Сто соблазнов и покорность

      Самыми спокойными и бодрящими днями остаются выходные, ведь это единственное время, когда часы идут другим ходом. Всё растворяется вокруг и хочется только отдыхать, погрузившись в тёплое одеяло. Мир приобретает спокойные тона, не напрягающие людские глаза. Можно чётко ощутить, как каждая мышца на теле расслабляется, будто в них медленно проникает доза неизвестного вещества, имеющего потрясающе эффективные свойства. Кажется, это наркотик, чей состав, как правило, не рассматривается. Или же, может, это небольшие глотки душистого вина, которое успокаивает своим сладким послевкусием и чуть прохладной температурой? Объяснить свою сонливость Сэнди по-другому никак не мог. Мог лишь сонно поднести к губам очередной бокал, доверху наполненный алой жидкостью, а затем поднять взгляд на Леона, внимательно наблюдающего, видимо, за мошкой, летающей из стороны в сторону. Лёгкий ветерок ласкал щёки, успевших покраснеть из-за малой доли алкоголя. — Честно говоря, я не думал, что ты так ответственно отнесёшься к этому, — отогнал надоедливую тишину Сэнди, устало подперев голову рукой. — Ожидал от тебя обычного вечерка. Знаешь, посмотрели вместе какой-нибудь фильм и легли спать… — Но это ни капельки не романтично? — продолжил Леон.       Сэнди кратко кивнул. — Я не хотел сказать что-то плохое про тебя или про наши посиделки. Просто… не ожидал такого. Ты нечасто вытаскиваешь из себя подобное. — Просто я не хотел, поэтому и не вытаскивал. Скажем, меня всё и так устраивало. Ну, ты доволен, я доволен. Значит, зачем что-то менять?       Повисла неловкая тишина. Трудно было сказать, что тогда играло в их взглядах. Читалось то смущение, то безразличие, а то и отстранённость. Странная ситуация, учитывая то, что романтические вечера обычно проводят с влюблёнными глазами, с искренними фразами и, несомненно, с жаркими поцелуями и обещаниями никогда не отпускать.       Хамелеон, выпив залпом весь бокал, вдруг спросил: — А вообще, что для тебя считается романтикой? — То есть?.. — В прямом смысле. Романтика сложная штука: для всех разная. Потому что, в одном случае, нужно так потратиться, чтобы потом можно было романтично смотреть на продажу собственной квартиры и машины из-за долгов. В другом случае, можно просто чмокнуться пару раз и всё. Ты сам знаешь, я в этом деле как комар в море, а раскрасить этот вечерок мне действительно хочется.       Парень с фиалковыми волосами чуть смущённо отвёл взгляд. — Да меня и так, в принципе, всё устраивает. — Тебе для полного кайфа нужно выпить бутылку вина? Серьёзно?.. — Нет, конечно нет… Просто для меня это уже идёт за разнообразие. — Ты меня решил совсем опозорить? Я знаю, что полный ноль и не могу ничего такого романтичного сказать, но я…       Хамелеон хотел начать оправдываться, но Сэнди его поспешно перебил: — Но это не особо важно. В конце концов, для меня не так уж важно. — Вот так, значит… — тихо прошептал Леон, а затем резко вскочил со своего места, продолжив всё так же угрюмо. — Ну что ж, хорошо! Раз уж это для тебя ничего не значит, то я сделаю это хотя бы для себя. — Эй, я не говорил, что это для меня ничего не значит. Это мило с твоей стороны и… — ему стоило только взглянуть в глаза Хамелеона, как он уже полностью заткнулся, погрузившись в смущение. — Ладно, как хочешь…       После этих слов Сэнди торопливо поднялся из-за стола, собираясь уже уйти в неизвестном направлении. Однако резкая хватка на его запястье заставила на миг остановиться. — Ты куда это? — Наверно, в спальню: устал и не хочу тебе мешать. — Нет-нет-нет, — замотал головой Хамелеон, попутно усаживая Песчаного обратно. — В спальне я немного поиграюсь, а ты… подожди пока я закончу. Кстати, мне это тоже пригодится, — он торопливо взял полупустую бутылку красного вина. — Я быстро, честно!       