The Way To A Man's Heart

— Я знаю, это ужасно, всё в последнюю минуту, — сказала измученная блондинка, сидевшая за столом напротив Дина и Сэма. Её волосы выбивались из косы прядями, а тёмные круги под глазами выдавали отсутствие макияжа и сна. — Но мы только-только получили разрешение его родителей на свадьбу, и теперь мы хотим успеть до того, как они передумают. — Что у них за бзик? — спросил Сэм. — Если это не грубый вопрос. Ты кажешься такой милой девочкой. — Спасибо, — улыбнулась она. — Разные религии, знаете ли. Он происходит из очень консервативной семьи. Типа, очень строгой. Мне так повезло, что они не настаивали на моём переходе в их религию. — Что заставило их согласиться? — спросил Дин, всем сердцем сочувствуя девушке. Это было так похоже на ситуацию Кастиэля. — Он заступился за меня, — сказала она, включая телефон и поворачивая его так, чтобы показать домашний экран. На фотографии была изображена девушка в объятиях молодого азиата, где они оба смеялись. — По сути, он сказал, что мы взрослые люди, и он может сделать свой собственный выбор, но он предпочел бы, чтобы его семья была частью его жизни, — она положила телефон обратно в сумочку. — Наверное, они решили, что больше любят его, чем ненавидят меня. — О, я уверен, они не ненавидят тебя, — сказал Сэм. Она склонила голову с выражением лица, в котором было много сомнения, но продолжала улыбаться. — Итак, идея такова… пироговый бар. Нам подарят маленький торт, чтобы разрезать его ради традиции, ещё одна уступка его семье, но и он, и я — мы люди пирога. Мы хотим пирог на нашей свадьбе. — Эта парочка мне по душе, — ухмыльнулся Дин. — Мы в деле. — Правда? — её лицо просияло. — Абсолютная, — он проигнорировал взгляд Сэма. — А как насчёт нескольких разных мини-пирогов, чтобы ваши гости могли выбрать то, что им больше нравится? — Сэм пнул его ногой под столом, но и на это он не обратил внимания. — Мне это нравится! Но вы уверены, что успеете сделать двести мини-пирогов к этим выходным? Дин сразу понял, что откусил больше, чем мог прожевать, но кивнул: — К-конечно, — сказал он, изображая уверенность. — Давай поговорим о вкусах. Он подвел её к доске, чтобы она могла выбрать свои любимые вкусы. Дин заверил её, что они могут сделать любой из них в мини-форме — только не «Белый Пирог Мечты». В конце концов они остановились на классическом голландском яблоке, персике для тех, кто не любит яблоки, и бурбоном пекане для тех, кто не любит фрукты, но она не могла выбрать последний пирог. — Это должно быть что-то особенное, — сказала она. — Для нас двоих, сидящих за столом возлюбленных. — Я недавно придумал новый пирог, которого ещё нет в списке, — сказал он. — И я думаю, что он выглядел бы здорово на свадьбе. Я называю его «Шоколадный Пирог Влюблённость». Это тёмный шоколадный пирог с сердцевидным белым шоколадным центром, потому что в любви вы должны принимать как горькое, так сладкое, — это был пирог, который он создал с Кастиэлем, используемого в качестве вдохновения. — Звучит превосходно! — она хлопнула в ладоши. Когда Дин назвал ей цену, она сразу же выписала авансовый чек, а потом ей пришлось бежать: у неё была запланирована примерка одежды, на другом конце города. — У-ху-ху! — воскликнул он, нежно попрощавшись с клиенткой. Он ухмыльнулся Сэму, помахав чеком в воздухе. — Хорошо, что ты мне написал, свадьбы всегда поддерживают нас без убытков. — Две сотни мини-пирогов на эти выходные? — сказал Сэм, уперев руки в бока. — Ты что, спятил? Это по пятьдесят пирогов! Мы и так работаем день и ночь, и у нас нет команды людей, которые могли бы нам помочь! — Что ж, я просто не буду спать, — сказал Дин, пожимая плечами. — Мне пришлось, Сэм. Она в такой же ситуации, что и я. Эта свадьба даст мне надежду. — Я так и думал, — сказал Сэм, качая головой. — Никогда не думал, что доживу до этого дня. Мой брат