"Sex Is Not Enough"

      Проспав почти сутки, я продрала глаза, пытаясь понять, что чувствую после произошедшего. Внутри продолжала вытягивать эмоции пустота, но я прекрасно знала, что может её заполнить. Кто может… Но, к сожалению, это было не реализуемо. Точнее вполне себе возможно, но весьма нескоро. Наскоро перекусив содержимым вчерашнего подноса, я сходила в душ, невольно усмехаясь тому, что в следующий побег к повстанцам обязательно возьму с собой пару кусков мыла и флакон шампуня, помимо противозачаточного. Последнее встало на полку к прочим зельям, затерявшись среди них.       Забравшись в гардероб, я выудила очередное чёрное платье с чуть расклешённой юбкой до колен, чтобы скрыть набедренные ножны, собрала волосы в хвост и покосилась на полку с косметикой. С учётом последних истерик краситься отпало всякое желание. Отмахнувшись от всего содержимого, я оглядела комнату в поисках оружия. «Дырявая голова…» — клинки остались в кабинете Фенцио. Я закусила губу, понимая, что начинаю расслабляться. Это было непростительной роскошью. Прихватив ключи от комнаты и кабинета, а ещё зеркальце на всякий случай, я всё же покинула свою обитель.       Настроение и состояние были какими-то непонятными. Вроде бы отдохнула, а вроде и нет. Хотелось поговорить о происходящем хоть с кем-нибудь. С тоской вспомнились времена, когда, частично скрывая события, всё можно было спокойно обсудить с Мими. Сейчас это время было утрачено безвозвратно. Последние слова, что ею были произнесены, ранили. Я понимала справедливость её ненависти и обвинений, но знала всю историю в деталях, знала слишком многое, что до завершения событий разглашать было опасно.       На этаже где прежде была наша общая спальня, я невольно замерла напротив двери. Знала, что там обрушено всё. Что ничего не осталось. Кажется, что дружба, которая была крепкой, пошла трещинами, так же, как бывшая обитель Непризнанной и демона. И я понимала, до какой степени Мими и Мамону было тяжело. Мать демоницы осталась в Аду и даже не могла повидаться с остальными членами семьи, застрявшими в школе.       «Очередная причина, чтобы уладить всё наконец и позволить воссоединиться чертям со своими близкими…» — со вздохом подумала я, проведя пальцами по дверной ручке, и поплелась дальше. Пустующие из-за начала занятий коридоры, тишина и гулкое эхо собственных шагов. Снова непреодолимое желание войти в знакомый кабинет, сесть в чулках, едва прикрытых юбкой, за первую парту, выбесить Фенцио… Казалось, что времени прошло непередаваемо много. А по сути, началось всё в декабре… Сейчас же на исходе был февраль. Близилась весна.       На этаже кабинетов, я спокойно, в отличие от вчерашнего утра, отперла нужную дверь и шагнула внутрь. Кадры в голове вызывали улыбку. Эта комната, пожалуй, из всей школы, не считая собственной, была для меня одной из самых важных. В ней началась другая история Виктории Уокер. И чёрт его знает, где и когда эта история закончится. И, что ещё важнее, чем?       Меч и кинжал лежали всё на том же шкафчике. Я, не торопясь, пристегнула оружие к телу, ощущая привычную волну спокойствия. Вообще это было странным — активировавшаяся и послушная сила позволяла отказаться от стали, но в голове всё же оставались слова Фенцио о том, что всего один амулет, частично или полностью заглушающий силу, делает любого бессмертного едва ли не живой мишенью. И хорошо, если ты, как Энди, способен управиться с противниками крыльями или сдерживать их достаточно долго. А если нет? Я оглянулась на свои новые крылья, одновременно гордясь ими и всё ещё пугаясь их до чёртиков.       Я поджала губы, пытаясь прикинуть, что делать дальше. Нужно было найти мать или Геральда, чтобы обсудить время, когда можно будет установить щит. К первой после вчерашнего соваться не хотелось. Если даже что-то поняла, пусть переварит для начала. Сейчас это смахивало бы на ворошение улья. Поджав губы, я покинула кабинет, заперла всё как было и шагнула было к соседней двери. Демон всё же мог куда адекватнее распределять ресурс, ставя на первый план общее благо, а не собственных тараканов.       Из-за неплотно закрытой преграды доносились голоса.       — Ты себя накручиваешь… — примирительно проговорил Геральд.       — Ты просто не слышал его голоса, этих интонаций. Их явно что-то связывает! — срывающимся шёпотом говорила Ребекка. — Если он с ней что-то сделает…       — Ничего он с ней не сделает. Если бы хотел, поверь, после ритуала слияния, он мог просто преспокойно её убить во второй раз и не заморачиваться. Я вообще не понимаю, чего ты так переполошилась… — послышалась усмешка, — У них ведь общего ничего нет. Если какие-то чувства проявились, то это лишь временная блажь, которая завершится, едва она поймёт, что там несколько сотен лет разницы в возрасте. Она для него слишком молода. Хотя, должен признать…       Гневный рык матери:       — Ты спятил?! Во время побоища он не стал её убивать, чтобы со временем просто сделать это у меня на глазах! Просто сделать больнее и…       — Давай припомним момент, когда вы пересобачились во дворе школы, когда ты выпускалась… — хмыкнул демон, — Что ты ему тогда сказала? Что боли причинить он тебе не сможет… Выходит, прорицатель из тебя не самый хороший, серафим Ребекка…       Она раздражённо что-то ответила излишне тихо, зато вторая часть была чуть ли не выкрикнута:       — … Я вообще не улавливаю, ты на чьей стороне?!..       — На стороне Виктории. На ваши с Фенцио разборки мне плевать до той меры, что хоть поубивайте друг друга. Только девчонку не трогайте. Уж прости, Бекки, но у неё потенциал раскрылся так, что без шуток можно с нового учебного года брать в штат, проводя по школьной программе экстерном, — усмехнулся Геральд, шурша бумагами. — А если она ещё пойдёт в преисподнюю, а поверь, её дружба с наследником Ада гарантирует очень близкий к трону пост, непогрешимые небеса с цитаделью во главе будут выть и просить помилования, только чтобы эту ехидну к ним не отправляли больше с политическими делегациями.       Скрипнуло кресло, я прислушалась к истерическому смешку, не рискуя приблизиться к двери, чтобы расслышать хоть слово. Пришлось затаить дыхание. Но, кажется, там повисла пауза. Я подтянула щиты на максимум. Геральда и мать я чувствовала совершенно не так, как Фенцио, но они были опытнее меня, могли отловить. Хлопот в этом случае не оберёшься. К тому же удивляло, что после фразы: «Я не доверяю демонам», Ребекка так спокойно, если можно выразиться, беседует с Геральдом. Да ещё и о своей личной жизни. «И о моей, к слову…» — фыркнул внутренний голос.       — Она не разумна и слишком импульсивна. Прежде эмоции, действия, а потом мысли. Не задумывается о последствиях…       — Ошибаешься… Ох, как же ты ошибаешься. Фенцио сделал из твоей лентяйки машину для убийств. Она превосходный аналитик, трезво оценивающий собственные силы. Ко всему прочему, не боится экспериментов и изобретать что-то новое, — директор хмыкнул. — Помнишь, на каком курсе ты освоила материализацию энергетической сферы? На середине второго. А она за одно занятие со мной. Всего одно…       Мать фыркнула:       — В этом весь Фенцио. Вцепиться в хороший потенциал и гонять до победного… Вот только всё равно, гонял как свинью на убой, уверена. Да и какой толк был её обучать, если он не мог дать ей достаточный старт для…       По кабинету пролетел хохот Геральда:       — Ты ей пророчишь свой путь, не учитывая один существенный момент, Ребекка: Виктория — это не ты. Поверь, будь всё мирно и спокойно, она бы выпустилась из школы, ускакала в Ад, ещё и своего седого воздыхателя за собой протащила бы. Ей не нужны «старты». Девчонка прёт, как таран, на любое препятствие. А махни ей кто-то флажком о начале соревнований, она ему ещё этот флажок в лоб вобьёт и свисток вставит в… — он расхохотался, красноречиво не став продолжать. — Отпусти ситуацию. Она достаточно взрослая девочка, чтобы самостоятельно решать навалившиеся проблемы. И не менее взрослая, чтобы ещё и твои разгребать, к слову…       «Так, пора заканчивать эту тусовку, пока мать его не убила…» — хохотнул внутренний голос. Я изобразила несколько шагов, щёлкнув каблуками, постучала в дверь, толкая её и входя в кабинет Геральда:       — Здрасьте.       Оба воззрились на меня, как на привидение. «Кажется, я либо хреново выгляжу, либо меня сейчас выкинут за дверь и попросят подождать, пока не закончат скандалить…» — хихикнула я внутренне.       