***
— Мы прос-с-то болтаем, приятель. Тебе не кажется, что ты ведешь себя слишком грубо? Драко драматично сглотнул, как будто глоток огневиски, который он до сих пор удерживал во рту, мог задушить его. — Я?! Блейз поднял брови, словно это было единственной возможностью удержать веки открытыми. Махнув рукой перед лицом друга, он сжал пальцы вместе, оставив между ними зазор примерно в дюйм. — Блейс-с… — пробормотал Драко, глядя на барную стойку, и покачал головой, едва не потеряв равновесие на стуле. Он ухватился за край стойки, бледные пальцы вцепились в темное дерево. — Она не такая, как мы, — Блейз неуклюже облизнул губы. — Маггл. Знаешь, для нее все по-другому. Именно тогда Драко заметил красивую темноволосую женщину, приближающуюся к ним. Если бы вы спросили его, кто она, он бы пьяно ответил — «Клеопатра». Ее прямые длинные волосы широкими прядями лежали на плечах, в то время как платье на тонких бретельках с глубоким декольте, почти такое же золотое, как и ее кожа, обнажало мерцающую кожу груди. Блейз, кажется, тоже заметил ее, забыв о друге, когда она покачала перед ним бёдрами. В своих мыслях Драко сверил её черты с неким вишлистом: ее длинные прямые черные волосы не совпадали с буйными каштановыми кудрями, ее глаза были черными, а не мягкого темно-коричневого цвета, ее золотистая кожа была лишена нежного налета веснушек. Он пьяно поджал губы и поднял свой бокал, больше не интересуясь женщиной, которая смотрела на них. Краем глаза он видел, как она подошла к Блейзу, который улыбнулся ей и обнял за талию: — Не сегодня, дорогая, — прошептал он ей на ухо, в то время как в ее миндалевидных глазах читалась откровенная усмешка, адресованная Драко. Он ощутил пряный аромат корицы, и вдруг подумал, что она омега, а его альфа до сих пор дремлет. Незнакомка вытащила карточку, предположительно с информацией для сов, и скользнула рукой во внутреннюю часть пиджака Блейза, оставив маленький кусочек пергамента в кармане, в то время как ее рука касалась его груди. Блейз выглядел так, будто собирался зарычать на нее, когда она выскользнула из его хватки, проведя рукой по центру его груди. Женщина в последний раз загадочно улыбнулась, прежде чем скрыться в толпе. Блейз ухмыльнулся, глядя ей в спину, загипнотизированный покачиванием ее бедер, пока мерцание золота не исчезло из его поля зрения. Он повернулся к Драко и на мгновение закатил глаза, задавая немой вопрос. — Нет, Блейз, — решительно остановил он друга. — То, что вы связаны, еще не значит, что вы женаты, знаешь ли, — видимость трезвости исчезла безвозвратно. Блейз получил в ответ лишь укоризненный взгляд. Они оба знали, что он просто валяет дурака. Подобного рода связи были настолько редки, что большинство людей думали, что их не существует. Пары, скрепленные связью, воспринимались почти так же, как и супружеские пары. Почти. — Но я же говорил, что магглам чуждо все это дерьмо, приятель. Большинство из них даже не заключают браков по расчету. — Я знаю, просто… — Это просто пугающая идея для маггла. Он знал, что Блейз пытается донести. Для Гермионы, которая и подумать не могла, что после окончания Хогвартса они станут парой, выйти замуж за него так быстро будет страшно. Особенно после того, как она узнала, что не просто ведьма, а омега в придачу. Он вспомнил ее насмешливое лицо, когда сказал, что сам выберет себе жену. Он имел в виду, что даже если бы его ждал брак по расчету, он все равно женился бы на ней, и ее насмешка оскорбила Драко, словно Гермиона никогда бы не выбрала его. Но, возможно, ей просто было не по себе от этой идеи. Он уронил стакан на стойку, и звон стекла о дерево вывел его из задумчивости. Если хоть что-то из этого было правдой, то она хотела бы встречаться с ним без секса, а не наоборот. Она просто хотела, чтобы партнер помог ей пройти через течку, а он больше не мог этого делать. Одно дело — подписаться на анонимное свидание, и совсем другое — сдерживать свои чувства, пока их связывают узы. Блейз внезапно несколько раз настойчиво постучал рукой, слишком сильно для состояния его опьянения. Драко поднял голову и увидел, что глаза друга раскрылись, а улыбка стала такой широкой, словно ему только что пришла в голову самая грандиозная и яркая идея, которую он когда-либо придумывал. — Нам нужны фишки! Впервые за несколько дней лицо Драко расплылось в улыбке, и к горлу подступил смех. Он хлопнул Блейза рукой по спине: — Платишь ты.***
