"Sex Is Not Enough"

      Едва дверь за спиной захлопнулась, на меня навалилась усталость. Бравада улетучилась, словно и не было. Хотелось только оказаться подальше от этого сырого гадюшника, где понятие «чистоты» Рая кануло в Лету ещё до того, кажется, как родился Мальбонте.       Я со вздохом стянула завязки плаща на шее, шагнув под проливной дождь. Мимо матери, на которую была безмерно зла из-за недосказанности и нежелания наконец объяснить всё, что вертелось в её голове. Методы? Осуждала бы, но и этого не могла, не осознавая даже, что привело её к желанию угрохать Йора. Причины мне едва ли кто-то пояснит. Я знала лишь то, что касалось лично её истории, но совершенно не понимала, что она ждала от меня?.. Чего хотела?..       Стоило мне обойти Ребекку, как на плечо легла её ладонь. Стало противно, и я стряхнула её, продолжая двигаться вперёд. Дождь усилился, молния расколола небо, осветив грязную разбитую улицу, которая вела в центр столицы. Я определила для себя маршрут, понимая, что выдохлась, что требуется отдых мыслям и телу. Только сейчас дошло, что весь разговор с момента добавления отравы, я сжимала рукоять на кинжале, сдвинув юбку для удобства. Даже фиксатор уже был отстёгнут: «Выходит, я готовилась к нападению, либо собиралась напасть по указке матери сама… Великолепно, Виктория! И чем ты лучше?..» — саркастично поинтересовался внутренний голос.       Позади послышались торопливые шаги.       — Виктория!..       Я мотнула головой, раскрыв крылья. Ветер и ливень пьянили врождённую стихию, отражали ту бурю, что была у меня внутри. Крылья уже отсырели, но, кажется, из-за размера это не ощущалось. Оказавшись над крышами, я заметила малый парящий остров, дрейфующий над городом и рванулась в его сторону, словно силясь перегнать порывы ветра. Стало трудно дышать. «Опять паническая атака или что-то другое?..» — вяло подумала я.       Через десяток секунд ноги ступили на жухлую траву. Я едва не усмехнулась при виде одиноко растущего дерева. «Что ж, после возрождения Мальбонте это не должно меня пугать…». Я устало шагнула под крону дерева, почему-то с каким-то ехидством молясь, чтобы в него угодила молния и всё это нахрен закончилось. Но куда уж… Я же Уокер, со мной всё не может быть так легко.       Шелест крыльев за спиной оповестил, что матушка решила всё же добить меня разговором. Я сползла по стволу на сырую землю, уже плюнув на всё, слыша над головой:       — Да что с тобой такое?!       — А с тобой? — устало поинтересовалась я. — Каждый раз, когда мне кажется, что мы начали налаживать контакт, ты откалываешь какую-то несусветную хрень и всё рушится! Как тебе верить?! — спокойствие испарилось, и я начала орать. — А если я что-то сделаю не то, как тот же Йор, что ты сочтёшь чрезмерно наглым для себя??? Мне тоже пить только то, что я сама себе из крана налью?! К чему эта жестокость?!       Она застыла, неверяще глядя на меня расширившимися от ужаса глазами:       — В-виктория…       Неуверенный шаг вперёд, попытка коснуться, но она отпрянула.       — И вы… вы все считаете чудовищем Мальбонте?! — хрипло проорала я, разводя руки в стороны, указывая на раскинувшийся под парящим островом город. — Вот где собрались чудовища! Прирождённые или вчерашние смертные… Нет разницы! Вы — чудовища! Каждый из вас, кто предпочитает искупать чужие ошибки чужими же жизнями… — начало трясти, я сжалась в комок, почти ненавидяще глядя в её лицо, — Ты слепа… Я даже в своей голове не могу оправдать такие поступки! Как этому вообще оправдание найти?!       Мать хмыкнула, сложив руки под грудью:       — Мне нет нужды оправдываться. Выбирая между нашими жизнями и его, я без промедления выберу наши.       Я расхохоталась, откинув голову, подставляя лицо каплям дождя, пробивающимся через чахлую листву:       — Серафим! Ангел!.. Ты рассуждаешь как последний падший демон!       — Девочка, уясни: ангел-демон… По сути, это лишь формальность. Фракция, которая ничерта не решает! По крайней мере спустя столько лет.       Я помотала головой так, что капюшон слетел. Мутный от слёз и дождя взгляд вперился в её фигуру:       — Зачем тебе была его смерть?       Несколько почти робких шагов, она опустилась на колени напротив меня, даже не обращая внимание, что тоже вся промокла:       — У нас был с Йором договор. Он помог мне найти кое-какую информацию, параллельно сам с ней ознакомился. Мы условились, что без моего ведома и содействия, он не пойдёт на повышение. Только вслед за мной. Шаг в шаг и под моим крылом, — она оскалилась, неприязненно покосившись через плечо в сторону дома архангела. — Но как ты слышала, он пошёл против моей воли. Подал прошение, зная, что одним из пунктов допуска к испытаниям является проверка памяти! Если совет узнает наш секрет…       Рыкнув, я ударила кулаками по лужам, разбивая рёбра ладоней:       — НИ ОДИН СЕКРЕТ ЖИЗНИ НЕ СТОИТ! Как до тебя не доходит?! Нет ничего ценнее жизни!       