B-52

***

— Они же там не подрались? — протирая бокал, спросил Чансок, когда Хоби вернулся от кабинета начальника. Уж слишком был сильный грохот оттуда, да и Чонгук выглядел довольно сердито, когда уходил. Если прибавить к этому ещё и то, как парочка всегда общается во время работы (ни дня без споров и пререканий), совсем неудивительно, что бармены подумали о крупной ссоре. Но на лице Чона было слишком довольное выражение лица. — Нет, всё в порядке. Даже слишком, — загадочно, с некой хитрецой, ответил Хосок, и младший вернулся за свои обязанности, пока старший смеялся своим мыслям и предвкушал, как он вечером поржёт над другом с Тэхёном. Естественно, самому Чонгуку Хоби пока не скажет, что спалил их с Джиу. Тут момент нужен. В кабинете самого хозяина заведения в этот момент стоит дикая парилка. Ну, или так просто кажется, потому что тела двоих вспотели, а дышать тяжело, словно весь кислород просто исчез. Никто не рискует прервать молчание, каждый думает о своём. Точнее, Джиу молча пытается отойти от произошедшего, а вот Чон... Понимает, что пьянкой не отмазаться, он трезв, как стёклышко. Однако почему-то поддался своему безрассудству и снова переспал с Пак. Зачем? Без понятия. Он в глубине души надеялся, что девушка выйдет у него из головы, если повторить их секс на трезвую голову, но ничерта не вышло. Ситуация даже стала хуже, ведь руки сами тянутся обнять Джиу и прижать ближе, а губы находят укус на её плече и мягко касаются. "Нельзя заходить слишком далеко." Пак немного дергается от прикосновения к покрасневшей коже и приоткрывает глаза, натыкаясь взглядом на слепящую лампочку. Желания двигаться нет совсем, поэтому девушка просто поворачивает голову и утыкается куда-то в шею Чонгука, а он наконец приходит в себя и внутренне холодеет от страха. Чувство необъяснимой тревоги захватывает его целиком и полностью, потому что так нельзя. Чон обычно таким не занимается, и от безысходности хочется головой о стенку биться. — Ты дышишь так тяжело, словно на твоих плечах весь груз этого мира, — спокойно говорит Джиу, проводя носом про шее парня, и он теряется. От такой Пак не по себе. Слишком тихая, слишком... послушная, если вспомнить произошедшее. Чонгук не был бы собой, если б не выпалил первое, что пришло в голову: — Тебя нужно трахать, чтобы ты вела себя хорошо, да? Стыдно признаться, даже самому себе, по-честному, что покладистость дерзкой Джиу ему нравится. И то, как она угукает, потираясь щекой о плечо Чона, словно котёнок, чертовски заводит. Неужели ему этого обычно не хватало? Обычно Чонгук девушек не прогибает под себя, не ревнует, не грубит, а затем получает всегда одинаковое извинение и фразу типа "Я вижу, что ты меня не любишь". Иногда это было "недостаточно любишь", но всё равно вызывало протест. Внутренний, в глубине души парня, однако ни в коем случае не внешний. Он насильно никого не держит. Думал, потому что любимых надо отпускать, и даже не подозревал, что каждый раз от него ждали совсем другого. Что прижмёт к себе и скажет: "Не уходи!". Только вот Чон молча смотрел вслед очередной своей неудавшейся девушке и не понимал, что делает не так. Рядом с Джиу все устои Чонгука летят нахуй, потому что он прекрасно знает: Пак ничего от него не ждёт. Ни любви, ни стабильности, ни нежности. А значит и не разочаруется в нём ни за что. Вся шея и ключицы девушки в багровых пятнах, на плече — след от его зубов, а на заднице — покрасневшие следы от пальцев и шлепков и пара царапин, но никаких криков и обвинений не следует. Джиу спокойна и, по всей видимости, не против всего этого. А ещё она сама говорит, что для неё это всего лишь приятное времяпрепровождение. — Одевайся, у меня уже ноги затекли, — Чонгук слегка хлопает по бедру всё ещё сидящей на нём Пак и помогает ей встать. Она совсем немного дует и так опухшие от поцелуев губы и поднимает с пола топ, а затем юбку. Пока Чон и сам возвращает свою одежду обратно на тело, Джиу уже одетая усаживается в кресло начальника и начинает пристально смотреть за ним. Она снова привычно растягивает