Наяву меня тот сон настиг (Wishful Thinking)

Несмотря на то, что Ци Гэ очень этого хотел, поженились они не сразу. Каждый день промедления, ловя на себе разочарованные взгляды, Шэнь Цинцю чувствовал себя самым страшным злодеем, но, как бы то ни было, в этом вопросе не место было импульсивности и безрассудству. В конце концов, после свадьбы им ещё жить и жить. В идеале вместе до конца дней, в чём, собственно, и был смысл брака. Поэтому Шэнь Цинцю занялся всесторонним изучением вопроса, задействовав все доступные ресурсы. Вероятные последствия, слухи, которые, без сомнения, поползут по столице – всё, что может навредить Ци Гэ сразу после свадьбы и после, с течением времени. Кроме этого, Шэнь Цзю договорился с совершенствующей, что жила в городе Цзинлань, и Юэ Ци отправился туда – учиться у наиболее именитого и уважаемого мастера, которого только можно было найти за деньги. – Мой Господин будет мной гордиться, даю слово, – пообещал Ци Гэ перед отбытием. – Я освою науку в совершенстве! Шэнь Цзю нахмурился. – Не глупи! Не нужно тебе ничего «осваивать». Главное, чтобы ты примелькался в обществе, и все знали, что ты и без меня чего-то стоишь. Как прибудешь, следи за своей спиной, никому не доверяй и не лезь никого спасать! Улыбнувшись, Юэ Ци погладил пальцами руку Шэнь Цзю, проверявшего застёжки его дорожного плаща. Прикосновение было настолько лёгким, что со стороны могло показаться случайным. Только вот никто, у кого есть глаза, не поверил бы в это, поскольку Шэнь Цзю и Юэ Ци уж слишком близко наклонились друг к другу и смотрели уж слишком нежно. Уголки губ Шэнь Цзю дёрнулись. На секунду он сжал пальцы, затем отстранился и вцепился в свой любимый веер. – Я буду скучать по моему Сяо Цзю, – мягко сказал Юэ Ци. Шэнь Цзю бросил быстрый взгляд на доверенных слуг, которых лично отобрал для того, чтобы те сопроводили Ци Гэ в Цзинлань. Те, казалось, были заняты делами, но… внешний вид может быть и обманчивым… Только вот когда Юэ Ци смотрит так нежно… Раскрыв веер, Шэнь Цзю придвинулся к Юэ Ци и, прикрыв их лица, прижался к его губам в быстром поцелуе и отстранился прежде, чем тот успел начать отвечать. Весело прищурившись, Юэ Ци улыбнулся. – Не называй меня детским прозвищем на людях, – предостерёг Шэнь Цзю. – Как будет угодно Господину. – Не… – начал было Шэнь Цзю, собираясь сказать: «Не называй меня так», и резко оборвал себя. Подобное требование звучало бы для других слуг дико. Именно так Юэ Ци и должен был обращаться к нему, когда вокруг были посторонние. Юэ Ци словно прочитал его мысли. Улыбка его стала только шире, и он подался всем телом вперёд. – Любимый, – тихо, едва слышно шепнул Юэ Ци. Прижмурившись, Шэнь Цзю нервно взмахнул веером. – Ты испытываешь судьбу, – предупредил он и, несмотря на резкую отповедь, получил в ответ только радостный смех. В конце концов, несмотря на задержку, экипаж все-таки уехал. Шэнь Цзю стоял и смотрел им вслед, пока повозка не скрылась из виду, утешая себя мыслью, что этот шаг был необходим. И сделать это нужно было до свадьбы, а не после. В конце концов, он всё продумал, тщательно взвесил все варианты. Лучше всего защитить человека от чего бы то ни было могло только его собственное тело. Совершенствование Юэ Ци уже было подорвано из-за того, что он поздно начал заниматься и долго болел. Не будь он гением, оказался бы обречён. Теперь, выздоровев, Юэ Ци требовалось наверстать упущенное. И если не стать заклинателем, то хоть получить навыки и силу, которые позволят ему противостоять физическим угрозам. Самостоятельное обучение у стороннего мастера также давало Юэ Ци шанс зарекомендовать себя в обществе и сделать себе имя, никак не связанное с Шэнь Цзю. Шансы, конечно, были малы, но это могло сработать. Только от понимания этого Шэнь Цзю не становилось легче. Мысль о том, чтобы разлучиться с Юэ Ци, была ему противна. В поместье без него было невыносимо пусто. Все вокруг без него слишком мельтешили. Шэнь Цзю то и дело дёргали из комнаты в комнату разные идиоты, оказывавшиеся не в состоянии решить пустяковые проблемы. Слуги шептались, обсуждая Шэнь Цзю. Придворные и чиновники наблюдали, как он решает вопросы, и готовились вынести вердикт. Причин посещать двор Ци Гэ в его отсутствие не было. Без Ци Гэ рядом Шэнь Цзю остро осознавал свои недостатки. Поместье было красивым, но… было чуждо ему. И когда Ци Гэ не было рядом, чувство разочарования ничего не сглаживало. Письма едва ли спасали ситуацию. Юэ Ци писал ужасно – глупо и поверхностно. Страницы были испещрены стихами, праздными рассуждениями и измышлениями о том, как он скучает по Шэнь Цзю. Почерк Юэ Ци, правда, заметно улучшился, но всё ещё требовал шлифовки. Кроме того, глупец уж слишком многое доверял бумаге, изливая на неё свои мечты и чаяния, разглагольствуя на тему того, как нестерпимо ему хочется услышать голос Шэнь Цзю, его рассуждения и просто ощутить тепло его тела рядом с собой в постели. Ответные письма Шэнь Цзю были куда более сухими и формальными. Все письма Юэ Ци Шэнь Цзю хранил в специальной шкатулке, пряча её так, чтобы не беспокоиться о том, что кто-то может найти и использовать содержимое против него любым способом. Порой он перечитывал их, снова поражаясь тому, как неуклюже Ци Гэ пытается быть романтичным. Право слово, какая же глупость! Стихи! Ну кому, скажите на милость, придёт в голову писать стихи такому человеку, как Шэнь Цинцю? Исключительно такому непроходимому глупцу, как Ци Гэ… Ну, или кому-то, кто решил попытаться сыграть на чувствах Шэнь Цзю. Только вот это, в их случае, не имело шансов на успех. Поэзию Шэнь Цзю любил, но не романтическую. Эти стихи, как правило, были перегружены возвышенными словами и эмоциями, от которых Шэнь Цзю только презрительно кривился. Поэмы о природе были куда лучше, честнее. Писателей не интересовало, что думает о них дерево, которое они описывают. Что же, один только плюс был от писем – Юэ Ци практиковался в каллиграфии. Шэнь Цзю ждал, когда же поток корреспонденции пойдёт на спад, но этого всё не происходило и не происходило. Даже несмотря на то, что его ответные послания были краткими и немногословными, для Ци Гэ это, казалось, не имело никакого значения. Он писал всё так же много и часто. … Через три месяца после отправки Юэ Ци в Цзинлань в поместье Шэнь прибыло письмо совсем другого тона и содержания. И было оно не от Юэ Ци, но от заклинательницы, согласившейся взять его в ученики – одной из совершенствующихся из Дворца Хуаньхуа. При виде незнакомого почерка Шэнь Цзю стало не по себе. Тревога обернулась ужасом, стоило вчитаться в строки: Совершенствование… Обучение… Инцидент… Дух меча… Искажение Ци… Пещеры, полные духовной энергии… Шэнь Цзю казалось, будто его окатили ледяной водой. Юэ Ци испытал страшное искажение Ци при попытке обуздать дух меча. И мастер решила, что лучшим выходом в сложившейся ситуации будет запечатать его в каких-то пещерах неподалёку от города… и «надеяться на лучшее»! Надеяться? Довериться судьбе?! Дрожащей рукой Шэнь Цзю сжал письмо. Первым порывом было бросить лист в огонь, но он сдержался. Бумага содержала нужную, важную информацию. С трудом смирив гнев, он снова перечитал письмо, после чего отправился отдавать приказы слугам, инструктируя на случай его продолжительного отсутствия в