Мастер слова и клинка

Кто знает правду? Женщины, дети, друзья? Кто скажет, как надо? Кто почувствует, если нельзя? Ты танцуешь на грани Между светом и тьмой. Не самый легкий способ жить жизнь, но он твой. = Кирилл Комаров =

Уэйд был лучшим. Питер и представить не мог, как ему этого не хватало в жизни. Не секса этого сногсшибательного, хотя... Секс становился всё прекрасней с каждым днём с тех пор, как они вернулись в Нью-Йорк. Ведь они узнавали друг друга. Питер постепенно перетаскал к Уэйду свои самые необходимые вещи, и каждый день захватывал из дома ещё что-нибудь нужное. Его собственная квартира ощущалась пустой и звонкой вплоть до эха, оставаться там ему не хотелось, но и позвать Уэйда к себе пока не появилось желания. Жильё Уэйда теперь казалось ему правильным домом. Уэйд в повседневном общении был именно той инъекцией беспечности и спонтанности, которую Питер хотел получать ежедневно. Это так помогало сдирать с себя кору серьёзности, которая привычно нарастала, пока он строил из себя строгого директора в офисе. Даже то, что выходки Уэйда регулярно выносили ему мозг, он благодарно принимал, как напоминание, что глупо пытаться всё в жизни рассчитать и предрешить. Смешно же расстраиваться из-за графиков продаж, если невозможно предсказать, что ждёт тебя после работы: погружение в ванну, наполненную очищенными бананами, или, внезапно, коренные зубы, спрятанные Уэйдом под подушкой в ожидании зубной феи, те самые, выбитые когда-то в незапамятные времена (целую неделю назад) самим Питером. – Что ты ржёшь? - весело возмущался Уэйд. - Не вздумай ляпнуть, что Зубной Феи не существует, Ледяной Джек услышит. Расстроится. Монеток у Питера не водилось, он их просто оставлял кассирам обычно. Ну куда их в костюме Паучка? Купить, что ли, серебряных долларов по числу зубов? Слишком пафосно. Пришлось вне плана заехать на заправку и тихонько разменять бумажную купюру, чтобы получить на сдачу мелочи. Зато в следующую ночь он тайком утвердил существование Зубной Феи. Никто не расстроился. Переругивались они постоянно, но беззлобно. По-настоящему жареным запахло только раз, когда Уэйд начал называть его "Питти", а Питер в ответ поддел его: "Уэйди". И вроде шутя, но Уэйд на секунду жутковато помрачнел, а потом замахал руками и закричал: – Отмена-отмена, отмотай назад, оффсайд! Питер сделал согнутой рукой огромный проворот воображаемого ворота, как древний киномеханик, и инцидент был забыт. Что это было – слишком хорошее воспоминание или слишком плохое, – Питер спросит когда-нибудь потом. Честно сказать, он и в офис-то выбирался хорошо, если через день, впрочем, как обычно, а вот прошвырнуться по ночному городу в патруль, летая на паутине с Дэдпулом на закорках, стало его любимым занятием. Обоим нравилось. Чувствовать в полёте вес Дэдпула, объятия Дэдпула, спустившись с ним вниз, смотреть, как в опасные моменты он скупо и отточенно двигается. Если не полагаться на случай, а слушать каналы полицейских, от их вылазок даже был ощутимый толк. Однажды дома, дожидаясь, когда стемнеет, Питер от нечего делать показывал Уэйду пять способов шнуровать кроссовки, сидя у них в прихожей на перевернутой коробке от баночного пива, а сам исподтишка рассматривал всё это время руки Уэйда, повторяющие каждое движение, не всё ж трахаться, в самом деле. А Уэйд возьми да и обмолвись: – Постой, Питер, дай-ка сниму на видео, как ты это делаешь, а то забуду. Кто меня научит, когда ты меня бросишь... - И тут же тихо выдохнул: - Ой. Он так искренне проговорился, что сам понял: слишком поздно обращать всё в шутку. – Уэйд! - с упрёком начал Питер, но и сам увидел, как тот осёкся. – Ну... Мой косяк. Можешь меня ударить, - внятно выговорил Уэйд, хоть и не поднимая глаз от шнуровки. - В прошлый раз помогло. Питер бросил недошнурованный кроссовок на пол, подошёл на коленках к Уэйду, сидящему рядом с ним на корточках, протянул руку, чтобы ободряюще обнять за плечи... Заметил, как Уэйд не то чтобы втянул голову в плечи, но ощутимо напряг шею, словно и правда ожидал удара. Питер