Ты пожелал мне, чего хочется: Чистого неба над головой, Доброго взгляда, да слова отчего, И вернуться домой. «Просто держи меня за руку», «Немного нервно»
В этот раз Катя ничего не ждала. После стольких попаданий попасть туда, где её подруга — нечто на грани фантастики. Перед глазами мелькнула густая волна спутанных волос цвета льющегося мёда, сверкнули серебряные латы… Какая-то девушка кашляла; послышался чей-то хохот. Катя с интересом осматривалась: похоже на бальный зал. Оливье смотрел по сторонам более внимательно, однако это место и ему было совершенно незнакомо. — Вы в порядке? — спросила Катя, на что получила утвердительный ответ. И куда их опять занесло? При иных обстоятельствах Катя начала бы расспросы у окружающих, но сейчас она и Оливье находились поодаль от толпы, которая не обращала на попаданцев ни малейшего внимания. — Марго не видно… — Хелависы тоже, — согласился мужчина. — Впрочем, учитывая, что Хелависа — злая волшебница, второстепенный герой цикла о короле Артуре, которая пыталась завоевать любовь Ланселота, и, будучи не в силах сделать это, погибла, я не уверен, что не рад этому обстоятельству. — Любовь убивает, — хмыкнула Катя. Всё вокруг движется по своим орбитам, и лишь они — глупая ошибка в этом отточенном механизме. Куда спешить-то?.. Оливье, смеясь, покачал головой: — Общение со мной дурно на Вас влияет: юные мадемуазель верят в любовь, считая её едва ли не святой. — У меня иные святыни, — отрезала Катя. — Давайте подумаем, что с таким успехом отмечают эти господа. Хотя, судя по дрожи, будто в ознобе, того парня, здесь не праздничная вечеринка. Одна из девушек поодаль пошатываясь, поднялась на ноги. И некоторое время недоуменно озиралась кругом, болезненно моргая на ярком, беспощадном факельном свету: куда это её занесло?.. Наконец её глаза остановились на лице другой девушки, улыбавшейся ей из-под драконьего шлема. Взгляд её казался яростным — обычно так смотрят на злейших врагов. Гнев на некоторое время пересиливает даже страх. Надменным взглядом обвела она всё находившееся перед нею, внизу и по сторонам. По счастью, она не оглянулась назад и не увидела бородатого полуэльфа в латах, не сводившего с нее глаз. Она видела только войска в тёмных одеждах. А вот Катя полуэльфа отлично разглядела: и этого ей только не хватало! — Мадемуазель Катрин, мне кажется, или у этого низкорослого мужчины странно длинные вытянутые уши? Катя оцепенело уставилась на бородатого. — Вот чёрт! Угораздило же в фэнтези вляпаться! Это эльф, Вы ведь читали о таких в книжках, да? — Катя нервно засмеялась. — Нет, я сразу говорю, что фэнтези — это вот вообще не моё. Ладно бы еще это «Отблески Этерны» были, но нет же, сто процентов какой-нибудь «Властелин колец» или «Хроники Нарнии». Марго бы здесь понравилось, но нам с Вами придется явно несладко. Оливье ободряюще положил руку девушке на плечо. — Получается, «Отблески» Вам пришлись бы по вкусу? — И Вам тоже, — улыбнулась Катя. — Рокэ Алва прекрасен в фехтовании, распитии вина и военных стратегиях. Вам было бы о чем пообщаться. Но, увы, здешняя королева явно не Катарина, она с пепельными волосами — я бы сразу узнала. Впрочем, мне она, как королева, не особо нравится. Погодите-ка… Осматривая людей и нелюдей, наполняющих зал, Катя и Оливье могли уловить лишь одно связующее их воедино — жуткий животный страх. Но из-за чего? У всего ведь есть причины, одно вытекает из другого — это закономерно. А здесь что-то явно не так. Люди замельтешили. Оливье инстинктивно приблизился к девушке, вынимая из ножен шпагу. Выходит, этот фэндом не против фехтования в качестве самозащиты? Да и костюмы практически идентичны тем, что были у Кати и Оливье в фэндомах мсье Дюма. Может, и этот фэндом его пера? Вокруг происходило что-то непонятное. С лицом белей полотна одна из девушек — та, что в тиаре — принцесса? — вновь обернулась к другой девушке, как если бы та оставалась единственной точкой опоры в обезумевшей вселенной. Та закусила губы, пытаясь крепиться. — Танис!.. Она заметила полуэльфа. Их взгляды встретились, и что-то явственно указывало на то, что между ними искриться даже воздух. Катя отвернулась: смотреть на любовь ей противно, нет здесь ничего интересного, одни сопли и слёзы. Полуэльф любит девушку? Если да, то что-то сильно сомневаюсь, что они могут быть вместе. Хотя, это же фэнтези, здесь всё возможно. Если судить по всем романтическим историям, то «он любил её вечной, неизменной любовью своей эльфийской души, и притом со всей страстью, на которую было способно его человеческое сердце, но слишком поздно пришло к нему это осознание. И заплатить предстояло не только жизнью, но и душой»… Катя и сама могла сочинить подобное, а толку? — О Тёмная Богиня! — вскричала девушка, хватая другую за плечо и выталкивая её вперед. — Прими мой подарок, и да принесет он Тебе победу! Многоголосый крик войск похоронил её голос. Оливье де Ла Фер вскочил с места и ринулся было вперёд, однако помедлил, памятуя о собственной спутнице. Может, это предательство чем-то аргументировано… Вскинув руку, та восстановила тишину и продолжала: — Я дарю тебе