"Sex Is Not Enough"

      Утро, птички поют, солнышко припекает. Я с довольным лицом вытянулась на песке у реки, глядя на пушистые облака, проплывающие над школой. Настроение было безмятежным. Удалось выспаться и даже подготовиться к занятию, которое предстояло вести у курса Непризнанных. Разумеется, Фенцио уже улетел, стоило мне провалиться в крепкий сон. Я честно попыталась утром нащупать разрывы после травм, провела для себя разминку. Боли не ощущалось. В принципе, не ощущалось ничего, кроме того, что стягивало кожу на месте шрама.       Последний я рассматривала в зеркале с неприкрытым отвращением всё утро вплоть до вылета с крыльца. Геральд вернулся в школу, позабыв свиток с формулой, мама, вскипев, полетела со мной к реке, сообщив, что теперь с меня глаз не спустит. Сейчас же, расхаживала взад-вперёд где-то в отдалении, анализируя какие-то свои мысли. Уловив, что я в очередной раз сморщилась, проведя пальцами по шершавым узелкам шрама на левой ключице, она приблизилась, внимательно рассматривая то, что я считала уродством на собственном теле.       Над головой пролетел вздох:       — Избыточное значение придаёшь тому, что всегда может скрыть одежда.       Я подняла глаза:       — А сколько их ещё будет к концу этой войны… Не знаю…       Мама сморщилась:       — Может, стоит озаботиться защитой? Броня в арсенале тоже есть. Труда не составит подобрать…       Улыбнувшись, я села на песке, откинувшись на вытянутых руках и расстелив крылья:       — Как говорит Миндер: либо ты защищаешься, либо нападаешь. Броня сковывает и замедляет реакцию, но да — способна защитить. При этом ты постоянно находишься в обороне. Мужчинам в этом плане несколько проще. Их физические возможности чаще позволяют соблюсти баланс защиты и атаки, но также далеко не всегда и не всем. — я усмехнулась, вспомнив все стычки с Саферием, — Женское тело чаще всего более подвижно. Мы как… ртуть, если правильно подготовить. Когда меч, да и любое другое оружие, в руках, а тело не ограничено в движениях — бой почти равный с «бронированным» противником.       Она вздохнула, сверху-вниз глядя на меня:       — Иногда я жалею, что в моей школьной программе здесь не было такого упора на физическую подготовку…       — До того, как я на своём примере показала, что развиваться надо во всех плоскостях, она и сейчас не была бы введена. Кстати, а где моё оружие?       Усмешка:       — Всё у меня. После установки щита сходим и заберёшь. Мне было не до того, чтобы носить оружие и уцелевшую одежду в башню. Кстати, вчера мы с Геральдом говорили насчёт амулета. Он сможет переработать его для покрытия, сродни тому, что был в камере башни. — проговорила мама, немного нервно всматриваясь в горизонт, ожидая появления демона. — Я не могу объяснить своё недоверие Кроули, но что-то противоречивое есть.       Я лукаво подняла на неё взгляд, едва сдерживая готовую вылезти улыбку. Не думаю, что всё будет так уж стремительно, но Геральд… с такой парой для неё я, вполне вероятно, смогу спокойно отойти в сторонку и слушать шутки демона. В голове всплыл разговор с ним после очищающего ливня. Он призывал не доверять матери… И имел на то основание. Как и слова матери при попытке присвоить пост директора школы: «Я не доверяю демонам». Однако, кажется, сейчас они оба пересмотрели ситуацию. Причина — школа. Для матери она стала местом старта. Для Геральда — просто дом, как он сам сказал. «А только ли школа, или оба, сами того не подозревая ещё и соревнуются в том, чтобы сберечь мою задницу?» — хмыкнул внутренний голос.       В поле зрения показалась тёмная стремительно приближающаяся точка. Я со вздохом поднялась с песка, вынув из кармана амулет и накидывая на шею цепочку. Привычно потеплевший от активации хрусталь устроился в ложбинке между грудей. Перерасхода не планировалось. Три шкалы в запасе останется так или иначе, но сегодня ещё занятия, потом тренировка, скорее всего, если мне не удастся спрятаться от Миндера. И ещё надо найти Дино и Люцифера, чтобы выяснить детали…       Демон сложил крылья, плавно спикировав на берег и протягивая мне свиток с формулой. Расстелив бумажку, я встала на колени, погрузив пальцы в песок и прикрыв глаза. Молча. Уже всё обсудили не один раз. Только выполнить и всё. Со вздохами мои спутники присоединились. Ментальное поле объединилось, создавая плетение формулы, подставляя скрытые руны и прочие интересные сюрпризы для тех, кто пытается несанкционированно влезть на территорию школы.       