Потуши то, что вспыхнуло

Видишь, с возрастом глупость не убавляется И я говорю загадками Ведь Гудвин не подарил мне смелости Но сделал ласковым и податливым Сделал пятнышком света Цепляющим за живое

— Арсений, знаете ли вы, что такое зависимость? — мужчина закинул ногу на ногу и, щелкнув ручкой, сделал в блокноте какую-то запись. Равнодушный взгляд Попова скользнул по испещренным морщинами ладоням, поднялся вверх по рукавам коричневого свитера крупной вязки, дошел до выглядывающего из выреза ворота рубашки, а затем вновь опустился к блокноту. Скучно. — Бывает зависимость от алкоголя или табака, может быть, от видеоигр. — Психотерапевт отложил в сторону блокнот и начал загибать пальцы в счет своих слов, — а есть еще зависимость от другого человека, — серые глаза красноречиво уставились на мужчину их-под приподнятых бровей. С губ Арсения сорвался смешок. Ему ли не знать, каково это — потерять самого себя в слепой любви, раствориться в ком-то настолько, что даже и не заметишь, как вся твоя жизнь вмиг построится только вокруг него. Полюбить так крепко и больно, на грани безумия, о да, Попов это прекрасно умел. В голубых глазах поселилась тоска. Он медленно поднялся с кушетки и, свесив руки и ноги вниз, взглянул на психотерапевта исподлобья. — Вы это к чему? Тот в ответ лишь неопределенно пожал плечами и, чуть глубже сев в кресло, вкрадчиво произнес: — Я просто хочу, чтобы вы были честны перед самим собой. Как вы считаете, зависимость — это плохо? — Когда ты возвращаешься к чему-то снова и снова не потому что оно тебе нравится, а потому что так тебе диктует физиология или что-то еще?.. — Арсений невесело хмыкнул. Кончики его пальцев пробрала мелкая дрожь, и он поспешил спрятать их в кармане толстовки, — это отвратительно, — брезгливо поморщился в подтверждение своих слов, — как будто человек сам не понимает, что своей же привычкой толкает себя из реальности. — И не смотрите так, — мужчина выставил ладони в примирительном жесте, заставив психотерапевта усмехнуться краешком губ, — я знаю, к чему вы клоните, и уверяю вас, что от Алены больше не завишу. В кабинете ненадолго повисло молчание. Никто из мужчин не спешил продолжать разговор, или, может быть, это было попросту бессмысленно. Попов обреченно вздохнул и, прикрыв глаза, вновь упал на кушетку. Было слышно, как тикают те дурацкие розовые часы, которые стояли на подоконнике и по форме были похожи на огромную розовую кошачью лапу. В первые дни Арсения они настолько раздражали, что он даже решил подарить психотерапевту нормальные, но тот отказался, сославшись на то, что у него, оказывается фетиш на странные часы. Что ж, а Серега ведь говорил, что многие мозгоправы сами больные на голову. — Хорошо, давайте пройдем тест, — наконец нарушил молчание мужчина, и выудив из ящика письменного стола стопку бумаг, протянул их Попову, — я скажу вам, что он определяет, только, когда подведут итоги, хорошо? Арсений на эту фразу лишь показательно закатил глаза, но, тем не менее, послушно взял в руки распечатанный текст. — Господи, прямо как будто в школу вернулся, — тихо пробурчал он, забравшись на кушетку с ногами, и принялся читать. Исчезновение мальчишки из жизни Попова по нему заметно ударило. Конечно, он не подавал виду, искусно играл равнодушие и даже изображал полную погруженность в работу, однако, каким бы глупым Попов не считал своего психотерапевта, тот видел его насквозь. Научился за несколько месяцев постоянных сеансов отличать разные его душевные состояния друг от друга. А еще мужчина знал, что если не поддерживать с Арсением постоянную связь, то он вновь закроется. Станет циничной версией себя. Такой же, что когда-то пересекла порог его кабинета, села в стоящее за