***
Чонгук выходит в зал через пару часов после ухода Джиу. Он и сам не хочет светить своим видом а-ля "явно после траха", но как-то подозрительно шумно за дверью кабинета. Поэтому парень натягивает на шею воротник, полностью застёгивая все пуговицы, поправляет волосы и оглядывает масштаб трагедии через фронталку телефона. Как ни посмотри, палево. — Ну и плевать тогда, — Чон убирает в карман устройство и направляется к барной стойке. Там его уже обеспокоенным взглядом окидывает Чансок, позади которого Хосок пытается сдержать откровенный ржач. — Как у вас идёт работа? Зал полон людей, одна официантка наверняка не справляется, поэтому Чонгук жалеет сначала, что отпустил Джиу домой, но потом замечает Пак у одного из столиков. Она стоит в форме и его кожаной куртке и блокнот держит в своих миниатюрных ручках, мило улыбаясь компании каких-то подвыпивших офисных работников. Чон внимательно наблюдает за процессом принятия заказа, а затем, заметив руку одного из мужчин на ляжке Джиу, на автомате сжимает кулаки. Чонгук даже успевает рвануться в сторону Пак, но она вежливо убирает чужую конечность с себя и, поклонившись, отходит к стойке. Их взгляды на секунду сталкиваются, однако Джиу с полным профессионализмом отдаёт Чансоку поднос и просит налить пять стаканов пива, после чего уже спокойно говорит начальнику так, чтобы только он слышал: — Успокойся. Чон берёт Пак за запястье, притягивая её к себе, наклоняется к уху девушки и шипит сквозь сжатые зубы: — Собираешься терпеть это? — Что поделать, так жизнь устроена. Чонгук отстраняется и смотрит на беззаботную Джиу. Его бесит, что она такая простая, но в то же время сложная. Вроде специально нарывается на неприятности, когда это не надо, а в нужный момент себя защитить не способна. — Тебя трахнут, ты тоже ничего не скажешь? Джиу почему-то приходит в ярость от этого холодного и презрительного тона. Да, Чонгук иногда груб, саркастичен, любит глумиться над Пак и постоянно начинает перепалку, даже когда сама девушка не очень настроена препираться. Однако ТАК он с ней разговаривает впервые. Поэтому Джиу вырывает своё запястье из пальцев Чона и выплёвывает: — Как видишь, тебе ничего не сказала. И, развернувшись на 180 градусов, девушка забрала заказ и понесла его к нужному столику со словами: — Шёл бы ты, работать мешаешь. Когда Пак возвращается к Хосоку и Чану, начальник пропадает за дверью своего кабинета и планирует не показываться оттуда до конца рабочей смены, а старший Чон ставит на стойку два стакана бананового коктейля, отвечая на вопросительный взгляд Джиу: — Один тебе, второй — вон тому психу, — Хоби кивает в сторону рабочих помещений, однако девушка сама идти туда сейчас не хочет, потому что прикидывает, чем это может кончиться. Ещё одним сексом или ссорой непоправимых масштабов. — Чан-и, — мило улыбается Пак, придвигая стакан к младшему, — отнеси боссу, пожалуйста. Чансок кивает, забирая напиток, и под недовольный взгляд Хосока уходит к Чонгуку. — Ты такая плюшка, — говорит Чон. — В каком смысле? — На букву "Ш". Со всеми начальниками спишь? — А-а-а, — тянет девушка с улыбкой. — Заметил, значит. — Что на тебе куртка моего лучшего друга, а шея вся в засосах, как и у него? О да, тут только слепой не допрёт. Ну, — парень скосил глаза в сторону кабинета начальника, — или Чансок. Да и я видел вас. — С этого ты мог начать, Шерлок. — Я просто пока ещё сам не понял, как это Гуки угораздило... — Хосок не уточняет, но Джиу и так знает, как старший к ней относится, поэтому все дальнейшие оскорбления она пресекает выставленной перед собой ладонью. — Спасибо за коктейль. Я пойду, как вижу, народу поменьше стало. — Ага, такси себе закажи, а то вдруг что по дороге может случиться, — бросает Чон вдогонку, и это вызывает на лице девушки слабую улыбку. Это так забавно, что один Чон её недолюбливает, но всё равно продолжает общаться, а другой непонятно, что думает, однако явно что-то плохое, и при том позволяет Джиу жить у себя и работать. Ну, и немного дополнительных привилегий. Хосок, оставшийся совсем один в это время, замечает долгое отсутствие Чана и идёт проверить, маякнув официантке, что скоро вернётся. Он второй раз за день открывает дверь кабинета начальника и в этот натыкается на ещё больше шокирующую картину: охуевшего Чонгука и прижавшегося к его губам Чана, который для прибавления роста вцепился в плечи старшего. Хоби не удерживается от смачного комментария: — Не говорите мне, что я следующий!***