После секундной заминки, демон прочистил горло, проговорив:       — …Полы покрасьте. В чём дело, Виктория?       Я улыбнулась:       — Ну, помнится, у нас насущная проблема — щит. У меня двенадцать шкал. Можно попробовать…       Мать закашлялась, удивлённо посмотрев на меня:       — Сколько?..       — Двенадцать, — улыбнулась ещё шире, наслаждаясь эффектом.       Геральд красноречиво взглянул на Ребекку, глазами указав на меня:       — О чём я и говорил, — он отложил бумаги на край стола. — Ты отдохнула, Виктория? Или опять, как овощ, который своими слезами может полы в школе помыть от перенапряжения и усталости?       Послушно проанализировав собственное состояние, я спокойно пожала плечами:       — Сносно. Установку щита точно переживу. На худой конец, схожу в лазарет за зельем восполнения резерва. Кстати, а куда лазутчиков девают?       Мама хмыкнула:       — Водоворотом обратно в цитадель, вписывая энергии в базовый контур щита, который будем возводить. Думаю, если все в достаточной форме, можно и…       Договорить она не успела. Незапертая дверь снова распахнулась после кроткого стука. Мы все синхронно обернулись к вошедшему молча архангелу. Он спокойно кивнул, подошёл к матери, протянув ей свиток, и так же молча удалился.       Геральд поджал губы:       — Проходной двор, мать вашу, а не кабинет главы школы… — пинком захлопнув дверь, он вернулся на свой стул и взглянул на Ребекку, бегающую глазами по строчкам полученного послания, — И что там?..       Она побледнела. Поджатые губы дрогнули:       — Щит откладывается. Нас с Викторией вызывают на совет серафимов.       Я вскинула бровь:       — То есть?! Они засылают к нам шпионов, а потом мирно и по переписке вызывают на ковёр так, словно не лишили школу защиты, сочтя свои задницы более достойными спасения от Мальбонте?..       Геральд хмыкнул:       — А тебе было бы интереснее прибыть туда под конвоем? Им не выгодно с нами ссориться в открытую… В стенах всё еще находятся «золотые детки», не забывай.       Я поджала губы, складывая руки под грудью и ожидая дальнейших действий с её стороны. Молчание затягивалось. Она продолжала вчитываться в строки, прикусывая нижнюю губу и водя пальцем по кончику подбородка. Снова пробивающиеся эмоциональные реакции волнения. Серо-голубые глаза недоверчиво рассматривали буквы на пергаменте. Я уже ждала, что она вот-вот взбрыкнёт, разорвёт послание и швырнёт в мусорку, но всё как обычно пошло не так.       Взгляд сместился на меня:       — Почему ты ещё здесь?       — А что я должна делать? Бегать по школе с воплями: «Ура, мы летим в курятник серафимов!!!»?..       Сбоку послышался сдавленный хохот Геральда. Мать с негодованием воззрилась на меня:       — Собирайся. «Курятник», как ты выразилась, не очень-то любит ждать… Я прикажу снарядить драконов и…       «Как удачно…» — хмыкнул внутренний голос.       — Нет. Идём через водоворот. Мне эти перелёты поперёк горла, — я поджала губы. — Через пятнадцать минут встретимся в аудитории. Я хочу взять плащ и сменить обувь.       Мать чуть ехидно покосилась на Геральда:       — А говоришь, что у неё потенциал. Так и не привыкла к регуляции тела бессмертного.       Демон ответить не успел, когда я с усмешкой обронила через плечо:       — Привыкла. Просто не вижу нужды тратить силы на такую мелочь, если они могут пригодиться для боя. Да и ко всему прочему, под плащом всё же удобнее скрыть оружие. Директору это понятно, как никому, не так ли?       Снова приглушённый смех.       Я выскочила из кабинета, слушая недовольное ворчание Ребекки в спину. Что ж, как минимум ещё один пункт плана будет выяснен: уровень охраны портала. Я задумчиво сжала пальцами зеркальце в кармане. После вчерашнего разговора с Малем терзали противоречивые чувства. Я не одобряла такие «проверки», но и спорить с ним не могла. Его право пытаться меня обезопасить от всех и каждого, если не как дорогого человека, то уж точно, как носителя части собственных сил. Единственное, что несколько смущало: крылья. Серафимы сто процентов прочувствуют, что я прошла через обряд, не получивший благословения.       «Да и хрен с ними…» — ехидно отмахнулась я, вваливаясь в комнату. Туфли улетели в ящик для обуви. Я сунула ноги в ботинки, застегнув молнии, и вытянула из недр шкафа привычный посещениям столицы плащ с капюшоном. Сумка через плечо, в которую улетели зеркальце, зелье регенерации, на всякий случай, хрустальный амулет для быстрого восстановления энергии и обрывок пергамента, на котором я рассчитывала пропорции меча для Фенцио.       «Вроде ничего не забыла…» — я нервно закусила губу, выглянув на балкон через закрытые створки. Губы невольно расползлись в улыбке, но я всё же мотнула головой и выскочила из спальни, запирая комнату на ключ. Пора начинать действовать. Снова торопливая пробежка из башни в сторону учебных аудиторий. «Интересно, можно ли будет спокойно сделать заказ в кузнице без наблюдения Ребекки через плечо?» — подумала я. Одиннадцать шкал я отдам спокойно, надеюсь. Дальше можно будет… дойти до дома Фенцио, перевести дух, восстановиться и спокойно выдвинуться в школу. Останется только смотаться без лишних глаз второй раз, когда заказ будет готов.       Я проскочила под сводом арок, толкнув массивные двери аудитории. На моё удивление, мать уже была на месте, сидя за первой партой. За той самой партой, которую я абсорбировала, когда всё только началось. Задумчивый взгляд, покручиваемая на краю стола пальцами чернильница. Она рассматривала корешки книг на полках, видимо, погрузившись в воспоминания. Не хотелось прерывать момент, но я всё же кашлянула, привлекая её внимание.       Она вздрогнула, натянуто улыбнувшись, и поднялась со стула. Пальцы скользнули по крышке парты:       — Когда-то я сидела именно за этим столом.       — Я тоже… когда-то за него вернусь, надеюсь, — я хмыкнула, накидывая на голову капюшон и стягивая завязки. — Идём?       Ребекка кивнула, расправив крылья, делая размашистый шаг в жерло портала. Облака закружились в вихре. Я шагнула следом, прижав к спине крылья, чтобы нагнать. Протянутая рука с прохладными тонкими пальцами приглашающе раскрылась:       — Я собираюсь использовать ускорение.       С кивком, я ухватилась за её ладонь, почему-то ощутив себя ребёнком.       — Какая формула у ускорения?       — У каждой фракции своя. Ты уже едва ли сможешь использовать ангельскую, — мать криво усмехнулась. — Думаю, это лучше уточнить у Геральда.       Я вскинула бровь:       — Откуда ты…       Она приложила палец к губам. Облака заклубились ещё сильнее, а я вспомнила слова Дино, что водоворот всё слышит. Пришлось заткнуться… Если даже порталы отслеживаются, то трепать языком действительно не очень-то разумно. И всё же… Второй раз за два дня держать мать за руку было чем-то странным. Действительно странным, даже без оглядки на то, что я теперь знала некоторые причины её поведения.       Ноги спружинили о площадку около водоворота, который я помнила достаточно хорошо. Быстро собравшись с мыслями, рассмотрела несколько полевых палаток на деревянных платформах, начертанные руны на проверку энергий. Видимо, мы угрозы не представляли, так что, солдаты из палаток не показались даже. Я с любопытством раскинула короткую сеть по площади, чтобы считать энергии. Скрытая вплетённой руной вспышка уловила около трёх десятков архангелов и несколько морских драконов на отшибе.       «Не так страшно, как кажется…» — подумала я. Вокруг мощёной булыжниками площадки появились камни с выведенными на них рунами-маячками. Очевидно, заточены для сигнала на случай появления Мальбонте и скопления большого количества энергий разом. К сожалению, канал связи установить не удалось, чтобы понять, куда выводится «тревожный» импульс улавливающего маячка: сразу в цитадель или только в разбитый палаточный лагерь с не самыми удачными укреплениями.       Мать выпустила мою руку, раскрыла крылья и взлетела. Я последовала за ней. Почему-то только сейчас задалась вопросом: собственно, а я им тут зачем? Хотя, конечно, это на пользу. Именно в этом случае все карты легли, как надо. Главное, уложиться за один день. Посмотреть, как пройдёт. Быть может, задать пару провоцирующих вопросов. Может, кто-то сболтнёт чего лишнего, удастся выудить ещё каплю информации.       