Лучше него

      — Саске…       Это единственное слово, прозвучавшее в наушниках голосом Сакуры, заставило сердце Какаши камнем упасть вниз, и стало только хуже от осознания того, что он не почувствовал, как чакра бывшего ученика направляется в их сторону. Неужели он действительно настолько растерял форму? Может, ему следует быть осторожнее с Сарадой-чан?..       Сердце, которое и так уже было в животе, болезненно сжалось, когда он понял, что, возможно, другого раза, когда ему придётся быть более осторожным с девочкой, даже не будет…       Его кулаки непроизвольно сжались, и он обнаружил, что противится необходимости направиться туда, где была Сакура; хотя он знал, что ему нужно идти, он не был уверен, что сможет вынести, если увидит на лице женщины, которую он любил, румянец и тот обожающий взгляд, который обычно появлялся у неё рядом с мужем…       Он подавил горький смешок и поглядел на небо. Её муж. Точно… Он не мог забыть, что женщина, в которую он был влюблён, была замужем, и всё, что они пережили за последние несколько месяцев, вполне могло ничего не значить.       Забавно, что именно об этом он волновался прошлой ночью, и всё же столкновение с этим потрясло его до глубины души… столкновение с Саске.       Забавно, что он думал, будто будет готов к этому, не застынет, услышав имя Саске, сорвавшееся с губ Сакуры.       Забавно, как легко даже известного своей невозмутимостью Копирующего ниндзя можно было образно поставить на колени из-за одной восхитительной женщины, которая на самом деле не была его…       Сакура смотрела, как Саске наблюдает за ней, прежде чем он, наконец, ответил простым: «Сакура».       Его низкий голос, который обычно вызывал у неё приятную дрожь, сейчас почему-то лишь раздражал её. Почему он не может обнять её? Или хотя бы улыбнуться? Показать какие-то эмоции? Почему он всегда вот такой?       Она нахмурилась, её раздражение пересилило потрясение от его внезапного появления.       — Что ты здесь делаешь? — спросила она, изо всех сил стараясь сохранить нейтральный тон.       Она подозревала, что в итоге это прозвучало немного обвинительно.       К её разочарованию, единственным ответом, который она получила, стал призрак ухмылки, тогда как Саске остался стоять примерно в полутора метрах от неё. Раздражение Сакуры возросло из-за его безразличия, но она с удивлением обнаружила, что, несмотря на то, что это расстояние беспокоило её, она не чувствовала желания протянуть к нему руку.       Когда он продолжил молча изучать её, она вздохнула.       — Последнее, что я слышала, ты был в Ивагакуре…       Наконец он кивнул и отвернулся.       — Да, пошли слухи, что здесь, в Кусе, собирается потенциальная группировка, и я решил провести расследование, — он положил ладонь на рукоять меча.       — А… — ответила Сакура, и вокруг них повисла неловкая тишина.       Через минуту она откашлялась.       — Ну… как ты? — выдавила она.       К счастью, всего через несколько минут появилась Сарада.       — Папа! — крикнула генин, подбегая к родителям, и Сакура сомневалась, что когда-либо была более рада слышать голос дочери… натянутый разговор, который она пыталась вести с Саске, пускай и короткий, был более чем неудобным, не в последнюю очередь потому, что она не могла понять, всегда ли так было, и она просто не замечала, или так только сейчас из-за Какаши…       Какаши…       Её сердце упало при мысли о сереброволосом мужчине, который всего несколько часов назад держал её в своих объятиях, который заставил её почувствовать так много за последние несколько месяцев, и она поймала себя на том, что изо всех сил старается удержать глаза сухими, когда Сарада пробежала мимо неё к отцу.       Что же она делала? Что же она делает?       Сакура судорожно сглотнула, когда её дочь остановилась перед Саске, и он положил свою большую ладонь на её маленькую голову с нехарактерной теплотой в глазах и едва заметной улыбкой на губах.       Было так очевидно, что он любит их ребёнка…       Что же она делает?       