The Return of the King(Возвращение Короля)

      Сомбра со стоном проснулся и открыл глаза, наблюдая за слабым освещением в комнате. "По крайней мере, на этот раз они не забыли опустить жалюзи."       Проведя тысячелетие без солнечного света, он привык спать в темноте и, как ни странно, находил в ней утешение. Если бы был хоть малейший проблеск света, то сон был бы невозможен. То есть, если он спал.       С тех пор как ему приснился кошмар прошлой ночью, даже простой акт засыпания казался невозможным, и Сомбра быстро становился очень раздраженным. В сочетании с ограниченной подвижностью и отупляющей скукой он был очень близок к нервному срыву. Потирая лицо и бормоча что-то на умбрумском, он потянулся за стаканом воды, но вдруг понял, что не один. — Твайлайт? Что ты здесь делаешь? Пурпурный аликорн нервно улыбнулся. — Ну, я пришла поговорить с тобой, но увидела, что ты спишь, и решила подождать, пока ты проснешься. П-Принцесса Селестия сказала, что ты плохо спишь, и я решила, что ты скоро проснешься. — Ты смотрела, как я сплю? Твайлайт водила копытом по полу, вырисовывая маленькие круги. — Ну, когда ты так говоришь, это звучит не очень хорошо, не так ли? Сомбра слегка застонал, когда он сел. — Не то чтобы я не был рад тебя видеть, но почему ты здесь? Твайлайт вздохнула и, казалось, тщательно обдумала его слова. — Сначала я хотела проверить, все ли с тобой в порядке. Я услышала о твоих травмах и забеспокоилась.       Сомбра кивнул, тронутый её заботой, но уставший от скрытых мотивов. — Во вторых... ну, с тех пор как произошел инцидент в кристальном дворце, я все думаю о том, как мало я на самом деле знаю о тебе. Книги по истории не помогают, и принцесса Селестия подтвердила, что большая часть, если не вся, информация неверна. Малиново-розовое сияние окружило одну сторону ее седельной сумки, и оттуда выплыли перо и блокнот. — Я хочу получить правдивую информацию прямо из первоисточника.       Сомбра с любопытством наблюдал за ней. Она была встревожена, но полна надежд, взволнована и в то же время... напугана? Может быть, она боялась того, что он ей скажет. С другой стороны, у него не было ничего лучшего, и это рассеяло бы скуку, которая накапливалась вокруг него, как грозовая туча. "И возможно, может быть, каждый пони сможет узнать чистую правду о «короле-тени»." — Тогда ладно. Я сделаю это.       Твайлайт тявкнула и топнула копытом, только чтобы понять, как она выглядит, и прочистила горло, быстро покраснев. — Эм. И... эм... каковы твои самые ранние воспоминания? — Мне было, может быть, несколько месяцев, может быть, год. Я помню, как ехал в большом караване с родителями и многими другими умбрами. В отличие от книг по истории, мой род основал поселения задолго до появления первых пони. Мы в основном вели кочевой образ жизни, путешествовали с места на место, знакомились с землей. Я помню, как жеребята бегали вокруг и играли, а мои родители общались с другими взрослыми, смеялись и пели. Его губы приподнялись в теплой улыбке. — У моей матери был прекрасный голос, и она танцевала, пока отец играл на флейте. Улыбка Сомбры исчезла. — Мы наконец пустили корни на замерзшем севере, в месте, которое мы назвали "Хнефалейкаринн" или "Кулак Великана". Именно тогда мы наткнулись на кристальных пони, которые тоже претендовали на эти земли и дали ему современное название: "Дравитский Холм". — Твайлайт заметно поморщилась, но продолжала писать. — Кристальные пони сначала испугались, но вскоре начали торговать с нами, и было достигнуто соглашение, что мы сохраним Дравитский Холм и будем придерживаться этих земель, никогда не ступая копытами в Кристальную Империю. Это сработало на нас, мы не нуждались в их городе. А потом началась война. — Война Умбр-Драконикус? — Да, она. Возможно, моя деревня и была поселением умбров, но мы уже давно отошли от империи нашего рода и не хотели иметь ничего общего с войной. Кристальные пони были приглашены другими лошадиными расами для помощи, но остались в стороне от первых двух лет войны. То есть до тех пор, пока торговый аванпост кристальных пони не был уничтожен в атаке умбров за помощь раненым солдатам земнопони и пегасам. Тогда от Кристальной Империи ничего не оставалось, как ответить на призыв к войне.       