик, опасливо ожидающий своего воздаяния. Взгляды, скрещенные, словно калённая сталь и бесконечный лёд. И в кои-то веки этим льдом была не Ребекка Уокер.       Я не слышала слов, только шевеление губ. Она молчала, пока ангел что-то спокойно говорил. Закусив губу, я старалась успокоиться. По языку прокатился железистый привкус крови — перестаралась.       Последние слова донёс, кажется, мятный ветер, удалось едва расслышать:       — Спасибо за боль, Ребекка. Но спасибо и за счастье, которое ты мне подарила, — он отпустил одно её плечо, осторожно притянув к себе за затылок и едва уловимо тронув губами лоб.       Направленный поверх её головы взгляд впился в моё лицо. Чуть прищурились в едва заметной улыбке серые глаза. Я несдержанно захныкала от смеси ревности, облегчения… всего разом. Где-то боковым зрением уловила, как Мальбонте убрал рог за пазуху. Мать продолжала неподвижно стоять, словно превратилась в статую. Фенцио отстранился, и время вернулось к своему течению…       Грубый толчок от Ребекки в его плечи и шипение:       — Не смей! Слышишь?! НЕ СМЕЙ!.. Только не её!..       Ангел лишь отступил, выпустив её:       — Я прощаю тебя…       — Ты слабак!       — Я. Прощаю. Тебя.       — НИЧТОЖЕСТВО!       Удар силы заставил всех вздрогнуть. Мать поёжилась, отступив, меня удержал Саферий, не позволив рухнуть на колени.       Мальбонте насмешливо развёл руками, спокойно глядя на Ребекку:       — Что и требовалось доказать… Полагаю, концерт окончен, — кивок, и демоны отступили. — Рог у нас. Уходим.       Слуха коснулся едва слышный шёпот архидемона:       — Хоть в этой постановке ты была у меня в руках…       — Козлина, я тебе это припомню… — прошептала я сквозь слёзы.       Рывок в сторону. Я шатнулась, не устояв, и рухнула на траву. Удар воздуха, поваливший следом Ребекку. Демоны отступили, уходя следом за ним. Фенцио молча прикрыл глаза, сжав зубы, и едва заметно кивнул. Ещё секунда промедления и двинулся следом за полукровкой. Я смотрела, как скрылись в тумане белые крылья, чувствуя, что изнутри всё разрывается. Хотелось уйти с ними. Невероятно хотелось… Но моя роль ещё не отыграна до конца.       Стиснув зубы, я поднялась на негнущиеся ноги, подходя к матери и протягивая руку, чтобы помочь подняться. Она нерешительно ухватилась за запястье, выпрямляясь. Подозрительный взгляд прошёлся по моему зарёванному лицу:       — Какого дьявола ты распустила сопли?       Я сглотнула от такого тона:       — Испугалась. Это что, противоестественно? А если бы тебя убили?!       Она дёрнулась, посмотрев вслед Мальбонте и его сопровождающим:       — Мальбонте моя смерть ни к чему, а что до этого жалкого белокрылого предателя… — презрительный взгляд стал колючим, — Фенцио не способен меня убить. Даже если бы хотел… Смелости и гордости — ноль.       «Если бы ты знала…» — поджав губы и смахивая слёзы, подумала я.       — Пора приводить всех в чувство… И возвращаться, — развернулась, направляясь к Энди.       Я чувствовала спиной пронзительный взгляд. Чувствовала, что она что-то поняла, но сейчас обсуждать это было рискованно. Слишком красноречиво, слишком понятно, слишком доступно и явно. И тем страшнее было осознавать, что она снова ничего не поняла из того, что нужно, приняв милосердие за слабость. Так же, как прежде не смогла принять любовь. Не захотела… Я понимала, что ближайшее время после возвращения в школу состоится такая буря, после которой, вполне вероятно, придётся действительно сбежать. Другого выхода она мне не оставит.       Через десяток минут изрядно потрёпанные Геральд и Энди уже были на ногах. Геральд ошалело хлопал глазами. Непризнанный потирал отбитый утяжелителем меча затылок и морщился. Мать, кажется, тоже очнулась от всего произошедшего.       Нервный вздох:       — Вычислю крысу — уничтожу…       «Попробуй…» — подумала я.              Небо стало серым, занимался рассвет.       На удивление — молчаливый полёт. До самой школы, кроме шелеста крыльев ни единого звука, ни единого слова. Я получила возможность переварить каждое мгновение произошедшего от момента попадания в топь. До выхода из неё. Ожидаемое появление Ади, которое не напугало, а, скорее, разозлило, вопреки ожиданиям. Понимала, что это всего лишь галлюцинации, как и понимала, что он был в полном праве питать ко мне ненависть. Его любовь погибла. Моя же зацвела на крови вопреки здравому смыслу.       