Гермиона никогда не чувствовала себя большей дурой, сидя одна после его ухода, прокручивая случившееся в голове, в то время как люди в кафе косились в ее сторону. Ей хотелось, чтобы этого разговора никогда не было, хотелось, чтобы Программа позаботилась обо всем и сообщила ему, когда у нее начнется течка. Она знала, что Драко пришел бы, не испорти она все, предложив ему практически контракт на проституцию. Прошло уже два дня с их встречи в кафе, и с тех пор она ничего не слышала от него. Гермиона посылала ему письмо за письмом, пытаясь объяснить, что имела в виду совсем не то, что он подумал, просто у нее не было времени придумать что-нибудь получше. Не помогало и то, что она пребывала в отвратительном настроении, от которого просто не могла избавиться, и на неё яростно накатывали симптомы приближающейся течки. У Гермионы даже не было возможности объяснить Драко, что у нее начинается жар. Теперь, когда она думала об этом, то сомневалась, что в её действиях был смысл, скорее она пыталась убедить саму себя, что жизнь вдруг вернется к тому, что было раньше. Но все изменилось, и Гермионе потребовалось его отсутствие, чтобы по-настоящему понять это. Омега устраивала постоянную истерику в глубине ее сознания, пыхтя и ворча, как избалованный ребенок. Без него даже её сны были холодными и пустыми. Минувшую ночь она провела в одиночестве, продираясь сквозь снежную бурю из замороженного мятного льда, надеясь, что в конце концов он появится. Но Драко не пришел. Должно быть, он принимал зелья сна без сновидений. Ее тело резко пробудилось, сотрясаясь от сильной дрожи. Выступивший ранее пот покрыл ее кожу и застыл, превратившись в слой конденсата. Она легла спать с открытым окном, забравшись в постель после ледяного душа в надежде, что сможет бороться с постоянными прерываниями сна, вызванными ее горячими приливами, но вместо этого пострадала от холода. Открытое окно и одеяла, которые она сбросила с себя, только помогли ей воплотить мечту в реальность, а может быть, и наоборот. Она больше не могла понять, как это всё работало. Это стало последней каплей. Гермиона, в полном отчаянии, встала и написала Драко письмо. Она сообщила, что будет участвовать в Программе сегодня. Что у неё было всего несколько дней до течки, когда они встретились, что гормоны и испуг взяли над ней верх, заставив составить этот дурацкий контракт в попытке почувствовать себя в безопасности, а вовсе не оскорбить его. Она собрала все оставшееся мужество и в последнем абзаце написала: «Новый контракт». Новый Контракт. Завтра я буду находиться под опекой Программы и не буду принимать зелье стирания памяти. Я не жду, что ты придешь, но хотела бы. Если ты присоединишься, я также посчитаю это твоим согласием быть моей парой на Весеннем балу в Министерстве. Надеюсь увидеть тебя. Гермиона. Она отослала письмо до того, как успела хорошенько подумать, но теперь сомневалась, достаточно ли этого. Бал в конце весны был одним из самых важных событий года, часто занимая первые страницы «Пророка». Кто слишком напился, кем пренебрегли, кто стал «приближенным» и, самое главное, кто с кем пришел. Она надеялась — этого будет достаточно, чтобы убедить Драко, что он ошибается на ее счет, и она не стыдится показаться с ним на публике. Но сейчас, идя по темному коридору помещения Программы, сжимая сумку в руке так крепко, что, казалось, вот-вот проткнет кожу ногтями, она задавалась вопросом, достаточно ли этого? Стоило ли ей упоминать другие варианты или было оскорбительно приглашать его на бал? Как будто она выбрала его не по собственному желанию, а только потому, что он возражал? Меньше всего ей хотелось, чтобы он подумал, будто она пригласила его из жалости. Правда была в том, что теперь, когда она не была рядом с ним, она постоянно чувствовала себя на грани. Какое-то время она искренне задавалась вопросом, только ли альфы могут терять рассудок. Она обнаружила, что встречи с Кингсли часто сводились на нет её собственным разумом, гоняющимся за скользкой лентой мысли, которая мгновенно выскакивала из её рук. Он теперь больше сочувствовал ей, когда узнал, что Гермиона — омега. Поначалу было неловко, обычно уверенный в себе мужчина становился неуклюжим