АРМАГЕДДОН

Эбони Мо приходилось совершать визиты в чужие головы довольно часто, и он многое повидал. Но такого самоконтроля и чистоты не видел ни разу. И он допустил грубую, роковую ошибку: отвлёкся от главного, промедлил. Он остановился посреди мраморной шестигранной залы. Отовсюду лился мягкий серебристый свет, через стрельчатые окна, от стен, от старых растресканных плит пола; чуть слышный цветочный запах успокаивал, дружелюбное тепло и легкий прохладный ветерок, казалось, кружились в танце, поочерёдно уступая друг другу место. Зоб стряхнул наваждение и попытался выбраться из этой иллюзии — но та не пустила, оказавшись слишком прочной. Более того: началась песня, сперва тихая, но её мелодия становилась всё громче, всё торжественнее, уже стали различимы слова… Это был гимн Адонаю. Чёрный Колдун попытался зажать руками уши, но это было бесполезно, он словно стал бестелесным призраком. За окном маячили тени других воспоминаний, Эбони даже различил пепельно-синий окрас печальных мыслей, тревог, давних страхов и прошедшего горя. Но добраться до них не мог: комната не выпускала. Свет стал ярче, колол глаза; ветер усилился, он стал вихрем и закружился, как смерч, вокруг незваного гостя; цветочный аромат ранил обоняние, жег лёгкие. Эбони Мо отказывался признавать, что иллюзия была создана человеком. Слабый смертный не способен на такое… — А я не один, — громыхнул голос, от которого по спине Колдуна пробежал холодок. Лев. Большая, жалкая Кошка, которая посмела бросить вызов Великому Титану. — Твой Господин мёртв! — крикнул Колдун. Ему не ответили — только громче вспрянула песня и быстрее завертелся ветер. Потом пришла боль — не отсюда, извне. Когда всё закончилось, Эбони Мо сумел лишь сделать один освобожденный вдох, прежде чем меч легко разрубил могущественного мага, оказавшегося чрезвычайно хрупким существом. *** — Приём! Танос почти добрался до пещеры! Старк, самозабвенно уничтожающий монстров, сделал в воздухе пируэт. Что? Как?! Как Танос мог добраться, он ведь не Лэнг… Тьфу! не муравей?! Однако, вдали, у холма, переходящего в крупные и низкие скалы, отчетливо виднелась фиолетовая громадина. Просто магия вне Хогвартса. Тони скрипнул зубами: ну конечно, магия, магия! Она всему виной, не иначе. — Приём! Это Т’Чалла! Я беру на себя оставшихся монстров!.. — Приём, это Ник Фьюри! Продолжаю держать оборону! Супергерои, ваш выход… Тони мало слушал, что говорят остальные. Рядом с Перчаткой были Питер и Пеппер, и ему не нужно было разрешение лететь наперерез Таносу. Вдали мелькали пятки скоростного Капитана Америки; рядом верным псом бежал Зимний Солдат; за ними мчались Дракс, Гамора, Небула; Мантис и Квилл летели, но обогнали своих друзей-Стражей ненамного. Ракета и Грут, судя по всему, остались с рядовыми бойцами на поле. Со стороны леса летел дракон, но всадников было трое или четверо… И среди них не было Локи — где находился трикстер, оставалось загадкой. Вот же…ящерица рогатая! Маг бы сейчас очень пригодился, но Мстителям было не впервой рассчитывать только на собственные силы. Танос не тратил времени на разговоры и знакомство землян со своей великой миссией. И дело было даже не в том, что сморщенный плод любви финика и белоногой креветки уже всё сказал, и к словам Эбони Мо нечего было добавить. Нет, просто титан торопился, и он был зол. Или…боялся? Но гротескная маска лица была слишком мрачной и сосредоточенной, чтобы на ней мог присутствовать страх. Он походил на того, кто видел в окончании сложной многолетней работы долгожданное облегчение, и любое промедление влекло досаду и злость. Камни Силы и Реальности вспыхивали то попеременно, то вместе, а иной раз титан отмахивался пудовыми кулаками. Со стороны могло показаться, что сама природа на стороне Таноса — но в действительности все песочные бури, ловушки извилистых корней, лавины камней, воздушные вакуумы и резкие сногшибающие порывы ветра — все эти явления были вызваны мощью