Лучше него

      Даже когда он скользнул покрытыми тканью маски губами по её рту, даже когда погрузился в чувство, что что-то в том, как видела его Сакура — как она видела их — изменилось, Какаши не мог забыть, где они находились, и та часть его, которая инстинктивно сканировала область в поисках признаков чакры, имела достаточно сил, чтобы не поддаться желанию затащить её в ближайший чулан и сделать с ней то, что он хотел сделать в течение нескольких месяцев; вместо этого он смягчил поцелуй, затем медленно отстранился. Она открыла глаза и встретилась с ним взглядом.       — Не здесь, — прошептал он, проводя большим пальцем по её подбородку.       Он ждал, что Сакура возразит, ждал, когда она придёт в себя и поймёт, что они делают, что он предлагает, но всё, что она сделала, это кивнула и улыбнулась улыбкой, которая была одновременно застенчивой и полностью открытой, и Какаши не смог удержаться — он обнял её обеими руками и сформировал печать, которая перенесла их в его квартиру.       Сакура даже не колебалась. Когда он коснулся её лица рукой и предложил — хотя и не так многословно — чтобы они продолжили в другом месте, она не колебалась… Её сердце затрепетало, а внутри всё приятно перевернулось, и она не колебалась.       Следующее, что она помнила — они были в его гостиной, и он смотрел на неё сверху вниз, его дымчато-серые глаза были полны тепла, уважения, желания и любви…       Любви.       Он любил её…       И она любила его.       При этой мысли по её телу пробежала дрожь, а губы сами по себе изогнулись в широкой улыбке. Она убрала руку с его затылка, чтобы снять маску, затем встала на цыпочки и вновь соединилась с ним губами.       Их первый настоящий поцелуй — обнажённые губы к обнажённым губам — с тех пор, как она призналась себе, что чувствует к нему, был чем-то большим, чем она думала, большим, чем она себе представляла… он был нежным, но полным эмоций, и она не хотела, чтобы он заканчивался…       Она не хотела переставать чувствовать, как его руки скользят по её спине или тянутся к её волосам. Она не хотела прекращать вдыхать его запах или цепляться за мускулы его плеч. Она не хотела, чтобы он переставал прижимать её тело к своему или обнимать так крепко, как только мог.       И когда он углубил поцелуй, проведя языком по её губам, под ними, вдоль каждой стороны, от вспышки возбуждения, пронёсшейся от её груди вниз, к области между ног, у неё перехватило дыхание, и она прерывисто застонала ему в рот от желания.       Она скорее почувствовала, чем услышала рокот ответа в его груди, когда он скользнул рукой по изгибу её ягодиц, а затем крепко схватил её, подтягивая ещё выше, так что ей пришлось обхватить руками его шею, просто чтобы сохранить равновесие, и неустойчивость её положения, тот факт, что сама её способность оставаться стоять вертикально зависела от того, что они держались друг за друга, вызвала ещё одну неожиданную волну вожделения, пробежавшую по её телу.       — В постель, — грубо приказала она, на мгновение разорвав поцелуй. — Немедленно.       Желание в её голосе отозвалось прямо в его члене, и Какаши тут же начал подталкивать её к своей комнате, отвлекая её по пути своими губами, языком и зубами, пока она не споткнулась о его ноги, или свои ноги, или сам пол, и ему пришлось поймать её… прежде чем сделать это снова секундой позже.       Даже сквозь туман желания Сакура чувствовала, как он ухмылялся ей в рот всякий раз, когда заставлял её терять равновесие, и если бы она не была так возбуждена, она могла бы стукнуть его за это. Но она была возбуждена — очень возбуждена, поэтому вместо этого она крепче сжала его шею одной рукой, а другой нырнула между их телами, чтобы потереть его эрекцию через штаны.       Она была немедленно вознаграждена стоном, когда он, спотыкаясь, подошёл к стене рядом со своей спальней, прижимая её к ней своим телом.       — Чёрт, Сакура, — хрипло выдохнул он, прежде чем завладеть её ртом в обжигающем поцелуе.       — М-м, — простонала она, затем прикусила его язык и провела губами по его подбородку к уху, поверх штанов обхватив пальцами его член и поглаживая его сильнее. — Я, кажется, сказала тебе отвести меня в постель…       Какаши мог бы кончить просто от сочетания её прикосновения и низкого тона её голоса, но он был не из тех, кто так легко сдаётся…       Поэтому он позволил ей подразнить себя еще немного, позволил ей думать, что она одерживает верх, позволил ей почувствовать, как увлажнились его штаны от предэякулята, который он не мог контролировать, а затем, когда он почувствовал, что опасно близок к оргазму, он откинулся назад с порочной ухмылкой, обхватил её запястья и прижал её руки к стене.       Испытывая немалое удовольствие от её удивлённого вздоха, он оставил одну руку на её запястьях, в то время как другая, едва касаясь, проскользила по соску, вниз по её боку и по животу, пока её глаза не затуманились от желания, а грудь стала быстро подниматься и опускаться в неглубоком дыхании. Его пальцы опустились за пояс её шорт… только чтобы остановиться, достигнув её завитков.       Затуманенность мгновенно исчезла, когда она сверкнула на него глазами, но грозность её взгляда была подорвана тем фактом, что она ничуть не пыталась вырваться из его хватки. Уголок его рта приподнялся выше…       Она действительно была чертовски сексуальна, эта женщина, которую он любил…       У Сакуры было едва ли мгновение, чтобы оценить, насколько несправедливо привлекательным был Какаши, когда одарил её этой приводящей в бешенство самодовольной ухмылкой, прежде чем его губы снова оказались на её губах, грубо целуя, а он скользнул рукой в её трусики, расставив пальцы буквой V вокруг клитора — средний палец с одной стороны, безымянный палец с другой — и медленно заскользил ими вверх и вниз.       Возбуждённо застонав, протестуя против того, как он удерживал её руки, когда вот так дразнил её, она прикусила его губу и попыталась высвободиться, чтобы зарыться ладонями в его волосы, но Какаши лишь усилил хватку на её запястьях и прервал поцелуй.       Выглядя слишком довольным, её сереброволосый любовник озорно приподнял бровь и сузил расстояние между пальцами, увеличивая давление на клитор, и от этого её глаза закрылись против воли.       — Чтоб тебя, Какаши, — выругалась она, задыхаясь, снова борясь с его хваткой, даже когда её бёдра начали покачиваться в такт движениям его руки.       Она была такой влажной. Такой чертовски влажной, и ему захотелось забыть о том, чтобы мучить её, а просто войти в неё прямо здесь, у стены, в нескольких метрах от кровати, но звуки, которые она издавала, удовольствие, которое он слышал в каждом стоне, который она пыталась скрыть, пустые угрозы о том, что она сделает с ним, если он не отпустит её руки (потому что они оба знали, что она могла освободиться в любое время, когда захочет)… он не мог устоять. Не мог удержаться, чтобы не увидеть, насколько ещё более влажной он может её сделать, как долго она сможет продержаться, прежде чем изнеможет…       Он был близок к тому, чтобы свести её с ума. Своими длинными, неспешными движениями, которые попадали не совсем туда, куда ей так хотелось, своим ртом, покусывающим и посасывающим всю её шею (когда он не ухмылялся), обжигающим жаром своей покрытой мозолями большой руки, приковывающей её запястья к стене, он был близок к тому, чтобы свести её с ума…       А потом, как раз в тот момент, когда она подумала, что больше не выдержит, он соединил пальцы и лениво обвёл ими вокруг клитора и скользнул внутрь неё, а затем снова наружу… именно так, как ей это нравилось… и как бы она ни была возмущена им, она не смогла удержаться от того, чтобы назвать его имя.       