поместье. Ехать в Цзинлань? Нет уж, в этот раз скорость куда важнее комфорта. Мастер, которую нанял Шэнь Цзю, сама была ученицей Хозяина Дворца Хуаньхуа, но неофициально тот от неё отрёкся. Поскольку это не предавалось огласке, женщина всё ещё была довольно хорошей кандидатурой на роль учителя, но также остро нуждалась в средствах. И, разумеется, прежде чем отправить к ней Ци Гэ, Шэнь Цзю раздобыл на неё целую кипу компромата. Су Сиянь. Подававшая большие надежды ученица, любимица Хозяина Дворца. Была таковой до тех пор, пока её не обнаружили в Пограничье раненой и беременной. Группа бродячих заклинателей нашла её и привезла обратно в Хуаньхуа. Далее слухи разнились. Одни утверждали, что Хозяин Хуаньхуа запер её, другие уверяли, что дева, раскаявшись в преступлениях, сама выбрала заключение. Отец ребёнка был предметом многочисленных споров и слухов. Дело кончилось тем, что ещё до рождения ребёнка Су Сиянь покинула Хуаньхуа. Как говорили очевидцы – её старый учитель был в ярости и отрёкся от неё, запретив деве Су любые контакты со школой. Су Сиянь поселилась в городе Цзинлань и начала учить совершенствованию тех, кто мог заплатить. Цены она установила грабительские и никогда ни с кем не торговалась, за что Шэнь Цзю её мог только уважать. На прагматизм бизнеса, когда стояла задача выжить, было куда легче полагаться, чем на эфемерные понятия «доброты», «морального долга» и той же пресловутой «этики», так любимой Му Цинфаном. Кроме того, самый умелый из наставников самого Шэнь Цзю как-то раз встречался с ней и поручился за её навыки. Город Цзинлань был почти так же велик, как и столица. Шэнь Цзю бывал тут не так уж и часто. Дом Су Сиянь находился где-то на окраине, и поиск нужной улочки отнял куда больше времени, чем Шэнь Цзю хотелось бы. С каждой минутой промедления беспокойство Шэнь Цзю росло. Горный хребет Цанцюн, у подножия которого находился город, был окутан туманом и зловещими серыми пиками пронзал темнеющее небо. Где-то там находились пещеры Линси. Где-то там ждал Ци Гэ. Поиски привели Шэнь Цзю к границе города и полей. С этого места город Цзинлань был едва виден. Пролетая на мече над небольшим клочком возделанной земли, он приметил внизу, у кромки леса, фермерское имение. Дом был большим и выглядел старым, но пребывал в хорошем состоянии. Стены его поросли травой, но изгородь была ухоженной. Поначалу Шэнь Цзю не был уверен, что прибыл в нужное место. Большинство совершенствующихся, живших уединённо, размечали свою территорию печатями и отвращающими демонов и духов талисманами. Кроме того, по ним легко можно было сказать, кому принадлежит дом. Но статус Су Сиянь в мире заклинателей был в лучшем случае сомнительным, хотя она и ни от кого не скрывалась. Ни талисманов, ни печатей Шэнь Цзю не увидел. Дом выглядел как обычная ферма. Только пару минут спустя он заметил в поле несколько юношей, тренирующихся с мечом, после чего обратил внимание на то, что поле было не «возделано», а вспахано – как это часто бывает, когда совершенствующийся учится направлять силу в меч, и удар проходит слишком низко. Соскочив с Сюя и убрав меч в ножны, Шэнь Цзю решительно направился к дому. У одного из заборов копошился, во что-то играя, маленький ребёнок. Почти голый чумазый мальчишка уставился на Шэнь Цзю широко распахнутыми глазами. Из боковой пристройки вышла женщина и, окликнув ребёнка, увела его. Сцена показалась Шэнь Цзю странной. Женщина едва ли могла быть мастером Су – слишком обычной казалась. Няня? Или кормилица? Мог ли быть этот грязный маленький мальчик сыном Су Сиянь? Возраст вроде совпадал… Помотав головой, Шэнь Цзю отбросил прочь мысли о мальчишке. Не успел он подойти к главной двери, как ему навстречу вышла другая женщина в простом чёрном платье. Почти сразу стало понятно, что она и есть та, кого Шэнь Цзю искал. Су Сиянь можно было бы, наверное, назвать нежной и красивой, но экономные движения не давали возможности этого сделать. Эта красивая женщина была подобна острому мечу – холодный взгляд резал не хуже острейшего лезвия. Шэнь Цзю почти позавидовал тому, как ей удавалось излучать тяжёлую, давящую ауру, несмотря на то, что она была ниже и тоньше его. Клинок на поясе красавицы был выдвинут из ножен на полцуня. – Кто ты и что тебе нужно? – требовательно спросила она. – Мастер Су? – предпочёл убедиться Шэнь Цзю, хотя и так был почти уверен в ответе. Женщина резко кивнула. Её глаза впились в Шэнь Цзю, но поза так и не стала более напряжённой. – Моё имя Шэнь Цинцю. Я прибыл, чтобы забрать Юэ Ци, – заявил Шэнь Цзю, прищурившись. По виду Су Сиянь было непонятно, удивлена она или нет. Несколько секунд женщина буравила Шэнь Цзю взглядом, потом с её губ слетел хмык. – Всё, что Шэнь Цинцю нужно было знать, я изложила в письме, – заявила она. – Возвращайся домой, Лорд Шэнь. Шэнь Цзю с трудом подавил желание скрипнуть зубами. – Я хочу увидеть Юэ Ци, и я его увижу, – заявил он. Су Сиянь снова хмыкнула. – Не увидишь. Он заперт для его же блага. Только я знаю, где он, и я не собираюсь показывать тебе дорогу. Услышав её холодный, снисходительный тон, Шэнь Цинцю затрясся от ярости и был близок к тому, чтобы выхватить Сюя. Только время, проведённое при дворе Императора, и удержало его руку. Там он научился, несмотря на ярость (несмотря на то, что уличный мальчишка внутри него требовал кричать, топать ногами и плеваться), сохранять хладнокровие. – Я и сам могу узнать, где находятся пещеры Линси, – не сдаваясь, заявил Шэнь Цзю. – Узнавай. Сеть пещер огромна, и мало кто знает, где вход. Ты можешь искать годами, но ничего не добьёшься, – сообщила Су Сиянь. – Но это уже не моё дело, на что тратит время какой-то тщеславный Молодой Лорд. Сделав глубокий вдох, Шэнь Цзю медленно выдохнул. – Юэ Ци – мой будущий Супруг… – И это вдруг сделало его твоей собственностью, которой ты можешь распоряжаться по своему усмотрению? – насмешливо ощерилась Су Сиянь. Каждое слово женщины Шэнь Цзю ощущал будто настоящую пощёчину. – Послушай моего совета, Лорд Шэнь. Возвращайся домой. Ты и так доставил «своему» Юэ Ци изрядно проблем, стремясь затащить в свой гарем. Даже если он и переживёт искажение Ци, едва ли выдержит такую жизнь. Договорив, женщина развернулась и ушла в дом. Шэнь Цзю остался стоять. В какой момент их разговора вся территория вдруг обезлюдела? Ученики, мальчишка, кормилица – все ушли. Су Сиянь, казалось, плевать было на то, что она оскорбила того, кто заплатил ей немалую сумму. Не пожелала она и слушать доводов Шэнь Цзю. Но последнее едва ли удивительно. Никому никогда не было дела до того, что он думал, кроме человека, ради которого Шэнь Цзю и пролетел столько ли на мече. Пару секунд Шэнь Цинцю раздумывал, не выломать ли дверь и не сразиться ли с Су Сиянь. О, этого хотелось просто неимоверно – победить её и заставить отвести к Ци Гэ. Как?! Ну как ей вообще пришло в голову лечить искажение Ци запечатыванием в пещере? Между тем внутренний голос подленько шептал, что сказанное женщиной было правдой. Ци Гэ не принадлежал Шэнь Цзю! Но… нужно хотя бы убедиться, что с ним всё в порядке. Просто так уйти Шэнь Цзю не мог. Картина того, как тяжело болел Юэ Ци в прошлый раз, была слишком свежа в его памяти. Ци Гэ было плохо… Ци Гэ было больно… Ци Гэ, наверное, звал его и не получал ответа… Не