Она раздражённо сморщилась, прижигая меня почти брезгливым взглядом:       — Ты не понимаешь ничего!..       Я истерически рассмеялась, чувствуя, что терпение на исходе, и проорала в её лицо:       — Ну так расскажи! Расскажи или уходи! Только навсегда, а не… не… — я всхлипнула, снова мотая головой, — Или сейчас всё расскажешь, не скрывая деталей, или забудь, что я существую.       Ребекка опустила голову, положив ладони на мои колени для устойчивости. Сквозь шум ливня пробился тяжёлый вздох. Она кивнула, соглашаясь с собственными мыслями, и подняла на меня больной взгляд:       — Когда всплыли новости о возвращении Мальбонте, их никто не воспринял всерьёз. Я даже не помню, с какой стати обратила на них внимание. Любопытство ли или кто-то вовремя шепнул. Опасность от одного упоминания имени уже стоила тревог. Я начала искать информацию о нём, спрашивать. Обратилась к Эрагону, но тот лишь отмахивался и не хотел даже думать об этом. — ливень усилился, она склонилась ниже, почти касаясь краем капюшона моего лица, перекрикивая грохот капель и ветер, продолжая говорить: — Я излазила все хранилища, все архивы, какие только были в Аду и Раю. Однако, искомое обнаружила только в древнем книгохранилище цитадели… Старинную книгу учёта всех бессмертных. Прирождённых и тех, кто привлечён из мира смертных. Она пишет себя сама и новые имена появляются на её страницах автоматически…       Я сглотнула, подняв ладонь, прерывая её слова:       — Не продолжай. Я знаю уже, что мы потомки семьи Мальбонте.       Повисла пауза. Ребекка почти страдальчески смотрела на меня, пытаясь осознать слова. Тонкие ладони обхватили моё лицо:       — Мальчишка болтлив… Почему ты не сказала мне? Почему не сказала, что узнала об этом в лагере?!       Усмехнувшись, я прикрыла глаза:       — Детали рассказал Маль, но узнала я всё ещё раньше. Только не думала, что всё до такой степени взаимосвязано. Сад у школы… Он был безымянным, но после того, как отец полукровки убил девочку, сестру Эрагона, а Анабель не смогла её воскресить, на сад опустилось проклятие и он получил звучное название сада Адама и Евы. Первых людей, которые согласно Библии, прожили сотни лет. Кровь бессмертных, мам… Она позволила им жить долго. Они породили первых Непризнанных, как я поняла. Но отбора ещё не было, верно? Кровь смешивалась с другими людьми. Появлялись другие сверженные… Ангелы и демоны, которые, вступая в союз, порождали других Непризнанных снова, будто коктейль в шейкере. Кровь смешивалась, порождая всё новых и новых потомков Первых, которые стали попадать в школу, — сглотнув порцию слёз, я посмотрела на неё внимательно. — Мальбонте нужна была я. Именно я и никто кроме. Набор неслучайных случайностей: талант пустого сосуда, способного выдержать силу, перетекающую во время ритуала, и выжить; энергия его отца — ягоды жимолости; энергия Анабель — акация. Я исцеляю, как и она, но ещё не развита в достаточной мере, но без труда способна убивать, как он. Обе энергии во мне, и они переходят из одной в другую, когда это необходимо, — я усмехнулась, испытывая жалость к ней, к себе, ко всем, кто угодил в эту ловушку. — Тебя убили из-за меня… Чтобы ты возвысилась, стала серафимом. Деталь мозаики, которая нужна была Мальбонте для проведения ритуала. Отвергнутый тобой Фенцио по моей просьбе и настоянию провёл обряд слияния, поспособствовав тому, чтобы часть силы я смогла сохранить. Мы думали, что обряд убьёт меня… Сила была не для того, чтобы слегка ослабить Маля… Нет. Ангел пытался сделать так, чтобы после разрывов ментальных связей я смогла восстановиться. Он не захотел убить меня во второй раз. Ты говорила сегодня о доказательствах… Я смогла ему доказать, что Уокер могут быть разными. А дальше… дальше — да: в плену Мальбонте подтвердил мои мысли о том, что кровь его родителей пришла в нужный баланс именно во мне. То самое Равновесие. Как в нём, позволив пережить период «нестабильности». Я такая же как он, только ничтожнее, поскольку не прирождённая. Это я в твоей смерти виновата… Понимаешь? Я, а не кто-то другой…       Мама сглотнула, подавшись вперёд, прижавшись влажным лбом к моему лбу:       — Какая же ты дурочка… Это Мальбонте виноват… — тихо проговорила она.       