Послушный мальчик

Идея была плохая — идти. Вернее, идти вместе. Потому что Сяо Чжань знает заранее, как Ибо будет реагировать на происходящее. И, возможно, даже подозревает, как будет реагировать сам. Но одно дело — чисто абстрактные предположения и совсем другое, когда реальность сразу швыряет тебя на дно водоворота. На входе, стоит Сяо Чжаню отвлечься, а Ибо слегка отстать, как он тут же попадает в чьи-то загребущие руки. На подлую ухмылку Ифаня Сяо Чжань со вздохом оглядывается, и его брови ползут вверх оттого, как бесцеремонно какие-то разодетые мальчик с девочкой лапают (его) Ибо и разве что за щеки не тискают. — Бо-ди? — негромко вполголоса зовет Сяо Чжань, с вопросом, потому что ладно ему не нравится, как это выглядит, но, может, Ибо не против. Но от звука его голоса Ибо словно выныривает из какого-то своего ошеломленного ступора и тут же вырывается от них, чтобы влететь Сяо Чжаню под руку. Он сегодня красивый, как новогодний подарок. И пусть руки и ноги тщательно укрыты под новой рубашкой и джинсами, одних его белоснежных волос хватает, чтобы казалось, что он стоит перед всеми обнаженный и распахнутый до самой глубины. Сяо Чжань кривит губы, потому что он привел его сюда «развлечься» и — не прошло десяти минут — уже не хочет никуда от себя отпускать. — Тебе стоило сразу его так обнять. На входе, — указывает на них Ифань бокалом шампанского, и Ибо, завешиваясь волосами и краснея шеей, нехотя отлепляется от Сяо Чжаня. — Никто бы даже не посмел позариться. Уверен, что сейчас твой жест был достаточно наглядным, а слухи разносятся быстро. Чувствуй себя как дома, малыш Ван. Никто тебя больше не побеспокоит. Огрызнуться Ибо не успевает, потому что Сяо Чжань, отвлекая, заправляет ему прядь за ухо. — Имей в виду, — говорит он, — если хозяин заведения предлагает чувствовать себя как дома, это значит, что все развлечения сегодня за его счет. — Разве? — выгибает бровь Ифань. — Определенно, — улыбается ему Сяо Чжань. Несмотря на то, что Ибо явно впервые в подобном месте и все для него новое, яркое и захватывающее, он не торопится покидать Сяо Чжаня, чтобы отправиться исследовать пространство и пользоваться развлечениями за чужой счет. Вместо этого он сидит, наблюдает за окружающими и уже привычно толкает своим коленом колено Сяо Чжаня. Когда приносят шампанское — а в ВИП-зону по какой-то странной прихоти Ифаня приносят только его, зато с золотыми хлопьями и в неограниченном количестве, — Ибо бросает на Сяо Чжаня быстрый взгляд и снова отворачивается. — Бо-ди, — зовет Сяо Чжань, но тот то ли не слышит, то ли делает вид. И Сяо Чжань хочет тронуть его за плечо, а в итоге поворачивает к себе за подбородок. У него от этого ребенка, если честно, уже слегка ум за разум заходит, а он еще даже не пил и лучше бы не стоило. — Ты можешь брать здесь все, что захочешь, — говорит Сяо Чжань, нехотя убирая руку. — Для этого тебе не нужно спрашивать разрешения. Тем более у меня. — Совсем все? — наклоняет голову Ибо. — Шампанское, например, — предлагает Сяо Чжань, и ему самому смешно, какую идиотскую отговорку он выбрал. Теперь вдобавок к тому, что он снова уходит от ответа, кажется, будто он не против споить Ибо. Ну совсем прекрасно. Ибо под его взглядом тянется к высокому бокалу и отпивает на пробу маленький глоток. А потом морщится и отставляет в сторону: — Кислое. — Думаю, на баре точно найдется что-нибудь на твой вкус, — улыбается Сяо Чжань. — Ты отсылаешь меня? — Да нет же. Я просто не хочу, чтобы ты сидел возле меня как привязанный. — Но я хочу здесь сидеть. — Тогда сиди, — огрызается Сяо Чжань. — Прогонять тебя я тоже не собираюсь. Ибо молча скользит по нему глазами и снова отворачивается к толпе. Его колено перестает стукаться о колено Сяо Чжаня и просто остается прижатым. Спустя какое-то время он наконец отмирает