Ангельские слёзы

— Снег! — радостно воскликнул я, вытирая с щеки капли бежевой краски, что попали на лицо из-за моего резкого движения, — Раш, посмотри, это снег! — я чуть ли не прилип щекой к стеклу панорамного окна, внимательно рассматривая снежинки, падающие на землю. Иногда я даже не узнаю припорошенный пушистым снежком Нью-Йорк. Мне всегда кажется, что я попадаю в сказку, ведь такая красота, казалось бы, бывает только на страницах книг. — Действительно, — тот удивлённо поднимает уставший от работы взгляд, лицезрея снегопад, — А ты боялся, что будешь отмечать Рождество без снега, — он улыбается от вида моего радостного выражения лица. Липкие хлопья, кружась в воздухе, словно танцуют вальс, накрывали белым покрывалом ветки деревьев, асфальт, верхушки домов. Уже через несколько минут горизонт был размыт белой пеленой и дальше нескольких километров ничего невозможно было разглядеть. Даже на душе стало спокойнее от осознания, что выпал первый снег. Его всё не было, а через неделю настаёт Рождество. Я уже начал думать, мол, всё, будет мой любимый праздник без самого важного. Даже любое желание праздновать отпадало от таких мыслей. — Я тебя наверное совсем замучил, — услышав изнемогающий голос, мои радостные эмоции тут же сменились на чувство вины. Поставив банку с краской на пол и кинув туда кисть, я подхожу к России, проводя рукой по его щеке. — Ну, — он задумался, — совсем капельку. Врёт. Вижу, что врёт. Чёрт, что же со мной такое произошло, что мне вдруг захотелось перекрасить стены в кухне-гостиной, да ещё и мебель сменить? А вроде только пару дней назад меня всё устраивало. Вот надо же было мне проснуться посреди ночи, сходить попить воды и резко понять, что в этой комнате меня ничего не устраивает? Так потом я ещё загорелся этой мыслью и начал реализовывать. Неделя до Рождества, а я бегал по магазинам в поисках чего-то, что мне могло понравиться. Я ведь даже не представлял, что хочу изменить. «Может, как и прежде всё оформить в классическом стиле? Нет, я прожил в подобном много лет, хочется что-то нового. Минимализм, что набирает популярность? Слишком мало времени, чтобы искать определенную мебель для этого. А может все же… Нет, США! Ты обещал себе встретить это Рождество в новой квартире с видом на ночной Нью-Йорк, а если тратить много времени на поиск нужного, то ты точно не успеешь всё сделать в срок!» — подобную дискуссию я устраивал много раз, стоя перед огромными залами магазинов ремонта. Твою мать, я даже не мог решиться, чего же хотел больше: наклеить обои или покрасить стены. Подобная неорганизованность сыграла со мной злую шутку и, даже пользуясь помощью Росса, ремонт точно не закончится в срок. — Прости меня, — я виновато оглядываю с ног до головы еле стоящего от усталости оппонента. Бедный, я совсем его замучил. Мало какие бригады соглашались приезжать на дом за неделю до праздника, да и мне показалось, что пусть лучше мы сделаем всё сами. Вот и сделали. Сейчас мы красим стены краской, которую я выбрал на скорую руку, и даже я валюсь с ног, хотя закончил работу с бумагами час назад и тут же примчался помогать. А ведь мой бедный любимый работает с пяти утра. Уж очень он хотел, чтобы моя мечта исполнилась. — Всё нормально, я сам вызвался тебе помогать, — я бы в жизни больше не позволил себе просить у русского помощи, ведь он и так многое сделал для переезда. А если вспомнить события трехлетней давности, то вообще стыдно становится заводить тему с просьбой помочь. Снова наш взгляд устремляется к окну, за которым снегопад начался ещё сильнее. Часто такая погода заставляла меня задуматься о многом, а после могла завести в меланхолию. Но сейчас со мной рядом партнёр и с ним мне ничего не страшно. Почему-то именно в такие моменты мне вспоминается, как я предвзято относился к нему в начале нашего знакомства. Вот если бы нас прямо сейчас изолировать от людских глаз, которые норовят узнать, что же за страна иногда идёт рядом со мной по улице глубоким вечером, то я бы вёл себя совершенно иначе. Возможно, говорил целыми днями о том, как люблю его, вспоминал движения вальса, пытаясь воссоздать событие нашего первого танца, да и просто бы не отпускал руку своей любви. — Я видел недалеко есть парк. Раз выпал снег, то почему бы нам не сходить прогуляться завтра вечером? — улыбнулся тот. — Приглашаешь на свидание? — посмеялся я. — Можешь назвать это и так, — растерялся собеседник. — Шучу. Конечно, сходим. Как насчёт передохнуть и выпить чаю? — Я только за. *** Я отсыпался после очередного полного работы дня. По утрам я разбирался с документами, созванивался с нужными людьми, заключал сделки, ходил на встречи, а вечером продолжал ремонт. Комната была большая, потому мы красили стены целых два дня и, мне показалось, нужно будет покрыть их вторым тонким слоем краски. Лишний раз я не хотел привлекать к помощи Германию, ведь боялся, мало ли он и моя любовь начнут ругаться, а уставший под вечер я точно бы не выдержал скандалы. Какой я был счастливый, когда моя голова коснулась подушки, и у меня наконец была возможность выспаться. Даже яркое утреннее солнце, которое освещало комнату и будто хотело разбудить, не могло поднять меня. Чувствую, как рука России, которую я обнимал во сне, медленно отстраняется, заставляя меня приоткрыть глаза и удивлённо посмотреть сонным взглядом на партнёра, встающего с кровати. В полудрёме гляжу на часы, пытаясь соображать. — Семь утра, — промямлил я, кутаясь в одеяло, — Куда ты? — Чш-ш-ш, — шёпотом произнес Росс, будто хотя успокоить плачущего младенца. Он проводит рукой по моим волосам, укладывая обратно в постель, — Скоро вернусь. Успокоившись, проваливаюсь в сон, а русский покидает комнату, захватывая с собой одежду. Он сонно трёт глаза, смотрит на часы, что-то считает в уме, по пути надевая на себя свитер и джинсы, которые взял заранее. Тот бы привычно пошел в сторону ванной комнаты, лениво потягиваясь, после ушёл на утреннюю тренировку, но сейчас его планы совсем иные. Моя любовь хватает с тумбы ключи, накидывает на плечи пальто и тихо открывает дверь, стараясь меня не разбудить. Он явно куда-то спешил, ведь перед выходом даже не посмотрел в зеркало. Быстро преодолевая лифт, лестницу, короткую улочку и вот он уже на нужной дороге. Тот о чём-то серьезно думал, будто сейчас решается его судьба. — Конечно, подняться так рано мне жуть, как не хотелось, но по моим расчётам в Москве сейчас должно быть три часа дня, — зевая, бубнил себе под нос партнёр. Улицы были пустые, мимо него прошли всего два человека за всё то время, что он добирался до телефонной будки. Вот она уже виднеется из-за фонарного столба, и Россия уверенно идёт к ней, твёрдо решив позвонить своей семье. Неужели в тебе проснулась совесть и ты решил хотя бы подать знак, что с тобой все хорошо, Раш? Росс долгое время оттягивал этот звонок. Он прекрасно знал, что поступает отвратительно, сбегая из дома и обрывая контакт с родными, но найти в себе силу воли объявиться он не мог. Что-то держало его. У того всегда получалось заставить себя сделать что угодно, даже против своей же воли, но в этот раз это не выходило. Он только вырвался на свободу, может делать всё, что захочет, не чувствовать на себе презрительный взгляд за лишний вздох, а теперь благодать в один момент может закончиться. Русскому нравилось быть в Нью-Йорке, тут всё иное, такое необычное для него, но мысли о том, как его сёстры и братья горюют, делали до ужаса больно. И он решился. Да, он сделает это прямо сейчас. Прямо сейчас оплатит звонок, поднимет трубку и будет ожидать ответа, пытаясь не бросить эту идею на полпути. Альфа не был дома уже три месяца, и его родня точно не скажет «спасибо» за стресс, принесённый им. — Но они ведь будут рады мне, — хмурится тот, ища нужные монеты в кошельке, — Они являются моими близкими и точно смогут меня понять. Не зря же мы столько прошли вместе, — произносит тот, будучи уверен в лучший исход. Только последнее предложение напомнило ему о том, что от него хотел избавиться тот, кого он считал самым близким, — Плевать! — перебивает негативные мысли Россия, набирая нужный номер и ожидая ответа. Сколько бы он не был уверен в успехе, нельзя скрыть волнение. Росс всю ночь думал над словами, что скажет, эмоциями, с которыми их преподнесет, даже подбирал интонацию. Что уж говорить, когда он даже не осмелился совершить звонок с телефона, находящегося дома. Боится, что его местоположение могут вычислить и сладко точно не будет. В любом случае тот получит осуждение. Русский знал это, но всё равно пытался всеми силами избежать его. — Слушаю, — говорит уверенный женский голос, — Это кто? — звонящий даже замирает в удивлении от услышанного. Он думал, что трубку поднимет СССР, ведь телефон стоит именно в его кабинете, но… — Украина? Это Россия, — в шоке проговаривает тот. — Росс? — от неожиданности девушка прикрывает рот рукой и повторяет одно и тоже, — Росс, это ты? Это правда ты? — она получает положительный ответ от не менее удивлённого брата, — Ты где был всё это время? — Хотел повидать мир, уж очень устал терпеть эти запреты, — сказал правду тот, боясь, что может заставить сестру переживать ещё больше. Удивительно, наглый и конфликтный нрав оппонентки резко испарился. — Ты придурок. Сколько раз я тебе говорила, что ненавижу тебя? — прошептала та, одновременно чувствуя облегчение и злость на душе. Но девушка была слишком одолена чувством радости от того, что слышит голос родного человека и не могла позволить себе сказать много грубого, а так хотелось. — Укра, что ты тут делаешь? — слышится на фоне низкий голос. — Росс позвонил! Ты представляешь?! С ним всё хорошо! — со слезами счастья на глазах воскликнула украинка. Далее из трубки слышалось молчание, русскому только и оставалось, что догадываться о происходящем. В басе тот узнал своего «отца», а именно его реакция заставляла сбежавшего много раз откладывать звонок. Вот эти двое о чём-то говорят и в трубке слышится голос Союза, отчего Раша принимает серьезный вид. — Что же? Спустя несколько месяцев ты всё-таки решил позвонить? — И тебе здравствуй, — серьёзно ответил он. «Отца» всегда раздражали излишние эмоции со стороны говоривших, наверное, поэтому моя любовь выросла с каменным лицом, ведь не желала лишних конфликтов. Пусть сейчас Россия и будет слушать, какой же глупый поступок совершил, но родной тон на удивление поднимает ему настроение. Всё же в глубине души он скучал даже по этому ебнутому мудаку. — Чёртов предатель. Был бы я перед тобой, то точно придушил, — прошипел коммунист. На фоне снова послышался шум разговоров, видимо, новость о звонке пропавшего брата быстро разлетелась по дому и семья примчалась в кабинет, чтобы поговорить с тем. Но громкий рык главы семьи быстро разгоняет толпу и на заднем