Чимин неловко шагнул за порог. Впервые за четыре года он покидал свой дом, уже ставший родным, но крепкая рука Юнги, ведущая Пака за собой, показывала, что родное место не имеет определённого расположения, оно просто там, где тебе комфортно. И Чимину со своим парнем везде замечательно, даже в плохо освещаемой однушке, лишь бы вместе. Квартира Юнги встретила новых жильцов своим спокойствием и порядком. Пак знал, что его сестра тут побывала, чемодан с её вещами стоял у углу комнаты, очень хотелось его пнуть, однако Мин утянул младшего за собой на кровать и, заключив Чимина в свои объятья, сказал: — Между прочим, это Джиу сказала нам сваливать, чтобы не нарваться на гнев твоего отца. — Конечно, — буркнул младший, — а завтра она сдаст и этот адрес, меня заберут в Пусан, и квартира останется ей одной. Вот и весь план. Юнги о таком и не мог подумать. Может Чимин и прав, однако Мин придерживается своей позиции относительно Джиу. Она, по его мнению, немного вредная, но в целом неплохая. Просто ей нужна жёсткая рука для контроля. Чим тоже иногда чудит, это у Паков семейное. Но на такой случай у него есть уравновешенный Юнги, который всегда успокоит и поддержит, а у младшей никого. Чимин тем временем продолжал свой монолог: — Только ничерта, я уже связался с агентством недвижимости. Буду сдавать пока. А потом вернусь и буду жить там один! Точнее, с тобой, — парень быстро исправляется, и Мин его не винит за оговорку. Младший весь на нервах из-за случившегося. Мать ему конкретно высказала, Юнги бы на месте Чимина сам впал в уныние, ведь столько обидных фраз от члена семьи не каждый день услышишь. — Чимин, во-первых, тебе уже не пять лет, чтобы мамка указывала, что тебе делать. А во-вторых, всё будет в порядке. И за сестру тоже не волнуйся. — Да кто сказал, что мне вообще есть до неё дело? Пак отвернулся с недовольным видом, потому что старший был прав. Джиу — заноза в идеальной заднице Чимина, но это не отменяет того факта, что она девушка, да ещё и в чужом городе. И если младшая не здесь, то где? Словно читая мысли своего парня, Мин добавил: — Джиу у Чонгука. Час от часу не легче. — Лучше бы ты сказал, что она в притоне для бомжей. Мало ли, что этой ненормальной в голову придёт. Ещё испортит нам Чонгука. — Ладно тебе. Из нашей компании он единственный, кто может противостоять твоей сестре. — Это ещё почему? — с любопытством Чимин поворачивается и получает в ответ смешок с коротким чмоком в нос. — У него нет такого слабого места, какое есть у остальных. "К тому же, Гуки не любит быть подавляемым," — добавляет Юнги по себя, вспоминая любое соревнование универа, а также пару поездок за город, в одной из которых Чон чуть не потерялся, потому что не захотел идти уже проложенным путём. И всё равно, чёрт возьми, Чонгук оказался на вершине горы раньше остальных. Каким-то чудесным образом. Так что Мин точно знал: любую хрень, что вытворит Джиу, младший переживёт, а потом ещё и повернёт в свою сторону. — И что это за место такое? — Моё — это ты, — Юнги улыбается, проводит пальцем по щеке Чимина и затем убирает со смущённого лица отросшую чёлку. — Влюблённый человек по определению слаб, и его легко вывести из равновесия. Пак бы хотел не согласиться, но тут же припоминает, как заехал сестре дважды по лицу, и оба — за Юнги. Да уж, "легко вывести" — это ещё слабо сказано. Чимин, сколько себя помнил, к насилию склонен не был, а тут даже подумать толком не успел, как мозг определил Джиу в роль опасности для их со страшим отношений, и всё, крыша, досвидос. — Хочешь сказать, Чонгук... Договорить Чимин не успевает, потому что подъезд наполняется топотом ног, а ржач Хосока, который Пак узнает из тысячи, раздался прямо под дверью. Пак сразу идёт открывать, пока друзья не начали долбиться, перебудив оставшуюся половину дома. — ...траходром вы устроили на работе", а сам? — смеётся старший Чон, словив на себе недоумённый взгляд Чимина, распахнувшего дверь. Они пару секунд пялятся друг на друга, а затем от Юнги слышится тихое: "Ну что, вы там где?" — В гости уже как-то поздновато, вам не кажется? — говорит Пак, но парней всё же пускает внутрь, потому что у Чонгука выражение лица, словно над ним образовалась личная грозовая туча, а в руке — бутылка того самого виски, которое Юнги уже давно хотел стянуть и попробовать, но Чон под страхом смерти запретил. — Да, у нас тут трагедия, — шепчет Хосок. — Ты не против, если ещё Тэ подойдёт? — Конечно, не против, спрашиваешь ещё. Чимин и Тэхён — друзья до гробовой доски, тут действительно можно было и не спрашивать, но пока их только четверо, Чонгук поздоровался и сел в одинокое кресло напротив дивана, на котором разместились хозяева квартиры, а Хоби нашёл себе удобное место на