эльфийку Лоранталасу, принцессу эльфов Квалинести предводительницу мерзостных Соламнийских Рыцарей. Это она вернула в мир Копья и использовала Око Дракона в Башне Верховного Жреца. Это по ее приказу ее брат и с ним серебряная драконица отправились в Оплот, где, благодаря халатности Повелителя Ариакаса, им удалось проникнуть в священный храм и выяснить судьбу яиц добрых драконов… — Ариакас угрожающе шагнул вперед, но Китиара и глазом не моргнула. — Я дарю ее Тебе, моя Владычица, — продолжала она, — дабы Ты назначила кару, равносильную преступлениям этой несчастной! И девушка швырнула другую вперёд. Споткнувшись, та упала на колени перед Владычицей. Разметавшиеся волосы золотой волной окутали её плечи. — Неплохо, Повелитель Китиара, — раздался неслышимый голос Богини. — Пусть эльфийку препроводят в Чертоги Смерти, и я сполна тебя награжу. Катя изо всех сил пыталась структурировать информацию: обилие имён и смены действий заставляли мозг кипеть. Непонимание происходящего изрядно раздражало. Оливье, судя по всему, понимал не лучше. — Благодарю Тебя, о моя Владычица. Но прежде, нежели это свершится, молю Тебя явить мне двоякую милость… — И, протянув руку, она крепко схватила парня. — Во-первых, позволь представить Тебе ищущего службы в твоей армии, великой и победоносной… Вопросов было много. Почему никто — абсолютно никто из этого полчища эльфов, ведьм, фей и Бог весть еще какой нечисти их не замечает? Этот фэндом для чего-то им дан. Здесь Марго? Или сейчас начнется какая-нибудь великая битва, во время которой всех испепелят драконы? Местность не напоминала Кате Аальд из её сновидений. — Рационалистка в мире фэнтези — и врагу не пожелаешь, — фыркнула Катя и… Почувствовала позади себя едва уловимое движение воздуха. Перед глазами начало плыть. Брошь, приколотая к платью, раскалилась. Кажется, ткань сожжена и теперь металл броши впивается прямо в тело. Грудь обдало жаром. Это состояние переноса в другую реальность узнали оба, однако еще ни разу это не было столь болезненно. В горле застрял сгусток нервов. Тело не слушалось. Последнее, что помнила Катя — захлебывающийся короткий вскрик, полный отчаяния и муки…***
Боль. Сковывающая, резкая, пульсирующая. В голове шумит, в глазах какая-то пелена. Все звуки приглушены: есть только боль, и ничего кроме. Катя чувствует, как раскалённая донельзя брошь впилась в её ключицу — и этого хватает, чтоб взвыть. Девушка чувствовала себя Андреем Болконским, только вот никакого желания описывать небо у неё не наблюдалось. Хотелось только одного — чтоб всё побыстрее закончилось. Над собою она увидела обеспокоенное лицо Оливье, уж он-то точно знает, что раскалённый металл из тела вынимать не сахар. Видя, как Катя стонет, мужчина снял с себя камзол, заставляя Катю открыть рот. Жёсткая ткань, но пахло достаточно приятно: мультифэндомщики явно озаботились чистотой одежды. О безопасности бы так думали… — Сейчас будет больно, мужайтесь, — произнёс Оливье, и голос его смягчал суть сказанного. И Катя понимала, что сейчас лицо её побледнело, во рту у неё одежда, на которую капает слюна, а Оливье рвёт её платье. И в голове вновь мельтешат образы: «однажды во время охоты, на которой графиня была вместе с мужем, она упала с лошади и лишилась чувств. Граф бросился к ней на помощь, и так как платье стесняло её, то он разрезал его кинжалом и нечаянно обнажил плечо.» У Кати хотя бы клейма на плече нет. Да и Оливье видел её куда более нагой, после случая с де Вильфором. Надо терпеть. Катя доверилась мужчине. Он военный, точно знает, как действовать в подобной ситуации. Точно сможет облегчить боль. Едва ли его руки — до жути холодные, как показалось девушке — прикоснулись к припухшей по краям коже, а сам мужчина изо всех сил думал, что можно применить в качестве охладителя, как брошка сама по себе так же резко охладела, буквально вылетев из раны на траву. Катя закричала от боли, но из-за кляпа во рту вышло только неясное мычание. Глаза застила пелена. В сумку мультифэндомные организаторы не положили аптечки. Там не было ни нашатыря, ни бинтов, ни антисептика. Зато была вода в бутылках. Очевидно на случай… Чёрт, да неважно! У Оливье не было времени думать еще и об этом, он открутил крышку и, обильно смочив рукав камзола, приложил к ране. — Катрин! Катрин, слушайте! Слушайте мой голос, Катрин. — И тревога в его голосе была столь живой, что девушка через боль открыла глаза и смотрела вперёд, показывая, что всё не так уж плачевно. — Всё в порядке, слышите. Припухлость и покраснение спадут. От боли ничего пока нет, так что нужно терпеть. И оба понимали, что ситуация из ряда вон. Здесь не было ни обезболивающего, ни анестезии. Не было буквально ничего. Катя лежала на лужайке, Оливье сидел рядом, меняя холодный компресс. Он ведь много раз видел различные ранения: пулевые, осколочные, ножевые. Только вот на войне всегда поблизости был лекарь и хотя бы минимальные медикаменты. А здесь оставалось надеяться только на холодный компресс! Какая ирония… Надежда в их сердцах медленно угасала, и только металл броши в виде скрипичного ключа был по-прежнему спокоен.