Добро пожаловать в Мультифэндом: любовь во время зимы

       Катя ощущала, что лежит на чём-то твёрдом. Земля, покрытая травой могла свидетельствовать лишь о том, что местонахождение девушки явно изменилось. Ну и куда же теперь закинула её Судьба, играющая в кости на желания?        У Кати когда-то уже было нежелание открывать глаза и идти вперёд, встречая новый мир. Ей и без него хорошо. Можно подумать, будет что-то новое? Очередное попадание черт знает куда, да еще и в одиночку. Нет уж, увольте!        Быть одной, снова одной, особенно после того, как она была с ним… Лучше уж так и лежать на траве, надеясь, что тогда устроителям шоу это надоест и они отправят Катю домой. Хотя, а дома-то чем лучше?        Какая разница, где лежать, думая о вечном? Он, граф де Ла Фер, дворянин, человек чести. Понятие, которого в моём времени, увы, практически не существует.       У нас разный возраст, он куда более мудр. Познал много боли, а потом пытался забыться в вине. Хотела бы и я так, но это девиантное поведение.       Я обязана была помнить, что это всё лишь временно: Он остался в Берри, я — переместилась дальше.       Дурацкий квест!       У нас с графом разный социальный статус, возраст, время, страна…       Граф, Вы обязательно будете счастливы. Я помню канон. Продолжения своей же истории не знаю.       Да и смысла нет.       Ведь я только Ваша: вчера, сегодня и завтра. Вне зависимости от реальности.       Только Ваша.        Последнее время с абсолютно таким же успехом Катя дома вставала утром с кровати. Не потому, что хочется, а из чувства долга. Сейчас пора было вставать. Затолкать подальше мысли о вечном и подумать о насущном.        Катя крепко зажмурилась, прежде чем открыть глаза и увидеть солнечный свет, однако неожиданно сбоку от неё послышался голос, в реальность которого сейчас поверить было практически невозможно.        — Мадемуазель Катрин, Вы в порядке? Вставайте же.        Это был его голос. Девушка вскочила так быстро, как только могла. И плевать, что солнце-таки ослепило её неподготовленные к свету глаза.        — Граф?..       Катя смотрела на мужчину так удивлённо, словно видела его впервые. Что ж, костюм явно изменился: камзол был чёрно-белого цвета, с накрахмаленным воротничком; чёрная шляпа с пером, длинные до колен сапоги и перевязь со шпагой. В лучах солнца, стоя в арке, увитой каким-то диким растением, он и правда был более похож на вымысел, чем на реальность. К слову, он и сам выглядел весьма смущенно, оглядывая попеременно то новую одежду, то чуждую ему землю.        — Мадемуазель Катрин, думаю, Вы лучше понимаете, что здесь происходит. Был бы признателен, если…        И как она могла забыть, что для него это более неожиданно?! Стоило ведь объяснить всё ещё тогда — в фэндоме «Леди Баг», но ведь Катя была так занята собственной рефлексией, что на подобное у неё не хватило ни соображения, ни времени. Тупица!        Граф де Ла Фер был внешне спокоен, пускай и немного удивлён. Он внимательно осматривался по сторонам: неподалёку виднелось море и отвесные скалы, о которые волны с грохотом разбивались, шипя белой пеной; среди трав цвели маленькие белые цветы, похожие на кашку. Свежий ветер придавал происходящему еще большей реальности. Что ж, пора брать дело в свои руки.        — Первое правило попадания в новый фэндом — понять, где именно ты находишься, — по памяти процитировала Катя главное напутствие. И что-то она сомневалась, что в этих мультифэндомных приключениях будет что-то, что знал бы и граф де Ла Фер.        — Прошу прощения, мадемуазель, а что такое «фэндом»? Что-то мне подсказывает, что это не какая-то новая провинция, — его вопрос был столь логичен, что Катя смущенно улыбнулась от осознания собственной глупости. И как ей в голову пришло говорить с ним терминологией? Если уж она и попала незнамо куда, то уж точно в прекрасной компании, поэтому совершенно не стоит всё усугублять, тогда как хрупкие взаимоотношения едва ли стали налаживаться.        Вопрос пока так и остался без ответа.        