Программа

      Гермиона кончила смущающе быстро. Это подарило ей слишком много свободного времени, и в ее голове закрутились мысли, мешая сосредоточиться на чем-то конкретном. В конечном счете, мастурбация ничего не решила. И какое бы удовольствие она ей ни принесла, Гермиона не чувствовала, что избавилась от своей нужды. Она заставила себя принять душ и решила пойти на работу пешком. Это оказалось неплохим вариантом. Погода действительно была прекрасной. Легкий ветерок проникал между деревьями, растущими вдоль дорожки, а солнце окрашивало серую мостовую желтыми точками там, где свет пробивался сквозь листву.       В Лондоне постоянно приходилось носить с собой зонт, и без него Гермиона чувствовала себя уязвимой, словно забыла волшебную палочку. Но взгляд на одинокое пушистое облачко в небе подсказал, что небеса вряд ли разверзнутся и обрушатся на нее дождем.       Она подошла к перекрестку. По мере приближения к центру Лондона движение становилось все интенсивнее, а значит она регулярно будет останавливаться у светофоров, прежде чем сможет пройти какое-то расстояние. Гермиона попробовала взглянуть на это с другой стороны, получив возможность оглядеться вокруг. Она смотрела на красные автобусы в потоке машин и наслаждалась коротким порывом ветра, который они создавали, проезжая мимо. Она видела, как мужчина в костюме лихорадочно смотрит на часы, ожидая зеленого сигнала светофора. Или могла улыбаться и смеяться про себя, наблюдая, как огромная собака неохотно тянула за собой через дорогу своего крохотного хозяина.       Она оглядела магазины, пабы и кафе, которые тянулись вверх и вниз по этой улице, здания со старинной архитектурой и цветочными корзинами. В них было много очарования, и они легко могли обмануть вас, выглядя причудливыми маленькими деревенскими магазинчиками, но Гермиона знала этот район. Именно здесь богатые любили предаваться идиллическим воспоминаниям о старой Англии, но за маленьким скромным фасадом стояли старые английские деньги. И она не могла отрицать, что это было прекрасно.       Здание, которое привлекло ее внимание больше всего, выглядело немного неуместно. Оно было не столько английского, сколько французского стиля. Стены белого цвета, на высоких стеклянных витринах красовались изящные французские буквы: «Pâtisserie d'Angleterre»*, выведенные золотом.       Владельцы пекарни поставили перед магазином старую тележку, на которой не было хлеба. Вместо этого она была переполнена цветами: фиалками, анютиными глазками и бархатцами, которые крепко прижимались друг к другу, разливая краски по тележке. За ней сквозь стекло виднелись лакомства, ряды маленьких пирожных и пирожков, декоративных хлебцев, очень похожих на цветы снаружи пекарни. Разнообразие цвета и декорации — все это было создано для того, чтобы завлечь посетителя.       Именно этот цвет привлек ее внимание, когда она сделала первые шаги в сторону здания, в совершенно противоположном направлении от своего маршрута. Её тянуло к пекарне, как маленькую пчелку, привлеченную цветами в погоне за обещанным нектаром и пыльцой.       Гермиона подошла ближе к витрине с восхитительными пирожными и уставилась на них через окно. У нее было много времени, и сегодня был прекрасный день. Запах мяты, доносившийся из помещения, окончательно утвердил её в принятом решении. Она не могла отрицать, что ей было любопытно, каким образом они включили в тесто мяту.       Гермиона сняла с плеча ремешок сумочки и повесила его на сгиб локтя, распахивая белую дверь. Внутри пекарня оказалась именно такой, как она и ожидала — полной противоположностью внешнему миру. Фасад здания казался скромным по сравнению с интерьером. Маленькая тележка для выпечки с цветами снаружи превратилась в целый потолок цветов внутри, разбавленный редкими люстрами в индустриальном стиле. Неоновые вывески освещали зеленые обои на стенах, и всюду, куда она смотрела, на зеленых бархатных сиденьях были люди во французских брюках-кюлотах горчичного цвета. Это место, больше похожее на Версаль, чем на улицы Парижа, просто кричало: «Слишком!»       