Я больше не играю со своей душой Какая есть, кому-нибудь сгодится Но медь - не золото, и твой герой Последний, кем бы ты могла гордиться
Заброшка находилась на пустыре. На замерзшей земле, на которой даже летом не прорастало ни травинки, и лишь два дерева, росшие вдоль повалившегося ограждения, светили своими голыми ветвями круглый год. В последний раз Шастун был в этом месте почти три года назад и, если быть честным, с того момента здесь мало что поменялось. Холодный взгляд зеленых глаз равнодушно скользнул по бетонному полотну, и парень мысленно отметил, что окон с уцелевшими стеклами стало еще меньше. Антон невольно замедлил шаг, а затем и вовсе остановился, так и не дойдя до заколоченного гнилыми досками входа. С его губ сорвалось облачко пара. Когда-то казавшееся изученным вдоль и поперек место сегодня выглядело холодным, чужим настолько, что дух захватывало от одной только мысли о том, что ему придется войти внутрь. Как же он, сука, хотел, чтобы все закончилось. Промозглый ветер со свистом пронесся по пустырю, взметнув вверх тонкий слой снега и проникнув под тонкую ткань куртки Шастуна. Невольно вздрогнув от неожиданности, он накинул на голову капюшон и, сунув руки в карманы, зашагал вперед. Беспокойство когтистым зверьком поселилось где-то в груди и то и дело нервно царапало солнечное сплетение, будто бы тихо предупреждая — убегай… но Антон не ссыкло. Точнее, боже, да, он боится и еще как, но если бы ему приходилось выбирать между собой и семьей, то, конечно, он выбрал бы их. Хотя бы просто потому что они достойны хорошей жизни чуть больше, чем он сам. Изнутри здание встретило его с еще большим мраком. От обледеневших стен словно веяло холодом, отчего температура казалась еще ниже, чем на улице, а звук осторожных мальчишеских шагов отзывался эхом. Сделав медленный вдох, парень тут же закашлялся — влажный воздух встал в горле комом. Дрожащими пальцами выудив из кармана мобильник, он разблокировал экран и на секунду замешкался. Непрочитанное сообщение от Арсения больно укололо, заставив Антона невольно улыбнуться. Смахнув уведомление, он открыл последний активный чат и быстро, едва ли не промахиваясь по клавиатуре, напечатал: Anton.Shast: В какую комнату идти? С потолка посыпались крошки кирпича. Зеленые глаза метнулись к потолку, а затем испуганно расширились. — Блять! — громкий возглас разнесся по зданию одновременно с грохотом упавшей плитки. Судорожно вдохнув, Шастун уставился перед собой, словно он не до конца верил в то, что успел отскочить в сторону. — Спасибо, нахуй, что не по голове, — тихо пробурчал он и прижал руку к груди, пытаясь успокоить ускорившееся сердцебиение. Антон ускорил шаг и направился к лестнице, мысленно надеясь на то, что ничего в этой халупе больше не придумает свалиться ни под ним, ни на него. Зажатый между тонкими пальцами мобильник коротко завибрировал, и на экране высветилось три слова: «Кабинет двадцать один». Парень невольно хмыкнул. Конечно, на дверях в пустующих комнатах заброшенного здания не осталось даже некогда зеленой краски, не то что табличек с номерами (чего уж тут, даже двери и те не везде сохранились), но кабинет двадцать один… Антон честно не мог объяснить, почему именно до него еще не добрались руки бродяг или простых любителей халявы, но факт остается фактом — из всех существующих в этой заброшке эта комната была самой приличной. Быстро проскочив по ступенькам вверх, будто бы опасаясь, что они могут рассыпаться под его ногами, парень добрался до четвертого этажа и, остановившись в пролете между ним и пятым, привалился к стене. Дыхание сбилось. Жизнерадостные цвета свежего граффити ударили по глазам, заставив его поморщиться. С нарисованной баллончиками картинки на него смотрела голова огромного зеленого медведя, чей ярко-розовый язык высовывался до самого подбородка. Взгляд парня скользнул вниз, цепляясь за угловатую надпись на лежащей на медвежьем языке таблетке: «аспиринка». Натянутые до предела