Странным было поведение матери. Точнее… Нет, не странным. До такой степени открытой и чувствительной, скорее всего, я видела её в первый и последний раз. Открытое признание в чувствах… Она всё же видела Винчесто… И я даже догадывалась, что говорил ей призрак её кошмаров. Предательство, спасение себя ценой его жизни. Быть может, явись ей кто-то другой, стычки в долине и не произошло бы вовсе. Воспалённый разум требовал мести, и мать попыталась отомстить, прекрасно понимая, что в заведомо проигрышной позиции.       Озвученная позиция Маля, что он не собирается нападать, отобранный рог. Всё прошло изначально не по плану. Они должны были пройти это болото раньше, но я осознавала причины заминки. Если даже у нас были видения, которые связаны не с теми, кто умер от наших рук, то что было с ними… Я боялась себе представить. И всё же нападение матери, смешавшее карты, отразилось и пошло в какой-то мере на пользу. По крайней мере в отношении того, что Мальбонте, надеюсь, понял, что Фенцио окончательно утратил жажду мести. Теперь первопричиной его желания отстоять правду была наша связь.       И ещё страшнее было мне самой, что я… ревновала. Я начала понимать его чувства, гнев и боль от прикосновений чужих рук ко мне. Нет. Я ни в коем случае не ждала, что он причинит Ребекке боль, ударит или начнёт унижать словами. Но всё же это… бережное прикосновение. Старательная попытка не дать упасть, помочь устоять. И ответное пренебрежение, уверенность, что он лишь не нашёл в себе силы на месть… «А ведь по сути он отомстил ей куда сильнее, чем мог бы, лишив жизни…» — вздохнул внутренний голос.       Привычно вынырнувшая из-за скопления облаков громада школы. Я искренне молилась о том, чтобы добраться до комнаты и попытаться уснуть или разобраться в собственных чувствах. Просто побыть одной. Даже зеркало хотелось убрать в ящик до утра. Ни с кем не говорить. «Пора прекращать ныть… Расклеилась…» — попыталась я одёрнуть себя. Но… не вышло.       Ноги коснулись земли. Я, не оборачиваясь, направилась к школе. Если меня сейчас кто-то позвал бы, даже не стала бы пытаться разговаривать. Было ощущение, что мы всё ещё в долине. Ноги еле двигались от усталости и опустошения. Ресурс иссяк, оставив только какую-то едва живую оболочку. Я прошла фойе, поднимаясь по лестнице. В мозгу проплыло, что нужно завернуть на этаж кабинетов за зельем, как и было запланировано ещё до вылета.       Выудила ключ из кармана, свернув в нужный коридор. Почему-то тянуло постучать в дверь, но там было пусто. Разумеется, пусто… Неуверенно провёрнутый в замке ключ, и дверь, скрипнув, распахнулась. Всё, как я оставила перед тем, как улететь за провиантом. Учебный план, конспект лекций с изменениями, пометки и сноски на пергаменты с практическими заданиями. Новый список экзаменационных билетов для трёх промежуточных аттестационных экзаменов для Непризнанных… Ворох свитков с набросками формул для собственной разминки.       Под всей этой макулатурой даже стола не видно. Я нерешительно прошла вперёд, отстегнув оружие, и отложив его на низкий шкафчик, чтобы было удобнее.       — Надо прибраться… Такой свинарник он бы не одобрил в своей обители, — подрагивающие пальцы неудачно ухватили стопку пергаментов.       Не удержала. Бумаги разлетелись по полу с тихим шелестом. Я опустилась на колени, собирая всё, сгребая руками обратно в стопку. Не сразу заметила, что пергаменты почему-то становились сырыми, размывались чернила. Торопливо проведя пальцами по щекам, я отметила чуть ли не водопад, беззвучно текущий из глаз. Опустившись задницей на пол, я обессилено прислонилась к столу, поджав к груди колени и обхватывая их руками. Слёзы продолжали жечь лицо и руки. Без всхлипов, просто, как следствие внутреннего вакуума, который пока сама не понимала, чем заполнить.       «Надо всё же связаться с лагерем, узнать, как добрались обратно… Не травмировали ли кого-то. Собрать мать и Геральда, чтобы установить щит. Вернуться туда, где я была на своём месте и не приходилось притворяться…» — отчаянно мельтешило в мыслях. Столько всего, что требовалось сделать в ближайшее время. Медленно начинало доходить, что я элементарно не тяну две роли. Клялась себе, что не стану шпионить, но в конечном итоге, понимая, что то или иное, действие не играет на руку, всё же предупреждаю «врага».       На макушку легла ладонь, осторожно перебирая волосы. Я подняла зарёванное лицо, взглянув на собирающего рассыпанные пергаменты Геральда. Взгляд плыл, но я продолжала беззвучно выливать перенапряжение солью собственных слёз. «К кому я ревную?.. Между ними нет ничего уже невероятно давно. Они не связаны ничем, кроме меня и прошлого… Кажется, там даже не было любви… Как минимум с одной стороны…» — сглотнув, я снова уткнулась в колени.       