Я отрицательно качнула головой:       — Нет. Ты, как мать, если ещё хоть что-то испытываешь из чувств, которые когда-то питала, должна это знать, как никто… Желание уберечь своё дитя, спасти. Любой ценой. Отец Мальбонте совершил ошибку, убив девочку, чтобы та не разболтала могущественному брату о своей находке. Он надеялся, что тем самым сможет спасти сына, а что в итоге?.. — я усмехнулась, прикрыв глаза от скользнувших по щекам холодных пальцев, — В итоге брошенный ребёнок, которого гоняли, как дикого зверя на охоте, чтобы изучить, а после… после разделить. Хотя, полагаю, что в планах было убийство, но Шепфа хватило сил только на ритуал разделения… Ведь он пропал именно с тех времён. Не покидает чертог, не отвечает, не даёт никаких знаков… Вы, серафимы, лишь отдалённо чувствуете его, но не слышите, верно? — она медленно кивнула. — Он истратил весь резерв, все силы… Безвозвратно, вероятнее всего. Он труслив, заперся в чертоге, чтобы имитировать свою власть и удостоверить существование… А теперь вдумайся: ты поступаешь, как отец Маля, убивая, но забывая о наказании, либо будучи уверенной, что его не последует. Совершаешь ошибку, которая может снова оставить меня одну здесь. Там, на Земле, был хоть отец-пьяница. А здесь?.. Ты обрекаешь меня своими поступками на участь того полукровки, которого гоняли по руинам разрушенных городов, чтобы истребить в конечном итоге. Вот только я — не он. Я не выживу так, как это удалось ему.       Ребекка подалась вперёд, всхлипнув и прижавшись губами к моему лбу, что-то шепча. Я не слышала. Буря внутри разворачивалась с новой силой. Я разрывалась от желания вцепиться в неё и прорыдаться, выплеснув страхи, и убежать как можно дальше, боясь, что действительно, оступившись, получу яд. «Какая ирония — не верить собственной матери в мире, где свет и тьма имеют от себя лишь одно название. В мире, где Равновесие выдумка, а за свою любовь и правду приходится биться насмерть…» — я сглотнула, распахнув глаза, и обхватив её плечи руками, чуть отстраняя от себя, чтобы видеть глаза:       — Ты можешь выдать им только меня, закончить этот фарс и чужие проблемы. Только дай время, чтобы я вернула Малю его силы. Он заслужил закончить цикл и обрести свободу от страхов. Он в праве, ненавидеть Шепфа и мстить ему за ту боль, что переживал тысячи лет в заточении. Он в праве жить… Хотя бы потому, что если всё оставить, как есть, эта суррогатная версия Равновесия рухнет и всё станет, как прежде: бесконечные войны, смерти во всех трёх мирах… Он должен занять место Шепфа и дать всем нам, ангелам, демонам, смертным, ещё один шанс. — слёзы мешались с дождём, уже не позволяя понять, какие из капель стекают с мокрого лица: — Или же ты можешь мне не мешать. Стать союзником и перестать двигаться по пути, который считаешь единственно верным, не желая осмотреться внимательнее или прислушаться. Союзником не Мальбонте. А мне. Если считаешь меня достойной этого, — я сглотнула, твёрдо глядя в чуть опухшие серо-голубые глаза. — Когда-то давно я потеряла тебя. Не хочу повторять тот опыт. Но если ты всё ещё считаешь, что хочешь находиться «по другую сторону осадного рва», то всё закончится в эту минуту. Хотя… хотя нет… Улетай. Немедленно. Вернись в школу и обдумай мои слова. Позже обговорим, когда будешь готова дать мне ответ.       Мама прикрыла глаза, не решаясь отступить. Опустила голову, спрятав лицо.       — Куда ты пойдёшь в такую погоду?.. Давай вернёмся вместе.       — Не могу. Мне нужно завершить пару дел.       Она упрямо мотнула головой, не поднимая её:       — Ночь, ливень… Виктория, тебе даже ночевать негде…       — Придумаю. Улетай… Нам обеим надо подумать. Всерьёз и навсегда определить — враги мы или всё же союзники.       Шелестом, едва различимым в шуме ливня, прозвучало удивительно спокойное:       — Хорошо…       Я молча наблюдала, как она поднялась, раскрыв отяжелевшие от дождя крылья, и взмыла с острова, удаляясь в сторону портала за стенами города. Золотой росчерк перьев серафима скрылся за пеленой облаков и дождя. Внутренняя пустота достигла своего апогея. Хотелось уснуть прямо здесь. Ожидаемые молнии громыхали в отдалении, но ни одна так и не угодила в чёртово дерево, под которым я провела, кажется, уже целую вечность, пытаясь то ли дышать научиться, то ли обрести смысл жить дальше.       «У меня есть смысл… Фенцио. Я никогда не буду одна. Либо погибнем вместе, либо продолжим жить…» — упрямо поднявшись с земли, подумала я, одёргивая себя. Смысл моей жизни находился в лагере. Как и смутно пока понятный даже мне самой другой мужчина, к которому я питала чувства, на которые не имела права. Я не его мать и никогда не смогу её заменить. Но пока я нужна Мальбонте, пока мне удаётся направлять его мысли, сдерживать гнев и месть… Я обязана жить. Хотя бы ради них двоих.       Раскрылись отяжелевшие крылья, встряхиваясь. Брызги дождевых капель разлетелись в стороны, перья встали колом. Я поморщилась, взлетая через силу. Ноги оторвались от земли парящего островка. С трудом определив направление, полетела в сторону кузницы. Уже не было надежды на то, что демон ещё работает. Кажется, было довольно-таки поздно, но я окончательно потеряла счёт времени.       Обитель кузнеца удалось найти только благодаря бьющему в хмурое тёмное небо густому столбу дыма из трубы. Такое ни с чем не спутаешь. Кое-как приземлившись на мокрую брусчатку улицы, я без особой надежды толкнула тяжёлую дверь. Та подалась, к моему удивлению и счастью. Только в перетопленном помещении удалось понять, до какой степени я вымокла и замёрзла. Жар сдавил со всех сторон. Полыхающее горнило выжигало кислород в лёгких, заставив покачнуться, прижавшись спиной к двери.       