Его Высокопреосвященство

      Покинув Королевскую Гавань, я наконец-то мог вздохнуть спокойно. Запах, которым я провонял находясь в столице, покинул мои легкие, и ветерок весны обдувал волосы. Я чувствовал некую свободу, хотя сердцем и понимал, что фактически попал в зависимость от многих людей королевской гавани — Верховный септон, Варис и Ренли, вот неполный список тех, кому я был нужен, но не в качестве свободного игрока, а в качестве фигуры, никчемной пешки, которую можно было использовать и, в случае необходимости, скинуть с доски.       Я не дурак и прекрасно понимаю, что меня ведут и позволяют делать то, что я делаю. Будь у них желание, они бы пресекли мои игры давным-давно. Единственное, что меня сейчас по-настоящему беспокоило, так это реакция Ренли. Седьмое пекло по нему плачет, но уже скоро Пока что он не стал чинить мне препятствий, но я уже трижды подвёл его как по непредусмотрительности, так и в собственных интересах. Сначала письмо, потом самовольное влияние на церковные перестановки, благодаря которому удалось вернуть свою септу. В конце-концов, я покинул Королевскую гавань, не сообщив ему. Самовлюбленный Ренли может решить сам прихлопнуть наспех выдвинутую и также быстро надоевшую ему пешку... да, он этого просто так не оставит. Мне придется весьма постараться, чтобы убедить его в том, что всё делалось ради его плана. Младший Баратеон не дурак, хотя и мр, довольно умен, играть в престолы умеет, вот только действует слишком быстро и весьма неосторожно. Привозить с собой септона и чуть ли не всему городу его показывать... такой себе план, прямо скажем. Впрочем, я сам уже успел наделать немало ошибок за довольно краткий промежуток времени - нужно признать это самому себе. Семеро, спасибо вам, что письмо прекратилось сниться Полдюжины дней назад я решил скорректировать свои планы. — Двигаемся к Бронзовым Вратам, — сказал я тогда Элберту. Мой служка удивленно взглянул на меня, поправляя сумки с провизией и моими документами. — Хотите повидать отца, господин? — Возможно, — уклончиво произнёс я, — самое главное, чтобы он хотел повидать меня.       Всю дорогу меня не оставляло чувство, что я что-то упустил. Мои мысли всё время возвращались к Ренли, легкий страх будил меня по ночам на привалах и даже красоты ночных полей, которые я так любил в прошлой жизни, не могли вернуть мне бодрое расположение духа. Баратеон точно мне отомстит, мое преимущество сейчас - я знаю время его с. Я не считал, что подвел Ренли, но и уверенности в его благородстве у меня не было. Ошибки есть ошибки, впрочем, у меня есть еще пара козырей в рукаве, которые я смогу разыграть до конца года. — Вкусное мясо, господин Рей, хотите? — услышал я как-то ночью голос Элберта, который заметив, что я не сплю, стал потчевать меня. — Я… не голоден, — вот и всё, что я мог устало вторить ему. Мои мысли были мне и питьем, и хлебом.       Птицы пели свои ночные песни, жучки стрекотали, а луна светила словно фонарь (удивительно, что я еще не забыл, как выглядит настоящие фонари), освещая нам путь. Глупо было выдвигаться посреди ночи, лихой люд постоянно находился рядом и дышал нам в затылок. Нет, моя паранойя точно разыгралась, надо прекращать думать об этом и заняться действительно важными вещами. Например, задуматься о том, почему я до сих пор получаю информацию из разных рук.       Конфликт с моими союзниками рано или поздно случится, тогда мои действия точно не останутся без внимания, а значит и рисковать уже можно и даже нужно. Иначе, зачем это все? Всё будет бессмысленно от начала и до конца. Позавчера я присел возле дерева, приказав Элберту найти нам воду и приготовить легкий завтрак. Долгий путь ночью утомил нас, но служка на то и служка, чтобы сначала сделать, а потом просить разрешения на отдых. Я же, несмотря на то, что всю ночь провел в седле, совершенно спать не хотел. Глаза были бодры, а мысли ясны. — Варис выкрал мою книгу, — заметил я, когда Элберт натаскал дров и запалил костёр. Мы шли по королевской дороге, дабы не попасть к какому-нибудь разбойнику или толпе. Пару раз мы видели повозки торговцев, которые весьма любезно общались с нами, а я благословлял их, обещая хороший путь и участие богов в торговле. — Но вы ведь держали её всегда при себе, и сейчас она в моей сумке.       