артефактов. Однако Стражи, которые уже сталкивались с Таносом, могли с уверенностью заявить — им повезло. Титан брал у Слитков только примитивную грубую силу, никого не расщеплял Камнем Реальности на декоративные ленты, воздушные шары и каменную крошку. И защитники Перчатки, среди которых был и Старк, оправившись после удара, даже не отряхиваясь, неутомимо бросались в бой. *** Локи понимал, что отдыхать рановато — сегодня нужно выложиться по-полной, чтобы все усилия, вся боль, все слова и действия были ненапрасны. Но он почувствовал дурноту, только ступив к дракону; ноги подкосились, трикстер упал на колени и его всё же вырвало. «Остаточная реакция. Это пройдёт…» — Клинт, Вижн, Ванда — садитесь на Мунтангу. Я пока останусь здесь, скоро мы вас догоним, — рука Алекса легла на плечо Локи, тот замотал головой. — Я в порядке. — Не говори ерунды, — либо человек откуда-то взял силу, либо это асгардский бог её подрастерял. Вырваться из-под теплой ладони смертного не получилось. — Ну же! Улетайте! Локи мстительно улыбнулся: преданная Мунтанга даже не пригнулась к земле, чтобы люди и искусственный интеллект смогли забраться на неё. Вот-вот, нечего тут губу раскатывать! Это его дракон! Но и упрямиться было глупо: от слабости дрожали ноги, хотелось просто лечь и уснуть. Ненадолго. Закрыть глаза, расслабить мышцы… — Делай, как он велел, — Локи сотворил в ладони водяной шар и прополоскал рот — в горле до сих пор саднило от желчи. А потом положил голову на колени Алекса. Муртанга в два яростных взмаха крыльями взлетела над верхушками деревьев. Алекс склонился над братом, заслоняя того от вороха палочек, листьев, щепок и песка. Этот жест заставил Локи усмехнуться. — Ладно, хуже уже не будет. Хотя… Это заманчивая идея — спрятаться под листьями и ветками… — Но надо сражаться. — Но надо сражаться, — эхом повторил трикстер, прижимаясь холодной щекой к теплому бедру. Пощечина, оставленная Эбони Мо, царапалась болью, но та уходила — то ли сама по себе, то ли из-за прикосновения к Алексу. Чистый человек. Его человек. Даже больше — его брат, всю свою жизнь идущий с факелом горящего доброго сердца. — Танос бы сейчас сказал что-то вроде: «Выглядишь потрепанным, асгардец», — улыбнулся Уолтер. Локи в очередной раз удивился, как человек может шутить в нешуточно-серьезных ситуациях. — Ага. А я бы ответил: «Я, вообще-то, не асгардец». И это было бы отчасти правдой. Отчасти. А если совсем честно, то никакого разговора бы не было. Он убил бы меня прежде всякого слова — своего или моего… — Поэтому, я надеюсь, ты не станешь лезть на рожон. — Кто бы говорил… Я, что ли, полез на могущественного колдуна с мечом и бравым видом? — Локи скосил глаза на мертвое уродливое тело. — Я защищал тебя. Второго брата мне никто не подарит, — тихо улыбнулся Алекс. Шёл бой, совсем рядом, деревья качались и стонали под лавинами силы Космических Слитков. А человек и полу-йотун спокойно разговаривали, собираясь из осколков, клеили себя грубым скотчем. — Закончим с Безумным Титаном — подарю тебе Тора, — Локи закрыл глаза, смакуя последние секунды отдыха. Алекс помог младшему встать на ноги. Удивлённо поднял брови, когда Локи спрятал отрубленную голову Эбони Мо в магический карман. — Надеюсь, ты не станешь глумиться над покойником? — Глумиться — это в духе нашего покойника. Не волнуйся, я не свихнулся, у меня есть другие игрушки для забав. — Локи. — Мм? — трикстер поднял жезл и внимательно осмотрел артефакт. — Думаю, сейчас самое время повторить то, что я говорил всегда: да, ты бог Озорства, бог Обмана, бог Безумия… Но я принял тебя таким, какой ты есть, и ни разу не пожалел, да и не думал даже жалеть и хотеть чего-то другого. Это счастье — иметь такого брата, и это честь — быть с тобою в родстве. Локи попытался было пошутить — но в горле встал ком. Губы сломались в натянутой улыбке, дрогнули. Алекс говорил это — да, много раз, но чем дальше, тем нереальнее казалось такое постоянство тёплых и