Добро пожаловать в Мультифэндом: любовь во время зимы

      В двадцать три тридцать девять вперёдсмотрящий заметил прямо по курсу айсберг. Ударив трижды в колокол, он доложил по телефону на мостик, где несли вахту два помощника капитана. Раздалась команда рулевому: «Право на борт» и он перевёл рукоятки машинных телеграфов в положение «Стоп машина». Чуть позже, чтобы лайнер не задел айсберг кормой, он скомандовал «Право на борт», однако «Титаник» был слишком велик для быстрого манёвра, пароход продолжал двигаться по инерции ещё полминуты прежде, чем его нос не начал медленно отклоняться влево. В двадцать три сорок «Титаник» по касательной столкнулся с айсбергом…        Голые факты. Наверняка их лучше бы оставить для учебников истории, чтобы какой-то школьник гордо цитировал наизусть, показывая при этом презентацию после чего, получив честно заработанную оценку, со спокойной душою пошёл домой есть тёплый суп и пить чай. На деле, к сожалению, всё звучит менее прозаично.        Ощущался лишь слабый толчок. Можно подумать, что где-то резко отпустили сцепление — всего-то. Многие уже легли спать, или же готовятся ко сну. Кто-то читал, кто-то просто молча лежал в кровати, мечтая о том, как прекрасно заживет в Америке. Слабый толчок и дрожание корпуса — подумаешь.        В глубине корабля творился хаос: из множественных пробоин внутрь хлынула яростным потоком холодная вода, сметающая всё на своём пути. Рабочие начали в спешке перекрывать все возможные трубы, изо всех сил сдерживая утечки ядовитых газов. На их лицах застывала маска ужаса.        Катя оцепенело смотрела перед собой: в голове прокручивались события фильма и исторические факты реального крушения. Сколькие выжили? Уж точно в разы больше тех, кому уготовано погибнуть от пожара из-за проводки; от удара об воду; от переохлаждения и — что самое важное — от глупости самонадеянного конструктора, возомнившего себя Творцом, и идиотизма тех, кто отправлял полупустые шлюпки.       Будет отправлять, ведь крушение только что произошло и жертв ещё нет. Люди просто не понимают, что происходит.        — Мадемуазель Катрин, это то крушение, о котором Вы говорили? — голос Оливье словно вывел девушку из транса. Она кивнула, изо всех сил стараясь не выдавать себя ни жестом, ни голосом.        Хотела быть психологом экстремальных ситуаций — получай. Ситуация для практики — лучше не придумаешь.        — Хорошо, что здесь слишком холодно для акул, — хихикнула девушка, ловя на себе изумленный взгляд. — Жутко их боюсь: челюсти, ужасно острые зубы, ошеломляющая скорость плавания. А мы всего-то на кораблике, идущем под воду. Капитан корабля вон еще даже не паникует, а у него в результате столкновения в обшивке правого борта аж шесть пробоин: вода из всех щелей льёт. Каким бы крутым ни был этот лайнер, а на повреждение пяти носовых отсеков его система непотопляемости не рассчитана. — Катя вздрогнула: то ли от холода, то ли от подступающей истерики. — Конструктор, вызванный капитаном для консультации, заявил, что корабль может оставаться на плаву не более полутора часов. Точнее, скажет это вот сейчас. Уже говорит, наверное. — Катя откровенно паясничала. А что терять-то? — Так чем займемся в последние минуты?        — Я не знаю, как Вы, мадемуазель Катрин, а я вовсе не планирую отправляться к праотцам прямо сейчас. — Оливье чуть прищурился, пытаясь понять, насколько глубоко паника поселилась в душе его спутницы. Неоднократно он видел дезертиров, бежавших с поля боя, тех, кто надеялся остаться в живых любой ценой, невзирая на что бы то ни было.       Их расстреливали первыми. Свои же.        Катя не бежала с корабля, ища пустую лодку и стараясь спустить её на воду. Девушка замерла; со стороны казалось, что она стала восковой статуей. Шум в ушах усиливался: то ли это был рёв паровых котлов, то ли звуки оголтелой толпы, раздающиеся с нижней палубы, то ли стук её собственного сердца.       Сознание уплывало…       — Настало время рассказать тебе о Магии, — начала разговор Хелависа, усевшись на уже знакомой поляне, — я же вижу, тебя уже распирает.       — О да, наконец-то, — глаза Марго возбуждённо заблестели, — что-то кроме физических упражнений! Да-да, я знаю, стабилизация ядра, баланс, — она быстро продолжила, видя, что ведьма собиралась что-то сказать.       — Хорошо, что ты сама это понимаешь, — произнесено это было строгим тоном, но смешинки в глазах сводили всё на нет. — Но теперь твои «страдания» будут вознаграждены. Задавай вопросы, если что-то будет непонятно.       