Гасить огни (Kill the Lights, Sidetracks)

— Снято!!! — закричал Вик, вскакивая со своего места. Несмотря на его крик, на площадке оставалось все так же тихо. Никто из обслуживающего персонала не двинулся с места, и дождь продолжал лить. Эштон, скорчившийся у ног Хейли, также замер без движения. Единственным, кто как-то отреагировал, был Хейли. — Тони… — негромко окликнул он своего менеджера, не в силах пошевелиться. Тони, стоявший в стороне, схватил одеяло и бросился к к нему с криком: — Лиз! Этот крик словно разрушил заклинание неподвижности над площадкой, все снова зашевелились. Дождь прекратился. Тони накинул одеяло на плечи Хейли и, когда тот обессиленно привалился к нему, прижал его к себе. — Лиз! С тобой все в порядке? Скорее, кто-нибудь, вызовите скорую! — обеспокоенно запричитал Тони, но Мейсон замахал руками, показывая, что все в порядке. Эштон, сидевший на земле с покрасневшим лицом, смотрел на Хейли, поддерживаемого Тони. «…» Вик, просмотревший еще раз только что отснятую сцену, в оцепенении рухнул в свое кресло. «Что именно я только что снял?» — шокированно сорвалось с его губ. — Эй! — пристыженный Эштон вскочил, намереваясь наорать на Хейли, но тут один из сотрудников громко сказал: — Ух ты, это было здорово, у меня аж мурашки по коже побежали! Кто-то еще поддержал его: — Аж душа в пятки ушла во время этой напряженной сцены, прямо на разрыв. — У меня тоже. Хейли, ты действительно классно сыграл! — закричал другой сотрудник, и Хейли снова замахал руками. Весь съемочный коллектив горячо восхищался этими двумя, показавшими только что такую великолепную игру. — Эштон, оказывается, ты можешь так играть, почему же не сделал этого раньше? — Ах, как я и думал, актеры — это совсем другой уровень! — Теперь я понимаю, почему режиссер только и знает, что звать «Хейли, Хейли». Все продолжали высказывать свое восхищение, пока Вик не крикнул: — Заткнитесь все! Сотрудники повернулись к нему с широко раскрытыми глазами. Сцена, только что развернутая перед их глазами, была настолько потрясающей, что даже последний дурак, ничего не смыслящий в искусстве кино, был бы сражен наповал. Безжалостное выражение лица Хейли, его жесты, испуганное лицо Эштона… В этой сцене чувствовалось такое напряжение, будто все происходило на самом деле. Конечно, Эштон отошел от сценария, но ведь в итоге получилось бесподобно? Все молчали и смотрели на Вика. Вик Проктер — величайший продюсер Голливуда. Он не мог не заметить того, что видел каждый из них, а именно, насколько потрясающей была эта сцена, наполненная актерским талантом и эстетикой. Вик пристально посмотрел на Хейли. Хейли, обессиленно опиравшийся на Тони, выпрямился, возвращая взгляд. — Хейли. Почти бегом Вик направился к Хейли. Мейсон, чувствовавший усиливающееся головокружение, нахмурился, видя выражение его лица. Эштон категорически откажется переснимать сцену заново. Он и так уже собирался устроить скандал, удержали его только восторженная похвала и аплодисменты персонала. — Хейли, — еще раз повторил Вик, подходя с серьезным выражением. — Да? — тяжело отозвался Мейсон. «Если эта сцена опять не годится, мы не сможем закончить ее сегодня. Я действительно чувствую, что умру, Вик…» — хотел сказать Мейсон, но Вик опередил его. — Хейли… Хейли… Хейли… Ты — моя муза… «…» Отчаянно ухватившись за холодную и влажную руку Мейсона, обычно строгий и непреклонный Вик дрожал, словно только что нашел потерянное драгоценное сокровище. Мейсон попытался убрать руку, но Вик лишь крепче схватился за нее, воодушевленно глядя ему в глаза. — Ты уже решил, в каком фильме будешь сниматься дальше? Может, снимешься в моем следующем фильме? «…» — Пожалуйста, снимись в моем следующем фильме… и еще в фильме после этого… нет, давай, ты будешь сниматься во всех моих фильмах. Мейсон снова