Настаивать Сэнди не хотел, ибо интерес и слабость брали своё. Леон мог удивлять, когда он сам этого захочет. Ему нужно лишь время, проведённое в полном одиночестве. И это своеобразное правило отложилось в голове у Песка надолго. Сердце трепетало, бокал опустошался всё чаще и быстрее… Время тянулось и превращалось в резиновую жвачку, не желающую даже порваться.       Видимо, из-за дозы алкоголя в крови терпение превратилось в жалкий листок, порванный на миллион кусочков. Тело на миг отстраняется от контроля, нарочно заставляя ноги поднять Песчаного, а затем ринуться в пляс, который постепенно вёл парня в спальню. Движения были пьяные и медленные, дыхание было тяжёлым и неровным, как нарисованный от руки круг… Но это не останавливало вершить поступки, которые, в тот самый момент, казались безобидной мелочью. — Долго ещё? — слегка раздражённо вспылил Сэнди, уже оказавшись в дверном проёме.       Обстановка, ранее ничем не примечательная, неожиданно и заметно изменилась, погружая «гостя» в некий ступор. — Ты… Ты как раз вовремя. Я хотел тебе ещё налить, но вижу, что уже хватило, — он прервался, будто давая шанс получше оглядеть его труд.       Приятный аромат чуть горького кофе сразу привлёк внимание. От него исходила своя энергия, поддерживающая интерес. Сэнди сразу представил образ небольшой чашки кофе, сделанного совсем недавно. Однако вместо ожидаемого горячего напитка в глаза бросились пару свечей, чей огонь был фантастичен и огромен. Именно они своей силой и красотой спасали комнату, потерявшую все краски от пустоты и тьмы… Разглядеть в этом таинственном, тёмном, но по-своему уютном и романтичном месте собственную спальню было ужасно трудно. Что-то внутри вспыхнуло так резко и горячо, что дух перехватило, а дыхание на миг прервалось. Желание погрузиться в приятный и ласкающий комфорт вместе с этим смешливым парнем возрастало и захватило контроль над разумом. Удивление мгновенно сменилось на тихий восторг. — Ну, как тебе, соня? — успокаивающий шёпот Хамелеона раздался очень близко. — Лео, я… Я просто…       Язык заплетался, слова всё никак не складывались. За Сэнди говорили его глаза, сияющие как никогда раньше. — Значит, понравилось… Ну что ж, можем с тобой провести пару часов за просмотром какого-нибудь сериала. Можешь сегодня сам выбрать, — Леон насмешливо потрепал Песчаного за щёку. — Уже взрослый. Можешь сам решение принимать, — подойдя к столику, где до сих пор красовалась бутылка вина, парень спросил. — Ты будешь ещё? — Ох, — впервые мысль об алкоголе заставила его прийти в себя, — нет, наверно. Я и так успел опьянеть…       Хамелеон фыркнул, но так ничего и не сказал, предпочитая порадовать себя сладким и игристым напитком, от которого неохотно отказались. И Песчаный, будучи то ли слишком усталым, то ли слишком пьяным, не стал обращать на это внимание. Поведение Леона, манера речи и желания без этого популярны своей оригинальностью, а вот что с ними сотворят пару капель прохладного напитка? Сэнди лишь томно вздохнул, попутно нажимая по разноцветным кнопкам и ища подходящий сериал для того сокровенного вечера.