и любитель тортов. — Он любит и другие вещи! — Когда я смогу с ним встретиться? — Может быть после того, как я смогу с ним встретиться, — Дин вздохнул. — Он всё ещё не знает, что ты и Пирожный Парень один и тот же человек? — Пирожник. — Какая разница! Дин, это всё портит. Зачем продолжать водить его за нос? Дин подошёл к кассе, чтобы создать заказ на свадьбу, и убрал чек. — Я просто… хочу, чтобы он был уверен, что это именно то, чего он хочет. Есть такие мосты, которые невозможно сжечь. — Я понимаю, но тогда зачем знакомиться с ним как Дин? — Ну, наверное, я надеялся, что… если он прекратит отношения с Пирожником, я всё ещё смогу дружить с ним как Дин. Но сегодня я сказал ему, что мы должны встретиться, так что эта идея коту под хвост. Может быть, я нравлюсь ему настолько, что он простит меня? — Чувак, ты действительно загнал себя в угол. Тебе понадобится чудо. — Блять. Около обеда, чуть позже, чем ожидал Дин, зазвонил его телефон. Тема: Я здесь Дорогой Пирожник, Я проспал большую часть дня. Спасибо за твоё терпение. Друг помог мне пережить самое худшее, и я больше не ненавижу жизнь так сильно. Я чувствую себя намного более последовательным. А теперь, может быть, обсудим один из худших моментов моей жизни? Все ещё твой, АТ   Тема: Добро пожаловать обратно в страну живых Дорогой АТ, Я рад, что ты чувствуешь себя лучше. Худший момент из-за того, что ты мне сказал, или из-за того, что ты был мертвецки пьян? Твой, Пирожник Тема: Не смейся Дорогой Пирожник, Цитирую тебя: шесть из одного, полдюжины из другого. Напиться было очень плохой идеей. Но вчера вечером я сказал кое-что действительно ужасное. Твой, АТ   Тема: Я не шучу Дорогой АТ, Твои слова даже не насторожили меня. Если тебе от этого станет легче, я мог бы поделиться кое-чем постыдным, что сделал после того, как мы попрощались. Твой, Пирожник   Тема: О? Дорогой Пирожник, Мне любопытно. Что же ты сделал? Твой, АТ Лицо Дина вспыхнуло, но он хотел, чтобы Кастиэль был откровенен с ним, не чувствуя неловкости. Лучший способ сделать это — поставить их на ровное игровое поле. Тема: Не вдаваясь в подробности Дорогой АТ, Я почти не хочу признавать это, но ты действительно завёл меня прошлой ночью. Я немного повеселился сам с собой… Вообразил, что ты со мной. Твой, Пирожник   Тема: О мой Дорогой Пирожник, Я бы солгал, если бы сказал, что не делал того же самого. Но я полагаю, что твоя стычка не сопровождается чувством сильного стыда. Твой, АТ Дин понимал, что человек с таким воспитанием, как у Кастиэля, скорее всего, будет стыдиться любого «неуместного» возбуждения. Это было обычным явлением среди гомосексуалов, потому что даже в эту современную эпоху гетеросексуальные отношения всё ещё считались нормой, а о гомосексуальных только шептались или, в лучшем случае, упоминали мимоходом. Он ненавидел саму мысль о том, что Кастиэль уступит своим желаниям, а потом застыдит себя за это. Тема: Медленные танцы Дорогой АТ, Могу я спросить… твоя внезапная попойка как-то связана с тем моментом, который мы разделили раньше? Надеюсь, ты не жалеешь об этом. Твой, Пирожник Тема: Медленные танцы Дорогой Пирожник, Это был один из самых интимных и в то же время самых печальных моментов в моей жизни. Я не мог сосредоточиться на работе после этого, всё, о чём я мог думать, было то, как сильно мне понравилось и как сильно я хотел, чтобы ты был там, испытывая это со мной. Я не могу сожалеть об этом. Но в то же время это напомнило мне о том, как много я могу потерять. Я стоял на кухне, окружённый своей семьей, делал то, что делаю каждый день, и думал: «это всё, что я когда-либо знал, могу ли я бросить это?» Я даже не знаю, способен ли я отпустить автоматический стыд, который я получаю от этих чувств, которые испытываю к тебе. Мой отдельно живущий брат говорит, что на это нужно время. Я беспокоюсь, что ты станешь нетерпеливым