И где Какаши? Он наверняка слышал в наушниках, как она разговаривала с Саске…       Внезапно она поняла, что ей нужно, чтобы он был рядом. Ей нужно было, чтобы он был рядом, дабы не позволить чувствам захлестнуть её. Она нуждалась в его устойчивом присутствии и его успокаивающем голосе—       Она просто нуждалась в нём. Она знала, насколько это неправильно — на самом деле, насколько хреново — нуждаться в своём тайном любовнике, чтобы встретиться лицом к лицу со своим мужем.       Но это не изменило того факта, что она хотела, чтобы Какаши пришёл, и она едва смогла сдержать вздох облегчения, когда, наконец, почувствовала его приближение.       — Саске, — поздоровался бывший Хокаге, подходя и становясь рядом с ней.       Сакура позволила себе кратко взглянуть на него, но он продолжал смотреть прямо перед собой, и поэтому она последовала его примеру, стремясь, чтобы её разочарование от его отказа смотреть на неё не отразилось на её лице… стремясь вести себя нормально.       — Какаши-сама! Папа здесь! — взволнованно воскликнула Сарада, поворачиваясь под рукой отца, чтобы посмотреть на Копирующего ниндзя сияющими глазами.       Какаши заставил себя улыбнуться одной из своих обычных улыбок.       — Ага, — сказал он, затем встретился взглядом с Саске, сохраняя свой собственный пустым.       — Какаши, — кивнул Саске, и старшему ниндзя показалось, что он заметил, как слегка дёрнулась бровь бывшего ученика.       Померещилось ему это подёргивание или нет, Какаши незаметно перенёс свой вес на дальнюю от Сакуры ногу, чтобы увеличить расстояние между ними — сейчас было не время и не место что-либо афишировать, независимо от того, как сильно его первобытные инстинкты призывали его притянуть её к себе и заявить о своих правах.       Он сунул руку в карман.       — Так что же привело тебя сюда? — спросил он с фальшивым дружелюбием.       Саске повторил то, что Какаши уже слышал в наушниках, а затем спросил о том же.       — Хм, ну, полагаю, на этот вопрос лучше ответить Сакуре-чан, — ответил он, склонив голову к розоволосой, которая поймала его взгляд, когда он произнёс её имя.       Какаши увидел, как сильно бурлят эмоции в этих зелёных глазах, и ему захотелось обнять её…       Вместо этого он ограничился тем, что подмигнул ей и одарил кривой ухмылкой, превратившейся в мягкую улыбку, когда он увидел, как её глаза засияли благодарностью за этот его жест.       Почувствовав, что начинает успокаиваться при виде знакомой улыбки Какаши, Сакура перевела взгляд с мужчины в маске на своего мужа и натянула улыбку.       — Мы на миссии, — начала она, затем нахмурилась, увидев, как Саске приподнял бровь, словно говоря: «Очевидно». Подавив раздражение, она продолжила: — Мы пытаемся найти особый вид травы, которой несколько месяцев назад отравились двое чуунинов—       Её глаза внезапно расширились, и она инстинктивно потянулась к темноволосому мужчине, покрывая разделявшие их метры и ругая его:       — Тебе не следует здесь ходить! Эта трава может проколоть обычные сандалии! У нас специальные ботинки, но у тебя—       Саске убрал руку с головы дочери и двумя пальцами ткнул Сакуру чуть выше Бьякуго но Ин. Она тут же замолчала и, нахмурив брови, посмотрела на него, коснувшись лба.       — Сакура, я в порядке, — сказал он как всегда ничего не выражающим тоном.       — Но… — запротестовала она.       — Орочимару привил всех нас против саши-кусы, когда мы базировались здесь, — со вздохом объяснил он.       — О… да… разумно… — пробормотала Сакура, опуская руку.       — Значит, Орочимару уже разработал противоядие, верно?       Все трое Учиха посмотрели на Копирующего ниндзя, когда тот заговорил, и Сакура покраснела, когда их глаза встретились. Она неосознанно отступила от Саске.       Саске, казалось, не заметил, что его жена слегка отодвинулась от него, когда встретилась взглядом с Какаши, но Какаши заметил, и это немного смягчило боль, которую он почувствовал, когда она бросилась к темноволосому мужчине несколькими мгновениями ранее.       Ему хотелось смеяться над тем, каким жалким и эгоистичным он был, ревнуя женщину, проявляющую беспокойство о собственном муже, который, так уж получилось, был одним из дорогих и ему людей и, следовательно, кем-то, о ком он тоже должен был беспокоиться…       Он стиснул зубы.       — Да, уверен, что так, — ответил Саске, и Какаши увидел, как оживилось лицо Сакуры. — Но я бы не надеялся, что он поделится им.       Лицо розоволосой погрустнело.       — Наверное, ты прав… — мрачно согласилась она.       — Думаю, тогда нам придётся придерживаться первоначальной миссии, — пожал плечами Какаши. — Саске, какие у тебя планы?       Он сосредоточил свой нарочито ленивый взгляд на ниндзя в чёрном плаще.       Саске ответил ему собственным пристальным взглядом, и уже не в первый раз Какаши поймал себя на том, что ему интересно, о чём думает когда-то последний Учиха… Догадывается ли он, что его бывший учитель влюблён в его жену… и влюблён уже много лет? Догадывается ли, что его жена позволила его бывшему учителю довести её до оргазма под деревом? В её кабинете? После ночи, проведённой в объятиях этого бывшего учителя? Догадывается ли он, что его жена своим ртом заставила его бывшего учителя кончить, стоя на коленях у него на кухне?       Его взгляд на мгновение переместился на Сакуру, и он внезапно почувствовал отвращение к самому себе. Ему было противно, что его даже отдалённо заводила мысль о том, что он разделил с Сакурой такие вещи, о которых Саске ничего не знал, что он думал об их ситуации так, словно они с Саске были дикарями, сражающимися за самку, что он чувствовал какую-то извращённую мужскую гордость за то, что сделал с чужой женой…       Так вовсе не должно было быть.       И всё же, стоя напротив Саске, с находящейся между ними Сакурой, он не мог успокоить ту маленькую, причастную часть себя, которая считала победой каждый стон, который она издавала при его прикосновении, каждый раз, когда она крепко прижимала его к своему телу, каждый выдох его имени, когда он двигался внутри неё.       …И тогда он понял: возможно, то, что он чувствовал, на самом деле не было победой… Возможно, он просто пытался успокоить себя перед лицом вероятного поражения, находя утешение в том, что обладал её телом, потому что, в конце концов, как он мог всерьёз надеяться конкурировать за её сердце с человеком, который владел им более двух десятилетий?       Сакура разрывалась. Она бросилась к Саске, даже не подумав, но, оглянувшись на Какаши, почувствовала себя какой-то… виноватой… в том, что стоит так близко к мужу.       Что было просто смешно… он был её мужем. Какаши же был просто…       Какаши, — решительно заявила Внутренняя Сакура.       Да, — согласилась она, мысленно вздохнув вместе со своим внутренним «я».       Но даже если она и знала, что Саске — её муж, поделать ничего не могла… она чувствовала себя виноватой, и то, что она не могла прочитать по лицу Какаши, о чём он думает, то, какими настороженными были его глаза, когда он смотрел на неё, ожидая ответа Саске… ей не нравилось. Она хотела знать, что сейчас происходит у него в голове — о чём он думает, когда видит её рядом с мужем?       А потом она повернула голову к Саске. А о чём думает он? Заметил ли он что-нибудь необычное в её общении с Какаши? Заметил ли он её неловкость в общении с ним до того, как появились Сарада и Какаши?       Она знала, что её приветствие было менее восторженным, чем обычно… Он вполне мог найти его странным…       Она могла лишь надеяться, что он не свяжет это с Какаши, если всё же нашёл…       Какаши молчал, а Саске, казалось, обдумывал его вопрос. Наконец темноволосый мужчина убрал руку с меча и опустил её.       — Хм, — произнёс он. — Полагаю, расследование этих слухов может подождать ещё один день…       Сарада радостно подпрыгнула.       — Шаннаро! — крикнула она. — Эта миссия просто самая лучшая! Мама, Какаши-сама, а теперь ещё и папа… — она посмотрела на отца. — Папа, мама говорила тебе, что я тренируюсь с Какаши-сама? Он учил меня всем видам нового дзюцу… Жду не дождусь, чтобы показать тебе!       Какаши наблюдал за выражением лица Саске, когда его дочь взволнованно рассказывала о том, чему он её научил, и не мог не почувствовать себя немного самодовольным, когда бывший ученик поймал его взгляд и поднял бровь.       — Нет, твоя мать не говорила мне, — сказал Саске, переводя взгляд с Какаши на Сараду, когда прервал подробный рассказ девочки о том, как злилась Сакура, когда она прожгла дыру на заднем дворе, практикуя Катон: Гоукакюу но дзюцу.       Со своей стороны, Какаши не смог обнаружить никаких эмоций — поощряющих или ещё каких-то — в голосе Саске, когда тот ответил, но Сарада, казалось, не обратила внимание. Она просто продолжила свой рассказ, отметив, что мама «отстой», раз не рассказала ему о тренировке.       Со слабой улыбкой Какаши перевёл взгляд на Сакуру, которая тоже улыбалась Сараде и Саске, и у него мелькнула мысль, что они почти похожи на нормальную семью…       Он должен был признаться, хотя бы самому себе, что это больно.       — Так или иначе, — закончила Сарада, хватая отца за руку и ведя его к верхушке холма. — Ты можешь пойти поискать со мной…       Когда Саске оглянулся через плечо, позволяя утаскивать себя, Какаши был уверен, что если бы его бывший ученик был более эмоциональным человеком, он беспомощно пожал бы плечами.       И если бы этот бывший ученик не был женат на женщине, которую он любил, Какаши, возможно, рассмеялся бы.       Когда её муж и дочь добрались до вершины холма, где располагалась закреплённая за Сарадой секция сетки, Сакура поняла, что они с Какаши остались вдвоём, и её сердце, казалось, забилось в груди громче.       — Какаши… — начала она тихим голосом, глядя на него. Она чувствовала себя беспомощной… Что она должна была ему сказать? Что она хотела ему сказать?       Он встретился с ней взглядом, и пустота в его глазах, то, как он скрывал от неё свои эмоции, заставило её сердце сжаться.       — Сакура, всё в порядке… он твой муж, — сказал Какаши тщательно выверенным тоном.       Но эти слова… этим сдержанным голосом, так отличающимся от того, каким он разговаривал с ней обычно… Она почувствовала, как у неё перехватило горло, и не смогла сдержать слёз, собравшихся в уголках глаз.       Вид её слёз сломил его решимость сохранять нейтральное выражение лица, и Какаши поневоле позволил проявиться собственной боли, неуверенности, беспокойству и любви, пока они смотрели друг на друга, стоя на расстоянии нескольких метров, которые казались несколькими километрами.       Он понял, что она заметила, потому что несколько капель солёной воды упали на её щёки. Ему хотелось стереть их, обнять её и никогда не отпускать…       Но он не мог. Он не мог даже приблизиться к ней, пока они были в поле зрения Саске.       — Я должен вернуться к поискам… — пробормотал он наконец, хотя это было далеко не то, что он действительно хотел сказать.       Она подняла глаза к небу, осторожно вытирая слёзы со щёк, и он увидел, как она стиснула зубы, с трудом сглотнула, прежде чем снова встретиться с его пристальным взглядом и кивнуть.       — Да, хорошо, — прохрипела она. От этого звука в его груди всё сжалось, и он смотрел в её глаза на мгновение дольше, чем, вероятно, должен был, прежде чем сформировать печать для Шуншин но дзюцу и исчезнуть в облаке дыма.       Сакуре потребовалось несколько минут, чтобы оторвать взгляд от места, где стоял Какаши… Это пустое пространство казалось ей больше, чем просто местом, где его больше не было — это было словно физическое проявление той дыры, которая росла внутри неё с каждым вздохом, который она делала с тех пор, как появился Саске.       Она задавалась вопросом, будет ли она когда-нибудь снова близка с Какаши.       Мысль о том, что ей может быть больнее, чем она могла себе представить, и эта режущая боль ужаснули её, когда она сумела перевести взгляд туда, где Саске помогал их дочери. Это зрелище должно было наполнять её счастьем — мужчина, которого она любила большую часть своей жизни, проводил время с дочерью, которую они создали вместе… даже наслаждался этим, если крошечные трещинки в его типичной маске серьёзности можно было считать каким-то признаком этого…       Но вместо того, чтобы ощущать счастье, она чувствовала, будто что-то пыталось разорвать её на части.       Она была потеряна — абсолютно, совершенно потеряна, и понятия не имела, как найти себя снова.