Салатница

      Однажды в голове Себастьяна просто что-то… щёлкает. Он просыпается утром, натягивая привычный костюм, и его вдруг почти тошнит от своей жизни. Он смотрит на себя в зеркало: на кое-как уложенные непослушные кудрявые волосы, на отглаженную рубашку и серый жилет, на чёрный дипломат в его руках, на всё, что лишает его индивидуальности, подгоняя под нужный стандарт. Себастьян вскидывает руку, глядя на часы, — у него, как и всегда, осталось время, чтобы взять кофе в кофейне внизу и дойти до работы пешком, но он просто… не хочет. Себ ещё раз смотрит на себя в зеркало; что-то скребётся в его голове, не давая покоя, не позволяя забыть то откровение, которое только что ударило его, сломав хрупкий стеклянный мир вокруг. Он больше не хочет этого. Он больше не может выносить это.       Тонкая улыбка дрожит в уголках его губ, пока ещё слабая и неуверенная, ему страшно вдруг бросать всё, что он знал до этого, но он чувствует, что так правильно. Это чувство, свобода и ошеломляюще пузыристое газированное яркое счастье где-то под его кожей, заставляющее его улыбаться всё шире и шире, пока он больше не может держать это внутри себя. Себ быстро срывает с себя ненавистный костюм, выбрасывая куда-то в угол неаккуратной кучей, натягивает первую попавшуюся футболку и суёт ноги в старые кроссовки. Ему так потрясающе наплевать сейчас, и он старается сохранить это чувство как можно дольше, догадываясь, что сомнения вернутся, как только он позволит себе ослабить это ощущение правильности внутри. Он не хочет сомневаться. Он хочет менять свою жизнь.       Себастьян всё же берёт кофе с собой внизу (потому что он любит кофе, спасибо большое, и заботится об экологии, нося свой термос), и выходит в лёгкой растерянности. Решиться сбежать от своей повседневности было легко, но что делать дальше Себастьян представляет слабо. Он спускается вниз по улице, оставляя за спиной дом и работу, просто идёт, не имея конкретной цели, наслаждаясь тёплой погодой ранней осени, любуясь городом, в котором живёт уже несколько лет, но который сейчас видит почти впервые. На углу рядом с какой-то маленькой булочной с мутными окнами, в которую Себастьян никогда бы не зашёл, он вдруг обнаруживает тату-салон с обычной чёрной вывеской, но что-то в ней цепляет взгляд. Себ не может даже толком прочитать название, запутавшись в готичном шрифте, но напротив салона стоит дорогой ретро-автомобиль, яркая феррари, машина мечты, накопить на которую у Себастьяна не получится в этой жизни, даже если он будет браться за каждое дело подряд. Он рассматривает её с минуту, любуясь мягкими изгибами винно-гранатового кузова, переводит взгляд на салон, и это иррационально кажется ему знаком. Может быть, если эта машина принадлежит кому-то, находящемуся внутри, у них найдётся что-то ещё, что ему нужно.       В их адвокатском агентстве строго запрещалось делать татуировки (запрещалось вообще, но, конечно, запрет соблюдался только на видимые части тела), и идея сделать татуировку воспринимается склонным к фатализму Себом как символ отказа от опостылевшей жизни и начала новой.       Ему немного страшно, когда он толкает дверь, заходя внутрь, — он никогда не был поклонником идеи делать татуировки, но он всегда был упрямым человеком, и, если он решил что-то сделать, он это сделает. Музыка — последнее, что он ожидал от такого заведения, но это странно просто работает: тёмный интерьер, много тёплого дерева и тонкого кованного металла, запах кофе и чего-то свежего, видимо, чтобы заглушить резкие запахи веществ, которыми дезинфицируют инструменты. Из-за стойки ему улыбается молодой человек с аккуратно стриженной короткой бородой и длинными волосами, завязанными в пучок. — Доброе утро, сэр, добро пожаловать. Чем можем помочь? — Себастьян всё ещё любопытно оглядывается, подходя ближе к стойке, и взволнованно облизывает губы. Ему нет ещё и тридцати, но он чувствует себя здесь неоправданно не на своём месте, слишком… обыкновенно-скучный среди всей этой неформальности. — Я бы хотел сделать татуировку, — Себ смотрит на вывешенные за спиной молодого человека эскизы, немного смущаясь своей полной неосведомлённости в этой сфере. Мужчина уже открывает рот, чтобы что-то ответить, но Себастьян торопливо перебивает его, — понимаете, я, на самом деле, решил это только что, и мне хотелось бы сделать её сейчас, пока я не начал сомневаться во всём. И я, честно говоря, даже не знаю, что хочу набить, но, может быть, у вас найдётся сделать мне какую-нибудь маленькую татуировку без записи, — Себ приглядывается к маленькому бейджу на его груди, — Антонио? — На самом деле… — Я возьму, Тонио, — их перебивает хриплый голос, от которого Себ непроизвольно мелко вздрагивает, повернув голову так резко, что ему почти больно шею. — Если ты уверен, Кими, — Антонио не спорит, пожимая плечами. Тот, кого он назвал Кими выглядит холодно и безразлично, но что-то в нём (помимо очевидной красоты, Себастьян не отрицает, что этот человек полностью в его вкусе) не даёт Себу прервать их взгляд глаза в глаза. — Проходите за мастером, он всё расскажет. — Я Себастьян. Можно Себ, — Кими кивнул, принимая имя, прекрасно понимая, что его имя Себ уже слышал. — Есть какие-то идеи? — Кими усаживается на один из диванов, предлагая Себастьяну свободное кресло. Себ неловко поддёргивает брюки, проваливаясь в глубокую мягкую мебель, и улыбается ему. — На самом деле, — Себастьян наклоняется немного ближе, с удовольствием отмечая, как ледяные глаза Кими следят за ним с пристальным искренним интересом, — я уволился сегодня с работы, которая меня убивала. Буквально сегодня утром, — Себ смотрит на свои сцепленные руки с улыбкой, воспоминания всё ещё приятные, — адвокатам запрещено иметь татуировки, поэтому я подумал, что это будет хорошим символом. Что-то небольшое, потому что я вообще никогда не думал делать тату, — Решил бежать от прошлой жизни, Себ? — Кими ухмыляется как-то наискось, улыбка, которая творит что-то невозможное с Себастьяном. — Хорошо. Я помогу.