Салатница

      Шарль никогда не подозревал в себе извращенских наклонностей, но сейчас не может сказать, что вид перед ним, это не всё, чего он хотел.       Пьер не раздевается — на нем белый комбинезон альфа таури, красиво подчёркивающий его аппетитные (Шарль не признается, что называет их такими, но внутри себя ему нечего стесняться) бёдра, верх комбинезона спущен, и Пьер завязывает рукава на поясе, оставляя их взглядам отточенные упражнениями талию, пресс и красивую мужскую грудь, плотно облепленные синтетической тонкой водолазкой. Шарль хочет прикоснуться к ним руками, хочет надавить пальцами, чтобы увидеть, как от этого усилия проминается ткань и упругие мышцы, хочет обхватить губами напряжённые от грубого трения соски, пока на белой водолазке не останется два красноречивых пятна, а сам Пьер не вцепится пальцами в его волосы, не давая отстраниться.       Но он знает, что сегодня ему нельзя двигаться. Он не может разрушать хрупкую экосистему микровселенной, зарождающейся перед ним, не может прерывать формирующееся доверие, тонкую связь, выстраиваемую между Пьером и Миком.       Пьер выглядит властно — со своей выправкой и спокойной уверенностью, мягко положив на пояс руки, чтобы не заставлять Мика волноваться больше, чем нужно. Но сам Мик, кажется, чувствует себя вполне уверенно, послушно расстёгивая рубашку — его светлые пальцы в полутьме мелькают, медленно скользя от пуговицы к пуговице, — и пояс брюк. Пьер прикусывает губу, бесстыдно облизывая взглядом открывающееся юношеское тонкое тело, и Шарль почти не знает, куда хочет смотреть в первую очередь, он мечется между полным похоти и страсти красивым лицом Пьера, его потрясающим напряжённым телом и Миком — всем Миком, его чуть порозовевшим от возбуждения и смущения лицом, его яркими голубыми глазами, чуть прикрытыми светлыми ресницами, гладко выбритой грудью и поджатым животом. Он сосредотачивается на Мике, расстёгивая собственные штаны и запуская ладонь в бельё, и Пьер разделяет его мысли, не сводя с него глаз. Мику, кажется, не очень комфортно под таким пристальным вниманием, но он вдруг смотрит исподлобья на Пьера с дерзкой ухмылкой, выглядящей такой знакомой, а потом сбрасывает с плеч рубашку одним движением и облизывает мягкие губы, абсолютно довольный тем, как сбивается дыхание Пьера, а Шарль тихо ругается, крепче сжимая ладонь на члене. — Назовёшь его папочкой? — Шарль вдруг подаёт голос, обращаясь к Мику, нарушая данное самому себе обещание не вмешиваться. Мик смущённо отводит взгляд, и Пьер уже готов сказать, что ему не обязательно делать это, если ему комфортнее продолжить то, что у них уже было, но Мик цепляет пальцем узел рукавов, слегка потянув на себя, и улыбается. — Снимешь это для нас, папочка? — Пьер резко выдыхает, кивая, и тянется развязать пояс, когда Шарль прерывает его быстрым возгласом. — Стой! — Пьер и Мик оба смотрят на него, и Шарль чувствует, что вдруг краснеет, так откровенно касаясь себя под их взглядами. — Дай Мику это сделать. — Такой властный, — Пьер довольно урчит, его глаза тёмные, почти чёрные, когда он смотрит на Шарля, а затем на Мика с мягкой улыбкой, — феррари плохо на него влияет, — Мик развязывает рукава его комбинезона чуть подрагивающими пальцами, пока Пьер послушно стоит смирно, не мешая ему, только наклоняясь чуть ближе, вдыхая тонкий запах одеколона, всё ещё оставшийся на его коже.       В глазах Пьера тёплая тьма — манящая, обещающая покой и безопасность, тьма-ловушка, скрывающая то, что стоит за дружелюбной улыбкой и добродушной внешностью. Шарль обожал наблюдать, как эта тьма вспыхивает страстью и жадностью в его глазах, как Пьер позволяет себе быть собой, не скрываясь за милым образом. Шарль не мог дождаться, когда Мик тоже сможет обнаружить эту тьму. — Но мне кажется, Ред Булл повлиял на тебя хуже, — Шарль смеётся, даже перестав касаться себя, когда возбуждение в нём сменяется весельем. Пьер несколько раз моргает с растерянным видом, глядя на Мика, и Шарль забавляется от этого ещё больше. — Molto bene, Mick, — Шарль ухмыляется, одобрительно глядя на Мика, и Пьер фыркает, окончательно снимая с себя комбинезон. — Если вы собираетесь соревноваться в остроумии, я пойду, — Пьер поднимает брови, бросая на них не впечатлённый взгляд, но Шарль видит, как дрожат уголки его губ, сдерживая улыбку. Мик, тем не менее, качает головой, кладя ладони на грудь Пьера, как хотел сделать это сам Шарль, собирая пальцами ткань, чтобы натянуть её сильнее. — Может, вместо этого ты лучше снимешь то, что осталось?       Мик мягко улыбается ему, поощряя сделать то, что он хочет. Пьер, кажется, раздумывает, согласиться ли раздеться ещё больше, и Шарль пользуется моментом, когда их общее напряжение немного ослабевает, отпуская натянутую нить, притягивающую его к Мику и Пьеру. Он быстро стягивает с бёдер штаны и бельё, соприкосновение чувствительной обнажённой кожи и грубой обивки кресла ощущается интересно, и Шарль украдкой чуть елозит ягодицами, пытаясь получить больше этого странного чувства, прежде чем расставить ноги сильнее, проводя влажными вспотевшими ладонями по бёдрам, лаская чувствительные, как он знал, места. — Вид снизу будет лучше, если ты хочешь на это посмотреть, — Пьер ухмыляется, откровенно намекая, и касается костяшками пальцев лица Мика, проводя вдоль скулы к щеке и губам, пока не касается его губ, царапая мягкую розоватую кожу короткими ногтями.       