обнял его. Сел на пол среди прихожей, чёрт с ней, с грязью, подтащил Уэйда к себе, усадил на колени, обнял, прижался к нему головой. – В тот момент, может, это и было правильно, - тихо проговорил он, - но я больше никогда... Я не должен был... Я же сильнее. Прости. Уэйд тоже обнял Питера. Другой кроссовок, который всё ещё держал в руке Уэйд, забыв выпустить, оказался у Питера за спиной, ощутимо и больно упёрся в область почки. Тоже ведь сильный, зараза. Но Питер потерпит. – Мне нравится, какой ты, - шепотом добавил Питер Уэйду в плечо. - Я люблю тебя. Тебе не надо подстраиваться. - Он взял Уэйда за голову, осторожно повернул к себе, заглянул в глаза. - Пожалуйста, не меняйся, - сказал он. - Или меняйся, как хочешь. Я все равно буду любить тебя. Уэйд смотрел на Питера серьёзно. Похоже, верил. *** Питер стал замечать, что с Уэйдом что-то неладно. Иногда ему звонили, а он смотрел, кто, и молча сбрасывал. Иногда он, наоборот, брал молчащий телефон, снимал блокировку, тупо пялился в экран, как будто забыв, зачем взял, и откладывал обратно. Питер стал присматриваться к Уэйду повнимательнее и заметил, что он никуда не выходит без него, даже за продуктами. Они везде всегда выбирались вместе. Иногда он заставал Уэйда в некотором странном оцепенении, когда возвращался домой. Тот сразу же принимал оживленный вид, и ощущение натянутости быстро проходило. Но Уэйд много расспрашивал Питера о нём, о его делах в бизнесе, а от вопросов, чем он сам занимался тут один – уходил. Причём, Питер догадывался, что дело не в том, что у него секреты, а в том, что ему нечего рассказать. Когда Питер пытался разговорить Уэйда о нём самом, о его привычках, о прежних друзьях и знакомых, тот ловко переводил тему. Но Питер уже озаботился и замечал такие вещи, просто пока не акцентировал, пытался молча разобраться. На прямой вопрос, не хочет ли он куда-нибудь сходить, Уэйд неизменно спрашивал "С тобой?" и никуда один не стремился. Это могла быть любовная лихорадка до сих пор, но однажды, вернувшись, Питер застал Уэйда за чисткой оружия. Уэйд без суеты, в спокойном темпе доделал всё, прежде чем убрать на место. Питера осенило. Вот Уэйд только что был, а теперь он тает прямо у него на глазах. Его личность с каждым днём растворяется, и остаётся только его обожание Паучка, его внимание к делам и интересам Питера, его желание общаться и заниматься любовью с Питером. У Уэйда в жизни не осталось ничего, не связанного с Питером. Надо было что-то делать. - Мне кажется, ты не счастлив, - однажды заметил Питер, когда они валялись, раскинувшись на широкой кровати Уэйда после секса. - С чего ты взял? - вяло откликнулся Уэйд. - Ты никуда не ходишь, ни с кем не общаешься, ничем не занимаешься... Ну, то есть, это не проблема, занимайся, чем хочешь. Но нельзя же так циклиться на мне. Пусть у тебя будет и своя жизнь. Уэйд молчал. - М? - спросил Питер. - Мне нормально, - влюблённым тоном ответил он. - Давай не будем ничего менять. - А мне немного тревожно. Ты как будто перестаёшь быть собой. Уэйд развернулся к Питеру, положил локоть под голову и сказал: - Меня всё устраивает. А знаешь, я ведь больше не чувствую боль в коже. С тех пор, как я с тобой, всё прошло. Наверное, гормоны счастья заглушают это дело, или типа того. Как ты думаешь? – Но... - Питер не дал себя отвлечь. - Такое ощущение, что с тобой что-то плохое происходит, ты словно исчезаешь, ты сам. Тебя становится меньше прямо на моих глазах. Если смерть Дэдпула – это цена за наши отношения, то вот что: я не согласен. Ты можешь быть каким угодно, я тебе говорил, но ты же просто... - Да всё нормально, ты загоняешься, - Уэйд снова попытался сменить тон на беспечный. - Ты даже фанфик свой забросил. Риф звонила, спрашивала, как ты. Терпеливо ждёт, когда ты вернёшься из нашего нежданного медового месяца и выдашь что-нибудь новенькое. - Ну если фанфик - всё, что нужно, чтобы я снова нравился тебе... - с прищуром улыбнулся Уэйд. - У меня как раз накопилось свежих впечатлений. Питер, шутя, легонько пихнул его. - Да ну