***
Новый день, впрочем, как и предыдущие, стал для Кати особенным. Девушка проснулась с осознанием того, что уже сегодня её мечта наконец сбудется — граф де Ла Фер, пускай эта просьба и казалась ему странной, научит её держать в руках клинок. Ещё вечером Жанетт принесла новые костюмы: платья с тугими корсетами, которые сели ровно по фигуре; коричневый костюм для верховой езды, и несколько платьев с оборками для выхода в свет. Теперь-то уж точно можно познавать все прелести бытности дворянки семнадцатого века, главное при этом — выжить. Первым же испытанием для девушки стали ранние подъемы. Утро начиналось с росы, поселившейся ночью на траве, и Катя бежала, не обращая ни малейшего внимания на дискомфорт и тахикардию — граф де Ла Фер не должен был ждать её слишком долго. — Доброе утро, граф. Как Вам спалось? — поинтересовалась девушка, переводя дух. — Прекрасно, благодарю Вас. Вижу, костюм пришёлся Вам в пору. Готовы начать? Катя буквально сгорала от нетерпения, едва завидев блестевшие в лучах раннего солнца шпаги. Желание поспать подольше незамедлительно отошло на второй план. Девушка закусила губу, барабаня при этом пальцами по коленке. Соберись, ну же! Ждала этого так долго, не посмеешь теперь упасть в грязь лицом. И не только в переносном смысле. Граф протянул девушке шпагу, про себя отметив, как она взялась за эфес — уверенно, словно готовилась к этому моменту, проигрывая его у себя в голове. — Пробовали ли Вы фехтовать ранее? Я имею ввиду, кроме того случая с гвардейцами его Высокопреосвященства, — очевидно, он помнит тот нелепый случай несколько лет назад, когда пятнадцатилетняя Катя вела себя более чем по-детски. Катя нерешительно кивнула, тут же добавив: — Вряд ли это можно было бы счесть чем-то серьёзным. — Покажите, что Вы умеете, — кратко попросил мужчина, внимательно глядя на девушку. Самым первым и базовым, что для себя следует уяснить, являлась фехтовальная стойка — вспомнила Катя урок Адриана Агреста. Она встала в стойку точь-в-точь так, как учили. Судя по всему, вышло неплохо. Сделав шаг вперёд Катя продемонстрировала выпад, ранив тем самым невидимого визави. Насколько правильным, в свою очередь, вышел удар и укол Катя не могла судить: граф не издавал ни звука, а сама девушка надеялась сейчас больше на мышечную память, нежели на рационализм. — Довольно неожиданно, признаю, Вы сумели меня удивить. Покажите мне, как Вы двигаетесь. — А как я могу это сделать без примера, самостоятельно? — удивилась Катя, не совсем понимая, чего от неё ждут.— То есть, это же не танец. Был бы вальс, или менуэт… Граф улыбнулся, слегка склонив голову. — Хотите, чтоб я составил Вам компанию? Боюсь, учитель из меня не самый удачный, но всё же я к Вашим услугам. Сперва граф действовал медленно, применяя лишь базовые приёмы. Катя внимательно следила за шпагой визави, отражая атаки и стараясь уклоняться по мере сил. Атаки становились всё быстрее и напряжённее: не сказать, что мужчина не отдавал отчёта с своих действиях — он всё ещё был в первую очередь наставником, помня о том, что перед ним девушка из двадцать первого века, а не гвардеец кардинала. С Раулем, граф, Вы наверняка не столь церемонились. От очередного выпада Катя насилу увернулась. Неожиданно граф направил шпагу сверху: оторопев, девушка отпрыгнула назад. — Как это понимать? — воскликнула она, с трудом переводя дыхание. Мужчина неспешно опустил оружие. — Клинок противника соскользнёт, если он атакует сверху, целясь в голову, а Вы, в свою очередь, выставите шпагу вверху, заблокировав атаку и заставив шпагу противника соскользнуть вниз. — Объяснил граф, показывая, как это должно выглядеть. — Главное, своё оружие расположить под углом. Не так уж и сложно, мадемуазель Катрин. Попробуйте. После описания приёма, девушка замерла, осмысливая происходящее. Пытаясь представить, как это выглядит на практике, или хотя бы припомнить моменты из фильмов, где подобное показывалось. Оливье де Ла Фер терпеливо ждал, пока Катя соберётся с мыслями. Кажется, его даже забавляла подобная сцена. — К бою! И снова привычная стойка, несколько приёмов и очередная зависшая над её головой шпага. Чёртово холодное оружие прямо над её головой! Действуя по инерции, в этот раз Катя подняла свой клинок, заставив шпагу противника скатиться под углом. Граф кивнул, тут же нанося очередной удар. Отбито. Солнце уже заливало лужайку светом, когда оружие наконец было спрятано в ножны. — Начало положено, — подытожил Атос. — Идёмте в замок, мадемуазель Катрин, завтрак наверняка нас заждался. Катя восхищенно глядела на мужчину, искренне недоумевая, каким чудом он всё ещё рядом с ней. Она находится будто в дивном сне, и плевать, что сорочка вся в пропахла потом, а о стиральных машинах здесь и не слышали.***