письменным столом кресло и, прокрутившись на нем три полных круга, мрачно произнесла: — Мне нужны таблетки. Желательно такие, чтобы и думать забыл, что такое душа, и где она находится. Потому что настоящий Попов ранимый. Добродушный, мягкий настолько, что переломить ничего не стоит, а среди людей быть таким нельзя, это понимает каждый, кто хоть однажды обжегся о собственную глупость. Психотерапевт украдкой бросил взгляд на мужчину и невольно хмыкнул. Тот абсолютно погрузился в тест и уже даже не обращал внимания на то, что происходит вне его сознания. Плечи его расслабились, исчезла складка между бровей и даже тремор в пальцах постепенно сошел на нет. Тридцать два серьезных вопроса для самопознания укрощают даже самых бешеных. — Я ему так и не писал с последнего раза, — тихо признался Арсений, не отрывая взгляда от бумаг. Голос его стал чуть мягче, менее нервным. — наверное, правда будет лучше для нас обоих, если все не зайдет далеко. — Вы чего-то боялись в этих отношениях? Мужчина замялся. Обреченно вздохнув, он поднял глаза на психотерапевта и, поджав губы, кивнул как-то рассеянно, будто бы сам себе. Голос его звучал хрипло, чуть приглушенно, но от этого не менее уверенно. — Сначала боялся, что сам себя обманываю, и придумал эти чувства от скуки или недотраха. — Арсений усмехнулся и скептично покачал головой. Наполовину заполненный тест лег на его колени, забытый, а на тонких губах появилась печальная улыбка. — Я даже переспал с какой-то девушкой из клуба, думал, что поможет, — он взглянул в глаза психотерапевта и на секунду замялся, словно не решаясь, произносить эти слова вслух или нет. — А затем… Оказалось, что чувств во мне столько, что я даже не могу их контролировать. Вы понимаете, о чем я. — он отвел взгляд в сторону и вновь уставился на пресловутые часы. Тик-так. — Вы испытали тоже самое, что и к Алене, верно? — Да. — почти сразу отозвался он, уверенно кивнув, а затем, будто бы внезапно передумав, добавил: — то есть нет. — испещренные венами ладони неопределенно взмахнули в воздухе, будто бы помогая хозяину подобрать слова. — Не так разрушающе. Психотерапевт удовлетворённо кивнул и, опустив обе ноги на пол, хлопнул себя по коленям и произнес преувеличенно бодро: — Хорошо, — он взял из рук Попова так и не законченный тест и, несмотря на недоуменный взгляд Арсения, убрал его в сторону, — поговорим о вашем самоощущении? Насколько хорошо вы себя знаете? — Чуть хуже, чем мой друг, — неопределенно пожал плечами мужчина и криво усмехнулся. В его глазах блестел ледяной холод. Не то чтобы Антон пропал насовсем. Мужчина видел изредка появляющийся в сети значок онлайн, который пропадал сразу же, стоило ему открыть из диалог. Последнее сообщение так и висело жалкой попыткой достучаться до парня, и, наверное, Попов бы даже за него испугался, если бы не каменное спокойствие семейства Шастун. Что ж, возможно, это было и вправду в его характере — просто взять и скрыться, никому ничего не сказав. На самом деле… у Арсения ведь не было даже номера его телефона, он не знал его вкус в музыке, какие сигареты он курит, с кем общается, возможно, Попов даже не знал настоящего Антона, и тот действительно никогда к нему ничего не испытывал, поэтому и отпустил так легко, словно пепел смахнул с сигареты. Ничего. У мужчины, может, карма такая, он из тех, в кого надолго не влюбляются. С другой стороны, они ничего друг другу и не обещали. Ars.Popov: Мне просто нужно знать, что с тобой все хорошо Арсений звучно хлопнул дверью машины и, нажав на значок отправки сообщения, быстрым движением сунул мобильник в карман. Кожу на ладонях обжигало с первых секунд на холоде, поэтому он поднес их к губам, согревая дыханием, и, обернувшись, испуганно