***

      Спустя час сознание стало постепенно таять, как кубик льда. Реплики персонажей, что-то упрямо кричащих друг другу, превращались то в шёпот, то в шум, что нельзя было разобрать и понять. Веки нетерпеливо слипались и желали одного: наконец погрузиться в сон и забыть, что есть различие между реальностью и чудесами. Чёртова усталость будто нарочно пыталась разорвать всю романтику. — «Хотя заснуть на его плече было бы тоже романтично…» — ненароком подумал Песчаный.       Но надоедливая мысль о том самом неожиданном пробуждении сразу оттолкнула эту затею. Сэнди, заметив, как очередной бокал опустошается из-за пухлых и влажных губ Леона, нервно поёжился. — Тебе холодно? — спросил Хамелеон, не отрывая взгляд от экрана. — Нет. Всё в порядке… — спонтанная мысль про пьяного Леона заставила Песчаного встревожиться.       Кажется, кто-то стал приходить в себя и расценивать ситуацию уже более трезво. — Да ну, мне-то хоть не ври. Ты весь дрожишь.       Смесь подозрительного предчувствия и уюта была ужасна, ведь внутри появлялись такие чувства, как тревога, волнение, резкое спокойствие и уверенность, что разрушало всю логику. Песчаный промолчал, не найдя, что ответить. — От холода губы склеились? — Хамелеон лениво поставил пустой бокал на столик. — А я знаю, как их согреть…       Он попытался приблизиться, но Сэнди поспешно приостановил его. — Давай не сейчас. — Это ещё почему? Я что, не могу тебя в губы чмокнуть? — Можешь, но… — Так в чём проблема?       Хамелеон опять постарался дотянуться до губ парня, но и на сей раз всё прошло неудачно. Сэнди быстро отстранился, тревожно взглянув на недовольного Леона. — Ты пьян. Я знаю, к чему потом твои поцелуи приходят, — процедил Песчаный, отвернувшись. — Я не настолько опьянел, чтобы идти с тобой на… такое.       Слова для Хамелеона растворялись в тишине, так и не долетая до его разума. Ситуация оставалась непонятной и слишком скрытной из-за чувств, которые держали себя взаперти. Но ведь каждый замок может сломаться или открыться, благодаря одному маленькому ключику в виде ярких глаз, просящих близости. Леон слишком хитро и самонадеянно посмотрел на приятеля и со словами: — Тогда я тебя согрею по-другому.       Быстро схватил его, крепко сжав плечи. Песчаный мгновенно вышел из себя, паника охватила его с ног до головы. Страх перед неизвестным жжёт ему глаза, ослепляя… Однако именно из-за этого он так резво стал вырываться, говоря: — Ты просто не соображаешь, что творишь! — И что с того?       Его рука, почти угрожая, крепко схватила конец одеяла. — А то, что ты себя совершенно не контролируешь! Я не хочу, чтобы утром все жалели об этом, — Сэнди тревожно прервался, на миг потеряв дар речи из-за этих пустых, не видящих границ глаз. — Ты же всё равно всё забудешь завтра… — Может быть, я и забуду… — его слова резко оборвались после того, как тот быстро и неожиданно закрутил в одеяле Песчаного, — но знаешь что? — вновь замолк, нависнув. — Мне всё равно. Я так дико тебя ещё никогда не хотел.       А после тот резко наклоняется, одаряя столь чувствительную шею тёплым поцелуем, от которого Сэнди задрожал так же сильно, как от холода. Дыхание сбилось сразу, что несомненно встревожило «жертву». Тихий смешок Леона отразился горячей линией на шее. — Разве ты сам этого не хочешь? Не хочешь, чтобы я поласкал тебя, такого неприступного?..       Губы поспешно вернулись на шею, продолжая собирать целую группу из горячих и чувствительных, как огонь, поцелуев. — Перестань… — произнёс Песок тихо, но даже в одном слове пробежала некая искра желания.       