или заскучаешь со мной, пока я всё выясню. А потом я в панике думаю: если ничего не получится, что я буду делать? Я не хочу быть один. Помешаю ли я своему брату? Не думаю, что это будет хорошо. Путешествовать и жить с матерью, если у неё есть свободная комната; сможет ли она поселить меня с собой? Они были бы единственными людьми, на которых я мог бы положиться в обозримом будущем, пока буду зализывать свои эмоциональные раны, и я не хочу быть обузой для кого-либо. Я так сильно хочу верить, что то, что у нас есть, реально и может стать ещё больше, но что, если я ошибаюсь? Твой, АТ Это были вполне обоснованные опасения. Интересно, подумал Дин, каково это — быть близкими друг другу по-настоящему? Существовала большая вероятность того, что Кастиэль может сломаться у него на руках, остановив все разбирательства на середине, потому что он ещё не мог справиться с этим. Это может быть немного неприятно, решил он, но Дин знал, что лучше посидеть здесь и поговорить с ним, пока он не почувствует себя лучше, чем отказаться от их не укрепившихся отношений. Кастиэль стоил того, сколько бы времени ему ни потребовалось, чтобы чувствовать себя комфортно в собственной шкуре. Чёрт, он правда хотел помочь ему, чтобы он чувствовал себя хорошо в ней, даже если между ними ничего не выйдет. Он волновался достаточно, чтобы просто хотеть помочь. Весь мир Кастиэля рушился вокруг него, он отчаянно нуждался в утешении. Было только одно, что Дин мог сказать наверняка, хотя признание этого пугало его до смерти. Если бы Кастиэль мог подумать о том, чтобы перевернуть свою жизнь и убеждения с ног на голову ради Дина, тогда Дин мог бы выложить все свои карты на стол ради Кастиэля. Тема: Карты на стол Дорогой АТ, Я знаю, что думать обо всём этом должно быть очень тяжело, если не сказать невероятно. Для меня очень важно, что ты продолжаешь думать об этом, несмотря на то, что произошло. Ты думаешь, что быть со мной может стоить того, что большая часть семьи бросит тебя. Это очень важно. Так что мне всё равно, сколько времени у тебя уйдёт на принятие решения. Я в любом случае здесь надолго. У меня действительно нет выбора. Я влюбился в тебя так сильно, как будто никогда никого по-настоящему не любил. Господи, надеюсь, ты мне веришь. Твой, Пирожник Последовало долгое молчание, прежде чем пришло следующее сообщение. За это время Дин чуть не съел свой телефон из-за чистого беспокойства. Ты любишь меня? Это было как стрела в его груди, видеть только одну линию, зная всё, что Кастиэль должен был думать и чувствовать. Интересно, стучит ли его сердце в груди так же, как у Дина? Да помогут мне небеса, люблю. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя вынужденным сказать это в ответ.   Я хочу. Это пугает меня так сильно, что ничего другого и быть не может. Но всё равно это так странно. Я даже не знаю, как тебя зовут. У меня нет лица, с которым можно было бы связать это чувство. На какую-то долгую секунду ему показалось, что сердце вот-вот выскочит из груди. Это было так близко к признанию. Его внутренности жгло раскалённым добела чувством вины, потому что он всё ещё прятался за именем на экране. Кастиэль так сильно сопротивлялся, что заслужил право знать, с кем разговаривает. Пришло время исправить то, что он сказал ему в тот день, когда был Дином. Нам нужно это изменить. Следующее сообщение пришло почти мгновенно. Когда? Где? В этот момент Дин вспомнил, на что согласился раньше, и чуть не дал себе пинка. Эм, я занят в эти выходные. Я знаю, что уже поздновато спрашивать… но ты женат? Дин фыркнул и решил немного подразнить его. Ты вообще меня знаешь? Тебе кто-то сказал, что мы ещё не встречались, потому что я женат? Виноват. Я должен был спросить. Знаю. И нет. Я никогда не был, не то что ты. Но я действительно занят в эти выходные. Когда ты освободишься в следующий раз? Я