вздрогнул. Прямо перед ним практически из воздуха возник младший брат Антона. Он шмыгнул покрасневшим от мороза носом и, уткнувшись им в воротник куртки, взглянул на Попова исподлобья. Взгляд мальчишеских каре-зелёных глаз скользнул по его лицу, будто бы оценивая. При этом его пальцы зацепились за рукав чужой куртки, словно парень боялся, что Арсений не дождется ответа и уйдет. Наконец, Шастун медленно выдохнул, отчего стекла его очков запотели и, раздраженно тряхнув головой, пробормотал: — Антон почему-то решил вам доверять, и я, конечно, это не одобряю, но… — он опустил взгляд вниз и невесело хмыкнул, — если мой брат вам также дорог, то вы должны его найти. С губ Попова сорвался смешок. Он показательно стряхнул с себя ладонь парня и скептично покачал головой. Пошлют же на голову двух идиотов… — Найти? — он обреченно вздохнул и, поджав губы, наклонился к самому лицу мальчишки, будто бы собираясь поведать ему тайну, — мне уже не пятнадцать лет, я не буду играть во все эти любовные догонялки. Спасибо, хватило. — последние слова он произнес с нескрываемым раздражением, едва ли не зарычав, отчего Артем даже чуть отшатнулся. Впрочем, такой настрой ничуть его не смутил. Он молча поднял голову вверх, чтобы ни вечерние тени, ни высокий ворот его собственной куртки, не помешали мужчине разглядеть красный кровоподтек, растянувшийся вдоль угловатого подбородка. На бледной, почти молочной коже, он казался всплеском краски на холсте. Агрессивно, чужеродно. — Вот это, — произнес парень, чуть повернув голову в сторону, демонстрируя Попову синяк, — и это, — он вынул из кармана загипсованную ладонь и вновь взглянул на мужчину, — я получил, когда возвращался от Дашки. Не знаю, были ли это те же ублюдки, которые напали на Антона, но… Он не сбегал. Точнее, если бы он мог, он бы этого не делал. Я думал, что мама вам все объяснила, но, видимо, вы даже слушать не захотели. Поэтому я повторю: Антон опасался, что те, кто избили нас, в конечном итоге доберутся и до мамы. Поэтому, я думаю, что он решил с этим разобраться. Один, как всегда, — Артем недовольно фыркнул. В его глазах мелькнуло что-то такое, отчего Арсений невольно замер. Рука сама потянулась к мальчишеской макушке, чтобы потрепать его по голове. Парень на этот жест лишь поморщился, словно дикий щенок. — И за что же вас так дома не любят? — обреченно пробормотал Попов, мысленно понимая, что за Антоном вслед готов броситься хоть сейчас. Словно все это время он ждал сигнала, словно верный пес. — Объясню по дороге, если подкинете до Северного. Тоха сейчас должен быть где-то там. Арсений бросил взгляд на мальчишку, который уже направился в сторону двери переднего сиденья его машины, и лишь показательно закатил глаза. Видимо, эта семья решила устроить соревнование: кто быстрее доведет Попова до белого каления. А ведь Артем и вправду рассказал. Тихо, периодически сбиваясь с мысли, но будто бы пытаясь донести до мужчины все, что только знал сам. Постукивал здоровыми пальцами по гипсу на руке, кусал губы, подбирая слова осторожно, будто бы боялся очернить кого-то в своей истории. Истории о том, как их семья раскололась, а затем потихоньку, шаг за шагом, раскрошилась на такие маленькие части, что теперь остается только на помойку выкинуть. — …Я сам с отцом плохо общался. Я в детстве болел часто и долго, со мной ему было неинтересно, не то что с Антоном, — он усмехнулся с плохо скрываемой обидой и опустил вниз глаза, — поэтому он его и забрал, а меня оставил с мамой. Через год она нашла нового мужчину, собиралась выйти за него замуж. Он был таким, знаете, типичным отчимом — при маме хороший, а без нее такой мерзкий, что аж блевать хотелось. — Артем бросил взгляд на Арсения, будто