Когда Какаши услышал её вскрик, он вернулся к её губам с ещё одним глубоким поцелуем и ускорил темп, снова и снова проникая пальцами в её теперь уже сочащуюся сердцевину, снова и снова поглаживая её внутри и снаружи, пока она не смогла продолжать поспевать за его движениями, пока он не почувствовал, что её тело дрожит, и он знал, что она вот-вот кончит.       Но он пока не хотел этого… Он не хотел, чтобы она кончала, пока не поумоляет его об этом, пока не попросит его заполнить её своим членом, погрузиться в неё и довести её до оргазма. Он не хотел, чтобы она кончала, пока её влага не будет покрывать не его пальцы, а его член, пока он не почувствует, как она подрагивает не вокруг его костяшек, а вокруг его длины…       — Чёрт! — прошипела Сакура, в отчаянии оторвавшись от его губ.       Она была так близко… Так близко к тому, чтобы кончить, а потом он убрал пальцы, и ей осталось лишь пульсировать от желания, её внутренние стенки сжимались вокруг пустоты, её клитор и соски почти болели от возбуждения.       Будто не подозревая о её затруднительном положении, Какаши пососал нежную плоть чуть ниже её уха и использовал руку, которая была внутри неё, чтобы задрать одну из её ног к своей талии. Она чувствовала его твёрдую длину между своих бёдер, когда он потирался о неё, и это заставило её вспомнить, каково это — чувствовать его внутри себя, каково это, когда он входит в неё под нужным углом…       — Чёрт… — снова выдохнула она, на этот раз это слово было скорее стоном, чем бранью, поскольку ощущение его члена, постоянно прижимающегося к её скрытой одеждой промежности и скользящего по сверхчувствительному пучку нервов над ней, удерживало её на грани оргазма.       О, она знала, что он пытался сделать… Она знала, что он пытался заставить её умолять его, и она не хотела сдаваться, но её контроль ускользал…       Ей нужно было кончить… Нужно, чтобы он был внутри неё, а не возле неё… Нужно, чтобы он тоже потерял контроль…       — Сейчас же… — мрачно приказала она.       Её голос был хриплым, наполненным желанием, это был почти шёпот, всколыхнувший его волосы затруднённым дыханием.       — Хм? — произнёс он ей на ухо, изо всех сил стараясь, чтобы его голос не звучал так, будто он был в нескольких секундах от того, чтобы сорвать с неё одежду и вонзиться в неё членом.       Явно рассерженная его ответом, она обвила ногой его бедро, вызвав у него непреднамеренный стон, когда это её действие ещё больше сблизило их тела.       — Ебать, Какаши, — выдохнула она.       — Это просьба? — спросил он, продолжая потираться о неё, его собственный голос был напряжён от желания.       Она собиралась убить его…       Убить его… но сначала заставить его сделать так, чтобы она кончила…       — Да, чёрт возьми, — нетерпеливо проворчала она.       Как только она заговорила, Какаши поддался своему желанию и отпустил её руки, чтобы поцеловать её — крепко — и поднять, заведя и другую её ногу себе за талию.       — С удовольствием, — пробормотал он ей в рот, затем потянул зубами за нижнюю губу, оттащил её от стены и понёс в свою комнату.       Наконец-то освободившись, Сакура запустила пальцы в волосы Какаши и ответила на его поцелуи своими, агрессивными, намереваясь заставить его заплатить за то, что он так долго дразнил её, и когда он прервал их поцелуй и бросил её на кровать, её решимость укрепилась.       Но потом она взглянула на него, когда он стянул с неё шорты и забрался на матрас, и её раздражение исчезло, будто его никогда и не было…       В выражении его лица всё ещё наблюдались следы дерзкой ухмылки, но глаза были наполнены мягкостью, от которой замерло её сердце, и когда он протянул руку, чтобы ласково обхватить её лицо, а затем с нежностью улыбнулся, прежде чем коснуться губами её губ, в её горле образовался комок, а руки инстинктивно обвились вокруг его плеч.       