сверюсь со своим рабочим расписанием и дам тебе знать. Мы действительно собираемся это сделать? Я чувствую, что могу потерять сознание. Пожалуйста, не надо. И да, это так. Я просто надеюсь, что все пройдёт хорошо. Я тоже. Мечтай обо мне сегодня ночью. О, он очень на это надеялся, но в ближайшее время не собирался ложиться спать. Сразу после окончания рабочего дня Дин и Сэм были на кухне, готовя огромное количество теста для двухсот четырехдюймовых пирогов. Каждая порция была завернута в пластик и сложена в холодильник, как маленькие круглые кирпичики, чтобы их не было слишком трудно разморозить позже. — Дин, если я не лягу спать, то начну смешивать соль и сахар, — сказал Сэм ближе к полуночи. — И не вини меня за ошибки в завтрашнем журнале. — Иди спать, ты, огромный ребенок, я просто хочу закончить ещё одну партию, — сказал Дин. Сэм не стал ждать, пока ему скажут дважды, он положил последнюю порцию в эту пирамиду в холодильнике и сбросил фартук. Дин не отрывал взгляда от измерения ингредиентов, он был максимально сосредоточен. Если бы он только мог закончить ещё пять партий, они бы наполовину закончили с коркой пирога, которая им нужна для свадьбы. К счастью, все четыре вида пирога имели один и тот же рецепт корочки, и ни один из них не требовал верхушки: все они были открытыми пирогами. Как только он включил миксер, раздался стук в заднюю дверь, ту, что вела в квартиру. Вытирая руки о фартук, Дин неловко тыкнул покрасневший нос и, шмыгнув, подошёл посмотреть, кто пришёл в столь поздний час. У него отвисла челюсть, когда он увидел Кастиэля, стоящего на крыльце в коричневом плаще и с белой коробкой пирога в руках. — Здравствуй, Дин. Он прислонился к дверному косяку: — Вот это сюрприз. — Я же говорил, что будет поздно, когда я приду. — Говорил. Как я понимаю, тебе уже лучше? — Благодаря тебе, — он поднял коробку. — Не хочешь высказать своё мнение? Дин жестом пригласил его войти: — Если ты не возражаешь, что я работаю в то же время. Кастиэль вошёл и, переложив коробку из одной руки в другую, снял пальто. На нём были тёмные брюки и простая рубашка на пуговицах. Даже без эмблемы «Хлеб Насущный» Дин смущённо вспомнил о церковной «униформе». Худи? — Здесь очень мило, — сказал Кастиэль, оглядывая их большую гостиную и столовую с открытой планировкой, отделанную тёмным деревом с искусственным стеклянным освещением и удобной кожаной обивкой. — Настолько большой. — Ну, когда у тебя такой огромный брат, как у меня, тебе нужно пространство, — сказал Дин, подняв руку над головой, чтобы показать, насколько высок Сэм. — Он уже в постели, иначе я бы тебя с ним познакомил. — Я помню его с того дня, как мы встретились. Он очень высокий, — в его голосе прозвучала лёгкая зависть. — Почему ты работаешь так поздно? — спросил он, следуя за Дином на кухню. — У нас большое мероприятие, на которое мы подаём десерты в эти выходные, — сказал он, выдвигая стул на кухонном островке для Кастиэля. — Я согласился, прежде чем спросить, насколько он велик. — Значит, никакого фермерского рынка, как я понимаю? Дин скорчил гримасу; в суматохе работы он забыл о своем предложении. — Дерьмо. По крайней мере, не в субботу. Мне нужно быть на месте примерно в четыре утра. Я бы вспомнил и написал тебе в конце концов, просто у меня много забот. Может быть, мы могли бы встретиться в воскресенье, если у тебя есть время и если я не устану. — Я проверю. Мы также можем поехать в следующие выходные, если ты не занят, — он хотел было сесть, но остановился, нахмурив брови. — Я не думаю, что это должно быть… — Дин проследил за взглядом Кастиэля, направленным на миксер… который вращался так быстро, что вся мука летела во все стороны. — А-а-а! — закричал Дин, подбегая, чтобы выключить его, урон был нанесён. Не только партия была испорчена, но и мука была повсюду. Он закрыл лицо рукой и застонал, оставляя