плане вновь становится тихо. — Я тоже по тебе очень скучал. — Значит, семья тебя уже три месяца ищет, а ты даже не удосужился сказать, где ты! Ты бы знал, как твои братья и сестры в первые дни горевали по тебе. — Знаю, как вы меня ищите. — Ты же меня убеждал, что не перешёл на сторону врага, побывав в концлагере, а теперь меняешь родных на капитализм! — С чего ты вообще взял, что я теперь поддерживаю капитализм? — Побывать за границей для меня ровняется к предательству Родины! Где ты вообще сейчас? Может улетел к своему дружку? — Союз подозревает под этими словами США и хмурится, — Не думай, что я забыл то, что вы жили друг с другом несколько дней. — Нет, я сейчас не в Штатах, — Россия закусывает губу, ища оправдания. Смотря через стекло телефонной будки он видит идущего в сторону здания ООН Китая. Проходил он близко, потому Росс тут же отворачивается в другую сторону, ведь проходящий мимо мог узнать его. Да уж, от таких неожиданных встреч русский не был застрахован, — Я много раз говорил тебе, что ненавижу его. Мне было противно находится с ним рядом всё то время. Конечно же, я не на его территориях! — уверенно говорил он, ведь знал, если СССР захочет чего-то узнать, то узнает правду любым способом. Поэтому альфа должен был повествовать ложь максимально убедительно. — Придурок, мои шпионы находятся на его территориях и если я узнаю, что ты был у него, то домой можешь не возвращаться. Мало того, что ты пренебрёг моими правилами, так ещё и скрывался, как трус! Скажи где ты, если действительно смелый. — В Монголии, — выдал первую попавшуюся на ум азиатскую страну, с которыми у его «отца» более или менее хорошие отношения, — Тут такие леса красивые, — оправдание звучало глуповато, но коммунист поверил. — Ты должен вернуться в течение месяца. Ты знаешь, я очень плохо отношусь к предателям Родины и тем более к предателям семьи. Сколько людей я уже расстрелял? Я и так прощаю тебе твой побег, но с дальнейшим мириться не стану. — Хорошо, — России вновь стало мерзко от себя. Он снова прогибается, снова слушается. Но если он не хочет подвергнуть опасности не только свою жизнь, но и жизнь других, он должен это сделать. — Твои братья с сёстрами прям трубку вырывают. Поговори с ними, а то их истерики я слушать больше не в состоянии, — возмущается оппонент, передавая слово остальным в семье. У Росса невольно появляется улыбка на лице, когда он слышит знакомые голоса, как они радуются ему, расспрашивают о побеге. *** Половина двенадцатого вечера, вычищенный от снега парк, вокруг тишина, которую иногда прерывает ветер, и только мы вдвоем. Это так необычно… Идти и знать, что вас никто не найдет. Снежка выпало очень много, что удивительно для мягкого климата города. Конечно, какое-то количество быстро таяло, но основная масса продолжала лежать на дорогах. Ударили морозы, поэтому я был уверен, что тот точно пролежит до Рождества и сможет привить особое настроение. Мы шли молча, просто наслаждаясь компанией друг друга, так как очень устали за очередной день работы и сил разговаривать почти не было. Жёлтые фонари освещали сугробы, лежащие по бокам уложенной плиткой дорожки, создавая особую атмосферу уюта. Я глядел на профиль России, восхищаясь его в некоторых местах нестандартной красотой. — Ты не замёрз? — вдруг спрашивает оппонент, чувствуя, как дует новый порыв ветра. — Как уж тут замёрзнуть, если ты заставил меня так тепло одеться? — усмехнулся я, вспоминая, как перед выходом Росс никак не хотел отстать от меня, пока я не надену на себя несколько слоев теплой одежды. — Я же волнуюсь за тебя, — тот окидывает меня серьёзным взглядом. — И я очень рад этому. — Малыш, — окликает меня собеседник, — мне скорее всего придется уехать через месяц, — я даже остановился от неожиданной новости и приоткрыл рот. Сколько же боли я почувствовал от этих слов, пусть и прекрасно понимал, что гость и так засиделся у меня и явно скучает по Родине. — Это печально, — я поджал губы, стараясь не показывать всю ту грусть, что резко появилась в душе. Три года я ждал нашей встречи, а теперь снова потеряю его? Я с каждым днём всё больше понимаю, что мне будет очень одиноко без него, — На то есть причины? — Я хотел сказать это ещё позавчера, сразу после того, как созвонился с родными, но так не хотел тебя расстраивать. СССР обещал дать мне клеймо предателя, если не вернусь в срок, а, зная то, что из-за моей крови наследника РИ тот с лёгкостью настроит против меня и народ, то лучше действительно вернуться. Боюсь, что он может и с тобой что-то сделать. Союз уже обвинил меня в том, что променял семью на врага. — Так вот, куда ты тогда уходил утром, — промямлил я, никак не хотя отпускать русского. Да, это будет не в скором времени, но как только я представляю, что вновь буду приходить в пустой дом, где меня никто не ждёт, то становится очень больно. Иногда я думал, чтобы завести питомца, но мне точно не будет хватать на него времени. — Солнышко, прошу, не печалься так. — А когда мы теперь встретимся ещё раз? Неужели опять письма будут единственным средством связи? Я ждал тебя три года, а теперь не увижу больше никогда? — Никогда? Нет. Нет-нет, — обеспокоено приобняв, тот поспешил меня успокоить, — Ни в коем случае я больше не позволю такого. Если я младше тебя на много лет, это не значит, что я маленький ребенок, который боится ослушаться родителя. Я обязательно вернусь к тебе, ведь люблю, просто нужно показать Союзу, мол, я не предаю семью. Ты и так знаешь, как он меня из концлагеря домой чуть не принял и после этого очень чутко следит за мной. Сейчас он успокоится, я смогу съехать и жить спокойно. Можешь ждать меня в гости хоть каждую пятницу, — альфа улыбнулся, подбадривая меня, — Или в какой день ты меня хочешь видеть, м? Суббота, воскресенье, может вторник? — В любой день я смогу найти время на такого дорогого гостя, — расплываюсь в улыбке, веря в сказанное мне, — Все правда будет хорошо? — Конечно, — русский кивает и отстраняется, продолжая идти вперёд. Меня захлестнула волна тревожных мыслей по поводу новой информации. Грустно смотря на свет фонаря и падающие снежинки, я обдумывал всё. Зная Союза, он может сделать что угодно, если вдруг узнает, что всё это время его «сынок» жил со мной. А если действительно больше никогда не увидимся? Мой мозговой штурм долго не продолжался, ведь в мою спину прилетел снежок. Я удивлённо оборачиваюсь, — Ну же, солнце моё, перестань думать о плохом. Я тут буду ещё месяц, так что давай насладимся этим временем? — тот посмеялся, но в ответ я ничего не выдал. Покрасневшие от холода руки оппонента лепили новый комок и вновь кидали в меня. На этот раз снег прилетел мне в грудь. Я никак не реагирую, из-за чего собеседник уже начал нервничать, не испортил ли он настрой своей новостью, как я быстро подбегаю к сугробам, быстро делаю снежок и кидаю его прямо в бок Россу. — Подумал, я сдамся без боя? — усмехаюсь я, пуляя новый шар снега и промахиваясь, — Да я тебя зарою! — Ты так думаешь? Я родился в Питере и каждую зиму переживал такие морозы, что тебе даже и не снились. Ты всё ещё считаешь, что сможешь одержать победу? — смеётся альфа, раззадоривая меня, — Скорее ты замёрзнешь и первый сляжешь. — Смеешь меня дразнить? — игриво продолжаю я, готовясь к атаке. — Видишь, какой я у тебя бесстрашный, малыш? — и в лицо противнику прилетает мой снежок. — А видишь, какой я у тебя меткий, милый? — хихикнув, я наблюдал, как пострадавший пытался стереть весь снег, что уже начал таять и липнуть к коже. Это выглядит так нелепо, но я не собирался останавливаться! Пока Россия протирает глаза и пытается понять, что происходит, я быстро забрасываю его новым количеством снежков. — Нечестно пользоваться моим уязвимым положением! — возмутился Росс и теперь сам начал наступать. Так как я уже выдохся, он смог намного быстрее делать снежки и кидать их в меня. Я визжал, убегая и прося о пощаде, когда понял, что вот-вот на меня обрушится гора снега. Но меня не слушали. Выбившись из сил, я остановился, ожидая участи быть полностью промокшим, но в последний момент нападавший спотыкается и падает. Я не теряю время, бросаю в него из последних сил море снега, после чего тот принимает проигрыш, а я наконец прекращаю пытку. Не отрицаю, что мне поддавались, но было весело, а это главное. — Победил! Победил! — радостно кричу я, присаживаясь на корточки перед русским и гордо осматривая того. Он пытался встать, но снег сыпался за ворот и неприятно таял. Альфа смеётся, вытирая лицо, хватает рукой не рассыпавшийся от удара снежок и бросает его мне за шиворот. — Один один, а то чего только я страдаю. — Ах ты засранец, — пытаюсь быстро очистить кожу от воды. Нахмурившись, я толкаю оппонента вновь на землю, после попытки того встать, и усаживаюсь на бедра, придавливая своим весом, — Теперь ты замёрзнешь за такую наглость! — в шутку говорю я, вспоминая, как в пустыне мы дурачились так же. — Какой ты жестокий, а я думал, ты меня любишь, — усмехнулся партнёр, положив голову на снег. — Люблю. Очень люблю, но победа — это победа. Продолжая смеяться, мы поднимаемся с холодной земли и отряхиваем друг друга от прилипшего снега. Надеюсь, после таких игр мы не заболеем и не проведём праздник в состоянии полусмерти от высокой температуры. Улыбаясь, мы продолжаем идти вдоль дорожки, вновь не произнося ни слова. Теперь я точно знаю, что буду спать ночью, словно младенец после такой активности. До сих пор пытаюсь восстановить дыхание, параллельно замечая то, что идущий рядом начинает замерзать. Его щеки красные, руки немного подрагивают, костяшки длинных пальцев побелели, выступающие из-под кожи вены стали ярче. Мне так захотелось воссоздать тот момент из романтического фильма, который я смотрел несколько лет назад. Пара также шла по парку, только не ночью, а вечером, под яркие краски заката. На экране это выглядело так чувственно, завораживающе. Тогда я ещё не знал, что у меня в будущем будет человек, которого тоже можно взять за руку. Вновь начались мысли: «А не будет ли он против?», «Что он скажет мне в ответ?» «Что будет, если ему не понравится?». Ненавижу свое прошлое… Наши кисти случайно сталкиваются при ходьбе, но тут же отдаляются. Я был лишён подобных романтических прогулок в молодости, когда у многих именно в это время и происходили первые отношения. А сейчас я так хочу наверстать упущенное. Опять заставляю наши руки столкнуться, внимательно следя за эмоциями России. Его лицо не выражало эмоций, мне кажется, эти движения он даже не заметил. Медленно сплетаю наши пальцы, улыбаясь своей смелости. Росс переводит взгляд на меня, немного удивлённо смотрит мне в глаза и улыбается в ответ, сжимая мою руку в своей сильнее. Я на седьмом небе от счастья. Ещё какое-то время мы шли, радуясь тактильному контакту