Лучше него

      — Ты же знаешь, она это не всерьёз, — тихо сказал Какаши, и уже от одного только гула этого голоса, отдававшегося в его груди, к которой она прижималась, Сакура почувствовала себя лучше.       — Знаю, — вздохнула она.       Она перестала плакать некоторое время назад, и, пока он не заговорил, они сидели, обнявшись, в приятной тишине.       — Я знаю, что она это не всерьёз… Просто… — она замолчала. — Просто она никогда раньше не говорила мне этого… или чего-то такого… Но, наверное, этого следовало ожидать после того, как она сказала, что ненавидит Саске…       Какаши легонько провёл пальцами по её боку.       — Она сказала, что и Саске ненавидит? — спросил он, слегка удивлённый.       Сакура кивнула, и от этого движения её волосы приятно зашуршали у его ключицы.       — Он слышал… — добавила она слабым голосом.       — А… — произнёс Какаши, чувствуя глубокую жалость к своему темноволосому бывшему ученику, потому что он знал, что, как бы долго Саске не было и как бы плохо он это ни показывал, Сарада была человеком, которого он любил больше всего на свете… и, возможно, единственным человеком, которого он любил истинной любовью.       Он помолчал, потом нахмурился.       — Если Саске слышал, почему ты не…       — Он не захотел говорить со мной, — перебила Сакура, своим тоном подразумевая, что её ответ должен был быть очевидным.       — Ясно, — ответил Какаши, слегка обнимая её и стараясь не думать о том, что она, вероятно, сначала захотела пойти к Саске, а к нему пришла только тогда, когда тот от неё закрылся…       Одна часть его — болезненно любопытная и, видимо, мазохистская часть — хотела узнать больше подробностей, но оставшаяся часть не была уверена, что он готов говорить с ней о состоянии её брака. Какаши не был уверен, что и она готова говорить об этом, поэтому он больше ничего не сказал, и в комнате в течение нескольких минут было тихо.       — Тебе удобно? — наконец спросил он. — Не хочешь прилечь?       После этих слов Сакура быстро отстранилась.       — Какаши, не думаю, что…       В её глазах было изумление, и ему пришлось подавить смех, увидев выражение её лица… У него совсем не это было на уме, но как только она показала, что у неё на уме это было, он не смог устоять перед тем, чтобы чуть-чуть поиграть с ней.       — Всего лишь тут, — успокаивающе пояснил он, поднося руку к её щеке и улыбаясь уголком рта. — На диване. В одежде, — затем, через мгновение, он озорно приподнял бровь, большим пальцем погладив её нижнюю губу. — Если только ты не хочешь…       Несмотря на то, что его взгляд был дразнящим, Сакура также видела в нём и жар, жар, который в сочетании с интимным прикосновением его руки и тем, как его полуулыбка превратилась в распутную ухмылку, заставил её сердце заколотиться, и в горле непроизвольно перехватило дыхание.       — Какаши… — прошептала она хриплым голосом, когда её пронзила вспышка желания.       Его глаза опустились к её губам, и тогда она осознала, что его тело обнимает её совсем по-другому, чем тогда, когда он успокаивал её.       Успокаивал…       Эта мысль вернула её к реальности, и она стукнула его в грудь.       — Не говори такого! — прорычала она, пытаясь слезть с его колен, но Какаши лишь рассмеялся и притянул её обратно.       — Шучу я, шучу, — усмехнулся он, и Сакура посмотрела на него, злясь, что ему так легко удавалось заставить её раствориться, злясь на то, что фамильярность, с которой он развлекался за её счет, каким-то образом смыла ещё больше её печали… но она не сопротивлялась, когда его руки скользнули к её талии.       Его взгляд смягчился.       — Серьёзно, я не буду ничего предпринимать… Обещаю.       Всё ещё прищурив глаза, Сакура смилостивилась… её шея действительно начала немного побаливать.       — Ладно, — проворчала она. — Даже не вздумай… Я здесь не за этим.       — Знаю, — пробормотал он, и хотя выражение его лица не изменилось, что-то в его тоне — возможно, намёк на смирение — заставило её крепко обнять его за шею.       Приняв её объятие за согласие, Какаши снял Сакуру со своих колен и помог ей лечь — они оказались рядом на диване: он на спине, она прильнула к его боку, используя его плечо в качестве подушки.       