губы в своей любимой ухмылке, а Чонгук, замечая это, решает вести себя, как обычно. Не быть же ему здесь единственным переживающим. — А ну брысь с моего места, — взмахнув рукой, говорит Чон, и Джиу с недовольным цоканьем поднимает свою задницу, а затем, когда Чонгук садится, опускается обратно, только уже на колени босса, закидывая свои руки ему на шею. Чон вопросительно заламывает бровь и спрашивает недоумённо: — Это что такое? — Так удобно, — пожимает плечами Пак, а Чонгук думает, как бы ему не решиться сейчас на второй заход, когда бёдра девушки так плотно трутся о него. — А мне пофиг, я себя как стул использовать не разрешал. И вообще, иди работай, — выдыхает он, прикрывая глаза и откидываясь на спинку. — У меня сегодня выходной. И не поспоришь. Чонгук и забыл, что сегодня только его смена. Он хотел спросить, на кой хрен Джиу тогда вообще притащилась, но желание побыть в одиночестве и хорошенько уйти в себя пересилило. — Чёрт, тогда домой вали. — Кстати, об этом... — Джиу прикусывает губу и отводит взгляд. Прихватив двумя пальцами подбородок девушки, Чонгук заставляет её повернуться обратно. — Говори. — Я говорила, что была у Юнги эти пару дней? — отрицательный кивок, потому что не говорила. Чонгук вообще не хотел с ней пересекаться без необходимости. — Могла бы и не сваливать по-английски, — хмуро заметил он, получив в ответ виноватый взгляд и историю, как вообще было дело. Сначала про Юнги, а затем про родителей. — И теперь ты снова бомжуешь? — От правды не убежишь. Я хотела попросить пока что остаться у тебя, если честно. Чонгук задумчиво промычал, хотя внутренне его разрывало. Как иронично, что сейчас он больше всего хотел избавиться от Джиу, а она в перспективе могла бы стать его соседкой. И это при том, что... — У меня всего одна кровать. — Она большая, — улыбается Пак, хотя вместо этого могла бы и вспомнить про наличие дивана. — Я хожу после душа без одежды. — Я видела. Не знаю, что я после сегодняшнего у тебя вообще НЕ видела. Девушка усмехнулась, но тут же резко была прижата к торсу Чонгука одним рывком. Юбка Джиу задралась, а из горла вырвался удивлённый вздох. Ладонь Чона сжала ягодицы девушки, а затем сам Чонгук твёрдо спросил: — Ты уверена, что хочешь этого? Расплывчато, просто ужас, да и звучит, как угроза. Чего "этого", парень не уточнил, как-будто говорил ей: "Ты должна согласиться на всё, что будет дальше. И одному только мне известно, что я с тобой могу сделать". На самом же деле Чон надеялся, что его напор испугает Джиу, и она откажется, но, сглотнув, девушка кивнула. Ей даже стало интересно, что же дальше будет такими темпами. — Договорились. Мне идти домой можно или...? Джиу наклонилась к губам Чонгука, увлекая его в тягучий и безумно медленный поцелуй, и не встретила никакого сопротивления. Она аккуратно сминала его припухшие губы по одной, дразняще облизываясь, но не заходя языком дальше зубов парня. Тогда Чон схватил Джиу за растрёпанные волосы и оттянул назад, заглядывая в её прикрытые глаза, а затем грубо ворвался в её рот языком, мимолётно покусывая нижнюю губу девушки, пока она не застонала и, почти подавившись общей слюной, отстранилась назад, чтобы вдохнуть воздух в лёгкие. — Пожалуй, я всё-таки пойду, — сказала она сорвавшимся голосом, и Чонгук кивнул, протянув ей ключи. — С тебя завтрак. — А почему не ужин? — Я вернусь часа в три, так что просто ложись спать. Поужинаю здесь. — Хорошо, — Джиу подошла к двери и на секунду замялась под пристальным взглядом парня. Что ей надо сделать? Что сказать? Это было похоже на какие-то отношения уже давно женатой пары, только всё не так просто, как кажется. И прежде чем девушка успела покинуть помещение, Чон встал и подошёл, накинув на голые плечи Джиу свою кожанку. На недоумённый взгляд девушки он просто молча вернулся в своё кресло и уткнулся в документы, напоследок сказав лишь одно слово. — Пока. И то, что вспыхнуло внутри Джиу, показалось ей ненормальным. Даже слишком. Нужно успокоиться. Чайку, там, выпить с ромашкой. Может, это странное чувство исчезнет...