и наконец увидели выход из парка, к которому так долго направлялись. Очень устав, мы поскорее поспешили к тому, но вдруг я начал диалог, который заставил забыть нас о происходящем вокруг и полностью окунуться в дискуссию. — Раш, а это правда, что у тебя на Родине не отмечают Рождество? — поднимаю взгляд я. — Да, это так. Но подобным образом было не всегда. Когда на свете ещё жила Русь, после принятия христианства, этот праздник был распространен. Да и потом долгое время его отмечали практически все. Но как только СССР пришёл к власти, он запретил Рождество. Всё-таки, это про религию, а к ней он относился негативно. Но народ не хотел отпускать такой уже родной праздник и он медленно перерос в справление нового года. Какие-то новые традиции пришли с его появлением, какие-то ушли, но правительство никак его не осуждало и это было главным. Я помню, как отмечал Рождество с РИ. Это, по-моему, был один из единственных дней в году, когда тот бросал работу и проводил время с семьёй. Помню, как много людей он иногда приглашал. Конечно, все гости были приближёнными, которые знали о моём существовании. — Ты мне напомнил одно из таких событий! — в моей голове всплыло давно забытое воспоминание, — Тогда тебя ещё на свете не было, потому РИ отмечал с таким размахом, что приглашал чуть ли не половину мира. Я пришёл один раз на этот праздник и, знаешь, только пьяным твой отец не был серьезным занудой. Помню, как он танцевал чуть ли не до упаду, как громко смеялся, шутил, произносил тосты. Хорошее было время. — Полмира? Неприятно осознавать, что РИ лишился такого веселья из-за меня. — Он это делал для тебя, помнишь? Хочешь, я могу устроить тебе праздник не меньших масштабов? — Ха-ха-ха, чтобы Союз точно расстрелял меня за предательство? — Такого нам не надо. Кстати, а за всё это время ты скорее всего уже привык справлять именно Новый год? — Конечно, к Рождеству у меня мало чувств осталось. — Чёрт, а это проблема. Я только сейчас вспомнил, что русские давно не отмечают Рождество, а я ведь так мечтал провести его с тобой. Я мечтал, что мы с тобой будем счастливые, весёлые пить под бой часов. Всё не удалось в этот год: ремонт не доделан, праздник испорчен. — Малыш, погоди. Почему испорчен? Мне не помешает привычка отметить Рождество с тобой, особенно, если ты этого хочешь. — Я просто желал, чтобы и тебе нравился сам праздник. — Он мне нравится, всё-таки я отмечал его долгое время. Не думай об этом, один раз можно пойти против личных установок. — У меня не принято отмечать новый год, но почему бы нам не сделать два праздника? Что бы ты хотел делать на первом, а что на втором? Давай составим план? — мои глаза заблестели, ведь нашёл решение проблемы. Боковым зрением вижу, как высокая фигура зашла в парк через ворота, к которым мы и двигались, но почему-то не обращаю на неё внимание, настолько занят выслушиванием предложений собеседника. Мужчина, вошедший в парк, быстро двигался к нам, после резко остановился, вглядывался и вдруг резко побежал на встречу. Только когда я услышал своё имя, что кричал приближающийся, я опомнился. Никому нельзя было видеть нас вместе с Россом, но сообразил отпрыгнуть от того я слишком поздно. — Аме! — радостно произносил выходящий из тени и в нем я смог различить… Брата?! — Не ожидал увидеть тебя тут так поздно, что ты тут делаешь? — улыбнувшись и обнимая меня, спрашивает Канада. Вижу растерянные глаза русского, а потом понимаю, что мои точно такие же. Мы осознавали, что думаем об одном и том же: «Что же делать?». — Да вот решил прогуляться, — сглотнув вязкую слюну, выдал я, натянув улыбку. Альфа прикрыл лицо воротом, надеясь, что про него забудут, — А ты что тут делаешь?.. — действительно, а что он тут забыл? Разве у него не много дел на своих территориях? — Я же звонил тебе по этому поводу пару дней назад, забыл? — тот по-доброму потрепал меня по волосам, — Совсем заработался. Тебе нужен отдых. — Ох, точно, — вспоминаю я недавний разговор, где Кан сообщал, что приедет на день ко мне на земли, чтобы встретиться с Мексикой в здании ООН. — А ты… — канадец обращался к Россу, но не договорил, ведь тут же узнал его лицо, — Погодите, — физиономия того искривилась в таком шоке, который я никогда на ней не видел, — Россия, что ты тут делаешь? — еле проговорил он, пытаясь встроить в голове логическую цепочку. Сам же русский боялся что-либо ответить, дабы не сделать ситуацию ещё хуже. Хотя куда уже хуже?! Мой брат узнал про мои отношения, чёрт возьми! — То есть… — Канада вновь не договорил и залился громким смехом, смотря на наши красные лица. Спалились… Что же теперь делать?! — Ты всё не так понял! — крикнул я, надеясь переубедить Кана, хоть и знал, что все оправдания будут выглядеть глупо. — Аме! Ха-ха-ха! — не мог перестать смеяться тот, — То есть вы держались за руки, гуляли тут по парку, так мило воркуя, что даже меня не заметили. Вы встречаетесь! Я знал! Я знал это ещё три года назад, что ты к нему неравнодушен! — Это не так! — все ещё пытался я. — Господи! Ха-ха-ха! Я же говорил! — альфа в непонимание хлопает глазами, смотря на меня, а я закрываю руками лицо, пытаясь скрыть смущение, — Милые мои! — тот приобнимает нас, — Как я рад за вас! А я говорил тебе, Аме, вы идеальная пара! — Спасибо, — тихо отвечает партнер, чтобы хоть как-то отвлечь внимание от наших покрасневших щек. — Вот это я, конечно, удачно через парк решил пройти! — чуть ли не светящийся от радости говорит канадец, — Так вот где ты был всё время, Россия. Сбежал к моему братику? — двусмысленно подмигнул тот, — Не бойся, не расскажу, где ты. Всё-таки не хочу рушить только что сбывшуюся свою мечту! А теперь мне пора, самолёт улетает уже через час. Не хочу опаздывать, — брат также быстро, как и пришел убегает по заснеженной дороге, оставляя нас в неловком молчании. Отойдя от шока, Росс глянул на меня, нахмурившись и требуя объяснений после слов ушедшего про то, что он уже давно всё знал. Кажется, мне придется очень многое объяснять. *** Сонный Россия сидел за столом, тыкая вилкой остывшую яичницу. Наша кухня была развернута чуть ли не в полевых условиях. Так как помещение, где она должна была находиться, было не пригодно для готовки, на маленькой комфорке мы готовили простую еду в пустой комнате, назначение которой мы пока не придумали. Я собирался навестить Германию, ведь уже долгое время не видел его, да и некоторые темы нужно было обсудить уже давно. Росс наблюдал за бегающим по всей квартире мной, который искал в тысячах коробок нужные вещи. Погода за окном была пасмурная, потому мы чувствовали себя уже заранее уставшими, хоть и проснулись не так давно. — Ладно, я пошёл, — быстро захожу в комнату, где сидел русский, целую того в щёку на прощание, — Надеюсь, меня не сдует, пока я буду идти, — посмеялся я, обращая внимание на сильную метель, что начиналась за окном, — Обычно такого в городе не бывает, а в этот год прям погода разбушевалась. — Будь осторожнее, — улыбнулся тот, провожая меня. Как только я покинул квартиру, захлопнув дверь, альфа встал из-за стола, положил грязную тарелку в раковину на кухне с мыслями «потом помою» и отправился ко мне в кабинет. Прислушавшись, не забыл ли я что-то дома и не возвращаюсь забрать, тот садится за кожаное кресло перед большим столом и берет в руки трубку телефона. Партнёр открывает верхний ящик в столе, берет небольшую книжечку, раскрывает, ища нужный лист. Когда номер Канады был найден на одном из последних страниц, записанный аккуратным почерком, Россия хмурится и быстро набирает нужную комбинацию цифр, терпеливо ожидая ответа. Первый раз на звонок никто не ответил, но ему нужно было связаться с канадцем прямо сейчас, потому он повторяет вызов. — Да, кто это? — сонно спрашивает Кан, только проснувшись. — Россия, — уверенно отвечает тот, чувствуя некую вину за то, что звонит в такую рань. Но он знал, что другого шанса поговорить с моим братом точно не будет. — Россия? — голос оппонента стал бодрее, — Кого, а точно не тебя я ожидал услышать. Это так неожиданно. По какому поводу звонишь? — Мне нужен твой совет. Ты знаешь Америку явно лучше меня, потому ты — моя последняя надежда. — Совет? Связанный с моим братиком? — усмехнулся Канада. — Раз уж ты узнал, что мы встречаемся, — растерянно добавил Росс. — Я, ещё когда Аме вернулся из пустыни прекрасно видел, что он к тебе неровно дышит. Ну не стал бы он так волноваться за чью-то жизнь, если бы не полюбил. Но знаешь, Аме так долго убеждал меня, что мои мысли не верны, да и ты вёл себя в разговоре так, будто между вами действительно ничего большего кроме знакомства нет. Я даже начал думать, мол, ошибся, но все равно продолжал пытаться узнать, почему же он так волнуется за тебя. Слишком долго я знаю своего брата, чтобы поверить в то, что в нём резко проснулось сочувствие к людям. И я оказался прав! — вновь засмеялся канадец, — Наконец он будет счастлив в отношениях с тобой. — Я очень на это надеюсь, — рассказ собеседника вызывал у русского улыбку. — Ты неплохой, это я проглядел ещё, когда забирал тебя на самолёте. Да и, раз Аме не то что положил на тебя глаз, так ещё и позволил начать отношения, то ты точно сделал для него что-то невероятное. Ты ради него и сбежал из дома? — Можно и так сказать. Уже весь мир знает, что я попал, да? — На самом деле нет. Я случайно узнал об этом от отца. Союз обращался к нему за помощью в твоих поисках, так весть и до меня дошла. Вообще СССР держит эту информацию в секрете и, насколько я знаю, много людей поднял ради того, чтобы найти тебя. — В любом случае я уже дал знак, что жив и, надеюсь, этот позор скоро закончится. — Позор? — Он словно собачку потерял и теперь пытается найти. — Ну он же является твоей семьей. Конечно он будет беспокоиться, если в один день у него пропал сын, — пытался переубедить Кан. — Давай просто поменяем тему? — не хотя откровенничать с совершенно незнакомым человеком, отрезает альфа. — Ты же хотел у меня что-то спросить, верно? — Да, точно. Мы с Америкой решили, что отметим и Новый год, и Рождество, а подарками обменяемся именно в новогоднюю ночь. Я уже неделю ломаю голову над тем, что ему подарить. Всё-таки он принял меня к себе, освободив от лишних расходов на жильё и другое. Я хочу его отблагодарить не только за это, но и за его поддержку, помощь. За то, что он просто есть. Только вот про его увлечения я практически не знаю. Он рассказывал только про свои старые хобби, а спрашивать сейчас будет очень глупо. Я хочу устроить ему такой сюрприз, чтобы он на всю жизнь запомнил! — Трудно угодить человеку, у которого всё есть. Я, если быть честным, тоже всегда долго думаю, что же подарить брату на тот или иной праздник. Он никогда ни в чём не нуждался. Если он хотел новую одежду, то он шёл и покупал самую модную, если он