нежных чувств. Локи обидел Алекса, обидел Наташу. И не извинился. Даже теперь просить прощения было выше сил трикстера, он сумел лишь выдавить: — Я польщен. Алекс улыбнулся (как всегда — беззубо, одними губами) и вскочил на верную Лилай. (Лошадь благоразумно пряталась и следила за поединком из зарослей папоротника, и только теперь рискнула выйти из укрытия. Она не была трусихой, но понимала, что её роль — мчать всадника, куда тот прикажет, а не бороться с Таносом и его Детьми.) — Тебя подбросить? — Чтобы нас вместе подбили ещё на подлёте? — Локи мотнул головой, приходя в себя. Достаточно они прохлаждались, настала пора для финального рывка. — Мои короли, время не ждёт, — робко подала голос Лилай, нервно перебирая ногами и взмахивая крыльями. Алекс погладил белую крепкую шею пегаса, взглянул опять на трикстера — что задумал брат? пойдёт пешком? вернёт Мунтангу, которая сейчас бьётся с Таносом? Переместиться с помощью магии? В глаза ударил яркий блик — это сверкнул на солнце Часоход. Тот самый, который Локи отдал Мэри и который трикстер выкрал у сестры на всякий случай. — Только в младенца не превратить! — крикнул Алекс прежде, чем Лилай оттолкнулась сильными ногами от Земли, как Мунтанга, и понесла короля в бой. *** — Зря ты не убил меня! — Приберег на запчасти! — рявкнул Танос, отбиваясь от яростных нападок Небулы. Он знал, для Дочери это больная тема. Девушка вспыхнула мгновенно — она всегда была очень несдержана, можно даже сказать, ранима. Взвизгнув тигрицей, киборг усилила напор и оказалась слишком близко — обоюдоострый меч вспорол руку, разрезав провода и перебив крепления-перемычки. Ещё удар — лезвие пронзило стопу девушки. Будь у Таноса больше времени — он бы выполнил обещание и распотрошил Небулу. Но он спешил — цель была рядом, вибрировала, звала, манила. Гамора оттолкнула сестру прежде, чем ту рассекли невидимые лезвия. Тору повезло меньше — он не успел даже замахнуться молотом, когда его встретила Сила двух Камней. Глубокие порезы располосовали оголенные плечи, бедро, повредили грудной доспех и, главное, выбили глаз. Наташа, подкрадывающаяся к титану с солнечной стороны, зажала рот ладонью — русская шпионка повидала много всякой жести, но она как будто отвыкла, словно знакомство с Алексом выбелило страницы Наташиной жизни. И потом, Тор был не только боевым товарищем, пройденное время сделало их друзьями и… семьёй. Во всяком случае, Романофф относилась к Одинсону как к брату-крепышу. *** Мстители сопротивлялись отчаянно: поднимались после сокрушительных ударов снова и снова, лишь морщась от боли. И удивительное дело — никто не погиб, хотя защитники дрались насмерть. Танос, однако, продвигался вперёд — медленно, тяжело, путём серьезной борьбы, но продвигался. Гнев, казалось, увеличивал его мощь; но и Мстители вставали на ноги тоже благодаря гневу. Напряжение было такое, как будто столкнулись лбами две стихии, и невозможно было предугадать, кто победит. Тони в очередной раз впечатался в скалу. Перед глазами замелькали сообщения об участках повреждения; из рассеченной брови скатилась капля крови, едва не попав в глаз. — Сукин сын… — пробормотал Старк. Ему хотелось быть кем-то большим, чем надоедливой мухой — а Танос отмахивался от нападающих, как от насекомых. Правда, эти насекомые жалили больно. Танос зарычал — и уже собрался применить силу Камня, но вокруг Перчатки обвился алый плащ. Доктор вышел из-под тени пещеры, замахиваясь плетью. Тони сообразил быстро — и вцепился в другую феолетовую руку. Дракс обеими ногами ударил выше толстокожего сапога, и Танос упал на колено; Питер Паркер обвязал вторую ногу паутиной; Тор молотом сдавил крупную шею. Мантис вспрыгнула Громовержцу на плечо и положила ладони Таносу на виски. Бледное личико с огромными чёрными глазами скривилось. — Спи! — выкрикнула Жукоглазка (так, кажется, её называл Дракс). Ко Мстителям она обратилась с настойчивой просьбой. — Прошу, скорее! Он очень силён! Сперва