белые отпечатки пальцев. — Возможно, Сэм был прав. Я, должно быть, устал, если совершаю глупые ошибки, — он снял миску с миксера и пошёл выбрасывать её в мусорное ведро. — Но мне нужно хотя бы закончить ещё одну партию… Обернувшись, он резко остановился, потому что Кастиэль бесшумно подошёл к нему сзади. Кастиэль вытер салфеткой муку с лица Дина и с лёгкой полуулыбкой тыкнул в красный нос. Он не мог не улыбнуться в ответ. — Похоже, пришло время сделать перерыв, — сказал он. — Присядь на минутку. Он не стал спорить. Взяв пару тарелок и две вилки, он выдвинул табурет рядом с тем, который поставил для Кастиэля, и сел. — Может быть, сахар придаст мне немного энергии, — сказал Дин, когда Кастиэль отрезал каждому по кусочку своего последнего творения. Этот был покрыт аккуратными пиками взбитых сливок и имел водоворот знакомой оранжевой мороси сверху. Когда он положил кусок пирога на тарелку, начинка была жёлтой. — Это что, величайшая заливка? — Нет, это всё ещё чизкейк, — сказал Кастиэль. — Но на этот раз с лимоном. — Откуда у тебя такое вдохновение? — спросил Дин, накладывая на вилку всего понемножку. — Я увидел видео в интернете. Оно называлось «Hot Ones». Дин усмехнулся при упоминании серии шоу, в котором гостей заставляли есть горячие куриные крылышки: — Я видел несколько таких. — Там был Гордон Рамзи в качестве гостя. Я подумал, что если кто и знает, как противостоять острой пище, то это он. Он использовал сок лимона и лайма. Итак, подумал я, лимонный чизкейк. Тогда я мог бы использовать твоё предложение о взбитых сливках сверху. — Блестяще, — сказал Дин. — И ты можешь попробовать флоридский лайм в следующий раз, если тебе не понравится, как получился этот. Ладно, поехали… Он откусил кусочек. Лимон не был тонким, он не был совсем морщинистым, но он вызвал неприятные ощущения в челюсти, как это сделал бы цитрусовый фруктовый алкоголь. Кисловатый привкус тут же смягчился сладостью чизкейка и взбитых сливок. Он всё ещё чувствовал жар от Шотландской Шляпки, но уже не так болезненно, как раньше. Она обжигала, но больше не вызвала слёз на глазах. — О, это хорошо, — сказал он. — Неужели? — Кастиэль тоже попробовал кусочек. — Да, приятель. Если он не влюбится в тебя после того, как попробует это, он спятил. Лицо Кастиэля порозовело, и Дин подумал, что точно не из-за остроты пирога. — Он говорит, что уже влюблен в меня, — признался он, сглотнув. Дин поднял брови, как будто был удивлён, но откусил ещё кусок пирога, чтобы откосить от комментариев. — Итак, ваши отношения развиваются? — спросил он потом. — Даже не знаю. Всё в этих отношениях для меня совершенно ново. Положив вилку, Дин повернулся на стуле лицом к Кастиэлю: — Послушай, останови меня, если я переступаю черту… но это твои первые отношения с мужчиной? Его лицо ещё больше помрачнело: — Это так очевидно, да? — Довольно очевидно. Неужели у тебя никогда не было предчувствия, что ты был склонен в прошлом? — Может быть? — Никогда не видел по-настоящему горячего парня и не говорил: «Вау, посмотри на его задницу»? Кастиэль не смог удержаться от улыбки: — Конечно, я распознаю, когда кто-то привлекателен, но… — Ну и что ты думаешь, когда смотришь на меня? — он опёрся локтем на островок и положил подбородок на кулак, одновременно напрягая бицепс, чтобы продемонстрировать свои мускулы. Улыбаясь, он многозначительно приподнял брови, изо всех сил стараясь изобразить «иди сюда». Наклонив голову, Кастиэль прищурился, как бы говоря, что понял уловки Дина: — Я думаю, ты знаешь, что ты великолепен, Дин… — Ну, спасибо. — …но это вопрос эстетики. Что-то большее — это не то, что я когда-либо серьёзно рассматривал. Это никогда не было возможным. У меня было несколько коротких отношений с женщинами, и они были… нормальные. Но ничего большего. — Глубокая связь. — Именно. — Как ты думаешь, ты бисексуал или