Марго обратилась в слух.        — Аальд — это мир, пронизанный Магией. Это энергия, сила, с которой необходимо считаться. Она беспристрастна и справедлива.        — То есть, она живая? — удивилась Марго, — извините, глупо прозвучало.        — Вовсе нет, просто ты пока ещё мыслишь категориями своего мира. Нет, Магия не живая в общепринятом смысле этого слова, но она обладает разумом, если тебе так будет проще понять. Хотя и это неверно. Она и есть разум.        Заметив, что девушка будто бы отключилась, не реагируя на происходящее, на лице Оливье мелькнуло замешательство.        — Мадемуазель Катрин, смотрите на меня. Сосредоточьтесь. Вы слышите мой голос?        Вкрадчивый, спокойный, — про себя отметила Катя. Граф говорил с ней — это отлично. А вот фон, на котором он это делал был пугающим. Все вокруг шумели, кто-то бежал, где-то кричали дети. Я так устала, граф…       В чем-то это было сродни шуму перфоратора в единственный выходной, когда все мечты только о сладком сне.        Не сейчас. Хочется туда, где безопасно и не нужно никого спасать и ни о чем беспокоиться. Хочется оказаться в тихом, спокойном месте, выпить чашечку чая, почитать любимую книжку, а не слушать, как герой той же любимой книжки пытается вновь вовлечь её в решение проблем.        — Понятно, то есть, магия в этом мире считается богиней или…?        — Снова земные категории, — покачала головой ведьма. — Мы не строим храмов и не поклоняемся ей, чтобы задобрить или вымолить что-то, как это делают люди. Мы просто живём по её законам. Самый главный из них — закон равновесия.        — Ничто не берётся из ниоткуда и не исчезает бесследно? Что-то похожее у нас было на уроках химии, закон сохранения энергий и массы веществ.       Мысль о школе, оставшейся, казалось, в прошлой жизни, вызвали у девочки странное ощущение тоски. Интересно, как там всё, в её родном мире?        — Катрин, опасности преодолимы, Вам ли не знать. — Его голос проникал через завесу, служа маяком для мыслей. — Стоя здесь Вы подвергаете себя большему риску. — Это факт, он прав, не поспоришь. — Хватит путать фантазии с действительностью. — Чётко, внятно, правдиво. Каждое слово как музыка марша, где нет лишних движений: всё выверено до миллиметра. — Вы ведь сильная девушка, которая, по Вашим же словам, более доверяет рассудку. Нужно решать проблему, а не бежать от неё. Состредоточьтесь же!        Кажется, Марго говорила что-то о Кате Хелависе. Наверняка, она улыбалась, рассказывая об их общих приключениях. Катя бы обязательно осталась мыслями в Аальде, если бы могла.        Но она не могла себе позволить оставить Оливье одного.Не может допустить, чтобы французский дворянин семнадцатого века бесславно утонул на «Титанике». Собрав все силы, которые у неё были, Катя вырвалась из пелены видений: к дьяволу Аальд, если они все здесь потонят, то Катя самолично явится к Хелависе в кошмаре, рассказывая о собственной незавидной участи.        Голова кружилась, девушка, вырвавшаяся из оков фантазии, пошатнулась, не упав на твёрдую палубу лишь стараниями графа.        — Я Ваша, только Ваша, — промямлила девушка то, что на автомате. То, что уже перешло на подкорку. Катя тяжело дышала, моргая и оглядываясь по сторонам. Ровно до тех пор, пока не встретилась взглядом с его небесно-голубыми глазами.        — Прекратите это повторять: говорите внятно и по существу, — резко сказал мужчина, убедившись, что Катя в порядке. — Сохраняйте спокойствие, мадемуазель. Вы должны быть сильнее обстоятельств, ведь иначе давно сломались бы о скалы жизненных передряг.        Он говорил строго и властно, однако именно этого требовала ситуация.        — Я видела Марго, — сглотнув, сказала Катя. — Видела, как Хелависа рассказывает ей о магии. Спасибо, что не дали мне остаться там мысленно. Страшно вот так вот выпадать из реальности, это как…        — … запой, — закончил мужчина. — Пьяный угар, в котором время течет иначе, а ты теряешь его счет и собственную личину. Нужно что-то предпринять, сообщить другим судам… У Вас больше опыта в том, как общаются в этом времени.       Катя потёрла лоб, стараясь припомнить детали. Что делали в этом случае герои фильма? А люди, находящиеся на настоящем «Титанике»? Запрос другим кораблям с призывом о помощи! Оставалось лишь понять, как именно это провернуть.        — Здесь должна быть капитанская рубка, — подумав, сказала Катя. — Нам туда.        Паника отступила: пока Катя была не одна, стоит бороться. Жить и бороться, веря в удачный исход.