попытался освободить свою руку из захвата Вика, но тот не отпускал. Вик точно понимал, что только что произошло у него на глазах. Он был гением, продюсером, о котором все отзывались с величайшей похвалой. Он с самого начала видел, что разворачивающаяся перед ним сцена была потрясающей. Хотя Вик не расслышал большую часть того, что говорил Хейли, тем не менее, ему как-то удалось заставить Эштона сыграть на удивление достоверно. Эштон в очередной раз попытался показать ужасную игру и заставить всех почувствовать, что их кишки выворачиваются наизнанку, но Хейли стер границу между игрой и реальностью. Вик не мог уловить, о чем еще они шептались, но Эштон, услышав слова «я убил его», действовал точно по сценарию, как будто темный жнец тащил его в ад, схватив за шею. Жуткий взгляд, странное выражение лица и пугающий голос Хейли… даже второстепенные актеры позади Хейли, с решительными взглядами и жестами, двигались так, будто не были лишь персонажами фильма. На темной улице, под проливным дождем, для преследователя и преследуемого, Палача и Пола, камеры не существовало. В тот момент все было реальностью. — Хейли, почему ты появился только сейчас? Если бы ты играл в моем предыдущем фильме, или в фильме до него, я был бы еще более известен. Конечно, предыдущие фильмы уже были шедеврами, но они могли бы стать еще более удивительными! Вик с сожалением вздохнул и крепко сжал руку Хейли, повторив тихим голосом: — Хейли… — Гм, режиссер, моя рука… — с безучастным лицом Хейли нахмурился, снова пытаясь высвободить руку, но Вик покачал головой и сжал ее еще крепче. — Что такое, куда ты собрался, а? Вик говорил как жадный скряга. Зачем ему отпускать руку Хейли? Это был тот канат, который ниспослал Господь, чтобы поднять его на небеса, под звуки ангельских труб, Господь ласково улыбался и протягивал руку… — Режиссер, вы даже еще не решили, какой фильм снимать дальше, так о чем вы говорите? — воскрикнула Глория, напугав Чейза, который только что вернулся, неся полотенца. Чейз уставился на экран монитора, где крутилась отснятая сцена, с таким видом, словно на него обрушилось небо. Не увидеть такое в оригинале было хуже, чем заснуть и пропустить Суперкубок. Он продолжал что-то печально бормотать себе под нос. — Теперь, когда запланированные сцены сняты, можно отдохнуть. Вертолет, посланный Рэйкарлтоном за Хейли, только что прибыл, — мягко сказала Глория. Мейсон поклонился ей, а затем повернулся, чтобы посмотреть на Вика, который все еще держал его за руку. — Если не хотите, чтобы я умер на месте, то давайте поговорим о новом фильме в следующий раз. — Хейли… Но в следующий раз мы обязательно поговорим об этом, верно? Обещаешь? Тони и Глория с трудом оттащили от него Вика, который вел себя так, будто не отпустит, пока не получит однозначного ответа. Тело Хейли от перегрузки, наконец, достигло предела. Оно было горячим, а голова непрестанно пульсировала болью. Это не было шуткой, он действительно мог умереть. — У него все тело горит! Тони, поддерживая Лиз, который, казалось, был на пороге смерти, попытался отвести его к вертолету, приземлившемуся недалеко от места съемок. Но Эштон, стоявший с красным от гнева лицом, крикнул им вслед: — Все это… Все это было ложью, не так ли? Мейсон, готовый потерять сознание, нахмурился, услышав голос позади себя. — Верно? Хаа, ты… что ты сказал? Ты убил человека? Пистолет был настоящим? — повысил голос Эштон, чтобы показать, что не оставит его в покое ради сохранения приятной атмосферы. Мейсон открыл глаза и повернулся к нему. «…» — Что… что такое? Даже после такой лжи тебе нечего сказать? Мейсон откинул со лба влажные от холодного пота волосы и медленно заговорил, глядя на Эштона глазами Палача. — Не все было ложью. — Какого… Сильно прихрамывая, Мейсон подошел к Эштону, прислонился к