Глупенький Элберт хорошо ему живется, он конечно сообразительный и порой выдавал интересные и полезные мысли, но всё же был не способен понять масштабы той шпионской сети, что раскинул Паук. С другой стороны, а кто способен? Не знал он также и о книге, которая осталась Кирку. Скорее всего, именно её и выкрал евнух. Но странно то, что Кирк об этом ему не сообщил, надо будет уточнить об этом при встрече.       На возражение служки я лишь кивнул, добавить мне было нечего, а рассказывать весь свой план было лень, да и Элберту это было ни к чему. От тайн он уставал, ему намного проще было выполнить предельно точный и прямой приказ, как вроде того, когда я направил его в бордель. В прошлой жизни я бы не решился пойти, наверное, в такое заведение, но здесь… всё-таки решил для самого себя проверить насколько местные жрицы искусны.       Требовалось разведать обстановку, вот я и отдал приказ Элберту установить, насколько много людей её посещают. Конечно, глупо было думать, что никто из моей святой братии не был искушен в плотских утехах, однако я не желал давать своим противникам лишний компромат, но желание становилось слишком сильно и избавиться от него с каждым днём становилось всё тяжелее. Как мерзкий червь подтачивает спелое яблоко, эти мысли колебали мою решимость, мой разум и мое те(Эту часть я пропущу). — Но если за нами следят, тогда как вы планируете избавиться от них?       Так спросил он тогда. Вопрос был правильный, но избавиться от них было невозможно. Другое дело, что встать с ними на равных. И для этого мне нужны были собственные шпионы. Найти их было трудно, но я давно задумывался о том, как будет выглядеть эта организация. Я могу сколько угодно играть в престолы или делать вид, что играю, но когда у каждого второго моего соперника есть хоть один шпион, я буду не в самом выгодном положении. Я не могу быть в нескольких местах сразу, мне нужны глаза и уши. — Знаешь, Элберт, Семеро вряд ли будут рады, что за их слугой шпионят, а вот если мы будем за ними шпионить... — усмехнулся я своим мыслям. Я вдруг понял, что сам того не замечая вывел несколько интересных моментов в своей новой, пока состоящей лишь из одного человека организации. — Разве Семеро будут рады этому, господин? Я думал, что наша цель нести людям веру и сострадание. — Я полностью поддерживаю тебя, Элберт, — с удивлением согласился я в тот день с Элбертом. Мой служка оказывается любит мои проповеди, раз запоминает то, что я там говорю, — но враги нашей веры есть везде, королю плевать на них, а нам не должно. — Те, кто презирает нашу веру, разве мы не должны наставить их на путь истинный? — не унимался служка, подложив под голову охапку листьев и готовясь немного отдохнуть. — Да, но ты должен понять, что не всегда возможно их убедить и… — Элберт не дослушал. Через пару секунд он уже храпел, как кабан. Что ж, мне же лучше, нет нужды рассказывать о принципах работы «Железного ока» — то, что я выдумал… или лучше «Клинки Воина»... «Щиты Веры»... Ну и пафосный бред…инквизиции, — а зачем выдумывать что-то, когда уже давно придумали всё за тебя. Инквизиция, — я проговорил слово, пробуя его на вкус. Отдавало тяжестью и железом.       Конечно я не собирался жечь людей на право и налево. Скорее всего, это лишь название того, что я хотел видеть в качестве шпионской организации, но… этого недостаточно. Я планировал найти людей, которые помимо того что будут шпионить для меня, также будут разбираться со шпионами других. Вот это уже больше мне подходит. Соглядатаи ничто, если есть их противники, а таковых быть не должно.       