Щит создавался куда туже, чем прежде над островом лагеря. Территория была больше… Я открывала для себя новые места, неизведанные уголки. Казалось, что и сотой части всей территории я и примерно не знаю. Каждая энергия, каждый ангел, демон… Я встревоженно дрогнула, думая о том, почувствуют ли Геральд и мама Лоя, который всё ещё не выходил без необходимости из пещеры. Но судя по спокойствию — обошлось. Раскинутая сеть, отключение сторонних амулетов до тех пор, пока забредшие «на огонёк» не свалят…       «А ведь ещё надо как-то договориться о том, чтобы повстанцев пропустили через водоворот школы… Интересно, по какому пешему эротическому маршруту меня Геральд пошлёт?..» — вздохнул внутренний голос. С другой стороны… Маль уже озвучил свою позицию в отношении школы. Ему нет нужды атаковать тех, кто должен идти следом, а не стать противником. И последние события с помощью лично мне тоже могли стать показателем далеко не желания стереть всё в порошок.       Шкалы улетали, немного начала кружиться голова. Я наклонилась ниже, чувствуя, как капли крови из носа начали падать с кончика на песок. Разноцветные пятна, следом чёрные мошки перед закрытыми глазами, наблюдающими за ментальными связями, смыкающимися куполом над шпилями школы. Малая цена из лёгкого перерасхода, которая должна окупиться безопасностью учащихся. Чуть более вытянутое поле у скалы «отбора», чтобы ненароком не отрезать систему от острова.       Закрепившееся плетение щёлкнуло, высосав десятую шкалу, и я шатнулась, уперевшись руками в песок, чтобы не уткнуться в него носом. Кружилась голова, но резерв стремительно восполнялся. Щит чувствовался куда лучше, чем прежний. И здесь, на границе с рекой Метатрона он был куда плотнее. На случай, если любопытство учащихся понесёт в руины кого-то из новоприбывших. «Я опять лишила себя возможности порисовать…» — со вздохом протянул внутренний голос.       Осторожно сжатое Геральдом плечо:       — Всё нормально?       — Сравнительно… Немного времени, хотя бы до пяти восстановиться и можно лететь обратно. — я усмехнулась, — Не полный перерасход всё же не так страшен, как абсолютный, хоть и мало приятного.       Мама хмыкнула:       — С учётом этих неандертальских попыток увеличения резерва, которые ты применяешь, я вообще удивлена, что ты жива до сих пор.       Я закатила глаза, поднимаясь на ноги и утирая выступившую кровь:       — Ну и сидели бы все без щита… Нужно уметь жертвовать чем-то и расставлять приоритеты. Ближайшие выходные обложусь зельями и настоями, принимая ударные дозы, передохну и восстановлюсь. — удалось вяло отмахнуться, — Нужно закончить то, что уже на носу. Дальше будет куда как проще.       Геральд раскрыл крылья:       — Не думаю, Виктория… Ох не думаю… — вздохнул он: — Поторопись. Через двадцать минут занятие начинается. У тебя их сегодня три.       Я тоскливо взвыла, жалобно посмотрев на мать. Та лишь развела руками, взмывая следом за Геральдом:       — Зато у тебя будет опыт в разных сферах. В том числе, как учителя…       Буркнув излюбленное «изверги», я пнула камешек, отправив его в полёт в сторону реки, и тоже взлетела, направляясь к школе. Когда направлялась сюда перед установкой, упорно ждала, что будет хоть какая-то боль. Но, кажется, Маль вложил максимум усердия, соединяя нити. Боли не было даже отголоском. И опять же, если бы не стягивающий кожу под перьями шрам и лёгкая залысина на месте заживления, я бы даже не помнила, что были какие-то повреждения.       Старшие, хоть и полетели вперёд, но всё равно нервно оглядывались. Опасались, видимо, что меня опять куда-то кто-то потащит. Я нервно посмеивалась. Ещё и оружия нет — неуютно максимально. Но как минимум, я точно знала, что оно у матери в комнате. Вот только… я не представляла, где её комната. За всё время, а это больше полугода, я даже не озаботилась тем, чтобы узнать, где комнаты преподавателей находятся. Да и… странно было бы… Но любопытно… любопытно посмотреть на комнату Фенцио. Пакостливая улыбка быстро потухла от мысли, что это уже будет несправедливо. Чёрт его знает, хотел бы он сам свою обитель показать, или есть ещё границы, которые от меня оберегались.       «Не полезу…» — буркнула я про себя, приземляясь на крыльце школы. Я торопливо проскочила вестибюль, направляясь к учебным классам. Стайка Непризнанных уже подпирала стену возле аудитории. Я приглашающе распахнула дверь, пропуская их внутрь. Довольный гомон, на моё удивление, подсказал, что мне сегодня рады. Хмыкнув, ушла за преподавательский стол, рассматривая установленные галочки от тех, кто заменял на предмете. Сегодня было любимое из того, что я научилась создавать, не имея сил.       Аудитория заполнялась учащимися. Для прирождённых посещения были не обязательными, но случалось, что приходили и они. Заканчивая заполнять журнал и прикидывая предстоящее практическое в мире смертных, я подняла голову в тот момент, когда в аудиторию вошла Мими. По спине поползли нервные мурашки. И без того бледная чертовка села за одну из парт. Отстранённый взгляд, встретившись с моим, на мгновение вспыхнул. Мне стало страшно…       «Вот мы и подошли вплотную к больному разговору…» — вздохнул внутренний голос. Рано или поздно, он должен был состояться. Сейчас нет смысла пытаться как-то развернуться на полпути. Но прежде — занятие.       