Танцуя с Призраком

С рынками у Лоры сложные отношения. Часами рассматривать всякие мелочи, в которые кто-то вложил своё время и творческую душу — это да, это Лора обожает. Но, с другой стороны — вот смотришь ты на кружку в форме Тардис, этой телефонной будки из «Доктора Кто», или на экшен-фигурку Тёмной Уиллоу из «Баффи», и хочешь её себе, но ведь не можешь себе её позволить, и это до ужаса обидно. Работая в кафешке, и получая зарплату каждые две недели, Лора пыталась от каждой зарплаты откладывать долларов по десять, чтоб было на что себя иногда побаловать, но со смертью мамы это всё, конечно, прекратилось. А вот теперь Кармилла посылает девушку за покупками, и Лоре нравится то, что присматривать вещи для себя у неё просто не остаётся времени. Сейчас она — Кармиллины глаза, а что из всех этих вещей вокруг нравится ей самой — неважно, об этом потом подумать можно будет. В Лорином кошельке отдельно лежат Кармиллины деньги, а куда идти, и что покупать — это тоже решает не Лора, ей нужно просто выполнять указания из наушника. На время перестать быть собой или хотя бы попытаться, без этого никак. Вроде бы всё должно быть как в прошлый раз, но сегодня — подольше, и теперь у Лоры есть деньги на покупки. И девушка думает, будет ли радоваться покупкам или грустить оттого, что все они для другого человека? И Лора терпеть не может торговаться. Даже попробовать стесняется слишком, и теперь очень надеется, что Кармилла не заставит её этого делать, хотя бы сегодня. Деньги, чтобы заплатить полную цену за что угодно, у Кармиллы явно есть — даже на ювелирку — а Лора уже знает, что посылают её сегодня за ювелиркой именно. Ещё дома, перед тем, как девушка ушла, Кармилла сняла два кольца со своей руки и дала их надеть Лоре, чтобы та убедилась, что размеры у них близкие. Раньше Лора этих колец не замечала, но, Кармилла и не подходила к ней особенно близко, а «их» комната — маленькая и тёмная, с плотными серыми шторами, как в старом кинотеатре — попробуй тут что-то такое мелкое разгляди. Вообще единственное яркое пятно в образе Кармиллы — это её тёмно-алая помада, а ещё Лора помнит, что девушка всегда носит одно и то же ожерелье-чокер, а вот на руки Кармиллы она внимания никогда особо не обращала. Кармилла хочет себе парочку колец такого же размера, как эти, и вот поэтому Лора сейчас идёт на один из двух хорошо известных воскресных рынков их города. Оба они довольно далеко от дома Карнштейнов, поэтому девушке приходится ехать на метро, где связь с Кармиллой на какое-то время рвётся, сигнал не ловит. И это не очень хорошо, тем более — всего лишь во второй день, но Лора теперь может посмотреть, сколько же на самом деле людей косятся на неё с подозрением и вообще замечают надетое на ней оборудование. Прелесть жизни в большом городе, думает девушка, в том, что люди не особо тобой и интересуются, всем плевать; вот и сейчас — ну, хмурится на неё какая-то старушка, явно просто не любительница техники, неважно какой именно — ну и что? Ещё вон ребёнок, мелкий — сначала таращится минут пять, потом громко спрашивает у своей мамы: — А что это такое? — и всё, для остальных Лоры тут как будто и нет. Доезжает она без пересадок, довольно быстро и, если в обычные дни Лора недовольна этой вечной самозацикленностью большинства людей, то сегодня она им за это же почти благодарна. Девушка выходит из метро на серую улицу, под моросящий дождь, вокруг шумят люди, в основном туристы. Раньше она уже бывала тут, поэтому знает, куда идти, где входы на рынок. И идёт, даже не спрашивая Кармиллу, есть ли у той любимый маршрут по этому месту, знает, что прилавки этого рынка похожи и разбросаны без особого порядка, так что всё равно, каким путём между них идти. Ведь если что Кармилла остановит её, увидев что-нибудь интересное. На многих прилавках играет музыка, кое-где — из бумбоксов, как будто попавших сюда из восьмидесятых годов прошлого века, на других — из современных вполне колонок, такие, кажется, даже и делают для рынков специально. Продавцы зовут Лору к себе, кричат с разными акцентами, девушка деланно им улыбается, но не останавливается, не допускает такой ошибки. И, похоже, большинство продавцов её очки совершенно не волнуют, те на них и не смотрят даже. И, наконец, вот он — прилавок с бархатными коробочками, его-то Лора и искала. Девушка подходит поближе, чтобы и Кармилле было лучше видно, пожилая женщина с тёмным обветренным лицом начинает расхваливать свой товар. — Вот эти по пятнадцать долларов, дорогуша, но я уступлю две за двадцать пять. Услышав это, Кармилла, наконец, говорит. В наушнике раздаётся: — Господи, я скучала явно не по этому… Лора готова согласиться — вслух и громко — но одёргивает себя: не хочет быть как те клиенты в её кофейне, а таких было много, которые тыкали счётом ей в лицо, разговаривая при этом с кем-то по сотовому. Не успев подумать, девушка показывает пальцем на свои очки и виновато пожимает плечами, надеясь, что не придётся ругаться с этой неприятной старухой-продавщицей. — Вам что-нибудь тут нравится? — бормочет себе под нос, надеясь, что Кармилла — и только она! — услышит. Кольца в стеклянной коробочке — большие, много металла, с квадратными и овальными камнями, на те Кармиллины кольца не похожи ни капельки. — Не-а, Пироженка. Можешь идти дальше.