Ей хотелось сморщить носик и прищурить глаза, чтобы попытаться хоть как-то защитить глаза от воздействия солнечного света. Но свежий запах мяты привёл ее к прилавку с пирожными. Размышляя над выпечкой, она едва могла слышать свои мысли, склонившись над прилавком с десертами. Внутри пекарня оказалась больше похожа на кафе и была наполнена шумной болтовней и раздражающим смехом. Гермиона почувствовала себя здесь более неуместной, чем в бальном зале, полном чистокровных волшебников.       Она наклонилась ближе к стойке, как будто шум в ушах мешал ей видеть, и прищурилась, пытаясь прочитать слова, написанные неразборчивым почерком на ценнике каждого лакомства. Гермиона сдалась и прошла дальше, наконец обнаружив красные пирожные, украшенные кусочком листика мяты. Она удовлетворенно улыбнулась, выпрямила спину и посмотрела на официанта, с улыбкой, намертво приклеившейся к его губам, и глазами, полными нетерпения.       Гермиона не могла сердиться на него; просто искренне улыбнулась в ответ и указала пальцем на маленькое красное пирожное за стеклом:       — Я возьму мятное, пожалуйста.       Он поднял глаза к потолку, как будто считал себя слишком крутым, чтобы находиться здесь.       — Они продаются по два в упаковке.       — Тогда два, — просто ответила она, направляясь к кассе, чтобы расплатиться. Она открыла сумочку, висящую на локте, и начала искать кошелек. Отодвинув в сторону стопку книг, она проклинала себя за то, что ей приходится таскать с собой столько всякой всячины.       — Грейнджер?       Она перестала рыться в сумке, как только услышала его голос. Вибрация этого звука, казалось, проникла в мышцы, останавливая сигналы мозга, идущие к ним. Внезапно все встало на свои места. Она почувствовала не запах выпечки, а его самого.       Драко не мог поверить своему счастью, когда она вошла в кафе. Это было последнее место, где он ожидал ее увидеть, ведь Грейнджер была не из тех, кого впечатляла вся эта показная модная чепуха, которую обожали Пэнси и Блейз. Он зачарованно смотрел, как она наклонилась ближе к стойке, как заправила за плечо копну каштановых кудрей и нахмурилась, глядя на выпечку. Ее запах ударил его. Глаза затуманились, когда он вдохнул ее аромат, словно на кухне готовили душистые клубничные пироги.       Драко закрыл глаза, забыв, где находится. Он позволил сладости клубничного аромата окружить себя. Напряжение в плечах ослабло, и беспокойный альфа внутри него вздохнул, довольный тем, что находится рядом с омегой.       — Драко… Драко, ты вообще меня слушаешь? — жалобный женский голос проник в его сознание. Он сдвинул брови, пытаясь уловить запах. Его альфа потерял терпение, задействуя нервы в задней части шеи, заставляя его плечи напрягаться еще сильнее, чем раньше.       Найди ее!       Что-то схватило его за руку, и он открыл глаза. Внезапное прикосновение усилило напряжение, которое уже нарастало в его альфе. Он агрессивно зарычал, отреагировав на вторжение, не успев открыть глаза и сфокусироваться. Туман рассеялся, и он оказался лицом к лицу с Блейзом, недоверчиво смотревшим на него.       — Чертов Мерлин, приятель. Гермиона Грейнджер? Эта загадочная женщина — Гермиона Грейнджер?       Гнев Драко утих, когда он понял, что натворил, выдав себя и Грейнджер. Еще одна вспышка гнева зародилась в груди при мысли о том, что они представляют угрозу для его омеги. Его альфа закипал где-то в глубине мозга, окутывая разум красным туманом. Он схватил Блейза за руку и пристально посмотрел на него агрессивным взглядом своего альфы.       — Если ты скажешь хоть одной душе, я…       — Эй, эй, — Блейз вытащил свою руку и притянул ее ближе к себе. — Ты же знаешь, что мы этого не сделаем.       