Дверь закрылась за последним Непризнанным из списка. Все заняли свои места. Пересчитав по головам присутствующих и вписав в журнал посещений тех, кто пришёл сверх ожидаемого, я поднялась из-за стола. Все выжидательно замерли. Почему-то меня начала распирать гордость — любопытство студентов грело душу, как и знание, что мои навыки ценны. Хотя бы для них. Проскочила благодарная мысль к обоим наставникам и острое желание закончить обучение, добиться того, чтобы время в школе замедлилось, позволив и здесь работать не старея. Почему-то мне хотелось остаться… «По сути тот же лагерь. И я здесь так же нужна… Всё же я нужна…» — довольный внутренний вздох.       Я сложила руки под грудью:       — Итак… Сегодня на повестке дня — материализация импульсов энергии. Предлагаю два варианта: первый — сдвигаем парты к стенам и занимаемся здесь, или выходим во двор, потеем и пытаемся сосредоточиться на воздухе. Решайте…       Довольный гомон и дружная гогочущая толпа вышла из аудитории. Я хмыкнула, прихватив ведомость, которую предстояло заполнить по результатам занятия, карандаш и первую попавшуюся удобную книгу. «Надеюсь, Геральд не убьёт меня за самоуправство…» — хмыкнул внутренний голос.       Прогретый солнцем внутренний двор школы принял небольшую толпу учащихся, почти тридцать человек, нервно сбившихся в кучу и ожидающих распоряжений. Я отложила на скамейку свой «ценный груз» и вышла, встав перед учащимися, отдав команду построиться в шеренги так, чтобы не задевать друг друга руками и крыльями, чтобы соблюдать стабильность ментального пространства без вмешательства в это поле чужих энергий. Так был шанс, что дело пойдёт легче.       — Энергия, как вы знаете — ваш внутренний идентификатор. То, что оставит ваш ментальный след, который весьма сложно подделать, заблокировать и изменить. Я не отрицаю, что небольшие искажения допустимы. Для большинства из прирождённых и Непризнанных с этой целью создаются амулеты, но есть и те, кто при достаточном уровне развития могут менять отголоски своей энергии. Кроме того, энергия, как вы знаете, не является полноценным оружием. Ею почти невозможно пользоваться в бою, если не учитывать несколько хитростей. — я подняла перед лицом раскрытую ладонь с тремя оттопыренными пальцами: — Первый способ — воздействие на неодушевлённые предметы. Второй — атака импульсом, которая приводит к дезориентации нападающего или того, на кого вы планируете напасть. Ну и, наконец, третья — полный импульс, ценой растраты большей части резерва, либо полной. Кто помнит, почему последний способ может быть опасен?       Поднялась рука девушки, которая была впервые мной встречена на занятии Геральда. «Энергия цветов шиповника» — вспомнила я. Кивнув, я вслушалась в ответ:       — Вместилище — постоянно развивающаяся величина, состоящая из потоков энергии, которые в теории принято именовать «шкалами». Каждый энергетический импульс может измеряться в долях шкалы или целой. Они суммируются и растрачиваются при использовании резерва. — девчонка шумно вздохнула и продолжила тарахтеть, после моего поощрительного кивка: — То же самое применимо и к щитам. Но если учитывать пропорциональное давление на щиты, то в зависимости от уровня развития и навыков они могут стоять долго или же иссякнуть сразу. В случае, если энергию исчерпать при использовании импульса или растратив на щиты, вместилище может взорваться. Это сразу летальный исход для того, кто подвергается ментальному воздействию, либо кто растрачивает энергию добровольно.       Я кивнула:       — Совершенно верно. Молодец. Теперь садимся на траву. Поза на ваше усмотрение. Следите, чтобы при распахнутых руках или крыльях вы не соприкасались друг с другом. Для несведущих поясню — размах крыльев соответствует кокону вашего ментального пространства. Любое вмешательство в эту структуру, даже самое незначительное, может повлечь детонацию импульса. — я потёрла ладони, тоже садясь на траву по-турецки, — И, как следствие, растрату резерва… Итак, вопрос: поднимите руки те, у кого до сих пор только первый уровень? — никого не оказалось, — Отлично. Для разминки, используем одну шкалу, не превышая её объём. Начнём с медитации в самом лёгком и простом формате. Просто откладываем лишние мысли, оставляем только самих себя и свой резерв, вслушиваемся в мой голос и следуем указаниям.       