Перчатку тянул Квилл, потом его довольно бесцеремонно оттолкнула Гамора. Небула стояла в стороне и смотрела на приёмного отца с каким-то детским испугом. Затем Гамору сменил Старк, попросив Квилла занять его, Тони, место. Оба Стража вцепились в мускулистую фиолетовую руку; а Железный человек потянул на себя Перчатку. Она была будто приклеена, и Старк с испугом подумал, что если этот предмет гардероба и отойдет, то только с мясом. Может, отрубить? В Перчатку вцепился Роджерс. Их плечи соприкасались, и Тони готов был поклясться, что он чувствует тепло тела Капитана через прочную броню. — Давай! Раз, два — взяли! Раз, два… — Легче отрубить, — Наташа посмотрела на Алекса, взглядом указывая на меч. Уолтер отрицательно покачал головой. — Не уверен, что получится за один мах. И потом, от боли он придёт в себя. — Скорее! — уже откровенно взмолилась Мантис. — Я не могу долго удерживать его! — Так, народ, давайте шевелить педалями, иначе он нас зажарит по-жесткому, — внёс свою лепту Квилл. — Я попробую вытащить Камни, — ожила Небула. Она вытянула из голенища нож, из повреждённой руки выдернула несколько тонких штырей; довольно быстро освободила один паз: поддела его лезвием, которое моментально стало плавиться, с другой стороны воткнула штыри и методом рычага подняла Камень Реальности. Танос дёрнулся; Мстители вцепились клещами в руки, ноги, туловище врага. Киборг взяла Слиток в руку — конечность стала чернеть, но ни один мускул не дрогнул в лице Небулы. — Отнеси и вставь в Перчатку, — глухо велела она обомлевшему Старку. Когда тот взял Камень, рука Небулы обгорела до кости. Девушка с холодным интересом рассматривала ладонь…каркас ладони, шевелила пальцами, как мертвец из «Пиратов Карибского моря». — Иди же! — прикрикнула на Железного человека Гамора. На сестру она смотрела с жалостью и гордостью. Тони полетел в пещеру; с грохотом приземлился и… похолодел. Рядом с саркофагом лежали китайские монахи-воины и одна из Ледяных дев, которая отделилась от сестёр, осталась охранять артефакт. А на саркофаге — ничего не было. Перчатка с Камнями исчезла. От созерцания дерьмовой обстановки Старка отвлек рёв. Тони оглянулся: Танос вырвался из кольца сонных чар, наложенных Мантис, ударом затылка разбил Тору лицо и высвободился из хватки других Мстителей. Наготове были Ледяные девы, несколько других эдрилионцев, несколько ксандарианцев — они бросились на освободившиеся места, но титан встал в полный рост, и его уже нельзя было одолеть. Он поднял руку и сжал кулак — Камень Силы полыхнул фиолетовым, от него разошлись круги разрушительной энергии, как от брошенного в воду булыжника. По счастью, Ванда успела поставить блок, и Мстители остались живы, но их разметало, как щепки, многие потеряли сознание от скачка давления. Взгляд Старка не отрывался от красной тонкой фигурки Паучка — тот стоял к Таносу очень близко, и когда титан вырвался, слепо кинулся на врага — вместо того чтобы убежать подальше. Магия Ванды тоже спасла парню жизнь, но прежде чем Танос применил силу Камня, к Питеру бросился Барнс, прижал мальчишку к груди и принял удар на обтянутую кожаным доспехом спину. Тони отчётливо разглядел вибраниумные пластины, ремни и заклёпы; Зимний солдат не разжал руки даже при падении. Ещё Старк увидел, что Питер завозился под спасителем — тот потерял сознание, зато парнишка был целехонек. Это, к слову, было последнее, что Тони разглядел — по голове стукнул камешек, потолок пещеры пошел трещинами, и Железный человек еле успел вылететь из-под обвала, схватив бесчувственные тела в охапку и стараясь не задеть никого Камнем Реальности — тот был в щипцах, благо Тони додумался снастить костюм всякой всячиной. И руки были свободны. Оставив людей с обратной стороны гор, Старк сел на траву. Вот так вот бестолково и мирно, словно у него не было Камня, за которым охотился разъяренный психопат. Что делать и где искать потерянные Слитки, Тони не знал. И ему было страшно.