Певчая птица

— Джин?.. Хада стремительно бледнеет прямо на глазах, отшатывается назад, роняя на пол и конверт, и его содержимое. Паника липким комком подбирается к горлу, запускает свои маленькие когтистые лапки под ребра, дыхание моментально сбивается, клокочет где-то в горле. То, что его осторожно перехватывают за плечи, до дивы доходит не сразу — он с трудом заставляет себя оторвать взгляд от кучки белоснежных волосков на полу. Панически расширенный карий глаз сталкивается со спокойными синими, тонет в их топкой непроглядной глубине, как в омуте. — Посмотри на меня, Джин, — Тарик говорит спокойно, не повышая голоса, едва касается его плеч, дабы не спугнуть и не усугубить. — Выдохни и медленно вдохни. Все хорошо, повода для паники пока что нет… — Джину очень хочется ответить что-нибудь в духе «еще как есть!», но он не может вымолвить ни слова, стискивая трясущимися будто в треморе пальцами чужую рубашку. Широкие ладони осторожно привлекают его поближе, гладят по плечам и вниз до локтей, успокаивая, отгоняя прочь накатившую так внезапно тревогу. — Что это вообще?.. — Треш наклоняется к конверту, брезгливо рассматривает валяющийся рядом пучок волос и было тянется к нему, как предостерегающее покашливание телохранителя заставляет отдернуть руку. — Не советую пока что это трогать, там могут быть чужие отпечатки, — еще пару раз гладит вздрагивающего Хаду по спине и отодвигается, приседает на корточки перед вещицами, откидывая упавший хвост волос на другое плечо. Отточенными движениями выуживает из внутреннего кармана пиджака прозрачный тонкий пакетик и пинцет, осторожно забирает белые пряди. — Если никто не против, я заберу это на экспертизу, — бросает взгляд на диву. — Проведем днк-анализ, может быть, это даже не твое. — А то я свои волосы не узнаю, — хрипло огрызается виртуоз, нервно хлопая себя по карманам в поисках сигарет. Потому что если он прямо сейчас не закурит, то точно сорвется. — Мало ли людей с крашенными в белый волосами? — Треш недовольно поджимает губы, глядя на то, как его подопечный прикуривает. — Стал бы этот псих посылать мне чужие волосы? — Хада старается не смотреть в сторону и конверта, и волос, которые Тарик поспешно убирает в карман. — Не паникуй раньше времени, — шатен вздыхает, подбирая конверт. — Своевременное замечание, — следует ядовитый ответ. — И все-таки конкретно сейчас тебе ничего не угрожает. Если, конечно же, тебя не держит на мушке снайпер, готовый снять твою персону в любой момент, — Тарик выуживает телефон и набирает чей-то номер. — Умеешь же ты утешить! — Джин возмущенно выдыхает дым в сторону, поджимая губы. — Я считаю, что… — А ты не считаешь, что ты хреново считаешь? — Мы ведь с тобой уже обсуждали это, Джин. Сам по суди, — шатен говорит терпеливо, будто с неразумным ребенком, — если бы целью нашего «сталкера» было твое убийство, то сделали бы это давным-давно. Уверяю тебя, способов незаметно убить человека — сотни… — Все еще хреново утешаешь. — …а это значит, что пока что он просто пытается тебя запугать. Чтобы ты не находил места от беспокойства, нервничал и метался, будто зверь в клетке. — Птичка в клетке, — невозмутимо поправляет Треш, игнорируя зыркнувшего в его сторону певца. Тарик закатывает глаза и отходит в сторонку, чтобы переговорить с кем-то по телефону. Хада же места себе не находит от волнения, меряя помещение шагами, закуривая уже третью или четвертую по счету сигарету и то и дело запуская руку в волосы, будто пытаясь нащупать обрезанные пряди. Находиться здесь ему совсем не хочется. Еще меньше — ехать домой. Приславший «подарочек» словно говорит ему этим жестом — я могу