Что ж, вот она — Катрин, стоит где-то недалеко от моря — знать бы еще, какого именно, если это и вовсе не океан; одетая в длинное тёмное платье. Если бы Катя внимательнее изучала моду разных стран в разные века, то наверняка смогла бы сделать выводы о том, что означает платье с зауженной талией и узкими рукавами с оборками.        В сравнении с платьями мадам Жанетт изменилась и форма декольте: первоначально овальная, она постепенно превратилась в неглубокое каре. Воротник исчез, вырез лифа обшивался кружевами. Еще бы бантики прицепили, ей-Богу!        Теперь уже граф наблюдал за тем, как девушка осматривала своё платье: и не мудрено, в своём-то времени Катя имела лишь одну юбку в пол, тогда как сейчас даже одно платье, несмотря на тёплое время года, имело подъюбник.        — Думаю, у Вас больше опыта в подобных вещах, — осторожно продолжал мужчина, видя некоторую заминку на лице у своей спутницы. — Но я абсолютно уверен, что это не Берри, мадемуазель Катрин.        Катя рассеянно кивнула. Мысли бежали галопом, то и дело обгоняя друг друга: она попала в какой-то фэндом с графом де Ла Фер… С одной стороны, он взрослый мужчина, владеющий как языком, так и оружием — с ним Катя уж точно может чувствовать себя в безопасности, а в отличии от подруг, он может не только сам за себя постоять, но и защитить её. С другой стороны, он совершенно не привык к подобного рода приключениям: вряд ли это военное время, да и за подвесками в Лондон никто не посылает, не говоря уже о Фронде и короле Карле; и это еще не вспоминая о времени, со счётом которого у Кати явно были определённые проблемы.        Что ж, будь что будет. Начать это приключение с человеком, которому доверяешь — дорогого стоит. Главное, чтоб они всё же сумели найти общий язык, а Катя перестала впадать в ступор на ровном месте. Да, именно так, определённо.        — Мы с Вами только что переместились в другую книжную или же кинематографическую вселенную, — произнесла Катя, молясь, чтоб Атос не спросил, что означает «кинематограф». — Я многократно путешествовала по разным мирам, правда ранее это было с подругами из моего мира. Не уверена, кто именно сейчас отвечает за наши перемещения, но это точно не в наших с Вами силах. У меня есть опыт в выживании на разных территориях, и, поверьте, я понимаю, насколько это сложно для Вас: первые разы всегда тяжело, а Вы не из тех людей, у кого перемещения каждые выходные. Но в чем я уверена, так это в том, что необходимо понять, где именно мы находимся и, — девушка смутилась, старательно подбирая слова, — я очень прошу Вас — если не сказать «настаиваю», — что в данной ситуации нам лучше держаться вместе.        Катя опасалась поднять на мужчину взгляд, но тот, внимательно всё выслушав, лишь кивнул.        — Перемещение в неизвестную местность, что может быть обыденней. Пустяки, мадемуазель, не стоит так обо мне беспокоиться.        Девушка, уверенно сбив пыль с платья, сказала, что первое, что необходимо сделать — это найти людей. Мужчина не стал спорить, и вот уже через мгновение по дороге шли, уверенно глядя вперёд, граф Оливье де Ла Фер и Катрин, отчаянно желающие понять, как им быть дальше и, чем более интересовался граф, где здесь находится харчевня.

***

       В воздухе витал аромат недавней грозы. Прямая дорога, не имевшая и намёка на жильё, начала надоедать уже к полудню. Когда же наступил вечер, а путники так и не нашли не то что жилья, но даже заброшенного домишки, осознание безысходности начало угнетать.        Катя порадовалась, что подобранная к платью обувь была на низком каблуке, так как пройти несколько километров — или в чём тут измеряют расстояние? — в туфлях на шпильке было бы гораздо тяжелее.        — Жаль, что здесь нет лошадей — верхом мы бы добрались куда бы то ни было гораздо быстрее и с большим комфортом, — сказал граф де Ла Фер, заметив, что Катя начала хандрить. — Вы умеете ездить верхом, мадемуазель Катрин?        — Ездить верхом — слишком громкие слова. Я несколько раз каталась на лошадях в парке, но это были скорее прогулки на свежем воздухе, а не средство передвижения.        — Думаю, я мог бы научить Вас, — чуть подумав, добавил мужчина, — если, конечно, Вы хотели бы.        Граф говорил столь непринужденно, что просто не мог бы заметить блеск в глазах девушки, которая, оживившись, даже немного ускорила шаг.        — Это было бы честью для меня. Вы в своё время преподали некоторые уроки верховой езды даже д’Артаньяну, а уж он-то гораздо более проворен в этом вопросе.        Атос остановился, припоминая, что такого необычного он мог сказать другу.        — Вы сказали, что если на вас направляют дуло мушкета, и нет времени рыться в кобуре, то можно поднять лошадь на дыбы — тогда пуля, предназначенная всаднику, попадёт в лошадь. Однажды этот приём спасёт жизнь одному из ваших друзей. — Катя вспомнила момент из второй части трилогии: побег герцога де Бофора. Ах, этот отрывок и сцена на Королевской площади были её любимыми моментами, говорить о которых графу, к сожалению, было нельзя.        — Надеюсь, в той стычке для моего друга всё закончится менее плачевно, чем для его лошади, — только и ответил Атос.        Катя смущенно опустила взгляд: будущее на то и будущее, чтоб иметь свои секреты.        — Мадемуазель Катрин, я вижу, что Вы порядком устали, — заметил мужчина, видя, как Катя, изо всех сил старающаяся не отставать, то и дело тяжело переводит дыхание, как-то странно прислонив левую руку к корпусу. — Давайте устроим привал.        Едва ли девушка остановилась, как сердце вновь странно сжалось. Вот Вам и прелести перемещений, граф, таблетками здесь и не пахнет.        — Вам нехорошо?        Что-то в его интонации определённо изменилось. Кажется, в следующее же мгновение он возьмёт её за руку, если только…        — Я в порядке, — отрезала Катя, всё ещё удивляясь, насколько точно мужчина сумел определить её состояние.        Наверное, у графа де Ла Фер на языке крутилась фраза о приёмах пищи, которые Катя последнее время тщательно игнорировала. Однако наставлений не последовало.        — Знаете, со мной впервые так. Раньше, если уж Судьба и забрасывала в какую-нибудь иную вселенную — фэндом, то делала это гораздо ближе к месту назначения. Сейчас же всё так неопределённо. Эта местность подходит для событий, происходящих во множестве книг, не говоря уже о фильмах.        Оливье непонимающе взглянул на девушку, ожидая продолжения фразы, но та, кажется, теперь была увлечена сбором полевых цветов.        — Мадемуазель Катрин, «фильмы» — это, как я понимаю, тоже что-то из Вашего времени?        — Это такое творчество, когда события книги, или какую-либо другую историю, ставят в специальных декорациях, словно спектакль, но делают это неоднократно, по маленьким сценам. В итоге всё записывается на специальные устройства, чтоб многие люди, по всей Земле, смогли посмотреть именно эту историю. — Катя всё еще смущалась, когда, забываясь, говорила что-то о своём времени. — Творчество нашего времени просто немного усовершенствовано: есть танцы и музыка, литература и архитектура. Я лично занимаюсь валянием из шерсти и изготовлением игрушек и украшений — когда папа от нас ушёл мы с мамой начали этим еще и зарабатывать. А моя подруга Марго, именно та, которая осталась со своей… певичкой, — Катя буквально выплюнула последнее слово, — она занималась музыкой, и сейчас занимается, наверно, чем ещё в Хелависиляндии заниматься.        Граф внимательно слушал девушку, не прерывая её даже в те моменты, когда та грустнела, упоминая уход отца, и злилась, вспоминая о Хелависе.        — Гнев в Вашем сердце кипит, рвясь наружу и обжигая Вас. Это был их выбор, и они, если оба мудры, будут нести ответственность за последствия. Ваша боль оправдана; я вижу, как Вы терзаете свою душу. Но стоят ли они того?        Граф говорил спокойно и размеренно. Именно так, как следовало бы говорить психологу, видящему боль другого человека. Впрочем, Атос никогда не стремился быть лекарем душ, доверяя свои тайны лишь бутыли с бургундским или анжуйским.       Мужчина положил руку на плечо Кати — тепло от его прикосновения можно было бы сравнить с бальзамом. Такой привычный для него жест казался Кате едва ли не манной небесной. Соберись, ну же! Хватит искать подтекст там, где его нет.        — Может, Вы и правы, — согласилась Катя. — Что ж, думаю, нам стоит идти дальше, солнце сядет через несколько часов, идти в темноте не хотелось бы.        Если долго идти вперёд — куда-нибудь да придешь.

