The Return of the King(Возвращение Короля)

      Дневной суд только что закончился, и принцесса Селестия не могла быть более благодарной, выходя из тронного зала быстро, но с достоинством, ее золотые туфли стучали по мраморному полу. Насколько она могла телепортироваться, она наслаждалась прогулкой по замку, проходя мимо охранников и персонала и разговаривая с ними. Это заставляло ее чувствовать себя нормально. Расспросив горничную о ее недавнем замужестве, она проскользнула в спальню и заперла за собой дверь. — Наконец-то! — Принцесса Селестия тяжело опустилась в свое любимое кресло и потерла виски. Суд в тот день был особенно изнурительным, состоящим из, казалось бы, бесконечной вереницы дворян, жалующихся на недавнее снижение налогов или мелкие обиды. Всякий раз, когда что-то попадало в их кошельки, они приходили к ней жаловаться. Леди Фру-Фру пришлось отказаться от своей четырнадцатипряжной кареты из-за нового закона о труде, и она была, мягко говоря, несчастна, ее дряблые щеки забавно вращались с каждым криком из ее толстого рта. Джет Сет и Уппер Круст, одна из самых богатых и влиятельных пар власти Кантерлота, казалось, требовали освобождения от повышенного налогообложения из-за их филантропических усилий.       Если этого было недостаточно, принц Голубая Кровь, "племянник" Селестии, прискакал ко двору, чтобы публично потребовать больше денег, чтобы он и его снобистская свита могли отдыхать в Фоаледо. Селестия всеми фибрами души боролась за то, чтобы не сорваться на порывистость своего приемного сына, вместо этого сохраняя свое обычное безмятежное выражение лица и спокойно отклоняя просьбу Голубой Крови. Жеребец закатил миниатюрную истерику и умчался прочь, что было бы забавно, если бы не было так душераздирающе. Она растила его с тех пор, как ему исполнилось семь лет, обожала его и любила, как родного сына, и все же он каким-то образом превратился в высокородного, капризного и эгоистичного жеребенка.       Возможно, Селестия не годилась ни в матери, ни в жены, ни в подруги, ни в наставницы. Ее первая ученица Сансет Шиммер покинула Кантерлот, проклиная её имя, и превращение Дискорда в аморального деспота было частично виной Селестии. Тартар, она взяла на себя материнскую роль с Луной, когда их мать Королева Конкордия отсутствовала и все пони знали, к чему эта дорога в конечном итоге привела. Луна, Дискорд, Сомбра, Каденс, Голубая Кровь, Сансет Шиммер...она подвела их всех в той или иной форме. "Разве ты не забыла одну пурпурную ученицу?"       Селестия просияла. С момента их первой встречи много лет назад она знала, что Твайлайт Спаркл обладает огромным потенциалом, но даже она никогда бы не предсказала исход своего ученичества. Твайлайт не только объединила элементы гармонии, сама стала одним из носителей, но и победила Дискорда, задержала Малую Медведицу, отправилась назад во времени и стала аликорном. Теперь у Эквестрии есть еще одна принцесса, наблюдающая за ней, и Селестия не могла бы выбрать лучший выбор.       Поерзав на стуле, Селестия вызвала хрустальный шар и влила в него свою магию. Она очистила свой разум, сосредоточившись на том, кого хотела видеть. Красные глаза, черная грива, отвратительный характер. Когда у нее было свободное время или она не могла заснуть, она часто заглядывала в хрустальный шар, чтобы посмотреть на Сомбру. Не в каком-то жутком смысле, а как заботливый правитель и жена. Ну, бывшая жена. Поскольку их клятвы включали условие "пока смерть не разлучит" и Сомбра действительно умер, их брак больше не был действительным.       