***
Добравшись до крыльца своего дома, она остановилась, чтобы напомнить себе, что ради их семьи должна не дать Саске что-то заподозрить, и если это означало похоронить свою печаль и устроить лучший спектакль в своей жизни, пока он не перестанет быть спектаклем, тогда это было именно то, что она собиралась сделать… Сакура вошла в дом и увидела, что Саске сидит за кухонным столом и начищает своё оружие. — Я вернулась, — сказала она, снимая туфли. Он кивнул ей и положил кунай, над которым трудился, поверх горки оружия возле своих ног. — Добро пожаловать домой, — ответил он. Она старалась не задаваться вопросом, было ли ей так же странно, когда он приветствовал её в последний раз, когда был в деревне. — Я собиралась приготовить что-нибудь поесть… Ты голоден? — спросила она, проходя в спальню, чтобы переодеться. — Я уже ел, — сказал он, его голос не выдавал никаких эмоций, когда он пришёл из кухни и прислонился к дверному косяку спальни. — Я предполагал, что ты поешь в госпитале, учитывая время. Он смотрел, как она вешает форму в шкаф, и, хотя Сакура чувствовала себя неловко под его нечитаемым взглядом, она продолжала вести себя так, будто всё было нормально: натянула футболку через голову, а затем взглянула на часы на прикроватном столике. — Ах, кажется, уже действительно поздно… Извини… — она виновато улыбнулась. — Меня вызвали в операционную прямо перед тем, как я должна была уйти, и это заняло некоторое время. Это было ложью лишь отчасти, но она всё равно чувствовала себя виноватой. Саске выдержал её взгляд. — Понятно, — ответил он. — Ты завтра работаешь? — Всего полдня… утром, — ответила она, натягивая свободные шорты, прежде чем выйти из комнаты… но её остановил Саске, положив руку ей на живот. Она изо всех сил старалась удерживать пульс ровным, когда его пальцы слегка коснулись её бедра поверх футболки. — Когда Сарада-чан будет дома? — спросил он тихим голосом. Сакура подняла на него глаза и улыбнулась. — Должна вернуться к завтрашнему ужину… Она так обрадуется, что ты здесь… Саске наклонил голову, затем убрал руку. Удивлённая тем, что он не попробовал ничего другого, хотя был так близко к ней, Сакура быстро коснулась пальцами его руки и направилась на кухню. Вынимая продукты из холодильника, она услышала, как он вернулся к столу и продолжил начищать оружие.***
Полчаса спустя, когда Сакура поставила свою тарелку на место напротив мужа, она увидела, как он поднял глаза: его взгляд был как обычно непроницаем. Она нахмурилась, глядя на еду. Её действительно начинало сводить с ума, что она едва ли могла сказать, о чём думает Саске, и она удивлялась, почему это не беспокоило её раньше… Или, может быть, беспокоило, но она попросту игнорировала это? Подсознательно думала, что он просто такой, какой есть и что с её стороны было бы неразумно просить его измениться после всего, через что он прошёл? И всего, через что он прошёл по собственной инициативе… — язвительно добавила Внутренняя Сакура. — Ты ведь знаешь, что большая часть того, с чем ему пришлось иметь дело, это его заслуга, да? Сакура мысленно зло сверкнула глазами. Всё началось с того, что его семью приказали убить. В этом не было его вины. Да, но ему не обязательно было справляться с этим так, как он это делал… — возразила Внутренняя Сакура. Он был ребёнком… и его подстегнул Итачи, а потом ещё Орочимару со своим предложением… — возразила Сакура. Внутренняя Сакура не выглядела впечатлённой. Он не был ребёнком, когда пытался убить тебя… Справедливости ради, я первой попыталась его убить, — заметила Сакура. Внутренняя Сакура пожала плечами. Да, но ты остановилась… Он же, напротив, убил бы тебя, если бы вовремя не вмешался Какаши. Сердце Сакуры упало при упоминании Какаши. Ты этого не знаешь… — тихо сказала она. И он не был ребёнком, когда поместил тебя в то гендзюцу, где вонзил Чидори в твоё сердце… — продолжала Внутренняя Сакура, ведя себя так, будто её внешнее «я» ничего не говорило. Начиная раздражаться, Сакура стряхнула с себя депрессию. Но он так же не был и взрослым, — возразила она. Её внутреннее «я» невинно покачивалось взад-вперёд на ногах. Я лишь хочу сказать… есть много травмированных ниндзя, которые не творят такого дерьма, — пробормотала она. Прежде чем Сакура успела ответить, её мысли прервал Саске. — Ты не собираешься есть? — спросил он характерно монотонным голосом. Она покраснела. — Э-м-м, собираюсь, просто задумалась, — взяв палочки для еды, она съела немного риса, хотя и потеряла в результате своих внутренних дебатов тот небольшой аппетит, что был у неё изначально. Саске издал звук подтверждения, а затем несколько минут ничего не говорил, поэтому Сакура продолжала есть, изо всех сил стараясь блокировать своё внутреннее «я». После промежутка времени, который действительно можно было считать слишком долгим в стандартном разговоре, не отвлекаясь от своего оружия, Саске, наконец, спросил её, о чём она задумалась. При этом его вопросе она подняла глаза и уставилась на него, едва ли не открыв рот от удивления. Он действительно спрашивал её, о чём она думала? Она ломала