Люблю, когда ты краснеешь

Сегодня Макс в рубашке Рэйчел. Марк очень хорошо помнит эту рубашку, особенно ту дырку на плече, которую сам же сделал в ходе их первой фотосессии. Через нее так заманчиво просвечивала кожа Рэйчел, и теперь еще более заманчиво просвечивает кожа Макс. Как же ему хочется облизать, и не только там. Сейчас она уйдет — Марк никак не может этого допустить. И он говорит раньше, чем успевает подумать: — Макс Колфилд, задержись. Она съеживается и кивает — еще бы, привыкла быть невидимкой. Но в этот раз не получится. — Ты до сих пор не сдала фотографию на конкурс, и… «… чертовски приятно пахнешь духами Рэйчел. Что же ты со мной творишь, Колфилд?» Макс так близко, что он едва не задыхается. Она что-то бормочет в оправдание, Марк не слышит. Не видит ничего, кроме этих веснушек, которые хочется обвести языком, этих губ, которые так и упрашивают поцеловать, этой шеи, на которой он просто обязан оставить следы. — Какая же ты красивая. — Что? Вместо ответа Марк хватает Макс и целует. Запускает руку в ее волосы, вдыхает ее запах — сегодня он необычайно тяжелый. Макс вся дрожит, зато не сопротивляется, а потом отвечает на поцелуй, и у Марка сносит крышу. Он опускает руки сначала на ее талию, потом ниже, и Макс дрожит еще сильнее. Ее рубашка намокает. Интересно, а внутри Макс такая же мокрая? Он просто обязан это проверить. — Что вы делаете? — дрожащим голосом спрашивает Макс, когда Марк опускается на колени. — Я делаю тебе приятно, — он прижимает ее к торцу преподавательского стола. — Сядь и расслабься. Макс краснеет — как же он это любит! — однако подчиняется. Краснеет еще сильнее, когда Марк начинает расстегивать ее джинсы. — Я не могу, — шепчет Макс и пытается убрать его руку с застежки. — Я… у меня… Марк по запаху угадывает окончание фразы. Почему-то все женщины ужасно стесняются «этих дней». — Так даже интереснее, — Марк аккуратно сдвигает ее руки. — Попробую помочь тебе с этой деликатной ситуацией. Он целует Макс в живот, она немного расслабляется и позволяет расстегнуть штаны. Снова напрягается, едва Марк касается белья. — Просто успокойся, хорошо? Я не упаду в обморок при виде крови. «Только если от счастья. Давно хотел попробовать твою кровь». Там она мокрая и соленая. Марк скользит языком, будто кистью, но не раскрашивает, а поглощает красный, и Макс дышит всё громче. Он поглаживает ее ягодицы и краем глаза видит, как лицо Макс тоже становится красным. Сейчас покраснеет еще сильнее.  — Расстегни лифчик, — просит Марк. И любуется, как она дрожащими руками возится с застежкой. А потом он запускает руку под рубашку и ласкает грудь, не переставая работать языком. Следующие пару минут Марк не слышит ничего, кроме дыхания Макс. Ее ногти царапают его шею — слишком больно для порыва страсти.  — Что?  — Там… — с трудом выговаривает Макс, — за дверью кто-то. Марк отвечает языком без единого слова. Макс выдыхает на грани со вскриком и тут же зажимает себе рот. Интересно, насколько громкой она может быть, когда не боится попасться? — Ми-истер Дже… — Марк, — поправляет он и подключает пальцы для лучшего усвоения материала. — Ложись. Макс откидывается на стол, Марк стаскивает с нее джинсы — и чувствует, как та снова напрягается. — Просто доверься мне, — шепчет Марк в ее разгоряченные бёдра. — Обещаю, твоя невинность не пострадает. «Не пострадает сейчас. Невинность должна страдать в более подходящих условиях, чем этот класс с толпой любопытных за дверью». Теперь Макс полностью голая снизу, если не считать кроссовок и носков со смайликами — и это зрелище заводит сильнее, чем всё сексуальное белье, которое Марку довелось повидать. Он просто не может упустить этот идеальный портрет невинности. — Полежи так, хорошо? — просит Марк и бежит в другой конец класса за фотоаппаратом. Макс не протестует — то ли обалдела, то ли он был прав насчет некоторых тайн ее личности. Марк откладывает камеру, снова опускается на колени и закидывает ноги Макс себе на плечи. Раздвигает складки ее клитора, скользит языком вокруг самой чувствительной точки и собирает пальцами ее влагу. А потом облизывает дырочку — там кровь особенно вкусная. — Прекра-а-ах… — выдыхает Макс и снова зажимает себе рот. Он не прекратит, она знает. Они оба это знают, и оба не хотят прекращать. Макс дрожит и сжимает его шею ногами. Марк вот-вот задохнется — впрочем, он не то что бы очень против такой смерти. Только сначала надо закончить одно важное дело. Марк облизывает палец и аккуратно вводит между ее ягодиц. Макс легко дергается, сжимается вокруг него — а затем Марк касается языком самой горячей точки ее клитора и чувствует, как ноги Макс дрожат. Она вся дрожит, снаружи и изнутри, и больше не пытается отрегулировать свою громкость. Он любуется — сначала просто так, потом через объектив, и Макс снова не возражает. Она лежит на столе раскрасневшаяся, с открытым ртом, и в голову Марка приходит идея, от которой чуть не трескаются штаны. — Макс, — он гладит ее по голове, — хочешь тоже сделать мне приятно? Та кивает. — Тогда подвинься ближе к краю. И голову запрокинь. Макс подчиняется, Марк подходит с другого края стола и расстегивает брюки. Жаль, конечно, что не увидит ее эмоций, но он и без этого возбужден до предела. — Открой рот пошире, — просит Марк и толкается навстречу. — А теперь немного сожми губы и… Макс обрывает его своим ротиком, сжав губы гораздо сильнее, чем Марк просил. Он запускает руку в ее волосы и вталкивается глубже. Старается быть осторожным, однако в памяти еще свежо, как она едва не задушила его ногами. Марк просто обязан вернуть этот долг. Макс дергается от очередного его движения. Марк с трудом сдерживается, чтобы не повторить — он пока не собирается ее убивать, — и слегка отодвигается. Но Макс втягивает его головку в рот и работает языком. И это она только что боялась за свою невинность? — Любишь подчиняться, да, Колфилд? — спрашивает Марк и ускоряется. Макс мычит в ответ, дрожит, и всё же держит его темп. Ее шея такая красивая, такая беззащитная — Марк не может удержаться. Нежно сжимает ее, чувствует, как жилка бьется под его пальцами, а голову разрывает от осознания собственной власти — и кончает. Марк громко дышит и вцепляется в волосы Макс. Обкончал бы ее всю, но сейчас не время и не место. Поэтому он насаживает голову Макс на свой член и с удовольствием наблюдает, как ее невинный ротик становится всё менее и менее невинным. — Глотай, — одними губами приказывает Марк, и она глотает. «Не девушка, а воплощение моих грязных фантазий, — думает он, когда наконец может нормально дышать. — И где же ты такая послушная была всё это время?» — Живая? — игриво интересуется Марк, глядя на нее. — Я ничем тебя не задушил? Макс не отвечает — так и лежит на столе, пытаясь отдышаться. Марк достает платок и вытирает ее лицо, а затем притягивает Макс к себе и целует. Та отвечает, уже гораздо увереннее — кажется, поняла наконец, зачем ей язык. — Тебе надо было сделать селфи с моей головой между твоих ног и выставить его на конкурс, — шепчет Марк. — Ну чем я не «Герой дня», правда? Макс краснеет и забавно морщится, как умеет только она. — Хотя, знаешь, — задумчиво продолжает он, — настоящий герой дня — ты. Это ведь ты вниз головой героически мне… — Я этого не слышала, — бормочет Макс, но всё же хихикает. — Жду тебя на парковке после занятий, — Марк ерошит ее и без того растрепанные волосы. — Поедем ко мне и продолжим… изучать язык фотографии. Макс не успевает ответить — кто-то стучит в дверь. Марк хочет ответить, что занят, однако стук повторяется и усиливается… … и он открывает глаза в своем кабинете, за монитором, на котором фотография Макс Колфилд в клетчатой рубашке Рэйчел. Снова стучат, уже по-настоящему. Марк быстро вытирается платком и придвигается как можно ближе к столу. — Кто? — спрашивает он тоном человека, по уши затраханного работой. Ну конечно, это Дэвид В-каждой-бочке-затычка Мэдсен. Или начальник охраны Академии Блэквелл, если официально.  — Занятия закончились два часа назад, — недовольно смотрит Мэдсен. — Вы до сих пор здесь, и я пришел узнать, нет ли каких-нибудь проблем. «Есть, и это ты».  — Я почти закончил. — Марк даже не пытается подавить зевок. — Спасибо за заботу. «… сержант Залупоголовый». Мэдсен кивает и уходит, пару раз оглянувшись. Наверно, хочет убедиться, что Марк не прячет в своем кабинете заспиртованные головы студентов. Нет, Дэвид, не там ищешь. Перед уходом Марк пересматривает папку с фотографиями на конкурс «Герой дня» — ну конечно, работы Макс до сих пор нет. Сколько он ни убеждал ее участвовать, всё без толку. «Ничего, Колфилд, — думает Марк, — завтра я точно оставлю тебя после занятий. И сделаю всё, чтобы мы нашли общий язык».