быть где угодно, ты больше не в безопасности. И от осознания того, что кто-то мог спокойно проникнуть в его дом, Джину становится совсем не по себе. Из собственных мыслей его вырывает вернувшийся телохранитель. — Я вызвал спец. группу к твоему дому. Придется еще раз тщательно его осмотреть, — сообщает он, чуть хмурясь. — Также уточнил, из какой фирмы доставки была девушка-курьер и отправил к ней человека, ее тоже нужно будет допросить. Возможно она сможет вспомнить что-то о заказчике и помочь делу. — Я не хочу домой, — мрачно прерывает его Джин, скрестив руки на груди. — Куда угодно, но не домой. — Боюсь, что в другом месте ты будешь еще более уязвим, — качает головой Тарик. — А в своем собственном доме, по-твоему, я не уязвим?! — голос срывается, и певец замолкает, стискивая зубы. — Там ты будешь хотя бы не один, — осторожно касается плеча дивы, но тот вздрагивает и отодвигается. — Послушай, тебе сейчас категорически нельзя оставаться одному и бежать куда-то сломя голову — возможно именно на это и рассчитывает твой преследователь. Ведь когда ты один — ты не представляешь угрозы и с тобой легче справиться. В словах телохранителя слышится зерно истины, и Хада неохотно вынужден с ними согласиться. Домой едут в полной тишине. Джин выглядит почти спокойным, но то и дело вздрагивающие пальцы, нервно теребящие застежку на куртке, выдают его с головой. Тарику хочется сказать что-нибудь успокаивающее, как-то подбодрить певца, но, зная Хаду, велик риск наткнуться на очередную колкость или грубость. В памяти еще свеж их недавний конфликт, лишний раз провоцировать его на новый определенно будет не самым разумным вариантом. Когда они, наконец, подъезжают, то возле дома уже обнаруживается машина спец. группы, которую вызвал Тарик. При виде ребят в форме дива закатывает глаза и скрипит зубами, но молча вываливается из машины, хлопнув дверью. Страх уступает место раздражению, оно поднимается изнутри удушливой волной. Хада с трудом подавляет истеричный смешок, ему очень хочется крикнуть этим парням «Да что вы там ищете? Вы уже пропустили все, что могли!», но он молчит, а руки сами машинально тянутся к пачке сигарет. Его дом снова будут переворачивать кверху дном чужие люди, и ему придется терпеть это, а все почему? Потому что какой-то ублюдок решил, что будет очень весело поиграть с нервами одной знаменитости! И ведь он даже понятия не имеет, кому умудрился перейти дорогу. Джин неохотно отдает ключи ребятам из группы Тарика, но сам остается снаружи, не испытывая ни малейшего желания находиться внутри. И даже когда телохранитель осторожно предлагает зайти в дом, оперируя тем, что время близится к ночи и холодает, Хада хмуро отказывается. — Я лучше посижу в машине, пока они не закончат. Тарик на это лишь качает головой и куда-то на время отходит, попросив одного из ребят приглядеть за певцом. Возвращается он со стаканчиком горячего кофе и молча протягивает его Джину, который на нервах снова выкуривает очередную сигарету. Тот на стаканчик косится чуть удивленно, но так же молча забирает, поблагодарив коротким кивком. Обхватывает обеими ладонями, живой и искусственной, долго всматривается в содержимое, пока Тарик устраивается на соседнем сидении. Честно говоря, он бы сейчас не отказался от чего покрепче, лишь бы на время забыться и не думать ни о треклятом сталкере, ни о его подарках. — Не хочу здесь находиться, — совсем тихо бормочет. — Я понимаю, — вздыхает шатен, потирая переносицу. — Но ехать куда-то еще означает подвергать себя большему риску, чем оставаться дома. — Какая, блять, разница, если этот ублюдок нашел меня в моем собственном