голову, пытаясь вспомнить, когда он делал это в последний раз, но безуспешно. Пребывая в шоке, она, должно быть, слишком долго не отвечала, потому что он внезапно отложил сюрикен и повернулся к ней лицом. — Что-то не так? — спросил он, каким-то образом умудряясь по-прежнему казаться заскучавшим. — Нет, я… я просто… не думала, что тебе будет интересно… — запинаясь, пробормотала она. Он бросил на неё ровный взгляд. — Почему нет? Поборов удивление, Сакура нахмурилась. — Раньше ты никогда не казался особенно интересующимся, — ответила она. Саске на секунду отвёл взгляд в сторону, прежде чем снова посмотреть на неё. — Ну, я спрашиваю сейчас, — пожал он плечами. Она вздохнула. Какой смысл расстраиваться из-за того, что в его голосе столько же чувств, сколько в говорящем камне? По крайней мере, он прилагал какие-то усилия… Внутренняя Сакура фыркнула. Знаешь, когда Какаши задаёт подобные вопросы, возникает ощущение, что его действительно заботит твой ответ… Сакура зарычала про себя. Да заткнись ты насчёт Какаши… Я тут пытаюсь спасти свой брак. Конечно, конечно, — Внутренняя Сакура махнула рукой, как бы говоря: «Делай, что хочешь». — Сакура? Очевидно, она опять слишком долго молчала. — Прости… Я просто беспокоюсь о работе, — солгала она. Его лицо не выражало ничего. — Почему? — У меня возникли проблемы с синтезом противоядия от саши-куса, — ответила она, откладывая палочки. Во всяком случае, это было правдой… — Я думал, вы смогли найти образцы, — ответил Саске, и лёгкая складка между его бровями, наконец, дала ей крохотное представление о его мыслях. Она вздохнула. — Да, мы это сделали, но… есть что-то ещё, чего я не вижу. Он кивнул головой и вновь поднял сюрикен. — Уверен, ты всё выяснишь, — сказал он, и хотя его слова сами по себе были ободряющими, он с таким же успехом мог бы сказать ей, что листья растут на деревьях, учитывая все эмоции в его речи. Сакуре захотелось запустить свою миску с рисом ему в голову, просто чтобы посмотреть, отреагирует ли он на это иначе, чем пустым взглядом. Она подозревала, что нет. — Пойду помою всё это, — вздохнув, объявила она, вставая, чтобы отнести посуду на кухню. Саске не подал виду, что услышал её, но она наполняла раковину мыльной водой всего минуту или около того, когда он подошёл к ней сзади и положил руку ей на бедро. Сакура мгновенно почувствовала тоску по Какаши, боль от которой раздирала ей грудь, и всё, что она могла сделать, чтобы сдержать слёзы, это выключить кран и взять одну из грязных тарелок… у неё не было сил остановить воспоминания о сереброволосом мужчине, мелькающие в её голове подобно киноленте… Какаши проводит рукой по её пояснице, забирая из её рук губку… Какаши с плутоватой ухмылкой нахлобучивает ей на голову кухонное полотенце… Какаши убирает её руку, когда она потянулась за грибами, пока он готовил ужин… Какаши использует лежащий с другой стороны от неё дайкон в качестве предлога, чтобы обнять её и притянуть к себе… Какаши наклоняет её голову набок, чтобы запечатлеть горячие поцелуи на её шее, в то время как его руки блуждали по её телу, пока она не отругала его… Какаши выключает воду в её кабинете, притягивает её к своей груди и спрашивает, собирается ли она всё прекратить… Она стиснула зубы и начисто вытерла тарелку. Ты не можешь… не можешь… не можешь… не сейчас… ты не можешь… пожалуйста, перестань думать о нём… ты не можешь думать о нём прямо сейчас… ты не можешь… Она яростно пыталась заблокировать воспоминания словами, вытеснить их, снова и снова повторяя в уме одно и то же, потому что, если она этого не сделает, если не сможет, она тут же развалится на части рядом со стоящим позади неё Саске, а этого не. могло. случиться. Его голос, вновь вторгшийся в её мысли, наконец, прервал показ картинок. — Сакура, посуда может подождать, — низко прошептал он ей на ухо. В другом мире, в другое время, это заставило бы её приятно затрепетать… Сейчас же это лишь заставило её захотеть отстраниться. — Саске… — она тяжело вздохнула, изо всех сил стараясь направить свою эмоциональную усталость в другое русло. — Мы можем…? Просто день был очень длинным… Вместо того, чтобы настаивать, он уронил руку с её бедра и отступил, опершись о стойку рядом с ней. Под предлогом того, что поставила тарелку сушиться, Сакура проглотила удивление, прежде чем встретиться с ним взглядом. — Прости, — тихо сказала она. Прости, что переспала с другим мужчиной. Прости, что позволила своим чувствам к нему затуманить мой здравый смысл. Прости, что я поставила под угрозу наш брак и нашу семью, потому что не смогла держаться от него подальше. …Прости, что больше не хочу тебя… Саске изучал её, пока она смотрела на него, и она хотела, чтобы её печаль проявилась как сожаление о том, что она слишком устала, чтобы должным образом приветить его дома, а не как душевная мука, чем она являлась на самом деле. Через мгновение он кивнул. — Ничего. Тебе нужно поспать. Вновь огорошенная им этой ночью, она могла лишь молча смотреть, как он повернулся к ней спиной и направился в спальню… Она действительно услышала обеспокоенность в его голосе?