Записки безумного гения (дневник W. W.)

23 марта

      Скоро мне будет пятнадцать лет, и тогда я смогу пойти в колледж! Быстрее бы закончить среднюю школу... Когда я поступал в седьмой класс в свои одиннадцать, я думал, что там будет лучше, чем в начальной, но на деле — все та же скука, все те же глупые требования учителей, те же грубые и недалекие умом дети, те же скучные и иногда просто отвратительные учителя, разве что с другими именами... Я уже хочу побыстрее уйти из этой школы и забыть о ней. (Впрочем, забывать я не умею. Я помню все свои детские обиды и радости, все свои безумные идеи из детства, все "лекции" отца... В общем, все, что происходило со мной за последние тринадцать лет. Кажется, я даже смутно помню похороны мамы, которая умерла, когда мне не было и двух лет! Правда, ее саму совсем не помню — даже не знаю, жалеть мне об этом или радоваться, что нет соблазна сравнивать с кем-то мою добрую мачеху.)       Сегодня у нас с отцом вышел забавный разговор о будущем. Кажется, он все же немного разочарован моим выбором, но я рад, что он не обвиняет меня в неблагодарности или легкомысленности. Он спокойно выслушал мой ответ на вопрос о том, кем я на самом деле хочу стать, а после сказал: — Что ж, это честная работа, и вроде не связанная со слишком большими рисками для здоровья. Я бы, возможно, хотел другого, но я не имею права выбирать за тебя... Ты можешь делать в жизни что угодно, главное — соблюдай закон и помни о том, что жизнь одна. Вероятно, люди запомнят тебя как гения... Кстати, химик ты и правда гениальный.       Я безумно рад тому, что он не начал снова рассуждать о том, что в конфетах нет смысла! Да, может быть, смысла и немного... Но разве люди их не любят? К тому же полезные свойства у них все же есть... Я готов был поспорить об этом с отцом более аргументированно, чем тогда, три года назад, перед побегом из дома! Но это не понадобилось, чему я очень рад: хоть я и подготовился, споры и размолвки я терпеть не могу. У меня не получается произносить даже самую продуманную и выученную наизусть речь по памяти, когда я слишком волнуюсь. Может быть, мне нужно написать себе какие-нибудь карточки, чтобы не путаться и не теряться? Только вот как предвидеть все мои споры, публичные речи и ссоры хотя бы на ближайший месяц, чтобы иметь на все эти случаи карточки?       Немного стыдно признаться, но эту идею с карточками я позаимствовал у Нео. Ему тоже тяжело даются разговоры, и он сделал для себя подсказки с отдельными фразами... Мне говорить, когда я волнуюсь, и что-то идет не по плану, сложнее, чем ему, так что мне нужен сценарий на весь разговор. Только вот сделать это очень сложно... Я бы даже сказал "невозможно", но я не верю в то, что это слово может что-то значить для меня! Я могу все, если захочу и достаточно постараюсь... Именно так. Я это сделаю карточки, просто мне на это понадобится некоторое время.       А чуть позже, часов в шесть вечера, к отцу вдруг пришел пациент, которого никто не ждал... У меня не было особенного желания выяснять, что случилось с этим человеком, но выглядел он так, будто его кто-то побил. На самом деле это меня совершенно не волнует: для меня появление этого "экстренного пациента" означало лишь возможность пойти на чердак...       Мы вчетвером наблюдали из окна комнаты Эдварда за красивым закатом. Такое бывает только весной — воздух такой прозрачный и стеклянно-звонкий, а солнце горит ярче огня алым цветом... и розовые облака. Как такое пропустить? Изабелла говорит, что весенние закаты — самое прекрасное, что с ней когда-либо случалось, если не считать ее новой семьи... Она рассказывала нам, как в детстве наблюдала за этим с крыши дома, и как ей доставалось за то, что она туда забиралась. Разве не мило?       А Эдди залез на подоконник, чтобы посмотреть на море — его в ясную погоду иногда можно увидеть с нашего чердака, — и чуть не вывалился. Я вовремя поймал его за край рубашки и втащил в комнату... Честно говоря, я всегда был довольно слаб по сравнению со своими сверстниками, но сегодня чувствую себя самым сильным человеком в мире! Может быть, я просто вырос? Я ведь и не замечал, как менялся со дня побега... Вернее, я замечал, как отрастали мои волосы, потому что мне очень хотелось их отрастить, и как меняется мой рост. Теперь я даже довольно высокий! По крайней мере многие одноклассники ниже меня... Кажется, я и правда теперь совсем не тот, кем был два года назад.       Или... дело в том, что теперь я верю в себя? Если уж мой отец-перфекционист поверил в кого-то, то можно точно сказать, что этот человек многого добьется!