Сухие и тёплые губы дарили одно ощущение, а затем второе, третье… Череда поцелуев не прекращалась, становясь с каждым разом всё упрямее и горячее. Особенно выводили из себя прикосновения, попадавшие на напряжённые жилки на шее. От них Сэнди больше всего таял и сомневался, что умеет себя сдерживать в такие приятные, фантастически согревающие моменты. — Как я могу устоять перед тобой? — прошептал Хамелеон, вновь обжигая кожу своими словами. — Ты же такой сладкий, неприступный, весь правильный… Я хочу тебя каждую грёбаную секунду. Хочу каждый день, каждую ночь… Готов сдохнуть, лишь бы насладиться тобой полностью, — раскрыв чуть рот, Леон медленно провёл языком по напряжённой коже, вызвав у Песчаного целый фейерверк перед глазами. — Такой сладкий… Как вино.       Хамелеон продолжал будоражить своими тихими, как глубокая ночь, словами, но теперь был черёд Песчаного ничего не слышать. Он погряз в этой пучине свободы, как жалкий грешник, желающий лишь плыть по течению. Алкоголь на языке тогда чувствовался особенно сладко, свежесть во рту стала необычайно яркая. Он, слегка зажмурившись, лишь больше подставил свою шею, давая Леону играть с ней, не стыдясь.       Язык был прекрасным отвлекающим манёвром. Хамелеон, попутно возбуждая Сэнди языком и губами, торопливо поднимал одеяло вверх, расположив его чуть выше таза. Пальцы зацепились за ткань брюк, заставляя и их послушно спуститься вниз, обнажая холодную кожу. Только тогда слабый ветерок решился наконец пройтись по телу Песчаного и наконец вытянуть его из транса. Он весь сжался, руки под одеялом пытались оттолкнуть, но должной реакции не последовало. — Что ты хочешь сделать? — задал Сэнди, на первый взгляд, очевидный вопрос.       Леон оторвался, подняв глаза на него. — А ты сам как думаешь? — Хочу услышать это из твоих уст, — увидев приподнятую брови, парень поправился. — Без всякого подтекста. Просто хочу услышать от тебя это.       Хамелеон некоторое время задумчиво оглядывал Песчаного, якобы незаметно продолжая теребить пальцами упругую ткань чужих боксеров. — А знаешь… Зачем тебе эти слова? Легче тебе от этого не станет. — Просто хотел оценить уровень твоей бесстыжести.       Леон слабо усмехнулся, так ничего и не сказав. Тот позволил себе очередную за этот вечер маленькую шалость, а когда дело было закончено и возле его рук уже красовалось достоинство Песчаного, парень не постыдился начать ласкать приятеля, глядя на него, как на что-то священное. Но скука быстро заглянула к нему и Хамелеон, сверкнув глазами, взялся уже за себя, начиная поспешно скидывать с себя всю одежду. За толстовкой вмиг полетела в сторону и лёгкая кофта, скрывающая обнажённое и расслабленное тело, где на прессе отражался яркий огонёк свечи. — Здесь жарко. Не считаешь? — с явной издёвкой спросил Леон. — Действительно, мне уже жарко в этом одеяле. Отпусти меня.       Хамелеон внезапно нагнулся и оказался очень близко к лицу Сэнди. — Со мной тебе всегда жарко, не так ли? — Может быть… — Я рад это слышать, — он, словно благодаря за ответ, прошёлся пальцами по ещё вялому члену.       Терпение было на грани, контролировать себя и свои движения было трудно. Хамелеон быстро снял с себя шорты, за ними последовало нижнее бельё, чья ткань уже давно была серьёзно натянута, а завершающим этапом оказалось прекрасное предвкушение, ласкающие разум во всех местах. Алкоголь и усталость нагло закрыли рот Песку, не давая ему даже протестующе пискнуть. Позволили лишь смотреть, как Леон меняет свою позу, отрывается на миг от кровати, берёт в руку достоинство Сэнди, подстраивая под себя, а затем резко присаживается на него, поспешно и безпринуждённо закрыв рот из-за вылетевшего стона. Он весь задрожал, как от холода, в глазах мелькнула блестящая влага, но тот даже не попытался слезть. — Чт… Что ты делаешь? — очнулся Песчаный. — То есть ты всё это время… — Заткнись, — прошипел Леон, кладя поверх губ приятеля свою руку. — Я просто хочу попробовать. Очень сильно хочу. Не останавливай меня хотя бы сейчас.       