***

       В рубке было на удивление тихо: только писк приборов, показывающих месторасположение корабля, да выстукивание сигнала спасения морзянкой. Персонал явно был чем-то занят, однако на сигналы об эвакуации это походило весьма смутно.        — Сэр, мисс, — едва ли заметив зашедших обратился к ним помощник капитана. — Это служебное помещение и вам не следует здесь находиться.        В какой-то момент Катя показалось, что их вот-вот выставят за двери. Приди она одна, наверняка так бы и случилось, чувствуя же поддержку графа де Ла Фер, а так же ощущая опасность для всех людей на борту, уходить Катя не планировала.        — Корабль скоро утонет, нужно начать эвакуацию, — четко отрапортовала Катя, чувствуя немую поддержку графа. И что, если сейчас в его руках нет шпаги? Катя не видела лица Оливье, но была уверена, что оно полно решимости. Он всегда был рядом, и это придавало сил.        — Мисс, покиньте помещение, — более настойчиво повторил мужчина, подходя к Кате. — Уверяю Вас и Вашего спутника в том, что у нас всё под контролем. Возвращайтесь в свои каюты.        Катя медленно начинала закипать. Умереть с комфортом? Нет уж, спасибо! Что за люди, даже признаться в собственных ошибках не могут. Совсем как отец…        — Сэр, — выйдя на первый план начал Оливье, понимая, что от криков девушки толку будет мало: её примут за истеричку и вколят успокоительное,  — мы все понимаем, что ситуация является из ряда вон. Вы ведь мужчина, и должны осознавать, что чем дольше не принимаются должные меры, тем больше будет жертв. Поверьте, я видел, что такое смерть, не дай Вам Бог столкнуться с этим лицом к лицу.        Звучание его голоса буквально заставляло Катю слушать, затаив дыхание. Он вступился за неё. Взял удар на себя. Повёл себя как настоящий мужчина.       Такая редкость в наши дни.        В рубку вошёл капитан. Катя узнала его по фуражке, по тому почтению, с которым на него смотрели моряки и, конечно же, по известной из кинематографа седой бороде. Мужчина тихо кивнул, утверждая, что ему уже известно о крушении непотопляемого корабля, и что работы по спасению пассажиров уже ведутся.        Корабль шёл вперёд. Ничего не понимающие пассажиры столпились у борта. Да, корабль врезался в айсберг, на главной палубе лежат огромные ошмётки льда, но это ведь сам «Титаник». А он, по всеобщему мнению на данный момент, непотопляем.        — Закрыть водонепроницаемые двери, — отдал приказ капитан. — Стоп машина. Найдите плотника, пускай всё осмотрит.        Катя негодовала. Плотника, серьезно? В корабле громадные пробоины, из щелей вода так и хлещет, а они зовут плотника?!       — На данный момент на нижней палубе уже целое море воды. Океан, точнее, — встревожено произнесла Катя. — На плотника нет времени, нужно начинать эвакуацию.        Плотно сжав губы, капитан, еще раз оценив обстановку, покачал головой.        — Шлюпок на всех не хватит. Начинайте эвакуацию, Сэмюэл, — обратился мужчина к помощнику, встревожено вспоминающему количество спасательного оборудования. Женщин и детей эвакуируйте в первую очередь — это приказ.        С каждым словом капитан был всё более мрачен.        — Пожалуйста, сажайте людей в шлюпки по правилам. Не стоит отправлять их полупустыми, — напоследок сказала Катя, стараясь унять дрожь в голосе.        Им определенно предстояла сложная работа, ведь на кону стояли их жизни.