доме? — Почему ты так уверен, что он был в твоем доме? — А как бы еще он эти чертовы волосы получил? Тарик задумчиво трогает пальцами руль. — Во-первых, еще не факт, что эти волосы принадлежат тебе, — резонно замечает он. — Кстати, не забудь подойти к Вай, чтобы она взяла у тебя материал для сверки. — Опять волосы выдирать? — фырчит в стаканчик Джин, отпивая кофе. — Ну если тебе жалко волос, то можешь, к примеру, слюну или… — Так, стоп, — предупреждающе вскидывает металлическую ладонь, — избавь меня от подробностей, будь добр. — Не волнуйся, — шатен чуть улыбается. — Никто не будет твои волосы продавать на аукционе для извращенцев. — Утешаешь ты все-таки паршиво, знаешь ли. — Во-вторых, — продолжает Тарик, задумчиво перебирая пальцами по обивке руля, — мало ли где он мог тебя подловить, пока ты отвлекся? Да взять, к примеру, парикмахерский салон — по-моему, самый простой способ получить часть твоих волос. Подговорить твоего стилиста и вуаля. — У меня личный парикмахер, специалист своего дела, он не стал бы заниматься такой ерундой! — Ты не представляешь, как легко порой можно купить людей… — вздыхает едва слышно. — Лучше скажи мне, — тон телохранителя становится более серьезным, — у тебя ведь стоит дома сигнализация, верно? — Само собой, — Хада удивленно косится, приподнимая бровь. — Любой человек, переживающий за свою безопасность, будет иметь дома сигнализацию. Или парочку злых собак. — В последнее время не было ли случаев срабатывания? Джин задумчиво молчит, вспоминая, водит подушечкой пальца по краю стаканчика, и Тарик невольно засматривается на этот жест. Вздрагивает и с трудом отводит взгляд. — Кажется, пару недель назад что-то такое было… — хмурит озадаченно лоб. — То ли птица в окно ударилась, то ли детвора баловалась, но я в этот день был дома. Мне позвонили из службы охраны и сказали, что им поступил сигнал о взломе. Интересовались, есть ли помимо меня кто-то еще дома и не нужна ли мне помощь. — Сигнал о взломе? Это очень важный момент, — телохранитель выглядит немного обеспокоенным его ответом. — Посиди здесь минутку, я передам эту информацию ребятам. Тарик оставляет его одного. Через стекло Хада наблюдает за тем, как тот подходит к парням из своей группы, говорит с ними о чем-то, жестом указывая на столб, к которому ведут телефонные провода. Затем звонит еще куда-то, и минут через десять подъезжает машина из службы охраны. Джину уже и самому становится интересно, что там такое происходит, и он, наконец, выбирается из салона, направляется к дому, по пути метнув опустевший стакан из-под кофе в урну. Пересекается взглядом с телохранителем и вопросительно поднимает брови, мол, в чем дело? — Твой домашний телефон прослушивался, — сухо сообщает шатен, махнув ладонью в сторону столба. От осознания того, что кто-то неизвестный был в курсе всех его телефонных разговоров, которые он совершал не по мобильнику, по спине ползет противный холодок. Хада сглатывает колючий комок, подкативший к горлу, с трудом подавляет нарастающую панику. — Охуенная, новость, — хмуро отзывается, скрестив руки на груди. Тарик виновато пожимает плечами, наблюдая, как парень из службы охраны ковыряется в распахнутом щитке. — А дома?.. — Следы взлома действительно есть. Со стороны окна на первом этаже, едва заметные царапины у щеколды, которых в прошлый раз не было, как сообщили мне. Но больше ничего, в помещении какие-либо следы чужого пребывания отсутствуют. Прослушку сейчас снимут и поставят дополнительную защиту на… Джин? Дива, в полголоса ругнувшись и не дослушав, скрывается за дверью, оставляя Тарика разбираться с безопасностью телефонной линии.