тратя больше ни мгновения, Шэнь Цзю вспрыгнул на Сюя. Возмущаться смысла не было. Его протесты никого не волнуют, и он так только выставит себя слабаком. Тихо, сквозь зубы бросив в адрес Су Сиянь проклятье, Шэнь Цзю в последний раз окинул взглядом ферму и полетел прочь. С самого начала не следовало нанимать эту дурную женщину. Не следовало вообще доверять Ци Гэ кому-то! Как мог он позабыть, что мир никогда не был к ним дружелюбен? Хребет Цанцюн был огромен. Когда-то здесь располагалась одна из крупнейших школ совершенствования в мире, но многие годы войны с Царством Демонов сделали это место малопригодным для жизни. Теперь в окрестностях кишели орды незрячих остовов и тёмных духов, призванных древним проклятым мечом. После декрета Императора о роспуске школ заклинатели ушли с Цанцюн. В предгорьях остались только некоторые отшельники, зарабатывавшие себе на жизнь ночными охотами. Но остатки старых построек всё же можно было кое-где найти – ворота, стены павильонов, заросшие бурьяном сады… Но не это, а слухи о потерянных сокровищах и библиотеках манили сюда народ. Пещеры Линси – легендарное место, богатое духовной энергией. Именно из-за них на Цанцюн и была основана школа. Из книг Шэнь Цинцю знал, что школа Цанцюн была разделена на Пики, где жили Лорды. Логично было бы предположить, что пещеры должны находиться ближе всего к главному пику – Цюндин. Осмотрев горный хребет с высоты, Шэнь Цзю вернулся в Цзинлань – нанять проводника, который мог бы указать на то, какая из вершин – Цюндин. Разумеется, он попытался найти того, кто знал бы, где вход в пещеры Линси, но это оказалось безрезультатным. Большинство людей смотрели на него так, будто он спрашивал путь в Город Призраков или Затерянное Королевство Сяньлэ. В голову Шэнь Цзю даже закралась мысль, что Су Сиянь солгала. Что пещер на самом деле не существовало, и что она что-то сделала с Ци Гэ. Спрятала… Продала… Убила… Столько возможных вариантов! Мысль мелькнула и пропала – такая схема была уж очень мудрёной. Поэтому он отправился искать пещеры. Лучшим проводником, которого Шэнь Цзю смог найти, была сестра местного пастуха. Он потратил целый день на расспросы, чтобы разыскать ее, и даже это вынужденное промедление было терпеть просто невыносимо. Усугубила ситуацию и неспособность женщины летать, так что передвигались они по земле, пешком. Слишком медленно. Шэнь Цзю с трудом удерживался от того, чтобы выхватить Сюя и начать рубить всё на своём пути. Если бы его провожатая не была простой, бесхитростной женщиной, он вряд ли сумел бы удержаться. Женщина довела Шэнь Цзю до подножия Цюндин и удалилась прочь. Искать пещеры предстояло одному, но так было проще. Расплатившись с ней, Шэнь Цзю мысленно проклял солнце, медленно опускавшееся за горизонт. Впрочем, луна ожидалась полной, и теперь всё ещё было достаточно светло, чтобы искать. Ночью, правда, был риск пропустить что-то важное. Но даже несмотря на это, отдыхать желания не было. Вскочив на Сюя, Шэнь Цзю полетел низко к земле, внимательно вглядываюсь в очертания склонов горы. Несколько раз он врезался в ветки деревьев, не разглядев их в темноте. В первые несколько раз это было просто неприятно, но на пятый удача оставила Шэнь Цзю. Засмотревшись на бледную ленту блестящего в лунном свете водопада, он ударился грудью о ветку и полетел вниз. Выругавшись, Шэнь Цзю упал. Посадка была твёрдой и очень неудачной. Плечом он ударился о камень, а ногой о пень. В ушах раздался хруст собственных костей, и тело пронзила вспышка боли. Подавить рвущийся с губ крик не удалось. Не первый, во всяком случае, но после выучка вязла своё, и Шэнь Цзю сосредоточился на своём теле и творящемся вокруг. Он всё ещё падал. Кубарём летел по склону, загребая камни и листья. Выбросив в сторону неповреждённую руку, он сначала замедлился, а после полностью остановил падение. Несколько мучительных минут ушли на то, чтобы подлатать сломанную руку и вправить плечо. Прогоняя Ци по телу, Шэнь Цзю, кусая губы и сдерживая стоны, заглушил боль. Перед глазами плясали звёздочки. Голова болела так, что ему казалось, что он расколол себе череп. Дурак! Только некоторое время спустя Шэнь Цзю заметил, что вокруг подозрительно тихо. До того ночь была полна звуков – внизу шуршали животные, вдалеке кричал какой-то зверь, мимо пролетела парочка летучих мышей. Но теперь ничего этого не было. Единственный звук, который различал Шэнь Цзю в ночной тишине – звук его собственного дыхания. Осознание этого поразило Шэнь Цзю настолько, что он задержал дыхание. Он не знал, как это было в дикой местности, но в городе мёртвая тишина никогда не сулила ничего хорошего. Она означала, что люди сбежали с улиц, захлопнули двери и ставни в надежде, что беда обойдёт их дом стороной, уничтожив более слабую и доступную цель. Место, где упал Шэнь Цзю, не было освещено так же хорошо, как и остальной лес – не то массивные стволы деревьев, не то камни загораживали свет луны. Темнота, казалось, наблюдала за ним. В первую секунду Шэнь Цзю решил, что у него просто шалят нервы, но уже миг спустя волосы на его голове зашевелились от ужаса. Он отчётливо увидел, как в тёмной чаще что-то шевельнулось. Что-то огромное. Не медля, Шэнь Цзю вскочил на ноги и, отмахнувшись от вспышки боли, побежал прочь. Сзади тотчас что-то загрохотало, с хрустом протискиваясь сквозь лес. Чем бы оно ни было, маленьким оно не являлось точно. За спиной что-то хрустнуло – звук напомнил тот, с каким обычно стучат друг о друга кости. Шэнь Цзю позвал Сюя. Меч отозвался вспышкой света, но был слишком далеко – падение разделило их. Рванувшись на свет клинка, Шэнь Цзю бросил взгляд через плечо. Одного взгляда мельком хватило, чтобы понять, что же именно гналось за ним. Сердце от страха ушло в пятки. О, нет… Нет… Массивные руки волокли за собой скрюченное тело. Чудовище было в несколько раз больше Шэнь Цзю и выглядело почти как человек… Неправильный, искажённый человек. Голиаф Кадавр – тварь, рождённая из множества тел неправильно похороненных мертвецов. Такие существа являли собой огромный массив сросшихся трупов, стремящихся воссоздать человеческий облик, если дух главенствующих среди них не утратил воспоминаний о предыдущей форме. Порой плоти, чтобы слепить полное тело, не хватало, и тогда у твари отсутствовала какая-нибудь часть. В этом случае – ноги. Только вот это никоим образом не замедлило Кадавра. Тот нёсся вперёд, протаскивая себя по земле руками. Чудовище состояло из обрывков кожи, осколков костей, сросшихся рук, ног, голов, клочков одежды и ржавой брони. На «лице» Кадавра зияло три чёрных провала – глаза и рот. Вокруг распространялась тёмная удушающая энергия, усиленная из-за внезапного всплеска активности и погони. Как такая тварь оказалась так далеко от Пограничья?! На Цанцюн ведь часто проводились ночные охоты! Проклиная всех и каждого заклинателя в округе, Шэнь Цзю, игнорируя боль, мчался вперёд и продирался сквозь заросли со всей возможной скоростью. Сюя был уже совсем близко. Мгновение, другое… Выхватив меч, Шэнь Цзю резко развернулся и ударил Голиафа. Плохо! Удар попал в тварь, но не остановил её. Следующим логичным шагом было бы взлететь, но у Шэнь Цзю смутно помнил, что чудовище, вроде как, может плеваться миазмами. Попытка подняться в воздух