Я ещё долго расписывал иерархию будущей сети в своей голове, даже подобрал парочку людей для неё, правда требовалось найти и договориться с ними. Это сложнее, да, но не невозможно. Тогда я еще раз взглянул на свои записи и понял, что слишком много рассчитываю на бумажные варианты своих планов. Варис уже стянул мои проповеди, хотя они и не были тайной, но есть же и более тяжелотомные сочинения, которые бы лучше не видеть неподготовленным глазам, а то я быстро увижу ужасную ухмылку Илина Пейна. Я сжег всё. Всё теперь будет записано в моей голове, никто этого никогда не узнает. Почему я пишу эти записи сейчас? Похоже, это просто помогает мне успокоится. Ведь мне... да, мне одиноко. Я ни с кем не могу поговорить о себе настоящем, кроме этого старого листа бумаги, которому суждено сгореть сразу после этого. Видя полыхающий страницы рукописей, я немного успокаиваюсь. Надеюсь это не признак надвигающего безумия

***

— Знаешь, Элберт, я бы хотел расширить наши денежные поступления, только сделать это практически нереально, — сказал я тем же вечером, когда мы подъезжали к Бронзовым вратам. Замок встречал нас своими толстыми, как шкура слона, стенами. Ворота всё также были открыты, но стражи перед входом увеличилось. — У вас есть идеи? — с любопытством спросил Элберт. — Есть, но для этого придется покорпеть над нашими дружескими отношениями с настоятелями других септ, — я давно уже прикинул, что одним из самых любопытных и прибыльных товаров является вино. Им не гнушаются ни бедные, ни богатые. Качество конечно разнится, но вот продавать вино было бы вполне реально, а уж если сказать, что оно освящено силой Семерых… — в Просторе имеются столько плодородной земли, надо будет найти самые плодородные и выяснить кто за ними стоит. — Согласен, господин, — улыбнулся своей кривой улыбкой мой верный слуга, — там и земля лучше и товар будет отличным. Но разве живущие там септоны не думают точно также?       На этот вопрос я ответить не успел. Нас остановили. Странно, что они это не сделали ещё на подходах к замку, а ждали когда мы подъедем чуть ли не в упор к воротам. Ещё меня удивило то, что целых пять стражников нас встречали, раньше их было меньше. — Стой! Именем лорда Баклера! — пропыхтел тяжелый голос из-под шлема. Рыцарь подошел к моей лошади и взял её за уздцы, — с какими целями направляетесь в Бронзовые врата, преподобный? — В гости, — улыбнулся я, но заметив, что рыцарь не оценил моей шутки, быстро сменил свою прекрасную улыбку на серьёзное лицо, — Я — септон Рей, направляюсь в свою септу для разрешения кое-каких проблем.       Я окинул взглядом стражника. Он был высоким и крупным по телосложению. Его тяжелые латные доспехи дополняли габариты, а шлем, больше похожий на ведро, был настолько плотным, что не понятно, как он всё видел через забрало. — Рей? — стражник казалось присмотрелся получше и неожиданно снял шлем, явив свету своё прекрасное лицо, думаю, он мог бы быть живым воплощением Воина. Здесь я не совру, если скажу, что для своего возраста он был весьма хорошо сложен, по крайней мере с точки зрения обычного человека. Годы оставили на нем свои следы, и морщины были лишь одни из них. Через его губу проходил рубец шрама, он уже давно зажил, но полоса была видна отчетливо. Половина правой брови было «надрезано» и в этом месте не хватало клочка волос. Орлиный нос придавал ему аристократический вид, вот только, судя по всему, он для него был чужд. Темные, как густое вино, глаза смотрели на меня - в отличии от губ в них не было улыбки, даже когда воин улыбался во все лицо. — Я вроде бы назвался. — Значит своего дядю ты уже не узнаешь... это же я, Седрик! — рассмеялся он и махнул рукой своим воинам, — Джосет, Розманд поглядите кто здесь, мой племянник Рей.       