и смотрит на Сяо Чжаня с непонятным восторгом: — Там Ян Кай. — Кто? — Ян Кай. Известный би-бой. Можно я пойду поздороваюсь? — Нужно. Я же говорил — веселись. Захватишь мне джин с тоником на обратном пути? — Я тебе официант, что ли? — фыркает Ибо. Услышал это «на обратном пути» и давай скалиться. С видом: что, уже ждешь меня обратно, гэгэ? Очевидный как трындец. — Нет так нет, — сладко улыбается ему Сяо Чжань. — Значит, захватит кто-то другой. Вид Ибо моментально становится сердитым, и он, сам того не замечая, теребит в пальцах цепочку на шее. Видимо, ничего не придумывает, цокает языком с досадой и уходит. И первое время еще бросает взгляды от стойки, пока разговаривает с незнакомым Сяо Чжаню парнем. А потом тот коварно захватывает его внимание целиком. Сяо Чжань тоже старается не пялиться на них слишком заметно. Так лишь, приглядывает краем глаза, чтобы Ибо там не напоили ничем лишним. Однако Ибо, смешной ребенок, заказывает только сок и воду. Это так… невинно, открыто, уязвимо. Оно не должно так действовать на Сяо Чжаня, но на самом деле его выворачивает от этих крошечных интимных деталей, которые невозможно не замечать. Сяо Чжань не просто забрал Ибо к себе, он страшным делом хочет оставить его со всеми этими деталями насовсем. — А-Чжань, А-Чжань… — плюхается рядом Ифань, и Сяо Чжань уже предчувствует новый приступ головной боли. Талантливый Ифань не умеет всего две вещи — одеваться как простые смертные и держать при себе свое мнение. Раньше Сяо Чжань считал последнее его достоинством и залогом честности в их общении. Но не сейчас. — И давно ты с ним нянчишься? — спрашивает Ифань. — Звучит отвратительно. — Согласен и не осуждаю. Ну так и? — Знаешь о нем что-то? — Не знаю. И никто не знает. Он из обычных. Хорошо, поначалу думает Сяо Чжань. А потом думает о том, что после того, как Ибо пришел сюда с ним сегодня, «обычным» он ни для кого уже не будет. Это и плохо, и хорошо. Но как будто пока немного лучше, чем просто плохо. Ифань не говорит ему: это может быть опасно для тебя. И не говорит: это может быть опасно для него. Вместо этого он улыбается в свой очередной бокал — этот черт обладает удивительной способностью пить алкоголь словно воду — и говорит как само собой разумеющееся: — Тебе нужно научить ребенка обращаться с оружием. Что в его исполнении звучит почти как отеческое благословение. — Зачем? — косится на него Сяо Чжань. — На случай, если поругаетесь. Чтобы у него тоже было что-то, что можно тебе противопоставить, — хихикает Ифань. — Не смотри так страшно, я просто шучу. Но только про повод, не про суть. — В этом нет необходимости. — Это никогда не помешает, Чжань-Чжань. — А если он и в самом деле захочет меня пришить? — О, он с легкостью может сделать это кухонным ножом, пока ты спишь. Для такого не обязательно нужен ствол. Ты уже пустил его в свой дом. — Он реально выглядит как ребенок? — вздыхает Сяо Чжань обреченно. Ифань какое-то время молчит, постукивая одним из колец по стеклу. — Во-первых, нет. Мне просто нравится тебя дразнить. А ты нечасто даешь мне для этого повод. И во-вторых, какая разница? Не твоя ли это любимая фраза? В какой-то момент Сяо Чжаню становится душно. И он, так и не дождавшись своего джина с тоником — да и черт с ним — рассеянно опрокидывает в себя бокал шампанского. Кислое, хмыкает он, облизывая губы. Сяо Чжаню никогда не нравился ни его вкус, ни эффект. От шампанского делается только жарче и пить хочется сильнее. А вместе с тем тело начинает одновременно расслабляться и тянуть в поиске тактильных ощущений, пока мозг работает в прежнем беспокойном режиме. Со слабым алкоголем всегда так — не удовольствие, а одна сплошная морока. — Отойду, приглядишь? — кивает Сяо Чжань в сторону барной стойки и Ибо. И, когда Ифань закатывает глаза и машет на него рукой, уходит в