бы проверяя, слушает ли его тот, и, дождавшись ответного кивка, продолжил: — поэтому я уговорил Антона приезжать к нам. Ненадолго, может, на выходные, лишь бы не оставаться наедине с ним. У нашего отца тогда как раз начались проблемы с наркотиками и полицией, поэтому… — он замялся, — поэтому я буквально заставил Тоху разрываться между отцом и братом. Мамин трахаль параллельно становился все наглее, просил денег не только у нее, но и у меня, у Антона, много играл, пил, и, в конечном итоге, заставил ее продать нашу квартиру, чтобы погасить его долги, забрал половину и пропал. Мы с Антоном пытались поддерживать маму, отца арестовали, у брата появились эти его… друзья. Удивленный взгляд синих глаз метнулся на парня. Абсолютный пиздец. Артем на это лишь печально усмехнулся и покачал головой, показывая, что жалеть никого из них абсолютно не стоит. — В конечном итоге мы решили переехать из этого района, отец помог деньгами, отдал все, что у него было, а Антон… Тоха предложил отомстить. — Вы что-то сделали своему отчиму? — охрипшим голосом предположил мужчина, нервно сжимая в руках руль. Шастун в ответ лишь неопределенно пожал плечами и, недовольно фыркнув, отвернулся к окну. Будто бы не было ничего интереснее пролетающих мимо серых многоэтажек, сплошной стеной стоящих у въезда на окраину города. — Мы избили его. Битами. — С неохотой произнес Артем, поморщившись, словно одни только воспоминания о том дне были для него мерзки. — Искали почти месяц, подключили всех знакомых, но нашли. Даже на полицию не нарвались, это, думаю, заслуга дяди Паши, но не факт, конечно. Все сказанное парнем не укладывалось в голове. Будто бы сюжет какого-то бредового сна, после которого хотелось встать и умыться холодной водой, лишь бы смыть его остатки. Он даже представить не мог, какими силами семья Антона смогла это пережить, и как он сам вообще до сих пор держится. Сердце невольно сжималось от мысли о том, как Шастун, еще подросток, школьник. пытался взгромоздить на себя все, что мог, и тащил-тащил-тащил… Какой же он все-таки сильный. Неудивительно, что и в этот раз решил взять все на себя, закрыть близких собой, словно и не боялся совсем ничего. Арсений медленно выдохнул, осознавая, что вместе с беспокойством за парня приходит и раздражение. Банальная злость за то, что промолчал, не поделился, решил все за двоих. Попов ведь не супергерой из фанфиков, чтобы волшебным образом все узнать, приехать и спасти (господи, знал бы кто, как он снова боится не успеть). — Вот тот дом, — из мыслей мужчину вырвал внезапный возглас Артема. Тот указал здоровой рукой в сторону панельной трехэтажки, затесавшейся между вереницы частных домов, и выудил на свет телефон. — Там живет один из друзей Антона, они часто пересекаются. Если Тоха не у отца, то сто процентов с ним, — он бегло пролистал список контактов и, нажав на тот, что был первым под буквой «М», приложил мобильник к уху. В тишине салона четко были слышны гудки. Макар оказался здоровым детиной, ростом едва ли не выше самого Арсения. Он хмуро взглянул на мужчину из-под густых бровей и, усмехнувшись чему-то своему, кивнул, пропуская незваных гостей внутрь квартиры. Та, к слову, была типичной представительницей своего времени, и прекрасно оправдывала данное в народе название — хрущевка. В небольшой гостиной даже висел ковер на стене, сам Попов видел такие только на фото в сети. Артем, давно привыкший к обители своего друга, молча сбросил с худых плеч куртку и, оставив ее в одном из кресел, плюхнулся на потертый диванчик. Тот жалобно скрипнул под его весом, и Попов украдкой подумал о том, что он, наверное, касаться здесь вообще ничего не будет. Мало ли, рухнет еще от старости. — Чего встал? — вернувшийся