Рассевшиеся студенты прикрыли глаза, настраиваясь на предстоящую практику. Я с надеждой рассматривала умиротворённые лица, предчувствуя, что хотя бы у половины из присутствующих материализация выйдет с первого раза. Шансов было мало. Слишком большой перерыв между моими занятиями. К тому же, я не знала, как материал давали те, кто заменял. Тишина внутреннего двора, умиротворяющий шелест листвы из сада, запахи травы, солнца, земли… «Да, здесь определённо проще, чем в душном классе…» — вынесла вердикт я.       Стараясь говорить тихо, но, чтобы слышал каждый, я осторожно скомандовала:       — Теперь расположите ладони «чашей» перед грудью. Все вы уже умеете наращивать энергию ментального поля. Теперь воспроизводим то же самое, ориентируясь лишь на расположение ладоней. Представьте, что ваша энергия обрела плоть. Почти как жидкость… родниковая вода или горячий источник. Вкус энергии, запах, температура… учитывайте всё, концентрируя только в руках. Удерживайте стабильный канал с первой шкалой. — вдохнув плеск собственной жимолости, я аккуратно материализовала в ладони маленький переливающийся шарик в оттенках терпкой ягоды. — Именно сфера может не получиться с первого раза. Задать форму проще, чем кажется…       На первый взгляд ничего не изменилось, но через полминуты по лужайке внутреннего двора разлилось многообразие лёгких энергий. «Шиповник» без труда материализовала со второй попытки полноценную бледно-розовую сферу. Внимательное наблюдение за каждым, каждой. Довольные и радостные вздохи учащихся, у которых вышло провести процедуру материализации. Несколько подсказок того, как определить форму сферы, как удерживать канал и как его обрывать без вреда для остатка резерва.       Я усмехнулась от того, как эти взрослые «дети» радуются достижению:       — Превосходно. Первое занятие с импульсами и уже стопроцентный прогресс. Задание для самоподготовки: практика в материализации, два листа доклада о поведении вашей энергии и анализ процесса материализации. Поэтапно и не пытаясь геройствовать. Следующее занятие проводим так же на улице. Собираемся здесь же перед началом, отрабатываем практику. Конспекты тоже рекомендую прихватить, — я прочистила горло, — Будет ряд дополнительных формул, которые позволят рассчитать тактильный запуск сферы, а также область применения и несколько хитростей. Можете быть свободны…       Я поднялась с травы, отряхивая задницу, и пошла к скамейке, вынимая из книги, которую на ней оставила, табель и карандаш. Могла собой гордиться — небольшие подсказки и курс Непризнанных освоил важную составляющую часть того, что с небольшим шансом сможет помочь в бою, если смогут комбинировать сталь и энергию. Выставив отметки, не скупясь на достойную работу учащихся, я подняла голову, глядя на стоящую надо мной Мими.       По внутреннему двору пролетел её вздох:       — Кажется, нам стоит поговорить…       Я сглотнула, но постаралась сохранить спокойствие, указав раскрытой ладонью на свободную часть скамейки:       — Стоит. И прости, что только сейчас…       Демоница устроилась на сидении, сжав ладони коленками и опустив голову. Я не решалась прервать молчание, ожидая первого шага. Начинал душить стыд, который я не могла себе объяснить. Паника от того, что придётся оправдываться, открыться… Всё и так вполне явно. «У тебя ещё три занятия. Да, с перерывами, но это не меняет сути…» — напомнил внутренний прагматик, — «Сгладь скандал до поры, если получится, конечно…».       Мими хрипло и почти скороговоркой выпалила:       — Я не понимаю, как он решился… То есть… Нет, понятно, что по приказу Мальбонте убили Сэми. Но… но убивал ведь не полукровка. Убивал Фенцио. — обрывистый шёпот перешёл на крик: — Почему же Ади решил убить именно тебя, когда кровь его любви не на твоих руках?!       Я вздрогнула, закрыв глаза:       — Это сложно объяснить…       — А ты попробуй, Виктория! Попробуй! — выпалила Мими, снова начиная шептать: — Хочешь, я тебе даже подсказку дам??? Это ведь ты выпустила нас из плена в лагере. Я слышала голоса! Твой и Фенцио, Ости… Такая милая и мирная беседа… Зная, что он убийца! Ты была там и не стала помогать Ади!       В горле встал комок, который я старательно гоняла туда-обратно, пытаясь заставить себя сохранить хладнокровие:       — Ади сам сделал выбор…       — Я никогда не поверю, что он решил убить тебя по своей воле… — прошептала Мими, — Даже чтобы ослабить Мальбонте. Он бы не стал… Разве что…       Сглотнув, я твёрдо посмотрела в её глаза:       — Он хотел убить меня, но едва не убил Фенцио…       — Вот как?! Почему же «едва не убил»? Не ты ли помешала? — Мими безумно улыбнулась: — Дай угадаю… Ты спишь с убийцей… Зная, что он убил тебя, что от его руки погибали те, с кем ты сидела за одной партой. Каково это, Виктория?!.. Каково это предать дружбу в угоду телу?..       