***

       Через полчаса на палубе было немыслимое оживление: люди сновали туда-сюда, работники изо всех сил старались усадить людей в шлюпки. Давка стояла просто невообразимая. Хуже, чем на границе, или в автобусе в час-пик. Во имя всего святого, чтоб Катя еще раз пожаловалась на загруженность общественного транспорта…        Совсем близко послышался выстрел. Оглушительный. Буквально взорвавший барабанные перепонки девушки, которая вздрогнула от неожиданности.        Обернувшись на звук, Катя увидела тело офицера, упавшее на палубу. Сразу после — ещё один выстрел: второй офицер, приложив табельное оружие к виску, спустил курок, после чего с плеском упал за борт.        Суицидники.        Девиантное поведение.        Смерть…        Мысли и образы то и дело мелькали перед глазами. Ещё только самое начало, а эти люди уже решили покончить с собой, тем самым избегая опасности и преодоления проблем. Трусы!       Катя буквально почувствовала на себе взгляд графа, стоящего в паре метров от неё. Вот ведь чёрт! Он ведь вполне мог решить, что это она свела счёты с жизнью столь нелепым образом. Идиотка…"Ах, уж лучше бы Вы пустили мне пулю в лоб».        — Не время думать о тех, кого уже не спасти, мадемуазель, здесь есть ещё люди, для которых не всё кончено, — прикосновение к плечу вырвало Катю из застывшего момента.        Эти люди выбрали добровольный уход из жизни. Они не желали жить в неизвестности, а поняв, что дело пахнет керосином просто вышли из игры.        Слабые личности, отказавшиеся бороться.        — Я сильная, граф. Я справлюсь.        Девушка говорила это на автомате. Так, будто давно знала, а теперь лишь жаждала подтверждения. Обстоятельства ломают только тех, кто на это согласен.        — Не берите на себя слишком много, мадемуазель. Эта ситуация из ряда вон. Сейчас мы можем лишь помочь тем, кто нуждается в этом сильнее.        Один человек из обслуживающего персонала экипажа — мужчина лет тридцати — подошёл к Кате, протягивая ей спасательный жилет. Девушка взяла его, поблагодарив.        Оливье, хоть тот тоже был из первого класса, спасательного жилета не предоставили. Может, Катя чего-то не поняла? Или он сам отказался?.. Множество вопросов, увы, так и оставались без ответа.        — В первую очередь спасают женщин и детей, мисс, — слова Оливье были именно теми, за которые она в своё время и полюбила Атоса из романа. Честный, с отличными манерами… Каноничность так и хлещет, граф! Из-за чего остается лишь молиться о безопасности, но это так — мелочи!        — Вы ведь знали, что я так поступлю, Катрин, — чётко произнёс мужчина, помогая еще одной девушке забраться в шлюпку.        — Одно дело читать, а совсем иное — видеть, как это происходит на практике! — отрезала Катя. — Очень надеюсь, что Вы умеете плавать и мы не окоченеем от холода.       — Это сущие пустяки.       Музыканты играли, пока корабль медленно шел под воду. Шлюпок становилось всё меньше и меньше, тогда как люди, напротив, всё прибывали и прибывали. Нескончаемый поток людских рук, жаждущих уцепиться за жизнь любой ценой.        Невдалеке раздался залп сигнальной ракеты. Мигнув ярко-красным, она скрылась в сумраке ночи.       Помощи не будет.