***

       К ночи вдали показались могучие деревья поместья, отчетливо вырисовывающиеся на фоне неба, по которому, открывая усыпанную звездами синеву, скользили последние тучи.        Из залов нижнего этажа доносились звуки музыки и возгласы пар, кружившихся в вихре вальса, а сквозь решётчатые ставни вырывались яркие снопы света.        В саду хлопотал десяток слуг, которым хозяйка дома только что отдала приказание накрыть к ужину.        — Судя по всему, мадемуазель Катрин, мы прибыли как нельзя кстати. — Граф глядел на мельтешение слуг, в то время как Катя лихорадочно соображала, в который из фэндомов их забросило. Это явно что-то историческое…        — До сих пор было неясно, подать ли ужин в столовой или под большим тентом на лужайке. Чудное синее небо, все усеянное звездами, разрешило вопрос в пользу лужайки, — послышался громкий голос одной из женщин, то и дело снующей то здесь, то там. — Господа, подходите же к столу.        Катя смотрела внимательнейшим образом, однако разгадка фэндома так и не была раскрыта. Что-то из Агаты Кристи? Эркюль Пуаро? Хотя, нет. Эти люди явно французы. Для «Собора Парижской Богоматери» нет самого Нотр-Дама, Жан Вальжан тоже вряд ли присутствует на данном рауте, так что «Отверженные» Гюго не подходят.        Еще, конечно, Катя была наслышана о рассеянном географе Жаке Паганеле, перепутавшем корабли и из-за этого отправившимся с детьми капитана Гранта на поиски самого капитана, однако и этот вариант был неподходящим — здесь слишком много взрослых снобов.        Пока Катя не вспомнила о Капитане Немо, ответ на загадку фэндома был найден, в диалоге господ, говорящих чересчур громко, что было им простительно, ввиду их ажиотажа.        — Вы тоже кого-то ищете? — спросил, улыбаясь, один из мужчин.        — Разве Вы не ждете графа Монте-Кристо?        — Семнадцать!        — Что это значит?        — Это значит, — сказал, смеясь, виконт, — что Вы семнадцатая задаете мне этот вопрос. Везет же графу!.. Его можно поздравить…        — А Вы всем отвечаете так же, как мне?        — Ах, простите, я ведь вам так и не ответил. Не беспокойтесь, сударыня; модный человек у нас будет, он удостаивает нас этой чести.        — Граф Монте-Кристо! — воскликнула Катя, мысленно хлопая себя ладонью по лбу. — Подумать только! Нет, граф, Вы только представьте! Эдмон Дантес прибудет с минуты на минуту! Его история столь трагична и необычна, что Вы просто обязаны с ним познакомиться!        Оливье с любопытством взглянул на девушку, которая явно была в полном восторге от происходящего.        — Позвольте, мадемуазель Катрин, насколько мне известно, Монте-Кристо — это название острова.        — А «Атос» — название горы, — парировала Катя, — Вас ведь это не останавливает.        Внезапно наступившая тишина заставила Катю резко обернуться. Прямо позади неё стоял недавно подошедший мужчина, который наверняка слышал всё самое важное. Его фрак безукоризненного покроя, но простой и без орденов; белый жилет, без всякой вышивки; панталоны, облегавшие его стройные ноги, — не это привлекало внимание. Матовый цвет лица, волнистые черные волосы, спокойное и ясное лицо, глубокий и печальный взор, наконец, поразительно очерченный рот, так легко выражавший удивление и страх. Катя машинально сделала шаг назад, граф де Ла Фер положил руку на эфес шпаги.        Пару мгновений в полумраке стояла звонкая тишина.        — Кто Вы, сударыня, и откуда Вам известно это имя? — встревожено спросил граф Монте-Кристо, понимая, что его вторая личность для кого-то не является тайной. Вот же попала… Попаданка со стажем, как же!        Катя лихорадочно соображала, как лучше объяснить всё происходящее. Желательно без кровопролития. Ну да, попробуй объясни господину, отбывшему срок, то, откуда ты знаешь его имя, которым он уже «надцать» лет как не пользуется!        — Меня зовут Катрин, сударь, — представилась девушка. — Я обещаю, что ни одна живая душа более не узнает о Вашей тайне. Кажется, Вас заметили — из поместья кто-то идёт, так что… …это очень вовремя, понятия не имею, что говорить, а что важнее — как.        Монте-Кристо бросил взгляд на аллеи сада, где, по итальянскому обычаю, зажигали разноцветные фонарики, а накрытый к ужину стол убирали цветами и свечами, как принято в странах, где хоть сколько-нибудь понимают роскошь стола, — вид роскоши, который в законченной форме встречается реже всех остальных. Там и правда началось какое-то движение.        — Надеюсь, Вы будете столь любезны, мадемуазель Катрин, и составите мне компанию, вместе со своим спутником, на этом балу. У меня и правда есть некоторые вопросы.        Катя кивнула. Чувствуя, как граф де Ла Фер взял её под руку, девушка направилась следом за Эдмоном.