Я закрыла лицо руками, чувствуя, что внутри всё начинает осыпаться. Слёзы всё же сорвались. Трудно дышать, сложно заставить себя выслушать поток обвинений, невозможно доказать… Доказать, что у каждого из нас свой путь, дорога, ведущая на эшафот или в мир, где сгорают запреты и ограничения. «Мне не доказать свою правду… Я ей слишком много лгала…» — пронеслось в затуманенных мыслях.       Слова сорвались тихо:       — Ты не знаешь о чём говоришь.       — Знаю. Как никто знаю. Знаю, что Уокер одинаковые — спиной повернёшься — получишь нож. — слова, как пощёчины. Градом, больно, не остановить, — Фенцио? Серьёзно?! Ты… я просто не знаю, что сказать. Как я тебя… Нет, даже не ненавижу. Я не знаю, как передать эти эмоции, чтобы…       Я глубоко вздохнула:       — Ритуал продумывался тысячи лет. Все жертвы… почти все из них случайны. Их не выбирали с определённой целью. Лишь адмирон угодил в жернова, но и он — следствие промашки собственного отца. Неизбежные жертвы, которых убил бы кто-то другой, если бы не Фенцио, ты это понимаешь? Любой, кто получил бы приказ от Мальбонте, чтобы запустить ритуал своего возрождения. — помотав головой, я проговорила чуть тише: — Да, я с ними связана. Я — компонент и часть того, что должно изменить этот мир. Малая часть. Ади хотел убить меня, чтобы причинить боль ангелу, но Фенцио меня закрыл. Собой… Это не оправдывает…       Мими раздражённо вскочила на ноги, ткнув в меня пальцем:       — Верно, Уокер… Совершенно не оправдывает!       Послышались шаги. Из школы вышел Люцифер:       — Что здесь происходит? — уловив настрой, понял всё достаточно быстро, взглянув на демоницу: — Понятно, маленький дьявол понял истину… Мими…       Она горько расхохоталась:       — Так ты тоже знал?! ВЫ ВСЕ ВСЁ ЗНАЛИ?! — презрительный взгляд перебегал от меня, съёжившейся на лавке к Люци и обратно, — Дружба, любовь… Так много красивых речей, а в итоге все поголовно предатели. Из-за таких, как вы, умер Ади!       — Сядь. — короткий хлёсткий приказ.       Демоница осеклась, неверяще взглянув на Люцифера, старательно осаживающего гнев.       — И не подумаю! — она топнула ногой.       — Мими… — он терпеливо вздохнул, — Пожалуйста сядь и выслушай всё, что тебе хотят сказать. От импульсивности и собственного желания карать ты легче не сделаешь никому.       Я качнула головой, собираясь подняться и уйти, но получила тот же суровый взгляд будущего короля Ада. Пришлось остаться сидеть. Мими поджала губы, плюхнувшись на скамейку и закинув ногу на ногу, сверля демона недовольным взглядом. Люцифер со вздохом опустился на корточки напротив неё, спокойно отвечая и осаживая собственное раздражение.       Она раздражённо вздохнула:       — Я даже не знаю, что меня бесит больше… то, что вы давно в сговоре, а я не знаю ничего, или то, что вы оба предпочли полукровку жизни своего друга…       Люци снова терпеливо вздохнул:       — Я повторю то, что сказал тебе в стенах лазарета: Ади сделал свой выбор. Сам. Его никто не подталкивал к тому, чтобы улететь с Мальбонте, чтобы привести в исполнение собственную месть. Что до Виктории и её… пары, это тоже их выбор. Не они инициаторы. И, не поверишь, даже не Мальбонте повинен…       Мими закрыла лицо ладонями со стоном проговорив:       — Что ты несёшь, Люци?! Кто виноват, чёрт тебя побери, если…       — Не перебивай, пожалуйста. — он осторожно отвёл её руки, продолжая упрямо заглядывать в глаза, словно ребёнку, пытаясь вдолбить в голову истину: — Ты видела, что с нашим народом творят светлые с позволения Шепфа. Ты слышала легенды в Аду о полукровке, которого нарекли монстром. Мы все введены в заблуждение, и вводились в него веками. Это закладывалось с молоком матери или кормилиц, но нам вбили в голову, что единственное препятствие, удерживающее миры от краха — Равновесие. При этом они давно сами его разрушили. Шепфа разрушил, когда ребёнка подверг наказанию, которого тот не заслужил. Создал образ Равновесия на сломанной жизни мальчишки, которому едва десяток земных лет минул. Понимаешь?..       Мими всхлипнула:       — Но Ади…       Люцифер вздохнул:       — Это больно, я понимаю. Он был другом для тебя. Но предпочёл месть желанию жить. Вдумайся, был ли он другом ей? — раскрытая ладонь Люцифера указала на меня: — Нет, не потому, что хотел причинить любовникам боль друг через друга. Он первым предал дружбу, решив, что готов простить себе смерть Виктории, но оправдать ею свою месть. Ади поставил на кон свою жизнь. И проиграл в угоду желанию искупить боль. — вздох, который кажется, ставил точку в скандале: — Я не оправдываю никого из нас, что мы скрывали всё это, не желая подставлять тебя под удар. У нас вполне обоснованные страхи. Виктория боится потерять подругу. Я боюсь потерять… любовь.       