сделает его лёгкой мишенью. Опасения подтвердились, когда Голиаф, издав ужасающий рев, выдохнул перед собой облако кислоты, способное сжечь плоть простого человека в считанные мгновения. Шэнь Цзю резко отвернулся, пригнулся и побежал наугад. Задержав дыхание, он уворачивался от атак монстра, только на долю секунды опережая их. Нужно просто выбраться на открытое пространство! Тогда появится возможность свободно двигаться! Но, увы Шэнь Цзю не знал местность от слова совсем. Куда вообще он рухнул? Далекий звук текущей воды заставил надежду внутри поднять голову. Не имея лучшего выбора, Шэнь Цзю бросился туда. Едва ли это помешает Голиафу, но проточная вода могла смыть миазмы и сделать атаки твари менее эффективными. Кроме того, единственная вода, которую видел Шэнь Цзю, была освещена лунным светом, и там сражаться будет проще – по крайней мере, он будет видеть атаки монстра. Всю дорогу до реки Шэнь Цзю мысленно ругался. Пробираясь сквозь заросли, он использовал Ци, чтобы убрать с пути камни и ветки, которые не мог разглядеть заранее. Отброшенное силой бревно ударилось о ствол дерева и разлетелось в щепки. Подхватив их, Шэнь Цзю импульсом энергии метнул их за спину, в чудовище. Это замедлило монстра, но ненамного. Впрочем, Шэнь Цзю хватило, чтобы выскочить на залитое лунным светом место. Вскочив на Сюя, он завис над бурлящей водой. Течение было куда сильнее, чем он предполагал. Взревев, Голиаф выстрелил вверх сноп костяных осколков. Ах ты ж сын подзаборной шлюхи! Шэнь Цзю совершенно позабыл, что такие твари умеют подражать чужим действиям! Бросок щепок научил Голиафа новой атаке. Импульс энергии легко уничтожил костяные осколки, но мерцание силы открыло чудовищу местоположение Шэнь Цзю. Уставившись на него пустыми провалами глазниц, Голиаф оторвал себе руку и метнул её в Шэнь Цзю, сбив с меча. Ударившись о землю, Шэнь Цзю не сдержал крика. Рот наполнился солоноватой жидкостью. Ноги, проскользив по камням, угодили в воду. – Да чтоб тебя! – рявкнул он в сторону Голиафа. Шэнь Цзю определённо не собирался сегодня здесь помирать. Не собирался проигрывать какой-то убогой твари, которой тут даже быть не должно! Вспышкой света Сюя рассёк воздух, устремившись к чудовищу. Слабое место. У всего есть своё слабое место. Шэнь Цзю встречал в книгах упоминания этой твари, пусть и не изучал целенаправленно. Кадавр состоял из частей тел других живых существ, которых удерживала вместе тёмная энергия. Форму твари придавали воспоминания духа, и стремиться монстр мог к нескольким целям: жрать, достичь какого-то места или выплеснуть злость на жертву. Это, конечно, едва ли могло помочь, зато тёмная энергия была ключевым элементом. Достаточно нарушить поток, и тварь распадётся на части! У группы совершенствующихся, даже слабых, вообще не возникло бы с Голиафом никаких проблем, поскольку они могли бы атаковать чудовище с нескольких сторон, отвлекая его внимание и отрубая кусок за куском от основного тела. У Шэнь Цзю такой роскоши, как команда, не было, и приходилось изыскивать другие отвлекающие факторы. Сюя был таковым, но этого всё равно оказалось недостаточно. Чудовище снова повернулось к Шэнь Цзю, хромавшему вдоль берега реки. Собравшись с силами, Шэнь Цзю сформировал из духовной энергии хлыст и ударил окружающие деревья. Треск расколовшегося ствола был громче грохота фейерверков. Часть деревьев, как и хотел Шэнь Цзю, сломалась, но иные оказались слишком толстыми и прочными. От яркой вспышки света в небо взмыла стая птиц, в стороны порскнули грызуны и насекомые. Взмахнув хлыстом ещё раз, Шэнь Цзю снова осветил местность вокруг и повалил ещё несколько деревьев, теперь уже со стороны Голиафа. Мелкая живность, вереща, заметалась по округе. Монстр взревел, плюнул миазмами, стараясь достать Шэнь Цзю через узкую излучину реки, но животные, кажется, отвлекли его. Добычи внезапно оказалось больше, чем он ожидал. Понимая, что подобный удобный случай вряд ли представится ещё раз, Шэнь Цзю отправил Сюя к монстру, стараясь отсечь оставшуюся руку, и этим, сильнее повредив тело, лишить тварь возможности преследовать его. Не сработало. Не хватило сил. Укреплённая тёмной энергией плоть Кадавра восстанавливалась быстрее, чем Сюя отрубал куски. К следующему же удару меча все повреждения твари зажили. Единственное, чего удалось добиться – сделать монстра ещё уродливее. Скрипнув зубами, Шэнь Цзю окончательно уверился в том, что единственным выходом будет сбежать. Он не успел перейти от мыслей к действиям. Голиаф со скоростью и ловкостью, которых невозможно ожидать от такой огромной туши, прыгнул, разом перемахнув всю реку. Гигантский чёрный зев пасти опустился на Шэнь Цзю. Выругавшись, Шэнь Цзю инстинктивно сделал единственное, что могло спасти его в подобной ситуации – извернувшись, он втиснулся всем телом в пасть чудовища и, напитав тело силой, выпрямился, не давая челюстям сомкнуться. Из гнилой плоти торчали зазубренные куски костей – пародия на «зубы», которые, тем не менее, были достаточно прочными, чтобы измолоть человеческое тело в кровавую кашу. Зловоние было просто ужасающим. Глядя в тёмный провал пасти, Шэнь Цзю отчётливо понимал, что обречён. Одно только дыхание Голиафа отравит и растворит его тело. Воздух вокруг зарябил – тварь готовилась испустить миазмы. Шэнь Цзю задержал дыхание – кожу жгло. – Помогите! – из последних сил закричал он, сам не зная зачем. Немедленно захотелось отвесить себе подзатыльник. «Помогите»? Ха! Он что же, решил, что кто-то вдруг явится и спасёт его? Какая глупость. Глупцу – глупая смерть. В воздухе что-то сверкнуло. Шэнь Цзю заметил вспышку краем глаза. На миг он подумал, что смерть похожа на солнце. Затем решил, что это неправильно. Разве не должен он испытывать больше боли? Не было даже ощущения сгоревшей плоти. Но было жжение и боль от удара. Что-то очень сильное оказалось рядом и вспышкой упавшей звезды снесло монстру половину пасти. Заморгав, Шэнь Цзю попытался прогнать пятна из поля зрения. Чудовище перестало сжимать. Сверху градом обрушились на землю куски плоти. Это что же… Голиаф… взорвался? Кожа на лице Шэнь Цзю чесалась, будто он обгорел на солнце. Несколько секунд вокруг слышались только чавкающие шлепки плоти о камни и воду. Воздух очистился. Когда Шэнь Цзю сделал вдох, он осознал, что не чувствует ни следа миазмов, будто те ему только привиделись. Шэнь Цзю медленно повернулся в ту сторону, откуда пришло нежданное спасение. Часть его была морально готова узреть небожителя. Ну, в самом деле, кто ещё способен на подобное? Но небожителя не было. На залитом лунным светом берегу стоял юноша. Шэнь Цзю в немом изумлении уставился на него. Чуть выше, чуть старше, одетый в мокрую белую робу, с распущенными волосами до плеч, кожа испещрена синяками и ссадинами. По красивому лицу скользили отбрасываемые ветками тени. В руках сверкал меч – яркое, будто луч света, лезвие, – его Шэнь Цзю принял за упавшую звезду. Именно этот клинок и стал погибелью Голиафа. Картина была завораживающе красивой. Но ничто на свете не могло Шэнь Цзю помешать узнать этого юношу. – Ци Гэ! – закричал он. Юэ Ци уставился в ответ. Время замерло. Солнце, казалось, взошло, хотя на самом деле нет. Просто всё пространство вокруг Шэнь Цзю было залито светом. За какие-то полвздоха Юэ Ци