из кухни Макар сунул ему в руки кружку с чаем и ощутимо пихнул вперед, мол, приземляйтесь уже куда-нибудь, граф. Под веселый смешок парня Арсений осторожно присел на потасканный деревянный стул у шкафа-стенки. Хозяин квартиры расположился ровно напротив, усевшись всей своей крупной тушкой прямо на тот же диван, чуть сместив Артема в сторону. — Антон дома уже две недели не появлялся. — Арсений отставил чай в сторону и, скрестив ладони в замок, взглянув на Макара, словно у того на лице было написано точное местоположение Антона. — Учитывая все, что случилось, — он кивнул на Артема, и, увидев понимание в глазах собеседника, облегченно вздохнул, — мы беспокоимся. Макар хмуро кивнул и, взъерошив рыжую копну волос, опустил взгляд. Говорить что-либо он не торопился. Несколько раз порывался что-то произнести, но в итоге лишь вздыхал, съедаемый сомнениями. Попов, если честно, понимал его. Он и сам бы, наверное, не смог бы выдать того же Серегу, если бы тот запретил говорить. Тем более, какому-то хрену с горы, которого в лицо-то впервые видит. — Бля, в общем, — парень звучно хлопнул ладонями по коленям и, доверительно взглянув на мужчину, кивнул сам себе, решаясь, — я знаю, кто ты такой, и что ты типа для Антона, как второй батя. Артем тихо прыснул со смеху и, поймав на себе раздраженный взгляд Арсения, уткнулся лицом в ладони, сотрясаясь в беззвучном смехе. Блять. Стыдливая волна медленно поднималась где-то внутри, и, кажется, у Попова даже щеки окрасились легким румянцем. Медленно выдохнув, он крепче сжал ладони в кулаки и мысленно пообещал себе, что обязательно надерет Шастуну задницу за такую презентацию. — Можно и так сказать. — наконец произнес Попов, улыбаясь так, что губы свело, а раздражение тихонько клокотало где-то в венах, — и мне известно, кто и почему хочет навредить ему. — Надеюсь, Тоха тебе не втащит за это, лягушка болтливая, — фыркнул Макар, внезапно запустив в сидевшего рядом парня подушкой. Тот лишь рассмеялся еще сильнее, едва ли не свалившись с дивана на пол. Илья на это лишь насмешливо хмыкнул. — Короче, Арс, я реально надеюсь, что ты сможешь ему помочь, потому что это пиздец. Шастунов Викторович и его мужики по всему городу искали, — он кивнул сам себе, будто бы в подтверждение своих слов, и экспрессивно всплеснул руками, — даже я пересрался, когда они всей толпой меня в подъезде прижали. Они мало того, что Тоху избили, так еще и на Темыча налетели, думали, мне кажется, что типа если ведущие руки обоим переломают, то они отомстить не смогут. А этот дебил, блять, — Макар эмоционально ударил кулаком о колено и поджал губы, — сам приехал Викторовича искать. Его тут каждая хуйня ненавидит, а он, нахуй, стрелку этому деду забивает. Арсений усмехнулся. От собственных переживаний Илья раскраснелся, и уже не был похож на ту глыбу суровости, какой казался в начале. Внимательно слушавший его речь Артем молча хлопнул друга по плечу, и, нервно прикусив губу, все-таки сполз с дивана на пол. Тревога, до этого тихо сидевшая где-то в груди, начала расправляться, скрестись изнутри, биться головой, кричать. Мужчина медленно выдохнул, стараясь успокоить эту бурю, поднял глаза на Илью и тихо произнес: — Ты знаешь, где сейчас Антон? — Едет в заброшку на пустыре, — парень нервно проблем языком по губам, — мы договорились, что если к семи он не звонит, я поднимаю парней и мы едем крошить ебальники. Попов молча кивнул и, поднявшись на ноги, одернул рукава пиджака вниз, прикрывая рваные кончики шрамов. — Я поеду туда сейчас. — Уверенно кивнул он в ответ на недоуменный взгляд Ильи, и, пресекая подорвавшегося вслед за ним Артема, добавил: — нет, ты остаешься, — взгляд синих глаз скользнул в сторону Макара, — и ты тоже.