хотел новинку любимого бренда часов, то был в очереди за покупкой одним из первых, если старая машина надоедала — выбирал новую. Не знаю как, но Аме всегда дарил просто бесподобные подарки. Каждый его презент оказывался чем-то невероятно оригинальным. — Как же он угадывал? — Я как-то спросил. Он ответил, что просто идёт в магазин и ходит между стеллажей, думая о том, кому надо купить презент. За него выбирает сердце, что ли? Может и тебе стоит так попробовать. — Ради него я готов хоть звезду с неба достать, лишь бы ему понравилось. Только вот возможности мои ограничены. — Послушай, а он ничего не говорил о своих мечтах? Возможно он чего-то хотел, но не смог реализовать? Это может стать отличным толчком для выбора подарка. — Хм-м-м, — протянул Россия, задумываясь, — Мы же недавно переехали и сейчас делаем ремонт, где именно и находятся то панорамное окно. — Да, он говорил мне. — А он так грустил, что мы не успеем доделать его ни к одному из праздников. Конечно, можно было бы позвать всех и сделать это вместе, но времени нет, да и сюрприз не получится. — Я кажется все придумал! — воскликнул Канада, — Ещё перед войной где-то в Нью-Йорке, недалеко от центра, возвели необычный ресторан. Это был высокий небоскрёб, где на последних этажах был огромный ресторан. С такой высоты весь город на ладони. Раз уж Аме так хотел отметить Новый год на высоте, то мы просто арендуем приватный зал. А чтобы вас никто не увидел, можно договориться с хозяином помещения не принимать в новогоднюю ночь людей. — Да ты гений, — улыбнувшись, произнес Росс, — Недавно по новостям я услышал, что открылась организация, которая может назвать звезду определенным именем. То есть, ты буквально даришь понравившуюся звезду и в международной организации она будет записана именно под тем именем, которым ты назвал. Кажется она открылась… — У меня на территориях! Точно! — не дал договорить восторженный канадец, — Я же сам недавно читал про это. Этот подарок точно понравится Аме. Ты, конечно, молодец, что вспомнил. — Я подумал, раз Америке так нравится небо, то почему нет? Может ему понравится что-то, что выше облаков? — Конечно понравится! — Только тут одна проблема. Я не смогу договориться об аренде зала сам. — Почему? — Я не знаю английского, — признался русский. — Ты всё это время прожил с Аме, не зная английского? — Да. — Чёрт, теперь я ещё больше поражаюсь твоей целеустремленности сделать его счастливым. Я помогу тебе, всё равно решил лететь на территории брата снова. Уж очень хочу видеть его лицо, когда он узнает, какой подарок ему вручили. — Спасибо большое тебе, — вдруг альфа слышит, как ключи повернулись в замке двери, — Похоже Аме сейчас узнает о том, что мы тут его подарок обсуждаем, — взволнованно протараторил тот, обозначая, что диалог пора прекращать. — Тогда встречаемся через два дня в парке, где я пару дней назад встретил вас, идущих за руку. Обсудим всё при встрече и к этому времени я успею подать заявку на создание сертификата о том, что теперь у моего брата есть звезда. — Спасибо ещё раз. Увидимся, — партнёр бросает трубку, быстрым шагом выходя ко мне, — Ты как-то рано. Что-то забыл? — Представляешь, все дороги замело и половину перекрыли, чтобы успевать чистить? Я доеду до Германии такими темпами наверное только завтра. Надо будет позвонить и перенести встречу, — возмущаюсь я, стряхивая снег с пальто. *** Двадцать четвёртое января уже завтра, потому я до позднего вечера засиделся за бумагами. Хотел точно закончить все долги сегодня, чтобы больше не беспокоиться о них до конца моего недельного отпуска. Россия уже спал, я настоял на том, чтобы он не ждал меня, да и не хочу, чтобы его глаза видели процесс создания подарка. Я всегда чувствую, что сделает моих близких радостными, потому проблем с выбором презента никогда не было. Но в этот раз я думал достаточно долго. Под предлогом дел я уходил из дома и посещал разные магазины, ища то, что точно понравится Россу. У меня было много вариантов, но всё это казалось обычным. Я хотел что-то особенное, что заставит его ахнуть от счастья. Люди говорят, что сделанное своими руками ценится больше. Потому в моей голове пусть не быстро, но возникла идея, которую я начал реализовывать уже сегодня утром. Так боялся не успеть, что занимался продумкой даже ночью, из-за чего у русского возникало много вопросов. — Вроде готово, — я складываю последний документ в папку и убираю на полку одного из шкафов, — Время час ночи, но рано идти спать, — на всякий случай заглядываю в спальню, чтобы удостовериться, что альфа давно спит. Что же я задумал? Я решил воспользоваться своими годами обучения рисовать. На чёрную гитару нанесу рисунок цветущей в весну сакуры, лепестки цветов которой будут разлетаться на фоне заката. Почему именно такой рисунок? Честно, не знаю, но что-то мне подсказывает, что он понравится моей любви. Надеюсь на это. За весь день я изрисовал десять листов точно, ведь никак не получалось создать такой эскиз, который я бы посчитал идеальным. Но во время перерыва от работы на кофе, я рисовал бессмысленные линии на одном из листков блокнота и смог неожиданно разглядеть в тех идеальный сектч для дальнейшего рисунка. Я быстро перенес все на бумагу и получил результат, что наконец меня удовлетворял. Теперь же моя задача была взять краски, которые я купил специально для нанесения на глянцевую поверхность новой гитары. Присев на пол, положив инструмент на плёнку, чтобы не испортить краской пол, я короткими мазками коричневого цвета намечал ствол, ветки и очертания лепестков, летящих по ветру, постоянно сверяясь с эскизом. *** Стены покрашены, техника установлена. Уже сегодня вечером мы будем отмечать Рождество и какое счастье, что хоть часть ремонта закончена, ведь теперь у нас есть место для приготовления еды. Я всегда отмечал этот праздник в компании, иногда страны закатывали огромные мероприятия, на которых были все и, конечно же, такое я пропустить просто не мог. Всё равно со своей семьёй я общаюсь не так близко, чтобы устраивать душевные совместные ужины. С того момента, как я покинул родной дом, объявив себя независимой державой, я практически полностью потерял доступ к общению с родными. Много времени прошло до того момента, когда у нас вновь появилась возможность видеть друг друга, но мы слишком отдалились, чтобы делать это регулярно. Конечно, мы поздравляем друг друга с какими-то событиями, праздниками, но всё это не то. — Малыш, а где ещё ножи? — выворачивая уже которую коробку, недовольно спрашивает Россия. — Посмотри, они должны быть там, — отвечаю я, лениво нарезая огурец, чтобы положить его в салат. — Да нет тут их, — возмущается Росс. — Если я их сейчас найду, то прибью ими, — закатил глаза я. После целого дня готовки, что я так ненавидел, стали сдавать нервы. Говорю так, будто злая мамочка, которой надоела несобранность сына. Положив в рот дольку овоща, иду в коридор, где содержимое всех коробок уже разложено на полу, чтобы не мешать поискам. Встречаюсь с взглядом русского и оглядываю упаковки по которым разложены разные вещи. Посмотрев в одну из них, рукой прокопав до дна, я нащупал нужное, — А это что? — вздохнув, спрашиваю я. — Я там не смотрел, — хмурится собеседник. — А надо было. Что же мне с таким, как ты делать? — Любить, может? — я не сдерживаю улыбку, наклоняюсь и целую альфу в лоб. — Пошли, мой дурашка. Покажешь, как твой оливье делать. Я решил, что в этом году в Рождество на праздничном столе будут находиться только русские блюда. На мероприятии, которое проводилось в честь праздника, каждая из стран должна была поставить на стол одно из блюд, что едят на её территориях в Рождество. Оказывается, я так мало знаю про культуру и обычаи своего партнёра. Мне кажется, начать изучение с любимых блюд русских будет отличной идеей. Всё-таки хочу поддерживать свою любовь и знать про неё всё. Мы решили, что три салата и бутылки шампанского нам на ночь будет достаточно. В этом году мне не хотелось устраивать что-то масштабное, а просто мирно посидеть и посмотреть в окно в обнимку с Россией. Правда, нам придется сидеть на пледе перед панорамным окном, а не за столом, в силу того, что ремонт не закончен. Росс был так рад узнать, что меня начала интересовать его культура, что тараторил без умолку. Даже в хорошем расположении духа такое количество слов я никогда от него не слышал. Это выглядело очень мило. Я становлюсь обратно к доске для нарезки, а русский неожиданно становится сзади меня, кладя свои руки мне на бедра и целуя в макушку. Смущённо улыбаюсь, пока его ладони медленно поднимаются выше и накрывают мои руки. Он двигает ими, делая из двух наших кистей единый инструмент: нарезает лежащие рядом нужные помытые ранее овощи, аккуратными движениями, перекидывает дольки в миску. Тихо смеюсь с этих нежностей и предлагаю работать раздельно, ведь уже темнеет, а спать хочется лечь пораньше. — Моя сладкая булочка устала? — тот покрывает мои щеки короткими поцелуями. — Прекрати, мне щекотно! — громко смеялся я, пытаясь вырваться из объятий. — Нет, я зацелую твои мягкие щёчки до покраснения, — усмехнулся оппонент, продолжая и одновременно начиная щекотать меня. — Пожалуйста! Хватит! — продолжал простить я, смеясь. Наверное он бы так и не отстал от меня, если бы в квартире не раздался звонок телефона. Я, воспользовавшись тем, что Россия отвлёкся, вырвался из его хватки и побежал в свой кабинет снимать трубку. — Канада, привет! — радостно воскликнул я, когда понял, что звонит брат. — И тебе здравствуй. Можно к телефону Россию? — Россию? — удивленно переспросил я, смотря на уже вошедшего в комнату Росса, — Зачем тебе? — Мне нужно с ним поговорить, — подумав, ответил канадец. Как-то это все странно… — Ладно, давай, — недоверчиво отвечаю я, протягивая трубку русскому. — Можешь выйти, пожалуйста? — спросил тот и уже через секунду поджал губы, будто сказал лишнего. — Что ещё за секреты появились у тебя и Кана? — возмутился я, всё же выходя из кабинета, но останавливаясь рядом с дверью, чтобы подслушать разговор. Как давно Канаде нужно что-то от Раши? Для чего он может позвонить ему, если они виделись два раза в жизни? Точно общих тем для разговоров у них быть не может. Или я чего-то не знаю? — Что-то случилось? — взволнованно спросил альфа. Из телефона практически ничего не слышно, потому разобрать сказанное я не в состоянии, — Хорошо, тогда увидимся, — «Увидимся»? Он решил встретиться с ним? Но зачем? Что между ними происходит? Я быстро ухожу на кухню, чтобы меня не обвинили в том, что подслушиваю, пытаясь хоть как-то объяснить себе то, что сейчас услышал. Я бы скорее всего не придал этому разговору большого значения, если бы не одна вещь, которую я случайно заметил вчера. Когда я вернулся из-за неудачной попытки навестить