Танцуя с Призраком

В поезде Лора пытается думать о том, что ещё в дипломе можно написать, но засыпает уже минуты через две. Оно и понятно — восемь километров по солнцу пройти, как после такого не уснёшь? «Гордость и предубеждение» так и лежит открытой на столике, и на место напротив никто пока не садится. И наушник молчит, Кармилла, наверно, о своём думает, о не особо приятном явно. Сон Лоре снится реалистичный, очень. Как будто кто-то спрятался под её кроватью, и Лора просто знает об этом, непонятно откуда. А сверху на неё дождь идёт как будто, мелкие капли воды на лицо, тоже непонятно откуда. Во сне Лора открывает глаза, и видит всё как будто через красный фильтр, проводит рукой по лицу, а на руке — кровь. Девушка спит и не слышит крика в наушниках — это Кармилла её зовёт. Дождь из крови вдруг прекращается, Лора во сне смотрит на руку, и тоже крови не видит. Видит черноту и ничего больше, если не считать какого-то белого сияния вдали. То, что под ногами — кажется твёрдым, может, это пол какого-нибудь дома? Но стен никаких нет, нигде. А к тому свету — до него как-то нужно добраться, он зовёт Лору, этот свет, но голос у девушки в голове кричит о том, что туда нельзя. Чей-то незнакомый голос. Что-то касается Лориного плеча, удерживая его — нет, это кто-то её за плечо трясёт. Несильно, но настойчиво. Возмущённо бурча, Лора резко открывает глаза и натыкается взглядом на лицо какого-то дядьки. «Я его знаю? Нет, не знаю, точно». — Конечная, мисс, — говорит этот дядька и уходит, не дожидаясь ответа. Девушка оглядывается, понимает, что она до сих пор в поезде. А за окном вагона её ждёт серая и реальная бетонная платформа станции. — Спасибо! — кричит Лора в уходящую спину кондуктора или кто он там, а потом начинает собирать свои вещи. И вспоминает, кто на другом конце линии у неё. — Карм? — неуверенно. — Милашка? — вопросительно в ответ сразу же. Более смущённой быть просто невозможно, это Лора точно знает. — Извини, я уснула. — Да ничего страшного. Нагулялась по солнцу, устала — по себе помню. Так что давай лучше радоваться, что ты солнечный удар не словила, — Кармилла усмехается там, кажется, или нет? — И, похоже, тебе страшный сон снился, я права? — Страшный? — в голове у Лоры всплывает тот свет из сна, к которому идёшь, а он превращается в светящуюся повисшую в темноте рыбу. — Чёрт, а ведь и правда. Подожди, я во сне что-то говорила? — Ты Киплинга вспоминала. «Чёрная, как дёготь, и страшная, как демон», это из «Книги джунглей»[5]. И Лора не знает, чему больше удивляться: тому, что она сама цитировала Киплинга во сне или тому, что Кармилла цитату узнала?. — Ой. Извини, пожалуйста. — Да ничего, а я тоже во сне говорю, иногда так громко, что сама просыпаюсь, — такое признание звучит странно, от Кармиллы особенно. Лора решает узнать побольше и об этом тоже.