и едва заметно на смуглой коже краснел, но потом стало легче. Гермиона не могла выдвинуть предложение, не признав, что сама является омегой. Разве она могла утверждать, что щепетильность затрудняет жизнь людей, не объяснив, как это повлияло на нее саму? Словно на совещаниях, ее мысли улетучились, и она даже не пыталась удержать их. Вместо этого она посмотрела на стену, чтобы узнать насколько приблизилась к цели. Комната три. Она подняла руку и уставилась на маленькую картонную этикетку с номером пять, привязанную к ее старому на вид ключу шнуром. Ей не нужно было проверять, но хотелось отвлечься от бабочек, порхающих в животе и проникающих в легкие, крадущих ее дыхание. По крайней мере, на этот раз Гермиона не полагалась на предметы первой необходимости и могла лучше подготовиться к своим нуждам. Она старалась не думать о множестве игрушек, которые положила на дно сумки. Она надеялась, что они останутся там, невостребованные. Гермиона почувствовала желание остановиться, когда увидела дверь с номером пять. Она будет заперта там в течение следующих четырех дней. Гермиона никогда раньше не думала о двери в комнату, как о вратах одновременно в рай и в ад, способную вместить и то и другое. Она встряхнулась и вставила ключ в замок. Комната отличалась от той, которой она пользовалась раньше, она закрыла за собой дверь и отметила, что это пространство определенно больше. Кровать, кухня, обеденный стол и даже достаточно места для небольшой зоны отдыха. Преимущества того, что система не застигнута врасплох, предположила она. Девушка сразу назначила своим любимым местом эркер у кровати. Квадратные плоскости стекла напоминали ей Косой переулок, а небольшое сиденье, покрытое подушками, казалось чудесным местом, где можно посидеть, почитать и отвлечься от предстоящей течки. Гермиона принесла свою сумку в комнату и поставила ее на комод рядом с кроватью, по пути собираясь полюбоваться видом, больше всего беспокоясь о том, что другие могут увидеть ее смятение. Легкая оранжевая пленка магии, кружащаяся над стеклом, говорила ей, что оно заколдовано. Травянистые холмы были ненастоящими, но все равно освежали комнату. Она сняла кардиган и положила его на маленький деревянный стул рядом с кроватью. Гермиона не чувствовала, что краснеет, но за последние два дня ее привычная температура повысилась, отчего даже прохладные комнаты казались теплыми. Она побрела на кухню и рассеянно проверила холодильник, желая чем-нибудь себя занять, чтобы не думать о том, придет Драко или нет. Он был заполнен в основном заранее приготовленными блюдами. Гермиона перебрала варианты, чтобы хоть чем-то занять руки. Затем порылась в шкафах и узнала, где все находится. Наконец, она нашла банку чайных пакетиков, и выразила сожаление по поводу отсутствия чайника, вытаскивая свою палочку из сумки в спальне. С первого же глотка она поняла, что заваривать чай было ошибкой. Теплая жидкость преобразилась в кипяток на ее губах, оставляя жжение еще долго после того, как она фыркнула и выплеснула содержимое чашки в раковину. Она вымыла чашку и выбрала бутылку холодной воды из холодильника. Прижав ее ко лбу, позволила конденсату охладить лицо, и ледяная жидкость, стекающая на грудь, стала облегчением. Она прошла в спальню и распаковала сумку. Вытаскивая зелье за зельем, таблетки пачку за пачкой, Гермиона старалась не позволить тревоге поселиться в груди. Она наполнила лекарствами верхний ящик комода, в порядке очередности их использования, надеясь, что они ей не понадобятся. Она переоделась в более легкую одежду, сменив джинсы на мягкие хлопчатобумажные шорты и выбрав свободный топ с кружевной каймой. Гермиона сделала глоток воды из бутылки и взяла первую попавшуюся книгу, прежде чем опуститься на маленький честерфилдский диван. Она пыталась не обращать внимания на то, что предпочла диван окну, чтобы беспрепятственно видеть дверь. Это было удивительно удобно, и вскоре она обнаружила, что погружена в книгу, которую накануне ей прислал Невилл. Он, действительно, был лучшим в своей области. Открывая новые магические свойства обычных маггловских растений, которые никто раньше не считал очень интересными, он выяснил — только когда они взаимодействовали с определенными видами магии, растения становились могущественными. Это может полностью изменить