его плечу и, глядя в глаза, тихо прошептал: — Только одно… Если только либо убийство кого-то было ложью, либо пистолет был фальшивым, то это означало, что кто-то в самом деле был убит, или что направленный на него пистолет был настоящим. Эштон резко оттолкнул его от себя. — Что… ты, — уставился он на Мейсона, мгновенно побледнев от испуга, а тот тяжело вздохнул, и выразительно посмотрел на его промежность. — К тому же… раз уж ты не сдержался, не пора ли остановиться? Мейсон подмигнул и многозначительно засмеялся. Лицо Эштона посерело, затем покраснело, когда он понял, что Мейсон знал, что несколько минут назад, дрожа под дулом пистолета, он немного обмочился. «…» Эштон молча дрожал, не в силах сказать ни слова, затем повернулся и исчез в съемочном павильоне. Вик повернулся к Мейсону. -… ты, что именно ты ему сказал? Вик, твердо решивший, что «если Эштон, этот придурок, продолжит огрызаться, я его прибью», удивленно моргнул, увидев, как скучно все закончилось. Мейсон пожал плечами. — Просто… ну, что если он и дальше будет себя вести, как идиот, его убьют точно так же. Мейсон говорил так, будто в этом не было ничего особенного, и Вик посмотрел на него недоверчиво. «И это все?» Мейсон мягко улыбался, глядя вслед Эштону. «…» По правде говоря, сказать, что во всем этом не было ничего особенного, было бы неверно. Эштон действительно чуть не умер во время съемки, и все из-за того, что Мейсон неверно оценил возможные действия Вика. Он думал, что Вик решит остановить сцену в самом начале, потому что реплики Эштона и его собственные слова не совпадали со сценарием. И он попросил Тони заткнуть Вику рот, чтобы тот не смог прервать сцену. Но на этом месте остановить съемку Вик не попытался. Когда же Мейсон взвел курок прижатого к груди Эштона пистолета, и Вик действительно собрался прервать съемку, рука Тони зажала ему рот. Пистолет, который держал Мейсон, был настоящим револьвером, украденным им из постели Ноя, и к тому моменту, как Вик оторвал руку Тони от своего рта и дико закричал «Снято!!!», Мейсон едва не спустил курок, не осознавая, что полностью погрузился в своего персонажа. — До этого… почему вы просто не прервали съемку? — спросил Мейсон, и Вик посмотрел на него непонимающе. — Это же отличалось от сценария, я импровизировал на ходу. Ему было любопытно, почему Вик действовал не так, как он ожидал. — О чем ты говоришь? Я же видел, что получается потрясающая сцена, зачем мне прерывать ее? Вик говорил легко, как будто в этом не было ничего страшного. Даже если бы пистолет был настоящим, он бы все равно хотел снять этот выстрел и убийство. Мейсон посмотрел на него чуть расширенными глазами и засмеялся. Он слишком недооценивал этого гениального голливудского режиссера. Вик абсолютно точно знал, как будет разворачиваться сцена перед его глазами, и какой она станет. — ..? Почему ты смеешься? — спросил Вик, склоняя голову набок. Мейсон вытер холодный пот, стекающий со лба, и ответил: — Просто… немного забавно… Мейсон знал, что меняется перед видоискателем камеры. Он показывал себя с таких сторон, о которых не хотел бы, чтобы знали посторонние, и даже двигался, как совершенно другой человек. Он делал это, не осознавая причин, будто одержимый. Его не слишком радовало это в самом начале, но получить признание актерского мастерства не было чем-то плохим. На самом деле, это было даже довольно интересно. — Я тоже не прочь сняться в вашем новом фильме, режиссер, — слегка улыбнулся Мейсон, и Вик, несколько раз моргнув, скривился, будто собирался заплакать, и внезапно обнял его. — … Хейли! Мейсон крякнул от силы объятий режиссера. — Хейли, любовь моя. Моя муза. Давай будем снимать фильмы вместе до конца наших дней. Ты будешь получать большие деньги, даже если мне придется платить из собственных средств. Вик сдавливал