Демон высунулся из-за печи, недовольно рявкнув:       — Закрыто уже! Вам тут не круглосуточная мастерская!.. — он осёкся, увидев меня, — Вот это гости…       — Добрый вечер, — я выдавила улыбку. — Простите, что поздно… Я тогда завтра лучше зайду…       Спина едва отлепилась от двери, когда ноги перестали держать. Я снова прижалась к тёплому дереву, чувствуя, что начинаю сползать.       Рогатый владелец кузницы торопливо рванулся вперёд, ухватив меня за плечи, приговаривая:       — Тихо-тихо-тихо… Не падай… Мне тут ещё мёртвых Непризнанных не хватало для полного счастья!       Я усмехнулась:       — Жить буду. Просто тут так… тепло.       Кузнец вскинул брови на чумазом лице:       — Ох ты ж, адское пекло! — он увидел мои крылья и нерешительно замер. — Уже и через обряд прошла…       Он осторожно подвёл меня к какому-то ящику, смахнув с него металлическую стружку и усаживая. Скрылся из поля зрения буквально на несколько минут, за которые, кажется, я едва не уснула. В ладони ткнулась кружка с глифтом. Я вскинула на демона глаза, понимая, что на волне усталости алкоголь прибьёт к чьей-то матери. Строгий взгляд, не терпящий пререканий: «пей давай, и не выделывайся!». Я со вздохом сделала глоток, чувствуя, как нутро словно прожгли от горла до задницы.       Выдохнула, опустив голову:       — Спасибо…       — Пока не за что, демоница. Ты ко мне с чем пожаловала? Или просто лясы поточить заглянула, м?.. — рогатый сложил лапищи на широкой груди.       Отрицательно качнув головой, я сунула руку под плащ, доставая из-под него сумку. Показался клочок бумаги с параметрами. Сырой насквозь с расплывшимися чернилами. Я выматерилась сквозь зубы последними словами, понимая, что одна из целей посещения столицы улетела псу под хвост.       — Да ну твою ж мать… Из-за этой идиотской погоды всё в задницу идёт.       Демон выхватил листок, поднося его к печи, чтобы высох и поинтересовался:       — Чем и на чём писала?       Я поскребла ногтями сырой затылок:       — Пером же. На энциклопедии, кажется… А что?       Демон хмыкнул, опустившись на корточки и подобрав с пола остывший уголёк. Прошёлся к наковальне, растерев его в пальцах, после чего, провёл по бумаге одним и вторым, едва касаясь. Продавленные цифры и буквы проступили грязно-белым на чёрном фоне. «Обычная детская забава с пропечатыванием монеток карандашной или чернильной штриховкой, а так полезно…» — я невольно улыбнулась.       — Чего это тебя на такую махину потянуло? Ручонки-то не отвалятся?.. — поинтересовался кузнец, просматривая расчёты.       — Не должны… — уклончиво ответила я, — Да и не мне это…       — Понял уже… — хмыкнул демон, — Нож-то подошёл?       Улыбнувшись, я кивнула:       — Более чем. Сколько будет стоить этот меч? Ножны как в прошлый раз…       Задумчивое мычание сквозь поджатые губы:       — Пятнадцать, куколка.       Я вздохнула, прикрыв глаза:       — Десять сейчас, пять завтра. Это возможно?       Кузнец усмехнулся:       — Постоянным клиентам можно всё. Даже посередь ночи заваливаться. А уж когда они ещё и такие демоницы, так и вовсе, — он раскатисто хохотнул, взглянув на содержимое кружки. — Остатки залпом давай. Заночевать-то есть где?       Я опрокинула в себя глифт, чувствуя, что наконец дало в голову:       — Есть.       — А дойдёшь? — уточнил он.       — Вот тут хрен его знает… — честно ответила я, пьяненько хихикнув, — Если что, у кого-то на коврике под дверью заночую. Какой скандал будет утром: дочь серафима, демон, бродяжничает в столице.       Кузнец басовито расхохотался, но со вздохом протянул руку, помогая встать:       — Давай так: ты сейчас иди грейся да отсыпайся. Десятку завтра отдашь, а ещё пять при получении…       Помотав головой, я полезла в сумку, накидывая на шею амулет и активируя мгновенно потеплевший хрусталь:       — Нет времени. Завтра мне нужно вернуться в школу. Когда в следующий раз попаду в столицу — даже не представляю. Так что, сегодня десять, завтра пять, — я зажмурилась, продолжая стискивать огромную мозолистую ручищу пальцами.       Шкалы резерва пришли в движение, формируя канал и перетекая к кузнецу. Тот качнулся, продолжая принимать резерв. Перерасход ударил по нервам, стоило выпустить его руку. Опустила голову, привычно капая кровью из носа на пол, чувствуя, что уши заложило к чьей-то матери. Сил почти не осталось. Демон придержал меня за плечи, позволив немного отдышаться. Я распахнула резерв, выкачивая всё, что могла из пространства. Слишком медленно. Как и предполагалось: после принятия фракции даже с амулетом восстанавливаться было невероятно тяжело.       Сочувственный взгляд сверху, но я отстранилась, едва переставляя ноги и поплелась к выходу:       — До завтра. Ещё раз простите, что так поздно.       — Иди уже, чертовка… Доберись только до постели, а не до чужого коврика под дверью.       Я хмыкнула, выбираясь на улицу.       Дождь кончился, оставив после себя сырую туманную взвесь в смрадном от сырости воздухе, по густоте способным соперничать с киселём. Я с трудом разбирала дорогу, в конечном итоге плюнула, вернулась к воротам и уже оттуда по знакомым изгибам улочек поплелась к нужному дому. К чужой гавани, где мне было позволено перманентно ощущать себя в безопасности, быть хозяйкой чужого дома, когда его хозяин был невероятно далеко.       Ноги едва передвигались. Хотелось уже действительно улечься где-то под откосом крыши и забыться, но впереди замаячило знакомое крыльцо. Я со вздохом пошла быстрее, стремясь оказаться в тепле, отдохнуть, восстановиться. Резерв заполнялся медленно, заставляя судорожно вздрагивать и молиться о собственных силах. И ещё страшнее было, что за весь день, с учётом потрясений, моя кобра вела себя спокойно и мирно. То ли тоже охреневала от происходящего, то ли просто не желала добивать.       Ладонь нерешительно замерла над дверной ручкой. Вспомнились слова Фенцио о том, что, если будет несанкционированное проникновение в чужой дом, появится стража. Оказаться за решёткой не хотелось. Но уснуть под дверью хотелось ещё меньше.       — К дьяволу… — буркнула я.       Ручка спокойно провернулась, распахнулась дверь, пропуская меня в тёмную прихожую. Какие-то ментальные ниточки прошлись по телу, прошивая каждый дюйм. Словно знакомясь. Я захлопнула дверь, задвинув засов, и устало прислонилась к ней, прислушиваясь к происходящему. Тихий шелест энергии мятного ветра отголоском коснулся рецепторов. Дом распознал и под потолком не ярко вспыхнули знакомые магические светильники.       Я вздохнула, стягивая плащ и вешая его на крючок в прихожей.       Голос сорвался на хриплый шёпот:       — Спасибо…              Глаза открылись со скрипом. Я смотрела в белый потолок, анализируя собственное состояние. Амулет на груди был тёплым, продолжая выкачивать энергию в резерв из пространства. Чтобы на время дать своим мыслям разгрести последствия прошлой ночи, я вытащила из-под одеяла хрусталь в оправе, присматриваясь к плетению и пытаясь разобраться, как эта штука работает. Тактильная активация, расширенное поле потребления, несколько рун на оправе, которые стоит подглядеть в учебнике. Я невольно усмехнулась, вспомнив слова Фенцио: «Ленивый в этом мире не выживает. Учиться приходится всем и всегда…». Спорить было трудно. В этом мире не было развлечений. А те, что были, едва ли способны меня зацепить. Потому образование оказывалось приоритетным над любым досугом.       Ладонь прошлась по лицу от лба до подбородка, пытаясь согнать остатки сонливости. Резерв был почти полон, это успокаивало. Я села в постели, оглядываясь по сторонам и рассматривая себя. Честно говоря, плохо помнила всё, что происходило, когда я переступила порог дома. Всё было на автомате — импульсом силы, разожжённый камин, чтобы прогреть комнаты, душ, где я едва не уснула на полу в попытке отмыть присохшую грязь, стирка платья и плаща. Всё было развешено в гостиной у очага на стульях, там же стояли и отмытые ботинки. До постели добралась уже на полном автопилоте, провалившись в сон ещё даже не прижавшись к подушке головой.       С трудом встав на гудящие ноги, я вынула из-под матраса припрятанную тунику и балетки из-под кровати. Рассекать голышом по дому желания не было. К тому же было острое ощущение, что бессмертное тело били палками весь прошедший день. Я влезла в сумку, вытащив зеркало, и рассматривая отражение. Надо было связаться всё же с лагерем и поделиться соображениями.       «Вот только всё ли я могу рассказать?..» — подумала я, всё же проведя пальцем по зеркальной глади, мгновенно потемневшей.       Показался знакомый облезлый потолок. Не штаб, комната Фенцио.       — Доброе утро?.. — неуверенно протянула я. — Есть кто живой?       Сонное шевеление, зеркало перевернулось в попытке ухватить раму, после чего с грохотом вовсе полетело на пол. Я хмыкнула, поморщившись от избыточного шума. Опять потолок, край кровати, шарящая по полу ладонь. Меня начало веселить это зрелище. Пришлось координировать: «левее-правее». Наконец раздалось недовольное ворчание. Зеркальце было нащупано.       — Доброе утро, — он откинулся обратно на подушку, рассматривая антураж позади меня. — Судя по всему, ты в столице…       Я кивнула:       — Да. Вчера вызвали с матерью в цитадель. Их крысы донесли про «плен», — в ответ на озадаченное лицо, пришлось уточнить. — Нет. Я одна. Мать отправила обратно в школу. И спасибо, что сделал «ключом» мою энергию. Вчера это стало спасением.       Он приподнялся, устраиваясь полусидя:       — Подробности будут?..       — Уйма, — я хмыкнула. — Но об этом можно чуть позже. Есть несколько неудобных вопросов. Надеюсь, ты сможешь дать мне ответы на них.       