подход к… Громкий стук в дверь словно лишил её дыхания. Последняя мысль исчезла, как дым на ветру, унесенный штормом воздуха, вырвавшегося через два уверенных удара. Все в комнате перестало существовать. Перед глазами Гермионы плыло все, кроме дверной ручки. Она застыла, вцепившись в книгу Невилла, как в щит перед собой. Ее сердце забилось так быстро, что она почувствовала, как горят мышцы, словно она бежала. Еще один громкий стук заставил ее подняться и положить книгу на столик у дивана. Она пригладила волосы и снова села, подтянув к себе ногу, как будто могла за ней спрятаться. — Войдите, — с комком в горле выдавила Гермиона. Когда дверная ручка начала поворачиваться, она вспомнила, как это было в первый раз. Началось все с того, что мужчина за дверью оказался для нее полной загадкой. Теперь она волновалась ещё больше, адреналин, пульсирующий в ее теле, заставлял руки дрожать, пока она пыталась втянуть воздух в легкие из безвоздушного пространства. Дверь начала со скрипом открываться, и Гермиона попыталась решить, хочет ли она мгновенного облегчения от того, что это просто мед-ведьма, которая решила её проверить, или предпочтет приступ тревоги из-за его присутствия. Она приказала себе сделать глубокий вдох, но застыла на месте, увидев светлые волосы. Животное внутри умоляло оставаться неподвижной и незаметной для угрозы её спокойствия, но человек в ней уверял, что она смешна, и подталкивал к тому, чтобы сказать хоть что-то. Все, что угодно. — Привет, — немного неловко выдавила она, когда Малфой наконец показался из-за двери. Она мысленно прокляла себя за отсутствие красноречия, но что сказать ему после… всего? Благодаря голосу, он и обратил на нее внимание. Его серые глаза встретились с ее глазами, и разум Гермионы будто стёрли, как буквы с грифельной доски. Он закрыл за собой дверь и поставил на комод небольшую кожаную сумку. Гермиона не знала, радоваться ли ей, что он вообще принес вещи, или огорчаться, что он пристроил их у двери, как будто еще не решил, как поступит. Останется или уйдёт. Он засунул руки в карманы брюк и встал рядом с диваном, на котором она сидела. Гермиона вдруг почувствовала себя слишком небрежно одетой. Малфой снял плащ и галстук, расстегнул несколько пуговиц на своей темно-серой рубашке, но все равно продолжал выглядеть очень официально. — Что ты имела в виду, когда пригласила меня на бал? — спросил он, совершенно не обращая внимания на ее приветствие. Она чувствовала себя так, словно они поменялись ролями с тех пор, как она видела его в последний раз. Она чуть было не повторила то, что он сказал ей в пекарне: «Привет, Гермиона. Как ты сегодня? Приятно слышать, что ты здорова». Вместо этого она сглотнула, облизала губы и попыталась удержать контакт с его холодным жестким взглядом. — Я имела в виду, что ты был прав, — она потерпела неудачу, ее глаза опустились на пальцы на колене, которые она нервно теребила, — я не дала нам честного шанса. Она случайно взглянула на него, его лицо все еще сохраняло жёсткое выражение, но лед в глазах растаял. Он ничего не сказал, просто позволил ей плавиться под своим взглядом, не произнося ни слова до тех пор, пока она не смогла больше терпеть. — Но кое в чем ты ошибся. Он слегка прищурился, глядя на нее сверху вниз. Он как будто стал выше ростом и шире в плечах, сделав лишь одно легкое движение, и она наблюдала, как между ними снова начал возникать холод. Она решила продолжить, пока он снова не восстановил ледяную стену: — Мне не стыдно, что меня видят с тобой, и ты не пятно на моей репутации. Его взгляд на мгновение утратил решимость, пока он задумчиво смотрел в пол. Она отдала бы все, чтобы оказаться внутри этой светловолосой головы, хотя бы на мгновение, потому что ждать, пока он заговорит, было почти болезненно. Она заправила прядь волос за ухо, а Драко уставился в деревянный пол. Прошли секунды, пока он наконец не заговорил: — А кто же я для тебя тогда? Она обвила руками ногу и еще сильнее прижала ее к груди: — Я еще не знаю… Драко шумно вдохнул носом воздух и повернул голову в сторону кухни, словно пытаясь скрыть хмурое выражение лица. Ее взгляд скользнул вниз по острому углу его челюсти, прошелся по кадыку и по длинной шее, опускаясь к плечам. Свежий мятный привкус покалывал кончик ее языка, и она сильно прижала его к