оказался рядом. Глаза Шэнь Цзю расширились от изумления, когда он обнаружил, что юноша стоит вплотную и склонился так низко… будто собирался поцеловать. Только вот в пустых глазах Юэ Ци не было узнавания. Он явно не осознавал, что происходит вокруг, а его Ци клубилась вокруг совершенно хаотично. Осознав, что Ци Гэ не узнаёт его, Шэнь Цзю испугался как никогда в жизни. В этот момент Юэ Ци казался кем угодно, но не человеком. Будто и не стоял рядом вовсе. Меч в его руках полыхал, и волны света, испускаемые им, окутывали всю фигуру юноши. Это… последствия искажения Ци? Шэнь Цзю никогда не слышал о подобном. От страха стало трудно дышать. – Ци Гэ! – вскинув руку, он попытался схватить юношу за руку. Юэ Ци отмахнулся. Движение было рефлекторным, но от силы удара Шэнь Цзю отлетел назад. Рёбра хрустнули, рот снова наполнился кровью. Выругавшись, он выплюнул кровавый сгусток и поспешно поднялся на ноги. – Ци Гэ, что с тобой?! Юэ Ци не ответил – застыл на месте, глядя в никуда. Впрочем, голова его слегка дёрнулась в сторону звука, а брови нахмурились. – Ци Гэ, – снова попытался Шэнь Цзю. – Это я, твой Сяо Цзю! Ты не узнаёшь меня?! Юэ Ци повернул в его сторону голову. На лице юноши всё ещё не было ни единой эмоции, но по виду было ясно, что он силился понять, что происходит. Сердце Шэнь Цзю глухо стукнулось о сломанные рёбра. Его переполняли разочарование и ярость – он совершенно не знал, что делать, и это было ужасно. Ци Гэ, должно быть, как-то ухитрился выбраться из пещер, услышал звуки битвы и отправился убивать чудовище. Но… если на этом его восприятие окружающего мира заканчивалось, то… один неправильный поступок приведёт к его гибели… или к гибели их обоих. Скривившись, Шэнь Цзю уставился на меч, который Ци Гэ сжимал в руке. Оружие явно было очень сильным… и неправильным. Клинок испускал яркую энергию, и Шэнь Цзю всеми фибрами души чувствовал, что это – сила Юэ Ци. Будто сияние меча пило душу юноши. Этого никак нельзя было допустить! Неважно, насколько сильно ранен Шэнь Цзю, неважно, что он захлёбывается собственной кровью, а вены буквально горят изнутри. Он никому и ничему не позволит забрать Ци Гэ! Право вытрясти из него душу принадлежит только и исключительно Шэнь Цзю! Собрав остатки сил, Шэнь Цзю сделал шаг вперёд, потом ещё и ещё. Юэ Ци отстранённо наблюдал. Не было извинений ни за нанесённый удар, ни за то, что принял Шэнь Цзю за врага. Юноша напоминал статую, только вот, приблизившись, Шэнь Цзю заметил, что у этой «статуи» дрожат руки. Дышал Ци Гэ прерывисто и неровно, будто никак не мог вспомнить, как делать такую простую вещь. Когда Юэ Ци снова оказался рядом, Шэнь Цзю замер. Очевидно, нужно было что-то сделать. Только вот что? Рука Юэ Ци, державшая меч, напряглась. Кожа на ней была покрыта волдырями и ожогами. Юноша выглядел больным, и мокрая одежда, липшая к телу, нисколько не спасала положение. Осторожно, стараясь не делать резких движений, Шэнь Цзю стащил с себя накидку. Плаща не было, но… – Не бей меня снова, – мягко попросил он и медленно, готовый в случае чего уклониться от удара, набросил накидку на плечи Юэ Ци. Накидка была залита кровью кадавра, но её всё ещё можно было носить. Кроме того, это – единственное, чем располагал Шэнь Цзю. – Здесь слишком холодно. Сколько раз мне нужно напоминать Ци Гэ беречь себя? Я проделал весь этот путь, прошёл через столько препятствий, для чего? Очевидно, для того, чтобы меня били без причины. Знаешь, я сам бы справился с этим Голиафом. Ци Гэ не стоило приходить. Руки Шэнь Цзю задрожали. Юноша, стоявший перед ним, не сделал ни единого движения, чтобы закутаться в накидку. Ночной воздух действительно был холодным, а близость реки сделала его и вовсе студёным. Несмотря на духовную энергию, травмы Шэнь Цзю были нешуточными. Переступив с ноги на ногу, он вцепился руками в воротник накидки, прижав дрожащие руки к груди Юэ Ци. Юэ Ци моргнул. – Пойдём домой, – судорожно сглотнув, умоляюще прошептал он и, плотнее прижав ладони к груди Юэ Ци, принялся передавать ему духовную энергию. Это оказалось болезненно. Сила Ци Гэ пребывала в хаосе, она буйствовала, и вливать в это бушующее море свою силу было мучительно. Но… Шэнь Цзю упрямо продолжал, глядя в глаза Ци Гэ. Прошла одна долгая секунда, за ней вторая. Судорожно вздохнув, Юэ Ци выронил меч и вдруг рухнул вперёд, всем своим весом обрушившись на Шэнь Цзю. Его вырвало кровью на волосы Шэнь Цзю, и он едва не ударился головой о камни, но Шэнь Цзю успел подхватить. Оба они были на грани истощения, и ему только и удалось, что плавно опустить юношу на землю. Что же, по крайней мере от падения он его уберёг. Юэ Ци моргнул. Белки его глаз были налиты кровью. Пространство вокруг по-прежнему было залито светом, только теперь небо сияло ярче меча Юэ Ци. Проклятый клинок всё ещё испускал свечение и будто вытягивал силу прямиком из духовных меридианов Юэ Ци. Быстро оглядевшись, Шэнь Цзю сорвал с пояса юноши ножны и вогнал меч в них. Сияние померкло, оставив их в тусклом зареве предрассветного утра. Стоило мечу скрыться, и Юэ Ци, испустив стон облегчения, лишился чувств. Легко встряхнув юношу, Шэнь Цзю попробовал разбудить его. Безуспешно. Сев на пятки, Шэнь Цзю несколько минут, затаив дыхание, смотрел на Юэ Ци и пытался придумать, как быть дальше. Пещеры Линси должны были быть где-то совсем близко, раз Ци Гэ пришёл сюда. Или Су Сиянь солгала, сказав, что запечатала его там. Возможно, она просто оставила Юэ Ци на горе, посчитав мёртвым, и сочинила чушь, чтобы успокоить Лорда Шэнь, который был в столице. Наверняка ведь женщина не ожидала, что он заявится к ней домой! Сможет ли Шэнь Цзю вернуть Юэ Ци домой в одиночку? … Нет. Может быть, смог бы, если бы был сильнее, или не был бы ранен, или если бы состояние Ци Гэ не было столь удручающим… Но в этой ситуации… Приняв решение, Шэнь Цзю мысленно выругался. Сцепив зубы, он прицепил на пояс меч Юэ Ци, поднялся на Сюя и, втащив юношу следом, отправился искать вход в пещеры.

___________________________

Чтобы обнаружить вход в пещеру, Шэнь Цзю потребовалось чуть больше часа. Он совершенно верно рассудил, что пещеры находятся недалеко от того места, где произошёл бой с голиафом. Вход скрывался за небольшим водопадом у истока реки. Не почувствуй Шэнь Цзю изобилия духовной энергии, и легко пропустил бы его. Когда они прошли под водопадом, цветом лица Ци Гэ напоминал свечной воск. К испарине на лице примешались брызги воды водопада. Шэнь Цзю, как мог, загородил юношу собой. Грохот водопада оказался куда тише, чем Шэнь Цзю ожидал. Воды вокруг было не так уж и много, и можно было даже разобрать крики птиц, доносившиеся снаружи. В гроте было темно и сыро. На Легендарную сеть пещер Линси он походил мало. Кроме того, вход невозможно было закрыть. Если только Су Сиянь не посчитала водную завесу достаточным препятствием. Внимательно осмотрев грот, Шэнь Цзю наконец обнаружил небольшую расселину в стене, в которую вполне мог протиснуться человек. На полу виднелись следы крови. Переведя взгляд на Юэ Ци, Шэнь Цзю обнаружил, что его ноги покрыты царапинами. Он… забрался наверх…? Разумеется, он пытался выбраться. Какой раненый, страдающий от боли человек не испугался бы, обнаружь он, что заперт в пещере один? Прошептав извинения, Шэнь Цзю осторожно