Фенцио вскинул брови:       — После такого уточнения я тоже на то надеюсь. Выкладывай.       Вздохнув, я задала самый, пожалуй, болезненный вопрос:       — Ты знал про поступок Гавриила в отношении моей матери?       По комнате пролетел вздох:       — Знал. После того, как наши пути разошлись, мы с ней ещё некоторое время поддерживали контакт в переписке. Та стопка конвертов, которую ты нашла, была написана в основном после свержения. Узнал почти случайно. Серафим Кроули оговорился вскользь. Я был безумно зол, но сделать, как казалось, ничего не мог. Однако, всё же нашлись старые коллеги, которые помогли немного восстановить справедливость, если это вообще применимо к той ситуации.       Я спокойно кивнула:       — Ты написал кому-то из старых знакомых, чтобы запустить шестерёнки правосудия. Хорошо. Кому?       — Ты его видела. И он же передавал из столицы книгу с ритуалами.       — Камаэль… — вспомнила я, — Полагаю, он в то время был так же престолом. Мог лишь посодействовать и направить прошение куда-то выше, верно? Кому?       Хмуро глядя в зеркало, Фенцио ответил:       — Прошение за моей подписью было передано Торендо.       «Попался, мудила!» — я широко улыбнулась, чувствуя, что теперь все иллюзии растрескались. Факты выстроились в цепочку. Я подняла голову, переводя отражение из малого зеркала в ростовое в углу комнаты и забираясь на постель. Когда изображение настроилось, стало удобнее. Закусив губу, я смотрела в сосредоточенное лицо ангела.       — Теперь мне нужен твой ум и притормозить меня в необходимый момент, — я побарабанила пальцами по оголившейся коленке. — Итак… Как мы выяснили, мой род, судя по всему, оберегался едва ли не с самого начала. После гибели Анабель и её мужа, отслеживали всё, что могло хоть как-то навредить, предотвращали по мере возможности как минимум до появления очередного жизнеспособного ребёнка, который наследовал кровь Первых — «Адама и Евы». Скорее всего, Маль уже достаточно окреп, чтобы связаться с первыми последователями, в своей манере обещая блага и справедливость. Не соврал в общем-то… Но сколько времени на это потребовалось… Не одна тысяча лет. Так вот: ты спас бабушку, позволив родиться Ребекке в срок, получив задание напрямую от совета серафимов. Круг сузился до пяти бессмертных. Почему именно до них? Помним про дисбаланс. Серафим ступил на Землю, потянув за собой волну насильственных смертей, про которые я говорила, после гибели мамы. Эрагону это ни к чему. Он и так на вершине пищевой цепочки. Второй после Шепфа. Остаётся четыре. Можно предположить, что это мог быть тот, чьё кресло позднее мать заняла, но…       Ангел приподнял брови:       — Советник Исрафель добровольно покинул пост в год, когда Ребекка выпустилась из школы. Он был невероятно стар и вскоре умер. Прежде очень много лет провёл в мире смертных, утратив бессмертие. К чему ты клонишь?       Я отмахнулась:       — Восхитительно… Дальше слушай. Опять же, возвращаясь к одному из наших разговоров в школе: банкеты в цитадели, куда ты водил Ребекку. Кто первым заинтересовался её присутствием? — Фенцио поджал губы, начиная терять терпение, пришлось поторопить. — Торендо. Он же настоял на встрече Ребекки с Эрагоном. Он же — заместитель главного советника… Позже, когда вы с матерью разошлись, он проталкивал её выше, оберегал по мере сил, помогая во всём, что могло повлиять на её доверие. В частности, оказал содействие с наказанием для Гавриила. Уверена, он же ходатайствовал о том, чтобы её кандидатуру одобрили для продвижения в совет, чтобы гарантированно приблизить к себе и не дать совершить фатальные ошибки. Мне нужно было вырасти достаточно, чтобы оказаться в школе.       — И вот: партия разыграна — младшая Уокер попала по адресу. Ребекка смещается с поста советника, но остаётся серафимом. Оба компонента там, где им и положено быть, — Фенцио хмыкнул. — Резонно… И даже вполне возможно. Только всё равно — не достаточно доводов. Да и какой толк ворошить эту часть прошлого?..       Я воздела палец к потолку:       — А вот теперь самое интересное. Наш командир повстанцев — превосходный стратег и манипулятор. По крайней мере его заточённая часть могла просчитать каждый последующий шаг фигур на своей шахматной доске. А теперь очередная теория: ты сам говорил, что вы сблизились уже спустя время. Помешательство, перешедшее из любопытства. То есть желание помочь, а потом внезапно вылезшее влечение. Нет, она привлекательна, и всё прочее… — я нервно поджала губы, чувствуя, что начинаю злиться от очередной волны ревности, пришлось задвинуть эмоции и продолжить, — Но есть некий шанс, который всё меньше кажется мне мифическим. У матери есть медальон с содержимым, аналогичным тому, что было в кольце адмирона. Ты говорил, что не обязательно, чтобы это был какой-то «сувенир». Могло быть и зелье. Вывод: подливали в выпивку, после чего неестественное притяжение к смертной повлекло за собой отказ от задания и признание