его, как сумасшедший. Из-за внезапной и сильной встряски, когда Вик схватился за него, Мейсон, у которого и так уже кружилась голова, почувствовал, что начинает терять сознание. Перед глазами у него потемнело, голос режиссера, продолжающего свой монолог: «… так что тебе не нужно перенапрягаться и можно спокойно сниматься», начал удаляться, и в этот самый момент объятия Вика резко разжались. — О Боже мой! — вскрикнул Вик, падая наземь. Мейсон ухватился за последние крохи своего сознания и поднял голову. Кто-то крепко держал его, обдавая легким цветочным ароматом. — Ной… — пробормотал Мейсон, сухо сглатывая. На красивом лице Ноя застыло холодное выражение, когда он, приподняв бровь, саркастически бросил, словно обращался к деревенскому дурачку: — О чем именно… ты думал, даже не могу представить. Довести себя до такого состояния, продолжая съемку, — можно подумать, что ты актер-новичок. — М… мистер Рэйкарлтон! Мейсон был не единственным, кого застало врасплох внезапное появление Ноя. Вся съемочная группа смотрела широко раскрытыми глазами на Ноя, который появился незаметно и внезапно обнял Хейли. — Ваши актеры снимаются в ужасных условиях, Вик. И я уверен, это не потому, что вам не хватает средств для покрытия производственных затрат. Наоборот, их немало. Даже слишком много, я бы сказал. У вас столько денег, что их можно даже использовать как туалетную бумагу. Вик, упавший в лужу, испуганно таращился на Ноя выпученными глазами. — А, это… «…» Пока Вик пытался выдавить из себя хоть слово, Ной нежно посмотрел на Мейсона, с которого ручьями тек пот, и прищелкнул языком. Он не понимал, чем все были заняты и почему ничего не предприняли, когда у Мейсона поднималась температура и от жара краснело лицо. — Не знал, что ты такой легкомысленный. В ответ на обвинение Ноя Мейсон тихо согласился: — Да, я такой. Он долго бегал под дождем из-за раздражающих действий Эштона. Хотя испуганное выражение лица этого придурка принесло ему моральное удовлетворение, но, в конечном итоге, остались только жар и головокружение. Горький смех Мейсона заставил Ноя нахмуриться и вздохнуть. — … Поспи, мы возвращаемся домой, — тихо прошептал он и накрыл рукой глаза Мейсона. Едва слабо вращающийся мир потемнел, Мейсон, державшийся из последних сил, мгновенно отключился. Держа бессознательного Мейсона на руках, Ной оглядел всех. От его ледяного взгляда у многих перехватило дыхание. — Нет… это… потому что… — бессвязно воскликнула взволнованная Глория. — Мы это… он сам сказал… Она хотя бы пыталась оправдаться, Вик же просто смотрел в землю, притворяясь, что находится где-то еще. — А. Вот как? Да, должно быть, так оно и было, — засмеялся Ной, чувствовавший жар от тела Мейсона. То, что актер сказал, что может и сделает что-то, не означало, что они могли просто с этим согласиться. Люди из съемочного персонала не могли поднять голову от стыда, слушая саркастичный смех Ноя. Они понимали, что снимать сцену с недостаточно оправившимся от ранения Хейли было слишком неразумно, будь то даже первый дубль. — Без сомнения, режиссер слишком давил на Хейли, — пробормотал в стороне Чейз, стоявший перед монитором. Ной взглянул на него. Чейз глядел на Мейсона на руках Ноя, и взглядом выражал сожаление от того, что не мог ему помочь. — Нести его, должно быть, тяжеловато, хотите, я помогу? Или, может, носилки… Вместо ответа Ной приподнял бровь и уставился на него. Вик украдкой дернул Чейза за руку. Ной повернулся к Вику и сказал: — Мистер Проктер. — … Да, мистер Рэйкарлтон. Вик опустил глаза, боясь встретиться с ним взглядом. Будто недостаточно было того, что он довел Хейли до такого состояния, так он еще и обнимал его, и говорил: «Моя любовь, моя муза, давай снимать фильмы вместе до конца наших дней. Хейли, пожалуйста!» За то, что Ной Рэйкарлтон