противоположную сторону — к уборным, где можно умыться и как минимум прополоскать рот водой. Через пару минут там же объявляется Ибо. Просто берет и вырастает за спиной отражением в зеркале. — Гэгэ плохо? — внимательно приглядывается он к Сяо Чжаню, который вытирает салфетками лицо. — Выпил лишнего? Ифань-гэ тебя напоил? — А ты-то зачем прискакал? Я, по-твоему, без тебя не справлюсь? — Смотря с чем, — смотрит на него Ибо. И в кого ты такой бессмертный, думает Сяо Чжань. Как ты можешь быть таким и в то же время бояться спать в темноте, вздрагивать на резкий шум и уворачиваться от чужих прикосновений? Почему ты не боишься сейчас, когда должен? А Ибо ко всему прочему еще зачем-то тянется к его плечу. И Сяо Чжань решается на подлость. Она, как ложь во спасение, — из относительно добрых побуждений, но такая же мерзкая, как просто ложь. Сяо Чжань резко разворачивается, перехватывает руку Ибо и впечатывает того спиной в стену поблизости. Очевидно, не слишком приятно, судя по тому, как морщится Ибо, и достаточно неожиданно, чтобы дыхание у него сбилось, а глаза моргали часто-часто. — Ты играешь с огнем, Бо-ди, — склоняется к нему Сяо Чжань, выдыхая свой шепот почти что ему в губы. — Кто сказал, что тебе понравится то, что я могу с тобой сделать? — Мне… понравится, — бормочет Ибо, но Сяо Чжань прекрасно слышит эту маленькую паузу в его ответе. — А мне? Понравится? — спрашивает Сяо Чжань уже в его шею и ведет по ней носом, медленно и мучительно, чтобы в конце задеть зубами мочку покрасневшего уха. Одна его рука зарывается в волосы Ибо, наматывая те на пальцы и запрокидывая голову. Пока вторая без лишней бережности выдергивает рубашку Ибо из-за пояса, чтобы нырнуть в образовавшуюся брешь и сжать там горячую, чуть влажную кожу на боку, нежную — до боли. Ибо крупно вздрагивает, начинает дышать еще чаще, моргает потерянно и почти испуганно и все равно тянется к Сяо Чжаню за поцелуем. — Да чтоб тебя, — отшатывается от него Сяо Чжань, выдыхает судорожно и с нажимом зачесывает волосы со лба. — Чтоб тебя, Ибо! Какого черта?.. Ни слова! — останавливает он Ибо и коротко дергает подбородком, указывая на дверь. — Брысь! Ибо красный пятнами от пережитой встряски и унижения вываливается из туалета, не потрудившись даже толком заправиться. И спасибо ему за это, потому что Сяо Чжань сам не уверен, что бы с ним сотворил в противном случае. После еще одного умывания ледяной водой и абсолютно бесполезной медитации над раковиной Сяо Чжань ловит в зеркало свой по-прежнему лихорадочный взгляд и признает, что проиграл. Проиграл этому ребенку окончательно и бесповоротно. Хотел его напугать, а напугал самого себя. И от этого во рту отвратительный привкус, похлеще, чем от долбанного Ифаневского шампанского. Из туалета Сяо Чжань выходит не совсем уверенный, что не отъедет кукухой при первом же подвернувшемся случае, но с твердым намерением разыскать Ибо (если после такого он вообще захочет с ним разговаривать) и хотя бы убедиться, что тот в порядке. Он довольно быстро находит Ибо глазами и с раздражением отмечает, что тот разговаривает с каким-то левым мужиком. Вернее, ему кажется, что они разговаривают, потому что Ибо стоит вполоборота, но больше спиной, и его лицо скрыто волосами. И что-то в его позе заставляет Сяо Чжаня насторожиться. А еще Сяо Чжаню страшно не нравится, как мужик наклоняется к Ибо, когда говорит. Что-то про то, что он, блядь такая, пил за его счет и динамил его. Вот, значит, как. Пил за чужой счет, растекается неожиданным ядом в сознании Сяо Чжаня. Что совсем неудивительно, ведь своего счета у Ибо до сих пор нет. У него даже срок стажировки в круглосуточном еще не закончился, чтобы ему заплатили. И динамил, это немного успокаивает. Но недостаточно, потому что неприятный мужик стоит слишком близко к Ибо, который