перед советом. Хотя, погоди… Думаю, сознайся ты в этом перед всем советом, едва ли просто понизили бы до учителя. Скорее, опять же открылся Торендо. Удобно, правда?.. И, что удобнее, отправить того, кто жаждет мести, именно в школу. Каков шанс, что Непризнанная, дочь Ребекки, притянутая «отбором», попадёт именно в школу? Больше половины. Подстраховались, завербовав тебя, сделав учителем, оставив караулить и наблюдать, чтобы в конечном итоговая партия была разыграна так, как нужно было Мальбонте. Но тут вылезла Виктория и всё насмарку…       По комнате пролетел хохот Фенцио. Восхищённый взгляд прошёлся по прикрытой туникой фигуре, замер на лице:       — Восхитительное сочетание красоты, ума, силы и интуиции… Вот только что это нам даёт? Заметь, я не спорю, что действительно пошёл к Торендо с признательными речами, как и не спорю о возможности наличия зелья. Но в чём причина твоего рьяного желания вычислить его? Отомстить за смерть Ребекки?       Я пожевала губы. Стоило себе признаться, что — да. Эта мысль зародилась в подкорке. И всё же тревога была ещё и в стремительном взлёте Мальбонте, когда всё завершится. Эрагон имеет власть, которая, скорее всего держит этот мир на последних нитках баланса, которые вот-вот перетрутся. А что будет, если, как я полагаю, Торендо займёт его место?       — Нет, или не только. Всякий, кто испытывает жажду власти, будет стремиться забраться выше. Казалось бы, серафиму Торендо нет нужды забираться выше, но он явно метит на место Эрагона, который уже не одну сотню лет правит цитаделью. Не удивлюсь, что и функции Шепфа тоже он исполняет. Вот только есть один момент: они сами признались, что не могут взять ключи, чтобы отпереть чертог. Это может сделать только сам Шепфа или Маль, держа меня за руку, чтобы объединить силы в двух сосудах. После падения чертога и возвышения Мальбонте над этим миром Торендо может представлять угрозу. Тщеславие и желание быть высшим не остановится. Никогда.       Он вздохнул:       — Резонно. Он на позиции заместителя был ещё до моего рождения. Рискну предположить, что куда больше тысячелетия. Жажда власти развращает, это не новость. Ещё что-то?..       Я закусила губу, всматриваясь в отражение и не зная с чего начать:       — Мама вчера пыталась убить архангела Йора. Я не позволила.       Фенцио замер, судя по всему, чудом удержав челюсть на месте. Брови взлетели. Он задумчиво протянул:       — Для этого должен быть весомый повод. Даже для Ребекки это перебор. Она как-то мотивировала свою попытку?       — Он знает, что мы с матерью потомки родителей Мальбонте и подал прошение на вступление в совет. Эрагон настроен решительно, чтобы уничтожить каждого, кто связан с семьёй полукровки и всех последователей. А с учётом, что…       — С учётом, что допуском к испытаниям является возможность прочесть сознание… Ребекка решила перестраховаться. Ожидаемо. И я даже не знаю, правильно ли ты поступила, мой свет. В этом случае, я разделяю её опасения. Ставки невероятно высоки… — проговорил Фенцио.       Откинувшись на постели, я страдальчески свела брови к переносице:       — Он отзовёт прошение. В этом я почему-то уверена. Но стоит наведаться, если меня, конечно, вилами не погонят до самых ворот столицы. И я уже совершенно не уверена в том, что он последователь. Уточнять у Маля не буду, — я покосилась на зеркало. — Теперь ещё одна деталь… Помнишь, ты говорил, что есть амулеты, которые блокируют силу частично или полностью? — ангел насторожено кивнул, и я продолжила. — Где можно такой раздобыть?       Он умолк, прикидывая, где такой амулет можно достать, и есть ли они вообще в доступе, судя по всему. Полагаю, если и были, то отыскать проблематично. Один блокатор, как я знала, был точно где-то в темнице, где держали мать и Винчесто. Но идти и искать его, а после выламывать из стены или пола… Если его вообще не навешивали по необходимости. Да и, если вдуматься, он глушил частично. А мне нужна была подстраховка на случай, если кто-то из высших попробует нас с матерью прикончить.       В голове выстраивалась только одна возможность — держаться вместе, максимально близко, если она выберет мою сторону, а не власть. Да, возможно, она сильна в магическом плане, более подкована. Но если она будет биться с Эрагоном даже на текущем развитии — едва ли преуспеет. У него навыки и мощь оттачивались веками, её двадцать лет на небесах и службе свету в этом случае не решают ничего ровным счётом.       В моём случае, если заблокировать магию, останется физическая сила. Это уже хоть что-то. Тот случай, когда человек и ангел, вчерашняя смертная и прирождённый бессмертный будут хоть немного равны. Осталось лишь выяснить, сможет ли амулет такого толка заглушить его полностью, или меня будет проще закрасить, чем отмыть в случае открытой стычки.       — В школьном хранилище должны быть амулеты такого толка. Ты знаешь, кто может помочь их найти. Пояснишь, что ты задумала? — наконец тихо поинтересовался ангел.       