зубам, пытаясь не вспоминать, какой вкус у его кожи. Действие ее подавляющих средств, должно быть заканчивалось, и она не располагала достаточным количеством времени, на которое рассчитывала, чтобы высказать все свои мысли. Она сражалась со словами, пока Малфой, наконец, не нашел способ выразить свое мнение: — … но я надеюсь, что мы сможем это выяснить. Некоторое время он стоял молча, но его хмурый взгляд потеплел. Размышляя, он прижал язык к своей щеке, и ей нужно было перестать думать об этом. — Я тоже… — Когда… Они оба заговорили одновременно. Драко и Гермиона вступили в неловкую битву по принципу «сначала ты», пока, в конце концов, оба не замолчали. Она посмотрела на свои ногти, ожидая, пока он продолжит. Диван заскрипел, и она поняла, что он сел рядом. Это движение вызвало волну лесной мяты, которая пронзила ее чувства, и ей пришлось физически затолкать омегу обратно в голову. Она втянула ее в эту чертову неразбериху со своими перепадами настроения, и Гермиона не собиралась выпускать её сейчас, чтобы позволить воцариться хаосу. Она заговорила первой в надежде дать омеге кое-какую почву для размышлений. — Я тоже хотела спросить тебя кое о чем, — она замолчала, когда он с любопытством поднял бровь, на мгновение отвлекшись на то, как это движение придало его взгляду доминирующий вид. Дерьмо. Сфокусируйся, Гермиона. — Я собиралась спросить тебя в прошлый раз, но мы… не успели. — Она проклинала себя за то, что упомянула о том времени, когда видела его в последний раз, как будто подкидывание дров в пламя их неловкости могло принести пользу. Она решила ускользнуть от этого момента, как лес, расплывчато проносящийся за окном поезда, идущего в Хогвартс: — Возможно, скоро в Министерстве начнется проект, в котором, я думаю, ты хотел бы участвовать. Он отстранился, наклонившись вперед и положив локти на колени, смотрел на свои руки. Его лицо скривилось, отражая эмоции от отвращения до сожаления. — Я действительно не связываюсь с Министерством… из-за того, как люди реагируют на меня. — Его слова были оставлены без ответа, но все еще звучали в их сознании. — Я отвечаю за это, — выплюнула она, прежде чем он смог возразить, — Министр Бруствер поручает мне руководить Программой. Это большая помощь людям, но я не уверена, что этого достаточно. Я думаю, нам нужно добавить образовательные программы в школы и провести исследования, чтобы облегчить жизнь альфам и омегам. Нам нужно снять гриф секретности с этих явлений и вынести все скелеты из шкафов в реальный мир… — Ты хочешь работать со мной? — он прервал ее бессвязную речь. Гермиона даже не осознала, что втянулась в безумную политическую речь о своем новом проекте. Она посмотрела на него и поняла, что в какой-то момент, увлекшись потоком мыслей, она неосознанно подвинулась к нему, и его серые глаза смотрели на нее с гораздо более близкого расстояния, как будто смотреть прямо на него, в то время, когда Драко искоса поглядывал на нее, было недостаточным компромиссом. Она внезапно услышала голос профессора Снейпа в голове, называющий ее невыносимой всезнайкой — в своей неподражаемой высокомерной манере — медленно растягивающий слова. Ей пришлось на мгновение напомнить себе, что теперь она стала взрослой, даже когда она разглядывала книгу Невилла на столе рядом вместо того, чтобы смотреть в глаза Драко. — Конечно, ты ведь работаешь над своим зельем, и я решила, что тебе может понадобиться помощь. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, и она снова прервала его, надеясь сдержать его отказ, прежде чем он выйдет наружу. — Ты должен показать людям, что изменился, Драко, — эти слова она сопроводила взглядом, который, Гарри назвал бы «решительный-взгляд-Гермионы». — Ты не можешь продолжать закрываться от мира… и не имеет значения, вместе мы или нет, я предполагаю, что мы могли бы просто вести себя как профессионалы и удовлетворить потребности… — Я не возьму плату, — перебил он ее в ответ. Она на мгновение привстала и подогнула под себя ногу, в то время как другая свисала прямо над полом. — Но ты… — она остановилась и посмотрела на него, чтобы увидеть, как он прячет улыбку в уголках глаз, отвечая ей. Она ничего не могла поделать с собой — её губы тоже растянулись в улыбке: — Ты сделаешь это? Он закатил глаза и уронил голову на грудь. — Борода Мерлина. Да.