спустил Юэ Ци вниз, после прыгнул следом. Под гротом обнаружился ещё больший грот, но всё пространство его было буквально залито духовной энергией. Будто не в пещеру они прыгнули, а нырнули прямо в духовные меридианы самой горы. Вздохнув, Шэнь Цзю прогнал по телу волну Ци, с удивлением обнаружив, что часть его сил уже восполнилась. Самочувствие стремительно улучшалось. Подхватив Ци Гэ на руки, он, освещая себе путь Сюя, отправился вниз по узкому ходу. Наконец проход начал расширяться. В конце концов темнота начала рассеиваться. Тут и там на земле обнаруживались пятна света. Задрав голову, Шэнь Цзю увидел в скале дыры, из которых в пещеру проникали ползучие виноградные лозы и бороды мха. В воздухе витали приятные запахи. Несмотря на то, что пещеры казались природными, некоторое время спустя тут и там Шэнь Цзю начал обнаруживать следы старой школы – сгнившие лампы, вырезанные в камне ступени, даже осколки каких-то скульптур. К тому моменту, когда он нашёл залитую солнцем мшистую, богатую энергией каверну, в которой можно было отдохнуть, цвет лица Юэ Ци стал немного лучше. Опустившись на землю, Шэнь Цзю устроил голову Ци Гэ у себя на коленях. Где-то поблизости слышался шум воды. Не водопада, но просто капель. Этот звук напомнил Шэнь Цзю о днях детства, когда они прятались под протекавшей крышей. Ци Гэ тогда заболел – страшно и сильно. Шэнь Цзю отказывался отойти от него хоть на шаг. Ему казалось, что когда он вернётся, то обнаружит, что Юэ Ци ушёл, или его избили, или украли, или отобрали и без того скудную одежду. Ци Гэ всегда защищал Шэнь Цзю, а Шэнь Цзю заботился о друге, когда силы того иссякали. Тогда голод, от которого подводило желудок, игнорировать было куда проще, чем страх, который в конечном итоге выгнал его на улицу в поисках еды и дани «благодетелям». Что же, по крайней мере, на этот раз подобной проблемы у них не будет. Шэнь Цзю не нуждался в пище, и Юэ Ци, похоже, тоже уже миновал эту ступень развития. Взгляд Шэнь Цзю всё время оставался прикованным к старшему юноше. Он смотрел, как тот дышит, и периодически проверял состояние его энергии. Сила Юэ Ци всё ещё двигалась хаотично, но перестала быть… едкой? Некоторое время спустя Шэнь Цзю принялся перебирать руками спутанные волосы Юэ Ци. Дрожащими пальцами он стряхивал песок из пропитанных потом прядей. Костяшками пальцев Шэнь Цзю нежно провёл по вискам юноши и попытался вспомнить песню, которую тот напевал ему, пытаясь прогнать кошмары. Это была не колыбельная, просто песня, которую они как-то подслушали. Мелодия была простой и запоминающейся. Слова, увы, за давностью лет стёрлись из памяти, но мотив, к своему изумлению, Шэнь Цзю воспроизвести сумел. Когда он начал напевать песню, Юэ Ци повернул голову. Шэнь Цзю притих, проверяя, не пришёл ли юноша в сознание, но нет, тот всё ещё пребывал в забытии. Несмотря на это, стоило Шэнь Цзю снова запеть, и напряжённые морщинки на лице Юэ Ци разгладились. Немного, но заметно. Шэнь Цзю пел, пока в горле не пересохло и голос не начал хрипеть. На языке всё ещё ощущался солоноватый привкус. Шэнь Цзю был измучен, и ему тоже не мешало сосредоточиться на своей духовной энергии, чтобы начать лечить раны. Что же, по крайней мере, проблем с тем, чтобы удержать Ци Гэ на месте, пока он медитирует, не будет. Сколько так прошло времени, сказать было трудно. Свет изменился, но была ли тому причиной погода или же смена дня и ночи, было не ясно – слишком маленькими были дыры в потолке каверны, и проплывавшее по небу облако вполне могло скрыть солнце. В какой-то момент пошёл дождь. Капли воды падали сквозь дыру на мягкий мох, волосы Шэнь Цзю и лицо Юэ Ци. Шэнь Цзю пришлось подняться и переместиться в укромный уголок, куда не доставала влага. Устроившись там, он наконец дал волю своей усталости. Облокотившись на каменную стену, Шэнь Цзю прижал Юэ Ци к груди и провалился в сон. … Когда он открыл глаза, вокруг было темно. Вес с груди исчез. Вскинувшись, Шэнь Цзю обнаружил, что в ответ на него уставились глаза Юэ Ци. Дыхание перехватило, от страха душа ушла в пятки. Он оказался совершенно не готов снова увидеть, как Юэ Ци смотрит на него и не узнаёт, смотрит, будто на пустое место. Только несколько секунд спустя Шэнь Цзю осознал, что Юэ Ци смотрел совсем не так. Юэ Ци хмурился. Его глаза всё ещё были красными, он явно не понимал, где находится, но взгляд стал осмысленным. Так смотрят больные, которых бьёт лихорадка. – Сяо… Цзю…? – спросил Ци Гэ. Голос его был глухим, хриплым и прерывистым. Шэнь Цзю судорожно вздохнул. – Ци Гэ! Юэ Ци сел. Даже при скудном освещении было видно, насколько он бледен. Выражение лица юноши было трудно различить. Не задумываясь об этом, Шэнь Цзю прижал ладонь к щеке Юэ Ци. Тот немедленно напрягся. – Больно? Юэ Ци пробормотал в ответ что-то маловразумительное. – Я напал… ? – спросил он, игнорируя вопрос Шэнь Цзю, и тотчас закашлялся. Шэнь Цзю попытался уговорить его замолчать, но не преуспел. – Я… помню… Я… сражался… Я… сделал больно Сяо Цзю?! – Нет! – поспешил уверить Шэнь Цзю, несмотря на то, что очень хотелось припомнить Ци Гэ тот удар и потребовать сатисфакции. Не время и не место. Искажения Ци делают психику людей нестабильной, и расстраивать Юэ Ци не стоило. Кроме того, Юэ Ци в тот момент явно не осознавал, что творит. – Не лги, – необычно резко возразил Юэ Ци, заставив Шэнь Цзю нахмуриться. – Ци Гэ напал на монстра, – пояснил он. – Это был Голиаф Кадавр. Я рыскал по горе в поисках входа в пещеры Линси, где, как сказала та презренная женщина, она тебя запечатала. Чудовище напало на меня. Неужели не помнишь? Юэ Ци ненадолго притих, вспоминая. Шэнь Цзю сожалел, что в темноте не видит выражения его лица. Он провел большим пальцем по подбородку юноши и вздохнул, когда Юэ Ци наконец расслабился и подался навстречу прикосновению. – Я боялся, что монстр мне привиделся, – пробормотал Юэ Ци. – Я думал, что… напал на тебя…? Не знаю… Я слышал твой крик… И должен был найти тебя… Но… всё так смутно… Не помню. Будто мне раскололи череп и воспоминания вытекают сквозь трещины. Сяо Цзю уверен, что я не причинил ему вреда? – Будто я бы позволил Ци Гэ причинить мне вред, – хмыкнул Шэнь Цзю. – Как ты себе это представляешь, хотел бы я знать? Ты слаб из-за искажения Ци, а я хорошо обученный совершенствующийся. Высокомерие твоё не знает границ, если ты думаешь, что можешь легко меня одолеть! Вздохнув с облегчением, Юэ Ци опустил голову Шэнь Цзю на грудь. – Выходит, монстр причинил боль Сяо Цзю…? – Немного, – согласился Шэнь Цзю. – Но я уже позаботился об этом. Вернуть Ци Гэ сюда было нелегко, так что тебе стоит перестать бездельничать и сосредоточиться на собственном восстановлении. Я совершенно точно не потащу тебя на руках снова. – Сяо Цзю должен оставить меня. – Что? Не говори ерунды! – Госпожа Су сказала… – Меня не волнует, что сказала эта презренная женщина! Не следовало вообще нанимать её! Но ничего! Это был последний раз, когда я поверил другим людям на слово, особенно когда речь идёт о «связи» учителя и ученика. Ха! Да с совершенствованием Ци Гэ всё было в полном порядке до тех пор, пока он не пришёл сюда! – То моя и только моя вина. Достижение мастерства на пути меча обычно занимает несколько лет, но я хотел… хотел справиться до возвращения. Хотел