***

Закончив решать вопросы с охраной и разобравшись с прослушкой, Тарик возвращается в дом, Джина он находит в гостиной. Тот с недовольным выражением лица сверлит взглядом розоволосую девушку. В ее руках шатен успевает заметить пакетик с белоснежными прядями. — Все в порядке? — Если не считать того, что я такими темпами облысею — да, — ворчливо отзывается Хада. Тарик хмыкает и выразительно приподнимает бровь, глядя на чужую шевелюру, которой до облысения было ой как далеко. — Моя работа на этом закончена, Тарик, дальше дело за тобой, — Вай застёгивает сумку, хлопает его по плечу и направляется к выходу, подмигнув напоследок. — Удачной ночки! Телохранитель провожает ее с теплой благодарной улыбкой и натыкается на очень-очень внимательный взгляд дивы. — Это, конечно, совсем не мое дело… — Боже, Джин! — страдальчески закатывает глаза, опускаясь на диван и открывая крышку ноутбука. — Шел бы ты… спать. — И пойду, — хмыкает певец, хотя весь его вид говорит о том, что к этой теме он ещё вернётся. Взгляд падает на ноутбук, на экране которого высвечивается изображение с камер наблюдения, установленных вокруг дома. — А ты… собрался всю ночь так сидеть? — Это моя работа — обеспечивать твою безопасность, — в чужом вздохе слышится усталость, но Тарик тут же прячет ее за мягкой улыбкой. — Можешь спать спокойно, никто не проникнет в этот дом, пока я здесь. — Какая самоотверженность, с ума сойти. — Благодарность была бы подходящим ответом. Хада какое-то время сверлит его долгим взглядом, который ощущается почти физически, и Тарик уже почти готов выслушать порцию очередной колкости, но этот день не перестает удивлять. Певец бросает едва слышное "спасибо" и, поднявшись с дивана, уходит к себе. Остаётся надеяться, что он действительно ляжет спать, а не попытается снова напиться, зная о его страсти к алкоголю в качестве способа решать проблемы. Телохранитель дожидается, пока звуки в глубине дома утихнут, после чего встает для того, чтобы сделать себе кофе и погасить свет, затем возвращается обратно за свой наблюдательный пункт. Устало трет глаза, откидывается на спинку дивана и вздыхает, бросая мимолетный взгляд на часы — время постепенно близится к полуночи. Тарику не привыкать было проводить по несколько суток без сна, благо сам он по себе был достаточно вынослив благодаря постоянным тренировкам, да и к тому же специфика работы обязывает. Не проходит и часа, как со стороны лестницы, ведущей на второй этаж, слышатся тихие шаги и шелест ткани. Обернувшись, шатен замечает в полутьме Хаду, замершего на последних ступеньках. В неровном свете луны, заглядывающей в окно через неплотно прикрытые шторы, его силуэт выглядит тонким и хрупким, будто сотканная из звездной пыли причудливая статуэтка. Белоснежные, почти серебристые волосы придают ему сходство с каким-то потусторонним существом, духом, пришедшим из совсем иного мира. Тарик даже отсюда видит его потерянный и печальный взгляд и взволнованно приподнимается. — Что-то случилось, Джин? Дива долгие несколько секунд молчит, поджимая губы и нервно стискивая пальцами ткань халата. — Не могу уснуть, — тихий голос едва заметно дрожит. Не глядя на телохранителя, Джин добавляет со вздохом: — Я… Я не могу зайти в свою спальню или ванную без опаски, хоть и понимаю, что там никого нет. Теперь мне постоянно кажется, что за мной кто-то наблюдает. Господи, я лежал с пистолетом в руках и пялился на чертово окно, потому что… потому что… — голос срывается окончательно и тонет в бессвязном шепоте. Хада не сразу замечает, как качок в пару шагов оказывается рядом, осторожно касается его плеча. От прикосновения он вздрагивает, словно от удара током, и замолкает. — Так, присядь-ка, — телохранитель, не спрашивая разрешения, берет его под руку и доводит до дивана, сам присаживается рядом, внимательно заглядывая в бледное потерянное лицо. — У тебя есть какие-нибудь успокоительные? — Полный бар в кабинете, — Джин позволяет себе кривую усмешку и качает головой. — Я что, похож на психа, чтобы жевать таблетки? — Таблетки принимают не только психи, — мягко возражает Тарик, поглаживая его по плечу. — Иногда организм не справляется собственными силами, и ему нужно немного помочь. Хада вздыхает и вяло машет рукой куда-то