Устроившись поудобнее, Сакура положила ладонь ему на грудь, и когда он накрыл её своей, она машинально переплела их пальцы и прижалась ближе, и тогда он не смог подавить мысль, что ему не померещилось то, что он видел в её глазах пару недель назад… Даже если она изначально не хотела приходить к нему в эту ночь, даже если он знал, что скоро она снова уйдёт от него, он не мог подавить её.       — Сарада скучает по тебе, — внезапно сказала она, врываясь в его мысли, её слова частично заглушались его рубашкой.       Какаши хмыкнул.       — Я так и подумал, когда она пригрозила разложить канцелярские кнопки на всех моих любимых местах для чтения, если я не встречусь с ней на тренировочном полигоне сегодня утром…       Сакура подняла голову, чтобы поймать его взгляд.       — Она так сказала?       — В числе прочего… — улыбнулся он.       — Моя дочка… — с нежностью вздохнула Сакура, снова прижимаясь щекой к его груди.       — Она хороший ребёнок, — ответил Какаши, обводя изгиб её бедра рукой, на которой она лежала.       Он почувствовал, как она кивнула в знак согласия.       — Хотя… — лукаво задумался он. — Тебе, вероятно, следует подумать о том, чтобы научить её тому, что угрозы и насилие — не лучший способ проявлять привязанность…       Как и следовало ожидать, Сакура выдернула свою ладонь из его и ткнула его в рёбра.       Он потёр бок с мученическим смешком.       — На самом деле, возможно, мне стоит сперва научить этому тебя…       Она снова ткнула его — сильнее — и фыркнула.       — Кто сказал, что я проявляла к тебе привязанность?       Он поднял руки в знак поражения и ухмыльнулся ей в макушку.       — Я просто судил по твоему поведению на протяжении многих лет, что мы знаем друг друга… — пожал он плечами.       Она подняла голову и посмотрела на него, в её глазах появился озорной огонёк.       — Кто сказал, что я когда-либо проявляла к тебе привязанность? — прямо спросила она.       Сакуре пришлось подавить победную ухмылку, когда она увидела, что в ответ на её слова дерзкая улыбка Какаши померкла и он надулся.       — Именно, — беззаботно продолжила она, казалось, не замечая его огорчения. — Может, я била тебя всё это время, потому что ты это заслужил, а не из-за какого-то скрытого чувства привязанности…       Он надулся ещё сильнее, и ей пришлось прикусить губу, чтобы не захихикать.       — Совсем никакой привязанности? — заканючил он.       Она решительно покачала головой.       — Нет! Всего лишь приведение в исполнение столь необходимого наказания…       Он нахмурился.       — Совсем никакой? Ты уверена?       — Никакой, — подтвердила она.       Он выглядел так, будто его предали.       — Думаю, мне нужно пересмотреть свою жизнь…       Сакура задумчиво посмотрела на него.       — Тебе, вероятно, следовало бы сделать это по многим причинам… — заметила она, едва сдерживая смешок… но затем уголок его рта слегка дёрнулся, и она не могла больше сдерживаться. — Твоё лицо! — рассмеялась она.       — Замечательное лицо, спасибо большое, — надменно ответил Какаши, но ему удалось сохранить соответствующее выражение лица лишь на несколько секунд, прежде чем её хихиканье заставило его расплыться в улыбке и крепко обнять её.       — Почему с тобой так легко разговаривать? — спросила Сакура, когда её веселье, наконец, утихло. — Почему разговаривать с тобой настолько легче, чем с кем-либо ещё?       Она казалась искренне недоумённой, и Какаши почти захотелось рассмеяться. Вместо этого он отпустил её руку и приподнял её подбородок — их глаза встретились.       — Не знаю, — пробормотал он, пропуская её волосы между пальцев и улыбаясь, когда она покраснела. — Полагаю, мы давно друг друга знаем.       От нежного взгляда, которым он одарил её, сердце Сакуры затрепетало, и она почувствовала, как её щёки вспыхнули в ответ, а мир вокруг вновь начал исчезать, и ей пришлось заставить себя уделить внимание их разговору.       — Но я многих знаю в течение долгого времени… дольше, чем тебя, — возразила она, нахмурив брови. — Но я не чувствую… — она покачала головой. — Тебе я словно могу сказать всё, что угодно, — она с любопытством наклонила голову. — И ты всегда поднимаешь мне настроение… — она озадаченно фыркнула. — В половине случаев ты почти ничего не говоришь… или раздражаешь меня… — она многозначительно посмотрела на него. — И всё же рядом с тобой я почему-то чувствую себя лучше. Это странно.       Она нахмурилась, и при виде маленькой морщинки на её лбу Какаши захотелось притянуть её губы к своим и показать ей, как сильно его тронули её слова, но он этого не сделал — лишь ухмыльнулся и сжал её бедро.       