преуспеть хоть в чём-то, чтобы не опозорить Сяо Цзю, когда стану его Супругом… – Что за вздор ты городишь, глупец? Кого ты там позоришь? Кто внушил тебе этот бред? Юэ Ци тяжело вздохнул. – Я всё испортил, – опустив голову, пробормотал он. Шэнь Цзю почувствовал разочарование. Откуда в голове Ци Гэ взялись подобные мысли? – Если бы Ци Гэ не был достаточно хорош, я ни за что не согласился бы сделать его своим Супругом! – отрезал он. – Согласился бы, – к удивлению Шэнь Цзю, возразил Юэ Ци. Нахмурившись, Шэнь Цзю легко ущипнул юношу. – Нет, не согласился бы, – буркнул он. – С чего бы? – Потому что Сяо Цзю меня любит, – просто ответил Юэ Ци. Его голос был тих и глух, но слова прозвучали настолько уверенно, что Шэнь Цзю не решился спорить. Напротив, он застыл, потрясённый до самой глубины души. Сказанное Юэ Ци, разумеется, было правдой, но от этого было только хуже. Никто не должен признаваться в любви, прежде чем окажется уверен, что чувства взаимны! Шэнь Цзю ведь ни разу не сказал Юэ Ци, что любит его. Перспектива пугала. Как давно Ци Гэ знал? И если… если он знал, то почему никогда ничего не говорил…? С губ Шэнь Цзю рвался протест. Он отчаянно хотел прикрыть своё уязвимое сердце, которое Юэ Ци так небрежно обнажил. Хотел… И не мог… Юэ Ци накрыл ладонь Шэнь Цзю своей рукой. Кожа юноши была немного липкой. А жест… Жест – то, как он ещё сильнее прижал ладонь Шэнь Цзю к своей щеке – казался собственническим. – Ци Гэ тоже любит Сяо Цзю… – пробормотал он. – Очень сильно любит… Безымянный ужас, сковавший сердце Шэнь Цзю, отступил. Не полностью. Всего на шаг. Он судорожно сглотнул. – Ци Гэ бредит… – враз охрипшим голосом предположил он. Губы Юэ Ци прижались к ладони Шэнь Цзю, и тот почувствовал, как к щекам прилила кровь. – Прекрати, – зашипел он, но голос отчего-то дрогнул. – Не целуй мою руку. Она грязная. Хмыкнув, Юэ Ци повернул голову, уткнувшись носом в изгиб шеи Шэнь Цзю. Шэнь Цзю был готов уже отчитать юношу, но его кожи коснулся лёгкий, нежный поцелуй, и мысли спутались. Сердце забилось быстрее. По телу, распространившись от точки прикосновения чужих губ, прокатилась волна жара. Смешно. То был простой поцелуй. Шэнь Цзю и Ци Гэ и раньше целовались. Все вокруг были уверены, что они давно уже спят вместе, и были не так уж и неправы. Они, разумеется, не занимались сексом, но часто делили одну постель на двоих. Разве не должен был Шэнь Цзю привыкнуть к тому, что его обнимают и целуют? И вот, пожалуйста, вопреки логике, прикосновение губ к неожиданному месту, и он вспыхнул. Юэ Ци был слишком коварным. И таким бесстыдным. – Я хотел стать достаточно сильным, чтобы защитить Сяо Цзю, – в отчаянии пробормотал юноша. – Но раз за разом Сяо Цзю продолжает спасать меня. Я обременяю Сяо Цзю… Шэнь Цзю сглотнул. – И что с того? – резко возразил он. – Что с того, что обременяешь? Сяо Цзю плевать на всех, кроме Ци Гэ. Если я потеряю тебя, жизнь станет невыносимой. Если Ци Гэ знает… знает, что… То должен понимать, почему я хочу стать его мужем. И поэтому Ци Гэ нужно перестать говорить глупости, и лучше заботиться о себе! Обременять кого-то – это нормально! Просто перестань уже творить безрассудства… перестань всё время попадать под удар… На последних словах голос Шэнь Цзю сорвался. Юэ Ци прижался к нему. Слишком тесно, что было неудобно, учитывая, что они сидели на твёрдом камне, но Шэнь Цзю не обратил на это никакого внимания. Он просто прижал юношу к себе. Как же хорошо, что в темноте он не видел лица Ци Гэ, и тот не видел его. Они ведь вели себя как два дурака! Рёбра не одобрили действий Шэнь Цзю, но было в том что-то сакральное – Ци Гэ был так близко, что было больно. А раз больно, значит взаправду. Но что делать с поцелуями, Шэнь Цзю совершенно не знал. Губы Юэ Ци снова прижались к его шее. – Сяо Цзю, – пробормотал он. – Мой Сяо Цзю, пожалуйста… Не оставляй меня… – Дурак. Конечно, не оставлю. – Не отсылай меня снова… – Разумеется, не отошлю! Оставшись один, ты непременно снова найдёшь неприятностей себе на голову! Юэ Ци смолк, и Шэнь Цзю вздохнул. – Даже если найдёшь, не страшно. Пока Ци Гэ со мной, ничто не имеет значения. Юэ Ци пошевелился, будто собирался отстраниться, и Шэнь Цзю рефлекторно вцепился в его одежду. Но юноша не попытался уйти, просто приподнялся, уставившись ему в лицо. Дыхание Юэ Ци опалило щёку, и в следующую секунду губы неуклюже накрыли рот Шэнь Цзю. Этот поцелуй отличался от тех нежных, которыми они обычно обменивались. В этот раз Юэ Ци действовал напористо. Губы его двигались, и язык жадно ввинтился в рот Шэнь Цзю, когда тот разомкнул зубы. То, с какой скоростью он сдался, напугало Шэнь Цзю. Будь на месте Ци Гэ кто-то другой, и впору было бы задуматься о том, насколько сильно он размяк. Но даже несмотря на это, Шэнь Цзю бы непременно попытался оттолкнуть этого кого-то. Но его целовал Ци Гэ, и поэтому он уступил. Губы расслабились, но руки всё ещё крепко держали юношу. От поцелуя стало жарко, и позвоночник прошила волна дрожи. Шэнь Цзю чувствовал реакцию своего тела. Ладони Юэ Ци клеймили его кожу. Духовная энергия старшего юноши всё ещё пребывала в хаосе, и теперь, кажется, вступила в резонанс с собственной силой Шэнь Цзю. Одно это уже должно было заставить его прекратить это безумие, но влажный пьянящий поцелуй заставил разум отключиться. Внезапно Шэнь Цзю осознал, что одет он только в тонкое нижнее платье и штаны, а рука Ци Гэ уже шарила под воротом, поглаживая кожу груди. Пальцы погладили сосок, и Шэнь Цзю охнул, разрывая поцелуй. Подобное смелое прикосновение послало по телу ещё одну волну жара. Юэ Ци сжал сосок пальцами и, отстранившись, мягко прикусил зубами нижнюю губу Шэнь Цзю. Низ тела отреагировал недвусмысленно, и Шэнь Цзю наконец нашёл в себе силы прислушаться к голосу разума. Вскинув руку, он перехватил запястье Юэ Ци и укусил юношу, когда тот отказался прервать поцелуй. – Я не стану трахаться с тобой на полу грязной, богами забытой пещеры! – грубо рявкнул Шэнь Цзю. Слова попали в цель. Юэ Ци моргнул, после чего горестно застонал. – Нет, конечно, нет, – хрипло отозвался он. – Сяо Цзю, я… – Ты станешь моим Супругом. Ты уложишь меня в нашу постель дома, когда полностью поправишься! Юноша судорожно втянул в себя воздух. – Если… Если это то, чего Сяо Цзю… Если Сяо Цзю позволит мне… Шэнь Цзю, покраснев так сильно, что щекам стало горячо, демонстративно разжал ладонь, но сбрасывать руку Юэ Ци не стал. – Отдыхай, – велел он. Тихо угукнув, Юэ Ци прижался к нему спиной. Они оба были измождены и, несмотря на жар вожделения, быстро заснули. О чём Шэнь Цзю пожалел на следующее же утро. Спина после ночи на твёрдом камне нещадно болела. Вздрогнув, он скривился. Собственный вид – грязное платье и заляпанные кровью волосы – вызывал омерзение. От Юэ Ци воняло потом. Капли дождя, проникшие в каверну, только развезли по ним грязь, сделав пребывание в богатой духовной энергией пещере просто невыносимым. Большую часть утра Юэ Ци метался. Он то просыпался и бродил по каверне, то снова ложился и проваливался в сон. От близости Шэнь Цзю ему, казалось, становилось легче, но временами юноша смотрел так, будто снова не узнавал его. В такие моменты Шэнь Цзю подбирался и максимально внимательно следил за своими действиями – повторения предыдущего инцидента не