Я затаила дыхание, таращась на свои сцепленные поверх табеля пальцы. Мими тоже перестала дышать. Только Люцифер продолжал смотреть на демоницу так же упрямо и твёрдо. Неуверенное прикосновение к длинным бледным пальцам тяжелой ладони демона. Секундная заминка, и они переплелись. Прикрыв глаза, я тихо возблагодарила всех, кто мог сейчас дать Мими сил принять нашу правду.       Голос сорвался хрипло, но я всё же произнесла:       — Каждый из нас сейчас поставил на кон любовь и жизнь, чтобы наше будущее не стало пеплом. Ты дорога мне… Можешь ненавидеть за то, что случилось, но я продолжу считать тебя своим другом. И я… я устала шифроваться, устала лгать. Не прошу помиловать или о каком-то снисхождении… Просто… просто подумай, что Фенцио уже искупил свой грех не один раз. И передо мной, и перед всеми, кто попал под раздачу после Ритуала.       Люцифер осторожно подтянул её ладошку к своему лицу, невесомо тронув сплетённые пальцы губами:       — Я поставил на кон свою жизнь, чтобы ты жила в мире, где демонов не принижают. Виктория свою на то, чтобы фракции перестали управлять чувствами. Дино и Ости… аналогично. Мы готовы на жертвы, чтобы жить не в страхе, а в счастье, малышка Мими…       Она тихо выдохнула:       — Меня зовут Эмилия, а не «малышка Мими». — затравленный взгляд прошелся по мне и Люци, она помотала головой: — Мне… мне нужно обдумать.       Демон кивнул:       — Как будет угодно моей королеве Эмилии.       Я удержала на месте челюсть, Мими вспыхнула, опустив голову и скрывшись за водопадом смоляных волос. Люци неуверенно улыбнулся, ещё раз тронув её ладонь поцелуем и поднялся на ноги. Атмосфера оставалась напряжённой, но уже не до той меры, что прежде. Короткий незаметный кивок на школу, адресованный мне.       Встрепенувшись, я неуверенно сжала плечо подруги, тоже поднявшись на ноги:       — Я пойму, если ты меня возненавидишь, но любить меньше от этого не стану…              Остаток занятий прошёл в вялом спокойствии. В голове всё ещё роились тяжёлые болезненные мысли о собственном предательстве. Для себя я оправдала, кажется, абсолютно всё. Каждый шаг, что делал Фенцио или Маль. Каждый собственный шаг… Но утренний разговор после урока заставил снова усомниться в том, что же всё-таки было правильным в этой ситуации. Выхода не оставалось. Ни в каком виде… Неизбежные жертвы, которых было бы в разы больше, чем если бы всё случилось бы иначе.       «И я бы не стала ничего менять…» — честно призналась я себе.       Голова раскалывалась, когда я вышла из учебного класса после третьего, последнего на сегодня урока. Разрываясь между желанием поговорить о произошедшем хотя бы с матерью и желанием просто увалиться в постель и отоспаться, я вспомнила, что первый вариант предпочтительнее. Хотя бы потому, что у неё было моё оружие и амулет Гавриила. «Осталось разобраться с тем, где её комнату вообще искать…» — подумала я, бредя по коридорам.       Кривая усмешка: самый простой ответ — самый правильный. Я раскинула сеть по школе, отслеживая энергию Ребекки, и поплелась на срезонировавший отклик. В этой части школы я ещё не бывала. Вполне уютно, хоть и такая же мраморная светлая громада, как и везде, но здесь было явно уютнее. Длинный коридор с высокими окнами в начале и в конце, куда выводила лестница. Самый верхний этаж.       Я застыла, поднявшись на её вершину и прислушалась к коконам энергий тех, кто здесь обретался. Кофе — Геральд, бриз и водоросли — Миндер, ромашка — Мисселина, лёгкий почти неощутимый отголосок мятного ветра вёл куда-то в дополнительный боковой коридор, восточные пряности — тренер по крылоборству, ещё какие-то плохо распознаваемые энергии преподавателей, с которыми я почти не контактировала, ладан — серафим Кроули. Молодая листва жимолости вела по прямой в конец коридора.       Невольно улыбнувшись от того, как в своё время взбесилась от того, что мать и Фенцио поселили на одном этаже, я с усмешкой шагнула вперёд, с трудом давя желание пойти по следу более нужной в данный момент энергии. Безошибочно найденная дверь. Я неуверенно постучала, замерев в ожидании, пока она отворится.       Собственно, долго ждать не пришлось. Щёлкнул замок, и изнутри донеслось спокойное:       — Входи.       Улыбнувшись, я толкнула дверь, оказавшись в светлой просторной комнате. Как для парного расселения студентов по размеру. Светлая штукатурка на стенах, тяжёлые плотные занавески и тонкий тюль. Воздушная и лёгкая. Довольно уютно, невзирая на привычно громоздкую мебель, хоть и в куда более светлых тонах, чему у остальных, в чьих персональных обителях мне довелось побывать.       — Так вот, в каких условиях обитают учителя?.. Не дурно… — я улыбнулась через силу.       — Это покои для «гостей». И то, не для любых. — проговорила Ребекка, указав раскрытой ладонью на светлое кресло: — Присаживайся.       