И Хамелеон стал медленно и нерешительно двигаться, буквально приподнимаясь и тут же опускаясь. Его твёрдые колени дрожали от одного дискомфорта, а сам он сжимался изнутри, как испуганный мальчик, полный решимости и волнения одновременно. Его тело пыталось, но всё никак не подключалось к этому ритму. Вино никак не повлияло на Леона в плане эмоций: он продолжал скрывать ядовитый негатив. Однако тогда Песчаный был особенно напряжён, внимателен и непривычно чувствителен. — Леон, прекрати… Ты так себе только хуже делаешь. — Нет, нет… — парень помотал головой. — Дай мне время… Я сейчас…       Леон некоторое время нервно и даже нетерпеливо ёрзал на месте, то продвигая член дальше, то вытаскивая, а то заставляя его прижаться к конкретному месту. Но итог был один: стоило только ему найти ту самую точку, тот легонько выгнул спину, довольно простонав. — Нашёл!..       Именно тогда в его глазах показался мрачный туман, всё было как в бреду. Цепкие пальцы жадно и крепко схватились за край одеяла, тело чуть нагнулось, приблизившись к Сэнди, и парень, явно не жалея себя, стал торопливо подниматься и опускаться, каждый раз вызывая у себя лёгкую, прохладную и приятную дрожь. Щёки его загорелись новым, хитрым румянцем, схожим с настоящим огнём.       Вскоре же решение разнообразить эту частицу сексуальной жизни вдруг вспыхнуло перед Песчаным. Ткань одеяла сильно напряглась, прежде чем та порвалась на две половинки. Стоило только Сэнди жалобно пискнуть от мимолётной боли в зоне плеч, как он, каким-то чудом, оказался уже сверху, нависнув над покрасневшим Леоном, чей рот слегка приоткрылся с надеждой сказать что-то… — Ну давай, покажи мне себя… Прошу теб… — одно движение мгновенно заставило потерять дар речи. — Ах…       Пути назад не было, а сворачивать и искать выход было слишком сложно, да и долго… Тяжёлое дыхание разнеслось по комнате, жар, казалось, который исходил от потухших свечей, наполнил их двоих. Чувства взяли своё, движения всё больше и больше набирали обороты. Откровенно говоря, трахать Леона, когда вокруг стоит запах свежего кофе, когда сзади доносится шум из телевизора и когда обстановка сама ласкает плечи, подгоняя, делать это одно удовольствие. Бесспорно, Хамелеон порой бывает резок: царапает при сильном и резком толчке, возбуждающе, но очень-очень тихо постанывает в ухо, прижимает так, что двигаться неудобно, толкает и извивается, то ли пытаясь освободиться, а то ли пытаясь приблизиться… Однако это совершенно не мешало кусать этот запретный плод. Тогда вкус винограда правил над ними и заставлял сделать так, чтобы каждое действие приносило удовольствие и отгоняло стыд. Даже сам Сэнди, чьи руки по-хозяйски и нагло сжимали бёдра Хамелеона, смог расслабиться и насладиться этим, несмотря на принципы, уговоры, рассказы совести… — Жарко… Слишком жарко… — раздавался жалобный шёпот Хамелеона. — Ты чересчур горяч для меня?..       Сэнди растерянно вскинул брови, почти не снизив уровень своей скорости. — Ты хорошо себя чувствуешь? — Может… Я… — он прервался.       Его взгляд пал на оставшийся в стороне алкоголь, заманчиво блестящий из-за огонька. Не нужно слов, чтобы понять эти хитрые глаза, которые тогда настолько напрягли Песчаного, что тот даже приостановился. Но выдержка и так была на грани, так что Хамелеон вновь заставил его двигаться и впасть в эйфорию, стоило только ему сказать: — Мой папочка уже устал? — Чёртов манипулятор…       И в тот момент раздалась новая волна тихих, громких, а порой и оглушающих стонов. Песчаный чувствовал, как тело Леона расслабляется под ним, как каждая венка набухает, становясь ощутимее… Казалось, в таком состоянии лишь идиот захочет всё испортить.       Но, как говорится, с кем поведёшься, от того и наберёшься.       