Нелюбовь

      Утро будит ее ярким светом в глаза. Тина пытается прикрыться рукой и спать дальше, но момент упущен — она уже проснулась и больше не заснет. Недовольно стонет. Ведь знала же, что так будет и все равно беспечно оставила незашторенное окно. Рука на ее животе прижимает ближе, и Тина спиной чувствует тепло чужого тела. Утро, конечно, жестокое, но не беспощадное. Поворачивается и видит копну непослушных темных волос по всей подушке, а лица совсем не видно. Тина расплывается в улыбке, касается волос, пытаясь убрать, и натыкается на недовольное бурчание: — Что ты меня снова будишь… — Потому что меня саму разбудили. — И все должны страдать теперь. Тина не сдерживает смех. Рядом с ней поворачивается, убирает волосы с лица и сама щурится от солнца, поворачивается к ней, и Тина встречается взглядом с темными-темными глазами, еще совсем сонными. В эту минуту она абсолютно счастлива, здесь, на залитой солнцем постели, в ее объятьях. Тянется, чтоб поцеловать. — Ты нетипично активна, как для утра… — зевает. — Ты на меня плохо действуешь. — Так и знала, что нужно было оставаться на том диване в гостиной… — Госпожа Джамаладинова, бросьте этот цирк и быстро поцелуйте меня. Приказ исполнен незамедлительно. Довольная, Тина потягивается, берет в руки телефон, ничуть не удивляясь, увидев на часах 10:27 утра — более чем привычное время для нее, а вот для Джа, вечно вскакивающей ни свет, ни заря, совсем нетипично, но Тина не спрашивает, она примерно подозревает, в чем причина. Это столь редкий случай, когда Джа остается у нее на всю ночь и никуда не спешит, она не хочет испортить это утро. Тина открывает Инстаграм — в Директ уже куча сообщений. — Ти-на… — В голосе Джа недовольство. — С самого утра… — Дан пишет. — Что опять хочет этот самовлюбленный придурок… Тина откладывает телефон и резко поворачивается к ней, заставая врасплох, оказывается верхом на бедрах. Заговорщицки улыбается. — Угадай. Не представляешь, как он завелся после нашего номера. Джа садится, удерживая Тину на своих бедрах, ее руки уже на груди Кароль, одна перемещается на ее шею, а другая чуть сжимает, Тина вскрикивает от неожиданности. — Я тебе уже говорила, мне не нравится, что он ошивается вокруг тебя. Тина взяла ее лицо в свои руки. — Ты же знаешь, — прошептала она, — ему ничего не светит. Я только твоя. …Джа прижимает ее ближе, целует в висок. Они всё еще в постели, хотя день близится к полудню. Джа не может долго сидеть без дела, у нее всегда куча планов и занятий, это Тина со своим вечно сбитым графиком может позволить себе сначала спать до обеда, а потом допоздна задерживаться на съемках, но не дисциплинированная Джа. Тина могла бы (и продолжает это делать) всё списать на проблемы со сном, но оных уже давно не было. Она думает, что они вполне могут остаться в постели, позволить себе такую роскошь. Джа поднимает руку на уровне лица, свет просачивается сквозь пальцы, и она играет с ним. На безымянном поблескивает золотое кольцо, и Тина протягивает ладонь, чтоб закрыть его от взора, переплетает их пальцы. Большим пальцем Джа крутит кольцо, а затем снимает, и оно легко поддается. Держит, как Фродо кольцо всевластия, только для Тины скорее порабощения, а затем кладет на прикроватную тумбочку. — Натерло за сегодня. Тина тихо смеется, хочет сказать что-то пошлое, но передумывает. Лучше не придавать этому жесту большого значения, иначе можно попасть в ловушку. — Нам пора вставать, Ти. Тина отчаянно протестует, но уже через пять минут они оказываются на кухне: Джа готовит омлет, а Тина добралась до телефона. Дан прислал шутку про Потапа, на которую она отвечает смеющимся смайликом. Он предлагает сходить на кофе, на что она отвечает неизменное «Прости, сейчас слишком много работы». Дан ей нравится, но он совершенно ей не нужен сейчас. Время расписано; у нее есть работа и есть Джа. Джа что-то рассказывает про лето, Тина слушает в пол уха, увлеченная сводками последних новостей, присланных ассистенткой, а за новостями — несколько предложений от модных журналов. Тина просит сформировать ей расписание и выслать на утверждение. — Ты меня вообще слышишь? Отрывается от телефона, и смотрит на Джа пустым взглядом, пытаясь вспомнить, на каком именно моменте полностью отключилась. Джа поджимает губы, достает тарелки и ставит их на стол немного сильнее, чем следует. — Я говорила о том, — терпеливо, — что мы могли бы съездить в Италию на пару дней в конце месяца. — И как ты это объяснишь? — Меня пригласили выступить на небольшом фестивале. У Бекира деловая поездка в эти дни, он не сможет сопровождать меня. Тина вздыхает, проводит рукой по волосам, Джа смотрит на нее, ожидая ответ. — Я… У меня начинаются съемки второго сезона… — Ты же не постоянно должна быть там. Это всего