***

       Катя не знала, где находятся Джек и Роза. Скорее всего, где-то на нижних палубах, отчаянно борясь с нахлынувшей водой. Корабль тонет, нужно поторопиться. Скрипки плакали в умелых руках музыкантов. «Титаник» накренился под опасным углом: кажется, вода уже была повсюду.        — Это последняя возможность сесть в шлюпку, мисс, — окликнул Катю один из членов экипажа.        — Мой спутник не сядет, я вместе с ним, — уверенно произнесла Катя, вспоминая слова Джека: «Ты прыгнешь — я прыгну».        — И Вы, Катрин, не считаете себя альтруисткой? — Насмешливо спросил Оливье. — Садитесь в шлюпку, немедленно!        Катя, поборов в себе злость, промолчала. Что тут скажешь… «Не сяду в шлюпку без Вас»? Зная Оливье, тот и насильно посадит, так что срочно нужно как-то переключить его внимание, пока он и вправду так не поступил.        — Нужно найти Вам жилет, Оливье, — Катя обернулась, однако мужчины рядом не было.        Впервые за весь вечер по спине Кати пробежали мурашки. Он что бросил её?! Вот так просто? Бросил её одну посреди тонущего корабля?..        Мысль о том, что граф, каким она его знает, ни за что не поступил бы так, не пришла Кате в голову. Впрочем, это можно списать на царившую внутри панику.        Эмоции брали верх над разумом. Кажется, началась тахикардия.        Стоп! Не может такого быть! Только не с Оливье, ведь он дворянин и человек чести, он бы не посмел сбежать от неё, воспользовавшись всеобщей паникой. Если только… Я не стану садиться в шлюпку, видя, что Вас нет рядом, граф. Ваш план «побега» провалился.        Катя бежала к носу корабля, в надежде, что отыщет там Оливье. Отыщет, накричит на него за безрассудство, возьмет за руку и ни за что больше не выпустит из виду. Он, разумеется, её и слушать не станет, но всё же.        У «Титаника», однако, были иные планы: он буквально трещал по швам. В центре, если быть точнее. Огромное судно разваливалось на две части… Не сказать, что это было непредсказуемо, но всё же бежать к бортику, изо всех сил держась за канат — то еще удовольствие.        Взгляд Кати остановился на трупе офицера, которого кто-то затащил в открытое подсобное помещение. Точнее, зацепило Катю именно наличие спасательного жилета на том самом офицере, со стекающей из виска крови. Очевидно, в спешке людям было не до того, чтоб раздевать мужчину; а может, кто-то побоялся снимать спасательный жилет с трупа, видя в этом что-то предосудительное. Надеюсь, Вы не брезгливы к крови, граф. Хотя, что это я, Вы явно видели больше крови, чем большая часть присутствующих.        Катя подбежала к офицеру, изо всех сил стараясь не думать о его незавидной участи. Ему уже не помочь.        Пальцы слушались плохо, кажется, она расстегивала этот жилет целую вечность. Тело его ещё было теплым, можно было представить, что он просто спит, прислонившись к стене.       Есть! Кате удалось снять окровавленный жилет. Это всего лишь шанс на спасение, но и это уже лучше, чем ничего. Вода с ошеломляющей скоростью приближалась: корабль почти затонул. Выдохнув, Катя прыгнула вниз с полуметровой высоты. Нужно отплыть как можно дальше от корабля, пока он не утянул её следом.        Говорят, кроль — самый быстрый способ плавания. Наверное, настало время проверить. В ночной тьме, без единого намёка на электричество и связь с внешним миром. Не зная, жив ли тот, кого она втянула в эту авантюру одним своим присутствием.        Вперёд. Как можно быстрее. Так, будто от этого зависела её жизнь, ведь так и есть.        Уцепившись за первую попавшуюся доску, Катя перевела дух. Долго этот обломок двери не выдержит. Девушка в панике оглядывалась по сторонам. Кругом одни макушки… Людей было много, слишком много: кто-то плакал, зовя маму, которая отчего-то никак не приходила; кто-то барахтался в воде.        Оливье не было видно.        Весьма логично, конечно, учитывая, что вокруг ночная тьма, а иллюминация корабля давно погасла. Да и сам «Титаник» уже совсем скоро скроется под водой, оставив от себя множество воспоминаний для его пассажиров и огромное количество информации для изучения океанологами. Граф, где же Вы?        