Мик молча улыбается, позволяя касаться себя так, как хочется Пьеру, мягко целует его длинные пальцы, обнимающие его лицо, и плавно опускается на колени. Шарль грязно сплёвывает себе в ладонь, добавляя влажности для большего комфорта, и крепко обхватывает возбуждённый жёсткий член, тут же несдержанно проводя от головки к основанию. Мик движется плавно, мышцы перекатываются под его кожей, когда он располагается на полу, как будто выполняет одно из своих упражнений, готовясь к дальнейшей растяжке, и Шарль многое бы отдал, чтобы узнать пределы гибкости Мика.       Пьер зарывается в пшеничные волосы Мика, растрёпывая неаккуратную укладку, а потом обхватывает пальцами его угловатую явно фамильную челюсть, поднимая его голову так, как Пьеру хочется его видеть. Их взгляды встречаются, передавая безмолвно мысли и желания, и этот диалог явно может длиться бесконечно, поэтому Шарль прерывает их намеренно громким пошлым стоном, чуть выгибаясь в спине, прекрасно зная, что Пьер никогда не сможет устоять, когда Шарль ведёт себя так развратно.       Пьер облизывает губы, пристально следя за движениями пальцев Шарля на его члене, будто забыв о Мике, стоящем перед ним на коленях, и тот пользуется этим, одним резким движением спустив с бёдер Пьера комбинезон, запутав его в районе колен, и тут же проводя носом и губами по силуэту твёрдого члена, сильно выделяющимся под тонким бельём.       Пьер тихо стонет, схватившись пальцами за его растрёпанные волосы, притягивая ближе, почти заставляя уткнуться лицом себе в пах; Шарль устраивается удобнее, предвкушая зрелище, когда Мик обнимает бёдра Пьера, нагло пристраивая ладони на его упругой заднице. — Такой дерзкий, — Пьер довольно бормочет себе под нос с ухмылкой, поглаживая Мика кончиками пальцев по вискам, — он скоро заткнёт нас обоих за пояс, — он широко улыбается, обращаясь к Шарлю, и тот согласно хмыкает, не сводя любовного взгляда с зардевшегося Мика, растерявшего всю наглую уверенность и выглядящего теперь почти слишком юным. — Он может заткнуть за пояс всех.       Шарль тихо смеётся, сдерживая желание встать на колени позади Мика, прижавшись грудью к его обнажённой спине. Он обещал не вмешиваться, обещал Пьеру, что позволит ему самому помочь Мику раскрыться так, чтобы это стало в удовольствие им всем. И он знает, что Пьер прекрасно справляется со своей работой, если голодный взгляд Мика и яркий разгорячённый румянец на его щеках и груди о чём-то говорят. И это сдерживание своих желаний, это подчинение приказам Пьера что-то будоражит в нём, заставляя Шарля ускорять движение ладони по своему члену, задыхаясь стонами, когда шершавая от постоянных тренировок кожа задевает особенно чувствительные места. Где-то внизу его живота скапливается тёплое напряжение, заставляющее изгибаться на месте, ища больше приятных прикосновений, и Шарль охотно поддаётся своим желаниям и своему телу, требующему всё больше и больше удовольствия. — Мик, — он быстро кивает, не требуя дополнительных пояснений, и стаскивает с Пьера бельё, пока сам Пьер быстро избавляется от узкой водолазки, позволив Мику тут же опустить ладони на его пресс, поглаживая низ живота кончиками пальцев.       Мик касается его рукам и губами, неопытность компенсируя страстью, пылкостью и чуткостью, и Пьер охотно благодарит его за даримое удовольствие стонами и нежными ласками и поощряет его продолжать, горячим запальчивым шёпотом не переставая рассказывать ему, как хороши все его прикосновения и как приятно его внимание. Их стоны сливаются в одно — тихие шумы, издаваемые Миком, надсадное аритмичное дыхание Пьера и развратные стоны Шарля, и Пьер почти не может решить, на кого ему стоит смотреть — на стоящего перед ним Мика или на ласкающего себя Шарля, очевидно, приближающегося к своему оргазму. — Oh, mio Dio, ragazzi state cosi' bene.       Шарль почти плачет от своей сверх чувствительности, его движения отчаянные и лихорадочные, и он, кажется, даже не замечает, что говорит с ними не на том языке. Пьер чуть прогибается в спине, сдерживая себя, чтобы не напугать Мика слишком резкими жадными движениями, но Мик удивительно читает его желания сам, доводя его до оргазма несколькими быстрыми движениями, пока Шарль грязно выстанывает их имена, кончая себе на живот.       Им требуется всего несколько секунд, чтобы перевести дыхание, и Шарль скользит со своего кресла на колени, удивительно изящно для самого себя избавляясь от спутавшейся в ногах одежды. Он обнимает Мика за пояс, тут же втягивая в глубокий благодарный поцелуй, не дожидаясь, пока Пьер сообразит, что хочет сделать. — Позволь нам позаботиться о тебе, — Шарль обхватывает ладонями бёдра Мика, прижимая его к себе, и устраивает голову у него на плече, лениво целуя чуть влажную от пота, пока Пьер опускается на колени с другой стороны, утыкаясь носом в изгиб его плеча.