услышал эти его слова, он мог винить только себя. Пусть Ной и не поймет его превратно, ему вряд ли было приятно слышать это. — Когда у Хейли следующая съемка? — … Через четыре дня… нет, через неделю… то есть… — тихо попытался ответить Вик, едва не плача. Ной распорядился ледяным тоном: — Свяжитесь со мной, как только будет определен точный график. Я сам передам Хейли. Губы Вика задрожали, и сам он сжался, словно поражнный молнией. Из-за его жадности Хейли, возможно, не сможет сниматься в течение двух, а то и трех недель. Никто не мог знать, какое расписание удовлетворит Ноя. — И еще, с этого момента я буду наблюдать очень внимательно. Сказав это, Ной обратил взгляд на Чейза, затем еще раз посмотрел на Глорию. Все молчали, опустив взгляды вниз, будто надеялись увидеть там что-то ценное. Ной коротко вздохнул, затем немного поудобнее устроил Мейсона в своих объятиях. — Простите, вы отвезете его в больницу? — поспешно спросил Тони, и Ной резко обернулся к нему. — Э-э, в больнице папарацци могут… — Мы едем домой, — холодно оборвал его Ной. Тони хотел еще спросить, говорил он о доме Ноя или о доме Хейли, но понял по выражению лица Ноя, что ответа вряд ли дождется. — Подождите минутку, — попросил он и, подбежав к стоящему за камерами креслу, на котором было написано «Хейли Ласк», схватил лежавшую на нем сумку. Тяжело отдуваясь, хотя пробежал всего несколько шагов, Тони протянул сумку Ною. — Это сумка Хейли… он всегда носит ее с собой. «…» Ной посмотрел на черную сумку в руке Тони и свел брови. Он знал, что это за сумка. Это была сумка, о которой Мейсон особенно заботился, и в которой носил все свои ценности. Он все еще носил ее с собой… Ной опустил взгляд на Мейсона. Мейсон по-прежнему был готов в любой момент сняться с места и исчезнуть, и Ной подумал, что больше не выдержит. Он вздохнул и забрал сумку у Тони. Вернее, попытался забрать. — …? Что за… Ной резко отдернул руку, протянутую к ремешку сумки, и та упала на мокрую землю. Пораженный, Тони попытался схватить сумку до того, как она намокнет, и тут же от удивления уронил ее, крича: «Ой!» — Что… что это? — воскликнул Тони, быстро отдергивая руку от ремешка сумки. На внутренней стороне ремешка, которая должна касаться плеча, был приклеен острый осколок стекла. Ной поднял голову и осмотрелся. Все с удивлением смотрели на человека, бегом покидающего площадку. Маленького телосложения, каштановые волосы, цвет которых был похож на цвет волос сталкера, приславшего приемник подслушивающего устройства. Ной с сожалением цокнул языком. Сейчас он не мог преследовать этого человека, потому что держал на руках Мейсона. — Я… в самом деле… Ной взглянул на мокрую сумку под ногами и вздохнул. Ему делали признание более страстное, чем предложение о браке, он потерял сознание от переутомления. Будто недостаточно того, что он жил в постоянной готовности исчезнуть, теперь к нему еще и сталкер прицепился. Чем, черт возьми, ты занимался, крутясь здесь… Ной раздраженно смотрел на щеку Мейсона. Тот спокойно спал с умиротворенным выражением на лице, не подозревая о том, что происходит вокруг, и Ною ничего не оставалось, кроме как тихо вздохнуть. Кто-то гладил его по волосам. Кончики нежных пальцев щекотали его лоб, и Мейсон, который чувствовал себя превосходно, рассмеялся. Пальцы остановились, и Мейсон, все еще во власти сна, издал легкое «ммм», причмокнул губами, затем нахмурился. Было бы здорово снова ощутить эти прикосновения… пока он думал об этом, пальцы снова начали двигаться, поглаживая, и он почувствовал себя счастливым. — Ной… Ной… — позвал Мейсон человека, пальцы которого касались его лба и волос. Пальцы снова остановились, и через мгновение он почувствовал легкий удар по щеке. — Мейсон… — нежно произнес Ной. — Мейсон, Мейсон… Слыша свое имя, произносимое этим нежным