Из четверки рыцарей вышли двое. Один такой же высокий, как и Седрик, только вместо белых доспехов он носил чёрные, как сама ночь, латы. Скрипя ими, он поднял копье и, положив на плечо, подошёл к своему командиру. На его голове был шлем с двумя странными ушками, больше напоминающих крылья летучей мыши.       Второй был среднего роста. Однако в отличие от товарищей шлем он вообще не носил, а его доспехи были легче. Его лицо покрывали веснушки, да и сам был похож на мальчишку нежели на рыцаря, закаленного в бою. Кто из них Джосет, а кто Розманд я не понял. — Седрик? — я покопался в памяти Рея, тот я знал лишь одного Седрика из Бронзовых врат и тот хоть и был его моим дядей, носил фамилию… — Уотерс, Шторм, теперь вспомнил, — я спешился и Седрик совершенно неожиданно обнял меня, да так крепко, что я испугался, что мои кости треснут. — Это мой слуга Элберт, — пыхнул я, тяжело дыша. — Элберт конюший, — закивал Бастард из Бронзовых Врат, — знаешь, смех смехом, но без тебя наши кони совсем дрянные стали. Элберт зарделся, а двое подручных Седрика заржали. Точнее засмеялся мальчишка, а вот рыцарь в темных латах лишь оскалился в неуклюжей улыбке, от которой веяло скорее холодом, чем доброжелательностью. — Он скромен по натуре, — сказал я перехватывая своего коня из рук Седрика, — раньше стражи было меньше. — Да, — Седрик плюнул на землю и встав рядом со мной медленно пошёл к вратам, попутно давая знак своим, чтобы пропустили, — разбойников развелось - ужас! Прут и прут, бывшие сервы, не все земли могут кормиться. Лорд Баклер приказал быть на стороже. — Могу увидеться с ним? — на самом деле я не планировал ещё раз выслушать недовольство своего «отца», но я мог бы попытаться наладить отношения ещё раз, к тому же, связи такого лорда мне бы не помешали. Седрик качнул головой: — Мой братец покинул замок, отправился в Королевскую гавань. — Что за дела? — Да кто знает, я же бастард, забыл, — он снова рассмеялся, — между нами, среди нас один принц, вон Джосет.       Черный рыцарь со скрежетом повернул голову и взглянул на Седрика, из-под жестянки послышалось сопение и хриплый голос: — Нарываешься, Шторм? — Ни в коем разе, Риверс. — А по моему, это сарказм, — поддакнул рыжий, — будем справедливы, Седрик, угрозы от нашего друга Джосета ты всерьез не воспримешь.       Джосет явно обиделся, хотя и попытался перевести всё в шутку: — Однажды ты получишь моё копье под ребро, умник.       Я рассмеялся вслед за этими тремя. Они казались веселыми ребятами, даже Седрик, который был главой этой небольшой компании бастардов, а у меня были мысли, что и наш веснушчатый друг, который судя по всему был Розмандом, тоже бастард. — Ладно, довольно, — поднял руки Седрик придерживая свой шлем, — что же, Рей, поедешь к себе? — А что остается, — пожал я плечами, — если только в рыцари меня не посвятишь. — Несмотря на сан, чувство юмора ты не растерял, племянничек, — он вздохнул, в его голосе явно виднелась скука, — с тобой бы отправиться, да погонять этих поганцев. — А что не выйдешь? — Твой отец ясно дал понять, что нам нужно охранять врата. А я здесь скоро со скуки помру, да и парни тоже. Давно мы уже не были в настоящем деле.       Розманд согласно закивал и, вытащив флягу, сделал глоток. Я достал им небольшой сверток солонины и сыра и протянул: — Дары Семерых, будьте так любезны. — О, мы будем, — рыкнул Джосет, выхватывая кусок сыра, — благословение богов никогда лишним не бывает.       Я вернулся на свою лошадку, а Элберт, тщательно скрывая свою коварно-кривую улыбку за широким рукавом робы, шёл за мной. Как оказалось, его напускная серьезность в виде слуги септона тоже имеет слабину. Хорошая шутка и приятная компания кого угодно развеселят. Странно, что я не помнил Седрика, этот рыцарь явно не просто так стоит на воротах замка. Несмотря на то, что он бастард, он заслужил такую почетную должность, хотя, судя по его настроению, ему самому не в радость здесь находиться.