нервы дрогнули и парень нервно рассмеялся. Блять, ну не умрет же он там, верно? Столкнувшись с обжигающе холодной поверхностью двери, обветренные костяшки отдались зудящей болью. Сдавленно зашипев, Антон сунул руки в карманы и, толкнув дверь ногой, прошел внутрь. Никого нет. Anton.Shast: Яйца отморожу тебя ждать, пидор. Опасливо, словно сомневающийся кот, парень подошел к окну и, едва коснувшись руками разбитой рамы, высунулся наружу. Ветер вновь неприятно коснулся обожженной морозом кожи. Взгляд зеленых глаз зацепился за три фигуры, неспешно направляющиеся к входу в здание. В одной из них он узнал отчима Артема. Нервно передернув плечами, Антон отступил назад. Договаривались же, блять, тет-а-тет переговорить! Телефон в кармане жалобно пискнул, сообщая о том, что заряда в нем осталось на парочку жалких звонков. Медленно выдохнув, Шастун выудил мобильник на свет и, дрожащими то ли от холода, то ли от нервов, пальцами, набрал сообщение для Макара: Anton.Shast: Кабинет двадцать один. Ответ пришел почти сразу, и от его содержания по телу поползли мурашки: Арсений поехал за ним. Антон нервно усмехнулся. Вот же ж… точно из тех людей, кого не зовут, а они сами приходят. От осознания происходящего сердце взяло такой темп, что в голове даже зашумела кровь, мешая встревоженному парню мыслить трезво. Арсений знает о его связях с криминалом. Арсений едет на заброшку. Викторович привел с собой еще двух бугаев. Шансов слиться нет почти никаких. — Блять, — шепотом выругался парень, медленно попятившись к выходу из комнаты. Как же сильно он протупил. За дверью послышались шаги, хлопок, а затем к спине прижалось чужое тело. С губ невольно сорвался всклик. На собственном горле Шастун ощутил ледяной холод лезвия, а кожу на шее обожгло горячим шепотом: — Допрыгался, щенок? — Ну че ты, как ссыкло, — Шастун усмехнулся и выставил руки в примеряющем жесте, отчего мобильник выпал из разжавшихся ладоней и, судя по звуку, отключился. Черт. — Нападаешь сзади, еще и мужиков каких-то с собой привел. — Он чуть приподнял подбородок, будто бы уклоняя от ножа лицо, и, понизив голос, прорычал: — нож убери, я нормально поговорить хотел. «Ну, умирать я сегодня уж точно не собирался» — тихо добавило подсознание, заставив парня нервно хохотнуть. Лезвие в последний раз скользнуло острием по коже на шее, оставляя за собой красный след, а затем медленно ушло куда-то в сторону. Антон, наконец, смог облегченно выдохнуть и обернуться. В комнате, к его удивлению, их было только двое — он сам и названный отчим. — Ты своих что ли на шухер поставил? Хмурый взгляд зеленых глаз скользнул по когда-то ненавистному лицу, анализируя, вспоминая. Кажется, работа Шастунов над его лицом была напрасной — хирурги собрали его обратно так, что почти даже незаметно. Лишь чуть смещенный в сторону нос напоминал о тех трех ударах кастетом, которые Антон на нем когда-то оставил. Да, еще и седины прибавилось, но к этому парень уже не имел отношения. — А ты думаешь, я не узнаю, что твои сопляки сигнала от тебя ждут? — мужчина сплюнул себе под ноги, и Шастун, зачем-то проследив за полетом харчка, поморщился. — Мои парни сегодня должны были мамашку твою с работы пасти, но, видишь, как неожиданно вышло. — Он ухмыльнулся, обнажая тщательно выбеленные зубы, и кивнул на парня. Между пальцев у него ловко закрутился нож-бабочка, — Мать-то моя что тебе сделала? Отдала недостаточно? — раздраженно выдохнул Антон, осторожно отступая назад. От упоминания о том, что еще кто-то из его семьи мог пострадать, он невольно напрягся. Чуть опустив голову и, расправив окаменевшие плечи, нервно провел языком по губам. Он готов был удавить этого человека здесь и сейчас, и в себя приводила лишь мысль о том, что сейчас он один, и ушибленная рука едва ли чем поможет в драке. Мужчина рассмеялся. Его смех разнесся эхом по комнате, заставив парня вздрогнуть. — Щенок, — он сделал шаг вперед на Антона и выставил перед собой нож, заставив Шастуна