Салатница

— Они от меня избавились, выкинули, как… я даже сравнивать не хочу, — Пьер смотрел на него смертельно серьёзно, в его ярких голубых глазах выражение не по годам взрослое. Он склонился вперёд в своём кресле, опираясь локтями на колени, и Льюис заинтересованно приподнял бровь, — предпочли его мне, Марко лично позвонил сказать, что он не хочет меня тренировать, потому что я слишком слабый. Что никто не выиграет чемпионство с «гребаным педиком», и он не станет пытаться, когда у него уже есть чемпион, — лицо Пьера почти не исказилось от эмоций, и Льюис откровенно впечатлён его выдержкой, когда он заново проживал все эти очевидно неприятные воспоминания. — Ты хочешь отомстить ему, прося меня тренировать тебя? — Льюис криво улыбнулся, не скрывая своего удивления; у него не было излишних иллюзий относительно себя — он не так давно закончил карьеру сам и едва ли тренировал кого-то больше, чем советами. Но про Пьера Гасли давно говорили в профессиональных кругах, как про будущего чемпиона, и было откровенно странно принимать его сегодня здесь, в доме Льюиса, и выслушивать его историю. — Я хочу стать чемпионом с тобой, — Пьер нахмурился, не давая обмануться в серьёзности своих намерений, — Марко может сколько угодно считаться тренером чемпионов, но никто не выигрывал больше, чем ты. Я хочу побеждать.       Пьер не отводил взгляд, не опускал глаз, позволяя Льюису видеть себя от и до, разглядеть все свои шрамы и внутренние изломы. В Пьере была внутренняя сила, сияющая и неукротимая, как сама жизнь, как будто все эти трудности и проблемы, которые ему пришлось пережить, только укрепили этот дух внутри него. Льюис не достиг бы того, чего достиг, если бы не умел видеть сильных соперников, и у Пьера было всё, чтобы войти в зал славы лучших фигуристов, если бы только кто-то помог ему правильно раскрыть все его таланты. — При всём уважении, Марко прав, что отказался от тебя, — Льюис фыркнул, устраиваясь в кресле свободнее, закидывая ногу на ногу и откидываясь на спинку. Он принял решение, и, если бы Пьер был с этим согласен, Льюис предвкушал большое веселье, — он не смог бы сделать из тебя чемпиона, даже если бы выложил всё, что у него есть, — лицо Пьера исказилось, как от боли, и Льюис поспешил пояснить. — Марко — тренер старой закалки, у него просто нет того, что тебе нужно. Он мог поставить тебе лучшую драматургию под самую слезливую песню, но ты бы не победил с ней, потому что тебе нужно другое. — И что мне нужно по-твоему? — Пьер хмурился, его тело напряжено, будто он готов уйти в любой момент, прекратив разговор, но в глазах ясно видна искра интереса. — Бунтарку смотрел? — Льюис улыбнулся по-юношески широко, зубасто, так что в уголках его глаз собрались маленькие счастливые морщинки. — Ты хочешь сделать из меня Хейли? — Пьер фыркнул, уловив, наконец, куда клонил Льюис, и расслабленно откинулся в своём кресле. — Вопрос в том, хочешь ли ты сделать из себя Хейли, — Льюис дёрнул плечами, слишком ленясь шевелиться по-настоящему, когда он так удобно устроился. Пьер уверенно кивнул, не колеблясь ни секунды; Льюис хлопнул в ладони, уже чувствуя не такой уж тонкий восторг от предвкушения чего-то грандиозного. — Тогда цепляй коньки и на лёд, хочу посмотреть лично, на что способен знаменитый Пьер Гасли.