Сожженные страницы дневника септона Рея

***

      Олег чувствовал некое дежавю, проезжая по землям принадлежавшей септе Скорбящего городка. Земли пустовали. Крестьян стало в разы меньше чем при первом посещении, а когда он покинул септу и отправился в Королевскую гавань, его крестьяне все работали на своих местах.       Значит Барт совсем отбился от рук. Даже пьяный Рей, пропивающий всё хозяйство церкви, умудрился держать её хоть в каком-то достатке, а бродячий септон уничтожил всё, что он настраивал и восстанавливал. Это было ужасно. Барт воплощал всё, что Олег терпеть не мог. Гнев начал нарастать у него в груди с каждым пройденным метром. Поля заросли в нескольких местах и напоминали голову старика, который уже почти облысел, но сохранились клочки волос. «Лысина» естественно были те куски полей, где крестьяне ещё мало мальски работали. Неизвестно где были остальные работники, но Олег очень боялся, что они сбежали. Восстановить работоспособность септы без работников будет ещё сложнее. Тогда они хотя бы не все убежали. — Наводит тоску, господин, — меланхолично заметил Элберт, также окидывая поля своим скривишимся лицом. — Сомневаюсь, что бродячих септонов учат управлять септами. — На то они и бродячие.       Олег иронию оценил. Если подобно творится на полях, то что же внутри самой септы. Кругом обман, предательство и мятеж. Так кажется говорил один царь, Олег бы немного изменил его изречение — «кругом обман, глупость и идиотизм». Если Барт так хотел ему насолить, то он точно идиот, а если нет и это действительно его заслуги как управленца, тогда он глупец. Рядом с ним всегда находился Кирк, который мог и должен управлять септой, а не это старое недоразумение.       Тонкий шпиль септы он увидел ещё издалека. Вздохнув с облегчением, что место, где он переродился и которое так часто вспоминал с теплотой, всё ещё стоит, Олег ударил свою лошадь в бока и ускорился. Требовалось разобраться с этим как можно скорее. Рядом с воротами в септу лежало несколько человек и от них весьма дурно пахло. Разило так, что у Олега заслезились глаза и ему пришлось заткнуть нос от этого смрада. — Элберт, да проклянут меня Семеро за этот приказ, но выстави этих достопочтенных господ за дверь. Элберт, который также скривился от запаха, эта идея пришлась по вкусу: — Всенепременно, господин.       Олег пинком открыл дверь септы. Позади он услышал мычание одного из лежащих пьяниц и его заплетающий возглас: — К-куда вы меня…ик…тащите…       Далее он услышал не самые приятные звуки. Оборачиваться он не стал, но судя по странному и неприятному всплеску, один из них блеванул, что заставило Олега побагроветь от злости. Он никогда ещё не испытывал такую ярость находясь в Вестеросе, стараясь оставаться спокойным и рассудительным. — Эй, Барт! — заорал он, заставив прихожан испуганно обернуться на него. Некоторые узнали его и с облегчением вздохнули. Другие скривились и что-то пробормотали. Были ещё и третьи, те, кто как и первые Рея узнали, но по их лицам, септон понял, что они его благодарить не будут. Он их понимал. В последние годы, Рей стал для них опорой и надеждой, но он покинул эти земли ради целей, которые они не понимали и посчитали предательством. — Господин?! — ахнул выбежавший Кирк из соседней комнаты. В руках у него было священное писание, потрепанное и старое, — я уже думал, что вы не вернетесь.       Олег двинулся по залу септы, попутно поправляя лавки, которые были сдвинуты. Он привык к порядку в своей септе и поэтому не мог видеть, как его заслуги выбрасывают на помойку и делает это тот, кто учил его, как правильно вести людей к вере.       