Сперва даже не было понятно, что произошло, всё было в бреду и в тумане. Просто вдруг влажное и чуть прохладное ощущение прошлось по рукам, по торсу, спустившись вниз. Красный оттенок на плечах и аромат винограда говорили за себя, но то ли мозг неправильно работал тогда, то ли кровь приливала только в одну «голову», но осознать произошедшее было трудно.       А ещё труднее было понять то, что всё содержимое бутылки оказалось на их телах, испачкав белое и мягкое одеяло. — Что ты, твою мать, сейчас сделал?! — Охладил свой пыл, так сказать. — Ты… Да ты вообще!.. — язык, к счастью, у него заплетался. — Мог бы просто выпить и всё! Зачем меня и себя обливать? — Не хочу, чтобы ты сгорел на работе. Тебе же холоднее стало? — Ну и? — Вот, значит, точно не сгоришь, — после этих слов повисла неловкая пауза, которую Леон вскоре прервал. — Хах, ты так злобно смотришь на меня… Ну, так что? Что ты сделаешь со мной? Накажешь?       Песчаный, отряхнувшись, тихо прошипел: — Не сомневайся.       Леон сам начал эту войну, без стыда насадившись полностью на член Песчаного. Один томный, но шумный и по-своему возбуждающий вздох сорвал все приличия и позволил парню так разгоняться, что аж голова кругом шла. Уже после первых резких толчков Хамелеон выгнулся, закинув голову и зажав свой рот. Когда же дело начинало набирать всё новые и новые обороты, тот, казалось, сходил с ума от смеси боли и наслаждения. Сэнди получал от этого одно лишь удовольствие и странное ощущение, которое было необъяснимо, но вот Леон весь извивался, порой выдавливая из себя довольное шипение, а за ним сдавленный крик боли. Но он не останавливал Песчаного, позволял играть с ним, как с купленной резиновой куклой. — Я знаю, что ты специально это сделал, — сквозь тяжёлое дыхание произнёс Сэнди. — Ты так хотел этого, да? — Да, я хо… — из-за особо грубого толчка из уст вместо слова вылетел стон. — Хочешь, чтобы я был с тобой грубее? — он прищурился. — Я… — ещё один стон, а затем досадное шипение. — П-просто не останавливайся… Я сейчас с ума сойду… Я сейчас…       Сэнди прошёлся рукой по члену Леона, заставив его вздрогнуть и чуть приоткрыть рот в попытке сказать что-либо. Однако кроме бешеного дыхания и постоянных постанываний, ставших вдруг более протяжными, ничего не вылетало из уст.       Песок, чувствуя, что долгожданный жар расплывается в области таза, наклонился и тихо спросил: — Тебе хочется, чтобы я был максимально груб с тобой? — Сейчас д-да. Я сдохну, если ты замедлишься или остановишься!.. — Тс-с, — протяжно прошипел Песчаный, — не собирался даже…       Сэнди сделал пару особенно грубых толчков, и прилив резкого жара сразу же вызвал дрожь и головокружение. Песчаный пошатнулся, но всё-таки смог сохранить равновесие и сделать завершающий толчок, после которого последовала незамедлительная реакция: — Сэнди-и-и!..       И Леон, выгнувшись и сильно прикусив губу, позволил горячим каплям пасть на напряжённый торс. Он желал уже расслабленно прикрыть веки, но в последний момент почувствовал, как поспешно Песок выходит из него, чуть приближается, и только за этим кончает на его тело. Пару капель даже попало на лицо, нагло усевшись на щеках. Послышалось тяжёлое дыхание. — Прости, я перестарался, — Песчаный поспешно убрал капли с лица Хамелеона, а затем с задумчивым видом продолжил. — Как только я на это согласился?.. — Тебе не понравилось? — Нет-нет, не в этом смысле. Просто как-то… неожиданно всё прошло.       Хамелеон лишь устало улыбнулся. — Давай утром поговорим. — А сейчас? — А сейчас я схожу в душ, умоюсь и вернусь к тебе, — Леон, приподнявшись, кратко чмокнул Сэнди в щёку, а затем торопливо скрылся за дверным проёмом.       Песчаный, осознавая, что произошло буквально минуту назад, устало выдохнул, лениво откинувшись на подушку и посмотрев на потолок. — Идиот.