На удивление, мама даже не стала снижаться, чтобы пройти через ворота. Просто полетела дальше, приближаясь от замковой стены столицы к воротам цитадели. Плавное снижение. Я удивлённо отметила, что приземлилась уже даже без попытки повалиться носом в пол. Только немного проехалась по мраморным плитам ногами. Порадовавшись прогрессу, я пошла следом за матерью, которая даже не оборачивалась.       Пробудившаяся сила опасливо дёрнулась к поверхности. Я начала понимать заминку: фракция определилась. В истоке Рая моей демонической части находиться было дико неуютно. Это так же могло повлиять на процесс восстановления после визита в столичную кузницу… «Поздно рыпаться, Уокер. Ты уже здесь… Амулет для ускорения абсорбации тоже при тебе…» — успокаивала я себя.       Знакомое дребезжание мрамора под ногами, дрогнувшие тяжёлые створки врат цитадели, распахнутые архангелом-привратником. Почему-то я ждала Йора, но сегодня был какой-то другой. Мать удивления не показала, спокойно идя дальше уверенным шагом. Судя по всему, это здесь нормально. Снова блуждание по сумрачным коридорам. Цитадель была куда больше школы, куда мрачнее. У меня почему-то прошла аналогия с давешним посещением болота, которое почему-то вежливо именовали «долиной». Впрочем, чего я ждала от златокрылых снобов, назвавших свой склеп «Цитаделью Света».       — Место обманутых надежд… — в очередной раз проговорила я, когда архангел-секретарь оставил нас ожидать у дверей зала совета, — Рай, а такое ощущение, что в замке покойного Сатаны больше шансов встретить белый мрамор и религиозные фрески на стенах.       — Не забывай, что раньше здесь трудились рука об руку обе фракции. Этот оплот стоит куда дольше, чем существует нынешнее Равновесие. Есть и куда более светлые залы. Просто… просто они… — мать повела плечами, — Для особых случаев, — её взгляд неприязненно просверлил дверь. — Прежде они были более пунктуальны. Требование явиться незамедлительно мы исполнили, но что-то принимать нас никто не торопится… Играют на нервах.       Я пожала плечами:       — Пусть. Мои нервы в порядке. — «Врушка — Вики…» — хихикнул внутренний голос.       Скрипнула дверь в зал совета, Архангел приглашающе шагнул в сторону. Мать кивнула, взяв меня за плечо:       — Пойдём. Постарайся не молотить языком, как в прошлый раз…       — Если они постараются меня не провоцировать, — хмыкнула я.       Антураж ничуть не изменился. Всё та же четвёрка за столом, тот же белый ворон на подставке позади главного советника. Всё то же пустующее пятое кресло. На моё удивление, мать даже не удостоила его взглядом. «Смирилась?..» — удивлённо подумала я.       Главный советник благосклонно качнул головой:       — Ты не утратила манер и привычки прибывать минута в минуту, Ребекка. По правде, мы уже несколько отвыкли от твоего присутствия в этих стенах.       — Это ненадолго, — на удивление спокойно ответила мама.       «Ох, прямо битва титанов…» — хмыкнул внутренний голос, — «то есть, она всё ещё верит в то, что займёт своё кресло, едва придёт срок?..». Судя по всему, так оно и было. Оставалось только понять — какое стечение событий требовалось, чтобы серафимы проявили достаточную благосклонность.       Советник между тем усмехнулся:       — Твоя самоуверенность всегда восхищала меня. Что ж, вы вызваны не с целью обмениваться комплиментами. До нас дошли любопытные слухи…       — Какого рода? Что мы отлавливаем ваших соглядатаев, шныряющих по углам школы?.. — чуть насмешливо поинтересовалась Ребекка.       Советник в красном холодно улыбнулся:       — О, нет… о том, что Виктория провела несколько недель в плену у Мальбонте. Только и всего… Как же так, Ребекка?       Её лицо дрогнуло, но осталось таким же холодным и надменным:       — Откуда вам известно?       Главный советник покачал указательным пальцем в воздухе:       — Вы не столь проворны в поисках лазутчиков… Мы ведь договаривались, Ребекка. Ты должна была докладывать о каждом шаге дочери… И что же мы видим вместо этого?..       Я не выдержала:       — Простите, а в честь чего? Вы абстрагировали школу от собственной защиты, не собираетесь как-то помогать в противостоянии, — сбоку послышался гневный вздох матери, пришлось добавить огонька в бочку с динамитом. — Её кресло утрачено, не так ли? Так с чего бы моей матери писать доклады на ваш стол о каждом шаге, который я делаю?       Усмешка на губах советника:       — Прошёл почти месяц, серафим, а твоя дочь так и не выучила манеры…       — Когда бы ей меня воспитывать? То плен, то ваших прихвостней ловить. Столько дел, вы себе не представляете!       — Помолчи, пожалуйста, — процедила мама.       По залу пролетел смешок советника в красном. Главный продолжал жечь её взглядом:       — Так почему ты умолчала об этом?       Она сглотнула, чуть мазнув по мне взглядом:       — Её пленение и последующий побег оказались нам на руку… Виктория сообщила, что Мальбонте подчинил себе стаю субантр. Вчера мы совершили вылазку в долину смерти, чтобы забрать рог химеры, который их может сдержать…       — Где рог? — перебил мать советник в красном.       — Его забрал Мальбонте. С его слов, школа не подвергнется атаке.       Советники молча, но многозначительно, переглянулись. Короткое мгновение, которое, тем не менее позволило прочесть на лицах, без всякой проверки мыслей, что моя теория оказалась более чем верна. Не зря предупредила Маля о том, что рог стоит забрать. О безопасности молодняка никто не собирался переживать. И даже, как выразился Геральд, «золотые детки», не причина усилить защиту школы.       Я насмешливо вскинула бровь:       — А что, наша «недостаточная проворность» могла помочь кому-то из лазутчиков цитадели переправить рог в столицу для усиления вашей безопасности?       Советник в красном холодно ответил:       — Это не имеет значения. С захватом столицы и цитадели ему субантры не помогут.       «Помогут, чтобы к вам помощь не подоспела…» — хмыкнул мой внутренний голос.       — Виктория, как тебе удалось сбежать из плена полукровки? — поинтересовался главный советник.       Пожав плечами, я спокойно ответила:       — Он меня не особо удерживал. Когда удалось улучить момент, я ушла почти без шума. Правда, не знала обратной дороги. Пришлось поблуждать и прятаться от погони.       Советник в красном чуть надменно вскинул брови:       — С твоих слов, он не такое уж чудовище, как многие о нём говорят.       — Не большее чудовище, чем вы или я, или любой, кто находится в этом зале.       Главный советник колюче взглянул на меня. Попытка пробить блоки, считать мысли. Щиты стояли накрепко. Не сомневалась, что попытка пробить была даже не в сотую часть навыков. Мысли считать не вышло. Он лишь сморщился, но произнёс достаточно спокойно:       — И кто же он, на твой взгляд, если не чудовище?       Я растянула губы в усмешке:       — Даже не знаю, с чего следовало бы начать: жертва обстоятельств, трусости «создателя» и одной ошибки собственного отца.       Мой собеседник попытался спрятать оскал за улыбкой, но не преуспел. Мягкие и довольно женственные черты ожесточились, став невероятно грубыми. Взгляд стал почти ощутимо царапающим. Он чуть склонился вперёд, словно пытался меня им проткнуть. Встрепенулся на своей жерди ворон. Напряжение немного схлынуло.       Мать решила прервать паузу:       — Какая к дьяволу разница каков его статус? Чудовище он или нет, но он собирается напасть на цитадель, а не на школу. В ваших интересах найти выход.       Главный перевёл на неё чуть смягчившийся взгляд:       — И чего же добивается мальчишка, Ребекка?       Она усмехнулась:       — Как удивительно… Вы спрашиваете у меня, которая даже не советник, а лишь временный хранитель жизней школьников на период смуты…       Серафим сморщился, но спокойно, с ноткой лести ответил:       — Я спрашиваю одного из верховных серафимов, временно снятого со своего поста за халатность и несоответствие, которое она уже пытается устранить, — в его голосе прорезалась усмешка. — Разумеется, если ты не приняла решение оставить своё пустующее кресло теперь уже навсегда.       Мать поджала губы:       — Моё место по праву здесь. Я это доказала уже достаточно давно!       В моей памяти проплыли её же слова, звучавшие в школе перед нападением армии Сатаны. Что сильным нет нужды что-то доказывать. Выходит, не так всё просто… Доказывать приходится всю отведённую вечность. Если не кому-то, то уж точно себе. Доказывать всё: от собственной силы до наличия амбиций.       — Ты понятия не имеешь о том, что такое время, серафим. Я возглавляю совет столько лет, что твоё присутствие здесь сродни одному движению секундной стрелки на часовом циферблате, — он стал серьёзен. — Докажи, Ребекка. Докажи, как доказывала прежде, что твоё место действительно досталось тебе по праву, а не «чудом».       Я внимательно проследила за остальными советниками после этой реплики. Все сохраняли хладнокровие. «Неужели тот, кто её убил, всё же не советник, а кто-то приближённый?.. Слишком было бы не логично. Нет… Кто-то из них. Наверняка!» — скрипнули мои извилины.       Ребекка поджала губы:       — Не стоит играть мной, как марионеткой.       Мгновенный разворот на каблуках, она поймала мой вопросительный взгляд и застыла. Мать прикрыла глаза, взвешивая что-то. Под щитами плескалась в гневе энергия. Если бы прежде я её не ощутила, не касалась её, возможно, сочла бы, что она продолжает держать себя в руках. Она глубоко вздохнула и вернулась в прежнее положение, вскинув подбородок, и надменно глядя на своих бывших коллег.       — Есть вещи важнее моей и вашей гордости. Например, жизни бессмертных. Цель Мальбонте — устранить Шепфа. Думаю, для вас это не новость. Месть за низвержение родителей, за обряд разделения, за заточение тёмной части и многовековой сон светлой…       Советник в красном вскинул брови:       — Он считает, что способен взять ключи от врат чертога Шепфа?..       — А он догадливый… — хихикнула я тихо.       Мать закатила глаза, проигнорировав реплику:       — Именно.       Главный советник приторно улыбнулся:       — Если таков его план, то у меня для него не самые приятные новости, — его взгляд насмешливо прошёлся по мне. — Даже мы не можем прикоснуться к ключам. Лишь Шепфа может взять их в свои руки. Едва ли даже у Мальбонте сил хватит на то, чтобы получить желаемое. Особенно, если учесть, что часть его сил осела в Виктории…       «Которая с удовольствием просто возьмёт его за руку и поможет стащить ваши грёбанные ключи…» — хихикнула я внутренне.       — Даже если и так, если я ошиблась, и цель не ключи, то он всё равно собирается атаковать цитадель.       Советник в красном широко улыбнулся, с едкими нотками:       — Именно поэтому в твоих интересах переправить через водоворот подкрепление из учащихся, чтобы они ударили в тыл повстанцев от портала, в случае, если нападение всё же будет реализовано, — улыбка стала ещё шире. — Наслышан о том, что с подачи твоей дочери школа стала смахивать на форт и оплот магии и физической силы, а не пустых теоретических знаний… Это весьма похвально.       Я с долей ехидства изобразила кривенький реверанс:       — Что есть, то есть. Вот только школа в автономии, вы забываете, что сами отказали нам в подкреплении на случай атаки. Да, учащиеся проходят полную систему подготовки при поддержке принадлежащей школе охраны. Но их цель — отстоять Альма-матер, а не цитадель. — я улыбнулась: — Однако, всё может быть оговорено, верно? Всё в этом, да и любом другом мире, имеет свою цену… Что мы получим, если вдруг решим действительно отправить подкрепление?       «Пора использовать тузы в рукаве и ведро сарказма с хитростью…» — усмехнулась я про себя. Висок сверлил удивлённый взгляд матери, лицо взгляды всех серафимов. Если бы не комизм ситуации, что соплячка указывает бессмертным с тысячами лет жизни за плечами на заключение сделки, в которой они даже предложить, как оказалось, ничего не могут, я бы даже смутилась.       Снова короткая переглядка между бессмертными. Очевидно, мыслями поменялись: вешать будем эту придурковатую или четвертовать?.. Рваный вздох матери ознаменовал, что я попала в яблочко. Стало немного неуютно, но я уже поставила на кон собственную жизнь. Куда раньше, чем сегодня. Так с чего бы теперь тормозить?       Главный советник выдавил милую улыбку:       — О, как минимум, это гарантирует, что серафим Ребекка вернёт своё кресло.       Уловив мой ход мыслей, Ребекка поджала губы, тоже вынув тузы из рукава. Она рисковала своим постом. Причём в данный момент прямо отчаянно это делала:       — Но это касается только моего возвращения в цитадель. Не думаю, что кресло можно приравнять в цене к жизням школьников, — она выдавила ледяную усмешку. — В этой ситуации мои амбиции не значат ничего… Если цитадель падёт, мне некуда будет вернуться. В этом случае я предпочту и дальше защищать оплот знаний.       — Рискованное заявление, Ребекка… — усмехнулся советник в красном.       Мать пожала плечами:       — Я вас предупредила, Виктория подтвердила мои слова. Выводы делать вам. Решения принимать тоже только вам. — она развернулась к двери, коротко с чуть ехидной улыбкой бросила мне: — Идём, дочка…       «Воу… уже «дочка». Всё интереснее…» — я вскинула брови, но послушно поплелась следом. Кажется, я начинала гордиться ею. Риск, к которому она едва ли когда-то была бы готова в иных обстоятельствах, сейчас смог развернуть ситуацию весьма удачно, хоть внятного ответа о том, что готова предпринять цитадель для защиты школы нам и не дали. И всё же она сделала ставку в этой партии.       За спиной послышалось шевеление и шаги:       — Ребекка!.. — окликнул мать главный советник, спускаясь с помоста и подходя к нам: — Я провожу вас.       Манерный поклон и выверенный жест слишком тонкой и женственной руки в сторону двери. Я почему-то едва не поморщилась: он был невероятно приторным на мой вкус, пока его не задевали. Он молчал всю дорогу, следуя шаг в шаг с матерью. Мне пришлось идти позади, дабы всё же придерживаться своего «ведомого» положения рядом с такими значимыми фигурами. Очередная необходимость поддерживать фарс.       Главный советник провёл нас к самому выходу. Я уже ожидала, что сейчас они расшаркаются и он вернётся назад, но на удивление, он вышел из цитадели, остановившись чуть правее от входа. Удивилась даже мать, судя по озадаченному лицу. Судя по всему, ожидался разговор без лишних ушей. И вопрос был только в том, к какой категории относились лично мои уши.       Советник посмотрел на вереницу лестниц, ведущих от цитадели за ограду. Туда, где у подножия расстилался серый сырой и холодный город. Столица Рая, больше смахивающая на феодальные владения в упадке.       — Я благодарен за твои старания, Ребекка.       Мама вскинула брови, вставая рядом с ним, чтобы поддержать беседу:       — Мне не понятны твои спокойствие и равнодушие. — она поджала губы, — Я думала, как раз тебе не будет плевать на то, что мальчишка вернулся, Эрагон.       «О-о-о… Вот это новости…» — я с трудом удержала отпадающую челюсть на месте. Вспомнилось видение Мальбонте о той девочке. Выходит, Эрагон, ставший, или уже на тот момент бывший главным советником и был в какой-то мере одним из инициаторов травли и погонь. «Не стоит делать поспешные выводы. Я могу ошибаться в первичных суждениях…» — пришлось поджать губы и сделать вид, что я просто приложение к матери, которое только хлопает глазами и слушает, но ничего не понимает. Главное было не начать комментировать, если кто-то из них начнёт перепалку.       Эрагон спокойно посмотрел на мать:       — А что сделала ты в итоге?       — Начала искать подлинные сведения о Мальбонте, как ты знаешь.       — И что ты смогла узнать из «подлинников»? — он усмехнулся.       Ребекка вопрос проигнорировала, только раздражённо дёрнула плечами:       — В твоих интересах поймать его. Разве не так?       — Не думаю, что в произошедшем есть его вина…       Она вскинула брови:       — Ты тоже на его стороне?!       Сморщившись, главный советник посмотрел на неё с раздражением:       — Нет, но старые счёты не должны довлеть над моим разумом. В противном случае, я перестану соответствовать своему месту. — последние слова были чуть едкими, с намёком на ситуацию матери. — Его прошлые поступки давно утратили значение. Следует действовать так, как действовали бы с любым другим преступником.       Усмехнувшись, Ребекка сложила руки под грудью:       — То есть, ты считаешь, что сумеешь сохранить хладнокровие, если встретишься с ним лицом к лицу?       — Я слишком стар, чтобы ставить месть выше разума.       «А так и не скажешь…» — фыркнул внутренний голос, рассматривая идеальное бледное лицо без единой морщинки. Единственное, что, пожалуй, выдавало возраст: невероятно яркие сине-голубые глаза. Слишком мудрые для внешнего облика, сохранившего в бессмертии молодость и красоту.       