Германию, было видно взволнованное лицо Росса. Будто он делал что-то, что не хотел бы говорить. Я не обратил внимания на эту вещь, но, зайдя через пару минут в свой кабинет, увидел: мой блокнот со всякими записями был раскрыт и валялся на столе. В нём была открыта станица с номером канадца, но тогда я посчитал это случайностью и подумал, что случайно оставил его. Так как я работал ночью в тот день, я мог просто забыть, ведь уходил спать уже практически вырубаясь на ходу. Но даже тогда мне показался данный факт странным, ведь я не оставляю свою записную книжку, а всегда прячу, ведь там много ценной информации. Русский знает, где она хранится, потому достать её было проще простого для него. Чёрт, что же происходит? — Возвращаемся к делу? — улыбнувшись, спрашивает альфа, но по его лицу видно, что он о чём-то волнуется. — Да, — киваю я, решая не спрашивать напрямую про резко потеплевшие отношения с братом, ведь всё равно бы не услышал нужного наверняка. Они хотели встретиться, как я понимаю. Всё тогда и узнаю. Я ревную? Нет, скорее всего не понимаю, что происходит. Я был бы только рад, если два моих самых дорогих человека стали друзьями, но, учитывая то, что Канада является дельтой, которого часто тянет на альф, плохие мысли начинали пробираться в голову. Пусть я пообещал после случая в пустыне, когда выдумал то, что у России есть девушка, прочитав письмо, никогда не делать поспешных выводов, но сейчас мне очень хотелось это сделать. Ладно, Аме, успокойся. Он любит тебя, ты просто всё выдумываешь. Этим действием есть логическое объяснение. Я надеюсь на это, только вот в душе всё неспокойно. Как будто что-то должно произойти. *** Рождество. Этот праздник прошёл слишком быстро. Последнее, что я помню, так это то, что мы на небольшой столик ставим тарелки с салатами, кладём подушки на пол, укутываемся одеялом и под песни на телевизоре мечтательно смотрим на вид ночного города. Эти часы были невероятные и очень атмосферные. Просто сказка, не иначе. Ровно в полночь мы открыли бутылку шампанского, аккуратно разливая его по бокалам. Свет был потушен, только несколько свечей, стоящих вокруг нас озаряли наши лица. Новогодняя музыка, шёпот, рассказ воспоминаний за прошедший год, а после сладкий поцелуй под шум салюта, который запустили люди недалеко от нашей улицы. Яркие огни взлетали в воздух и рассыпались на тысячи искорок, образуя просто невероятное зрелище. Касания любимых рук, запах родного тела — всё сливалось в одно большое чувство. Это первое Рождество за последние пять лет, которое можно отметить на полную катушку. Нет страха бомбежки, нападения врагов. Спокойствие и блаженство. Правда, длилось оно недолго. Спустя несколько минут после поцелуя и наступления полночи, уже по словам России, я начал хлестать игристое, словно алкоголик. Росс пытался меня остановить, но я отнекивался, говоря, мол, можно ли мне хотя бы раз в год отдохнуть от всего и просто напиться. Я только от этой информации на следующее утро горел со стыда, когда просил напомнить мне события ночи, ведь не мог понять, почему сплю в ванной в обнимку с душем. Оказалось, я даже русскому ничего не оставил выпить, чуть ли хлеща из бутылки глотками шампанское. Даже на этом я не остановился, а будучи пьяным смог разыскать коньяк и начал употреблять уже его. Первый час я подпевал песням, которые продолжали играть на включённом телеканале, пытался заставить веселиться со мной ещё и ахуевавшего от происходящего оппонента. Затем я просил пойти гулять и кидаться снегом на улице, но по логичным причинам безопасности альфа отказывал мне. Самое ужасное, что ещё ближайший час я рыдал и обвинял того в том, что не любит меня. — Какой позор, — только и мог шептать я, закрывая лицо руками от стыда после услышанного, — А что я в ванной забыл? — Ты резко понял, что хочешь отправиться в кругосветное путешествие по морю и решил начать свой курс из наполненной водой ванной, — пытался не засмеяться Россия. — Господи… — Хорошо, я смог тебя отговорить, и ты решил, что раз я тебя не люблю, то теперь мы будем спать в разных комнатах. Честно, боялся тебя трогать, мало ли заплачешь ещё сильнее. — Прости, правда, прости, — шептал я, — Я не знаю, что на меня нашло. Просто потерял контроль… Раньше такого не было. — Да ладно тебе. Как вспомню, что поставил тебе засос, пока мы отмечали починку самолёта, так самому дурно становится, — поморщился собеседник, вспоминая. — Тебе так не понравилось это делать? — в шутку спросил я, поняв, что меня не осуждают за устроенное ночью и позволил себе немного расслабиться. — Смутно помню сам процесс, что чувствовал в тот момент, ведь неграмотно подошёл к употреблению водки, но сам факт того, что мои губы были на твоих ключицах меня радует, — усмехнулся тот. — Уж лучше бы ты мне ещё сотню таких поставил по всему телу, а не я устроил подобный цирк. — Зато это Рождество я запомню надолго. Пусть твои слезы меня и не радовали, но смотреть за тобой, что поёт и танцует, ничего не стесняясь, было интересно. Ты совершенно иной, когда пьян. Это ты, но одновременно другой человек. Мне нравится этот контраст, было интересно пуститься с тобой в пляс, — посмеялся партнёр, не выдержав, — Это было невероятно по-своему. *** Вот и настал день, про который скорее всего и договаривались Канада и Россия. Росс стоял перед зеркалом, расчёсывая свои кудри и о чём-то думая. Я взволнованно наблюдал за ним и засыпал вопросами о том, куда же он сейчас пойдет. Во мне не угасала надежда узнать всё мирно, просто поговорить, чтобы я избавился от самых ужасных мыслей, но русский любыми способами уходил от темы. Это меня пугало. Очень. А что, если Кан серьёзно? Нет, он знает, что мы в месте, он не мог… А если просто Раша поменял своё мнение и выбрал более уверенного и весёлого, нежели я? Он не мог, только вчера мы с ним сливались в поцелуе под нежные песни и романтическую обстановку. Но что, если он не хочет рвать со мной отношения и решает усидеть на двух стульях? А если просто пользуется? Я ему выгоден чем-то? «Нет-нет-нет, я не хочу в это верить. Я не хочу думать про это. Всему есть объяснение», — чуть ли не истерично повторял в своей голове я, как только дверь захлопнулась и в квартире остался только я. Тут же побежав к одному из окон, я смотрел на подъезд нашего дома, уже видя там брата и ожидая прихода партнёра. Он быстро выбегает из двери, останавливаясь перед дельтой, в то время как второй хлопает его по плечу и, активно жестикулируя, что-то рассказывает, уводя в сторону центра города. Зачем им идти туда? Неужто в ресторан, кафе? Появилось навязчивое желание быстро одеться и проследовать за ними, но я обещал доверять Раше. Я не хочу придумывать ужасные сюжеты и выносить с ними мозг, ведь уже много раз выставлял себя идиотом, делая решения раньше времени. Я уверен, что ещё несколько скандалов, Россия устанет от меня и уедет. Я так не хочу терять его… Мы недавно целовались. Он точно тебя любит, не придумывай, США. Наверное у него есть какие-то дела… Но какие дела у него могут быть с тем, с кем толком не знаком? Они общались, но я не знаю? — Тише, — пытался успокоить себя я, обратив внимание на висящую на стене фотографию Полароида, на которой был изображен Росс, — Он любит тебя. Не делай глупостей, как прежде. Вздыхаю, решая отвлечь себя, ведь скоро новый праздник, а портить себе настроение перед ним я не хочу. У меня есть немного времени, пока русский не вернётся домой, потому я хочу потратить его на доделывание подарка. Быстро достаю гитару, спрятанную в шкафу, краски, кисти, наливаю воду в стаканчик и сажусь на привычное место на полу в кабинете, закрывшись на замок. Делать осталось совсем немного: на лепестки и крону дерева добавить рефлексы от яркого солнца и покрыть весь рисунок лаком, чтобы он не смылся и не смазался. Правда в этот раз мои руки тряслись и мне с огромным трудом приходилось выводить аккуратные линии. Я думал только об альфе и его отношениях с моим братом, а в голову приходил не самый радужный сюжет. Я боялся, что выгляжу глупо, будучи так сильно влюбленным в человека, что меняет меня на другого. Нет-нет-нет, прекрати думать об этом, США! *** Всю ночь я был на иголках, не мог уснуть из-за постоянных мыслей о том, что мне могут изменять. Я не верил в это, но предчувствие было ужасным. Из-за недосыпания днём у меня было меньше сил на раздумье над этой темой, так ещё и течка началась. Утром Россия снова ушел, попросив ждать и не волноваться. Его лицо было счастливым. Уже сегодня мы будем отмечать новогоднюю ночь, обмениваться подарками, а настроения у меня нет совсем. Весь день я провел за тем, что приводил себя в порядок, стараясь отвлечься. Больше всего времени ушло на укладку, ведь праздник случается не каждый день, а мне так хотелось отметить его на высшем уровне. Наверное я так бы и мучил себя догадками, если бы вечером ко мне не пришел Канада. Он был счастлив не менее. — Что ты такой грустный? — озадаченно спросил меня тот, высматривая время на часах и чего-то ожидая, — Что-то случилось? — Нет, просто не выспался сегодня, — соврал я, приглашая гостя пройти внутрь и за одно оглядеть моё новое жилье. — Просто бесподобно! — с восхищением проговорил канадец, заглядывая то в одну комнату, то в другую, — Я всегда знал, что у тебя шикарный вкус. — А здесь происходит тот самый ремонт, про который я тебе говорил, — визит Кана мне поднимал настроение и даже заставлял постепенно отвлекаться от размышлений, — Смотри, часть кухни уже отделана, — улыбнулся я, проводя того в самую большую комнату квартиры. — Вижу, ты стараешься придерживаться одного стиля. Выходит невероятно! Могу рассчитывать на обмывание переезда, когда вы всё закончите? — ходя по помещению, говорил собеседник, — Всё-таки такое событие! — его взгляд зацепило панорамное окно в пол. Он подошёл к нему, но тут же отстранился, нервно сглатывая. Мой брат всегда боялся высоты, потому такую реакцию стоило ожидать, — Прямо земля уходит из-под ног, когда смотрю вниз с такой высоты. Ощущение, что сейчас упаду и ничего меня не спасет, — он помотал головой. — Хах, всё не понимаю, как ты на самолётах летаешь. — Через страх. Всегда ощущение, что это мой последний полёт. — Ты такой смелый у меня, раз терпишь это постоянно, — я ухмыляюсь, обращая внимание на вид из окна. Уже стемнело, что уж говорить, если одиннадцать вечера, улицы горят разноцветными огнями, небольшой снежок падает на землю. Даже в груди у меня появилось некое тепло от предстоящего праздника, — Хотел спросить. Ты не знаешь, где Россия? Он как утром ушел, так дома и не появлялся, — обеспокоено спросил я, облокотившись на стену. В ответ получаю улыбку. — Он уже ждёт тебя, — тот загадочно подмигнул. — Ждёт? — У него есть для тебя сюрприз. — Сюрприз? — в восторге я даже