Демон закончил с документами, сев на пол рядом и осторожно притянув мою голову на своё плечо:       — И чего тебя сюда принесло?..       — Вы сами сказали, что курс Непризнанных простаивает… Хотела подготовиться к лекциям на завтра, — соврала я.       Короткая усмешка:       — Кому ты врёшь? Себе или мне?       — Не знаю, — буркнула я. — Почему я такая идиотка?       — Странный вопрос, Виктория, — демон осторожно прощупал энергию, почти беспрепятственно обогнув блоки. — Тебе бы отдохнуть нормально. Слишком много событий, которые приходится переваривать за невероятно короткий промежуток времени.       Я сглотнула:       — Нет у меня времени. Всё нужно делать быстро, правильно и без ошибок. Нет времени на усталость… У бессмертных никогда и ни на что нет времени… — я невольно повторила слова матери, — Я не вижу здесь своего места. Я лишняя…       Терпеливый вздох:       — Обманчивое ощущение. Повторюсь — отдохни. Принести из лазарета успокоительное? Или лекаря отправить?       — У меня есть в комнате. Так и сделаю.       Он поднялся с пола, спокойно кивнув и вышел из кабинета. Хорошо ещё, что не видел всей ситуации в долине. Не смог отследить со стороны все вспышки эмоций и произошедшее. Мать вряд ли станет рассказывать хоть что-то, Энди так же вырубили… А я… мне даже сказать было нечего.       Я со вздохом встала на затёкшие ноги, как-то механически переложив несколько пергаментов с места на место. Из выдвижного ящика стола забрала два флакона с противозачаточным. Пальцы задели крышку стола, снова запуская поток воспоминаний и понимание, что мне этого не хватает даже сейчас. Сейчас ещё больше, чем когда бы-то ни было. Не секса… Ведь это ещё не всё… Пусть скрывались, пусть прятались, но была хоть какая-то стабильность. Знала, где искать, как искать.       Мысли путались.       Ключ в замке провернулся, и маршрут к спальням был преодолён на полнейшем автопилоте. Я проходила коридоры, меня кто-то окликал, кто-то что-то спрашивал. Силы оставались только на то, чтобы качать головой, отказываясь от разговоров до тех пор, пока разум не прояснится. Уже на лестнице стали понятны причины: я пропиталась запахами долины. Мозг, как обычно в случае опасности, аккумулировал все резервы до капли, абстрагируясь от раздражителей и решая обозначенные проблемы. Сейчас же, кажется, я пропахла насквозь туманом, гнилью, болотной тухлятиной и страхами, которые всё же внушали призраки.       У комнаты обнаружился приготовленный поднос с перекусом. След энергии принадлежал Мисселине. Я устало улыбнулась, внося пищу в свою обитель. Даже не обратила внимание, что, покидая комнату, дверь не заперла. Скинутая одежда. Отправилась в корзину для грязного барахла. Хотя я всерьёз задумалась о том, чтобы её попросту сжечь, как напоминание. Я шагнула в душ, включая самую горячую воду и остервенело натираясь всеми гелями для душа, что были на полке, выполаскивая волосы до скрипа. Хотелось содрать кожу, чтобы жуткая вонь испарилась и перестала мучить уставшие мозги.       Ноги подгибались пропорционально с иссякающими тревогами. Просто хотелось уснуть. Вынести на руках было некому. Пришлось завернуться в полотенца и выбраться из душевой. Я взглянула на себя в зеркало, рассматривая тени под красными от прекратившихся слёз глазами, опухший нос, губы. «Ну и гадость…» — пронеслось в голове, — «Я даже плакать могу только уродливо…». Дёрнув подбородком, я выбралась в спальню, считывая спокойный чистый фон энергий.       За окном уже ярко светило солнце, школа ожила и пришла в движение. У кого-то начались занятия, у кого-то работа. У меня же, кажется, новая жизнь и понимания себя. Хотелось верить, что внутренний «витраж» наконец стал цельным и собранным из необходимых деталей.       Я забралась в постель, подтянув одеяло до самого носа. Рука дёрнулась к зеркалу, но пальцы дрогнули. «Хочу ли я говорить о произошедшем?..» — подумалось почти со скрипом.       — Виктория?.. — зеркало отозвалось само.       Прикрыв глаза, я со вздохом положила его на постель рядом с собой:       — Да…       — Никто не пострадал излишне, я надеюсь? — осторожно поинтересовался Мальбонте.       — Ничего непоправимого. Может, сотрясение у Энди, — ответила я почти механически. — Ты один?       