попятиться к окну, — твоя ебаная семейка мне всю кровь попортила, слышишь меня? Страх медленно расползался по венам, но парень старался не обращать на него внимание. Лишь смотрел исподлобья и молчал, не выпуская из поля зрения опасно переливающееся лезвие. Он чувствовал себя чертовым хищником в капкане: двигаться опасно, больно, бессмысленно, а впереди уже видно охотника и его ружье. Остается только просто ждать. — Жалко, что младшенького не получилось также зажать. Что, в этот раз ты его с собой не притащил? Антон уперся поясницей в раму окна и, оступившись, чуть покачнулся, едва не выпав из него. Остатки стекол неприятно захрустели под подошвой. — Прыгай, Антош. — Словно сквозь пелену раздался голос отчима. Январский ветер подхватил его слова воем. Хлопнула дверь в комнату, и краем глаза Шастун заметил, как внутрь вошли двое мужчин, молча загородив собой проем. Что ж, кажется, в этот раз парень проебался настолько, что уже и не исправишь, да?..***
Автомобиль Арсения мягко припарковался у ограждения, отделяющего улицу и заброшенное здание, адрес которого ему дал Артем. Пересланное Макаром сообщение от Антона с припиской про пятый этаж едва ли внесли хоть какую-то ясность. Бросив взгляд на постройку, мужчина мысленно взвыл от мысли о том, что придется переться аж до самого верха. На всякий случай сунув в карман куртки шокер, валявшийся в бардачке еще со времен студенчества Арсения, когда напиться и по приколу тыкать друг в друга низким зарядом казалось весело, он вышел из машины. Холодно. Невольно поежившись, он сунул руки в карманы и быстрым шагом направился внутрь, хотя, конечно, понимал, что там едва ли будет теплее. Хотелось поскорее с этим покончить. Мысленно Попов уже давно находился в ресторане, пил вино и раскладывал по полочкам свою подноготную перед Шастуном, чтобы услышать его ответ на предложение начать отношения, как, черт побери, изначально и планировал. Пальцы мелко дрожали и, на самом деле, волнение уже выплескивалось через край, Арсений был даже удивлен тем, как спокойно от отнесся к тому, что ему придется бегать по заброшке в поисках своего кучерявого чудовища. Каждый шаг мужчины отдавался эхом в пустых коридорах, которые Попов обошел в тщетных попытках найти лестницу. Это уже начинало нервировать. По словам Макара, Антон проводил большую часть летних каникул именно в этом месте, играя с дворовыми приятелями то в прятки, то еще во что-то не менее опасное, и, если это так, Арсений вообще не удивлен тому, почему он именно такой. Точно как уличный кот, который вырос в оставленной кем-то коробке. Тощий, дикий, почти неприручаемый… Невольно вспомнив о том, с какой нежностью парень льнул к его рукам, мужчина хмыкнул. В том-то и дело, что почти. Наконец найдя лестницу, он торопливо поднялся до второго этажа. Сильнее сжав в руке холодный корпус шокера, он раздраженно выдохнул и, остановившись, невольно воскликнул: — Блять! Перила, на которые он едва положил ладонь, покосились и их деревянная часть с грохотом упала вниз, поднимая за собой клубы пыли. В горле запершило. Главное — не терять самообладание. Откуда-то сверху послышались голоса и топот, и Арсений, услышав их, направился навстречу. Найти кого-то в таком огромном здании было практически невозможно. Едва ли не бегом поднявшись на два этажа вверх, он замер, высматривая тех, кого услышал еще на втором, но на этот раз лестничный пролет ответил тишиной. В ушах стоял гул от бешено колотившегося сердца, а внезапно подкравшийся страх тихо зашептал о побеге. Вспомнилась даже старая байка отца о том, что если играть в заброшенных зданиях, то легко можно наткнуться на бомжей, которые тебя съедят. — Антон! — собственный голос звучал непривычно громко, нервно, словно зов к пропавшему в лесу, — Шастун, твою мать, если ты сейчас не покажешься… Договорить ему не дал внезапный удар по груди, пришедшийся ровно над солнечным сплетением. Слабый, больше похожий на обычный толчок, он припечатал мужчину