пара дней, Ти, они тебя дождутся. — Но там подготовка… Ты же знаешь, какой это затяжной процесс и сколько всего подвязано. Джа ничего не говорит, молча насыпает омлет по тарелкам, поворачивается к ней спиной, чтоб заправить в турку кофе. — Джа… Вся команда ждала этого полгода… — Я тоже ждала. Тина снова вздыхает. Телефон оповещает о новом сообщении от ассистентки. Раздражение начинает тихонько подкрадываться. Мало ей того, что всё это — одна большая тайна, так теперь Джа ждет, что она начнет подстраивать свою жизнь под ее мужа? Они и так чаще всего встречаются когда его либо нет в стране, либо на важных встречах. Нет, он не следит деспотично за каждым ее шагом, но Джа считает священной обязанностью оповещать обо всех своих передвижениях. Конечно, она может встречаться с подругами, ездить к ним в гости, но, если это всегда одна и та же подруга — подозрительно. — Джа, я не могу менять свое расписание только потому, что твой суженый уберется из города и даст подышать пару дней. Джамала резко поворачивается. — Тина, я предлагаю тебе поездку в Италию, только мы с тобой, ты же… А впрочем, как всегда, слышишь только себя. …Джа открывает заднюю дверцу машины и забрасывает сумку с вещами, резко захлопывает, садится за руль и заводит мотор. Тине хочется сорваться и остановить ее, смягчиться, она погорячилась, наговорила лишнего, готова уступить, чтоб не разрушать этот день, их день. Но она не двигается с места. Джамала уезжает, ворота закрываются. Тина зло достает телефон и набирает номер. — Да, привет, Катюш. Звоню сообщить, что у меня освободилось время, могу через час приехать на встречу, организуй, пожалуйста. ***       Тина вскакивает от резкого удара в бок. По комнате прокатывается оглушающий звук, похожий на сирену. Она не понимает, где находится и что происходит, в голове остатки сна дают происходящему гротескные объяснения. Включается свет, Тина обнаруживает себя сидящей в кровати, руки сжимают одеяло, Юля рядом, такая же дезориентированная, щурясь, ищет что-то в постели, пока не находит телефон… Вот оно что… Телефон разрывается. Отвечает. Становится тихо, но в ушах всё еще гул. Трет глаза. За окном глубокая ночь. Голос Юли хриплый и взволнованный. Сидит к ней спиной, в своей длинной белой майке. Тина понимает, что-то произошло. Что-то с Даней. Юля вешает трубку и начинает быстро собираться. — Даня… Вал уже второй час не может сбить температуру, — объясняет сбивчиво. — Вал дал ему что-то… похоже, аллергия… — Я еду с тобой. Голова раскалывается, сердцебиение отдает в ушах. Тина забегает в ванную, чтоб умыться и привести себя хоть в какой-то порядок, бросает беглый взгляд на отражение в зеркале — выглядит совсем паршиво, и чувствует себя под стать. Юля выглядит такой же помятой, набрасывает свою дутую куртку и выбегает на холодную улицу к машине. Времени — начало шестого, они спали от силы два часа, и Тина всерьез переживает, можно ли садиться в таком состоянии за руль, но даже не думает высказывать опасения. Юля напряжена, глаза широко открыты, максимально сосредоточена. Они мчат по холодному ночному Киеву, абсолютно пустому, ловят зеленую волну, впрочем, никакой красный свет не остановил бы сейчас. Голова болит уже просто пульсирующей болью, и дело тут не в одной ночи — хронический недосып всегда с ней. Под частной клиникой стоит единственная машина Вала. Юля выбегает, и Тина едва поспевает за ней. На ресепшене уже встречают и быстро проводят в палату. Пока они мчали через весь город, Даню осмотрели, дали жаропонижающее и седативное, мальчик вялый, но маму узнает. Юля бросается к кровати и крепко обнимает. Вал стоит в растерянности. Тина, единственная, сохраняющая трезвый рассудок, расспрашивает врача — всё в порядке, сильная аллергическая реакция, но они вовремя обратились, опасность позади, их просят остаться на час, чтобы пронаблюдать. Она благодарит врача и медсестру, и те удаляются. Юля лепечет что-то сыну, гладит по голове… — Юля, я… Подает голос Вал, но Юля резко поворачивается к нему, на ее лице почти ненависть, Вал тут же замолкает, а Тина подавляет желание передернуть плечами. Такой Юлю она еще не видела, и впредь не хотела бы. Она спешно ретируется из палаты, стоит Саниной начать обрушивать небо на голову мужа. Юля ведет себя, как на ее месте вела бы себя любая мать, когда ее ребенку угрожает опасность. За закрытой дверью хорошо слышны все слова. Тина идет к автомату с кофе, но не дойдя всего пару шагов, ее перехватывает молодая медсестричка. Автограф — без проблем, но только не фото, впрочем, медсестричка и не просит — Тина задумывается, неужели, она настолько паршиво выглядит, — она практически запрещает Тине покупать этот дрянной кофе и просит подождать, пока сделает нормальный, для особых гостей. Она соглашается. В