воскликнул, подпрыгнув на месте. Любые плохие мысли тут же забываются, когда я слышу эти слова. — Я как раз пришел отвезти тебя туда. Надевай свой самый лучший костюм и как можно скорее. Думаю, будет очень грустно, если мы прибудем позже полночи, — глаза засверкали, сердце забилось чаще. Сюрприз? Для меня? Я думал, мы отметим Новый год дома, но теперь Росс ждёт меня в другом месте! Это невероятно! Я сорвался с места, прибегая в спальню и, раскрывая огромный шкаф в той, начал быстро выбирать одежду. Канада сказал надевать костюм. Мы поедем в какое-то важное заведение? Может ресторан? Ох, чёрт, у меня совсем мало времени. Я совсем не думал, что меня будет ждать сюрприз, ведь так бы сразу подобрал себе наряд. Канадец вошёл в комнату, наблюдая за тем, как я достаю из шкафа то один костюм, внимательно рассматриваю его и отбрасываю в сторону, если не подходит и проделываю то же самое с последующими. Зашедшего пробирает на смех, а я, желая быть самым красивым в этот вечер, заставляю его помогать мне с выбором. Так как все собрания я посещаю только в деловой одежде, набралось такой у меня огромное количество, среди которой я часто не могу выбрать, что надену сегодня. А сейчас всё было намного серьезнее. — Мне кажется, тебе подойдёт этот вариант, — улыбнулся собеседник, протягивая мне вешалку с тёмно-синим смокингом, — А если честно, то тебе подойдёт всё. — Ты не понимаешь, — фыркую я, присаживаясь на кровать рядом с братом, ведь выбился из сил. — Да уж, таких проблем у меня не возникает, — проходит какое-то количество минут, и наконец я принимаю решение в пользу белого костюма с галстуком. Время поджимает, потому, быстро поправляя прическу и забирая свой подарок, что был упакован в большую праздничную коробку, мы чуть ли не выбегаем из дома, — Я поведу твою машину? — я киваю и отдаю ключи, убирая коробку на задние сидения, а сам прыгая на пассажирское переднее. У нас с Канадой полностью нормальзовано управление машинами друг друга. Если вдруг я прилетаю на его территории, то канадец позволяет мне на время пользоваться его машиной для перемещения по городу и экономии денег, а когда он на моих — управляет моей. Сейчас он отвезёт меня на нужное место, а пока я расслабляюсь, смотря в окно. Приятное чувство растекалось по всему телу, но плохое предчувствие сохранялось. Одна из причин по которой я люблю праздничные дни — украшенные улицы. В канун зимних праздников большинство мировых столиц, словно по взмаху волшебной палочки, преображаются и Нью-Йорк не исключение. Просто гуляя по улице или едя на машине можно встретить сотню Сант, улыбающихся оленей и эльфов, которые приветливо машут из-за поблескивающего стекла той или иной витрины. Сорок пятый год — первый год после кровопролитной войны и люди всеми силами стараются поднять друг другу настроение, показать, что теперь можно просто расслабиться и провести дни с весельем. — Город не узнать, — улыбается Канада, сворачивая в один из районов центра. Я не могу не согласиться. На одной из площадей появились громадные красные ёлки, украшенные разноцветными шарами. После их рассмотрения, взгляд тут же приковывается к витринам магазинов — за стеклами установлены светящиеся фигурки оленей, крохотные ёлки, имбирные пряники самых невообразимых форм, которые привлекают покупателей зайти внутрь. Сам город делается нарядным и невероятно уютным. Еле успеваем приехать к сорокам минутам, ведь никак не ожидали встретить пробку на пути. Но даже она нас не огорчила, ведь приятные разговоры про украшения улиц коротали время и не давали заскучать. — Закрой глаза, — говорит Кан, протягивая мне руку, чтобы помочь вылезти из кабины машины. Я удивлённо смотрю в очи брату и с улыбкой на лице киваю, выполняя просьбу, — Молодец, — тот надевает на мое лицо темные очки, которые я снял во время поездки и достаёт подарок для моей любви, — Только обещай не открывать их? — Обещаю, — произношу я, чувствуя, как пархают бабочки в животе от предвкушения сюрприза. Я совсем не знал местности, в которую меня привёз дельта, потому даже не мог догадаться, что меня ожидает. Осторожно беря меня за руку, тот ведёт в определенном направлении, а я аккуратно переставляю ноги, чтобы не споткнуться обо что-то и не полететь лицом в асфальт. Снег приятно хрустел под зимними низкими сапогами, а снежинки падали за ворот, тая. Меня заводят в помещение, но я не позволяю открыть себе глаза, продолжая следовать за ведущим. По звукам понимаю, что мы входим в какой-то лифт, его двери закрываются и Канада нажимает на нужную кнопку. Кабинка поднимается так быстро, что даже начинает немного закладывать уши. Издается характерный звук, который говорит о том, что мы прибыли на нужный этаж, мою руку вновь тянут и я послушно иду. Слышу, как брат здоровается с какой-то девушкой, которая приглашает нас пройти в зал. Звук ключа, повернувшийся в замке, канадец просит проходить вперёд, но пока не открывать глаза. — Постой тут секунду, хорошо? — Хорошо, — отвечаю я, уже еле задерживая себя, чтобы не распахнуть глаза. Шорохи, шаги и наконец мне разрешают раскрыть глаза. Медленно поднимаю веки и даже ахаю от изумления. Я очутился посреди комнаты, что была отведена для небольшого количества столов, явно для мероприятий на несколько человек — VIP зал за отдельную плату. Но сейчас всё помещение занимал один небольшой стол, стоящий рядом с… Огромным панорамным окном?! Господи, оно было намного больше, чем у нас дома, а из-за того, что мы были на несколько этажей выше мне казалось, что отсюда можно разглядеть любую точку Нью-Йорка. На потолке переливались неяркие огоньки, создавая полумрак, а вокруг стульев были разбросаны лепестки роз. Недалеко от всей обеденной зоны располагался красный диван, перед которым стоял мини бар: небольшой столик с двумя бутылками красного вина, что лежали в миске со льдом. Я предполагал, что меня скорее всего отвезут в ресторан. Но то, что зал будет с панорамным окном и всё же хоть один праздник я отмечу так, как и задумывал — никак не ожидал. Казалось бы всё хорошо, чего бояться? Но быстрые удары сердца от волнения говорили иначе. — Аме, — слышу из другого конца комнаты. Поворачиваю голову и улыбка с моего лица тут же спадает. Вижу Россию, который мягко улыбался мне, а в руках держал букет белых роз. Белые розы? Сюрпризы? Резко потеплевшие отношения с братом? Измены моего бывшего стали неотъемлемой частью наших отношений. И каждый раз всё повторялось в точности: я случайно узнаю про измену, мы ссоримся, а после кавалер приглашал меня в разные места, прося прошения. «Я ошибся», «Я случайно», «Я просто выпил тогда» — были его основными аргументами для того, чтобы я его простил. А я ведь делал это, верил ему. И сейчас это происходит снова?! Неужели он все же изменил и решил раньше времени задобрить меня?! Я вновь вижу перед собой силуэт бывшего и выглядит он настолько реальным, что я даже верю в то, что это именно он стоит передо мной. Сразу тело пробирает дрожь, мне хочется убежать, но я стою. Иначе хуже будет. — Ты что-то сделал не так? — испуганно произнес я, мои руки даже стали подрагивать. Глаза Росса округлились, он никак не ожидал такой реакции от меня, потому перевел взгляд на канадца, как бы без слов спрашивая причину таких вопросов. Кан пожал плечами, посмотрев на меня. А потом он всё понял. Я иногда рассказывал тому, что происходило в моих старых отношениях и сейчас он вспомнил те дни. Русский же запутался ещё больше, глядя то на подавленного меня, то на ударившего себя в лоб от осознания своей забывчивости дельту. — Нет, это просто подарок для тебя, — альфа протягивает мне букет. У меня даже слезы подступили к глазам после понимания, что мои самые ужасные мысли стали реальностью. Те звонки, встречи были не зря, а сейчас он просто хочет избежать наказания?! И брат решил ему в этом ещё и помочь?! — Аме, ты не так все понял! — перебивает моего партнёра канадец, поспешив отвести меня в сторону и оставив шокированного Россию одного. Только сейчас я вернулся в реальность и смог видеть все трезво. Это не мой бывший кавалер, но лучше бы это был он. Лучше бы он изменил мне в сотый раз, а не нынешний любовник. — Признавайся, что у вас тут происходит! — возмущаюсь я, чувствуя, как мне хочется дать кулаком оппоненту в лицо. — Это просто сюрприз от России тебе, — шепчет собеседник. — Да? А что за причина таких резких сюрпризов? Как мой бывший уже к кому-то в кровать успел запрыгнуть? Может к тебе, Кан? — Нет-нет, — казалось, что его даже не возмутило обвинение, — Прости, я должен был тебя предупредить. Я совсем забыл, что у тебя просто отвратительные воспоминания с сюрпризами. Это я виноват. Это я идиот, что не вспомнил. Он не изменял тебе, он просто хотел исполнить твою мечту на Новый год. Ты же хотел успеть сделать ремонт, правильно? Хотел отметить с видом на город? Теперь у тебя есть шанс. — А что же значат ваши встречи, созванивания? — недоверчиво продолжал я. — Он же говорил, что не знает английского? Я помогал ему найти место, в котором можно реализовать сюрприз, договориться с хозяйкой помещения, купить подарок. Он бы просто не справился один. Что касается звонков? Первый раз он позвонил мне, чтобы попросить помощи и дать идею для подарка. Как я мог отказать ему сделать своего братика ещё счастливее? Тот звонок, когда я просил передать России трубку был для того, чтобы перенести время встречи. Я опаздывал с изготовлением твоего основного подарка, который тоже помог ему сделать, и предлагал встретиться позже. И, конечно же, когда он уходил из дома мы не шли с ним на свидания, а на разговор с женщиной, владевшей данным рестораном. Как же я мог пойти между тобой и твоим возлюбленным? Надо было сразу тебе все объяснить, а я забыл. Прости меня. Это я виноват, он же не знает твоё прошлое. — Боже, опять всё выдумал, — стыдливо опустил взгляд я. — Я тебя прекрасно понимаю, не виню и уверен, что Россия сделал бы также, если знал твою историю. Он у тебя хороший, так хотел подарок сделать, за всё отблагодарить, — канадец махнул головой в его сторону, — Посмотри, как переживает. Иди, скажи ему, что все хорошо, что эта нежданная смена эмоций из-за течки. — Из-за течки? То есть ты чувствуешь запах? Чёрт, я же из-за спешки забыл выпить таблетки перед выходом. — Не бойся, к омегам же меня не тянет. — Я знаю, я и не боялся, что это на тебя влияет. Ты же никогда не позволял себе распускать руки. — Конечно, я же не мудак какой-то. Тем более домогаться до своего же брата. — Спасибо вам за сюрприз, — я улыбаюсь, снимая очки. — Пожалуйста. Рад видеть твою улыбку, — тот меня обнимает, проходя к выходу, — Оставлю вас наедине, голубки. Хорошего вечера, потом расскажите, как все прошло. Дверь закрылась. Мое сердце пропустило удар. Я смотрю на подавленного русского, который был