к стене, позволяя нападавшим прижать его ближе, не давая пространства. Быстро, почти рефлекторно, Арсений ответил ударом в колено ногой, а затем локтем в голову, особо не разбирая, кого бьет, лишь бы освободить себе место для того, чтобы уйти в сторону. За спиной оказалась лестница вверх, перед лицом — двое. Попов успел сделать лишь несколько шагов назад прежде, чем его схватили за грудки, крепко удержав на месте. Блять. Шокер сработал почти мгновенно. Воспользовавшись чужой заминкой, мужчина отпнул от себя нападавшего, спихивая вниз с узкой лестницы сразу обоих. Тела упали с гулким стуком, и мужчина даже невольно скривился. — Извините, — крикнул он куда-то вниз и, облегченно выдохнув, вновь направился вверх. Сердце гулко стучало где-то в груди, грозясь разбить ребра к хуям, если хозяин еще хоть раз попадет в подобную ситуацию. Взгляд голубых глазах бегло скользнул по номерным табличкам комнат, выискивая заветные цифры. Впрочем, это оказалось не так уж и сложно. Щелкнув предохранителем на шокере, мужчина осторожно толкнул дверь вперед и вошел внутрь. Сознание возмущенно бормотало о том, что они не в шпионском фильме, и он далеко не спецагент, который может стойко и несокрушимо идти по головам ради спасения возлюбленной. И вообще, если Антон сейчас… Мысленный словесный поток осекся. Изумленно охнув, мужчина выпустил из рук шокер и шагнул вперед, привлекая к себе внимание. Антон держался окровавленными пальцами за бок и с остервенением лупил ногами мужчину, лежавшего перед ним на полу. Волосы его были всклочены, грудь испуганно вздымалась, а с приоткрытых губ то и дело срывался мат. Услышав чужие шаги, парень вздрогнул и, повернув голову, удивленно вздохнул. — Арс? — удивление в зеленых глазах сменилось каким-то замешательством. Осторожно отступив от бездвижно лежащего на полу мужчины, он поднял глаза на Попова и неловко поджал губы, едва ли ножкой по полу не шаркнув. — Арс… — тихо повторил он и, сделав шаг навстречу мужчине, тихо всхлипнул. Между его пальцев, зажимавших область под ребрами, выступила кровь. — Он хотел выбросить меня из окна. Не терять самообладание… Арсений нахмурился. Бросив мимолетный взгляд на мужчину, он произнес: «жив?» и, получив утвердительный кивок от парня, присел перед нападавшим на корточки. Тот дышал и даже был в сознании, да и что вообще ему, взрослому бугаю, мог сделать тощий девятнадцатилетний мальчишка? Удовлетворенно хмыкнув, Попов вынул из внутреннего кармана куртки конверт и вложил его в чужую руку. Его тихий, уверенный шепот, предназначенный только для двоих, пустил мурашки не хуже промозглого ветра: — Еще раз хоть пальцем Шастунов тронешь, я на тебя Выграновских натравлю, понял? — он обернулся к Антону, — идти сможешь? Едва заметно кивнув, парень поморщился от боли и сделал несколько шагов в сторону выхода. Его лицо было бледным, а дыхание то и дело сбивалось. У Попова воздух застыл в легких. Стараясь действовать как можно быстрее, он подхватил Шастуна под руку и быстрым шагом направился вперед, таща мальчишку вниз по лестницам практически на своих плечах и стараясь не обращать внимания на его болезненный скулеж. Медлить было нельзя. Только не сейчас. — А-арс! — Антон запнулся о порог на выходе из здания и, едва не задохнувшись от внезапной боли, осел на пол, несмотря на поддержку мужчины. Тихо выругавшись, тот силой поднял парня на ноги и, подхватив его под бедра, уложил на плечо. — Да блять, ты садист, — тихо проскулил Шастун, откуда-то из-за спины, заставив Арсения усмехнуться. — Вот, будешь знать, как шляться невесть где. Антона пробило на короткий смешок. Едва оказавшись на сиденье в машине, он медленно выдохнул и, на секунду замолкнув, произнес: — Бля, ты прав, в следующий раз место для свидания выбираешь ты. — Дурак, — Арсений нервно рассмеялся, дрожащими пальцами пытаясь набрать в номер скорой в мобильнике. Голубые глаза взглянули на побледневшего парня с затаенным страхом. — Потерпи, я вызову врачей.