Пройдя к статуе Отца, он опустился на колени. Сердце стучало от злости, а руки сами сжались в кулаки. Он закрыл глаза и вслух попросил у отца смирения и сил. После, медленно поднялся. — Вернулся? — Что ты забыл здесь? Два серва встали готовые вышвырнуть его из септы, они явно были злы на него. Путь им преградил Кирк. — Прошу вас, этом дом Семерых, а это слуга Семерых.       Олег подошел ближе и вздохнув принял смиренный вид: — Я знаю что вы злы и недовольны, но Семеро призвали меня и… — Призвали? Не вы ли учили нас, что нужно быть смиренным по отношению к своей пастве? — спросила его женщина с ребенком, — вы говорили много вещей, а мы верили. — Да, — кивнул мужик у которого кулак был размером с дыню, и он очень хотел его применить, — вы говорили, что не оставите нас. Что будете приходить читать проповеди на поля.       Олег помнил и ему было стыдно. Кирк всё ещё стоял между Реем и недовольной паствой. Но гнев перебил сейчас чувство стыда. Олег сжал кулаки так, что пальцы захрустели. — Теперь у нас новый септон, — пропыхтела старушка, которая попыталась встать, но не смогла. — Тихо! — громогласно крикнул Олег, его голос эхом раздался по септе. Он начал уставать от этих обвинений. Он действительно их учил всему и планировал научить большему, но жизнь штука сложная, — я рад, что моя паства помнит мои слова, — сказав это уже чуть спокойнее, он прошелся к кафедре и посмотрел на немногочисленную толпу, — но я удивлен, что вы запомнили только то, что вы хотели услышать. Не этому я вас учил.       Люди замерли и посмотрели на Рея с удивлением и… со стыдом. Даже находясь на грани между яростью и спокойствием, Олег умел управлять толпой с помощью своих речей. Он говорил спокойно, стараясь донести до людей то, то ему было нужно. — Я - септон Рей, был призван именем короля Роберта, нашего святлейшего государя, да благословят Семеро его правление! — поднял руку вверх Олег, — Неужели я должен был ослушаться?       Толпа молчала. — Кирк, будь добр, зачти!       Олег протянул ему документ Верховного септона. Кирк прокашлялся и принялся читать. С каждым словом, люди в септе приходили в себя, начинали улыбаться и возвращаться на скамьи. Не всё оценили подобный жест и некоторые просто покинули зал септы. Олег чувствовал, что ему становится легче. Септа вновь его, и он её полноправный владелец, а значит пора двигаться дальше. — Ты?! — услышал он хриплый голос полный желчи, — ты… ты… сорвал мою проповедь, отступник! Барт вышел из кельи, которая когда-то была кельей Рея. Его борода стала больше и белее, но в тоже время она была ещё и грязной. Как будто септон так и не понял, что он теперь не бродячий, а септон со своей септой. — Лучше бы вам извиниться, септон Барт, перед настоятелем, — вздернул нос Кирк, ему тоже хотелось поставить бывшего господина на место. — Настоятеля? Я настоятель… — Верховный септон считает иначе, — Олег протянул Барту пергамент, но тот лишь отмахнулся от него. Септон не умел читать, — я напишу Штормовому септону Мордекаю, он… — Он не поможет, — произнес Олег, подходя в упор к септону, — ты превратил мою септу в гадюшник, уничтожил хозяйство и Верховный септон забеспокоился, как ты думаешь, почему я здесь? И почему именно меня он назначил настоятелем? — Да какая… — Потому что он знал, что я сделал ради этих людей, — Олег окинул рукой зал, — А ты всё уничтожил! Иди в келью и жди меня там, я скоро с тобой разберусь.       Барт стоял, раскрыв рот словно рыба, но сказать ему было нечего. Он несколько раз поднимал руку, смотрел на толпу, пытаясь найти поддержку, но её не было. Наконец, под взгляды толпы и служки с септоном, он развернулся и скрылся за дверью.       