Сакура покраснела и отвернулась. Она долго молчала, прежде чем вновь встретиться с ним взглядом.       — Я скучала по тебе, — прошептала она, и её сердце замерло. Глаза Какаши расширились от удивления.       Она не хотела говорить этого… Она даже не осознавала, что думала об этом…       Но когда его глаза цвета угля встретились с её, слова просто соскользнули с языка, и теперь она не могла взять их обратно; всё, что она могла, это нервно наблюдать за ним, в то время как он ничего не делал, лишь смотрел на неё. Через мгновение его рука сжалась вокруг неё, и он притянул её к себе и скользнул губами по её губам.       Прежде чем Сакура смогла полностью понять, что происходит, она уже провела рукой вверх по его груди и запустила пальцы в волосы на его затылке.       Мыслить ясно не получалось… Он снова завладел её чувствами, пока вокруг не осталось ничего, кроме него… Шершавость его щетины, тёршейся о её подбородок, когда он углублял поцелуй, жар его ладони, обхватывавшей её щёку, пряность его мужского запаха, вдыхаемого ею через нос…       — Какаши… — выдохнула она и бессознательно перекинула свою ногу через его, когда её переполнили чувства к нему…       Она так сильно по нему скучала. Дело было даже не в том, что он мог заставить её тело гореть от желания, хотя это, конечно, было приятно…       Нет, она просто скучала по нему, по всему, что было с ним связано, даже по тому, как он дразнил её, и всё её существо в этот самый момент, казалось, стремилось прижать его как можно ближе.       Этот взгляд в её глазах… Он всё больше и больше убеждался, что эта эмоция в них не была плодом его воображения… Какаши не смог удержаться от поцелуя, когда она так посмотрела на него и сказала, что скучала по нему, и когда она ответила на поцелуй и простонала его имя, он не смог удержаться от того, чтобы перекатить её под себя и прижать к дивану, погружая язык в её рот.       — Сакура… — низко произнёс он, прикусив её губу и обхватив её бедро, поднимая её ногу выше, на свою талию.       Он хотел её… он хотел её каждой клеточкой своего тела, но та его часть, которая каким-то образом умудрялась оставаться рассудительной — несмотря на то, что любимая женщина вновь была в его объятиях, — знала, что даже если Сакура не возненавидит себя (и его, вероятно, тоже) в случае, если сейчас они зайдут дальше, они всё равно не могут этого сделать… Всё было не так, как раньше: Саске был в деревне, и возвращаться ей придётся к нему, а не в пустой дом.       И хотя обоняние Саске было недостаточно острым, чтобы заметить, что Сакура была в объятиях другого мужчины, если этот другой мужчина не пользовался одеколоном или не имел какого-то другого отличительного аромата, он смог бы почувствовать, если бы они занимались сексом, и смог бы почувствовать, если бы она вернулась домой только что принявшей душ.       Какаши не хотел, чтобы брак Сакуры закончился потому, что муж узнал о её романе… он хотел, чтобы, если он и закончится, это было потому, что она решила его закончить…       Поэтому он нашёл в себе силы не нырнуть руками под её кофту, несмотря на то, что они так и чесались сделать это, и нашёл в себе силы держать свой рот на её губах, вместо того, чтобы опуститься поцелуями ниже, по шее к груди, как подсказывало ему его тело.       И когда она отстранилась, чтобы перевести дыхание, он нашёл в себе силы не поцеловать её снова, а вместо этого переместил свой вес в сторону, чтобы не лежать на ней.       — Сакура… — прошептал он, проводя большим пальцем по её подбородку.       Сакура не открывала глаза, пытаясь восстановить контроль над сердцебиением; она хотела хотя бы на несколько секунд притвориться, что реального мира не существует, а она не смогла бы этого сделать, если бы могла его видеть, если бы могла видеть, что она в квартире Какаши, на его диване…       Потому что если бы она могла видеть, что находится в квартире Какаши, то ей пришлось бы вспомнить, что он жил в ней, в то время как сама она жила в доме со своим мужем и дочерью, и это был реальный мир… но если она не могла этого видеть, если всё, что она могла сделать, это чувствовать его, вдыхать его, тогда она могла представлять, что они были где угодно, в каких угодно обстоятельствах.       Она сжала его рубашку.       