голосом, Мейсон почувствовал, как сладостно защемило на сердце. — … Имя… износится, — медленно открывая глаза, сказал Мейсон, и Ной, сидевший у изголовья кровати, усмехнулся. — Начал приходить в себя? Если бы имя могло износиться, твое уже давно бы исчезло. Мейсон задумчиво посмотрел на знакомый потолок. — Это место… Стильная напольная плитка, подвесные светильники и высокие потолки… Это был дом Ноя, где Мейсон останавливался на несколько дней. Это был дом Ноя, а не Хейли; похоже, он имел в виду свой дом, говоря, что они собираются домой. — Честно говоря, учитывая состояние твоего тела, следовало бы отвезти тебя в больницу, но я подумал, что тебе это вряд ли понравится. Если слухи о твоем обмороке просочатся в прессу, папарацци решат, что ты куришь марихуану. На эти слова Ноя, Мейсон перевел взгляд на тыльную сторону ладони, потом на подсоединенную капельницу. Видимо, капельницу меняли несколько раз, на коже виднелись многочисленные следы от игл. — Повреждения ноги были довольно тяжелыми, возможно, без осложнений не обойдется. Температура поднималась до 38 градусов, пришлось дважды колоть тебе жаропонижающее. Ты проспал два дня, и я думал о том, чтобы закрыть фильм, в котором ты снимался. — … Сама съемка — не проблема… Основная проблема заключалась в том, что он повредил ногу, спасая Ноя, а затем, с его слабым телом, долго занимался с ним крайне жестким сексом, так что ущерб был огромным. Однако вместо того, чтобы говорить: «Разве это не твоя вина?», Мейсон извинился. — Я сожалею. И спасать Ноя, и спать с Ноем было его собственным выбором и главным приоритетом, так же, как все, что касалось фильма и Эштона, было его собственными желаниями. «…» Услышав извинения Мейсона, Ной закрыл рот и долго смотрел на него. Зрачки Ноя дрожали, и вскоре он закрыл глаза. — … Ладно. Я тоже накануне слишком разошелся, хотя и знал, что ты нездоров. — Нет, ну, мы оба… Мейсон отвернулся, чувствуя, как начинает гореть лицо. Не только Ной был виноват в том, что не смог сдержать себя… Он почувствовал нарастающий жар во всем теле, едва вспомнил о диком беспорядочном сексе в кабинете Ноя, и попытался сменить тему. — Ты сказал, что я спал два дня… с беспокойством. Ты, действительно, много переживал из-за меня. Ной пожал плечами. — Беспокоиться о тебе — моя повседневная рутина, так что не стоит обращать на это внимания. Услышав беспечный ответ Ноя, Мейсон повернулся, чтобы осмотреться. На придвинутом ближе к кровати столе, и даже на кресле, были разложены какие-то бумаги. Похоже, Ной работал, одновременно заботясь о Мейсоне. Ной сложил документы, на которые смотрел Мейсон, в стопку и сказал: — Я не хотел разбудить тебя, прикоснулся к тебе, не подумав… Мне очень жаль. Кажется, у тебя все еще жар, отдохни еще. — ..? Мейсон уставился на него в недоумении. Каким-то образом у него возникло странное чувство дежа-вю… Ной злился? Из-за его здоровья? Мейсон смотрел, как Ной встает со своего места с бесстрастным видом. — А, кстати, — он указал на изножье кровати, — Тони отдал мне твою сумку. При этих словах Ноя Мейсон моргнул и медленно приподнялся, чтобы увидеть сумку. Неизвестно, где она валялась, на ней было полно грязных пятен. — О… — тихо пробормотал он. — Поскольку твой сталкер наклеил тут осколков стекла, постарайся не хватать ее, не глядя, даже если будешь собираться в спешке. Взгляд Ноя был странным. На губах его, как обычно, была улыбка, но во взгляде сквозило раздражение, и то же время он выглядел наполовину смирившимся. Увидев странное выражение лица Ноя и слыша его слова, Мейсон растерянно спросил: — Что? — Кроме того, пока ты спал, твой сталкер много чего наприсылал. Много интересных вещей. Ной взглядом указал на предметы, сложенные рядом с сумкой, говоря таким тоном, будто разок взглянул на них от нечего делать. — Отдыхай, я