Олег загладил волосы назад, попутно смахнув пот со лба и посмотрел на прихожан. — Вы ожидали сегодня проповеди, но Семеро распорядились иначе. Септа находилась во власти тирана и неспособного к наставлению веры старика. Теперь я здесь и постараюсь оправдать ваше доверие, но сначала… мне нужно вернуть нашему величественному храму его вид. Идите. Объявите всем, что септа Скорбящего городка больше никогда не оставит своих прихожан в тьме невежества и зла. «Пафосно», — пронеслось в голове Олега, но даже такая речь сработала. Люди стали подниматься и под впечатлением от того, что они увидели, расходиться. Они шептались и о чём-то спорили, но септон их не слушал. Как только дверь за последним прихожанином закрылось, он спустился по стенке септы и замер. — Кирк, — прохрипел Олег с закрытыми глазами приходя в себя, — я писал тебе, письма были? Он боялся, что Кирк также его ненавидит и думает, что он его предал. — Да, господин, — шепотом произнес служка, — я даже выполнил часть ваших приказов. Все книги с приказами Барта я спрятал, у него даже были переписки с Мордекаем, а также… — он заговорил совсем тихо, — вашу книгу я отдал септону, тот пообещал распространить её по другим септам. Это единственное что я мог сделать, Барт уже прибыл в септу и у меня не было другого…       Олег больше не слушал. Тот септон явно являлся одним из людей Вариса. Другого варианта, как евнух узнал о его книге, просто быть не могло. — Помоги Элберту, а я разберусь с нашим снова-бродячим септоном.       Кирк кивнул и пошел на выход. Сам же Олег посмотрел на дверь в свою келью. Тяжелыми, шаркающими шагами он двинулся к своей комнате. Глаза застилали отголоски злости. Он тяжело дышал. Дверь. Свет проникает в келью. На столе огарок свечи и металлическая шкатулка. Шкаф. Кровать. Разбросанные по ней одеяло и подушка. Олег повернул голову. Возле дверного косяка стоял Барт. — Ты…       Неожиданно старик напрыгнул на Олега и повалил его на стол. Схватившись за горло настоятеля, Барт сомкнул руки начиная душить его. Олег попытался разжать руки Барта, но хватка была железной. Он даже подивился, откуда у старика такая силище. — Всё… конец… дедулька, — прохрипел Олег, хотя мысли его витали далеко, глаза начали закатываться, а воздух покидал легкие. Он вдруг понял, что ещё немного и ему конец. Барт прикончит его. «Поиграл в престолы» — Ах!       Олег скатился по столу на каменный пол и закашлялся. Судорожно хватая воздух, он поднял глаза вверх и увидел Кирка, держащего в руках ту самую шкатулку. Барт стоял на коленях и выл от боли потирая голову. — Ты…       Олег резко вскочил и вырвав из рук слуги шкатулку со всего размаху нанес удар. Затем еще один. Зачем он это сделал Олег не знал. Видимо боялся, что Барт встанет и набросится теперь уже на Кирка, однако, этого не случилось. Боялся, что все его мысли и устремления чуть было не обрушил один жалкий, старый и лживый проходимец.       Олег стоял над телом старика. Рядом лежала окровавленная шкатулка с резными металлическими узорами. Он ждал, что бродячий септон встанет, но он не встал. Минута прошла. Две. Три. Наконец, пришло осознание. Тошнота подступила к Олегу незаметно и тот, рухнув на пол, сблевал всё, что успел съесть за ближайшее время. — Я… убил его, — стоя на коленях просипел Олег. Слезы застилали ему глаза, а сердце казалось выскочит из груди. Олег смотрел на лужу крови, которая намочила его колени. — Господин… господин!       Олег не слышал. Силы покинули тело, он упал и сладкий обморок принял его в свои объятия.