пан? Кастиэль пожал плечами: — Может быть? — повторил он. — Скорее всего, нет, просто исходя из того, как я к нему отношусь. Когда я был с женщинами, я никогда не чувствовал больше, чем физическое удовлетворение и чувство «это то, что нормально, это то, что я должен делать». Вот уже несколько лет я думал, что совершенно равнодушен к сексуальности. — Например, асексуал? Он молча кивнул. — Но это не тот случай, не с ним. Оказывается, я был равнодушен только к женщинам. Или может быть… — он помолчал, нахмурившись. — Что? — Я даже не уверен, что у меня были бы чувства к другим мужчинам. Может быть, это только он заставляет меня чувствовать себя так, — он поёжился и даже не взглянул на Дина. — Он заставляет меня чувствовать… так много. — Сексуальные мысли? — он снова поднял брови. — Думаю, неудивительно, что ты считаешь это нелепым… — Кастиэль ущипнул себя за переносицу. — Нет! — воскликнул Дин. — Я не осуждаю тебя, мужик, ты чувствуешь то, что чувствуешь.… — Но я никогда даже не встречался с ним, и я так уверен, что мы… что я… — он закрыл лицо руками, явно расстроенный. — Я всё ещё не могу этого сказать! Положив руку на плечо Кастиэля, он ободряюще сжал его. — Эй, всё в порядке, — сказал он мягко и без всякого дразнящего юмора. — Это большое дело. Это нормально — вынимать по частям, а не всё сразу. — Спасибо, Дин, — он посмотрел сквозь пальцы, нахмурив брови. — Чтобы ты меня вот так заземлил… это очень много значит. Мне больше не с кем поговорить о нём. — Даже твой брат? — всё, что Дин сдерживал, укололо его чувство вины. — Габриэль ещё хуже пошутил бы на мой счёт, — он закатил свои синее цвета синевы глаза. — Хорошо… Тогда я рад, что могу быть рядом с тобой, Кас. В любое время, — судя по его удивлённому взгляду, он уточнил: — Один слог. Как «Дин» или «Сэм». Легко сказать. Не так официально. Если только ты не ненавидишь это? — Нет… нет, я… мне вроде как нравится. Лёгкая полуулыбка появилась на его лице, что заставило Дина поверить, что он говорит правду, а не просто вежлив. Неужели никто никогда не был достаточно близок с этим человеком, чтобы дать ему прозвище? — Я должен идти и позволить тебе вернуться к работе, — вздохнув, Кастиэль встал. — Если бы мне не пришлось вставать так рано утром, я бы остался и помог. — Я ценю это. Ты мог бы вернуться завтра, если хочешь. Я не откажусь от бесплатной рабочей силы. — О, это не бесплатно. Я принесу ещё один чизкейк. — Отлично, — Дин усмехнулся. Кастиэль натянул пальто, и они направились к двери. — Я постараюсь приехать как можно скорее. — Не переживай из-за этого, у нас обоих впереди целый рабочий день, давай сначала покончим с этим, — он остановил Кастиэля, положив руку ему на локоть. — Эй. С нежным рывком он притянул его к себе и крепко обнял, не в силах сопротивляться. Закрыв глаза, он сделал глубокий вдох, используя всю свою силу воли, чтобы не сдаться и не поцеловать его. Кастиэль стоял неподвижно, ошеломлённый, пока Дин не похлопал его по спине, что, казалось, подсказало ему, что он должен реагировать. Дин улыбнулся, чтобы не поморщиться, и трижды по-мужски похлопал его в ответ. — Увидимся завтра, Кас, — сказал он, стараясь не показать, как много значило для него простое объятие. Кастиэль долго смотрел на него, потом кивнул: — Увидимся. Когда дверь за ним закрылась, Дин повернулся и прислонился к ней, тяжело дыша, опустился на пол. Он почти чувствовал себя больным. Может быть, просто боль на сердце. Он только что держал в объятиях человека, которого любил, человека, который ощущался как рай и пах домашним хлебом, и Дин получил в ответ «похлопывание по-братски». Конечно, это была его собственная вина, что Кастиэль не знал, и Дин заслуживал страданий из-за этого. Он прекрасно осознавал этот факт. Но ему было невыносимо скрывать правду. Он хотел во всём признаться. Он просто не знал, как это сделать.