Пролетел его вздох:       — Да. Отправил Фенцио отдыхать. Он немного перестарался с расходом сил и энергии, пока проводил нас через болото…       Я сглотнула:       — Зачем ты устроил эту показательную порку для него и Ребекки?       Маль сел за стол, прислонив зеркальце к одной из фигурок, кажется. Широкие ладони потёрли уставшее лицо. Он тоже выглядел осунувшимся и посеревшим. Я же покорно ждала ответа. Кажется, чтобы успокоиться и перестать винить всех вокруг и себя в том числе. Винить в том, что состоялся разговор, который должен был состояться ещё очень и очень давно. Ещё до того, как Фенцио ввязался в эту кабалу. Ещё до того, как порочный круг взаимного презрения получил очередное звено в моём лице, сгладив и низведя в бездну застаревший конфликт.       — В нашу первую с ним встречу, когда я смог обрести плоть в огне, чтобы заключить сделку, он был уничтожен и жил лишь одним — местью и злобой. В нём не было ничего, что составляет суть и природу ангелов. Утратил вместе с тем, что считал любовью, — Мальбонте умолк, упрямо глядя в зеркало. — Без физического тела я не мог достоверно улавливать эмоции и чувства. Знал только, что он безропотно подчиняется, следует указаниям. Только всё более уклончиво действовал в отношении тебя и проведения ритуала. В частности, когда Винчесто должен был попасться с твоей матерью, он элементарно не появился для разговора. Пришлось привлечь другого исполнителя, чтобы активировать руну в кольце демона и в медальоне твоей матери…       Я сглотнула, едва не укрывшись с головой от снова готовых сорваться слёз:       — Почему именно адмирон?..       — Его отец писал тот убогий трактат о том, что я из себя представляю. Мелочная месть, которую стоило бы отложить до того, как произошёл обряд. Я каюсь, что пришлось… убить его. Каюсь, что на него пал выбор, но едва ли от этого раскаянья хоть кому-то станет на йоту легче, — он дёрнул уголками губ, пытаясь справиться с эмоциями. — Именно после обряда, обретя тело, я увидел кое-что любопытное. Фенцио смотрел на поле сражения. Я думал, что на Ребекку, но нет. Он следил за тобой. Внимательно, восхищённо. Твоя энергия была в нём ещё до того, как ты восстановила ментальные разрывы после нападения Ади. Это чувствовалось и было заметно невооружённым глазом. Он утратил ту агрессию, которая снова сменилась на то, что лежит в истоке происхождения ангелов: чистота, упорство, жажда справедливости и понимание чести. Это выглядело нелепым. Мне думалось, что это просто принятие своего статуса за два десятка лет — наставник, учитель, гордый ученицей. Но нет… Сложнее, сильнее, отчаяннее биться со всеми лишениями. Не ради мести, не ради того, чтобы вернуть золотые крылья, поставить у своих ног на колени Ребекку. Ради будущего с той, которой он отчаянно стремился верить до событий у костра, после того, как был установлен щит.       Маль сглотнул, серьёзно глядя на меня, позволяя понять, что именно он сказал. Я же лишь зарылась в одеяло, оставив только лицо, опухшее от слёз, со снова скользящими на подушку солёными каплями:       — И что дальше? Я всё ещё не понимаю…       — Это его испытание, Виктория. Я должен был убедиться, что вектор его стремлений окончательно сменил направление. Твои поступки, жертвы и чувства переломали всё, что лежало в основе всего замысла слияния. Если прежде, едва обряд был проведён, мне хотелось тебя стереть в порошок, даже утратив те крупицы силы, что ты оставила в себе, то теперь… — он отрицательно качнул головой, — Почему в твоих руках жизни очищаются?.. Почему меняются взгляды? Началось с Фенцио, я, Люцифер… Это не происходит под давлением. Ты лишь указываешь маршрут, который кажется тебе правильным. Нам только остаётся выбрать его, или двигаться вслепую самим. Все трое разумно предпочли протянутую женскую руку, способную равно казнить и миловать, стереть в пыль или приласкать. Мне нужно было убедиться, что твой ангел оставил прошлое там, где ему самое место. Убедиться, что твоя боль для него значит куда больше, чем собственная. Что он перестал сомневаться в том, что очистился в твоих руках достаточно, чтобы не сгореть в пламени старой ненависти.       Я сглотнула:       — И как?       — Ты видела. Он отпустил Ребекку.       — А если бы нет? — шёпотом поинтересовалась я.       — Утратил бы доверие. Я не позволю ему тебя уничтожить. Твой свет, невзирая на тёмные крылья, нужен этому миру… Мне нужен не меньше…       «Мой свет…» — шелестом пролетело в голове отголоском мятного ветра.