тебя! - воскликнул он, не зная, что ещё сказать. Нельзя заставить человека быть счастливым. Тем более, если он думает, что он счастлив. Но и в следующие дни дела Уэйда не стали лучше. Он уже и при Питере начал замолкать, глядя в одну точку. Питер боялся его окликать в такие моменты. В конце концов, подобные оклики быстро станут навязчивыми. А когда Уэйд однажды отказался от привычного путешествия в боевых костюмах по ночным улицам, сказавшись усталым, Питер откровенно испугался, но виду не подал, ушёл один. Когда вернулся, Уэйд уже спал. На следующий вечер Уэйд с ним пошёл. Но в стычке с подгулявшей компанией, которая цеплялась в темноте к прохожим, а потом пыталась троллить самих летунов в костюмах, он остался в стороне. Он равнодушно смотрел, как подпевалы спокойно разбежались, пока Паучок занимался зачинщиком, который выставил жалкий выкидной нож перед собой и в ужасе попятился, рассмотрев, сколько оружия на Дэдпуле, спрыгнувшем со спины Паучка. А раньше Уэйд не упустил бы момента почесать кулаки о морды хулиганов, с сожалением подумал Питер, приклеивая кокон с неудачником к стене на освещенной стороне улицы. Полиция уже приближается, кокон они заметят, можно двигать дальше. Питер отложил разговор на утро. Завтра как раз выходной. §§§ Питер по-прежнему дико хотел Уэйда. Уэйд по-прежнему дико хотел Питера. Несмотря на то, что вчера они раздразнили друг друга ещё в полёте по дороге домой, и на то, что вечером, перевозбуждённые, они устроили себе постельные радости по полной программе, утром силы и желание у них снова откуда-то появились. Питер проснулся и сонно пошевелился, а Уэйд, дождавшийся этого, потянул его руку к себе под простынку, к своему крепко стоящему члену. – Капучинатор засох... - пробормотал он при этом. Питер спросонья не понял, о чём он там, тем более, Уэйд мешал ему думать, пробравшись рукой к нему в пах и нежно дразнился, прикасаясь. Ну, само собой, Питер тоже был готов повеселиться. – Смочишь его? - продолжал Уэйд. - Теперь придётся долго тереть. – Какой ещё... – начал Питер, не понимая, почему Уэйда сейчас заботит какой-то вчерашний мелкий промах Питера. Надо же, нашёл, к чему прикопаться, Питер даже не помнил, делал ли он вчера капучино дома. Неужто Уэйд хочет его таким нехитрым приёмом к чему-то необычному склонить? Вроде, с тех пор, как они вместе, Питер ни разу ни от чего не отказывался и не давал ему повода думать... И тут до Питера дошло. Он начал смеяться, потешаясь над собой, недогадливым. Глупая шутка, но ему было так хорошо! – Не ржать! - задорно потребовал Уэйд и попытался закрыть Питеру рот рукой. - Смех - убийца секса! От этого Питера ещё больше разобрало. Но, чтобы и правда остановить свой хохот, он приподнялся и устроил Уэйду искомый минет. Хотя, надо признать, он рассчитывал на ответный. И не зря. *** Жутко не хотелось начинать сложный разговор в такое утро, и Питер отложил его до "после завтрака". Он встал и пошёл умываться и варить кофе. – Ну что, я тебя накормил? - спросил он Уэйда позже. Тот кивнул. - Капучино напоил? Капучинатор оттёр? Кивок. Кивок. – Тогда вот что. Питер сходил в спальню, откопал среди сброшенных вчера второпях шмоток Уэйда кобуру, извлёк пистолет и принёс его Уэйду в гостиную, где они только что завтракали, глядя новости. Уэйд сидел в кресле за журнальным столиком в одних трусах и смотрел в телевизор, но заметил краем глаза, что Питер несёт что-то странное, слишком чужеродное в его руках. Он развернулся к нему всем телом и уставился на пистолет, который Питер протягивал ему рукоятью вперёд. - Что это? - настороженно спросил Уэйд. - Вот. На. Иди и убей кого хочешь, - выдохнул Питер. - Ну, то есть, кого считаешь нужным. Уэйд сложил пальцы домиком и отшатнулся в притворном ужасе. Чёртова его привычка играть эмоции не лицом, а всем телом. - Ладно! Убей того, за кого заплатят, - поправился Питер. – Вот так просто? - отмер Уэйд и склонил голову набок. Казалось, теперь он не так уж и шокирован, скорее любопытствует. – Раньше ты мог, - пожал плечом Питер, не опуская руку