Этот поцелуй был всем. Всё, что он чувствовал к ней, и всё, что она чувствовала к нему, проявлялось в слиянии их ртов и переплетении их языков, в скольжении его загрубевших пальцев от её щеки к затылку, и в весе его тела, опускающегося на неё, в прикосновении его руки к её пояснице и неторопливом покачивании их бёдер.       Это захлестнуло её совершенно по-другому, чем прежнее сексуальное желание, и когда он оторвался от её рта, чтобы запечатлеть дорожку влажных поцелуев вдоль её челюсти, она почувствовала, как в уголках глаз защипали слёзы, и она крепче обняла его.       — Я люблю тебя, — неосознанно пробормотала Сакура.       Движения Какаши мгновенно прекратились, и он поднял голову, чтобы встретиться с ней взглядом.       — Что? — тихо спросил он.       Она увидела неуверенность в глазах цвета угля, и ей показалось, что её грудь разорвётся от странной, удивительной лёгкости, которая начала наполнять её сердце, пока она внезапно не почувствовала себя свободнее, чем когда-либо прежде.       — Я люблю тебя, — повторила она, мягко улыбаясь, обхватив ладонью его щёку.       Улыбка, расплывшаяся по его лицу, лишь усилила эту лёгкость, а затем он наклонил голову, чтобы накрыть её рот своим в долгом, долгом поцелуе, в это же время потянувшись рукой между их телами, чтобы приспустить с себя штаны. Он не спешил, и хотя она чувствовала, как он подёргивался от желания, когда прижимался к ней своим большим членом, он не входил в неё. Вместо этого он отклонился назад, чтобы снова поймать её взгляд, и они смотрели друг на друга, пока он потирался вверх и вниз вдоль её промежности, прежде чем медленно — очень медленно — протолкнуться в её складки и погрузиться в её тело.       По мере того, как он скользил всё глубже и глубже в неё, а затем так же не спеша снова выходил, его глаза по-прежнему были прикованы к ней, она чувствовала, как размываются между ними линии, будто они сливались в одно существо, и с каждым удивительно, мучительно затяжным толчком она становилась всё менее уверенной в том, где заканчивалась она и начинался он, и, прежде чем она успела в полной мере осознать это, она кончила.       Она закрыла глаза, когда её стенки задрожали вокруг его члена, но он не перестал прижиматься своим тазом к её, и сквозь удовольствие она почувствовала, как он поцеловал уголки её рта, а затем прижался губами к краю её подбородка, пока тепло его дыхания на чувствительной коже не заставило её бессознательно выгнуть спину и сжать пальцами ног простыни.       — Я люблю тебя, — прошептал он ей на ухо, и неожиданные слова, произнесённые его низким голосом, заставили воздух на мгновение застрять в её горле, прежде чем она выдохнула его тихим, удивлённым стоном, каким-то образом кончив во второй раз — сильнее, чем раньше.       Когда Какаши услышал её тихий вскрик и почувствовал, как она снова сжимается вокруг него всего через несколько мгновений после своего первого оргазма, он не смог остановить внезапного, острого удовольствия, от которого сильнее сжал руку в её волосах на затылке и быстрее задвигался бёдрами, пытаясь проникнуть ещё глубже, пытаясь прижать её ещё ближе, пока не излился внутрь неё после серии рывков, которые, казалось, совпадали с ритмом её пульса.       — Чёрт… — простонал он возле её уха, и она резко сжалась вокруг него, когда с её губ сорвался ещё один стон.       …Это была самая сексуальная вещь, которую он когда-либо слышал, ставшая ещё сексуальнее от того, что она сказала раньше — от тех трёх коротких слов, что он уже и не чаял когда-нибудь от неё услышать.       Она любила его.       Его губы изогнулись в улыбке у её шеи, когда он вернулся на землю, и он сжал её талию.       — Будь со мной, Сакура… по-настоящему…