Когда Какаши тихо позвал её по имени, она, наконец, неохотно открыла глаза и увидела, что он обеспокоенно смотрит на неё сверху вниз. С мягкой, грустной улыбкой она поднесла руку к его лицу.       Почему реальный мир должен быть таким?       — Не должен, — просто сказал Какаши.       Сакура закрыла рот ладонью. Она думала, что это Внутренняя Сакура…       Неужели она только что сказала это вслух?       Пока она таращилась на него, Какаши осторожно оторвал пальцы Сакуры от её губ, и от любви в его глазах в её животе всё перевернулось. Она неосознанно продолжала держать его руку, когда он убрал ту от её рта и устроился так, что полностью лежал на боку, приподнявшись на локте, опустив их переплетённые ладони ей на живот.       — Он не должен быть таким, Сакура, — повторил он, и тепло в его голосе, казалось, проникло в её сердце.       Она тяжело вздохнула.       — Прошло всего пару недель, Какаши…       — Так и есть, — согласился он. — Но ты же здесь…       Какаши не был уверен, что правильно было говорить это и что это был лучший способ обратить внимание на тот факт, что Сакура по-прежнему изменяет своему мужу, и боль в её глазах от его слов заставила его усомниться в себе ещё больше.       Но потом она снова вздохнула и кивнула.       — Знаю, — прошептала она, её взгляд упал на его ключицу. — Я была так расстроена после того, что сказала Сарада, и я не хотела оставлять Саске, когда знала, что ему больно, но…       Она сделала паузу, и Какаши ждал, когда она продолжит.       — Я не знаю, как вести себя с ним, когда ему больно, — печально призналась она. — И он не… он не тот, чьи объятия мне были нужны…       Последнюю фразу она произнесла так тихо, что даже со своим слухом Какаши едва ли мог разобрать её, но он всё же расслышал, и это наполнило его счастьем, которое немного горчило, так как, пускай она и захотела пойти к нему за утешением, она по-прежнему была не его…       Сакура вынула руку из его ладони, и он почувствовал, как её пальцы вырисовывают круги на его груди.       — Не думаю, что развод сейчас будет правильным решением с точки зрения Сарады… — наконец сказала она, и он услышал усталость в её голосе. — После того, что произошло сегодня вечером, я думаю, ей нужна стабильность… и Саске действительно прикладывает усилия. У нас была… — она покачала головой. — Я сказала ему, что чувствую, и он, кажется, принял это близко к сердцу.       Её пальцы остановились, она вновь посмотрела на него с печалью в глазах, которую он тут же возненавидел.       — Просто не думаю, что сейчас это правильно… Двух недель недостаточно.       Какаши тяжело выдохнул. Он понимал, о чём она говорила, и её точка зрения о том, что Сараде нужна стабильность, была обоснованной… но он по-прежнему не хотел отпускать её.       Сакура наблюдала за его лицом, пока он обдумывал то, что она сказала, и от отразившейся на нём борьбы у неё заныло сердце. Лишь наполовину осознавая, что делает, она повернулась на бок и обняла его за талию.       — Прости, что пришла сюда вот так, — прошептала она, уткнувшись носом ему в грудь. — Я не должна была… Это нечестно.       Она почувствовала, как Какаши вздохнул. Он притянул её ближе.       — Всё в порядке, — пробормотал он. — Я бы не хотел, чтобы после этого ты оставалась одна.       Это должен был быть Саске, — с горечью подумал он. — Если ты собираешься оставаться с Саске, это он должен быть рядом с тобой…       Какаши стиснул челюсть, крепче сжимая Сакуру и подавляя свой гнев.       — Но ты никогда не узнаешь, действительно ли у вас с Саске всё получится, если будешь продолжать приходить ко мне, когда тебе нужно с кем-то поговорить… — медленно произнёс он, ненавидя себя за то, что говорит ей это, даже если это было правдой…       Ему претило говорить ей не обращаться к нему со своими проблемами, пока она пытается разобраться со своим браком, и у него было чувство, что в конце концов он может пожалеть об этом… Если она будет думать, что не может прийти к нему, останется ли она с Саске в любом случае, даже если он не даст ей того, чего она заслуживает?       Какаши на мгновение зажмурил глаза, размышляя, а затем открыл их, отклонившись назад и посмотрев на неё.       — Я всегда рядом, если понадоблюсь тебе, но… — он провёл рукой по её щеке и понял, что она заметила его колебания. — Но ты должна попытаться в первую очередь нуждаться в нём.       — Какаши…       Сакуру вновь поразила его самоотверженность, и от этого ей лишь сильнее захотелось остаться.       — Я… — начала она и замолчала. — Хотела бы я, чтобы всё было по-другому.       — Я тоже, — признался он. — Но ты должна делать то, что считаешь наилучшим. Я не хочу, чтобы ты была со мной, если у тебя есть сомнения.       Она неохотно кивнула в знак согласия.       Ни один из них не произнёс ни слова в течение нескольких минут, а затем Сакура переместила руку с талии Какаши на его челюсть.       — Мне пора… — тихо сказала она.       Она почувствовала, как задвигались мышцы его челюсти, прежде чем он сел и помог ей сделать то же самое.       — Я провожу тебя до двери, — ответил он, и они оба встали.       Когда они дошли до прихожей и Сакура надела туфли, она остановилась, не зная, чего он от неё хочет.       Какаши наблюдал, как Сакура пытается понять, что ей делать, и, наконец, решил, что мир может отправиться в ад ещё на одну минуту — он притянул её в долгий поцелуй, крепко прижимая её к своему телу, получая от неё всё, что мог заполучить, прежде чем вновь отпустить.       Сакура не сопротивлялась, когда он притянул её к себе и наклонился к её губам: она хотела этого поцелуя так же сильно, как и он, и приподнялась на цыпочки, чтобы быть как можно ближе к нему.       Она не хотела останавливаться. Она не хотела покидать его объятия, и когда он скользнул языком по её губам и крепко обнял её за талию, ей пришлось вновь напомнить себе, почему она считала, что остановиться всё-таки нужно.       Через несколько минут она заставила себя оторваться от его губ и поймала его взгляд, зная, что он сможет увидеть тоску в её глазах. А затем сформировала печать для Шуншин но дзюцу и перенеслась обратно в дом, который она делила с мужем и дочерью, обратно в то место, где она жила, а Какаши — нет.

***

      Была почти полночь, когда Сакура тихо открыла дверь в свою спальню и проскользнула внутрь, чтобы переодеться. Она знала, что Саске слышал, как она вошла, но он ничего не сказал, пока она не забралась к нему под одеяло.       — Где ты была? — спросил он, как обычно, бесцветно.       — У Ино, — машинально ответила она — этой ночью у неё больше не оставалось эмоциональной способности чувствовать себя виноватой из-за лёгкости, с которой с её губ слетела ложь.       — А, — произнёс Саске.       — Мне нужно было с кем-то поговорить, — устало объяснила она, думая, что хотя бы это правда. — А ты вошёл сюда и закрыл дверь, поэтому я предположила, что ты хочешь побыть один.       В её голосе был намёк на упрёк, который она не потрудилась скрыть, но оставшееся в ней возмущение было обезоружено, когда он поблагодарил её.       — Мне действительно нужно было немного времени, — признался Саске.       Он, казалось, собирался сказать что-то ещё, когда его остановил осторожный стук в дверь.       — Мам? Пап? Можно войти?       Это была Сарада. Саске и Сакура обменялись взглядами, и он кивнул.       — Входи, — тихо позвала Сакура, и дверь приоткрылась: их дочь вошла, опустив глаза в пол. — Что такое?       Сарада нервно сжала руки.       — Простите… — прошептала она. — То, что я сказала раньше… я это не всерьёз.       Сакура вздохнула.       — Всё в порядке, милая, — ответила она. — Мы знаем, — она услышала, как дочь шмыгнула носом, и у неё защемило сердце. — Всё в порядке, — повторила она. — Иди сюда.       Сарада подбежала к кровати и обняла мать.       — Мне очень жаль, мам… Я не знаю, почему я так разозлилась, — плакала она, когда Сакура прижала её к себе и успокаивающе погладила по спине.       К её огромному удивлению, Саске сел и наклонился ближе, чтобы положить руку на голову их дочери, отчего Сарада немедленно отвернулась от Сакуры и обняла отца за шею.       — Прости, папа, — всхлипнула она, уткнувшись лицом ему в плечо. — Пожалуйста, не уходи! Я это не серьёзно…       Сакура смотрела, как Саске обнимает их маленькую девочку.       — Я никуда не уйду, — нежно сказал он.       — Пожалуйста, не уходи снова… — повторила Сарада, её душили слёзы, и Сакура провела пальцами по её волосам, пытаясь успокоить дочь.       — Всё в порядке, Сарада… Никто никуда не уходит, — заверила она.       Пускай она говорила это, пускай Саске поднял руку, чтобы заключить её в объятие, сердце Сакуры сжалось, когда она не смогла перестать думать о Какаши и о том, что ей не хватает его… Но, по крайней мере, сейчас, когда она сидела на кровати, обнимая мужа и их дочь, она знала, что принимает правильное решение.