полу, прихватив пару подушек — для себя и Тэ. — Что случилось? — спрашивает Юнги, замечая на столе бутылку вискаря, и подмечает, что в этот раз произошёл не просто пустяк. Однако Чонгук молчит, и парочка Юнминов переводит взгляд на старшего Чона. — Короче, — Хосок не знал, с чего начать, потому что имя Джиу при её брате называть опасно, она что-то вроде местного Волан де Морта, но и без неё суть проблемы вряд ли можно полностью раскрыть. В итоге Хоби выдыхает и решает всё-таки избежать парочки деталей, — один из работников бара поцеловал его. Повисает недолгая пауза, парни поворачиваются на младшего и ждут его реакции, а тот будто завис, пялясь в одну точку. Чимин неуверенно спрашивает: — А в чём, собственно, проблема? Потому что на первый взгляд ничего аномального. Все в их компании, кроме Гука, встречаются с парнями. Если честно, Тэхён с Паком ещё на третий день знакомства с младшим поспорили, сколько времени уйдёт на то, что Чон присоединится к их голубой яме. Только вот универ они закончили, а Чонгук так и не совершил каминг-аут. Но, как говорится, никогда не поздно. — Тэхён проиграл мне сто тысяч вон. Он ставил на то, что Чонгук останется натуралом. И тут Чон вдруг отвисает, вскакивая на ноги: — Так, парни я ТОЛЬКО по тёлкам, окей? Со своими жопами вы делайте, конечно, что хотите, но свою я никому не отдам. Никто не успевает заметить, как Юнги под шумок достаёт бокалы, наливает всем выпить, и уже просто пытается вникнуть в суть паники. И он её совсем не разделяет, потому что с парнями целуется ежедневно (точнее, с одним конкретным парнем) и до сих пор не умер. — Мне интересно, откуда вообще пошёл вопрос о твоей заднице. Есть кандидаты на владение ей, или как? — Чансок, наш второй бармен, — вставляет свои три копейки Хосок, — в любви ему признался. Ну, в общем... как там было, Чонгук? — "Ты мне нравишься, хён", — убитым голосом повторяет младший, и на всю комнату тянется понимающее "О-о-о". — Он тебе не нравится? Чонгук задумывается ненадолго чисто из уважения к своим друзьям-геям и решает, что Чан — парень неплохой, но... — Я по девочкам, — упорно повторяет Чон, получая усмешку от Юнги и взгляд "Что тут происходит?" от подошедшего Тэхёна. Хосок быстро вводит своего парня в курс дела, и разговор продолжается. — Я тоже так думал, пока на Чимина не нарвался. Кстати, об этом. Чонгук это охренительное превращение ярого натурала в любителя Паковской задницы не застал, потому что пришёл в универ позже, но ему рассказывали, как Чимина с Юнги откровенно запирали в тесной кладовке и сталкивали на каждой пьянке, потому что Ким Тэхён — сваха всея кампуса и вообще лучший друг стеснительной булочки по имени Пак Чимин, тайно залипающей на Мин Юнги. Прибавляем к этому помощь Хосока и получаем то, что имеется: Мина спидорасили как нехуй делать, даже несмотря на дикое сопротивление. — Мысль о члене в моей заднице меня не заводит, хоть убейте. — А это не обязательно при сексе с парнями, — подмечает Юнги, отпивая виски из своего бокала и довольно улыбаясь. Вкусно. Чонгук не пожалел для хёна (своего депресса) дорогой алкашки. — Чимин, например, чистый пассив. — Блять, Юнги, тебя кто просил?! — Пак подскакивает, но остальные и бровью не ведут, а Тэхён хлопает друга по плечу и понимающе кивает. — Да не парься, мы давно подозревали это. Хосок, ты торчишь мне поездку в парк развлечений. — Что за привычка у Тэ постоянно спорить на что-то? — Это ещё цветочки. Чимин обиженно плюхается обратно на задницу и скрещивает руки на груди, поворачивая своё лицо с надутыми губками на своего парня: — Юнги, на мой день рождения можешь мне ничего не дарить. Я хочу твою анальную девственность. — И правда, кто меня просил... Парни впадают в приступ ржача, даже Чонгук немного забывает о своих проблемах, хотя Чимин был серьёзен, как никогда, блять, в своей жизни. — Мы это потом с тобой обсудим, — говорит Мин с мягкой улыбкой и прижимая Пака к себе, чтобы он не дулся. Ну и правда, не ругаться же при остальных за свою драгоценную задницу. — Чонгук, ты-то что делать будешь? Ну, тут два варианта: послать нахрен или сделать шаг в сторону жизни гея-доминанта. Правда, хрен его знает, не получится ли такой ситуации, как сейчас с Чимином. Поставят ещё ультиматум "я тебя трахаю, либо мы расходимся", а потом страдай. Физически или морально, тут уж как выйдет. Да и с чего вообще Чон рассматривает что-то, кроме как "послать нахрен"?! Потому что жалко Чана и не хочется его обижать? Потому что это отличный вариант переключиться с Джиу на хоть что-то другое? Потому что в мозгах Чонгука каша? — Мне кажется, я в полной жопе...