коридоре все так же пусто, из-за двери уже не слышно ничего. Тина пьет свой кофе для особых гостей из чьей-то чашки со смешной надписью. Она не знает, стоит ли здесь оставаться дальше, насколько уместно ее присутствие. Так поступают настоящие подруги, вот только она ничья не подруга. На 11 часов назначено интервью — если попрощается сейчас, то есть все шансы к этому времени стать обычной Тиной Кароль, а не этой безумно уставшей от жизни женщиной, сидящей в коридоре, пока ее любовница разбирается со своим мужем. Открывается дверь, появляется Вал, и осторожно закрывает за собой. — Даня заснул, — отвечает на ее немой вопрос. — Юля пока с ним. Идет всё к тому же автомату и берет двойную порцию, садится возле Тины. Оба молчат. Она даже не представляет, о чем с ним можно говорить, наблюдает краем глаза, невольно отмечая, что он действительно красивый мужчина, не в ее вкусе, конечно, но его привлекательность отрицать не будет. Все говорят о том, как мне повезло с ним. Все хотят быть на моем месте. — Спасибо, Тина, — говорит он, почему-то глядя на дверь, а не на нее. — За поддержку. Это сейчас…необходимо. — Не за что, Валер. Молчит какое-то время, и Тина начинает думать, что они так и просидят в тишине. — Я правда благодарен, — делает паузу, глоток из бумажного стаканчика. — Юля очень привязалась к тебе. И я рад, что у нее появилась подруга. В группе — парни, в команде… Наши общие друзья. Я так привык к этому… Но я понимаю, что ей нужно общение… Не знаю… На другие темы. Видно, что слова даются ему непросто, и Тина не знает, конкретно она тому виной или Вал просто не любит общаться с новыми для себя людьми. В мыслях почему-то всплывает Дан, который настолько легко завязывает и поддерживает любой разговор, что сможет расположить к себе любого. Дан — легкий, непостоянный, Вал же — прямая противоположность. — Я ценю общение с Юлечкой. В шоубизе не заводят друзей, но она… она другая. — Я ей тоже это говорил. У нас есть свои фестивали, и фанаты… Но ей хочется развиваться, пробовать новое. Вал допивает свой дрянной кофе и отставляет стаканчик, упирается локтями в колени и сжимает голову; шумно вдыхает воздух. — Все эти бесконечные шоу, выступления… Этого стало так много. Она отдаляется. И я не знаю, как мне следует поступать. — Возможно, ей нужно чуть больше свободы, — осторожно говорит Тина. Впервые за все время Вал поворачивает к ней голову и смотрит прямо в глаза: — Разве я отнимаю ее? У него пронзительный взгляд, хочется отвернуться, но Тина выдерживает. Вся ситуация похожа на фарс или сон. Да, она все еще спит в своей постели, и снится ей, что муж Саниной рассказывает, как та отдаляется от него. Тине, которая всего пару часов назад занималась сексом с его женой, Тина даже почти не сомневается, что на ней все еще Юлин запах. — Я никогда не ревновал ее, — трет рукой уставшие глаза. — Если у нее кто-то есть…я думаю, я заслуживаю знать об этом. Говорит спокойно, видно, что эта мысль не вчера к нему пришла. Тина раздумывает, что сказать, когда из палаты выходит Юля, спасая ее от ответа. Первым желанием хочется подойти и обнять ее, прижаться снова всем телом, и Тина сразу встает, но не двигается с места. Не будет ничего странного, если она обнимет подругу, но ведь знает, что объятия неосознанно будут совсем не дружескими. И Юля также это понимает. — Даня задремал. Всё хорошо… — Я рада, что все обошлось, Юль. — Да. Я тоже. — Я тогда поеду. — Подожди, — Юля резко подходит к ней. — Я проведу тебя. Тина прощается с Валом, и они с Юлей снова выходят на холодную улицу. Начинает светать. Ждут такси, которое увезет Тину обратно, давая возможность заново начать свой день. Стоят на безопасном расстоянии друг от друга. Юля, в своей дутой куртке, которая выглядит такой теплой, что Тина невольно представляет, как могла бы расстегнуть, прижаться к Юле и завернуться в это тепло. — Спасибо. За то, что поехала вместе со мной. — От меня было мало толку. — Но ты была со мной. Юля решается и берет ее за руки. Тина на мгновенье прикрывает глаза — слишком горячие для зимнего холода. В воздухе кружат мелкие снежинки, они особенно видны в свете фонаря, под которым стоят. Хочется отойти и посмотреть на них со стороны, Тина чуть улыбается, это могла быть идея для их клипа. Если когда-нибудь снимут еще один. На дороге уже виднеется машина. — Тебе пора возвращаться. Машина подъезжает, и Юля бросается к ней, обнимает крепко-крепко, Тина зарывается в ее волосы, вдыхает ставший таким родным запах. — Юлечка… — шепчет. — Моя Юлечка… Фигура в черной дутой куртке становится все меньше, пока совсем не пропадает из поля зрения. Улицы оживают. По радио начинает играть знакомая песня. — Переключите, пожалуйста. Просит Тина. Я же сказала, Джа, тебе пора сойти со сцены.