Катя изо всех сил старалась не думать о холоде, пронизывающем до костей. Пожалуй, сейчас есть более важные вещи. Например, верить в то, что Оливье остался в живых.        В её руках дополнительный жилет, тот самый, который был найден у офицера, избравшего пулю в висок. Смерть этого человека может помочь жизни другого. Найти бы ещё его в этом хаосе.        Катя оглядывалась по сторонам, отчаянно стараясь отыскать графа де Ла Фер. С одной стороны, тёплая одежда спасёт его от переохлаждения, с другой — с большой вероятностью утянет на дно океана.       Только не в мою смену!        В двадцати метрах от себя Катя заметила двери, на которых лежала Роза. Рядом с ней был Джек, чьи губы уже посинели. Как же быстро летит время… Сцена, многократно смотрящаяся на экранах, сейчас казалась куда более жуткой.        Тихий всплеск заставил Катю обернуться: ещё в нескольких метрах правее был Оливье, отчаянно державшийся за что-то не совсем устойчивое. Очевидно, счет шел на секунды: сил не оставалось.        Теперь Кате нужно было выбирать, чью жизнь спасти. Кто сейчас в большей опасности: граф или Джек? Кто погибнет от переохлаждения и морской пучины, а кому всё же удастся спастись?        Кажется, Оливье заметил её? Или это лишь её фантазия? Нужно немедленно что-то делать! Только вот что? Как можно выбирать то, кому жить, а кому — нет?.. К этому на психологии как-то не готовили.        Можно ли считать, что участь Джека уже предрешена? Что если в каноне он погиб, а Роза пронесла любовь через всю жизнь, то и сейчас у Кати нет выбора, а спасать необходимо Оливье де Ла Фера, который находится на этом проклятом судне из-за неё.        Катя готова была кричать от безысходности, понимая, что не сможет спасти обоих. Хотя…        Девушка поплыла к Джеку. И неважно, что холод пронизывает до костей, есть сейчас вещи поважнее! Хватит быть такой нерешительной!        Кажется, это расстояние длилось целую вечность. Только бы не поймать судорогу: здесь уж точно было бы проблематично искать булавку. Граф, я сейчас буду рядом с Вами. Всего пару минут, Оливье. Держитесь!        В голове у девушки был план: ненормальный, сумасшедший, абсолютно непродуманный, но увы, другого не было. Подплыв к закоченевшему от холода Джеку, Катя надела на него белый жилет, помогающий оставаться на плаву.        — Держись за свою любовь, Джек. Не знаю, что это такое, но если об этом сняли трехчасовой фильм, то это явно того стоит.        Не дождавшись ответа, девушка поплыла к Оливье. Кажется, он заметил её и делал то же самое: дистанция сокращалась.        — Граф… — на выдохе; с облегчением. Цепляясь руками за его одежду и наконец глядя прямо в глаза. — Я… Я отдала жилет. Сперва сняла его с того бедняги, который застрелился. Хотела отдать Вам, но Вы же неисправимы с этими своими принципами: спасают первыми женщин и детей, как же!        — Вы ранены? — обеспокоенно спросил Оливье, пытаясь осмотреть её тело на предмет возможных ранений. — Я слышал, что Вы думали о крови, о том, насколько я брезглив, — формулировать предложения, пробыв какое-то время в ледяной воде, становилось всё сложнее.        — Нет, это была не моя кровь, — поняв, о чём идёт речь, ответила Катя. — Я отдала тот жилет, так что теперь это проблема Джека. Простите… Думаю, моего будет достаточно. А еще от корабля много обломков и деревянных частей мебели, так что мы сможем какое-то время оставаться на плаву. Один из кораблей откликнется на сигнал о помощи и приедет. Приплывёт, точнее.        Оливье обнял девушку. Нежно, аккуратно. Только из целей сохранения тепла, разумеется, других вариантов просто и быть не может.        Весь мир будто застыл: не было ни криков о помощи, ни плача, ни крови. Были только его сильные руки и голубые глаза.        Перед её собственным взором начало плыть; будто в бреду.        Краткая вспышка — и её мир начал тонуть в одночасье, а Катя — вместе с ним.