Примерка нарядов стала особо знаменательным событием как для Катрин, видевшей подобные платья лишь в кино, так и для Амели, у которой вызвал глубокое удивление тот факт, что мадемуазель Катрин вернулась с утра наперевес со шпагой, да ещё и в мужском костюме. Вопрос, тревожащий камеристку, так и не был озвучен. Раз уж мадемуазель Катрин столь строго отзывается о любых высказываниях из уст Амели о господине, что уж будет, посмей камеристка спросить о самой юной мадемуазель. Нет уж, нервы обитателей замка будут куда целее, если тайны Катрин останутся нетронутыми. Пышные юбки, тугие корсеты и множественные подъюбники Катя рассматривала с трепетом. Когда ещё она сможет примерить образы дворянки? За эту неделю Амели заметила лишь несколько вещей, на которые мадемуазель Катрин реагировала более чем странно. Во-первых, расчесывание волос, ведь девушка то и дело вздрагивала, а то и вовсе намеревалась справиться с туалетом самостоятельно. Во-вторых, приёмы пищи, так как вне зависимости от блюд на столе, Катрин ела совсем немного сыра, пила вино, да ела пару французских булок. Как-то, помнится, граф де Ла Фер настоятельно рекомендовал мадемуазель отведать суп, на что та согласилась весьма нескоро. В сочетании же с бледным лицом, худобой и короткими волосами, прислуга начала подозревать, что племянница графа из Московии не совсем здорова. — Мадемуазель Катрин, — обратилась Амели к девушке, в один из вечеров, когда они обе сидели в комнате, разговаривая о жизни, что, в свою очередь, стоило Кате немалых уговоров, ведь прислуга и господа имели весьма строгие правила этикета. — Помните, однажды Вы сказали мне, что граф де Ла Фер может вести беседу о литературе даже с прислугой? Катя кивнула. Кажется, в том разговоре с Амели она немного погорячилась, отстаивая честь графа. — Вы тогда посоветовали мне почитать «Илиаду». Конечно, я лишь начала чтение, однако столь увлеклась, что однажды вечером совершенно не заметила, как граф вернулся в библиотеку за одной из своих рукописей. Он подошел ко мне столь тихо, что я, признаться, даже вздрогнула от неожиданности. Думала, он сильно разгневается, что не спросивши взялась за книгу — пусть я перед этим и помыла руки — а он, только представьте, спросил о моём мнении на счет Ахилла! В глазах камеристки лучились восторг и изумление. Катя слушала её с неменьшим интересом. — Конечно же, я ответила, что считаю Ахилла самым храбрым, сильным и ловким. Ах, юный Ахилл, сын морской богини Фетиды, буквально покорил моё сердце с первых страниц! — на мгновенье Амели прервала свою пылкую речь, а после спросила то, от чего по телу Кати пробежали мурашки. — А у Вас, мадемуазель, было такое, что Вы всё никак уснуть, думая о книжном герое, которого не существует, но который наверняка пленил Ваше сердце? Катя вздрогнула. Знала ли она то чувство, когда всё время думаешь о том, кого не существует в этом мире, но строки о ком пленительнее любой услады?.. Она буквально жила в мире, где существует ещё честь и мораль, до этого молясь лишь ему. Лишь графу. — Да, Амели, мне слишком хорошо известно, что бывает, когда уходишь в мир грёз, выпадая из реальности. К счастью, Амели не стала выспрашивать, какой любимый персонаж у Кати — было бы крайне неловко признаться. Да и вряд ли понятно. — Пожалуй, я бы еще немного почитала перед сном, оставьте свечу. Амели покинула Катю, пожелав ей доброй ночи, а также упомянув, что слышала, будто к завтраку будут подавать яблоки с мёдом, которые мадемуазель просто обязана попробовать, ведь, по заверениям одной из служанок, собирал из сам граф, прогуливаясь по саду и о чем-то жестами переговариваясь с Гримо. Катя открыла сборник стихов. Девушка читала их не по порядку, однако дозировано, памятуя о том, что прочтя один-два стихотворения на душе становится легко, а в голове появляются светлые мысли, в то время как десять-пятнадцать стихов кряду вызовут лишь сумятицу. Случайно открыв четырнадцатую страницу сборника, Катя приступила к чтению. Уймитесь, не упорствуйте жестоко, Мечты и вздохи вечные о ней, Чтоб тихий сон не миновал очей, Где слёз не просыхает поволока. Хватит тосковать об отце, рвя душу из-за предательства. Он того не стоит. Труды и мысли дня уже далеко Равно и от людей и от зверей; Уже упряжке белых лошадей Предшествует неясный свет востока. Смотри вперёд, там свет, там новое и неизведанное. Подпишем перемирие, пока Не встало солнце: верь, Амур, что сниться Ее лицо и голос будут мне. Ах, лишь бы и во сне он мне приснился. И белая в моей руке рука. Не будь завистлив, дай мне насладиться Неслыханным блаженством хоть во сне. Катя лежала в постели, осмысливая написанное. А ведь и правда, он сумел подарить мне маленькую вечность в считанные дни. Превратить ад, в котором я жила, в рай. Может, здесь и есть моё место? Маленький скрипичный ключ — та самая брошь, которая была подарена Кате в фэндоме «Леди Баг», неожиданно засветилась ярким светом. Неужели, очередное перемещение к чёрту на рога? Нет, только не сейчас! Катя понимала, что бежать бесполезно. Здесь от её воли, к сожалению, мало что зависит. Ах, как же всё это не вовремя! Комната таяла на глазах. Девушка не успела даже положить книгу. Граф, Вы так много для меня сделали, а я даже не успела с Вами попрощаться. Сборник стихов Лоренцо Медичи с грохотом упал на твёрдый холодный пол.