Словно подтверждая мои мысли, он спокойно продолжил:       — Моё лицо так же молодо, как в те утраченные времена, но разум и душа покрылись скорлупой, которая позволяет мыслить трезво. Я помню сестру так же прекрасно, как прежде. Боль от её потери не угасла, но той ярости, что я испытывал, узнав о её гибели, давно уже нет. — он тяжело вздохнул, снова взглянув на серый город: — Было сложно, но стоило признать, что наказывать за её смерть уже давно некого. Мальчишка, как и сказала твоя дочь, всего лишь жертва стечения обстоятельств. Родители Мальбонте умерли слишком давно.       «Как мы умеем хорошо искажать сказанное, опуская лишнее…» — я поджала губы, но сохранила визуальное спокойствие. Зато Ребекку, как мне показалось, его слова обрадовали. Она оживилась, улыбнувшись почти радостно:       — Мудрости и благоразумия тебе не занимать.       — Однако, Мальбонте ждёт смерть. Вот к чему приводит слияние антагонистов… Его рождение — плевок в сторону Равновесия и Шепфа.       Я не удержала язык за зубами, удивлённо выпалив:       — Да ладно?! То есть светлейшая целительница Анабель уже стала антагонистом? Вот уж не думала, что такой почётный титул вручат той, кто мог из Небытия целые армии возвращать своей силой…       Эрагон и мать синхронно повернулись ко мне. Последняя, кажется, побледнела до такой степени, что меловым цветом лица могла приблизиться к оттенку волос главного серафима.       — Анабель истратила все силы, сдерживая собственного сына. То, что ей было даровано свыше для соблюдения баланса, для поддержания жизней бессмертных, эгоистично ушло на одного мальчишку. — он шумно потянул носом воздух, — Быть может, не исчерпай она все силы до такой степени, моя сестра не погибла бы от рук отца Мальбонте. Посему, да. Она — такой же антагонист. Эгоистичный и желающий сберечь своего ребёнка, наплевав на остальных, что были поручены её власти над смертью. — Эрагон выдержал паузу, тихо проговорив, глядя на меня: — Все потомки Анабель и её супруга должны быть истреблены. Как и все последователи Мальбонте. Скрытые или явные. Они разделят его участь, невзирая на силы, статусы, фракции и значимость для Рая или Ада.       Я постаралась мило улыбнуться:       — Боюсь, тогда полетит невероятно много голов, главный советник. И, рискну предположить, даже тех, кого вы не подозреваете… Но я вас поняла.       Он поджал губы, повернувшись ко мне всем корпусом:       — Не думаю, что поняла, Виктория. — его взгляд прошёлся по моим крыльям, — Одно неверное решение, как я вижу, ты уже приняла. Дальнейшие следует выбирать многократно осторожнее. На твоё счастье, ты получила вторую жизнь. Вот только третьей не будет… И, напомню, первую из двух ты потеряла благодаря Мальбонте.       Хмыкнув, я склонила голову набок, задумчиво протянув:       — Напомню, как вы соизволили выразиться: в этом мире цену имеет абсолютно всё.       Эрагон поджал губы, неторопливым шагом уходя обратно в цитадель. Он чуть обернулся к матери, бросив через плечо:       — Уверен, школа в надёжных руках обеих Уокер. — он было пошёл дальше, но снова замер, проговорив, — Ах, да… Забыл сказать, Йор подал прошение на вступление в совет цитадели.       «Это что, более нижний уровень власти?.. Там же, вроде, между архангелами и серафимами несколько должностей…» — я вскинула бровь, но повернулась к судорожно вздохнувшей матери. Происходила какая-то хрень, значения которой я не понимала хотя бы пока.       — Ч-что?!       Хмыкнув, Эрагон окинул её любопытным взглядом:       — Так это была не твоя идея?.. Он ведь твой подопечный.       Ребекка поджала губы, судорожно переваривая информацию:       — Мы как-то говорили с ним об этом. Я просто немного не рассчитывала, что он решится на такой шаг столь быстро. Дата его испытаний уже назначена?       — Нет. Но это вопрос времени.       — Рада за него. — холодно обронила мать.       Эрагон окинул нас немного задумчивым взглядом, кивнув своим мыслям и пошёл дальше:       — До встречи, Ребекка и юная Непризнанная…       Когда створки захлопнулись, я скривилась:       — «Юная Непризнанная…» — коверкая голос и интонации, прошепелявила я: — Тьфу… Хлыщ… — я посмотрела на заметно нервничающую Ребекку: — Думаю, пришла твоя очередь ещё немного раскрыть собственные карты, чтобы я могла понимать происходящее.       Она продолжала смотреть на закрывшиеся створки врат цитадели. Задумчивость, отстранённость. Кажется, загляни я в её глаза, увидела бы там вращающиеся шестерни переработки информации. Ответ прозвучал тихо и отстранённо, словно она произносила слова, не вникая в смысл:       — Что именно ты пытаешься понять, и, что важнее: зачем?       — Я хочу видеть всю мозаику, а не отдельные фрагменты.       — Не думаю, что это стоит обсуждать здесь… — так же отстранённо проговорила она.       — Есть предложения?       Мама хмыкнула:       — У меня нет дома в столице, если ты об этом. Я жила в стенах цитадели, как и большинство служащих, которые не имеют семей. Несколько комнат и рабочий кабинет. Едва ли там сейчас так же безопасно, как прежде. — она снова брезгливо покосилась на врата: — Да и возвращаться туда снова, признаться, сейчас у меня нет никакого желания.       — Тогда у нас нет выбора. Здесь.       Ребекка качнула головой, спускаясь по лестнице, и перехватив меня под локоть:       — Идём. Небольшой парк здесь есть, этого будет достаточно.       Мы прошли по изящному каменному мостику, спустились по одной из боковых лестниц, оказавшись в лысоватом, после школьного парка, подобии сквера с фонтанами. Я невольно сморщилась, понимая, что едва ли здесь было как-то иначе прежде. Не то… Столица, цитадель и иже с ними всё больше раздражали. Фенцио был прав: это место душит. Душит всем. Властью, необходимостью выдирать зубами каждый день собственного существования. Если остановишься — застрянешь, оступишься — тот же результат.       «Не моё место…» — подумала я, садясь на мраморную скамью. Ребекка устроилась рядом. Немного нервно поджатые губы, но она начала рассказывать:       — Судя по тому, что ты знаешь о Анабель, Мальбонте уже поведал свою истинную историю. Да, информацию о тех событиях я нашла с трудом. О подлинных событиях. Эрагон — брат той убитой девочки. Он самый древний из известных мне ангелов и был рождён в семье высших чинов Рая, очень быстро обойдя по славе своих деяний родителей. Эрагон был настолько добр, силён и амбициозен, что велением Шепфа по завершении школы получил пост Престольного ангела, едва покинул студенческую скамью.       Я хлопнула глазами:       — Погоди-погоди… Но школа строилась ещё только когда Мальбонте подрос лет до десяти земных. Каким образом советник в ней обучался, если его сестру убили, когда стройка только шла?       Ребекка хмыкнула, указав раскрытой ладонью на цитадель:       — Первая школа располагалась здесь. В этих самых стенах. После её отделили, чтобы позволить набирать в Ад и Рай избранных смертных. — она чуть раздражённо поморщилась: — Либо ты слушаешь и не перебиваешь, либо мы уходим сию минуту.       — Умолкаю… — я побарабанила пальцами по своим поджатым губам, — извини, и продолжай.       Она окинула меня скептическим взглядом с усмешкой, прекрасно понимая, что комментарии и вопросы неизбежны, но всё-таки продолжила, хоть и без энтузиазма:       — О могуществе, силе и влиянии Эрагона знали все в Аду и Раю. Ты права, в лабиринте, когда шло строительство новой школы, отец Мальбонте убил сестру главного советника. Жестоко, цинично… Он растерзал малютку просто потому, что она не поладила с его сыном.       «Хорошо поёт… Если бы своими глазами всё не видела, поверила бы и кивала с открытым ртом…» — я поджала губы, но воздержалась от комментариев. Впрочем, её «достоверные источники» могли быть просто слухами. Я выжидательно кивнула, видя, как она ехидно улыбается, ожидая, что я встряну.       — Дальше.       — Сам Эрагон не любит об этом вспоминать и едва ли признается, что его невероятно изменила смерть сестры. Но его хватка стала куда жёстче, принимаемые решения — бескомпромисснее. Я… — она сглотнула, покосившись на меня, — я познакомилась с ним, как и с остальными советниками через Фенцио. Ты уже знаешь, что он помогал мне раскрыть силу, тренировал, советовал книги… Как позже помогал и тебе. — проскочила усмешка, за которую мне захотелось что-то сломать, — Кроме того, он не боялся водить меня на званые вечера в цитадель. В те времена она пестрила банкетами едва ли не каждые пару недель — месяц. Я не любила подобные мероприятия, считая их тратой времени и сил, но он был настойчив в желании дать мне быстрый старт. Знакомства, связи, показать всем… Признаться, я даже не представляю, что руководило им в то время. Только ли желание делить постель и обрести пресловутое «светлое будущее с избранницей», коей я себя не считала, или же что-то ещё…       «Скорее что-то ещё… Но это я буду выяснять чуточку позже…» — я поджала губы, чувствуя, что начинаю звереть от подступающей ревности. Стоило огромного труда сдерживаться и сохранять трезвомыслие.       Ребекка постучала пальцами по мраморному сидению, нервно оглянувшись по сторонам. Пролетел импульс сети. Я не выдержала:       — Слишком явно растягиваешь. Стоит в формулу подставить пару рун. «Отражение» второго уровня и «резонанс» второго или третьего, чтобы импульс быстрее рассеялся. — она удивлённо вытаращилась на меня, вызвав невольный смех: — Что? Это же элементарно… «Ватсон»… Ладно, прости, не лезу с советами. Продолжай.       Вздох:       — Фенцио же познакомил меня с серафимом Кроули, уговорил стать моим наставником. Официальным наставником. Это была огромная честь — оказаться в таких кругах всего на втором году обучения. Однако, время шло, вечера и банкеты в цитадели всё больше действовали мне на нервы, а кроме Кроули познакомиться ни с кем так и не удалось. Пока по удачному стечению обстоятельств, Фенцио не познакомил меня с Торендо, — она усмехнулась, отметив мои вопросительно взлетевшие брови, и уточнила: — В красном, с посохом. Помнится, тогда они сидели с высокопоставленными ангелами и демонами за ближайшим к нам столом. Я видела только приятную картинку: смех, шутки, но была и власть, было её понимание и осознание в каждом из них… Торендо обратил на меня внимание, в забавной форме попытавшись отчитать Фенцио за якшание с Непризнанной, но это было лишь поводом для очередной шутки. Не более. Комплименты, предложение подсесть к ним за столик… Он, как и Престол, не стал разводить демагогию из-за моего присутствия, кажется, я была забавным курьёзом на этом празднике жизни… Что с тобой?..       Я ступорозно таращилась в одну точку, припоминая всё, что слышала от этого бородатого лизоблюда, и то, что узнала сейчас. Единственный из совета, кто рискнул пойти навстречу. Единственный, проявивший заинтересованность. Начали ныть виски от нагрузки. «Мало сведений… Надо больше…» — промелькнуло в мозгах. Помотав головой, я моргнула:       — Всё в порядке. Что было дальше? Ты понравилась ему?       Мать пожала плечами, скептически поджав губы:       — Его мотивы были мне непонятны. Как и сказала, я восприняла его приглашение, как возможность ближе взглянуть на любопытный экземпляр, который решили показать в высшем свете. Если ты о «мужском» интересе, то его не было. — она поморщилась: — Как и большинства выдуманных поводов для всех этих сплетен, которые разнеслись далеко за пределы цитадели. Всего два партнёра. Один добровольный, второй насильник. После… после я прикосновения даже женских рук к себе не могла терпеть, как мне казалось. Только твои, как выяснилось. — она выдавила нервную улыбку, перехватив мой удивлённый взгляд, но мотнула головой и продолжила: — Торендо, кажется, стал продолжать деятельность Фенцио, продвигая меня дальше. Он уговорил Эрагона взглянуть на меня…       Не утерпев, я тихо поинтересовалась:       — И тебя это не насторожило?.. Хорошо, Фенцио был влюблён. — слова дались с трудом, но я старалась выглядеть непринуждённо: — У него была цель возвысить тебя, может, в будущем, склонить к браку и тому подобное… Но советник совета серафимов, проявивший внезапный интерес? Да ещё и готовый представить второму после Шепфа? Ничего странного?       Ребекка вскинула брови:       — К чему ты клонишь?       «Да что ж до тебя не доходит-то?!» — бесновалась внутри маленькая ехидная сука. Я поджала губы, помотав головой:       — Позже. Продолжай.       — Эрагона удивило, что меня столь настойчиво проводили за руку со дна к самым верхам. К элите. Фенцио, Кроули, следом и Торендо. Он недоумевал, но любопытство пересилило, встреча состоялась. Запомнила я её надолго. Мы устроили схватку. Сражение, которое должно было закончиться после первой же крови. Проверка для меня, превратившаяся в избиение младенца. Тогда я впервые на своей шкуре познала всю мощь бессмертного, который оттачивал свои силы и навыки свыше четырёх тысяч лет. Но я вставала всякий раз, отказываясь признать поражение, сплёвывая кровь, но атакуя на последнем издыхании. — она усмехнулась с долей гордости: — Мы бились, пока он меня почти не прикончил.       — Зачем? — я вскинула бровь: — Отчаянный мазохизм…       Она неожиданно рассмеялась. Я вздрогнула от того, до какой степени у неё звонкий и чистый смех. Колыхнулись какие-то покрытые пылью воспоминания из раннего детства. Что-то похожее было там, в двух десятках лет позади. Отсмеявшись, Ребекка проговорила:       — Иронично то, что ты проделала тот же фокус с Сатаной. Не припоминаешь? Точно так же выстояла, пережив давление на щиты, не имея возможности ответить силой. — во взгляде мелькнула неприкрытая гордость, — Это доказательство, девочка. Доказательство, того, что с нами стоит считаться. Я так же хотела доказать Эрагону, что Непризнанные не сор под ногами прирождённых. И я это сделала. Он запомнил меня, пригласив сразу после в школы в цитадель. Глупостью было полагать, что должность сразу будет значимой… Я начинала с низов, используя любой доступный шанс, чтобы подняться выше. — она со вздохом поднялась со скамьи, словно рассказ разложил какие-то её мысли по полочкам, — Идём. Думаю, нам следует нанести кое-кому визит.       Я молча кивнула, понимая, что сомнения почти рассеялись. Второй после Эрагона — Торендо. Тот, кто её и убил… — взгляд сверлил золотые крылья на спине матери. Идя в отдалении, я анализировала сведения, понимая, что теперь лишь осталось воспользоваться информацией в нужный момент и не трепать языком почём зря. И тем любопытнее было, что я озвучила эту версию её взлёта ещё в прошлый наш визит сюда. Неужели не уяснила? Не поверила? «Предпочла думать, что даже если и дали взлететь, но всё равно дальше шла сама — скорее уж так… И даже может быть… Но Торендо? Стоит убедиться в последних мелочах и дело в шляпе…».       Мы вышли из врат цитадели, оказавшись в городе. Я встрепенулась от резкого порыва ледяного сырого ветра. В лицо бросило снежно-дождевую взвесь. Захотелось выматериться и отплеваться, но я лишь смахнула порошево, вернув сброшенный капюшон на голову. Ребекка шла впереди, быстро осматривая местность и выискивая что-то.       Я поскользнулась, невольно ухватившись за её плечо. На удивление, даже придержала, с лёгкой усмешкой:       — Осторожнее.       — Куда мы вообще идём?       — Уже никуда. Пришли. — Она юркнула в какую-то неприметную лавчонку, придержав для меня дверь.       После уличной сырости в нос пряно ударил аромат трав и настоев. Не тот острый медицинский, что я ненавидела в лазарете. Скорее что-то более природное, настоящее. Сумрачное помещение, полки и витрины, заставленные колбами, чаями, книгами и посудой для приготовления зелий. Связки трав под потолком. Я с любопытством подняла голову, рассматривая диковинки. На нос упала какая-то пылинка, заставив чихнуть. Загадочный антураж рассеялся, и всё начало напоминать обычную лавку старьёвщика из мира Смертных, но с магическими приблудами.       Мама подошла к прилавку, о чём-то вполголоса заговорив с продавщицей, но умолкла, увидев меня. Повисла пауза, она закусила губу:       — Ты пойдёшь в этом?       — Я даже не знаю, куда ты собралась… — Смахнув очередную пыль с лица, проворчала я в ответ, — Да и чем плох мой наряд?       Я распахнула полы плаща, показывая платье. Мать сморщилась от тёмной гаммы, махнув рукой в сторону вешалки:       — Посмотри там и выбери себе что-нибудь.       Скептически подняв бровь, я перевела взгляд на вешалку, потом на неё, потом снова на вешалку… Начинало доходить, что в моём присутствии они говорить не продолжат. Хмыкнув, я пожала плечами, пройдя к стойке с одеждой и перебирая пованивающие старьём тряпки. «Да уж… Это тебе не земные бутики с карточкой Мамона…» — хмыкнула я про себя, боковым зрением глядя, как продолжается разговор с продавцом. Шагнув дальше, я зашелестела передвигаемыми вешалками. На прилавке появился маленький пузырёк. Мать с кривой усмешкой протянула руку продавщице, «оплачивая» свою покупку энергией.       «Дело пахнет жаренным…» — вздохнул внутренний голос. Тряпьё было отвратным. Потому, я просто осталась при своём, подойдя вплотную к мило беседующим дамам, которые, кажется про меня забыли, и довольно громко произнесла:       — Не мой фасон и слишком светлое. А оно, как известно, полнит…       Мать задумчиво покосилась на себя в зеркало, рассматривая светлое облачение. Продавщица отвернулась, пряча усмешку.       — Ладно, бес с тобой… Пора идти. Хоть я и не одобряю такую цветовую гамму. — Она направилась к выходу, но обернулась, уловив, что я не двинулась с места: — В чём дело?       — Куда ты собралась? Я не уверена, что готова переться по слепой наводке непонятно к кому «с визитом».       Её губы растянулись в чуть хищной агрессивной усмешке:       — Ты уверена, что хотела бы обсудить это, не покидая лавку?       Я вернула усмешку:       — Уверена, что стоит дать слабину, и ты опять ничерта не скажешь.       Она смерила меня холодным взглядом, процедив едва слышно:       — Мы идём к Йору. Надеюсь, ты довольна. — она развернулась к выходу, проворчав: — Невыносимая…       Хмыкнув, я произнесла:       — Невыносимых нет. Есть слишком узкие двери и слабые носильщики.       Опять скользкая брусчатка, ветер… На удивление перестал падать мокрый снег. Остался только мерзкий дождь, почти сразу сделавший плащ едва подъёмным. Приходилось утешать себя тем, что сухая хотя бы под ним, и не так холодно. Ботинки хлюпали, словно были сделаны из тюля, а не из кожи. Хотелось наконец оказаться в тепле… И при этом не оставляло напряжение — мама явно не сахар для чая покупала в той лавке. Особенно с учётом, что меня отправили копаться в тряпках, которые я по трезвой голове не то что носить, но даже мерить бы не стала. Судя по всему, её основательно разозлило стремление «подопечного» пробраться выше.       Мы выбрались куда-то на окраину. Брусчатка стала ещё более скользкой, так что я предпочла сама ухватиться за предплечье матери, чтобы не рухнуть в лужу. Показался какой-то домишко. В сумерках он казался совершенно необитаемым, но Ребекка направилась к нему. Забитые досками окна, безжизненный пейзаж заросшего огорода, уродливая дорожка с вылетевшими камнями мощения, ведущая к крыльцу… Если бы не дым из печной трубы, можно было бы предположить, что жильё необитаемо. В городе стоял гул голосов, шелест крыльев, рык летающих драконов, фоновый шум… Здесь же, на окраине, было невероятно тихо, только барабанная дробь дождевых капель и собственные шаги.       Я невольно сравнила дом Фенцио и этот. У ангела жильё было куда меньше и скромнее. Здесь же, невзирая на отдаление от центра города, дом был очень большим. С другой стороны… Я помнила о том, что удобство и простота его привлекали больше. «И это останется неизменным, как мне кажется… Тем более уже было озвучено, что от столицы мы будем как можно дальше…» — я немного грустно улыбнулась, вспомнив тот разговор.       Ребекка между тем поднялась на крыльцо и постучала в дверь. Если бы не скрип половиц внутри, я бы сочла, что дома никого нет. Мама настойчиво постучала чуть громче.       Я хихикнула:       — Кажется, тебе тут не рады…       Однако, дверь распахнулась. Послышалась усмешка матери, в которой сквозило, что для неё запертых дверей не существует. Движение ноги. Ботинок Ребекки встал в зазоре, не позволяя двери захлопнуться обратно. Она выдала почти дружелюбную улыбку при совершенно ледяных глазах:       — Анжела, здравствуй.       Я чуть выглянула из-за её плеча, сумев разглядеть невысокую белокрылую женщину с волнистыми рыжими волосами в простом домашнем платье. Она вымучено улыбнулась. Добродушное лицо казалось осунувшимся и усталым. Послышался нервный вздох:       — О, серафим Ребекка, какая честь! — она словно попыталась поклониться, но это вышло неловко и выглядело так, словно она сейчас упадёт, едва отпустит дверь.       Мама не церемонилась, отстрелив вопрос:       — Йор дома?       Её собеседница вздрогнула, увидев меня за плечом:       — Да… да, он дома. Ох, вы не одни…       — Это моя дочь, Виктория. Йор мог рассказывать о ней. — голос матери звучал сухо, без капли сомнений.       Не прогадала. Анжела удивлённо протянула:       — Да-а-а… Рассказывал. Я многое слышала о ней! — мама кашлянула, с намёком стряхнув с плеча своего одеяния дождевые капли, и хозяйка суетливо отскочила в сторону: — Ох, что это я… Проходите-проходите!       Я с удовольствием скользнула вслед за Ребеккой, чувствуя, как покалывают отогревающиеся конечности. Анжела забрала мой плащ, едва не шатнувшись в сторону при виде оружия, но всё же удержалась, расправив плечи и отчаянно храбрясь. Нас провели в большой зал с камином к накрытому столу. Сервировка на троих. Пара тарелок была чистой, в третьей, поменьше, остатки еды. Я невольно оценила размах «семейного ужина», едва не присвистнув. У школы проблемы с провизией, а здесь, хоть и довольно обычные продукты, но весьма изобильно.       Анжела забрала грязную посуду, улыбаясь почти на бегу:       — Йор сейчас подойдёт, я не сажусь без него ужинать. — стремительный бег в кухню, и она вернулась с двумя чистыми тарелками, расставив их на столе: — Прошу, присаживайтесь.       Я благодарно села поближе к камину, незаметно греясь и млея. Желудок музыкально сообщил, что не прочь бы поесть не только глазами, пришлось одёрнуть себя. С любопытством осматриваясь, я отметила внутренние различия. Мрачноватый интерьер для ангельской четы. Опять же в памяти всплыл дом Фенцио: светлые стены, деревянные полы, уют, невзирая на аскезу. А здесь: заколоченные окна, оплавленные свечи, грубо отёсанный камень стен и холодный пол из того же материала.       Ребекка села рядом со мной, напротив устроилась Анжела:       — Угощайтесь.       Закусив губу, я просто придвинула к себе первое попавшееся блюдо с густой похлёбкой, одарив хозяйку ободряющей благодарной улыбкой. Она нервно сглотнула, но чуть расслабилась всё же. Ровно до тех пор, пока не посмотрела на Ребекку, изящно накалывающую салат на вилку.       Раздался горестный вздох:       — Йор последнее время очень нервный. Ещё повышение это… Не вовремя он затеял двигаться дальше. Переживает…       Мать усмехнулась:       — Почему же?       Анжела пожала плечами, выдавив улыбку:       — Не знаю. Он говорит, что скрывать ему нечего, но мы ведь не первый день в браке… — снова усталая улыбка на добродушном лице хозяйки дома.       Обе умолкли. Я продолжала орудовать ложкой, опасаясь встревать. И всё же тишина, нарушаемая треском дров в камине, стала тяжкой. Кашлянув, чтобы привлечь внимание, я отложила ложку, глядя на Анжелу:       — Вы прекрасно готовите. Я бы тоже хотела научиться такому. Должно быть, архангел Йор счастлив в браке с такой хозяйственной женщиной.       Анжела засветилась от комплимента, неожиданно звонко хихикнув:       — Спасибо! — она повернулась к моей матери, чуть поубавив улыбку, почти восторженно проговорив: — Я много слышала о вашей дочери, серафим Ребекка. И не только от Йора, признаться.       Она холодно подняла на неё взгляд от тарелки:       — Вот как? И что же вы слышали? — без какого-либо интереса, просто поддержание бессмысленной беседы.       Анжела снова улыбнулась, незаметно подмигнув мне:       — Ох, много всего! Первая Непризнанная, принявшая участие в чемпионате школы по крылоборству. Первая из Непризнанных, кто призывал очищающий ливень! Жаль лишь, что на состязании серокрылых всё же случился провал… Но думаю, тому есть причины, верно, Виктория?       Я скромно пожала плечами:       — Вы правы. Я не смогла убить разумное существо. Просто не захотела, хотя пришла к логову первой. Забава бессмертных не стоит чьей-то жизни…       Мать удивлённо повернулась ко мне:       — Снова твоя импульсивность, дорогая… Нельзя жалеть, пора бы уже это запомнить… — она перевела взгляд на Анжелу, выдавив прохладную улыбку: — Но в остальном: да — Виктория даёт мне тысячу причин для гордости.       Хотелось ответить колкостью и припомнить все наши разборки с сомнительными комплиментами, но я прикусила язык. Здесь было слишком опасно скандалить. Потому я просто изобразила смущение и отвела глаза.       