ухожу. И он вышел, негромко хлопнув дверью. Мейсон задумчиво уставился ему вслед… «…» Без сомнения, что-то странно отличалось от обычного, но было не настолько явственным, чтобы назвать это гневом. --- В оригинальном тексте в этом месте автором пропущены две страницы, с примечанием: "Здесь должно следовать описание сцены, в которой Мейсон размышляет, глядя на записки, присланные его сталкером." --- Телефонный звонок раздался неожиданно. Он принял его, не глядя. [Ммм. Никогда бы не подумал, что мне не разрешат даже навестить тебя,] — заговорил Вик крайне угрюмым голосом. — Хм, — рассеянно хмыкнул Мейсон. Он и сам не знал, что Вику и Чейзу было отказано в посещении. Не нужно было долго гадать, кто им отказал. [Все так плохо?.. Нет, честно говоря, хотя твое тело — это твое дело, похоже, мистер Рэйкарлтон был очень зол в тот день.] — В самом деле? Так он все-таки злился? Мейсон потер губы, размышляя. Он не заботился о своем здоровье и из-за какой-то ерунды довел себя до потери сознания. Было вполне нормально для Ноя сказать: «Позаботься о своем здоровье», и рассердиться было бы тоже нормально. Но вместо этого Ной вел себя лишь чуть по-другому, и даже это только в тот день, на следующий день, он снова выглядел спокойным, как ни в чем не бывало. [Ах, тот день. После того, как ты упал в обморок, он смотрел на меня таким ледяным взглядом. Я думал, что у меня голова взорвется,] — доносился по телефону издалека дрожащий голос Вика. — Ха-ха-ха. Прямо до такой степени? — рассмеялся Мейсон. [Я не шучу, правда,] — серьезно подтвердил Вик. — [Знаешь, мне той ночью даже приснилось, что деньги на производственные затраты были отозваны, а на меня подали в суд.] — Он, конечно же, не стал бы доводить до такого. Ной сказал, что думал о том, чтобы закрыть фильм, это правда, но это было, скорее, что-то вроде шутки. [Я говорю это, потому что искренне ценю тебя, Хейли. Было бы лучше, если бы ты знал немного больше о том, к какому типу людей относится твой любовник. Конечно, ты не единственный, кто ничего не знает об этом человеке.] Вик говорил так, будто осознал что-то пугающее. Вместо того, чтобы ответить: «Я знал этого человека еще с тех пор, как он был сопливым семилетним пацаном», Мейсон сдержанно прервал Вика. «…» К тому же, вопрос о том, как они с Ноем познакомились и в каких отношениях находились в данный момент, был непростым и очень актуальным. Вообще-то, он планировал поговорить с Ноем на эту тему после окончания съемки, но потом потерял сознание, приходил в себя, и как-то не выбрал подходящего времени. [В любом случае, скажи мне что-нибудь хорошее. Так я могу быстро вернуться на съемочную площадку и показать свое блестящее вдохновение…. хм? Ты, случайно, не на улице находишься?] — вдруг спросил Вик, вероятно, услышав окружающие шумы. Мейсон вежливо ответил: — Какая улица может быть с этой ногой? У меня тут телевизор включен. [И то верно, Рэйкарлтон, не позволит тебе и мускулом шевельнуть. На некоторое время… Привяжет к кровати, пока тебе не станет лучше… Нет. Это звучит слишком эротично, но смысл не в этом. Конечно, это не значит, что такого не может случиться. Это…] Вик говорил и говорил без остановки. Мейсон убрал телефон от уха и осмотрелся. [Что я пытаюсь сказать, Ной, я должен снимать следующий фильм вместе с… Ты слушаешь, Хейли?] — Простите, тут помехи на линии, слышно плохо… [В самом деле? Может, ты просто не слушал?] — многозначительно сказал Вик. Мейсон слегка кивнул. — Вообще-то, верно. Я устал, так что вешаю трубку. Хороших съемок, Вик. [А, что? Хейли! Хей…] Мейсон хладнокровно оборвал разговор и выключил телефон. Если он снова зазвонит, это полностью испортит его слежку. Мейсон вытянул шею, чтобы удостовериться, что не потерял из виду идущего впереди человека. Мейсон следил за сталкером.