Я вздохнула, устраиваясь поудобнее:       — Если Йор не очень умный и из вчерашнего не сделал необходимые выводы, боюсь, на нас с матерью откроют охоту. В этом случае действительную угрозу будут представлять только советники. От прочих, могу предположить, что и я и Ребекка отобьёмся. В случае открытой стычки с магией… Боюсь, тебе даже оплакивать будет некого. Ибо в порошок сотрут, — я закусила губу. — И выход остаётся только один — выводить на физический бой. Здесь у меня будет хоть какой-то шанс защитить себя и мать. Вот теперь мне и любопытно: сможет ли амулет полностью отрубить Эрагону доступ к магии и использованию резерва?       Фенцио сел в постели, потирая ладонью лицо:       — Безумная женщина…       — Я это уже слышала… — хмыкнув, я поднялась с постели, скользнув к зеркалу: — Так что насчёт амулетов?       Горестный вздох ознаменовал, что моя задница снова отыскала проблемы на пустом месте.       — На твоё счастье, амулеты работают в процентном соотношении и не влияют на то, до какой степени бессмертный развит. То есть, он либо глушит полностью, либо частично. Но в текущих обстоятельствах, ты права: только полное поглощение. Даже одной сотой доли его силы хватит на то, чтобы ты погибла ещё до того, как успеешь моргнуть, — он хмыкнул. — Вот только с Ребеккой этот момент едва ли выгорит. Она не подготовлена.       Я пожала плечами:       — В её случае достаточно быстро бегать и не менее быстро находить меня на территории школы. А ещё лучше — находиться поблизости постоянно. Но… — я поджала губы, — Для начала ей стоит определиться, примет она сторону совета серафимов, которая заведомо проиграет в этой партии, или всё же мою. Даже не Маля, а именно мою. Потому, что, как и прежде, вместе выживать будет проще.       Ангел отложил зеркало, потягиваясь и шаря рукой по изголовью в поисках одежды. Я невольно закусила губу, рассматривая открывающееся зрелище. Привычно зачесались ладони от острого желания касаться. Пришлось со вздохом помотать головой: не стоит тешить себя иллюзиями, ещё не скоро увидимся, не скоро встретимся. Как бы мне этого не хотелось, а всё же нужно быть более осторожными.       Послышался тихий смешок:       — Кстати, насчёт сказанного… Виктория, видишь комод?       Я оглядела комнату:       — Вижу.       — Выдвини верхний ящик. Слева шкатулка. Думаю, тебе подойдёт…       Закусив губу, я продефилировала к комоду, выполняя все приказанные манипуляции. В ящике среди одежды действительно оказалась изящная небольшая шкатулка без опознавательных знаков. Я с любопытством покрутила её в руках, рассматривая узоры и резьбу, покрытые лаком. Щёлкнул маленький замочек, откинулась крышка…       «ТВОЮ МАТЬ!» — я вытаращилась на золотое массивное кольцо. Скорее, даже перстень. Кажется, мир крутанулся вокруг своей оси. Спешно захлопнув крышку, я положила всё, как было, с грохотом задвинув ящик и хватая пересохшим горлом, выскочивший от неожиданности воздух.       — Уокер, ты там жива? — насмешливо поинтересовалось отражение.       — Нет… То есть да! То есть… не сейчас! — я ощутила, как лицо заливает краска. — А-а-а… Да, я жива. Но… это? Как?!       Фенцио озадачено заглянул в зеркало, рассматривая меня, попеременно бледнеющую и краснеющую со скоростью света:       — То есть?! Это амулет, связанный с моим перстнем. Ты напомнила, про быстрый поиск, я решил, что следует сейчас этим озаботиться, чтобы в случае схватки, когда будет атака на цитадель, не искать друг друга…       Я сползла на пол, начиная хохотать, держась за бока:       — Идиотка… Какая же я идиотка…       Он вскинул бровь:       — А ты о чём подумала?       Продолжая хихикать, я поднялась на ноги, покраснев окончательно:       — Не важно… — снова выдвинутый ящик, открытая шкатулка, в кольцо попала пальцем от нервов и смеха с пятой попытки.       Теперь уже отражение расхохоталось:       — Нет, если ты настаиваешь, то можно и так его использовать, но, судя по всему, ты такому повороту не очень рада…       — Ты издеваешься?.. — начав скручивать застрявшее кольцо обратно, проскулила я, уже окончательно растерявшись.       Ангел усмехнулся:       — Виктория, предложение не такими перстнями делают. И явно не через зеркало, находясь за сотни миль друг от друга, — но взгляд неуловимо потеплел. — Однако, твои слова дают мне надежду, что когда-то ты законно овдовеешь…       — Ещё слово и кто-то до предложения вовсе не доживёт. Не забывай: я помню, где лагерь…       Поднятые в притворном ужасе ладони, демонстрирующие жест капитуляции. Он усмехнулся, и зеркало погасло, вернувшись к своему исходному виду. Я же осталась смотреть на золотой перстень, удачно налезший на безымянный палец левой руки. «Да ну… Какое замужество?.. Какие браки?! Тут мир рушится!» — носилось в голове.       — Нахрен… — буркнула я, покидая спальню, но кольцо оставила…