хотелось. По мере того, как солнечный свет становился ярче, влага испарялась. Юэ Ци становился всё более беспокойным. Шэнь Цзю с трудом удалось уговорить его бродить по пещере вместе. Затаив дыхание, он взял юношу за руку. Юэ Ци моргнул, но позволил вести себя. Когда они были маленькими, чувство направления Ци Гэ было просто ужасным. Он всегда терялся в лабиринте улочек и переулков. Не раз и не два Шэнь Цзю приходилось искать его по вечерам, сердито бормоча себе под нос ругательства, но вместе с этим чувствуя тепло, потому как находил Ци Гэ всегда именно он. Изучение пещер принесло несколько интересных открытий. Они нашли красивый грот, остатки построек школы, и духовные растения, разросшиеся благодаря тёплому солнечному свету и обилию духовной энергии, но, в общем, ничего особенно полезного. В конце концов Шэнь Цзю привёл Юэ Ци обратно к водопаду, за которым скрывался выход. Речная вода была холодной, но чистой и свежей. Она прекрасно смыла грязь с их тел и одежды. Труднее всего оказалось убедить Ци Гэ снять одежду. Юноша судорожно вцепился в накидку Шэнь Цзю, и не отпускал, пока тот не поцеловал его, создавая впечатление, что они сейчас будут заниматься другими вещами. – Упрямец, – улыбнулся Шэнь Цзю, заполучив-таки большую часть одежды Юэ Ци. Сунув её под водопад, он принялся за стирку. Юэ Ци непонимающе моргнул, после чего рассеянно прикоснулся к своему рту, будто спрашивая у вселенной, куда делись губы, которые только что его целовали. Порозовев от смущения, Шэнь Цзю отвёл взгляд, сосредоточившись на стирке. Несмотря на то, что его сопротивляемость холоду была высока, кожа начала неметь. К счастью, тому, что его затащили под воду и начали мыть, Юэ Ци не сопротивлялся. Вымывшись, они больше не напоминали беспризорных уличных мальчишек. Заставить Юэ Ци вернуться в грот было сложнее всего. Дело кончилось тем, что Шэнь Цзю, перекинув мокрые тряпки через плечо, вытащил из цянкунь верёвку и, привязав её к запястью Юэ Ци, спустился первым. Он надеялся, что, когда окажется внизу, тот последует на его зов, а верёвка гарантирует, что тот найдёт верный путь, но всё оказалось куда проще. Стоило Шэнь Цзю скрыться из виду, и Юэ Ци немедленно последовал за ним. Разложив одежду сушиться на прогретых солнцем камнях, Шэнь Цзю принялся приводить в порядок волосы. Это в очередной раз напомнило ему о детстве. Тогда за волосами не только Шэнь Цзю, но и всех беспризорников в их банде ухаживал Юэ Ци. То, как Ци Гэ хлопочет над другими детьми, неизменно злило Шэнь Цзю. Поэтому он всегда первым рвался приводить волосы Ци Гэ в порядок, прежде чем другие даже могли дёрнуться в эту сторону. Так получалось, что он мог делать то, чего не могли другие. Гребень, который взял с собой в дорогу Шэнь Цзю, не был особенно прочным и не годился для того, чтобы им распутывали колтуны, в которые сбились волосы Юэ Ци. Чтобы распутать все до единого, потребовалось много времени. Иной раз Шэнь Цзю помогал себе пальцами, но в конечном итоге зубцы гребня начали свободно скользить в волосах. Юэ Ци покорно сносил всё это, сидя перед Шэнь Цзю, скрестив ноги. Бросив взгляд на лицо юноши, Шэнь Цзю обнаружил, что глаза его закрыты. Он глубоко и ровно дышал. В конечном итоге Шэнь Цзю убрал волосы Юэ Ци в косу – так было проще за ними ухаживать. Заплести косу себе самому без зеркала не хватало сноровки, поэтому он завязал волосы в узел. Закончив причёсываться, Шэнь Цзю принялся инспектировать свои дорожные сумки, проверяя запасы. … С наступлением вечера состояние Юэ Ци снова начало ухудшаться. Духовная энергия в его теле опять задвигалась хаотично. Проснувшись, юноша поднялся и снова начал ходить, обходя сидевшего Шэнь Цзю по кругу и не отрывая от него своего взгляда. Время от времени Юэ Ци порывался подойти к одному из проходов в другие гроты, но всякий раз, когда Шэнь Цзю уже собирался встать и пойти следом, он возвращался и снова принимался бродить кругами. Так продолжалось несколько часов, затем Юэ Ци вернулся к Шэнь Цзю и устроился у него за спиной, уткнувшись носом между лопаток. Шэнь Цзю бросил настороженный взгляд через плечо. Несмотря на то, что Юэ Ци было плохо, ситуация всё ещё не казалась достаточно плохой настолько, чтобы попытаться передать ему духовных сил. Кроме того, передавать Ци было опасно – Шэнь Цзю был не слишком умел в этом, и потому, подавив первый порыв, сгорбился, позволив Юэ Ци облокотиться на свою спину. – Ци Гэ? – позвал Шэнь Цзю, услышав, что дыхание юноши стало прерывистым от боли. – Сяо… Цзю… – прошелестел в ответ Юэ Ци, не в силах больше выдавить из себя ни слова. – Больно? – … Мн. – Где? – … Вез… де… Руки Юэ Ци обвились вокруг Шэнь Цзю. Он прижался грудью к его спине, а щекой к голове. Послышались короткие болезненные вдохи, эхом отразившиеся от сводов пещеры. Шэнь Цзю с трудом мог справиться с разочарованием. В этот самый миг он был беспомощен. Он ничего не мог сделать. Ничем не мог помочь. Увы, единственное, что оставалось, сидя в темноте и грязи, – жаться к Ци Гэ. И, как ни смешно, этот человек с чего-то полагал, что должен «заслужить» Шэнь Цзю. Любой, у кого были глаза, мог видеть, как ужасно несправедливо жизнь обошлась с Юэ Ци. Может, Шэнь Цзю и оказался сыном Лорда, но ему больше приличествовала жизнь в канаве. А Юэ Ци всегда был слишком правильным для того, чтобы жить на улице. Может, именно поэтому ему всегда доставалось с избытком бед. Это Юэ Ци должен был оказаться благородным! Юэ Ци должен спать на шёлковых простынях и отходить ко сну всегда сытым. У Юэ Ци должна быть дюжина верных слуг, готовых отдать за него жизнь. Ци Гэ заслуживал подобной верности. Он вдохновлял на неё. Всё это должно было принадлежать ему, но мир оказался несправедлив. Шэнь Цзю сжал ладонями руки, обнимавшие его, и скосил взгляд на ножны проклятого меча. Если бы железка не была неразрывно связана с Ци Гэ, и её уничтожение могло принести больше пользы, чем вреда, Шэнь Цзю незамедлительно бы избавился от неё. – … Мне… так жаль, – неловко выпалил он, неожиданно для самого себя. Слова повисли в воздухе, оставшись без ответа. Юэ Ци пребывал в слишком сумрачном состоянии, чтобы осознать, что ему сказали. Увы. – Что…? – переспросил он. – Ничего, – поспешил ответить Шэнь Цзю. – Неважно. Может… Хочешь, поменяемся местами? Наступила пауза. Затем Юэ Ци покачал головой. – Я хочу, чтобы перестало быть больно, – едва слышно, со слезами в голосе пробормотал он, и прозвучало это страшно. – Но боль не уходит. Даже когда становится лучше, не уходит. Прикрыв глаза, Шэнь Цзю мысленно выругался и перехватил запястье Юэ Ци. Нащупав большим пальцем пульс, он принялся капля за каплей передавать ему духовную энергию. Ощущения были не из приятных. Шэнь Цзю казалось, что он продирается не то сквозь кислоту, не то сквозь камень, но, стиснув зубы, он не перестал наполнять духовные меридианы Ци Гэ своей силой, следя, чтобы поток был стабильным. Он сможет. Всё получится. Он станет якорем Ци Гэ. Или не станет, но всё равно не отступится. Спустя несколько бесконечно долгих минут, когда Шэнь Цзю сглотнул очередной кровавый комок, он услышал наконец всхлип облегчения. Юэ Ци повис у него на спине. Духовные меридианы Юэ Ци перестало корежить, и он потерял сознание. Что же, по крайней мере, так он не чувствовал боли.