огорчён моей реакцией. Мне его часто так жалко становится. Бедный, страдает из-за того, кто был до него. Он так старался, устраивал всё это. Боже, бедное мое солнышко. — Раш, — я радостно воскликнул, кидаясь тому в объятия и, встав на цыпочки, пытался дотянуться до его щеки, чтобы поцеловать, — Прости за мою реакцию. Это все течка. Ты знаешь, каким ранимым она может меня делать, — я оправдываюсь способом брата, — Прости, правда. Мне стыдно. — Я подумал, тебе не понравилось. — Понравилось! Очень! Мне нравится все, что ты делаешь! — я прижимаюсь к тому. — Тогда я счастлив, — он улыбается, прощая мне поступок. Я беру шикарный букет, долго благодаря не только за него, но и за ужин с видом на Нью-Йорк. — Как ты узнал, что я люблю белые розы? — ставя цветы в вазу, что расположилась в центре стола, удивлённо спрашиваю я, никак не переставая улыбаться. — Твой водитель сказал, который в первый день привез меня к твоему дому, — приглашая присесть за стол, альфа отодвигает мой стул, на который я присаживаясь. Тот садится напротив меня, поглядывая на часы. — Хм, откуда он знает? — хмурясь, размышляю я. — Он сказал, что ты как-то обмолвился во время телефонного разговора, — партнёр посмеялся, смотря на меня с умилением. Я долго ещё извинялся перед собеседником. А ведь я даже не могу сказать причину, чтобы точно доказать, что дело не в нём. После того, как он наконец смог объяснить мне, что не держит зла, я успокоился. Мы просто молчали и смотрели друг на друга. Я мог прочитать в его глазах всё: что он чувствует ко мне, что планирует дальше. Я так рад, что этот год позволил мне встретиться с ним. Я не думаю, что выдержал бы ещё даже полгода общения через письма. Вдруг, встроенное в стену радио, что до этого проигрывали тихую мелодию, издало звуки часов. Они били последние секунды этого года, а я стал волноваться. Мне не было страшно, нет, просто чувство непонимания, что может ждать тебя в следующем году тревожит. Но какая разница, если со мной любимый человек? Сейчас он откроет одну из бутылок вина, быстро разольёт по бокалам алкоголь и мы чокнемся под громкие удары, сообщающие о полночи. — Я люблю тебя, — улыбается оппонент, вставая из-за стола и поднимая бокал на последней секунде. — А я тебя. С новым годом, Раш. — С новым годом, малыш. Тихий удар стекла о стекло, мы отпиваем небольшие глотки, под звуки торжественной новогодней песни. На душе так радостно. Я не мог заставить себя перестать улыбаться. Хотя зачем? Россия уедет уже через месяц, пусть я успею порадоваться мгновениями с ним! *** Час ночи. Уже достаточное количество алкоголя было употреблено нами, в ход шла вторая бутылка, а мы никак не умолкали. Всё говорили о нашем прошлом, жаловались друг другу на тяжёлые случаи и вместе смеялись над нелепыми ситуациями. Спать не хотелось, аренда продлена до утра, потому почему не продолжить вести себя, как два пьяных придурка? Хорошо хоть в этот раз я спокойно сидел за столом, мирно любуясь видом и слушая истории, а не как в Рождество. Уж не представляю, что сказала хозяйка, если бы я проснулся утром в туалете ее заведения, приняв это за ванную. — Знаешь, я такой неудачник в отношениях, — подперев голову рукой, с пьяной глупенькой улыбочкой проговорил Россия, будучи под градусом. Он смотрел на огни города, иногда переводя взгляд на меня, — Просто ужас. Никогда ничего не клеилось. Думал уж обречён на вечные короткие интересы, как появился ты, моя прелесть, — он делает новый глоток, — Ты-то столько лет прожил. Уверен, много с кем успел побыть в отношениях. — Много с кем, — повторяю его слова, не желая убивать в голове собеседника идеал себя. — Сколькие люди на этом свете меня интересовали, но никто так долго, как ты. Или я переставал чувствовать что-либо, или омега ко мне, — Росс тихо засмеялся, — Даже глупо. Сорок один, а до сих пор долгих отношений не было. — Как же я? — спрашиваю, усмехнувшись. — Ты совсем иной. Я подобных тебе никогда даже не встречал, пусть и много людей пропустил через себя за жизнь. — Ты тоже совсем другой. Ни один альфа ещё не был так мил со мной. Потому ты и покорил моё сердце. — Иногда я думаю, а что, если бы я тогда всё же струсил и не признался в чувствах? Неужели я бы потерял такое чудо, как ты? — Нашел бы кого-то получше, нежели меня с комплексами. — Не говори так. Ты оскорбляешь мой вкус. Ты для меня самый лучший в этом мире и неужели хочешь сказать, что это не так? — Если бы ты тогда не озадачил меня признанием, то я бы никогда не принял свою влюбленность. Нет, возможно бы принял, но точно не в пустыне и не через месяц после окончания всей истории с моей и твоей пропажей. Через полгода, возможно, когда я уже устану терпеть мысли только о тебе. Но я бы никогда точно не признался. Я видел твою заботу в мою сторону, но боялся думать, что это из-за чувств. Всё-таки моя самооценка не позволит думать, что кто-то влюбился в меня. — А я ведь намекал. Надеялся понять, что ты чувствуешь. Вроде стал уважительнее относиться, но все равно. Хотел, чтобы ты обратил на меня внимание. — А на кого мне его ещё обращать? На колючки возле домика? Может, на трупы в подвале? — хихикнул я. — Ну, в романтическом плане, — он улыбнулся шире. — Обратил. И очень рад этому. Мало того, что ты просто идеальный, так ещё и в постели ахуенный, — подмигнул я. — Да ладно тебе. Главное, чтобы тебе приятно было. Хотя с твоим опытом, я думаю, ты встречал и лучше людей. Медленно провожу пальцами по плечу России и, игриво улыбаясь, снижаю дистанцию между нашими немного покрасневшими от алкоголя лицами. — Раш, — протянул я тихим голосом, привлекая к себе внимание. Получив вопросительный взгляд, я позволяю пересесть со стула на колени оппонента, чтобы его внимание было только моё — У меня сегодня течка. Не хочешь помочь мне избавиться от неё? — благодаря вину и течке только мысль о близости с любимым заставляет хотеть этого. Хотя, кого я обманываю? Я планировал ещё раз переспать с ним в ближайшее время. — Я сразу почувствовал, что это так, даже не обращая внимание на твои перепады настроения, — усмехнулся он, кладя свои большие ладони мне на талию и притягивая к себе ещё ближе. — Надеюсь, я несильно огорчил тебя ими, — чуть ли не промурлыкал я. Прижимаюсь всем телом к выступающему из-под рубашки накаченному торсу, уже ловя небольшое наслаждение от представления того, что случится с минуты на минуту. — Когда я последний раз чувствовал твой настоящий запах? — Росс утыкается носом в моё плечо, руками аккуратно начиная расстёгивать мою рубашку, заправленную в брюки с высокой талии, и пиджак. Ловкие пальцы расстёгивают первые пуговицы, а язык проходится по открытым участкам кожи. Я же в свою очередь убираю упавшие на лицо светлые пряди за ухо, слезая с колен русского и присаживаясь на пол. Ухмыляюсь и пристально смотрю в томные от вина глаза. Провожу рукой по прессу партнёра, оглаживая рельеф через ткань, после рукой сжимаю ремень тёмно-синих брюк и быстрыми движениями расстегиваю. Альфа удивлённо глядит на меня, из-за опьянения до него доходит всё медленнее. Я нагло отбрасываю ремень в сторону. Помогая мне снять мешающие одежду и белье, тот игриво наблюдал за моими действиями, иногда возбуждено вздыхая. Я недолго смотрю на член партнёра, собираюсь с мыслями, ведь алкоголь не давал долго концентрироваться на одном и вначале провожу пальцами от чувствительной головки до основания. Орган достаточно большой, пусть ещё не встал, полностью в рот я взять его не смогу. Очерчиваю языком пульсирующие вены, думая над выходом из этой ситуации. Россия шептал комплименты, поглаживая рукой мою голову, что двигалась то вверх, то вниз, пытаясь заставить пенис встать полностью, дабы было проще доводить его до оргазма. Дотрагиваюсь губами до постепенно наливавшейся кровью головки, ласкаю языком, беру на короткое время в рот, после чего вновь перехожу на сам ствол, посматривая на Росса. Он ничего не говорит, только наслаждается ласками, а я даже так чувствую его поддержку. Его пальцы проходятся по моим волосам, как бы подбадривая и убеждая меня, что я всё делаю правильно. Вот член уже стал твердым, готовым к продолжению, поэтому я прекращаю прелюдии и начинаю переходить к делу. Провожу пару раз вверх-вниз, приоткрываю рот, беру в него головку, медленно посасывая. Смачиваю слюной ту для более лёгкого скольжения, рукой продолжаю водить по всей длине, стараясь раскрыть ротик сильнее, дабы не задеть зубами кожицу. После недолгой подготовки себя, я беру орган глубже, двигаю головой и стараюсь набирать темп. Русский откидывает голову, продолжает молчать, но его действия четко показывают, что ему нравится процесс. Иногда я прерываюсь на несколько секунд, дразня, и в такие моменты просто провожу языком от основания до конца пениса. Мне нравится видеть, как альфа опускает на меня взгляд, внимательно вглядываясь в мои глаза и гадая, конец ли это. Рот немного устаёт от долгого однотипного движения в нём, я продолжаю доставлять удовольствие теперь руками, быстро двигая по всей длине. Массируя пальцами головку, ладонь с лёгкостью скользила круговыми движениями, пока я не чувствую пульсацию. — Малыш, как же я тебя люблю, — поговаривает партнёр, громко выдыхая и кончая мне в руку. Спешу взять салфетки со стола и вытереть ладонь, пока вязкая жидкость не капнула на дорогое покрытие пола. Как только я оканчиваю это дело, меня подхватывают на руки, поднимают в воздух и прижимают к себе. Оппонент затягивает меня в страстный поцелуй, придерживая за спину, чтобы я не упал. Хватаюсь ногами за бедра того, руками обнимая за шею, отвечаю на поцелуи, забывая как дышать. Слегка прикусываю губы России, сплетаю наши языки, не хотя отрываться от любимого тела. Чувствую, как и мой член начинает вставать, ведь мысли только о том, как Росс раздевается передо мной, оглаживает руки, талию. Из-за течки возбуждение приходит только от поцелуев, и я уже мечтаю перейти к следующим этапам. Уже через считанные секунды, меня валят на диван и нависают, довольно рассматривая. — Малыш, — прошептал русский, наклонившись к моей шее и обжигая ту горячим дыханием. Внизу всё тянет, а руки даже немного подрагивают, — Как ты сладко пахнешь, — он проводит носом по коже шеи, отчего я прогибаюсь, прикрывая глаза. Следом язык оставляет влажную дорожку, поднимаясь к уху и проводя по внутренней стороне ушной раковины. Мурашки проходятся по телу, и я даже тихо постанываю, приобнимая оппонента. Зубы прикусывают мочку, после чего губы целуют это место и спускаются к уже оголённым ключицам. Тонкими пальцами я продолжаю расстёгивать пуговицы на рубашке, чтобы поцелуи распространялись на весь мой торс, а не только на его верхнюю часть. Рука России сплетается пальцами с моей, я охаю от прикосновений по всему телу из-за повышенной чувствительности от