в сторону коридора. — Может быть в аптечке что-нибудь такое завалялось. Я не помню, когда в последний раз ее обновлял. Кивнув, телохранитель отправляется на поиски обозначенной аптечки и возвращается назад через пару минут, захватив с кухни воды. Стакан мягко, но настойчиво всучивает в руки Джину и принимается рыться в аптечке, неодобрительно цокнув языком при виде половины лекарств, срок годности которых был давным-давно просрочен. Видимо, действительно сюда никто целую вечность не заглядывал. — Вот, — в руках качка поблескивает небольшая пачка с маленькими таблетками. Он протягивает успокоительные диве. — Выпей, должно стать полегче. — Лучше бы виски, от него точно стало бы легче, — ворчит Хада, но послушно закидывает в рот сразу две таблетки, морщится, запивая их водой. — Алкоголь — не самый лучший способ решать проблемы. — Зато самый действенный. Тарик со вздохом собирает лекарства обратно в аптечку, понимая, что спорить с ним бесполезно. Джин зябко поводит плечами, наверняка мерзнет в одном своем халате — господи, кто придумал вообще такие халаты? — и шатен тянется за пледом, чтобы накинуть его на плечи мужчине. — Ты упомянул пистолет, — припоминает Тарик, чуть хмуря брови. Новость о том, что у такого человека в наличии имеется огнестрел стала неожиданной. — Я надеюсь, у тебя есть разрешение на хранение оружия? — Само собой, — сморгнув, Хада недоуменно косится на него. — Зачем мне лишние проблемы с законом? — Вот как. И ты умеешь стрелять? — Нет, просто так на него любуюсь. Стал бы я его при себе держать, не умей я стрелять? — резонно замечает, кутаясь в плед. — Для некоторых даже просто лежащий в ящике пистолет уже является своеобразным успокоением, даже если они не умеют стрелять, — чуть улыбается шатен, бросив короткий взгляд в сторону экрана ноутбука. — Это хорошо, если ты умеешь за себя постоять. Ездишь на какие-нибудь стрельбища? — Это допрос, господин офицер? — Джин хмуро косится на него. — Вовсе нет, просто пытаюсь поддержать разговор и отвлечь, — мягко возражает. — Чтобы было честно, можешь и у меня что-нибудь спросить, если хочешь. Так что насчет стрельбища? — Езжу периодически, — неохотно отвечает Хада, разглядывая свои руки. — Есть у меня одно место за городом, правда я там давно уже не бывал. Работа отнимает много свободного времени. А так раньше довольно часто там пропадал, пока… Ну… — замявшись, молчит пару секунд, пока пальцы протеза крутят колечко на живой руке. — В общем, потом стало не до того. Если так подумать, много чего не делал уже долгое время. — Например? — Не играл на рояле для себя, потому что ты постоянно рядом ошиваешься, — бросает недовольный взгляд на телохранителя, который с трудом подавляет тихий смешок. — Неужели мое присутствие настолько тебе мешает? Джин не спешит с ответом, задумчиво раздумывает о чем-то. Если бы качок спросил об этом пару дней назад, то Хада непременно ответил бы «да, мешает». Однако в свете… последних событий он уже не был уверен, что проблема именно в этом. Мужчина даже успел отчасти привыкнуть к тому, что в его доме помимо него есть кто-то еще, постоянно маячащий на фоне или гремящий на кухне кастрюлей. Это придавало его большому и пустому дому ощущение… уюта? — Моя очередь спрашивать, — ловко уходит он от ответа, хмыкнув. — Ты сам-то с такой работой чем-нибудь увлекаешься? Хобби какое-нибудь? Рыбок может разводишь? — Читать люблю, — просто отвечает шатен, пожав плечами. — Раньше занимался верховой ездой, но это отнимало слишком много времени, так что пришлось забросить. Рыбок у меня нет, — смеется негромко, — они просто-напросто не выжили бы в таких экстремальных условиях. Я дома-то появляюсь раз в сто лет и то по праздникам. — Рыбки — это здорово, — вздыхает Джин, плотнее запахивая плед и устало потирая переносицу. Тарик припоминает, что видел в его кабинете аквариум с, кажется, пираньей и думает о том, что этому человеку такие рыбки подходят как никому другому. Он негромко рассказывает диве о том, что пираний насчитывается почти сотня видов; что некоторые из них, в отличие от других рыб, умеют издавать звуки, похожие на карканье или гавканье. И не сразу замечает, что в тишине гостинной Джин прислоняется к его плечу, задремав под звуки тихого голоса.