Записки безумного гения (дневник W. W.)

24 декабря

      Я помню, как проходили у нас с отцом праздники... Если одним словом, то уныло. Было как-то пусто... Да, как и вся моя жизнь с отцом. Я испытывал странное сдавливающее чувство, которое не могу назвать, почти всегда до своего побега. После была свобода, которая продолжается до сих пор! Похоже, дело было в отце.       Сегодня мы с ним завтракали вместе (и ели мы не хлопья, напоминающие по вкусу опилки, а омлет... я только что узнал, что отец действительно умеет готовить хоть что-то), и он завел непринужденный разговор... Это все еще отец с его громовым стальным баритоном, но интонация решает все. Сегодня он был больше похож на доброго, хоть и слегка сурового волшебника из сказки! (Может быть, он даже немного напоминает Санта Клауса — только вот у него короткие гладкие волосы, и он довольно худой... Впрочем, кто вообще может знать, как выглядит настоящий Санта Клаус, если по легенде его никогда не видели? Может быть, он именно такой.) — Вилли, ты ждешь Рождество, не так ли? У меня для тебя сюрприз! — сказал отец с теплой улыбкой. До моего побега он чаще улыбался издевательски... Я помню это его "Зачем же рисковать?" — и жуткую усмешку после — так, будто это было вчера! А произошло это четыре года назад, накануне Великого События (то есть перед тем, как я съел свою первую конфету)... Интересно, если я сейчас попрошу разрешения съесть шоколадку, он снова расскажет мне об аллергии и произнесет эту фразу? Надо бы попробовать, но момент стоит выбрать подходящий, чтобы не получить в ответ очередную колкость. — Честно говоря, я не жду ничего особенного от этого праздника... Раньше он всегда был скучным и печальным, понимаешь? — вздохнул я. Мне пришлось набраться смелости, чтобы честно признаться отцу в том, что я не в восторге от наших семейных праздников. Я ожидал затрещины или как минимум крика! Но он только печально вздохнул и произнес: — Честно говоря, у меня после того, как Джек ушел на войну, тоже было всего три или четыре года, когда Рождество было относительно веселым... Это годы с твоей матерью. Но, как ты знаешь... — тут он приподнял свои очки в тонкой черной оправе и приложил к глазам белый платок. — Она умерла, когда я был маленьким, а без нее все не так, верно? — вставил я с грустью. Мне действительно очень жаль отца, потому что он такой сильный и умный, но невероятно одинокий! У него скверный характер, но вряд ли он был таким изначально... Это люди сделали отца холодным, суровым и жестоким, и они же теперь не хотят быть рядом с ним... Мама была другой, и миссис Крейн другая. Они видят его таким, какой он есть. Это прекрасно, но я сам, откровенно говоря, не горел желанием жить рядом с тираном! Надеюсь, Изабеллу это не оттолкнет... Он же старается, я вижу! — Да, все так, Вилли... Ты так на нее похож! Возможно, длинные волосы были бы тебе к лицу. У нее были чудесные кудри до пояса... Не имеет значения. Сейчас все меняется, не находишь? — отец, до этого на минуту или две застывший с взглядом в одну точку, продолжил свою речь треснувшим хриплым голосом. — Да... У тебя появилась миссис Крейн. Папа... ты же любишь ее, да? — сегодня я неожиданно даже для себя смел. Еще два месяца назад я бы в этом разговоре только молчал и кивал! — Да, Уилл, ты очень проницателен. Я действительно ее люблю, но не знаю, любит ли она меня. Я хотел бы позвать ее и ее сыновей праздновать к нам... Что скажешь? — О, я только рад! — наверное, в моих ярко-синих глазах вспыхнула искорка, в ответ на которую отец счастливо (да, счастливо!) улыбнулся. Подобное нечасто увидишь... Мне раньше казалось, что хоть сколько-нибудь довольное выражение вообще не вяжется с этим каменным лицом. Мне, наверное, в кошмарах будет сниться особый изгиб густых черных бровей, который я так хорошо запомнил, глядя на отца... Но сегодня даже его резковатые черты будто немного сгладились. — Вот и чудно! У меня сегодня свободный день... То есть я работаю, но всего два часа. А остальное время я хотел бы провести за приготовлениями к празднику! Поможешь? — как отказать в такой просьбе? Я, конечно, опасался, что отец снова натянет маску всем недовольного перфекциониста, но все же я люблю его! Не знаю, что за порыв это был, но мне захотелось быть поближе к нему под любым предлогом.       Мы весь день украшали дом... Пару раз отец просто поднимал меня, чтобы я повесил какое-нибудь украшение, и это было весело! Стану ли я высоким? Мне очень хотелось бы этого!       А еще я сегодня делал пряники! Сам! Это куда интереснее леденцов... Только я, кажется, глазури больше съел в процессе, чем потратил на сами пряники. Но ее ведь хватило! Это главное... Отец вообще не заходил на кухню, пока я готовил, так что он вряд ли сможет прочесть мне очередную нотацию о сахаре в этой самой глазури (он же не видел, что я ее ем!). А если я немного прибавлю в весе, то мне это только на пользу пойдет.       Вероятно, это Рождество будет лучшим в моей жизни... У нас будут пряники — это уже что-то! А вообще я надеюсь узнать получше семью Крейн и понять, любит ли Изабелла отца.       (Отец физически вполне ловок, если не считать его неспособности бегать и прыгать, но с людьми... Я, конечно, сам не лучше, но я так и вижу в нем высокого нескладного школьника-заучку в очках и с дурацкой прической! Он знает очень много о науках, но людей не понимает. Откровенно говоря, я тоже получил все свои знания о них из книг... Насколько они правдоподобны?..)