течки. Губы Росса очерчивают мои ключицы, целуют плечи, спускаются к груди. Тот проводит ладонями по моей талии, оглаживает ноги, параллельно языком проходясь то по одному соску, то по второму, вызывая приятную дрожь. Наконец один из них он берет в рот, быстро двигая языком по чувствительной верхней части того, пальцами оглаживая ореолу другого. Я даже выгибаюсь от таких дурманящих действий, ловя кайф. Пока русский спускался ещё ниже, целовал живот, он расстегивал мои брюки и медленно снимал вместе с бельём. В этот раз прелюдии были короче, так как я ощущал сильное возбуждение и мой анал сможет растянуться и без долгих подготовок. Алкоголь и течка вместе образовывали некий наркотик, который раскрепощал и притупливал некоторые чувства. — У тебя же течка. Не боишься забеременеть? — опомнился альфа, уже начиная оглаживать дырочку для дальнейшей растяжки. — Подашь мне сумку? — тот кивает и тут же выполняет мою просьбу, возвращаясь на прежнее место, удобно устраиваясь между моих ног. Я раскрываю ту, быстро нахожу нужную коробку и смазку, достаю те и отбрасываю ненужную больше сумку, — Презервативы, — на территориях СССР такую новинку ещё не распространили, насколько я знаю, потому на всякий случай я объясню, зачем он нужен, — Надеваешь его на член и в процессе окончания он препятствует попаданию в партнёра спермы, — Россия недоверчиво глядел на упаковку. — Хорошо, давай попробуем. Не хочу, чтобы ты забеременел. — А уж как я не хочу, Раш. Ты бы знал, — наши губы соприкасаются вновь, я падаю на диван, утягивая за собой и Росса, с которого в порыве страсти уже чуть ли не сдираю рубашку. Разрываем поцелуй и опять начинаем привычные движения языками по-новой. Мы уже не соображали, в наших мыслях только мы друг с другом. Пальцы русского у моего анала, которые поглаживали проход для расслабления. Холодная смазка равномерно распределяется по пульсирующей дырочке. Я поглаживаю крепкие руки партнера и прогибаюсь. — Ты готов? Точно я могу войти? Ты опять молчишь. Всё точно хорошо? Я не действую слишком быстро? — заволновался он, разрывая такой нежный поцелуй, — Не хочу повторения прошлого раза. — Всё отлично, — умиляюсь я, гладя по щеке собеседника, — Ты действуешь идеально. Я буду говорить, если вдруг почувствую боль. — Умничка, — улыбается тот, плавно вводя в меня один палец на первые две фаланги. От возбуждения не только собственная смазка текла из анала, но и сами стенки стали шире, чтобы боли практически не было. Само кольцо мышц издавало пусть не полные наслаждением ощущения, но некий кайф я смог поймать. Россия всё же боится доставить боль, потому решает меня отвлечь. Он прокладывает дорожку поцелуев к моему органу и целует тот, проводя языком по покрасневшей головке. Я откидываю голову, прикрываю глаза, сглатывая слюну, и тихо промычал. Чувствую себя самым счастливым. За меня так беспокоятся, делают подобного масштаба подарки, любят. Раньше такое мне только снилось. — Обожаю тебя, — простонал я, желая сжать что-то от нахлынувших ощущений, но из-за того, что нечего, царапал собственные руки и бёдра. — А я тебя ещё больше, — улыбается Росс, беря мой орган в рот практически полностью и начиная медленно двигать пальцем. Два разных чувства окутали меня. Массирование стенок внутри и массирование пениса — совершенно разные и не похожие друг на друга ощущения, которые вместе заставляли теряться в пространстве. Палец то быстро выходил, то опять толкался. К нему в скорости добавляется второй. Он, хорошо смазанный смазкой, вошёл так же медленно, только теперь задевал простату. Два пальца работают слаженно: раздвигают стенки, давят на простату — из-за чего я гнусь в спине сильнее, а на щеках играет кровь. Само кольцо мышц тоже привыкает к тому, что его растягивают и своей узостью доставляет море наслаждения. Внутри всё начинает сокращаться быстрее, когда русский резко останавливает движения головой, переключает основное внимание на головку, посасывая ее. Он проводил языком по уздечке, быстро двигая им из стороны в сторону, а потом вновь брал орган в рот, двигаясь всё быстрее. Мой таз начинает сводить, потому его пробирает небольшая приятная судорога, заставляя двигаться под темп альфы, отчего перед моими глазами всё плыло. Партнёр поднимает взгляд и игриво рассматривает возбужденного меня: выгибающегося, громко стонущего. — Yeah! Fuck, Russia! M-m-m, faster! — громко говорил я, будучи на грани оргазма, потому не мог контролировать себя. Я выкрикивал первое, что приходило в голову, сцеплял зубы, из последних сил держался, чтобы не схватить свою любовь за волосы и не начать грубо надавливать на голову, чтобы он взял пенис по самое горло. Влажная полость обволакивает эрогенную зону, заставляя по спине проходить мурашкам. Закусываю губу, чувствуя, как вот-вот и случится. Я буду на высоте пика, — A-a-ah! Fuck! — промычал я, кончая прямо в рот России, не успев предупредить его о скором оргазме. Перед глазами темнота, по телу бегут приятные ощущения, которые ещё на несколько секунд оставляют меня бездвижным. Росс глотает сперму то ли от того, что сплевывать было неудобно, то ли от отсутствия отвращения. В любом случае на эти мгновения наслаждения меня волнует только то, как долго это состояние будет продолжаться. — Мне кажется или у твоей спермы действительно имеется привкус клубники? — усмехнулся русский, оглядывая меня и внутри радуясь тому, что смог не причинить боль. Вытаскивая свои пальцы, он наклоняется ко мне и медленно целует, на что я с охотой отвечаю. Ещё больше моё тело обмякло под нежным поцелуем. Смыкаю свои губы на нижней губе партнёра, а тот в свою очередь касается языком моих зубов, проходясь по ним, а после находит мой, давит на него и начинает переплетаться. Когда же короткий поцелуй подходит к концу мне ещё больше хочется почувствовать член оппонента внутри из-за вырабатываемых гормонов, поэтому переворачиваю свою любовь на спину, смело усаживаясь ей на бедра. Трусь аналом об истекающий смазкой орган России, затуманенным взглядом рассматривая каждый миллиметр его лица, — Сегодня ты у меня наездник? — Да, попробуем такую позу? Никогда ее не использовал, но всегда было интересно, каковы ощущения именно в ней. Может мне будет намного приятнее, если я сам буду задавать темп процесса? — Всё, что угодно для моей любимой и такой красивой булочки, — тот улыбнулся, удобнее размещаясь на красном диване. Я раскрываю упаковку презерватива, быстро натягивая тот на пенис Росса и поверх смазывая смазкой. Приставляя член к кольцу, возбуждённо выдыхая и начиная постепенно насаживаться. Мои мышцы благодаря течке намного быстрее подстраивается под входящий размер и снижают болевые ощущения к минимуму. Это природа делает для привлекания двух влюблённых производить потомство, но сейчас я в безопасности, ведь есть защита, а такой особенностью можно воспользоваться. Тихо мычу, когда головка полностью входит в меня и на время останавливаюсь, начиная массировать свой орган, дабы опять не забиться в истерике от воспоминаний изнасилований от резкой боли. Русский оглаживает мои бедра и закусывает губу, томно дыша. Насаживаюсь сильнее и чуть ли не вскрикиваю от такого точного толчка прямо по простате. Дрожь прошла по телу, ноги подкосило на мгновение, а дыхание стало сбивчивым. Неприятного трения не было, ведь с помощью смазки я мог хоть сейчас начать быстро то выпускать из себя член, то снова садиться на него. Я чувствовал себя увереннее, не боялся неприятных ощущений, осуждения, насилия, отчего даже первые минуты полного насаживания прошли практически незаметно. А ведь раньше мне казалось, что проще умереть, чем вытерпеть все это. Тихо постанываю, чувствую, как низ живота приятно тянет, жду, когда смогу найти в себе уверенность начать двигаться. — Твоё лицо в порыве наслаждения такое красивое, — зная мои комплексы, оппонент решил поддержать меня и смотивировать начать быстрее переходить к самому сладкому. Агрегат так приятно раздвигал стенки внутри меня, я шептал имя любимого, пока живот крутит, а сердце бьётся очень сильно. Наконец начинаю медленно поднимать свои бедра и вновь опускать, доставляя удовольствие и себе, и альфе. Туловище тут же пронзило удовольствие, из-за которого я повторяю эти же движения ещё раз. Закусив губу от касаний чувствительной точки внутри, словно электрические разряды проходят по мне и отдаются в головке собственного члена. Алкоголь раскрепощает, и я смелее начинаю двигаться, упираясь руками в поверхность дивана, закрывая от наслаждения глаза и падая в другую реальность, где ничего кроме ощущений не существует. Брови выгибаются, уже через несколько минут секса я не чувствую конечностей. Всё в голове перемешалось, я только и мог, что скакать быстрее и быстрее на пенисе, прогибаясь в пояснице и слыша редкие короткие «рычания» со стороны России. Он ловил кайф не только с того, что его орган плотно сжимают мои влажные пульсирующие теплые стенки, но и от моего вида. Тот сжимает мои бедра, уже начиная сам толкаться во мне, чтобы войти по самое основание. Вот он резко насаживает меня на всю длину и, давя сильными руками, заставляет оставаться в таком положении несколько секунд. Глаза закатываются, пальцы сжимают удерживающие ладони, пульсация проходится по всему телу, которое даже немного тресется. Я не могу продолжать стонать, настолько силы покинули меня. Чуть ли не падаю на грудь партнеру, продолжая движения бёдрами, вскорости останавливаясь и изливаясь себе в руку, что всё это время мастурбировала. Сильно сжимаю пенис внутри себя, это заставляет и его излиться, а обладателя выдать тихий стон. Мы закончили достаточно быстро из-за отсутствия драмы и боли, нежели в прошлый раз и я был очень доволен произошедшим. Обычно, правда, я держусь долго, а тут кончил уже через десять минут. Хотя может это зависит от моего изначального возбуждения? Гляжу на часы. Половина второго ночи, яркие огни за окном бьют в глаза, потому я закрываю их и, пытаясь отдышаться, утыкаюсь носом в плечо России. Сейчас мы переспали чуть ли не на ладони у всего города, но из-за большой высоты нас бы никто не смог разглядеть уж точно. Такое необычное чувство. Удовольствие и экстрим. Идеально. — Твой шрам от засоса, — проговорил я, ухмыльнувшись, глядя в глаза Росса, — Почему от какого-то бывшего омеги у тебя есть шрам, а от меня нет? — Так исправь это, любовь моя, — усмехается тот, немного откидывая голову, открывая больше пространства для моих меток. — Ох, ну тогда ты весь будешь ходить в этих засосах. Пусть все знают, что ты мой, — выбирая место подальше от бывшего шрама, чувствуя конкуренцию, я сначала целую участок кожи, а уже через мгновение сжимаю губами тонкую кожу. — Только твой, не переживай, — посмеялся тот, поглаживая меня по голове и тая от мелких поцелуев и укусов.