Лазурная поверхность хрустального шара закружилась от бело-серебряной энергии, сливаясь в сверкающий золотой оттенок, прежде чем превратиться в густую черную массу. Она разглядела камеру Сомбры, хотя там было гораздо темнее, чем обычно, и жутко тихо. Прищурившись, она увидела неподвижную фигуру, съежившуюся в углу, с каменным лицом, над которым доминировала пара немигающих красных глаз. Сомбра не шевельнул ни единым мускулом, вместо этого уставившись в пространство, словно в тщетной попытке найти смысл в кирпичной кладке камеры. Это была одна из самых пугающих вещей, которые кобыла когда-либо видела.       Стук в дверь прервал сосредоточенность Селестии. Она поспешно сняла магическое заклинание и телепортировала хрустальный шар обратно на его законное место. — Войдите!       Вошел охранник - оранжевый пегас, его шлем был засунут под переднее копыто. — Флэш Сентри? Что случилось? Он поднял голову. — Простите, Ваше Высочество, но я должен был зайти за вами. Это король Сомбра. Он ведет себя...странно. Селестия мысленно вернулась к видению в хрустальном шаре. — Очень хорошо, рядовой Сентри. Показывай дорогу. — ...а потом он просто свихнулся! Швырнул стул и заорал на меня, чтобы я убирался!       Флэш закончил свой рассказ, Когда пара вошла на самые нижние уровни замка. Четыре королевских стражника-единорога, по двое с каждой стороны двери, молча поклонились принцессе Селестии, их копья были нацелены в потолок, а лица выражали мрачное предчувствие. Рог Селестии вспыхнул, открывая дверь, и остался гореть, когда она и Флэш вошли в подземелье. — Рядовой, почему здесь не горят факелы? Несмотря на мягкий тон Селестии, Флэш слегка вздрогнул. — Перед тем как я ушел, пленник потребовал, чтобы факелы были потушены. Ну, кричал об этом.       В этом был какой-то смысл. Сомбра провел тысячелетие в полной темноте, так что было не так уж трудно предположить, что именно там он чувствовал себя наиболее комфортно. Золотая магия колебалась, посылая серию шаров с несколькими резкими хлопающими звуками. Каждый шар рассыпался по комнате и приземлился на факел, воспламенив клеенчатые крышки и резко омыв комнату светом. Селестия приглушила свечение своего рога и осторожно шагнула к решетке.       Клетка была полностью разгромлена, напоминая последствия игры оставленного без присмотра жеребенка. Матрас койки был прислонен к решетке, книги и бумаги валялись на полу, а маленький сосновый письменный стол лежал на боку. Черные гравюры украшали стены, изображая множество странных символов, половину из которых Селестия сама не могла расшифровать. Её внимание привлек жеребец, сидевший в дальнем правом углу, задрав задние копыта и лениво положив передние на пол. Два алых глаза пронзили темноту. Грива Сомбры была взъерошена и свисала вокруг его лица, как органическая черная вуаль. Его дыхание было резким и прерывистым. — С-Сомбра?       Прошло полторы минуты, прежде чем жеребец резко вскинул голову. Он облизнул губы и поджал их, словно собираясь что-то сказать. Наконец: —Что?       Селестия мягко улыбнулась, хотя это было несколько вынужденно, учитывая обстоятельства. — Сомбра...что здесь произошло? Затем Сомбра монотонно ответил: — Глобальный ремонт. — Глобальный ремонт? — Скептически передразнила Селестия. — Да, в конце концов, это моя камера. Это становилось все более скучным. — Понимаю. — Что бы там ни происходило с Сомброй, это ее немного пугало. — И что же вызвало эту внезапную потребность в "ремонте"? Ты уже несколько месяцев сидишь в одной камере. Одно мгновение. Потом три. — Почему ты здесь,Селестия? Ты не спускалась ко мне с тех пор, как они привезли меня сюда. Почему тебя это волнует сейчас?       