Анжела улыбнулась:       — Да, в ней виден ваш потенциал… — она чуть склонилась над столом, словно выдавала какую-то тайну: — Я чуть испугалась её оружия, памятуя, что Виктория убила самого Сатану! Поразительно! — почти восторженный вздох: — Вы самые известные Непризнанные в Раю и Аду!       Мать холодно процедила:       — Я уже давно не являюсь Непризнанной.       Анжела испуганно выпрямилась, спешно поправившись:       — Ох, да… Что это я! Просто… Просто знаете, как говорят? Бывших Непризнанных не бывает. — Мать перекосило от гнева, после чего хозяйка торопливо добавила: — Но, разумеется, в этом доме так не считают…       — Меня не волнует, что и как вы считаете. — холодно оборвала её мама, — Что-то Йор задерживается. Растратил манеры в моё отсутствие?       Нервно сглотнув, хозяйка затравленно посмотрела на Ребекку:       — Он, наверное, в своём кабинете. Или играет с Ошом…       Мать вскинула бровь:       — Ошом?       — С нашим сыном. Вы ведь знаете его!       Она нервно кивнула:       — Припоминаю. Что ж, думаю, вам всё же лучше позвать мужа.       Засуетившись, Анжела поднялась с места:       — Конечно-конечно. Сейчас, серафим Ребекка.       Она вышла из зала. Послышались шаги на лестнице. Я напряжённо ждала дальнейшего развития событий. Собственно, и не прогадала. Ребекка достала из рукава уже виденный мной пузырёк, откупорила его, бросив деревянную пробку в пылающий очаг, после чего взяла со стола кувшин с глифтом, налила немного в бокал рядом с пустой тарелкой и добавила в него содержимое пузырька. Лёгкое вращение бокала за ножку, чтобы всё перемешалось и поставила всё, как было.       Я сглотнула:       — Восхитительно… А я только начала тебе доверять.       — Держи рот на замке и не встревай в кои-то веке. Я делаю то, что должно.       Она как раз успела убрать опустевший пузырёк в рукав, когда в зал вошёл архангел Йор. Заметив нас с матерью, он словно удивился, застыв на пороге:       — Серафим Ребекка? Виктория?..       Мать ехидно улыбнулась, указав на свободное место напротив себя:       — Вижу, ты рад нашему визиту. Не стой как вкопанный, присоединяйся. — усмешка стала почти нормальной: — Мы с Викторией уже оценили превосходную стряпню твоей жены. Негоже заставлять её ожидать твоего одобрения.       Архангел растеряно кивнул, сев на указанное место. У меня возникло стойкое ощущение, что это не мы были в гостях, а он пришёл в наш дом. Йор между тем нерешительно придвинул к себе тарелку и приборы. Попытка осадить панику. Он чуть нервно улыбнулся:       — Чем обязан?       — Ох, брось… Неужели я не могу просто так зайти к своему подопечному? — делано удивилась Ребекка.       — Н-но я уже не ваш подопечный… — неуверенно проговорил Йор.       — Неужели?       Архангел ощутимо напрягся, после чего ответил ещё более неуверенно:       — Вы остались при школе, а я вернулся сюда, в цитадель… — он вздохнул, хмуро сведя брови: — Страшные настали времена. Стабильности больше нет. Всё меняется… В школе, в столице, в Аду…       Я вскинула бровь, не удержавшись от вопроса:       — В Аду? Совет серафимов избрал нового правителя?       Архангел вздрогнул от моего вопроса, затравленно переведя взгляд с Ребекки:       — Временно. Но, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное.       — И кто он?       Лицо Йора стало надменным, но он обратил внимание на мои крылья, мгновенно сдувшись. Гамма эмоций на лице перетекала с невероятной скоростью. Наконец, он ответил почти шёпотом:       — Не думаю, что мне стоит обсуждать это с вами, Виктория.       — Так обсуди со мной, дорогой архангел. — фыркнула мать: — К чему все эти тайны, если скоро все всё узнают?       Йор прикрыл глаза, терпеливо вздохнув. Кажется, испрашивал у Шепфа сил на то, чтобы выдержать нас с внеплановым визитом в собственный дом. Повисла пауза. Кажется, он всё же прикидывал, стоит ли распространяться о таких новостях. И всё же тихо ответил:       — Было всего-то два кандидата. Мамон и Азазель. Но, как известно, Мамон тоже застрял в школе, приближен к наследнику Сатаны… Ему выказали недоверие. Пока престол Ада занял князь Азазель.       Мама брезгливо скривилась:       — Азазель? Он же старик…       — Это мелочи. Невзирая на возраст, он в ясном уме и твёрдой памяти.       Я хмыкнула:       — Или, как и ожидалось, просто удобен цитадели и готов подержать царскую табуретку до тех пор, пока найдут кого-то моложе и надёжнее на это лакомое местечко.       Йор усмехнулся, оценив мою реплику:       — Виктория, никто не любит «неудобных». Вам ли этого не знать…       — Знаю. — я улыбнулась шире: — Потому до сих пор остаюсь для всех вокруг крайне «неудобной».       Закатив глаза, мать фыркнула, прервав наш диалог. В голосе прорезались заботливые нотки, и она обратилась к архангелу:       — Ты совсем ничего не ешь… — она плеснула себе и мне немного глифта: — Что ж, может хотя бы выпьешь с нами за встречу? В конце-то концов пару тройку месяцев не виделись… Ты так поспешно скрылся, стоило мне подзадержаться в школе… — конец фразы прозвучал с нажимом, словно она уже готовилась вернуть свой пост.       Архангел неуютно заёрзал:       — Вы же знаете, что я нужен здесь, в цитадели.       «Да? А когда надо было следить за мной вы спокойно там коротали не одну неделю…» — усмехнулась я про себя.       — Выпей со мной. — приказным тоном проговорила Ребекка.       Хмыкнув, я ехидно скосила на неё глаза:       — Желательно из другой посуды…       — Виктория… — прошипела мать, едва не пнув меня под столом, но промазала, — Я же просила!       Время замерло. Йор переводил взгляд с меня, потягивающей глифт из своего бокала, на мать и обратно. Кажется, до него слишком медленно доходил смысл сказанного. Поднятый под давлением взгляда матери бокал дрогнул в его пальцах, содержимое плеснуло через край, капая на стол, который начал дымиться, словно попал не яд, а соляная кислота.       Архангел вскочил, отбросив бокал в стену:       — Какого дьявола происходит?!       — Ну, судя по всему, попытка сократить поголовье «неудобных», которое вы соизволили пополнить. — я снова пригубила глифт, чувствуя, что, если бы не свидетели, мать стала бы бездетной одним ударом собственной силы. — Ожидаемо, правда?       Йор перевёл бешенный взгляд на Ребекку:       — Что было в стакане?!       Мать лениво подняла на него глаза с ледяной улыбкой, спокойно ответив:       — Отрава. Моя дочь права — ты неудобен.       — Ты решила меня отравить?!       «Святые угодники, они тут все сто раз уточняют, чтобы наконец осознать правду?» — я мысленно закатила глаза.       — А ты думал, что я иначе отреагирую на то, что ты собрался вступить в совет? — поинтересовалась мать.       — У меня ребёнок, Ребекка! Семья!       Мама почти с ленцой повела раскрытой ладонью в мою сторону:       — У меня тоже, как ты заметил… Только вот тебя, как я вижу, это не остановило.       Архангел разъярённо смахнул пищу со стола, чудом не вывернув на нас большую часть. По комнате пролетела энергия с оттенками сирени. Гнев и ярость. Я невольно прикрыла глаза, смакуя, словно это было какое-то театрализованное представление. Внутренне плескалось негодование в отношении матери, но при этом были сомнения: едва ли она стала бы так просто выводить из строя своего прихлебалу.       — Убирайтесь! — рыкнул Йор. — Пошли вон из моего дома!!!       — С удовольствием. — мать поднялась из-за стола, направляясь к выходу, не глядя на меня.       Её раздражение жгло кожу, но мне было плевать. Я встала следом, медленно двинувшись за ней. Ещё медленнее, чтобы слова, вертящиеся на языке, достигли нужных ушей. Когда она скрылась в прихожей, я в упор посмотрела в глаза Йора, тихо и спокойно проговорив:       — Помните одну из наших встреч в школьном коридоре, архангел? Тогда вы помогли мне найти наставника Миндера… — он поджал губы, но нервно кивнул. Я с улыбкой продолжила: — Тогда вы дали мне совет, который я вам переадресую: «Если появляется покровительство, к нему следует подходить избирательно и видеть подводные камни…». Надеюсь, вы определились с покровителем с этого дня…       Он прикрыл глаза, силясь осадить гнев. Выходило скверно: какая-то соплячка диктует многомудрому архангелу, что ему следует делать. И всё же, согласно дёрнул головой, почти спокойно проговорив:       — Уходите, Виктория.       Я улыбнулась, проследовав в прихожую. Плащ почти высох. Я накинула его на плечи, сразу натягивая капюшон до самых глаз. Мать уже была на улице, стоя спиной ко входу. И вот сейчас во мне отчаянно вскипал гнев…