Голос Блейза был искренним, и Драко напомнил своему альфе, что друг никогда не предавал его раньше. Альфа немного отступил, и Драко слегка откинулся на спинку стула подальше от Блейза. Он посмотрел на Пэнси, которая отодвинулась от него так далеко, как только могла. Ее зеленые глаза были широко открыты от страха, а грудь быстро поднималась и опускалась. Она была напугана. Боялась его. Волосы на его затылке мгновенно встали дыбом, а плечи поникли.       — Пэнси, мне очень жаль… — начал Драко.       Она остановила его своей редкой искренней улыбкой, которая казалась слишком нежной для нее.       — Не обращай на меня внимания, — добрая улыбка превратилась в озорную усмешку, которую она обычно приберегала для него. Она толкнула его кончиком туфельки под столом, и легкий укол боли пронзил его ногу.       — Иди, поговори с ней.       Драко ответил ей такой же улыбкой и резко поднялся со стула. Он одернул рубашку, засунул руки в карманы и, с колотящимся в груди сердцем, направился к Гермионе через переполненную комнату.       Его глаза были прикованы к ней, он смотрел на её сумочку, к которой она, без сомнения, применила заклятие незримого расширения. Там, в Хогвартсе, он бы закатил глаза, и ее желание таскать с собой все подряд его бы раздражало, но сейчас она выглядела просто мило. Веснушки на носу спрятались под морщинками, когда она хмуро заглянула в свою сумку.       Он немного помолчал, просто наблюдая за ней. В это мгновение Драко должен был бы придумать какую-нибудь крутую фразу, чтобы начать разговор, но он этого не сделал. Когда стало ясно, что он смотрит на нее слишком долго, самое большее, что он смог выдать, было:       — Грейнджер?       Гермиона замерла, все, что она искала в сумке, было забыто. Он улыбнулся, восхищенный своей способностью воздействовать на нее. Драко засунул руки в карманы и подождал, пока ее тело воспримет сигнал разума. Наконец она медленно повернулась и, сдув со лба непослушный локон, взглянула ему в лицо. Каждый раз, когда ее карие глаза смотрели на него, это было похоже на удар кулаком в грудь. На этот раз все было по-прежнему, но он спрятал свои чувства за самодовольной улыбкой.       Её брови приподнялись, а потом сошлись вместе, когда она, внезапно нахмурившись, сказала:       — Ты?       Момент был упущен, но он тут же рассмеялся.       — Ну, я тоже рад тебя видеть.       Ее губы скривились, и он на мгновение задумался, как она могла быть так любезна с ним в их общих снах, а лицом к лицу оставаться холодной, как всегда. Может быть, она не знала… Но это была Грейнджер. Несомненно, она читала на эту тему намного больше книг, чем он. Было немыслимо думать, что он может знать то, чего не знает она. Она вела себя хладнокровно.       Она закрыла сумочку и повесила ремешок на локоть.       — Что тебе нужно, Малфой?       Раньше он ненавидел ее за то, что она была невыносимой, а теперь это только подстегивало его Альфу. Он потянулся к ней, обрадованный перспективой охоты, ведь несмотря на то, что она твердо стояла на земле, он видел все признаки её готовности к этой сладкой погоне.       — Я даже не могу подойти поздороваться? — поднял он бровь.       — Ну… ты же не можешь просто… — она споткнулась о собственные слова, и улыбка на его лице стала еще шире. Он поднял обе брови, показывая, что ждет ее ответа, и моргнул. Драко был почти уверен, что она собирается послать его к черту, когда официант громко откашлялся.       Она в последний раз прищурилась и отвернулась, послав аромат клубники прямиком из своих кудрей. Его альфа умолял сделать шаг вперед, прижать ее к своей груди и зарыться лицом в ее шею. Он знал, что она уступит ему, хотя бы на несколько мгновений, прежде чем оттолкнуть. Днем она была отстраненной и раздраженной, но ночью ее подсознание взывало к нему, таяло в его объятиях, боролось с ним и делилось своей страстью.       — С вас два галлеона, — раздался невозмутимый голос с другой стороны прилавка.       — Галлеона?       