Это было больно. С тех пор как Селестия обнаружила свою давнюю любовь к умбру, она делала все возможное, чтобы занять себя и собраться с мыслями. Ситуация не улучшилась, когда однажды ночью, заглянув в хрустальный шар, она обнаружила, что Твайлайт забралась к нему в постель и спала рядом. Одно это зрелище заставило кровь принцессы Солнца вскипеть от чувства, которого она не испытывала уже много веков: зависти. Она завидовала Твайлайт.       Когда Найтмер Мун вернулась, именно Твайлайт превратила ее обратно в принцессу Луну и вернула ей сестру Селестии. Правда, в то время как именно Селестия наблюдала за медленным, но неуклонным возвращением Луны в общество, Твайлайт сумела изгнать тьму из сердца принцессы ночи и инициировать ее возвращение к своей жизни. Король Сомбра вернулся-еще раз-и Твайлайт не только победила его, но и успешно проникла в его сердце. Твайлайт рассказала Селестии о том, как Сомбра признался ей в любви, и поначалу она посмеивалась над этим, считая, что это всего лишь уловка, чтобы манипулировать молодой кобылой. Теперь появились доказательства обратного, и Селестия снова чувствовала себя беспомощной. — Мне всегда было не все равно, Сомбра. Просто в последнее время я была довольно озабочена. Сомбра остался сидеть. —МММ-хм. Так чему же я обязан честью твоего присутствия? — Не говори со мной таким тоном! — Селестия зарычала. — Я только хотела посмотреть, все ли с тобой в порядке! Вскочив на копыта, Сомбра обнажил клыки. — Конечно, я не в порядке! Я заперт в темнице, а ты посылаешь своих врачей-психиатров, чтобы они попытались препарировать мой мозг своим лепетом. — Эта "болтовня" предназначена для того, чтобы добраться до корня твоих проблем. Я хочу тебе помочь! — Если ты действительно хотела мне помочь, то должна была убить меня, когда у тебя была такая возможность! Гнев Селестии тут же отступил, уступив место замешательству. — Ч-что? Последовала многозначительная пауза. Сомбра отвернулся и вздохнул. — Я ... разрываюсь, Селестия. Я не хочу ничего, кроме свободы, но теперь внутри меня такая боль, какой я никогда раньше не испытывал. — Кобыла ничего не ответила, и Сомбра продолжил: — Все так мрачно. У меня нет ни магии, ни титула, ни будущего. Мы оба знаем, что даже если ты не прикажешь меня казнить, ты сделаешь так, что я никогда больше не увижу дневного света. Я не Турмалин, не король Сомбра и даже не Сомбра. Мне кажется, я хочу умереть.       Мягкая золотая корона заполнила подземелье, и когда Сомбра обернулся, он увидел Селестию внутри камеры, расположившуюся прямо перед ним. Она медленно подошла к нему, и он начал пятиться."Что делает эта кобыла?" Нежное крыло коснулось его щеки, и он невольно застонал. — Просто потому, что это похоже на конец, это еще не значит, что это конец. Думай об этом как о совершенно новом начале для всех нас. Я хочу помочь тебе, Сомбра. Пожалуйста, позволь мне помочь. Не закрывайся от меня снова. Сомбра молча кивнул, по его щекам текли слезы. — Не позволяй Твайлайт видеть меня таким. — Конечно, — тихо сказала Селестия, чувствуя боль в груди. Она проигнорировала его, ради них обоих.       Флэш Сентри наблюдал за всем этим, не зная, как именно себя чувствовать. В этот момент он не видел ужасного монстра, о котором читал и слышал. Это был сломанный жеребец, который страдал от боли и хотел, чтобы все это закончилось. Хотя Флэш, по общему признанию, не заботился о нем, он не хотел, чтобы Сомбра так страдал. Депрессия, особенно клиническая, сама по себе была ядом. Нравится ему это или нет, но именно такого жеребца выбрала Твайлайт, и если она что-то в нем нашла, значит, он чего-то стоит.       Селестия притянула Сомбру в свои объятия, окутывая его своими крыльями цвета слоновой кости. "Серьезно, как он заставил Твайлайт и принцессу Селестию влюбиться в него?"