с пистолетом. - Быстро же я тебе надоел, - Уэйд взял со столика свою чашку, поболтал на дне остатки кофе, отпил. - Нет, ты не понял. Сделай это и возвращайся ко мне, - Питер шагнул к нему, протянул руку и отобрал у него чашку. Нечего прятаться тут. - Ах, вот как? То есть тебе нормально будет есть, пить со мной? Спать? - спросил Уэйд негромко, но напряжённо, провожая взглядом кружку, которую Питер поставил на столик. Питер заметил, что Уэйд разозлился. Очень хорошо, это лучше, чем апатия. - Ну я же и сплю! Да я просто не могу смотреть уже, как ты закисаешь. Скоро трупная вонь пойдет! - крикнул Питер, глядя на Уэйда сверху вниз. - Трупная вонь бывает как раз от того, что ты просишь, - язвительно прищурился Уэйд. - Да я не знаю, как тебя вернуть! - Питер опустил пистолет на столик, отошёл и устало присел на диван. - Ты когда-то выбрал себе работу, - попытался объяснить он. - Ну, так делай её! Раньше она тебе нравилась. Что с тобой случилось? – Случилось... - эхом откликнулся Уэйд. - Ты случился. Я не хочу, чтобы ты... Чтобы мы... Я не хочу остаться один. - Послушай, я точно знаю, теперь ты не убьёшь без веских причин. Но есть места на свете, где ты нужен. Именно ты и твоя правда. Это - твоя война, Уэйд Уилсон, воюй как Дэдпул. А там - моя война, я буду воевать как Паук. Методы у нас разные, но ты можешь понять меня, а я - тебя. – Ты не соображаешь, о чём просишь, - твёрдо сказал Уэйд. – Это ничего не поменяет. Обещаю. Я полюбил тебя. Тебя, а не вот эту твою умирающую тень, отрешённую от жизни. Уэйд задумчиво и грустно посмеялся, глядя вниз. Питер никак не ожидал от него такого смеха. - Что? - спросил он. - Можешь себе представить, Питер? Моя бывшая жена бросила меня примерно за то же самое. За то, что я перестал убивать. – Там было другое. - Питер нахмурился, припоминая. Его жену он почти не знал, но как раз тогда Питер впервые понял, что наёмник сложнее, чем хочет казаться, и что он может быть настоящим другом. - Там ты что-то понял насчёт себя и, наверное, нашёл новый смысл. А тут - ты теряешь смысл жизни. Это страшно. Особенно страшно, что из-за меня. – Пусть так. Лучше пусть страх, чем презрение и ненависть. - Уэйд смотрел на свои переплётенные пальцы. - Страх не мешает тебе со мной трахаться. А? Не мешает же? Он вдруг игриво улыбнулся, потянулся к Питеру, ложась грудью на подлокотник, чтобы дотянуться и схватить его за колено. – Зачем ты всё усложняешь? - пробормотал он. Но Питер резко встал, отстраняясь от касания. Он обошёл столик с другой стороны, по дороге прихватив пистолет, подошёл к Уэйду и снова протянул ему рукоять. Уэйд даже не взглянул на пистолет, он смотрел Питеру в лицо. – Ну вот что, - сказал Питер. - Я полюбил Дэдпула и обещал ему, что он может быть собой или как угодно меняться. Но я не согласен, чтобы он исчез. Вставай, одевайся. Питер сунул пистолет Уэйду прямо в руки, и тот вынужден был ухватиться за него. – Да ты охерел? Предохранитель снят! - заорал Уэйд, возвращая предохранитель на место. - И на себя направил, идиот! А если б я задел?! – Я специально, - яростно прошипел Питер, наклонившись к Уэйду и схватил его за плечи. - Я хотел, чтобы ты почуял это могущество, чтобы вспомнил эту власть, это блаженство быть собой. Помнишь фанфик "Блаженство"? Как ты восхищался человеком, который вернул себе право убивать. Так вот! Иди – и возвращайся, когда снова станешь Дэдпулом. Возвращайся, слышишь? Обязательно! Питер выпрямился. Уэйд с полминуты испытующе сверлил его взглядом, потом подобрал ноги, легко поднялся, и, не выпуская пистолета из руки, ушёл в спальню одеваться. Питер успел посмотреть ему вслед, отмечая, что в его походке больше нет домашней расслабленности, что он двигается слегка напружиненно, как будто мгновенно собрался перед схваткой. Питеру захотелось запомнить этот прекрасный момент, этот полный скрытого эротизма кадр, вид со спины, вдруг он последний. Что он тут натворил? Уэйд вышел полностью экипированный, быстро глянул на Питера, натянул маску и вышел из квартиры, не сказав больше ни слова.