Он не видел лица, но, судя по удивлению в ее голосе, она либо не ожидала, что кафе волшебное, либо дороговизну этого места. Чем больше он думал об этом, тем меньше смысла видел в её присутствии здесь. Все в этом месте противоречило тому, кем была Грейнджер. Напыщенность и неуместность. Кучка ведьм и волшебников, притворяющихся не только маглами, но и французами в придачу.       — Пожалуйста, запишите на мой счет.       — Конечно, сэр, — лицо мужчины изменилось в тот момент, когда Драко заговорил, и это очень сильно разозлило его. Сотрудник кафе явно придавал больше значения репутации Драко, чем Гермионы. Каким-то образом этот молодой человек оказался по ту сторону войны, словно не нашёл ничего лучше.       Драко был рад, что официант не альфа, потому что, чем больше он думал об этом, тем ему становилось все труднее контролировать свои феромоны. Мужчина отвернулся от Драко, чтобы сделать запись в своем гроссбухе, становясь для него меньше и незначительнее.       Осознав, что его альфа удовлетворен тем, что человек отступил от сражения, о котором даже не подозревал, Драко сосредоточил свое внимание на Гермионе, которая повернулась к нему и произнесла:       — Я просто не могу принять…       — Грейнджер, — она резко закрыла рот под напором его слов, но взгляд её был презрительным из-за того, что Драко вмешался. Он внутренне сжался под ее пристальным взглядом, но подумал, что получил шанс преодолеть ее упрямство. — Мы оба знаем, что нам сейчас достаточно сложно вести полноценный спор по этому поводу, — он вытащил руки из карманов и обвел рукой комнату, — перед людьми, — ее глаза скользнули вдоль помещения. — Но я прошу принять это как простое проявление доброты.       Он снова засунул руки в карманы и смотрел, как она задумчиво кусает щеку.       Драко не понимал, почему для него так важно, чтобы она приняла его предложение. Он предположил, что она смягчила свое отношение к нему, или, возможно, его альфе понравилась идея подарить ей что-то, даже если это был всего лишь небольшой жест. Он ждал ее ответа, затаив дыхание, но постарался придать своему лицу выражение простого любопытства.       — Отлично, — наконец выдавила она, поднимая с прилавка маленькую розовую коробочку. Его альфа сиял от гордости, и он мог поклясться, что почувствовал, как расширилась его грудь.       — Какой вкус ты выбрала? — он наклонился вперед и попытался заглянуть в маленькое пластиковое окошко в передней части коробки, но она отодвинула от него упаковку. Драко посмотрел на нее сверху вниз и понял, как близок к ней. Она не отстранилась, как не отступала и раньше. Чем плохо было содержимое маленькой розовой коробочки? Она отодвигала ее, но оставалась рядом с ним…       Ему становилось все труднее думать, находясь под воздействием ее феромонов. Альфа приятно гудел в ушах, достаточно настойчиво, чтобы попытаться подтолкнуть его вперед. Он представил себе, что то же самое происходит и с ней, потому что раздражение исчезло с ее лица, и она стала гораздо больше похожа на женщину, которая была с ним в Программе. Ее губы приоткрылись, и ему вдруг захотелось сделать еще один шаг к ней и поцеловать. Но не она хотела этого, а феромоны. Если бы она собиралась прийти к нему, то сделала бы это как ведьма, а не омега.       Этой мысли было достаточно, чтобы заставить его сделать шаг назад, собрав все свое самообладание, отпихивая альфу на задворки сознания. Его движение, казалось, вернуло ее в помещение. Она прервала зрительный контакт и положила руку на крышку коробки, прижимая ее к животу.       — Они… они клубничные.       Он улыбнулся ей, хотя она и не заметила этого, глядя на коробку в руках.       — Конечно, — тихо сказал он.       Наконец, их взгляды снова встретились, и он вдруг вспомнил тот момент во сне, когда она смотрела на него так, словно действительно видела его. Всего секунда, и она прервала этот момент.       — Мне нужно идти.       Гермиона отошла от него, и он, улыбаясь, уставился на пол. Она была все ближе и ближе к тому, чтобы сдаться.       — Малфой, — он тут же вскинул голову при звуке ее голоса. Она оглянулась, и он чуть не рассмеялся над избитым клише: Гермиона Грейнджер стояла и смотрела на него на фоне ярких цветов и конфет. — Спасибо, — она мило улыбнулась и отвернулась. Он просто провожал её взглядом, пока она выходила за дверь.       Почему ты позволяешь ей уйти?!       Он мысленно пнул своего альфу в спину, но ему не удалось сдержать улыбку так же успешно, когда он возвращался к своему столу. Он едва осмелился поднять глаза на Блейза и Пэнси. Он знал, что их лица озарят насмешливые ухмылки, но он был альфой, а альфы не ходят с опущенной головой. Он поднял взгляд и увидел, что на него смотрят не только Блейз и Пэнси. Все в кафе были явно в восторге от произошедшего. Большинство посетителей-бет опустили головы, как только он поднял глаза. Некоторые смотрели на него застенчиво, другие — альфы — сердито. Некоторые, вероятно омеги, даже жадно уставились на него. Драко занял свое место рядом с Блейзом и Пэнси, избегая их взглядов. Теперь, когда представление было явно закончено, помещение снова наполнилось шумом.       — Мерлинова борода, дружище, я тут едва дышу, — Блейз провел рукой по лицу и сделал вид, что задыхается. — Ох уж эти феромоны.       Пэнси прикрыла рот ладонью, пытаясь скрыть смех, но рваное дыхание и плечи выдавали ее.       — Очень смешно, Блейз. Просто подожди, пока ты…       — Эй, приятель, я тоже альфа. Я вроде как понимаю, что это не помешает мне принять…       Пэнси взмахнула рукой перед лицом Блейза:       — Подожди, подожди.       Она хлопнула Драко по плечу, привлекая его внимание, прежде чем указать на окно. Сквозь пелену цветов он увидел Гермиону, стоявшую под навесом кафе скрестив руки на груди и смотревшую на внезапно хлынувший дождь.       — Ты просто везучий ублюдок. Какова была вероятность дождя именно сегодня? — голос Блейза грохотал рядом с ним, но он не слушал. Он просто взял с сиденья зонтик и, не скрывая улыбки, направился к Гермионе, стоящей снаружи.       Толкнув дверь, Драко увидел, что она протянула руку за навес и нахмурилась, почувствовав, как по коже барабанит дождь. Он раскрыл зонтик и поднял его над ее головой.       Гермиона вздрогнула и повернулась к нему. Ее удивленный взгляд тут же сменился раздраженным, и до улыбки дело не дошло.       — Могу я проводить тебя до Министерства?       — Конечно, нет!       Ну, вот и все. Он усмехнулся, глядя на нее. Гермиона Грейнджер была самой упрямой женщиной из всех, кого он знал. Это придало ему еще больше решимости завоевать ее в конце концов.       — По крайней мере, возьми зонтик.       Она снова посмотрела на дождь и не ответила, как будто могла прогнать Драко одной лишь силой мысли.       — Грейнджер, если ты не заметила, у моей семьи есть пара галлеонов, и я могу позволить себе еще один зонтик. Возьми, я бы предпочёл, чтобы ты осталась сухой.       Он не шутил, возможность проявить о ней заботу очень воодушевляла.       Драко понял, что, возможно, стал немного сильнее, когда она резко повернула к нему голову, а её брови взлетели на лоб, как будто он только что признался ей в вечной любви.       Он ухмыльнулся, увидев ее удивление.        — Твои волосы ужасно вьются от дождя.       Она поджала губы, чтобы скрыть улыбку.       — Без обязательств?       — Без обязательств, — он поднес зонт поближе, и она обхватила его своей маленькой ладонью. Мизинец на мгновение задел его большой палец, и это было похоже на удар током. Драко отпустил зонтик, и она ушла от него во второй раз за сегодняшний день.       Он улыбнулся, глядя, как она удаляется. Зонт был слишком большим и слишком темным для нее. Он чуть не рассмеялся, заметив, как ее кроссовки контрастируют с костюмом, но не успел, увидев, как туго её обтягивает юбка. Он прислонился к перилам и смотрел, как она покачивает бедрами, уходя от него все дальше и дальше, ни разу не оглянувшись. «Pâtisserie d'Angleterre»*(франц.) — «Кондитерские изделия из Англии»