Я покорно села, потирая глаза пальцами:       — Отвратительный день…       Она усмехнулась:       — Могу представить. Учащиеся допекают?       — Скорее собственное чувство вины перед теми, кто считал меня своим другом. — я зажмурилась, откинувшись затылком на спинку кресла: — Я всё ещё ощущаю вину за то, что погиб Ади.       Ребекка устало поднялась из кресла, подходя к столику. Из высокого графина в пару бокалов плеснуло обычное белое вино. Я удивлённо вскинула бровь, приняв один из бокалов. Она покачала свой в пальцах, усевшись обратно, сделала глоток, рассматривая меня с каким-то плохо понятным любопытством.       Вопрос прозвучал выстрелом:       — И что произошло с рыжим демоном в лагере?       Я устало взглянула в ответ:       — Тебе действительно любопытно? Или это просто способ поддержать нудную беседу?       — Я пытаюсь понять, что тебя тревожит. Если смогу, попробую дать совет. Разумеется, только тебе решать прислушиваться к нему или нет. — мама сделала глоток вина, — Не всегда то, что нам ставят в вину и то, в чём мы сами себя обвиняем, является истиной в первой инстанции. Я это понимаю очень хорошо. К сожалению — поздно, но тем не менее…       Нахмурив брови, я сделала глоток, рассматривая переливы золотистого вина в гранях бокала. Почему-то была уверена, что её это не ранит, но и делиться таким было… сложно. С ней так тем более. Но больше… больше не с кем. «Пан или пропал…» — тоскливо протянул внутренний голос. Голова начала болеть сильнее, но я всё же попыталась быть конструктивной и непредвзятой в отношении всех участников минувших событий.       Слова лились, словно я их зачитывала из какой-то книги…       — Не буду рассказывать о убийствах, ты всё и так знаешь. В декабре, когда всё началось и мои отношения перешли из формальной связи учитель-ученик, наплевав на все запреты, я испытывала чувство вины из-за того, что по приказу Маля Фенцио пришлось убивать. Тем… страшнее было признать, что убит был один из моих друзей, любовник Ади. Убит руками того, кого я любила. У меня было стойкое ощущение, что это мои руки испачканы кровью. По сути… так и есть. Не родись я, все остались бы живы. Как минимум до нужного ребёнка в нашем роду. Неизбежное убийство, неизбежные жертвы, которых не миновать. Игра, в которой жизнь — ставка. Со временем я просто отложила эти мысли в долгий ящик… Думаю, чтобы, когда придёт время, сознаться и больше не трепать себе нервы. Тогда, когда всё закончится. — я вздохнула, чувствуя, что самолично затягиваю на своей шее петлю за которую она может меня потащить на виселицу, если что-то пойдёт не так. — А дальше обряд, который мы провели с учётом всех погрешностей, как я и говорила. Люци помог сократить количество жертв среди демонов. Ангелы тоже не все горели желанием воевать, понимая, что в этом даже смысла нет… Когда Маль улетал, я знала, что Фенцио должен уйти с ним… Должен снова стать наставником. Тем, кто будет вести за руку, гася пламя ненависти и жажду мести собственным примером. Но я не рассчитывала, что Ади тоже улетит с ними…       Я вздохнула, переводя дух и отставив бокал на подлокотник. Руки подрагивали и в уголках глаз в очередной раз показались усталые слезинки. Более разбитой я не ощущала себя даже после ранения. Сейчас рана была внутренней. Ментальное поле тут восстанавливать глупо — только голову перебрать по камушку, перетряхнуть мысли, чувства. Попытаться заставить себя понять тех, кто не готов понять меня саму. Я прочистила горло и чуть тише продолжила:       — Мне было страшно. Страшно, что случится непоправимое, а я даже не узнаю. Потому вызвалась для доставки провианта, разработав схему, которая почти гарантировала пищу школе и моё попадание в плен. Детали узнал только Энди. И то уже в точке сбора. Мы разделились, и я сделала ставку на то, что являюсь достаточным противником, чтобы охранять «настоящий» караван. Так и произошло. Мой отряд успел слинять, пока я отвлекала нападающих. Потом позволила себя повязать, надеть мешок на голову для их спокойствия. Но в лагере было… спокойно. Представляешь? Место, которое одновременно и утопия, и антиутопия этого мира. Рухлядь, убитое жильё, отвратные условия, но свобода… Та свобода, которая позволяет любить без запретов. Быть с теми, кто нам нужен, а не с теми, кого подсовывает фракция. Я даже была не единственной Непризнанной там. Джеки… Она сошлась с демоном, и никто не осуждал. Мои отношения никто не осуждал. Даже какие-то публичные проявления чувств — всем только хочется, чтобы эта свобода перестала быть отдалённой перспективой… — зубы скрипнули, но я продолжила: — В один из вечеров было собрание лагеря у костра. Обсуждение деталей защиты повстанцев… Какие-то существенные мелочи и не только. Уже почти все разошлись. Ади… предложил выпить за удачный бунт, за любовь, которая сломила сильнейших, сделав их ещё сильнее. За победу идеи равноправия и отказ от запретов. Он уже понял, что я… отдала сердце Фенцио. Он не хотел ослабить Мальбонте. Он хотел убить меня или ангела, точно зная, что второй жить не захочет. Один удар и месть обоим… И Фенцио закрыл меня от удара ножа собой. Позволил выжить.       