Деревенский вождь встретился с королем Карнелианом, тогдашним правителем Кристальной Империи, и попросил превратить Дравитский Холм в лагерь беженцев для поселенцев умбров, которые хотели избежать боевых действий, и он согласился. Мне было четыре года, когда война подошла к концу. Зрение Сомбры затуманилось, на щеках выступили слезы, но он этого не заметил, и Твайлайт не подняла эту тему. — Драконикусы почти вымерли, а Империя Умбров объединилась с Армией Света. Все это выглядело так, как будто все было кончено и мир, наконец, был достигнут. Затем его голос стал более холодным и резким. — Но внешность бывает обманчива. — Моя деревня была окружена защитным барьером, чтобы сдерживать вражеские силы, но позволила основной массе армий кристальных пони беспрепятственно войти. Через час после рассвета кристальные пони спустились к нам. Я помню, как на деревенской площади зазвонил колокол, и отец бросился на помощь вождю. Мама схватила меня, и мы побежали среди крови, огня и хаоса.       Твайлайт что-то яростно строчила в блокноте, но все её внимание было сосредоточено исключительно на Сомбре, выражение её лица выражало не только ужас, но и восхищение, как у пони, ставшего свидетелем пожара в собственном доме. — Как я уже говорил, барьер был создан для того, чтобы не пускать посторонних. К сожалению, он также, казалось, держал предметы и существ внутри. Всех, кто не кристальные пони. Копыта Сомбры скрутили простыни. — Там были деревенские жители, бросающиеся на барьер, просто... толпа их огрызалась и толкала друг друга в попытке избежать резни. Я не знаю, сколько было убито солдатами или их товарищами умбрами, но к концу испытания более трехсот пятидесяти умбрских жеребцов, кобыл и жеребят лежали мертвыми на снегу. Твайлайт наконец заговорила, ее голос был хриплым и дрожащим. — Как... как ты выжил? Он повернулся к ней, из его красных глаз непрерывно текли слезы злости. — Во время резни моя мать бежала, прижимая меня к груди, и бежала к нашей хижине. Как только она направилась к выходу, ее догнали трое солдат и метнули в неё копья. Она упала, и я оказался под ней. Думаю, у солдат было еще много работы, поэтому они просто забрали свое оружие и двинулись дальше. — Я не знаю, как долго я оставался под телом моей матери, залитый её кровью и пойманный в ловушку под её весом. Это могло длиться часами, а может быть, и минутами, просто застрять там со зловонием и страхом, зная, что солдаты могут вернуться. Я молился богам, чтобы они не пускали чудовищ. Я умолял их оставить меня в живых. Наверное, они меня услышали.       Блокнот и перо со стуком упали на пол. Твайлайт уже всхлипывала, вытирая своё лицо, пока она плакала. — Но почему? — Она всхлипнула, фиалковые глаза сверкнули сквозь слезы. — А зачем им это делать? Это... это...ужасно? — Было больно видеть её в таком отчаянии, но Сомбра ничего не мог поделать. Но что он мог сделать? — Я не понимаю. Сомбра сглотнул и выдохнул через ноздри. — Королева Конкордия и другие члены Армии поняли, что с исчезновением драконикусов, умбры представляют собой самую большую угрозу для новой нации, и их союз с королем Эребом закончится либо его предательством, либо их собственным, поэтому они взяли инициативу в свои копыта. После уничтожения короля и его войск они верили, что поселенцы отомстят, и не собирались идти на такой риск. — Я ... читала о резне на Дравитском Холме в королевских архивах, но подробности были ограничены. — Твайлайт шмыгнула носом, виновато глядя на него. — Я понятия не имела, что это так ужасно. — Теперь ты понимаешь, почему я возглавил восстание? Необходимо восстановить справедливость, наказать виновных и освободить Эквестрию от её нынешнего режима. Она требует нового руководства, которое требует лишь повиновения в обмен на мир и безопасность. Ничто не получают даром, Твайлайт. Даже свободу. Аликорн стояла, разинув рот. — Сомбра, я понимаю твою боль. То, что было сделано с твоим народом, твоей матерью, было неописуемо неправильно, и я очень сожалею о том, что случилось с тобой. Но месть Принцессе Селестии и принцессе Луне, не вернет их назад или не заберет твою собственную боль. Месть - это не выход. — Когда у тебя ничего не останется, — подался вперед Сомбра. — Месть - единственный выход. Неожиданно копыто Твайлайт коснулось кончика копыта Сомбры. — В тебе есть что-то, Сомбра. А как же Каденс? Как же твоя дочь? Плечи Сомбры ссутулились, на лице больше не было ни злобы, ни горечи. — Она не хочет иметь со мной ничего общего. — Просто дай ей время. Ваши последние две встречи были не самыми лучшими впечатлениями. — А что, если, — спросил Сомбра тихим и сухим голосом, — Ей лучше держаться подальше от меня? Твайлайт обхватила копытом его пясть, и, в отличие от двух других кобыл, Сомбра не возражал против её прикосновения. — Тогда ни один из вас никогда не узнает, каково это-быть в жизни друг друга. Умбр сжал копыто Твайлайт. Он снова почувствовал себя жеребенком, и это его очень беспокоило. — Затем... не могла бы ты дать мне что-нибудь для письма и помочь мне написать ей письмо? А потом отправить ей, когда я закончу? — Конечно, Сомбра. На этот раз ты не один.