почему-то не отходит. Не бежит, взвешивает в голове мысль Сяо Чжань и подрывается к ним. Занесенную руку он отбивает, не морщась и не теряя время на предупреждающий оклик. Плечо Ибо каменное до онемения, но он без возражений отступает Сяо Чжаню за спину, куда тот его задвигает. Однако еще до того, как Сяо Чжань успевает что-то сказать, рядом объявляется Ифань: — На брудершафт пить не предлагаю, но настоятельно прошу решить этот вопрос мирно. Разборки между дорогими гостями портят фен-шуй. — Никаких разборок, — улыбается Сяо Чжань ядовито. — Мы уже уходим. — Чжань-Чжань… — начинает было Ифань. Но Сяо Чжань концентрирует свое внимание лишь на дыхании Ибо, которое шевелит короткие волоски сбоку на его шее. Ибо теперь почти всегда очень близко. Будто цепляется незримо. Когда он близко, ему так просто причинить боль и так легко оттолкнуть — достаточно просто протянуть чертову руку. — Уговор был про прийти, а не про остаться, Ифань. Сделка есть сделка. — Мы еще не закончили, — влезает мужик, тыкая в Ибо. Но на этот раз Сяо Чжань останавливает его взглядом: — Я сломаю ее. А он, — указывает он на Ибо за спиной, — и он, — на Ифаня, — будут стоять и смотреть. Проверим? Мужик зло кривится, но руку от греха подальше отводит. — Хорошего вечера, — улыбается Сяо Чжань на его замешательство и кивает Ифаню на прощание. — Вечеринка супер. Давненько так не веселился. А потом нашаривает запястье Ибо за спиной и ведет его за собой к выходу. Ибо идет тяжело, через силу, но все же идет. Не поднимая головы и опять мучая зубами несчастные губы. Сяо Чжань не отказался бы присоединиться к действу, но точно не по такому поводу. Ему уже откровенно поднадоел заколдованный круг несчастий вокруг этого ребенка и нестерпимо хочется, чтобы он уже перестал винить себя за все, что только можно, включая несостоявшееся пришествие Антихриста. — Ты мог остаться, — говорит Ибо уже на улице. — Я вообще не собирался идти, — говорит Сяо Чжань, отпуская его руку. Но Ибо все равно идет за ним как на коротком поводке. Такой послушный, что Сяо Чжаню резкой вспышкой снова страшно за него и за себя. От того, что Ибо может позволить ему сделать с собой, если посчитает заслуженным. И что позволит себе сделать с ним Сяо Чжань, если у него все-таки сорвет резьбу. — Прости, — тихо говорит Ибо, неосознанно подливая масла в огонь его тяжелых мыслей. — Мне не стоило идти и… беспокоить тебя. Я просто… Сяо Чжань стискивает зубы и продолжает идти молча. Лишь бы не сморозить какую-нибудь дичь. Не протянуть руку, которой тянет вцепиться в беззащитное горло. — Гэгэ, — просит Ибо. — Не молчи, пожалуйста. Лучше ругайся. Можешь ударить, если хочешь. И тут Сяо Чжаня накрывает. Ему нестерпимо хочется крушить, но, к счастью, не Ибо, а все вокруг. Проблема в том, что это не поможет. И в том, что понятным для Ибо это тоже не будет. Сяо Чжань останавливается, поворачивается медленно, чтобы не расплескать нервный перегруз. Ибо стоит от него в паре шагов, видимо, машинально затормозив на безопасном расстоянии. Но тут же делает шаг в опасное. И не сжимается даже, только голову опускает. Сяо Чжань дрожащими руками тянется к нему — это забирает у него половину его клокочущего внутри бешенства — и обхватывает за скулы, поднимая лицо. — Бо-ди, мы поговорим об этом дома, окей? — Поговорим? — напряженно смотрит Ибо. «А что еще? — мысленно шипит Сяо Чжань. Кем ты меня вообще считаешь, предполагая, что я подниму руку на ребенка?» — Ну, может, не только. — Гэгэ? — блестят глаза тревогой и страшной беспросветной надеждой. Да заткнись ты ради христа, думает про себя Сяо Чжань. Ведь укусить тебя хочется за то, какой ты мягкий и нежный. За то, как ты доверяешь без оглядки на острые зубы. — Домой, — хрипло говорит Сяо Чжань и, видя, как Ибо беспомощно хлопает глазами, берет его снова за руку.