Ребекка прикрыла глаза, отставив бокал на столик. Я отметила дрогнувшие, как и у меня, руки. Мучительная бледность, снова забившийся пульс в воротнике одеяния серафима.       — И?..       Я со вздохом продолжила:       — Маль убил Ади, расценив нападение на хранительницу своих сил и своего сторонника, и советника попыткой бунта. От ярости за эту попытку моя сила уничтожила даже труп демона. Превратила его в прах… Мне… мне удалось как-то закрепить жизнь в умирающем теле ангела своими силами, но их было недостаточно. И Мальбонте помог его стабилизировать, но вот в сознание привести не получалось. Прошло несколько дней, и он вывел меня на прогулку и тренировку. Я чувствовала себя уничтоженной. Полностью. Терять было действительно страшно. Ведь рана была смертельной. Ади добивался именно этого. Причинить боль, которая не позволит жить одному, если другой умрёт. — выдавив кривую усмешку, я сделала глоток вина, глядя куда-то в сторону, почти не соображая: — В тот вечер Маль подтвердил мои догадки о нашей связи со своими родителями. Я уже слышала легенду об Анабель от Фенцио, знала, что она была величайшей целительницей во всех трёх мирах. И я… рискнула. Растратив большую часть резерва, смогла понять, как залатать ментальный разрыв, который создан ударом, нанесённым с целью убить бессмертного. Мне… удалось. Утром следующего дня ангел очнулся… Я исправила недочёты, убедившись в том, что ему ничего не угрожает после удара, и вернулась в школу. Но удавка стыда за жизнь Ади…       Ребекка приподняла руку, прерывая мою речь:       — Она бессмысленна. Стыд не имеет смысла. Демон сделал выбор. Не мне его осуждать, но он летел не для того, чтобы добиться цели, к которой ведёт Мальбонте. Это эгоизм, Виктория. Как у Фенцио, у меня, у тебя… У любого, кто хоть раз любил и не готов оставить свою пару. — она потёрла переносицу пальцами, пытаясь собраться с мыслями: — Я не самый хороший советчик в этой ситуации, и уж точно никогда не думала, что моё прошлое станет твоим будущим… Но если ты решила двигаться, сопротивляясь всему, что этот мир предложил в исходнике, то не стоит сдаваться, повинуясь чужой боли.       Я удивлённо рассматривала её, пытаясь понять серьёзность слов. Спокойная констатация факта, которая расставила всё по местам. Ирония: мать, бывшая любовница моего мужчины, серафим, рассуждающая о том, что ведомый идеалами не должен эти идеалы предавать, пытаясь угодить всем. В голове снова проплывали слова о «неудобных», среди которых я числилась в списках врагов если не первым, то уж точно вторым номером после Мальбонте.       Снова поднявшись из кресла, мама подхватила графин, разливая по бокалам остатки вина. Я со вздохом пригубила напиток, чувствуя, что начинаю испытывать новую волну раздрая. Пришлось торопливо согнать слёзы. Мне нужно быть сильной. Минимум для двоих, максимум — для тех, кто рядом со мной, и кто нуждается в защите. «Слёзы не помогут» — вспомнились слова Маля. «Надеюсь, когда-нибудь, я проснусь в тёплой постели без этого удушливого чувства вины перед теми, кто потерял своих близких из-за того, что моё рождение стало отправной точкой к разрушению древнейших установок мира бессмертных…» — я закусила губу, смахивая первые и последние слезинки.       Удалось выдавить улыбку:       — Спасибо. Я… я не думала, что ты захочешь это слушать.       По комнате пролетел вздох:       — Я упустила слишком многое, чтобы и сейчас повернуться к тебе спиной и позволить всё это преодолевать в одиночку. Не претендую на первое место в рядах твоих «друзей», но если я в состоянии как-то облегчить ношу, то готова это сделать. — мама устало улыбнулась: — Как ты сама говорила: «можно быть слабой с теми, кто точно не причинит тебе вреда». Я запомнила эти слова и буду их помнить всегда. Как и то, что мы обе привыкли тащить всё в одиночку. Это суровая правда, увы. Нас действительно загнали в те обстоятельства, которые диктовали события. Вот только я пошла по тому пути, который мне предписали, а ты…       Я хмыкнула:       — А меня понесло по любому пути, кроме намеченного. — я посмотрела на свой бокал: — Кстати, а почему вино? Мы ведь не пьянеем от земных напитков.       Мама нахмурилась:       — Я опасаюсь давать тебе глифт… Хватило невменяемого вида после вашей попойки в комнате Дино. Видел бы Фенцио, что его сын творит…       Расхохотавшись, я откинулась на подголовник затылком, подумав: «Не дай бог…».